Пекарь

Была у нас в детстве такая игра, называлась пекарь. Уж не помню точно всех её правил, но смысл заключался вроде бы в том, чтобы палкой, как клюшкой отпинать другую палку по-меньше в "ворота" противника. Нужно было сначала ударить по краю маленькой палки, а потом, когда она подскочет, отбить ее в сторону противника. Пока эта своебразная "шайба" в воздухе, игроки другой команды могли кидать в неё свои палки, чтобы не дать бьющему ударить или просто протолкнуть её к чужим воротам. Кто не спрятался, я не виноват, как говорится. Играли двумя командами. Многим игрокам сильно доставалось по ногам и другим частям тела, но нам было интересно.

В общем, мы всем двором играли в пекаря. Было нам лет по двенадцать-тринадцать. Помню что я плохо играл в эту игру, меня постоянно заталкивали и дразнили. Я старался как мог, но по сравнению со своими сверстниками, я был худым и щуплым, что не внушало им большого уважения. Когда я должен был отбивать шайбу, много палок "случайно" прилетало мне по ногам. Но раздражала не физическая боль, а то что надо мной потешались сверстники. Наступил ответственный момент в игре когда подошла моя очередь бить "шайбой" по воротам, охраняемым вратарем, вроде как пенальти (ну или там, булит). Я был уже порядком зол на себя и всех остальных. Мне не очень хотелось отбивать палку-шайбу в ворота, так как я знал, что бью я плохо, постоянно промахиваюсь, да и удары мои попадают совсем не туда куда я целюсь. Когда я подошел чтобы произвести этот "пенальти", я сильно колебался стоит ли вообще это делать. В детстве я был послушным ребенком и в том возрасте уже соображал, какую травму может нанести летящая на большой скорости палка.

На воротах стоял Леха. Леха был моим, скорее товарищем, чем другом. Он был хорошим пацаном, никогда не обижал слабых, отлично играл в футбол и всегда готов был помочь беде. Мне кажется тогда кто-то сказал: "Да не бойся ты, все будет нормально", - может даже это был сам Лёха. Помню, что в тот момент были и обидные выкрики в мой адрес. Окончательно разозлившись, я ударил по краю палки лежащей на земле, так чтобы она подлетела, а потом по ней же еще раз в воздухе, запустив ее в ворота. При первом ударе палка взлетела высоко над землей, поэтому завершающий удар получился сильный. Траектория была такой неожиданной, а удар таким быстрым, что в первые секунды, я сам не понял, что произошло. Все что я помню: Леха с покрасневшим от боли лицом держится рукой за глаз сидя на корточках. В нашем мире было принято не показывать боль и скрывать свои "раны". Когда же стало видно, что из ушибленного лёхиного глаза вытекает какая-то прозрачная жидкость, всем стало ясно, что дело серьезное. Кто-то подбежал помочь и отвести его домой. Нашлись помощники, жившие с ним в одном подъезде. Не я. Я испугался, почувствовал что сделал что-то плохое и испугался сам отвести его к родителям и объяснить, что случилось. Помню, что Леха тогда ни проронил ни крика, видно было что ему очень больно и он с трудом сдерживается, чтобы не зареветь. Помню, он тогда даже сказал перед уходом, что все нормально. Мне стало не до игры, и сразу как Леху увели я убежал домой. Не ушел, а именно убежал "поджав хвост". Мне было очень стыдно и страшно.

То был двор дома, где жила моя бабушка, я гулял там время от времени, но постоянно жил с родителями. После этого случая я долго не появлялся во дворе. Только через месяц мне сказали, что Леха лишился глаза и ему нужна операция, а еще, что его мама в тот вечер ходила по двору и искала, кто выбил глаз её сыну. Видимо, дворовая бригада партизан ничего ей не сказала обо мне, как и сам Леха. Потом, наверное, она все же узнала. Мне стало еще страшнее, так как в то время денег у моих родителей не было и за операцию платить, если бы заставили, было нечем. С тех пор я больше не гулял в бабушкином дворе. Лехе вставили стеклянный глаз. Через много лет после этого я случайно столкнулся с ним, но он не узнал меня (или сделал вид, что не узнал).