Розы

Да, этот город – воистину город роз. И вот сейчас, когда я иду по его чистым, прибранным улицам, вокруг, на великолепных стриженых газонах благоухают еще более великолепные розы всех мыслимых оттенков. После буйной дикорастущей зелени, слякоти или пыли под ногами, серого моросящего неба, перекошенных заборов и почерневших из-за долгой и снежной зимы домов, стройные свечки тополей и экзотические каштаны на затянутых в бетон чистых улицах кажутся нереальными, показными.
Помимо воли душу охватывает радость – неужели все это всегда будет окружать меня, станет частью моей новой благоустроенной жизни?
Те года, которые я провела вдали от этого города, я почему-то редко вспоминала о нем, и не было ностальгии ни по его улицам, ни даже по людям, которых покинула, и с которыми проучилась бок о бок пять и долгих, и скоротечных лет.
Возможно, виной тому были новые люди, которые в неспешной жизни глуши не давали почувствовать одиночества. Мне повезло с друзьями. На окраине страны встретила людей одаренных, интересных и умных. Они вытеснили моих прежних знакомых, за эти годы ,сильно переделали меня, сами того не ведая, научили по-другому смотреть на жизнь.
…И вот теперь – прекрасный этот город, в который я вернулась. Розы стали уже больше, чем символом города, розы – это престиж, заботливо выращиваемое дитя города. Поражаешься, когда люди, бросив работу в своих учреждениях, заботливо окапывают, срезают и удобряют кусты во всех его уголках. Почти официальный герб города – роза и шахтерская каска (а может – кусочек угля?)
На этих благоухающих розами и заводским дымом улицах я стала ловить себя на мысли, что иногда в фигурах женщин пытаюсь угадать свою близкую подругу – вместе с городом ко мне вернулась память о прошедших годах.
… Мы приехали обе из глуши: она – с севера, я – с окраинного острова страны. И сразу нас потянуло друг к другу, как двух людей одной национальности, встретившихся среди толпы, говорящей на чужом языке.
Годы мы учились рядом. Она была тонкой, хорошенькой девочкой с орехового цвета волосами, большими глазами, странным гортанным голосом, женственная и с широким шагом, так не вязавшимся с ее обликом. Я чувствовала себя почему-то старше и опытней. Может быть, из-за того, что жила теперь одна, а она – с бабушкой и сестрой, а может быть – и из-за того, что я легко сходилась с другими людьми, а она была более отчужденной и замкнутой.
Учеба мне давалась легко и я думала, что все идёт как полагается. Иногда, мы удирали с лекции в кино, она на бегу вдруг резко останавливалась и начинала ловить крупного жука для коллекции. Я испытывала только чувство снисхождения, какое испытывает взрослый человек к шалящему ребенку.
…Потом оказалось, что она написала статью в научный журнал, что она все годы студенческой жизни знала, чем будет заниматься после окончания университета, что «легкомысленная» ловля насекомых вылилась в нужную серьезную работу.
А в то время я просто училась, жила, знакомилась с новыми людьми, участвовала в многочисленных наших студенческих вечеринках, на которых она бывала довольно редко. Потом, через несколько лет, и я нашла свой путь, но в то время я даже не знала, что можно со студенческой скамьи заниматься чем-то серьезным. А Оля даже не говорила со мной на эту тему, и, честно говоря, я не помню, о чем мы с ней говорили в студенческие годы, хотя и считались лучшими подругами. …Скорее всего, говорила я , а она слушала.
Оля не была ни дурнушкой, ни «синим чулком», одевалась скромно и по тем временам современно, была добра, мягка и … замкнута.
…Все годы преданно служил ей наш сокурсник – умный и серьезный парень. Сейчас, когда прошло много лет, и он обзавелся семьей, по-прежнему, при встрече краснеет, спрашивая о ней. Сейчас я понимаю, что он любил ее верно, по-настоящему, но все прошло мимо Оли…
…И вот, в молодых женщинах с мужским шагом я угадываю ее, мне уже за тридцать, а я на улице бегу, догоняя знакомую фигуру, бегу за своей юностью и, когда вижу, что ошиблась, сердце больно сжимается.
…Мы потеряли Олю. Все сокурсники, встречаясь, передавали друг другу новости: кто женился, кто развелся, у кого, сколько детей, а о ней все годы никто ничего не знал. Ходили слухи, что работает она где-то на севере.
Прошли месяцы в городе роз. Приезжали в гости друзья с «края света», и вот однажды… Я упорно бегала «по квартирным делам» и в одном государственном учреждении увидела женщину, неуловимо чем-то знакомую. На бланке, который она заполняла, я прочитала знакомую фамилию. Осмелилась заговорить. Это была мать Оли, которую я видела только однажды, много лет назад. Прибежала домой, написала письмо – сухое и деловитое, не могла втиснуть в строчки всех чувств, обуревающих меня. Стала ждать. – Ничего…
Существует ли телепатия или еще что-то подобное – не знаю. Только через месяца два , я сняла трубку и позвонила. Почему-то совсем не удивилась, узнав от Олиной мамы, что Оля приехала на два дня. Договорились мы встретиться в тот же день.
По закону невероятных совпадений в этот же день пришла еще одна наша сокурсница, которой я, конечно же, была бы очень рада, приди она  вчера или завтра. …Наша умница-староста, некрасивая красавица, всегда ухоженная и сверхмодная. На последнем курсе она вышла замуж за Олиного рыцаря… Мне показалось, что она, совсем прежняя, даже похорошела, а может быть, мое представление о молодости постарело вместе со мной?
Был вечер… Я ходила по своей старой квартире с новой мебелью, разговор не клеился, в окно светило безжалостное южное солнце… …И снова – розы, розы, которые я поставила в хрустальную вазу, розы, издающие удушающий аромат, которые последнее время стали угнетать меня, вызывая раздражение и тоску по простому лесному цветку, по лесу, не прибранному, с лопухами и бамбуком выше человеческого роста, с буреломом и надоедливыми комарами… По неустроенному общежитию со спальниками вместо кресел и газетами – вместо стола, по добрым шуткам и самодеятельным песням моих далеких друзей…
Звонок. Пришла Оля. Оля, постаревшая, по-прежнему худенькая, с каким-то заострившимся подбородком. Оля, которая никогда не красилась – с белыми пергидрольными волосами, Оля, которую север наградил золотыми зубами… Только глаза, по-прежнему, большие, страдальчески-грустные, несмотря на улыбку…
…Мы говорили много, выпили бутылку шампанского. Просидели долго…
Когда все ушли, я с ужасом поняла, что ничего не запомнила и ,по-прежнему, ничего не знаю об Оле.
1986