Пятый Этаж

С.Д. Михайличенко.
С благодарностью и пожеланием творческих успехов.



Заканчивалось его семнадцатое лето. Квартира на пятом этаже «сталинки», которая все  была в его распоряжении, пропахла сигаретным дымом, алкоголем и всем тем, что обычно идет с пометкой «восемнадцать плюс». С балкона Влад наблюдал за девушкой, с которой провел все лето. Она была старше его на год, с точеной фигуркой, длинными черными, как смоль, волосами и серо-голубыми глазами, обрамленными пушистыми черными ресницами. С ее глазами и было что-то не так. Иногда они становились ярко-зелеными. За это вся школа и звала ее ведьмой.
А, может, это все из-за того, как год назад парень, бросивший ее, разбился на машине. После таких историй, обычных девочек гнобят, а Ада же вышла из истории «бедной девочкой, которая так страдает».  После чего она подвела глаза черным, расправила плечи и пошла дальше по школе, по жизни и по мужским сердцам.
И вот сейчас Ада сидела на его диване. Не было ни привычных чулок со швом, черных платьев и красной помады. Была копна черных мелких кудряшек и безразмерная футболка «The Beatles». Влад зашел в комнату и лег у стенки. Девушка расхохоталась и села на него сверху. Его руки на ее бедрах лежали так естественно.
- Я буду скучать по этому, - ее голос был таким мелодичным и нежным, что ей бы больше подошло прозвище «серена». Девушка запустила руки в его густые, каштановые волосы.
- Мы можем это не заканчивать, - руки Влада скользили под футболкой, параллельно притягивая девушку ближе. Через несколько секунд девушка уже лежала на лопатках, футболка валялась где-то на полу. Ее тонкие пальцы искали пуговицы на его джинсах. А он целовал ее шею, так нежно, так страстно. Желание звенело в ушах и казалось, что вот-вот разорвет барабанные перепонки. А Влад спускался всё ниже. Ключицы, грудь, живот…
- Через пару часов осень. И ты забудешь и это лето, и меня.
- Дурочка моя, я тебя не забуду, - он поцеловал ее, а потом вошел в нее. Девушка застонала, а глаза сверкнули тем самым ярко-зеленым цветом.
На утро он проснулся один. С ощущением, что что-то не так. Но он не понимал откуда возникло это чувство и что пошло не так. А ее он просто не помнил.

Влад докурил сигарету и сел в такси. Ему почему-то вспомнился его десятый класс. «Будто в прошлой жизни было», - подумал он. Это и в правду было очень давно, пятнадцать лет назад. Было много выпито, было много сказано. А еще была девушка. Он не помнил ее имя, помнил лишь, что все называли ее Ведьмой. «Она была прекрасна» - подумал он, хоть точно даже не помнил, как ее звали. Только вот почему-то при мысли о ней кожа покрылась мурашками.
В отеле, где он остановился, свет был приглушен. У стойки ресепшена стояла женщина. Высокий каблук, черные локоны и такое же черное платье.
- Ада, - Влад сначала сказал, а потом только задумался, откуда он знает это имя, - она непонимающе смотрела на него, - мы учились в одной школе...
- Да, я вспомнила, - она смотрела на него серо-голубыми глазами, подведенными черным карандашом. Он будто наизусть знал эти глаза и улыбку. Он будто видел это не только в школе.
Они пили красное вино в баре. Ее волосы были забраны, а глаза изредка, но становились почему-то совсем зелеными. Он вдруг начал вспоминать о их первом разговоре, он был, кажется, том, почему именно черный цвет.
Они зашли в лифт вместе. Женщина позволила ему выбрать этаж, конечно его. Популярный певец пел что-то такое, под что хотелось только и делать, что заниматься сексом. Влад встал прямо перед ней он целовал ее губы, а руки скользили вверх по чулкам куда-то под юбку. И в этот момент его будто пробило током. Пред глазами поплыли картины: копна черных кудрей, черная футболка…
- Почему я все забыл, Ада? – он резко отошел от нее. Женщина же вышла во время открывшийся лифт. Влад последовал за ней.
- Так нужно было.
- Правду говорили, ты ведьма, - в его словах была столько злости, что она на минуту оторопела, а затем злобно или все-таки обиженно зыркнула глазами, и бросив что-то на прощание, развернулась и пошла неспешным шагом, с расчетом на то, что бедный олух одумается и тут же бросится извиняться.
Олух бросился извиняться. Без этой ведьмы он уже не представлял свою жизнь. Слишком зацепила.
Зацепила.. или зачаровала.. да черт с ним! Уже не имеет значения. Он обнимал ее, шепча на ухо закономерное "прости", " ты чего обиделась?", " я же шутя".
Она улыбалась, где-то в душе праздную очередную победу над ним. Он ведь одной улыбкой, голосом и светом серо-голубых глаз пленял каждую. А тут нет. Она его пленила. Она ответила на объятия. Поцеловала его, а потом где-то внутри вспомнила, что влюбляться в него нельзя, а то  придется его убить, а тело сжечь, чтобы ничего не напоминало ей о нем.
Не зная, что делать, она посмотрела в его глаза и на миг серо-голубой цвет его глаз сменился ярким ядовито-зеленым цветом.
Он очнулся через час, не помня даже, как попал домой. И он вновь не помнил ее.