Мы, после... Глава1 Опять вдова пб5

    Год 1945-й. город Новосибирск.   
Начался он для нас не совсем удачно. Отчиму с 31 декабря на 1 января выпало дежурство. Их батальон осуществлял тыловое обеспечение частей НКВД. Иван Васильевич ведал автотранспортным подразделением. Во время дежурства к нему подошел сослуживец и попросил грузовую автомашину, чтобы срочно перевести семью на новую съемную квартиру. Строго говоря, дежурный офицер не имел права в праздничные дни выпускать служебный транспорт в город. Но отчим пожалел товарища и дал ему  с солдатом-водителем.

    И тут сработал закон подлости. Водитель выполнил задание и уже возвращался в гарнизон, но на скользкой дороге не справился с вождением, попал в кювет и повредил подвеску. Доложил об этом своему командиру – лейтенанту Хомуненко. Тот прислал тягач, поломанную  отбуксировали в парк, и до конца дежурства отремонтировали. Однако все это стало известно командованию. Ивану Васильевичу грозило серьезное наказание. В худшем случае ему грозило понижение в должности или звании. Но тут вмешался еще и личностный фактор.

    Свою срочную службу рядовой Иван Хомуненко начинал также в тыловом подразделении, водителем. В их части было подсобное хозяйство. Туда, в наряд, для выполнения различных работ, назначали солдат из других подразделений. Как-то Ивану пришлось работать на свинарнике. Свинарь, пожилой мужчина – вольнонаемный, раздавая корм, ворчал:
- Нате, жрите, что есть, больше нету. Навешали на мою шею еще и дармоедов этих!
Иван спросил его:
- Дед, ты что ворчишь? Какие они дармоеды – мясо дают.
- Дают, да не всем. Вон, Медведев, дал своих трех поросят, на них же корма не дают, а кормить надо.
- Как это «своих»? Тут же все – государственные, для нашей столовой.
- Не все, как они подрастут, вес наберут, он  себе их возьмет.
- Значит он ворует корм для них?
- Выходит так.

    Честный Иван пошел к этому Медведеву, который служил в их батальоне, в продовольственной службе, и прямо заявил ему, что нехорошо тот поступает, обкрадывает своих сослуживцев. Дело получило огласку, Медведев поросят своих забрал, но злобу на солдата Хомуненко затаил. Однако сделать с ним ничего не мог – Иван служил отлично и в конце срочной был послан на курсы младших лейтенантов.
    По прибытии в Новосибирск Иван Васильевич неожиданно встретился с Медведевым – тот оказался его непосредственным начальником. И, видимо не забыл прошлой обиды. Его негативное отношение отчим почувствовал сразу, но делать было нечего – начальство не выбирают. Однако с матерью он поделился своими мрачными мыслями: «Думаю, он припомнит мне тот случай, смотрит на меня, как на заклятого врага».

    И он припомнил. О факте поломки  и превышении полномочий лейтенантом Хомуненко он написал рапорт, дав ему крайне отрицательную характеристику. В заключении потребовал отдать его под суд военного трибунала. Начальству разбираться в деле недавно прибывшего, малоизвестного им, офицера было некогда. Суд был скорый и жесткий: Ивана Васильевича разжаловали в рядовые и отправили на фронт в состав штрафного батальона.

    Но, как говорят, одна беда не приходит. Буквально через неделю после отъезда отчима у матери случился приступ аппендицита и ее отвезли в больницу. Требовалась срочная операция, но врачи опасались ее делать – у женщины была поздняя беременность, около восьми месяцев. Мог пострадать ребенок, да и у матери возникнуть осложнения. Стали звонить в областную больницу. Там не смогли принять никакого решения и обратились в военный госпиталь. И только у них нашелся хирург, имевший большой опыт работы в прифронтовых госпиталях, который взялся за эту операцию. Он выполнил ее блестяще, без каких-либо последствий для матери и ее, еще не рожденного ребенка. Мать запомнила его, и часто с благодарностью вспоминала.

    14 февраля 1945 года у нас с Ритой появилась младшая сестренка, которую назвали Таней. В конце февраля пришло письмо от ее отца, датированное 23-м февраля. В нем он писал, что на следующий день им предстоит очень тяжелый бой, и что шансов уцелеть ему в нем – очень мало. А несколько дней спустя, пришло официальное извещение о том, что Хомуненко Иван Васильевич погиб смертью храбрых 24-го февраля на территории Польши. Он так и не узнал, что у него родилась дочь.

    И опять Алевтина Михайловна осталась вдовой, но теперь уже с тремя детьми: мне было 11 , Рите не было и пяти, Тане – меньше месяца. После гибели отчима нас переселили из двух комнат в одну, в том же доме, но во втором подъезде и на втором этаже. Для матери это был, пожалуй, самый трудный период ее жизни, но перенесла она его очень стойко, я бы даже сказал – мужественно. Я не видел у нее ни слез, ни отчаяния, она не хотела ни пугать, ни расстраивать своих детей. Их надо было сохранить и вырастить и, кроме нее, делать это было некому.

    Вскоре после родов, не ожидая окончания декретного периода, она пошла на работу. За детьми присматривала соседка по коммунальной квартире – тетя Тося (так мы ее звали) Власенко, вдова. У нее тоже было трое детей, но более взрослых, чем мы: старшая дочь Тома, года на три-четыре старше меня, средний – сын Юра, примерно мой ровесник, и младшая дочь …………, по возрасту как Рита. Они занимали две комнаты в нашей общей трехкомнатной квартире. Жили дружно, как одна большая семья. Тетя Тося не работала, ее умерший муж был офицером, полковником, и она получала хорошую пенсию на детей. Моя мать ничего не получала, поскольку и второй ее муж погиб не офицером, а рядовым.

    Очень выручали нас «хлебные» карточки, по которым мы могли приобретать самые необходимые продукты питания – хлеб, соль, растительное масло, селедку, по очень низкой государственной цене. Были в то время магазины и со свободной продажей продуктов, но по коммерческим ценам – для нас они были просто недоступны.

    Самым радостным в этом году стал для нас день 9-го мая, когда по радио сообщили, что война закончена. Люди стали выходить из домов на улицы, собирались на площадях, радостно обнимались и поздравляли друг друга, кто плакал, кто смеялся. Побежал и я вместе с ребятами нашего дома – по проспекту Сталина – к центральной площади города (перед оперным театром). Она вся была заполнена ликующими людьми, стоял невообразимый шум. Людей в военной форме поднимали и качали на руках. Наконец-то свершилось!

    Многие с нетерпением стали ожидать возвращения из армии своих мужей, отцов, братьев. Но нам ждать было некого: Иосифа Сергеевича, Ивана Васильевича, Ромодина Николая Михайловича и многих других съела война.