Ужасы девятого этажа

При написании ни один помидор не пострадал.

На улице Заречной города Т. в доме №31 на девятом этаже одиноко горел свет. То была квартира №93, и у кого бы вы ни спросили, что это за квартира и кто там живет, вам бы ответили нечто невразумительное и ни по каким критериям не подходящее под определение информативного ответа. Сосед, дверь которого находилась в двух шагах от двери вышеупомянутой квартиры, жил здесь уже лет восемь, но точно не мог сказать, кто живет по соседству: то ли совершенно древняя старушка, кормящая голубей по воскресеньям, то ли коренастый лысый мужчина, который был ни в коем случае не хороший человек.
Жилец квартиры №93 был определенно неприличным гражданином, так как ни разу не соизволил явиться на собрание жильцов и даже не открывал дверь, когда главный по подъезду сам ниспускался (или правильнее нисподнимался?) к нему, чтобы лично содрать с него деньги на покраску стен в подъезде и замену испорченных почтовых ящиков.
Тот же сосед, покопавшись в голове, смог заметить, что из двери странного жильца каждый месяц торчала бумажка с одной и той же надписью «пенсия», из чего сосед делал вывод, что жилец не открывал дверь решительно никому  и ни с кем не желал иметь дела.
Отчасти он был прав. Странный жилец действительно не собирался вести дела с соседями, а уж платить главе подъезда за ремонт и подавно. Не только потому, что у него банально не было на это денег, но из принципа. А жилец был крайне принципиальный человек, хоть и женщина.
Или, точнее сказать, молодая девушка двадцати лет отроду.
Алиса Сергеевна Уткина не была затворницей, хоть и пребывала в стенах квартиры большую часть времени. По документам она обучалась на экономическом факультете государственного университета города Т. и  становилась взрослым, осознанным, ответственным человеком. А на деле выходило так, что она была в университете последний раз на летней сессии, причем сама была удивлена тем, что ее еще не выкинули оттуда.
И хотя жильцы ее подъезда были не уверены в ее существовании, зато были уверены в ее вопиющей непорядочности, Алиса представляла собой приличную, но слегка неухоженную леди с претензией на интеллигентность, но, как она сама отмечала, быть интеллигентом в обществе людей, которые собирают деньги с жильцов на покраску стен подъезда, приравнивается к самоубийству. Поэтому, внешне будучи очень даже миловидной девушкой, как только Алиса открывала рот, находящиеся вокруг люди намертво убеждались в том, что она никак не может быть приличной и порядочной, прости Господи.
Зато сама Уткина была уверена в себе чуть более чем на 50%, по крайней мере, она точно знала цель в своей жизни, хотя периодически она становилась настолько размыта и призрачна, что Алиса сомневалась в правильности своего выбора.
Алиса хотела быть писателем.
Почти круглые сутки просиживая в своей однокомнатной квартирке с холодными полами в компании таракана Василия, Алиса болтала в голове мозговую жижу на предмет нахождения там гениальных мыслей и идей. Чаще всего такая усиленная деятельность приводила к возмущениям желудка, но Алиса была уверена точно – художник должен страдать! То бишь быть голодным, раз уж на то пошло.
Свою карьеру писателя Алиса начала с самого важного – с придумывания псевдонима, который обязательно должен быть красивым, звучным и со смыслом. Причем, фамилия должна кончаться не на всякие там «ва» и «на», а на «ая», «тон» или «вски». А то вот увидит читатель на полке в магазине книгу, а на ней большими буквами: «А. УТКИНА». Скука, бытовуха, низменность, тривиальность. Кто станет всерьез воспринимать автора с такой фамилией? Другое дело, если на обложке будет написано, например, «А. РАНОВСКАЯ» или «А. РАССВЕТНАЯ». Звучит? Звучит.
Выворачивая свое имя и так и сяк, Алиса решила удлинить его до «Алиссандра». Где вы такое имя вообще видели? Необычно. Это же имя при желании укорачивалось до очень милого, придуманного той же Алисой, сокращения «Сяша».
Итак, молодая писательница Алиссандра Гамильтон, пока еще никому не известная, но уже, безусловно, перспективная, талантливая, гениальная, чего уж там, и с именем, села за свой первый, конечно же, обреченный быть на полке бестселлеров, роман.
(Буквально на следующий день после рождения звучного и прекрасного псевдонима, Алиса признала его дурацким и в какой-то мере даже дебильным, как такое вообще пришло в ее голову, в самом деле. Поэтому она осталась просто Сяшей Уткиной, молодой, но не очень гениальной писательницей. Хотя она и сама не знала, какая она именно писательница, кроме как молодая, потому что еще ничего не писала в своей жизни, если не считать сочинений под копирку в школе)
Итак, первый роман. Сяша не знала, о чем он будет, не знала, кто будет главным героем, в общем, не знала еще ничего. Но в груди у нее засело сладкое чувство ожидания чего-то важного, что вот-вот наступит.
Съехав с предыдущего места жительства, Алиса надеялась найти вдохновение на новом месте, но всему миру давно известно, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Довольно скоро Сяша разочаровалась в новой квартире и собралась уже съезжать оттуда, как вдруг ее посетила идея.
Даже не так.
ИДЕЯ.
ИДЕЯ эта заключалась в том, что если не получается найти сюжет в голове, то искать его нужно в окружении. Конечно, это же так просто и очевидно, подумала Алиса. Зачем придумывать колеса, если они повсюду. Стоит просто правильно их скомпоновать.
То, что соседи не знали о ней решительно ничего, тоже было замыслом Алисы. На что только не способна людская фантазия! Дожидаясь, пока ее персоне припишут невероятные сверхъестественные способности, Сяша подливала масла в огонь путем простых уловок.
Но об этом, разумеется, никто не знает.
А вас, читатель, я попрошу хранить этот секрет и никому не рассказывать. Мы же не хотим, чтобы замысел Алисы сорвался, правда?

***
Степан Петрович, житель квартиры  №92, то есть сосед Алисы, о которой он ничего не знал, как обычно возвращался с работы домой, но еще в лифте почувствовал, что дело не чисто. В подъезде стоял какой-то странный запах, отдаленно напоминающий запах помидоров, но откуда там взяться помидорам, странное дело.
Как самый разумный человек, Степан Петрович тут же откинул мысли о помидорах и сосредоточился на приближающемся отдыхе, что означало удобное место на диване, прогнувшемся специально под фигуру Степана Петровича, и кружку разливного пива.
Вечер пятницы был, безусловно, самым ожидаемым событием каждую неделю. Начало выходных, что может быть лучше? Мельком глянув на календарь, Степан Петрович отметил, что сегодня была не просто пятница, а пятница тринадцатое.
Этот факт несколько взбудоражил безмятежное бытие нервных клеток Степана Петровича, да и помидоры эти на этаже, что-то здесь не ладно, определенно. И уж если совсем на чистоту говорить, то Степан Петрович был отроду человек крайне сердобольный, поэтому и пиво ему стало не мило, и в боку что-то закололо, что уж и говорить об ужасном и раздражающем привкусе во рту, который своим жжением на чувствительных к аллергенам губах Степана Петровича отдаленно напоминал помидоры, но что ж он к ним прицепился-то, в самом деле?
В раздражении от необходимости осуществления дополнительной нагрузки Степан Петрович поднял свое бренное тело с дивана и с нещадного повеления вселенной, пожелавшей, вероятно, испортить Степану Петровичу вечер,  уронил бокал с пивом. К слову, нужно отметить величайший подвиг его большого пальца, вступившегося за бокал и искренне желавшего спасти его от неминуемого краха о потертый ковер, но хозяин новоиспеченного героя подвиг не оценил и покрыл весь белый свет матом и прочим, не имеющим отношения к спорту, инвентарем.
Коли пиво не идет, надо разбираться, в чем, собственно, была проблема. А проблемы вообще-то не было, но как любой уважающий себя суеверный человек, силой своей интуиции способный проникать сквозь пласты народных премудростей и прочего идиотизма, Степан Петрович на грани сознания чувствовал приближающуюся опасность и собирался устранить оную до ее появления. Поэтому, почувствовав себя Шерлоком Холмсом, расследующим крайне запутанное дело, Степан Петрович забыл про рыдающее на ковре пиво (или ковер, рыдающий под пивом) и отправился прямиком на лестничную клетку.
Запах помидоров, кажется, въелся в стены и потолок  и даже проник и засел между частиц вещества, из которого состоит пространство девятого этажа. Степан Петрович неодобрительно поморщился и покачал головой, как бы осуждая помидоры за их опрометчивое решение начать испускать запах, что, разумеется, было вопиющим нарушением свобод и личного пространства непосредственно Степана Петровича.
Сощурившись, следопыт, талант которого непонятным образом остался не замечен общественностью, с подозрением осмотрел каждый нанометр этажа, надеясь найти намек на улики, подтверждающие либо убийство особо большого количества помидоров, либо убийство с участием особо большого количества помидоров. Других вариантов гениальная интуиция, которой бы позавидовали бы всякие Глухари и Швецовы, не допускала, так как все факты указывали именно на жесточайшее убийство какого-нибудь сумасшедшего фаната помидоров.
И когда Степан Петрович уже почти выстроил картину произошедшего в своей буйной голове, он услышал тихий скрип и тут же повернулся на него, подозревая, что это убийца догадался о его догадке и решил убрать потенциального свидетеля. Но то оказалась всего лишь дверь квартиры №93. Степан Петрович напрягся так же быстро, как и расслабился. О Господи, это же дверь того самого соседа, о котором он ничего не знает и которого никогда в глаза не видел. И даже сзади не видел. Даже край ноги!
Степана Петровича прошиб нервный пот. Вот от кого и можно ожидать преступления – так это от злачного соседа. Дверь его тем временем медленно удалялась от косяка, как бы приглашая гениального детектива войти и разобраться наконец в этом сложном и запутанном деле. Но гениальный детектив, которым Степан Петрович не являлся, неожиданно стушевался перед тайной, сокрывшейся за только что открывшейся дверью, то есть фактически уже тайной и не являющейся, заходи да смотри, кто не дает, но все-таки тонкая интуиция Степана Петровича чувствовала неладное и подсказывала пойти да попытаться выжать пиво из ковра.
Но любопытство заткнуло и без того тоненький голосок здравого смысла и велело Степану Петровичу довести дело до конца. И, собрав все свое мужество в открытый миру резервуар живота, Степан Петрович двинулся к тьме за дверью.
Из дверного прохода помидорами разило в порядки раз больше, чем на этаже, поэтому сначала Степан Петрович даже потерял ориентацию в пространстве и оперся на косяк, чтобы не упасть. Он чувствовал, что близок к разгадке, и не мог позволить себе отступить. Это долг детектива!
Ступив ногой во тьму, Степан Петрович тут же поскользнулся и осел на пол с довольно странным хлюпающим звуком.  В свете подъездной лампочки Степан Петрович успел увидеть нечто красное и густое, растекающееся по полу, как раз перед тем, как дверь захлопнулась от внезапно налетевшего сквозняка. Тут же раздалось тихое жужжание, похожее на звук быстрого размахивания чего-то массивного. Опьяненный запахом помидоров, страхом, обуревающим его с момента падения в лужу непонятной красной жижи, ассоциации которой с веществами, содержащимися в человеке, Степан Петрович старательно отбрасывал, хоть и безуспешно, он не понимал того, что видит собственными глазами: чуть выше его уровня зрения стояло нечто большое и устрашающее, наводящее сильный грозовой ветер своими гигантскими лопастями, вращающимися в непонятном, хаотичном порядке и поблескивающими в свете полной луны, смотрящей на Степана Петровича в немом презрении.
И вдруг из темноты показался силуэт руки, держащей в пальцах нечто шарообразной формы, в лунном освещении казавшееся темно-бардового цвета. Это нечто на мгновение зависло в воздухе, поражая своим величием, будто предвещая нечто неизбежное, после чего рука резко перевернулась и скрылась за мгновение до того, как великое нечто поглотили страшные лопасти адского чудовища.
Тут же все пространство вокруг заполнили брызги, вконец лишившие Степана Петровича рассудка. Он закричал настолько истошно, насколько позволяли голосовые связки, поскальзываясь в зловонной красной жиже, схватился за дверную ручку, подергал за нее в панике, не помня, в какую из трех сторон света надо тянуть, но в конечном итоге настолько обезумел, что просто накинулся на дверь, и повезло, что в тот момент ручка была опущена, то бишь дверь податливо раскрылась, а Степан Петрович вбежал в свою квартиру, закрылся на все замки и всю ночь молился, сидя весь в красной жиже на облитом пивом ковре.

***
Алиса вышла из-за двери в ванную и, включив свет, оценила степень ущерба. Ну да, все стены и потолок теперь заляпаны сочной мякотью помидоров, ой, а запах какой мерзкий, действительно. Алиса, поморщившись, открыла все окна в квартире и отправилась разбирать для дальнейшей отмывки главного героя сегодняшнего вечера – вентилятор.

***
А вот Степан Петрович после этого случая стал крайне нетерпим к любым вещам красного цвета и шарообразной формы, а так же входил в состояние оцепенения и паники, если видел их или чувствовал запах этих самых красных шарообразных овощей, название которых Степан Петрович теперь не произносил и запрещал произносить знакомым в его присутствии. Наутро после той самой злосчастной ночи он притих, помылся и в этот же день съехал. После этого никто его в окрестностях дома №31 не видел.
А так же не видели и соседа Степана Петровича, который исчез так же незаметно, как и существовал все это время.
Но, к слову, в том доме все еще ходит легенда о страшной квартире №93, в которую затягивает незадачливых людей в пятницу тринадцатое…


P.S. Для тех, кому интересно, как можно отмыть сок помидоров.
 В борьбе с пугающей красной жижей отличными средствами являются:  нашатырный спирт, лимонная и уксусная кислоты, перекись водорода.
Если после обработки всем вышеперечисленным пятна не удалились, а вещи превратились не понятно во что, автор ответственности не несет.

P.P.S. А к слову, лучше сразу выкиньте вещь, проблем меньше будет.