Посол Альтаира 20

                Текучка

   - Валентиныч, а ты жабу сделать сможешь? - спросил Михаил.
   - Нет, - ответил Валентиныч. Он был не в духе: пасьянс никак не сходился.
   - А почему? Альтаирцы и то кого только не делают.
   - Отстань.
   - Я-то думал...
   - Я сейчас из тебя жабу сделаю! - заорал Валентиныч. - Только если у тебя
между глаз хрен торчать будет, не обижайся.
   Михаил зажмурился и сполз по стеночке на пол. Пете, который был рядом, тоже
досталось.
   - Ты иди, Миша, иди. Видишь - занят Валентиныч. - Петя подтащил Михаила к
двери.

   - Ты уж как-нибудь полегче, что ли. Я-то при чем? - укоризненно сказал он
Валентинычу.
   - Ну извини, Петруха. Ты же видишь: лезет, лезет, как...
   Валентиныч произнес какое-то странное слово.
   - ?
   - Да рядом с Сириусом водится, что-то вроде вашего глиста. Ты же помнишь, когда тебя на Альтаире омолаживали, то все делали постепенно.
   - Ну да, год провозились.
   - А тут скопируй ему все молекулы.
   - ДНК? - уточнил Петя. Он за последнее время тоже кой-чего нахватался.
   - Да нет, если ДНК, то надо долго выращивать. А тут сразу все молекулы надо.
Вот и получится не поймешь что. Шевелиться будет, но может пять лап будет, может
три глаза. Ладно, Петруха. Ты мне друг, но все-таки не мешай.
   Петя понял и вышел в коридор.

   - Добрый день, Петр Иванович.
   Петя отвлекся от размышлений и посмотрел на Витьку. Изобретатели поработали
на славу, и Витька был уже совсем взрослый, с руками и ногами. Молодой красавец:
рост 180, плечи широкие, взгляд орлиный,. Правда Михалыч заявил, что раз Светка
ему мать, то он в некотором роде приемный отец и тоже желает принять участие в
проектировании. В общем, было у Витьки две пары рук, из них одна с клешнями, и
тело от шеи до колен было закрыто панцирем, как у Михалыча. Но, в общем, первенец у Светки получился на загляденье.

   Петя поздоровался и пошел в столовую. Там сидели Арсений Николаевич со Стремительным, а в ванне с проточной водой плескался и блаженно урчал Дима. Он
все-таки выпросил недельный отпуск у принцессы. Ударным трудом заработал.
   Больше всего Петю поражало, как быстро Дима пристрастился к салу. Ведь всю
жизнь рыбой питался. Дима, впрочем, этому совершенно не удивлялся.
   - А чего, Петр Иванович? Рыба ведь чем ценнее, тем жирнее. Значит, сало - это
идеальная рыба.
   - Дима, но ведь это разные типы жиров, - вмешался Стремительный.
   - Да брось ты, сало и есть сало.

   - Ох и темный ты, Дима, как... - Стремительный замялся, подыскивая подходящее
сравнение. - Как пространство за туманностью рядом с бетой Кассиопеи. Учиться тебе надо.
   - Учиться-учиться. Когда? Вот пять дней мне осталось, и опять домой, дерьмо по каналам чистить.
   - Может, тебя к Дятлу в гости отправить дня на три? - спросил Петя. - Озера у
него есть, рыбы в них много.
   Дима положил голову на край ванны и мечтательно закрыл глаза.

   - Правда, с зубами.
   - С какими зубами? - насторожился Дима. - Не надо.
   Петя засмеялся:
   - Да пошутил я, Дима. Это только в одном, а в других... Вода чистая, теплая,
а рыбы...
   - Ну если так, то можно.

   - Вы лучше вот что скажите, Петр Иванович, - вмешался Арсений Николаевич. -
Валентиныч сейчас у себя?
   - Был у себя.
   - И зайти к нему можно?
   - А что вы спрашиваете? Взяли да зашли. Вы же свой.
   - Так-то так, а не люблю я его без предупреждения беспокоить.
   Петя засмеялся.
   - Да иди уже, - раздался знакомый голос.
   - Вот видите. Сколько уж времени я с вами, а никак не могу привыкнуть, что он
нас через стены слышит.

   Настроение у Валентиныча было уже получше: сошелся пасьянс. А сейчас он обыгрывал Евлампия в шахматы. Держался Евлампий достойно, поэтому выигрывать было намного приятнее.
   - Чего хотел-то, Арсений?
   Тот только собрался с мыслями, как Петя вмешался:
   - Да ты как-то говорил, что и у нас на Солнце живет кто-то?
   - Говорил.
   - А ты их видел?
   - А на хрена они мне? - удивился Валентиныч. - Ты вот вспышки там видел?
   - Не видел, конечно, но слышал. Знакомый рассказывал, что возмущения там, в
хромосфере, что ли.

   - Возмущения... Гулянки это у тамошних, у вас здесь костры жгут, а там...
Дикари, одно слово.
   - Не о том вы говорите, - оторвался от доски Евлампий. - Похоже, опять
неприятности у нас, Петр Иванович.
   - ?
   - Ну, не то чтобы у нас, а Леха-говнюк начудил. Поскандалил с кем-то из альтаирцев, сидит теперь в его жилом куполе. Дали лампасы поганцу, он и решил,
что все можно. Опричник он и есть опричник.
   - Полицейский, - поправил Петя.
   - Один черт. В общем, надо тебе на Альтаир.

   Петя возмутился:
   - Как в дерьмо влезать, так сами, а как из дерьма вытаскивать, так Петр Иванович. Михалыч есть, Император есть.
   - Михалыч умотал куда-то по дипломатическим делам, Императору оно ни к чему,
а главное, что это тот самый альтаирец, которого Император тебе когда-то проигрывал. Ну и слышал я, что Император очень нашим Витькой интересовался. Надо, в общем, Петр Иванович. А вообще-то ты становишься очень популярным в
масштабе Вселенной.

   - То есть нашего листа?
   - Да не только. Император Витькой нашим интересуется, Шарик, Трофим с Шариком
об этом же говорил. Хорошо хоть шарик объяснил, что если тот сам решит с нами связаться, то будут такие гравитационные возмущения на Земле...
   - А знакомого нашего из другого четырехлистника помнишь?
   - Поле-то мыслящее?
   - Во-во. Оно, оказывается, за нами приглядывает, новости узнает, про Витьку
узнало и заинтересовалось. Вот и вылезло всего в десятке световых лет, очень с
тобой поговорить хотело. Я ему сборничек анекдотов подкинул и сказал, что болеешь ты сильно, а на Витьку смотреть нечего, он еще несмышленыш.
   - Вот за это спасибо.

   Петя задумался: как хорошо сидеть, смотреть на знакомые рожи, слушать умные
разговоры, а ведь опять придется идти, хлопотать. Хорошо хоть на Альтаир. Место
знакомое, а если Император опять в племянники позовет?
   - Ну доигрывай, Евлампий, да пойдем.

   Император был настроен благодушно: ярко-фиолетовые усы бодро закручивались
вверх.
   - Рад видеть, Петр Иванович, пойдемте пообедаем, да и поболтаем. Только и
отдохнуть от государственных дел, что за обедом.
   Петя уважительно покивал, вспомнив при этом, как занимается государственными
делами Михалыч. А ведь яблочко от яблони...
   - Вы, как я понимаю, пришли за друга своего просить? - спросил Император после первой стопки. - Кстати, напиток ваш земной выше всяких похвал.
   Петя вспомнил вкус самогона и уважительно покивал.

   - Помню я эту историю, помню. Все-таки нехорошо жителю далекой планеты посылать министра империи... Куда же он его послал? Но главное, что это было не
в форме предложения, а в форме приказа. Впрочем, министр должен вас, Петр Иванович, помнить, думаю, что все уладится. Но это дело частное, мне туда
вмешиваться не стоит.
   - А как зовут министра, Ваше Величество?
   Император что-то ответил, Петя ничего не понял.
   - Извините, вы не могли бы повторить?
   - Ах да, там часть слогов в инфразвуке, часть в ультразвуке. Да и зачем вам его имя. Расскажите лучше об этом вашем новорожденном.
   - Нечего пока рассказывать, Ваше Величество.

   И Петя изложил всю историю, от идеи до усыновления Витьки Светкой с Михалычем.
   - Ну вот, а говорите нечего.
   - Только нельзя ли его подучить чему-то полезному здесь, на Альтаире?
   - Да можно, конечно. Михалыч мне что-то говорил. Но обед закончился, пора,
Петр Иванович. А министра найти вам секретарь поможет.
   Евлампий весь обед просидел молча.

   Секретаря нашли быстро, и он объяснил, что господин министр живет в отдельном куполе, его известили, и он ждет.
   - Слушай, Евлампий, давай пешком пройдемся по Альтаиру, - предложил Петя.
   - Евлампий удивился:
   - Чего там смотреть, натуральная пустыня. Даже хуже, без атмосферы ведь.
   - Ладно, пошли, чего тянуть.
   Министр встрече был рад и опять потащил гостей обедать.
   - И никаких оправданий. Я, Петр Иванович, ваш должник.

   Обед закончился, когда Петя уже готов был лопнуть, да и ко сну клонило. Но
дело есть дело.
   - Понимаете, Петр Иванович, вы появились вовремя. Я никак не могу понять, что
в этой ситуации делать.
   - Может быть, не надо его сразу в тюрьму?
   Министр удивился. Выяснилось, что тюрем на Альтаире нет. Если проступок
маленький, о нем забывают. Если большой, то виновного выбрасывают на Альтаир, то
есть на звезду. Или если хозяин слугой недоволен.

   - Так что, - растерялся Петя, - и я с вами мог так же?
   Министр смущенно развел клешнями. Для Пети эта сторона альтаирской жизни была
незнакома. Но, как известно, безвыходных положений не бывает. Решили, что месяц
Леха посидит взаперти а министерском куполе, а потом полгода не будет появляться
на Альтаире. В это время будет объявлено, что он за провинности выполняет особо
опасное задание Императора.
   - А пока сходите поговорите с ним, - предложил министр.

   Леха альтаирскую жизнь знал хорошо, и в глазах его уже поселилась тоска, которая сменилась надеждой, когда он увидел Петю.
   - Натворил ты дел, Алексей, - Петя решил немного припугнуть и повоспитывать. - Хотели уже тебя переделать под дыхание хлором и отдать в слуги
в какой-то купол.
   Леха негромко застонал.
   - Но обошлось. Посидишь здесь месячишко как на губе. Приходилось?
   Леха кивнул.
   - А потом спрячешь свои штаны с лампасами и полгода на Альтаир ни ногой.
   - Спасибо, Петр Иванович. Я ведь думал, что они не понимают по-нашему, случайно вырвалось.
   - Опричник, - пробурчал Евлампий.
   Когда прощались, Евлампий попросил министра:
   - Вы бы ему помещение поменьше, темница все-таки, а не хоромы. И кормите
поменьше.

   В посольство вернулись аккурат к ужину. Подходя к столовой, Петя услышал:
   - Вот этот математик мне и рассказывал: ломаешь голову над какой-нибудь проблемой, затем как прострелит. Вот оно! Ухватил бога за бороду! Весь день
ходишь счастливый, наутро понимаешь, что ничего ведь и нет. Еще через пару дней
поймешь, что есть там зерно, есть. И статью написать можно. А не то, не то.
   - Это, Арсений Николаевич, все ваша жажда славы. Не славу надо искать, но
истину.
   - Ну опять завел. А вообще эти математики весьма своеобразный народ. Вот решили этого моего знакомого с дамой познакомить, пора ведь уже. А он растерялся: не знаю, о чем с ней говорить. Мы ему: ковры она очень любит, давай
хоть про них. Так он ей два часа про ковер Серпинского рассказывал.
   О! А вот и Петр Иванович.

   Наутро Петя вспомнил про родной город и взгрустнул. Ведь рядом, метров тридцать, а сколько уже не был. Надо сходить, надо. Портвешку взять, выпить
где-нибудь в уголочке.
   - Петруха, тебе приключений мало? - спросил Валентиныч. - Сходи к Трофиму,
давай куда-нибудь на красный гигант прогуляемся, поближе к ядру. Я с тамошними
договорюсь. А в город, может, не стоит?
   - Да что со мной стрясется? В родном-то городе. Ты же меня подстрахуешь?
   - Только если недолго, а то у меня дел накопилось.

   Дела были известные: стопка боевиков да неизменные пасьянсные колоды. Кроме
этого, в последнее время Валентиныч начал посылать в математические журналы
различные головоломки, под псевдонимом, конечно. По поводу одной из них какой-то
академик даже статью написал, где убедительно доказывал, что решения у нее нет в
принципе. Валентиныч, узнав об этом, долго хохотал.
   - В общем, если не передумал...
   - Да нет, я быстренько.
   - Ну-ну.

   На дворе был уже сентябрь, но солнце жарило по-летнему, людей на белых раскаленных улицах было немного, машины, правда, ездили. День-то рабочий. Петя
по привычке даже вспотел. Затем встряхнул головой, и наваждение прошло. Он же в
костюме, только голова открыта, чтобы людей не пугать. Петя шел по пустым знакомым улицам, погрузившись в воспоминания, и не заметил, как рядом с ним остановился неприметный жигуль, и оттуда полоснули очередью из автомата. Понятно, что пули от костюма просто срикошетировали. Водитель удивился, а поскольку был он человек ответственный и обстоятельный, то вышел из машины и
выпустил остаток магазина в Петю в упор. Тут уже все стало ясно.
   - Петя, он ведь тебя убить пытается. Мотай-ка обратно.
   Петя настроился на маячок и ушел в посольство.

   - Ну что, погулял? - сварливо спросил Валентиныч.
   - Ладно уж. Ты лучше давай-ка стрелка этого к нам куда-нибудь в пустующую
комнату, а машину и все остальное распыли.
   - Может, и этого придурка распылить? А, понял, языка взять хочешь.
   Петя с удивлением подумал, что и от чтения боевиков бывает польза.
   По случаю неожиданного развлечения в столовой собрались почти все, только
Лехи не было, да Витьку не пустили. Светка сказала, что он еще маленький и ему
надо положительных впечатлений побольше, а не бандитов разглядывать.
   Неожиданный гость забился в угол и глядел исподлобья.

   - Ну рассказывай, - предложил Михалыч. - Кто ты и зачем в Петра Ивановича стрелял?
   - Ничего я говорить не буду, - проворчал гость. - Устроили тут маскарад. А
этого вымазали зеленой краской - к чему?
   Валентиныч удивился и шарахнул его инфразвуком. Рикошетом досталось и остальным. Усы у Михалыча посинели и печально повисли.
   - Вы бы уж как-то поаккуратнее, любезнейший, - попросил Арсений Николаевич. -
Теперь весь вечер голова болеть будет.

   - Ладно, - сказал Петя. - Ты, Валентиныч, его не убил?
   - Живой будет.
   - Тогда, может, пошарите у него в мозгу? А, Михалыч?
   Михалыч смущенно заерзал на стуле:
   - Вообще-то учили меня этому довольно давно.
   - Ясно, двоечником был.
   - Я попросил бы помнить о моем статусе и не разговаривать со мной в таком
тоне. Ну, в общем, я не был в числе лучших.
   - Понятно. А ты, Евлампий?
   - У нас вообще этих предметов не было.
   - Тогда, Валентиныч, придется тебе.

   Валентиныч сосредоточился, но через минуту разочарованно сказал:
   - У него сейчас такая каша в голове. Надо ждать, пока очухается.
   Гость пришел в себя минут через пять и снова повел себя агрессивно, говорить
ничего не хотел.
   - А и не надо, - радостно сказал Валентиныч. - Васильев Иван Антонович, служил инструктором по стрелковой подготовке...
   Тут зашел опоздавший Леха (его все-таки попугали да отпустили), который гостя
сразу узнал:
   - Здорово, Иван Антонович, ты что, тоже здесь будешь?
   - Это чучело полчаса назад в Петра Ивановича целый магазин автоматный влупило, - заметил Михаил.
   - Какой магазин, зачем? - растерялся Леха.

   Гость растерялся не меньше, но все еще бормотал, что ничего говорить не будет, никто, мол, не понимает, какие люди за ним стоят. Все расхохотались.
Отсмеявшись, Валентиныч еще покопался у него в мозгу и выяснил, что все это
обычная аппаратная интрига: одному из руководителей президентской администрации
показалось, что президент проводит с Петей слишком много времени (Михалыча он,
к счастью, не заметил). Вот, чтобы устранить вредное влияние на президента...
   - Да, - вздохнул Петя, - перепрограммировать бы его, да и дело с концом, так
некому. Валентинычу туда нельзя, он сгоряча еще Кремль развалит.

   Вмешался Иннокентий:
   - Петр Иванович, предоставьте это дело мне. Я никогда не любил этого поганца:
скользкий он какой-то. Завтра мы с Михалычем сходим к президенту, и поедет парень куда-нибудь на остров Фиджи послом.
   Гость схватился за голову:
   - Все, я труп, да и вам, ребята, хана.
   Все опять посмеялись, затем Валентиныч спросил:
   - А что ты, Петруха, так благодушно настроен? Он ведь убить тебя хотел. А если бы в голову стрелял? Сейчас-то можно и распылить.
   - Ну уел ты меня, уел. Но попробуем без лишних жертв.

   - Так вот, любезный, - обратился Петя уже к гостю. - Сегодня у тебя двойной праздник. Во-первых, ты остался живой. Стоило тебе точнее прицелиться, и отразились бы твои же пули тебе в брюхо.
   Васильев растерянно открыл рот, но промолчал.
   - Во-вторых, у тебя начинается новая жизнь. Ты сейчас находишься в посольстве
Альтаира. Слыхал про такую звезду?
   Васильев кивнул.
   - Вот этот, с клешнями - Михалыч, посол Альтаира.
   - Не верит он, Петр Иванович, - вмешался Евлампий.
   - Ну подними его сантиметров на пятнадцать и брось. Не трогая, конечно.
   Крестец Васильев ушиб сильно, но продолжал бормотать:
   - Фокусы всякие можно показывать.

   Леха вмешался:
   - Иван Антонович, правду тебе говорят, правду. Ты пока молчи и слушай.
   - Так вот: на Землю ты не вернешься в любом случае. Сейчас ты, как Илья Муромец, на распутье, и дорог впереди три. Тебя могут выбросить на звезду. Народ
там, правда, непредсказуемый. Поэтому можно тебя выбросить на орбиту подальше.
Там холодно и дышать нечем. И можно пристроить тебя где-нибудь на Альтаире. Я бы
рекомендовал этот вариант.
   - Оно конечно... Так это что, не маскарад?

   Смеяться все уже устали, поэтому Петя продолжал:
   - Ты, Леха, возьми его сейчас с собой к Дятлу, пусть поживет с месячишко,
привыкнет. Да пригляди за ним, чтобы никаких пакостей не устраивал. А потом
подучат его на Альтаире - и сам решит, чем заняться.
   - Скажите, - осторожно спросил Васильев, - а что это за бронежилет у вас такой? Я ведь в упор стрелял, а вы даже не упали?
   - Придурок ты, я в этом, как ты говоришь, бронежилете, внутри звезды лазил, а
ты - автомат. Ладно, Леха, отведи его в свободную комнату, да поесть ему принесите и чего-нибудь успокоительного. А сам подходи сюда: время-то к обеду.

   После обеда Петя опять встретился в коридоре с Витькой.
   - Петр Иванович, поговорить мне с вами надо.
   - Ну пойдем в столовую.
   В столовой Витька ошарашил:
   - Петр Иванович, можно мне в город сходить?
   Петя представил себе Витьку, разгуливающего по Филимонску, и спросил:
   - А мать с отцом что говорят?
   - Они к вам отправили.
   - Вот паразиты, - подумал Петя.
   - А с занятиями у тебя как?
   - Ну что я, Петр Иванович, как в клетке: занятия да спать.
   - Иди пока к себе, а я подумаю.

   Витька ушел, а Петя зашел к Михалычу:
   - Что же ты опять на меня все перекладываешь?
   Михалыч заиграл всеми цветами радуги:
   - Это ведь земные дела, ты, Петр Иванович, лучше в них разбираешься.
   - В общем, объясняй Витьке что хочешь, а с этой минуты чтобы с ним, когда он не спит, постоянно кто-нибудь находился.

   Расстроенный Петя пошел к Валентинычу.
   - Я-то думал, что только на Земле так.
   Валентиныч понял:
   - Не переживай, народ везде одинаков: никто лишнего не сделает. Что у нас на
звездах, что на Земле, что на Альтаире. А что ты решил?
   Петя рассказал.
   - Так что, и Евлампий с Михаилом могут наедине с Витькой оставаться?
   - А что случится?
   - Ну-ну. Ладно, давай лучше в шахматы сыграем.
   - Так ведь проиграю.
   Валентиныч засмеялся:
   - Ты же сам говорил: главное не победа, а участие.

   А следующая неделя прошла спокойно. Дима отправился к себе на нелегкую, но
нужную работу. Витька продолжал обучение, пришлось и Пете возобновить занятия.
Правда, все зависело от учителя. Арсений Николаевич излагал философию легко,
весело, но когда подключался Стремительный, тут и Арсений Николаевич не выдерживал. И все заканчивалось коньяком. А уж физика с математикой в изложении
Евлампия никак не ложились на Петину душу. Не помогали и ссылки на Василия: мол,
всего-навсего кот, а какие успехи.

   Но все-таки интегралы Петя одолел. Поздравляли его все: и Евлампий, и Арсений Николаевич с Михаилом, и Василий (заочно). Поэтому наутро Петя лежал,
плевал в потолок и гордился собой.
   - Надо же, - думал он, - неделю уже спокойно, а и ладно. И приключений никаких не надо. Неужели старею?
   В дверь постучалась Галина:
   - Петр Иванович, новости есть. Только вы бы сами в столовую зашли.
   - Рано, рано мне о старости вспоминать, - подумал Петя.

   В столовой его встретил Арсений Николаевич:
   - Доброе утро, Петр Иванович, давайте-ка сразу с новостей.
   Петя пожал плечами:
   - Ну давайте.
   - Пока вы в занятия погрузились и о другом не думали, Витька у нас заскучал
окончательно. Вот Михаил ему телевизор и включил с земными программами. И он
сначала не понял, что такое экзамен единый. Михаил ему объяснил и образец дал.
   - Я же в учебных целях, - вмешался Михаил. - А он не решил.
   - Это как? - удивился Петя. Он вспомнил восторженные отзывы Евлампия об ученике.

   Тут уже зашевелился Стремительный:
   - Дело в том, Петр Иванович, что учим мы его по альтаирской методике. А многие методы решения даже простенькой задачи на Земле еще неизвестны.
   Петя понял:
   - Ну не решил и не решил, что такого?
   - Помолчи, Стремительный, теперь моя очередь, - это уже Арсений Николаевич.
- После этого случая Витька заинтересовался российскими делами. А там ведь то же, что и раньше: воровство, полиция дубинками тыкает не всегда туда, куда надо,
хулиганье. Кхм... Вот и стало ему жалко российское население. Помочь захотелось.
   - Это как? - не понял Петя.
   Затем догадался:
   - Революцию ему захотелось?
   Арсений Николаевич замялся:
   - Ну не совсем...

   Петя представил Витьку обнимающимся в Кремле с американским президентом,
побледнел и, несмотря на омоложение, схватился за сердце.
   - Петр Иванович, обошлось все, - засуетился Арсений Николаевич, - может
валидольчику или коньячку?
   - Вы, Петр Иванович, не подумайте чего, - вмешался Михаил. - Я как понял, что
он затевает, сразу пришел посоветоваться.
   - Никак поумнел? Ладно, завтра или послезавтра его на учебу, а то он нам через полгодика или Луну с орбиты спихнет, или Солнце погасит. Еще новости есть?

   Остальные новости, впрочем, были безобидны: Шарик в гости просился, да и Дима
был не прочь.
   - Ни в коем случае. Один пусть книжки читает, другой пусть каналы от говна
чистит. А как там Васильев наш?
   Оказалось, что хорошо: с Лехой у них вообще общая тема для разговоров нашлась.
   - Это какая же? - удивился Петя.
   - Да любит Леха своего прежнего капитана вспоминать с неизменной лаской.
А Васильев его во всем поддерживает.
   - Ну еще бы, - засмеялся Петя, - Васильев-то майор, а наш считай уже в лампасах.
   - Опричники, - вздохнул Евлампий.

                Продолжение следует