Песок

Песок бесшумно, но неумолимо задвигался, встревоженный человеком. Щедро сыпануло и в кроссовку, заставив Олега поморщиться.
«Не отряхивать, не вытряхивать», – напомнил он себе и сделал большой шаг. За ногой протянулся золотистый след, что мгновение спустя исчез, встревоженный резким порывом холодного ветра. Снег закружился вокруг, оседая на волосах и пальцах: Олег потянулся поправить шарф и одернул себя. Лето на дворе, никакого шарфа.
Постепенно песок растворился и казалось бы подернувшийся дымкой дом с небольшой кофейней на первом этаже, – Олег помнил, что заходил туда когда-то, – вновь стал четким. Можно было выдохнуть – какое-то время мир будет прежним.
Это началось недавно. Он возвращался с работы и споткнулся на куче свежего песка; успел мысленно обругать некомпетентных строителей, обернулся.
Он просто зацепился ногой о выступающий край плитки. Никакого песка там никогда и не было.
Что-то подобное случалось с каждым, – наш мозг щедр на подтасовку маленьких деталей, которые порой берутся буквально из воздуха, – и забывалось через пару шагов. Только если не повторялось на следующий день, и на том не остановилось: к песку быстро прибавился так же появляющийся из ниоткуда и исчезающий, не оставляя даже мокрого следа за собой, снег.

«Ничего себе устал», – невесело подумал парень, заходя в магазин. На сегодня он отказался от энергетика – к черту эти переработки, раз уже по улице спокойно ходить невозможно, так что в корзину полетел только пакет хлопьев. Парень смутно помнил, что молоко у него ещё оставалось, так что можно было не тратиться.
Впрочем, обнаружив дома, что холодильник пуст и, кажется, даже немного девственно чист, Олег не столько расстроился, сколько твердо решил выспаться. И даже, вместе с переработками, к черту завтрак – на работе можно перехватить чего. Сейчас главным было хорошо отдохнуть. Восемь или даже десять часов сна – отличный выход, если начинаешь спотыкаться на ровном месте и ловить странные приступы озноба.
Олег даже кивнул самому себе, заворачиваясь в одеяло – почему-то вновь пахнуло прохладой, хотя на улице было двадцать пять. 

Мир для Олега всегда был даже чуточку слишком четким. Он не любил ничего, выходящего за рамки привычного – никаких экспериментальных стилей в одежде, никаких новых открытий в сексе, никаких поисков себя. Он наметил путь и следовал ему, впрочем, спокойно относясь к тем, кто так не поступал – до других ему не было никакого дела, и это вполне вписывалось в его картину мира. В конце концов, зачем терять время в погоне за чужими тараканами, если это ничего полезного ему не принесет? Справедливо рассудив, что каждый сам по себе – Олег оставил их в покое, и они его тоже. В плане выбора спутницы жизни его это несколько смущало, но он решил, что всему своё время и пока нет толку об этом переживать.

Открыв глаза утром, Олег увидел черный гладкий камень над головой. Кажется, вместо потолка.

***

Везде, куда не брось взгляд, пустота. Холодная, жесткая и равнодушная – ей нет дела до крошечной фигурки, затаившейся в самой её сути, ей ни до чего нет дела. И вместе с пустотой приходит жажда. Обычная, банальная жажда, безо всяких вампиров и прочих аллегорий.
Когда он пил в последний раз? День назад, два? Сколько люди могут протянуть без воды?
Нужно было успокоиться – паника никогда и никому не помогала. Здесь был снег, но если есть снег, то есть и вода. В конце концов, можно получить воду из того же снега, пусть его и не так много.
Терпеливое ожидание вознаграждается снежинкой на ладони. Он торопливо отправляет её в рот, но по пересохшему языку что-то рассыпается. Песок. Только песок и ни капли влаги.
***

Через пару томительных секунд камень перед глазами дрогнул, будто по воде рябь прошла, и Олег вновь смотрел на потрескавшуюся с правого края побелку. Привычную, знакомую и успокаивающе скучную. Впрочем, пугаться было рано – это могло быть просто продолжение длинного сна, к тому же от хронической усталости один раз выспаться явно недостаточно, здесь впору отпуск брать, чтобы голову в порядок привести. А может и к врачу сходить.
– Ну, и где ты было вчера? – мрачно спросил Олег у пакета молока, который стоял на второй полке холодильника. Прямо перед глазами и даже коробочка с мягким сыром его нисколько не скрывала. Молоко безмолвствовало и это немного успокаивало – просто переутомление, без слуховых глюков хотя бы. К тому же, теперь Олег мог пить кофе с молоком, да и хлопья не пришлось бы жевать всухомятку.  В общем, всё к лучшему, как говорится.
Быстрый душ, быстрый завтрак. Олег коротко глянул в окно перед выходом и, накинув куртку, выбежал на улицу.
«Не замерзну, успею добежать до автобуса», – решил он, перепрыгнув через наваленную кучу песка, притормозил, постучав ногой о столб, вытряхивая смешанный с песком снег, обвалившийся в сапог.
Помедлив, парень вернулся домой и позвонил на работу.
– Да, совсем плохо. Озноб, представляете. Аха-ха, да, счастливчик, да. Позавидуйте мне там, а я пока ко врачу схожу.
Пожалуй, больше всего его пугало не то, что он опять перепутал лето с зимой, а скорее что, очнувшись на улице от наваждения, он был в легкой рубашке, легких же брюках и летних ботинках. Никакой куртки, никаких сапог.
– Если я вижу то, чего нет и мне кажется, что я делаю то, чего не делал – значит, я или переработал или схожу с ума, – разглагольствовал Олег, расхаживая по комнате. Четыре шага туда, поворот. – Значит, нужно сходить к специалисту. В конце концов, будет справка, возможно запись в личном деле, но, в конце концов – это же переработка, да? Ничего страшного, на моём резюме сказаться не должно. Наоборот, они будут видеть – этот парень умеет работать.
И всё же было немного страшно. Психиатр – это почти бабайка из детства. Советские ещё предрассудки томно пели на ухо, что попав к нему – ты не сможешь уже никогда быть нормальным членом общества. Будто бы лечебница – это некая лаборатория со злобными гениями, которые превращают людей в бессловесных тварей. Ну, или словесных, но лучше бы были без.
«Что за глупые страхи, – ругал себя Олег. – Ребенок что ли, ну правда. Вот чего тут бояться? Будто мы в средневековье! На дворе ж…»

– Здравствуйте, – он вежливо улыбнулся пожилому мужчине напротив себя. – У меня проблемы. Нет, голосов не слышу. Я вижу песок. Мне бывает холодно. Я надеваю куртку, а потом оказывается, что я её не надевал. Я не смог вспомнить утром, какой сейчас год.

***

Резко запищал будильник, но Олега он даже радовал – третий день после отпуска, и уже больше двух недель никаких мерцающих домов и песка под ногами. Да и перед глазами был всё тот же привычный потолок. Никаких неуставных поверхностей. Прав был врач – нужно было хорошо отдохнуть. Ну, пожалуй, и прописанные таблетки помогли.
Он потянулся, чувствуя, как стонут не проснувшиеся ещё мышцы. Старый диван, – давно уж надо было поменять, – скрипнул, и в поясницу впилась пружина. Впрочем, это только подстегнуло Олега наконец встать.  Служба его была не опасна и даже не особо трудна, но тоже периодически звала.
Он выпил таблетку и заел её бутербродом. С удовольствием бы вообще не завтракал – после таблеток есть почти не хотелось, но, к сожалению, по инструкции лекарство требовало после себя еду.
По дороге всегда было удобно проверять отчеты. Создавалось то самое ощущение, которое возникало в университете, перед сдачей курсовой. Ты судорожно просматривал лист за листом и находил всё больше ошибок, но только тогда ты их исправить уже не успевал, а вот с отчетом дела обстояли более радужно.
Олег удобно устроился на мягком сидении, – он предпочитал маршрутки, где не нужно стоять из вежливости, – и перелистнул страницу. Ага! Вот здесь была небольшая нестыковка. Он пометил на полях, чтобы на работе исправить. На соседнем сидении мать пыталась угомонить четырех- или пятилетнюю дочь, так что Олег прибавил звук на плейере, мельком подумав, что это волшебное изобретение человечества. Особенно, когда ты хочешь побыть один там, где неминуемо будет много народу, хотя пожалуй первый акт «Волшебной флейты» Моцарта был тиховат. В таких ситуациях Олег жалел, что он не поклонник тяжелого рока – вот уж что может перебить все посторонние звуки.
На работе обошлось тоже без приключений. Разве что раздражала коллега, которая всё никак не хотела работать – она зависала на телефоне, томным голосом обсуждая только вчера просмотренный «Эффект бабочки». Знаменитая фраза про взмах крыла и землетрясение прозвучала, кажется, уже раз в пятый. Олег помнил смутно, что когда смотрел, то нашел в фильме массу ляпов, но смазывать впечатление девушке не стал. Да и толку портить кому-то настроение?
«Наверное, всё действительно так и один взмах крыла может произвести колоссальные разрушения где-то. Но какого крыла? Как именно? Не помешает ли этому масса других факторов. Всё это относительно и предсказать все возможные варианты невозможно», – прикинул про себя парень. В общем-то, в фильме примерно о том и говорилось, но в конце-то герой умудрился найти более-менее приемлемый вариант. Что же касалось Олега – он не стал бы ничего менять с самого начала. Даже если бы попал в прошлое. Впрочем, ему особо и нечего было менять.
Почему-то случайно затронутая тема не отпускала. Ни на обеде, – к слову отбивные в столовой удались на славу, – ни после работы. Олег повертел в пальцах полупустой блистер с таблетками – одна утром, одна в обед, одна вечером. Стоило выпить сразу по возвращении домой, чтобы не забыть.
Относительно. Да уж, всё относительно – а вдруг то, что он видел это параллельная вселенная, скажем? Или он переносился на какой-то другой континент. Сюжет для фантастического романа, не меньше. Да и в целом было любопытно, почему именно то, что он видел? Почему не зеленые человечки или ниндзя от правительства, к примеру? Или может это намек, что пора съездить поближе к песочку, в жаркие страны?
Он рассмеялся про себя и посетовал, что, увы, писателем ему, пожалуй, не стать. И даже художник никакой, так что картина барханов в городе останется только у него в голове.
Погруженный в свои мысли Олег не заметил подло выросшего из-под ног бордюра и упал, нелепо взмахнув руками. Хорошо хоть мягкий песок смягчил падение.
«Песок?», – взволнованно мелькнуло в голове парня. Когда он поднимал голову, в нём ещё теплилась надежда, что это действительно строители развалили, и эта куча песка не пропадет через пару секунд. Но всё было даже хуже, чем он мог бояться.
Это не укладывалось в голове, это сжимало что-то внутри – настолько отчаянно, что на мгновение стало трудно дышать, и Олег окончательно понял, что сегодня, в этот самый момент, он действительно сошел с ума.
 Взору открылась пустыня, настолько огромная, что уходила далеко за горизонт. Где-то справа, далеко, за несколько километров, пожалуй, что-то чернело; то тут, то там высились нагромождения из черных щербатых камней. В остальном исчезли даже звуки.
Олег судорожно поднялся на ноги и завертел головой, боясь увидеть, что здесь нет и людей, но хотя бы один страх был ложным. Не смотря на вечер буднего дня, людей на «улице» было не много, но, то там гуляла женщина, то тут пошла парочка. Некоторые были окружены чем-то вроде шара из какой-то подрагивающей и прозрачной пленки, но они не шли, они неторопливо, будто машины в пробке, летели куда-то по своим делам.
Сердце колотилось так, будто Олег был на свидании с девушкой своей мечты, и ей вдруг стало жарко настолько, что она расстегнула очередную пуговицу на декольте, открывая соблазнительную ложбинку. По спине скользнула теплая капля пота, хотя в этой пустыне было ощутимо холодно.
Девушка прошедшая неподалёку бросила на Олега короткий взгляд и вздрогнула, прибавив скорости. Он подумал, что если бы здесь была мать с ребенком, то точно огородила бы карапуза от него – стоящего посреди улицы парня с ужасом смотрящего на... кажется, в той стороне был парк. 
«Успокойся! – прикрикнул он на себя, впрочем, только мысленно. – Ты сошел с ума. Но это не повод впадать в панику. Бывает. Тебе просто пропишут другие таблетки – главное, добраться до врача».
Он сглотнул. Добраться – легко сказать, а как добраться, если ты фактически слеп?
Голова уже начинала кружиться, и Олегу страшно хотелось сесть обратно, но зачем-то он заставлял себя стоять, пока, наконец, его не озарило. Телефон! Оставалось одно препятствие – он не помнил точно, где он находится, но на этот случай на улице были люди.
Мимо него как раз прошел паренек и бодро стал отдаляться.
– Извините! – голос сорвался, и парень его не услышал. Ближе никого не было, а ждать Олег уже не мог.
«Всего шаг, это же не проезжая часть», – убедил он себя и шагнул вслед за парнем.
– Простите, остановитесь, пожалуйста! – вышло убедительнее, хотя всё равно в пустоту, видимо паренек заткнул уши наушниками. Приободренный маленькой победой, Олег бодро зашагал по асфальту за парнем, обогнул остановку и перешел на бег. Он как раз хотел крикнуть в третий раз, но едва не налетел на столб. Успел даже разозлиться на себя и только потом понял, что в очередной раз прозевал возвращение в реальность.

***
Врач прописал дополнительные лекарства и намекал на стационар. Но этого Олег потянуть, к сожалению, не мог – за квартиру деньги с неба пока не сыпались, а стационар означал в лучшем случае отпуск за свой счет, в худшем увольнение. На больничном столько никто держать не будет.
Врач говорил, что галлюцинации могут прогрессировать, но вновь появляющиеся картинки оставались на удивление однообразными и даже скучными. Песок, черный камень вместо домов, иногда снег и почти всегда холод. Если раньше это пугало Олега на уровне выскочившего в ужастике монстра из-за угла – ты вздрагиваешь, но вскоре приходишь в себя, и оцепенение проходит без следа, - то теперь страх стал его постоянным спутником. Потому что Олег знал – монстр может остаться. Выйти из телевизора, медленно ступая по паласу шестипалой лапой и ухмыляясь, капая тягучей слюной на забытую с вечера сумку. И тогда уже не скроешься под одеялом как в десять лет, не представишь, что сейчас прилетит супергерой и спасет тебя. Потому что с возрастом понимаешь – супергероев не бывает.
На таблетки Олег плюнул достаточно быстро – после того случая они полностью перестали работать.
Оставалось одно – не замечать.
Ему помогало сосредоточиться и начать делать что-то привычное, сделав вид, что ничего особенного не происходит. Да в целом, оно же и не происходило, правда? Всё оставалось на своих местах и менялось только в голове у Олега. Значит, это вполне можно было не замечать. И безумие соглашалось с такой логикой, постепенно отступая на задний план и возвращая реальность на её законное место.
Одно было хорошо – никогда не исчезали голоса. Звуки – да, он частенько переставал слышать телефонные звонки и шум машин за окном, но трескотню коллеги слышал всегда. Пожалуй, если раньше она его немного раздражала, то теперь даже радовала. К тому же, если приглядеться, она была совсем не дурна собой. Глупа, конечно, но хорошая фигура и чистое личико – даже больше, чем надо. Да, для хорошего генофонда интеллект тоже должен иметь значение, но здесь ещё нужно посмотреть на родителей, к тому же многое зависит и от воспитания – если с детства приучить много читать, то знания будут усваиваться лучше. Не зря же говорят, что даже собаки после обучения становятся значительно умнее и дело не только в командах – они учатся думать.
«Наверное, когда я спросил бы её любимый цвет, она сказала бы «синий»», – отрешенно подумал он, поглядывая на темно-синюю блузку девушки и её блекло-синюю, уже старую и затасканную, но видимо всё ещё нежно любимую сумку.
Олег медленно моргнул, переводя взгляд на экран компьютера. Вот с такими вопросами у него и возникали проблемы, даже на первом свидании. Он просто напросто не смог бы на него ответить – у него не было любимого цвета.
Мысли о коллеге уже не приносили должного расслабления, поэтому парень выкинул её из головы и занялся бумагами. Всё правильно – если ты отошел от привычной программы, то нужно только вернуться в неё и всё будет идти по своей наезженной колее.

Холодный ветер всё ещё третировал его во время походов домой. Чтобы не ежиться при людях, вызывая косые взгляды, Олег стал чаще пользоваться маршрутками. Правда, это означало уменьшение порций пищи, поскольку без должной физической нагрузки он мог прибавить несколько килограмм. Не то чтобы Олегу было особенно важно, как он выглядит, но это означало смену гардероба, а вот это уже накладно.
«Ненавижу снег», – мрачно подумал Олег, устроившись на сидении, и глядя, как на рукаве медленно исчезают снежинки. И замер. Вдруг Олег понял, что вот оно – что он мог сказать бы на свидании. Он ненавидит снег. И ведь если вспомнить, то он всю жизнь недолюбливал зиму – колючие снежинки били в лицо, пока неумолимая мать тащила его за руку в школу. Тонкая, почти девичья кожа то немела, то отзывалась болью; в глазах щипало; было трудно смотреть вперед, и очень хотелось, чтобы это всё просто кончилось. Он помнил это так же четко, будто всё происходило вчера.
Олег тихо хмыкнул – это было немного странно, в его-то годы вдруг впервые задуматься о том, что он оказывается, не любит замерзшую воду.

***

Олег медленно вдохнул; воздух был просто ледяным, как раз такой, от которого у него всегда немела кожа вокруг ноздрей и тонкая слизистая внутри. Но не в этот раз. Он прикрыл глаза и прислушался к себе – кажется, в первый раз за то время, как попал сюда. Было холодно, он знал это точно, только вот почему-то не чувствовал… жарко, впрочем, тоже не было. Хотя при всём этом он чувствовал тело, и, пожалуй, чувствовал его так, будто последние двадцать лет весил килограмм сто пятьдесят и никогда не занимался спортом, и тут его внезапно поместили в тело просветленного йога.
Солнце медленно клонилось к закату. Олег отстраненно удивился, как, по сути, этот мир похож на тот в котором он жил. Никаких летающих птеродактилей, никаких гигантских насекомых или причудливых растений. Всё тоже, только всего этого… меньше.
Он огляделся. Пока он делал вид, что просто стоит в стороне, люди почти не обращали на него внимания – были, конечно, несколько взглядов, то напряженных, то заинтересованных, но ни один не задерживался надолго.
Справа девушка подошла к громоздкому камню – Олег смутно помнил, что там гипермаркет. Она что-то набрала на невидимом ему теперь телефоне и вошла.

***

Подумав, Олег решил, что песок он тоже не любит. И, что он так же не любил его всегда – ему не нравилось ощущение, когда ногу во что-то засасывает и становится трудно идти, он не видел смысла ходить там, где трудно ходить, только для того, чтобы окунуться в воду. Вода есть и дома, да и галечные пляжи же существуют – там ходить хоть и скользко, но однозначно проще.
У него было два повода для обсуждения, только вот… зачем? И, в конце концов, почему его подсознание выбрало именно песок и снег, чтобы сводить его с ума?! Хорошо хоть к камням он был совершенно равнодушен, а то впору записывайся к психологу на тему «я сам себя ненавижу, поскольку галлюцинирую тем, что мне не нравится».
На мгновение Олегу стало интересно, а что ещё может появиться перед его глазами? А если выяснится, что он не любит, допустим, карликовые деревья, то в следующий раз пустыня будет наполнена ими?
Или наоборот, галлюцинации – это такое причудливое отражение его глубоких детских комплексов? Психологи были бы довольны, это точно.
Работа была закончена, следующий день был субботой, так что Олег мог позволить себе всё, что ему захочется. Поэтому он вышел на остановку раньше, сел на первую свободную лавочку в парке и попробовал жить со своим безумием. 

Тишина обволакивала почти так же плотно, как и песок, сразу взявший в оборот ботинки Олега. Её разбивал только звонкий голосок девушки идущей мимо и весело болтающую с подругой. Подруга, правда, была на редкость молчаливой; приглядевшись, парень понял, что всё не так – губы двигались; Олег медленно моргнул и вторая девушка исчезла. Первая продолжила разговор с воздухом, медленно удаляясь от Олега.
«Странно, – отстраненно подумал он. – Почему я вижу сейчас только её? И почему слышу только её?»
В голову пришла безумная мысль (хотя какая уж теперь разница!), что возможно он видит какую-то другую плоскость. Ту, где существует он и эта девушка, а вот вторая на самом деле живет где-то ещё и он просто отошел слишком далеко от той точки.
«Ну, ты ещё круговорот «дозоров» вспомни», – мрачно подумал Олег, припомнив нашумевший «ночной» и «дневной» дозоры. Кажется, там ещё был «сумеречный», но он толком не помнил – давно читал. Да и под ситуацию это подходило только постольку-поскольку, но вот. Вспомнилось почему-то.
Но если развить его мысль, то, получается, существует несколько плоскостей и все люди пересекаются друг с другом, иначе половина города разговаривала бы с призраками. Нет. Слишком сложно. Если и было объяснение, то оно было другим.
В тот момент, когда Олег почувствовал, что всё это – сумасшествие, и прикрыл глаза, чтобы собраться, он услышал автомобильный гудок.

***
– Как ты думаешь, – когда Анна, наконец, повесила трубку, закончив обсуждать какой-то фильм, он всё же решился спросить. – В пустыне бывает снег?
– Снег? – её глаза округлились, и мгновение Олег не мог понять – удивилась она его вопросу или тому, что вопрос прозвучал от него, но тут девушка фыркнула. – Скажешь тоже. Там же даже зимой жара, дождь за праздник! Откуда снегу-то взяться.
– Ну, я слышал, что ночью температура там сильно падает, – осторожно добавил парень, сам толком не понимая, зачем завел этот разговор. Да и про ночь он доподлинно не знал – помнил что-то такое из какого-то комикса из детства.
– Не настолько же, – неуверенно протянула коллега, но её прервал паренек из бухгалтерии – Олег всё время забывал его имя.
– Да бывает там снег, редко правда, как стихийное бедствие. И сразу куча народу гибнет – у них же ничего к этому не готово. Но фотки по сети ходили красивые. Дай-ка!
Он отодвинул Аню и пощелкал по клавишам, через мгновение на экране предстали желтые барханы припорошенные белым снежком.
– Во, красота, – отодвинулся он, гордый настолько, будто сам фотографировал, не меньше.
– Да ладно, – пожала плечами девушка, быстро отведя взгляд от чужого лица в каких-то нескольких сантиметрах от своего. – Зимой на пляж съездить и вот вам ваша красота. И вообще, мне работать надо, брысь уже отсюда!
«Странно, – подумал Олег, отворачиваясь к себе и отключившись от перебранки за спиной – к тому же со временем он вновь стал слышать только голос Ани. – Обычно треплется по несколько часов, что это с ней».
Фотографии, мельком увиденные на экране, его только раздражали. Он не были похожи на то, что видел он – слишком ярко, слишком сочно и слишком гладко всё было. Слишком много обработки на его взгляд – на самом деле всё было совершенно по-другому. Песок и песок, снег и снег. Ничего особенного, ничего красивого и выдающегося – даже не смотря на то, что они были вместе. Под ногами людей, – к слову странно, но они еле прикасались к песку, – это и вовсе превращалось в сероватую массу, так знакомую любому, кто бывал в России зимой.
Разве что изредка, Олег такое видел только раз или два, солнце прикасалось к бархану покрытому белым ковром, и тот вспыхивал как россыпь драгоценных камней так, что замирало дыхание.
«Наверное, так и придумали алмазы, глядя на снег», – вдруг подумал парень. Ему ясно представилось, как кто-то стоит перед такой горой, склонив голову на бок, и думает: «Вот бы это можно было сохранить. Чтобы можно было взять в руки, повернуть или самому поднести к лучу и чтобы снег не таял. Но этого не должно быть много, нет. Чуть-чуть. Чтобы никто не топтал».
Он прикрыл глаза на пару секунд и перед его взглядом предстал снег – как он медленно сворачивается в руке в маленький комок и затвердевает. Его края становятся гладкими, грани острыми и вот в ладони уже лежит крошечный драгоценный камень. Изящный и хрупкий – но только с виду. Нужно было сделать его покрепче, чтобы не разрушался так же легко как его отец. И он был совсем не холодным, и главное не таял в руке. Самое то, чтобы хранить, чтобы любоваться каждый день, подставляя под узкий луч.
– Ой, что это у тебя, стразик? На алмаз-то как похож, слушай! Круто сделали. Большой только…– Олег моргнул, поднимая глаза. Над ним стояла Аня и с интересом смотрела на его руки; он машинально сжал пальцы и почувствовал, что ладонь кольнуло.

***
Он уже не надеялся на легкую смерть, он просто медленно брёл, жадно ловя в тишине отголоски чужих разговоров. Где-то в стороне совсем молодая девчонка, – сосредотачиваться на возрасте и поле становилось всё сложнее, – что-то говорила невидимой подруге, а потом развела руки и медленно оторвалась от земли, зависая от неё в добром метре.
– Фокусы показываете? – добродушно спросила мимо проходящая бабушка.
– Да, – спокойно кивнула девочка. – Это магия.
Бабушка кивнула и поковыляла дальше, а девочка потянулась и будто спрыгнула на мягко принявший её ноги песок. Олегу показалось вдруг, что в этом разговоре, в этой ситуации что-то было не так.
Он подошел к девочке и спросил:
– Как ты это сделала?
– Да просто, – пожала она плечами. – Забыла, что я должна ходить. Ты разве так не умеешь?

***
Камень лежал на столе и издевательски искрился в свете лампы, отбрасывая на стены отблески; рядом лежало исцарапанное зеркало. Олег понимал, что ему должно быть страшно: он должен ходить по квартире взад и вперед, заламывать руки, рвать на себе волосы и возможно напиться. Только, на удивление, ему казалось, что всё так, как должно быть – будто дело происходило во сне.
В конце концов, это просто камень. Да, он появился внезапно и Олег сам не понимал, откуда, но он же не может принести ему неприятности, да? Особенно, если будет мирно лежать в ящике стола. Камень не видел никто кроме Ани, да и она подумала, что это просто страз, значит, по его душу никто не придет. И нечего волноваться.
Олег вдруг почувствовал, что он просто устал паниковать. Алмаз? Значит, будет алмаз. Лежит и лежит, есть же не просит.
Вообще, будь что будет. Его жизнь и так летит в тартарары. Он сомневался, что долго ещё сможет работать, пока его разум начинает как-то неуловимо меняться – а теперь ещё и каменюка эта, которая вообще не пойми откуда взялась. Будто кто-то подкинул, чтобы поиздеваться, но ведь никто же не знал, о чем он думает. Всё шло к тому, что Олег закончит жизнь в белой комнате с мягкими-мягкими стенами, а родители будут отпираться от того, что он их сын.
В тишине стакан разбился об стену, пожалуй, особенно громко: это было похоже на небольшой локальный взрыв.
Олег ощутил, как внутри нарастает злость, хотя ещё пять минут назад был уверен в своём непоколебимом спокойствии. Он дрожит, пьет таблетки, пытается с этим жить, но ничего всё равно не помогает! А стоит оступиться и не спасёт уже ничего – жизнь обвалится как снег с крыши, погребя его под своими холодными останками.
Это казалось каким-то злым розыгрышем, который приносил всё больше проблем.
Чтобы успокоиться, Олег, как был – в домашних тренировочных штанах, растянутой футболке и тапочках на босу ногу, выбежал за дверь, не забыв громко хлопнуть ею, будто в ответ на издевательства неведомого обидчика.
Перед глазами была пустыня, но она уже его не пугала. Наоборот, Олег, почему-то, выдохнул с облегчением. Здесь можно было отдохнуть.

***
Если приноровиться, то ноги утопают в песке не так сильно, как раньше. Постепенно Олегу даже стало нравиться это ощущение – когда ты осторожно наступаешь и кажется, что ты ничего не весишь, потому что песок почти не ползет под твоей ступнёй.
Парень шел бесцельно, ему нравился сам процесс. Да и какая разница куда, если всё вокруг кажется таким одинаковым, будто ты топчешься на одном месте?
Нет, конечно, некоторые нюансы всё же сменяли друг друга – люди, например, или некоторые камни. Снег, понятное дело, тоже не везде лежал равномерно: где-то он искрился на солнце, как тот проклятый алмаз, а где-то был смешан с песком. Но в целом, мало что может измениться в пейзаже, где всего три основных составляющих.
Самым главным и самым привлекательном в этом мире было то, что здесь Олег не был никому должен. Нет родителей, которые ждут, что ты Оправдаешь Ожидания, нет начальства, которое жаждет от тебя отчет, даже нет бабушки в троллейбусе, которая рассчитывает на твоё место. Никого нет. Можно просто идти вперед, и не потому что так положено, а потому что ему этого хочется.
«Интересно, а что я раньше-то так не делал?», – наконец, задал себе очевидный вопрос Олег.
Потому что не хотел. Не хотел делать то, что хочется. Будто решил поиграть в SIMS без кодов и прожить обычную серую жизнь, по правилам. Выбирая самые усредненные, самые скучные варианты, чтобы даже красивый плоский телевизор на стену можно было купить только к старости, когда в основном его будут занимать внуки. Игра как она и есть, только играл он не персонажем на компьютере, которого можно легко сохранить и закрыть, а собой. И постепенно слишком сроднился с этой игрой, воспринимая её как единственно-правильную жизнь, забывая даже думать о том, чего бы могло захотеться. Помня о телевизоре на стене, – но обязательно в старости, не раньше.
«Кому такое захочется?», – спросил он самого себя, и ответ пришел, кажется, даже слишком быстро: «Тому, кому всевластие кодов уже надоело».

Он присел на бархан, провожая взглядом пожилую женщину, неспешно бредущую по своим делам. Прикрыл на мгновение глаза, пожелав очутиться вновь в своём, привычном мире. В конце концов, пора бы уже – завтра рано вставать, а он тут страдает каким-то бредом. Открыл. Ничего не изменилось.
Так бывало и раньше, поэтому Олег не сильно волновался. Просто посидел, а потом попробовал ещё раз.
Паника началась только через пару часов.

Он не понимал, в чем различие. Он столько раз бывал в этом мире, и каждый раз находил из него лазейку в реальность. Стены психушки всё явственнее маячили перед глазами, и Олег ежился при этих мыслях. С другой стороны, возможно, те таблетки были просто слишком слабыми и новое лекарство поможет?
Олег сел поудобнее, глубже зарываясь в песок. Вот теперь ему хотелось рвать на себе волосы и бегать кругами, но толку от этого было бы немного. Голова потяжелела от череды попыток, глаза слипались. Хотелось спать.
Вдруг, он решил, что это не такая уж и плохая идея. Может быть, его разбудят полицейские и это вернет его к реальности? А там уж в больницу – сразу, прямым ходом! Только домой забежать, чтобы хоть денег взять. А может просто, как в детстве, хотелось уснуть, чтобы злые монстры просто перестали тебя видеть. Ведь они всегда перестают видеть тех, кто ложится и засыпает!
«Или не забегу, сразу пойду», – сонно подумал Олег, поплотнее сворачиваясь клубочком на песке и укутавшись в одеяло, под удивленными взглядами прохожих – похолодало.

Солнце ласково коснулось кожи, настойчиво кидая отблески в глаза. Олег поморщился, проведя ладонью по лицу. Песчинки, прилипшие к ней, больно царапнули кожу, напоминая Олегу, почему он вдруг спит до обеда.
Он медленно открыл глаза, втайне надеясь, что обнаружит перед собой бортик детской песочницы. Но, увы – если это и была песочница, то величиной в мир.
Солнце уже настойчиво палило – это замечали и прохожие, обмахивая себя чем-то и глотая воду. Олег отметил, что он уже не видит бутылок – только жесты. Но от этих жестов хотелось пить.
«Эх, будь что будет», – вдруг подумал он. Даже если он и опозорится, даже если его примут за психа, – кем он, в сущности, и был – всё к лучшему, он попадет, наконец, в правильное место.
– Извините, кажется, мне немного нехорошо. Вы не могли бы позвонить в скорую? – всё же решился Олег обратиться к молодой женщине, кажется, ждущей автобус. Она повернулась к нему и вдруг помахала, выкрикнув чьё-то имя. Глядя сквозь него.

***
Небо над головой начинало темнеть – в этом мире, точнее просто мире, тоже бывала ночь, впрочем, не такая темная как... другая. Или, может, темнота ему просто перестала мешать, как постепенно отступили жажда и голод.
Бродить по округе ему давно надоело, так что он сидел, прислонившись к камню, рассматривая редких прохожих. Теперь они не слишком отличались друг от друга: все оставались голубоватыми изогнутыми тенями. Похожие одновременно на призраков и на огромные пакеты с водой. Они стали такими относительно недавно, когда он начал припоминать, такие ли они на самом деле.
«Интересно, получается, что мы пьем друг друга в своём воображении? Или только в моём? Фрейд был бы доволен», – с усмешкой подумал Олег.
Кто-то из людей летал, кто-то вдруг исчезал под землю. Изредка по поверхности «воды» пробегала дрожь – видимо в своем воображении этот человек к чему-то прикасался.
 Теперь Олег помнил уже больше. Смутно, плохо, но помнил. Бесконечную тоску и скуку, желание получить что-то ещё, желание получить больше.
– Вот бы было что-то ещё.
– Всегда можно представить, что оно есть.
Для каждого немного своё, что другой поймет по-своему, в рамках его фантазии.
Он пошевелил пальцами, – ему нравилась иллюзия конечностей, – и из песка пробился длинный зеленый росток. Он трепетно ткнулся в ладонь, через мгновенье превратившись в котенка. Здесь можно было сотворить всё. Здесь нет скучного офиса от восьми до шести, нет назойливого щебета над ухом, только тишина и изредка доносящиеся голоса других таких же как он. Теперь он его не замечают, потому что он не в их игре, и он может развлекаться бесконечно.
Но теперь размениваться на мелочи уже не хотелось.
Олег закрыл глаза и придумал себе мир заново.