Врата Востока. Глава 1

Глава 1. МИТЛОРИЭН

Говорят, название Митлориэн пришло от лесных эльфов, которые хозяйничали в этих местах во времена владычества опальной княжны Галадриэли и ее супруга Келеборна. Тогда золотой лес у подножья кургана Керин-Амрот назывался Лотлориэном – Цветущим Садом. Долины же к югу от таинственного эльфийского королевства прозвали Серыми Садами, поскольку они были бедны на дубравы, но представляли собой, большей частью, обширные луга, поросшие обильными травами и высокой ковылью. И хотя владыки Лориэна испокон веков считали местные степи своей вотчиной, эльфы здесь практически не селились, предпочитая жить в лесах вдоль реки Серебрянки.
Однако многие летописцы не согласятся с подобным утверждением. И действительно, если глянуть на древние карты, то названия Митлориэн на них не встретишь. На этих самых картах пустынная область между княжеством Лориэн на севере, Андуином Великим на востоке, речкой Светлимкой на юге и Мглистыми горами на западе обозначена как Парт Келебрант, что означает Поля Серебрянки. Именно так именовали ее древние эльфы.
Название это было известно и в Гондоре, но южные воители вкладывали в сие понятие иной смысл. Гондорцы часто наведывались на узкую полоску земли между Андуином и низовьями Светлимки, поскольку рассматривали это место как часть своих восточных рубежей. В больших излучинах Андуина (на равнинах между Лориэном и Эмин-Мюил) было множество перекатов и отмелей, где неприятель легко мог переправиться на противоположный берег. Особенно опасными в этом отношении были две западные излучины, которые назывались Северная Отмель и Южная Отмель (в некоторых летописях – Понизи). Здесь проходила древняя, северная граница княжества, и именно эти края именовались Парт Келебрант. Название это сохранилось до самого начала Четвертой Эпохи, но позже как-то подзабылось. А вот о битве не Келебрантском поле помнят до сих пор.
Случилось это сражение в 2510 году Третьей Эпохи. Согласно летописям, в том памятном году на северные пределы Гондора обрушились дикие племена с северо-востока. Были они не ахти как вооружены, но с лихвой компенсировали сей недостаток огромной своей численностью. Опустошив Рованион, варвары спустились с Бурых равнин и переправились на плотах через Андуин, Одновременно с Мглистых гор нагрянули орки, которые тогда были весьма сильны и многочисленны.
Понимая всю тяжесть положения, наместник Гондора Кирион отослал на север гонцов, прося дружественные народы о поддержке в роковой час. Но долины Андуина давно обезлюдели, а немногочисленные, разрозненные племена людей медлили прийти на помощь. Когда весть об отчаянном положении южного соседа достигла таки правителя эотеодов Эорла Юного, тот выступил в нелегкий поход с большим войском всадников, хотя и казалось, что помощь безнадежно запаздывает.
К тому времени, когда войско Эорла приблизились к Келебрантскому полю, армия Гондора была в отчаянном положении. Отрезанная от укреплений у Северной Отмели, оттесненная за реку Светлимку и прижатая к Андуину, она с трудом отражала остервенелые атаки варваров и орков. Казалось, последняя надежда оставила гондорцев, когда внезапно в тыл нападающим ударили всадники севера. Положение мгновенно изменилось – враги с огромными потерями были отброшены за Светлимку, а после и вовсе изгнаны за пределы княжества.
В знак признательности «за доблесть его народа и помощь вне всякой надежды, оказанной Гондору в час жестоких бедствий» Кирион отдал во владение Эорлу и его людям земли между реками Андуин и Изен. Тем более, что исконное население этого края, и так заметно поредевшее со времен Мировой чумы, было почти вырезано вторгшимися варварами. Так на карте Средиземья появился Рохан или Ристания, как ее прозвали в Гондоре. Были установлены и границы владений, отданных наместником Кирионом народу эотеода. В частности, северная граница Рохана проходила как раз по реке Светлимке.
Впрочем, граница эта была весьма условной: ведь земли севернее реки никогда не принадлежали Гондору. А потому ристанийцы преспокойно разгуливали по Митлориэну, но поселений в тех местах не строили, помянуя о властителях эльфийского княжества. Встречались в этих краях и гномы, и северные следопыты, и витязи из южного княжества. Сказывают, бродили по тем землям и извечные обитатели Фангорна – энты. Впрочем, в летописях вы не встретите упоминаний о каких либо конфликтах меж ними. А вот орков, которые частенько спускались с Мглистых гор в поисках легкой добычи, и те, и другие истребляли нещадно. Не проходило и месяца, чтобы на просторах Митлориэна не пролилась черная кровь этих приспешников Зла…
Конечно же, люди в тех местах не селились. Оно и понятно! И так продолжалось до самого конца Третьей Эпохи. Когда же завершилась Война Кольца, Келеборн, с молчаливого согласия Великих Правителей, расширил свои владения за Андуин - вплоть до развалин Дол-Гулдура, позабыв о колышущихся под ветром привольных равнинах. Но еще долгое время на земли Митлориэна никто и не думал претендовать.
Лишь во времена великого переселения, затеянного величайшим правителем всех времен Эльдарионом, в Митлориэне появились первые поселенцы. Впрочем, были они немногочисленны и селились, в основном, в низовьях реки Светлимки. Знать, сказывался укоренившийся в народе страх перед зловредными властителями Фангорна и окутанным туманами Лориэном. Да и зловещая тень Дол-Гулдура на востоке не давала спать спокойно – кто знает, чего ожидать от древней обители Зла!
Тогда же, при Эльдарионе, через реки Светлимку и Серебрянку (в их верховьях) были переброшены деревянные мосты и пробит Тракт, что вел от Эдораса к густонаселенным долинам Андуина севернее Лориэна. Но ни постоялых дворов, ни трактиров, ни харчевен в пределах Митлориэна на том тракте так и не появилось. А потому, купцы и прочие путешественники старались как можно скорее проскочить унылые степи…
После кончины Величайшего и раздела Великого Нуменора на отдельные княжества вдруг выяснилось, что практически безлюдные степи к югу от Лориэна никому не принадлежат (как уже упоминалось в Предыстории, границы меж княжествами установлены не были). Было время, когда на земли Митлориэна претендовал Гондор, но подтвердить свои претензии он не смог. В течение многих лет на эти земли обращали свой взор (по очереди) правители Арнора, Остранны, Руна. И даже беорнинги…
Но долгие годы Митлориэн так и оставался ничейным - можно сказать, вольными землями в пределах объединенного королевства. Возможно, поэтому потянулась в эти места очередная волна переселенцев, недовольных своей жизнью в пределах соседних княжеств. И вскоре на просторах степей стали возникать «вольные города», которые, впрочем, более напоминали большие деревни, огороженные высоким частоколом. Названия тех «городов» история не сохранила, но известно, что просуществовали они недолго…
С началом Тысячелетней войны земли Митлориэна стали «яблоком раздора» меж княжествами. И снова над колышущимся под ветром морем трав заполоскали стяги Гондора, Арнора и Остранны. Пытались завладеть этими краями и витязи «северного союза», но вездесущие беорнинги не позволяли дружинам Руна и норлонгам беспрепятственно разгуливать у южных рубежей Великой Пущи, а потому те вскоре прекратили свои набеги, переключившись на более «легкую добычу» - степи Дола.
Вскоре вольные города были превращены в пепел, жители их угнаны в рабство или пополнили ряды воинских дружин яростных противников. Мосты через реки были сожжены, дороги разрушены…
С тех пор край этот, который и ныне известен как Митлориэн, обезлюдел окончательно…

Гном шагал впереди, отмеривая пройденное расстояние широкими шагами и лишь изредка озираясь по сторонам. Он что-то негромко бубнил себе под нос; тяжелый мешок с инструментарием раскачивался и позвякивал за его плечами.
Приятели семенили следом. Высокие травы подымались до самой груди хоббитов – друзья словно плыли по огромному, безбрежному морю свежей зелени среди дурманящих ароматов цветов. Звонко стрекотали кузнечики, из-под ног разбегались проворные ящерицы. Над головами порхали желтокрылые бабочки и проносились стрекозы, а высоко в небе парил одинокий орел, высматривая добычу…
- Красота… Красота-то какая, - шептал Мерик, озираясь по сторонам. – Не красота даже – красотища! Ничего подобного в жизни не видывал…
Томми только усмехался, поглядывая на друга, но бдительности не терял. Он тоже крутил головой во все стороны, но совершенно с иной целью: всё высматривал, не появится ли на горизонте какая-либо угроза. Конечно же, хоббитам не привыкать мгновенно прятаться, и здесь, среди высоких трав они чувствовали себя достаточно уверенно – попробуй, найди этого проворного малыша в степи! Но сможет ли гном со своим мешком удало притаиться, если что – молодой человек сомневался.
Поэтому вскоре небольшой отряд свернул к западу, продвигаясь вперед по узкой границе меж бескрайними лугами и скалистыми отрогами гор, заранее высматривая в распадках удобное место, где можно было бы схорониться в случае опасности. И хотя пару раз где-то вдали мелькнули фигуры всадников (приятели сразу юркнули в траву), никто к ним так и не приближался, и не мешал наслаждаться райской тишиной и обворожительной красотой здешних мест.
Ближе к вечеру подуставшие путники присмотрели небольшую, уютную полянку у самого края скалистого карнизика, и пока гном с Мериком собирали редкие сучья для костра, Томми расставил несколько простецких силков на едва приметных кроличьих тропах. Не прошло и часа, как он поймал двух несмышленых зверьков. Все повеселели – наконец-то, впервые за несколько последних деньков их ждал отменный ужин! 
Место, выбранное для стоянки, казалось уютным и безопасным. Снизу никто не мог заприметить пламя небольшого костерка, скрытого меж высокими камнями, и легкий, восточный ветерок подхватывал стелящийся над землей дымок, унося его вверх по отрогам к самым вершинам гор…
А вот вид, который открывался взорам путников, был воистину восхитительным! Прямо у ног странников раскинулся океан колышущихся трав, золотящихся в лучах заходящего солнца, и длинные, причудливые тени от остроконечных скал ложились на его поверхность. Дали были подернуты сизоватой, туманной дымкой, там и здесь виднелись небольшие рощицы разлапистых деревьев, и огромные, кряжистые дубы вставали средь полей, словно бороздили неизведанные просторы одинокие великаны…
- Красота… Сказка… - простонал Мерик, не в силах отвести глаз от завораживающего зрелища. – Я хочу поселиться в этих местах навеки! Томми, давай, останемся здесь жить!
- Драсьте! А как же наш друг Фридерик? – резонно заметил тот. – Ты уж про него и позабыл?
- Ничего подобного! – ощетинился приятель. – Я же не сказал, что вот сейчас всё брошу и никуда дальше не пойду! За кого ты меня принимаешь? Ну, конечно же, вначале доберемся до Минас-Тирита, найдем нашего дружка бестолкового и только тогда вместе рванем в эти края! Слушай, Чача, а чьи эти земли будут? В смысле какое тут княжество хозяйничает? А, Чача?
- Что? – откликнулся тот, с трудом отрываясь от созерцания подрумянившихся над костром тушек кроликов.
Мерик был вынужден повторить свой вопрос.
- Не знаю, - в раздумье произнес гном, почесывая бородищу. – Думаю, ничейные это земли…
- Вот здорово! Никому, значит, и податей платить не надо будет! Вот славно-то устроимся! Выроем себе норы, как в старину наши предки делали, и заживем наславу! Правильно заживем, как любил говаривать редкий зануда Дрого! Кроликов тут хоть отбавляй, вода в ручьях чистая, душистая, горная… Огородец небольшой распашем, картошечки посадим, лучка, редисочки… Ну, и пшенички посеем, конечно же! Надо же из чего-то хлеб делать-то?
Гном только фыркнул и отвернулся.
- Ты ничего не забыл? – криво ухмыльнувшись, поинтересовался Томми. – Ничего не пропустил?
- А что? – удивился Мерик и принялся загибать пальцы. – Картошка, лук, редиска… Пшеничка… Ах, я чесночок забыл! А на рыбалку будем к Андуину ходить! Вот славно-то будет!
- Смешной ты, дружище! – усмехнулся Томми. – Как же мы жить-то будем одни - без жен, без детишек?
- Мм… Так и будем… А почему нельзя?
- Нет, без детишек никак нельзя, - серьезно промолвил приятель. – Это мы сейчас молодые, крепкие, сильные. Всё нам нипочем. А как состаримся? Кто за нами ухаживать будет, если что? Кто за огородом присмотрит? И кому мы всё наше хозяйство оставим, когда помрем? Нет, без детишек никак нельзя… А значит, и без жен нам не обойтись!
- Н-да… Похоже, ты прав, - согласился Мерик. – Ну, ничего, женами мы как-нибудь обзаведемся! Просто придется на годик сдвинуть наши планы. Вот, что мы сделаем: отправимся вначале в родное Залучье. Там подыщем себе девушек посимпатичнее… А как же иначе! Должны ведь наши будущие наследники выглядеть не хуже, чем мы сами! Вот! Так оно и лучше даже! Может быть, уговорим еще кого-нибудь в эти края переселиться. Я бы своих братцев сводных с собой прихватил! Они парни нормальные, не подведут! Ростика Шерстобобера пригласил бы. Думаю, он согласится… Хороший он мужик, веселый… Толстошкуров можно сманить…
- Нет, Толстошкуров лучше не трогать, - возразил Томми. – Они, как ни крути, дальней родней Верховному Старосте приходятся. Не успеешь глазом моргнуть, как сюда все Кролы заявятся…    
- Ну, и чёрт с ними, с Толстошкурами! Предложим Брюховичам…
- Да, вернуться в Залучье хоть ненадолго не помешало бы, - мечтательно произнес приятель. – Думаю, многие бы согласились покинуть свои опротивевшие подворья, да унести ноги хоть на край света, лишь бы подальше от нашего Старосты… К примеру, тот же Ози, дядя Фридерика… Вот только одного я не пойму…
- Чего? Чего такого ты не поймешь?
- Отчего это, дружище, слюнки у тебя текут вовсю? А? – подозрительно прищурившись, спросил Томми.
- Ничего у меня не течет… - хмуро отозвался тот, но на всякий случай вытер рукавом куртенки подбородок.
- Вот, что я тебе скажу, дружище, - грозно подбоченясь, молвил Томми. – План ты придумал – что надо! Но если ты раскатал губу на мою сестренку, вот тебе! – И он сунул под самый нос Мерику кукиш. – Ничего ты не получишь!
- Ничего я не раскатал… - обиженно поджал губы приятель и тут же воскликнул: - А если и так? Чем я хуже других?
- Оболтус ты, каких свет ни видывал! Не для тебя моя сестренка! Не видать тебе Маришку, как своих ушей!
- Это мы еще посмотрим! – подскочил Мерик. – Сам ты оболтус! Балбес!
- От балбеса слышу!
- Цыц, малышня! – рявкнул Чача. – Ишь, распетушились! Кончай базар – крольчатина поспела!
Готовая разгореться перебранка сразу стихла. Хоббиты дружно навалились на столь вожделенное мясцо. Не прошло и минуты, как кролики были съедены, косточки обглоданы до блеска… Повздыхав немного – уж больно худые зверьки попались, одна кожа да кости! – хоббиты достали трубку (одну на двоих) и вновь уселись на самый край карнизика, свесив ноги, неторопливо (по очереди) затягиваясь махрой (табачок давно уж закончился) и любуясь последними лучами уходящего солнца, что падали на колышущуюся равнину. Чача же разлегся возле догорающего костерка.
- Вот, что я вам скажу, друзья мои! – проворчал гном, заложив руки под голову и глядя в небо. – Оба вы – оболтусы и редкие балбесы!
Хоббиты только обернулись, хмуро глянули на развалившегося приятеля по несчастью, но громко возражать не стали. Только Мерик осторожно поинтересовался:
- С чего бы это?
- Места эти зовутся в народе Митлориэном, - наставительно произнес Чача. – А чаще всего – Серыми равнинами или Серыми землями. И находятся они в самом центре некогда объединенного княжества людей…
- Ну, и что?
- А то! Неужели вы можете себе представить, что никому и никогда досель в голову не приходила столь очевидная и простая мысль, как поселиться в этих краях? Ну, я вас спрашиваю? Так почему же здесь нет ни городов, ни селений, ни даже деревушки захудалой? А? Не слышу!
Приятели только переглянулись и вновь уставились на гнома.
- А потому, - продолжал тот, - что земли эти проклятые!
- Что значит «проклятые»? – спросил Томми.
- Судите сами, - хмыкнул гном, - к северу от этих мест расположено запретное царство лесных эльфов, которые издавна считали эти степи своей вотчиной. И хотя, говорят, здесь старший народ не жил, но глаз они не спускали с равнин да лугов, что рядом с ихним королевством. Кто только сюда забредет, сразу стрелу в бок получит! Так-то!
- Но эльфов-то давно уж нет! – напомнил Мерик.
- Эльфов нет, верно… - согласился Чача. – Много веков уж прошло, как покинули они наши края. Но тени убиенных в многочисленных сражениях эльдаров по-прежнему бродят среди местных дубрав! А когда задувает северный ветер, над всеми степями нависают туманы, которые приплывают из сокрытого Лориэна. Кто в этот туман ступит – пиши пропало… А к югу от этих пустошей стоят на страже темные чащобы Фангорна! Кто в них сунется – назад не выйдет, точно говорю!
- А Имраим говорил, что владыки древнего леса окончательно одеревенели, - воскликнул Томми. - А значит, их можно не бояться!
Чача только крякнул от досады и перевернулся на бок.
- Ты друидов не очень-то слушай, - проворчал он. – Они, друиды, такого понаплетут – уши впору в узелок завязывать… Да и не так говорил Имраим. Он сказал, что не знает, одеревенели энты или только впали в вековечный сон, но вскоре проснутся! Но и это еще не всё! Слушайте: совсем невдалеке отсюда, на том берегу Андуина до сих пор возвышаются развалины древней цитадели Зла – ненавистного Дол-Гулдура. Вот! Уж нам-то, гномам, памятно, сколько пришлось перенести всяческих тягот от такого вот соседства!
- Но Тобольд, вроде, упоминал, что в тех местах нынче обитают кланы беорнингов, - не очень уверенно возразил Мерик.
- Никто там не обитает, уж поверьте мне! – воскликнул Чача. – Только полный глупец осмелится приблизиться к тем местам!
- А сколько до них? – спросил Томми.
- До чего?
- До мест этих?
- До каких?
- Ну, до этих самых развалин?
- Откуда я знаю? – возмутился гном. – Я что, там бывал? Хм… Думаю, лиг восемьдесят будет…
- Ого! – воскликнули хоббиты. – Да это же больше всего нашего Залучья! 
- Но и это еще далеко не всё, - продолжал Чача, подняв вверх указательный палец. – В пещерах, которыми изобилуют окрестные горы, издавна обитали орки! Было их тут немерено! Поменьше, пожалуй, чем под Гундабадом, но тоже прилично. Нам ли, гномам, этого не знать?   
- Когда ж такое было? – фыркнул Томми.
- Когда было, когда было… - передразнил приятеля гном. – А чьи тени, скажи на милость, ты видел близ Каррока, когда мы под мостом проплывали? Да уж, коль полезли эти твари из всех щелей, то и в этих местах вскорости объявятся… А значит, жизни тут не будет. – Чача вздохнул, вновь улегся на спину и продолжил: - Да и раньше житья здесь не было! С одной стороны эльфы, с другой энты, с третьей орки окаянные… О! Я про дунландцев позабыл! Это еще те мерзавцы, похлеще орков будут! Впрочем… Хм… Когда-то, говорят, были в этих местах поселки, но не здесь, а ближе к Андуину… Сожгли те поселки! Сами гондорцы и сожгли… А потом пришли арнорцы и пожгли то, что не догорело… Нет, братцы, места эти плохие, как ни крути. Проклятые места…    
- Н-да… - в раздумье промолвил Мерик. – Приличную дружину придется собирать в Залучьи, я так думаю…
- Тьфу на тебя! – в сердцах воскликнул гном, махнул рукой и даже сплюнул. – Делайте, как знаете! Мое дело маленькое – я вас предупредил! Потом сами на себя пеняйте! Бросим на пальцах, кому первому на страже стоять?
- Не надо, - откликнулись хоббиты. – Мы и так до утра не уснем!
   
Утром путники наткнулись на старый, заброшенный тракт. Трещины меж гранитными плитами давно поросли обильными, высокими травами. Если бы ни чистейшая случайность, приятели прошли бы рядышком и даже не заприметили его.
- Ну, вот, - воскликнул Мерик. – Теперь будет идти веселее! Теперь направимся прямиком к самому Минас-Тириту!   
- С чего ты взял, что дорога эта ведет к южной столице? – спросил Томми.
- А куда же еще?
- Нет, по дороге этой мы не пойдем, - почесав бороду, сказал Чача.
- Почему?
- Она к востоку забирает, - пояснил гном. – А значит, придется идти посреди голой степи. Если что, даже спрятаться негде будет. Нет, по дороге идти опасно!
- А как же мы пойдем?
- Как шли, так и будем дальше двигаться. Вдоль горных отрогов…
- А дальше?
- Через несколько дней мы упремся в Фангорн и двинемся вдоль его северной опушки, пока не выйдем к реке. Светлимкой ее называют. Вот вдоль нее мы и пойдем! А дальше, вновь, вдоль опушки леса, но уже на юг, пока не выйдем к Энтаве. Эта речка течет в сторону Белых гор – туда нам и надо! Там, как говорится, наши пути и разойдутся! Как до гор доберемся – вам налево, мне направо…
- Как, ты нас бросишь? – воскликнули погрустневшие хоббиты.
- А вы что думали? – удивился Чача. – Я вам что, мамочка, чтобы всю жизнь вам задницы подтирать? Еще чего не хватало! У меня своих дел по горло!
И гном первым двинулся дальше. Приятели немного повздыхали и поплелись следом за позвякивающим мешком с инструментарием.

Прошло еще пару дней, и впервые за всё путешествие по колышущейся равнине странники наткнулись на следы человеческой деятельности.
В месте, к которому они приблизились, еще недавно, по всей видимости, была рощица стройных елей, от которых нынче остались одни голые пни. Приятели озадаченно переглянулись…
- Кому понадобилось рубить целую рощу деревьев? – спросил Мерик, ни к кому конкретно не обращаясь. – И вот там, выше по склону, всё вырублено! – воскликнул он, озираясь по сторонам. - Ой, может быть, это гоблины натворили? Лучше нам поскорее покинуть это место!
- Сомневаюсь я, что это дело рук орков, - покачав головой, произнес Чача. – Тут бы щас такой бедлам стоял… А так, глядите, все ветки аккуратно подобраны, даже щепы на осталось…
- Не орки это – точно, - согласился Томми. – Гоблины на телегах не ездят. – И он указал на еще свежие следы на траве.
- Фух! – облегченно вздохнул приятель. – Всё ж спокойнее сознавать, что где-то рядом люди, а не эти твари. Может быть, мы у них пропитанием разживемся?
- Да уж, разживешься тут… - проворчал гном. – На какие шиши у них еду купишь?
- Как на какие? – воскликнул приятель. – А про разбойничье золотишко забыл?
- Как? – удивился Чача. – Разве оно не сгинуло вместе с мешком?
- Ха! Чего удумал! – откликнулся Меник. - Буду я такое сокровище в мешке таскать!
- Ну, так ты у нас просто золотой попутчик! – засмеялся гном и одобрительно похлопал молодого человека по плечу. – Молодец, хвалю за сообразительность!
- Мы, хоббиты, всегда отличались редкой сообразительностью, - скромно произнес Томми. – Только не хочется мне, что-то, лишний раз на глаза всяким людишкам попадаться. Кто их знает, чего можно от них ожидать. Может быть, они самые обычные разбойники? Плакали тогда наши последние денежки!
- Не думаю, что здесь орудовали бандиты, - с сомнением промолвил гном. – Бандитам да мародерам лес рубить ни к чему! Тем более в местах, где и лесов-то почти нет. Что такое лес для разбойника? Это место, где можно схорониться и отсидеться в случае чего. В таких местах, как Митлориэн, каждая рощица, каждый перелесок для них на вес золота! Нет, не стали бы они лес рубить… Скорее всего, где-то невдалеке обосновались какие-нибудь беженцы. Вот им-то лес как раз нужен. Дома строить и прочее…
- Да уж, - кивнул Томми. – Бандитам телеги да подводы тоже ни к чему… Чувствуете, дымком несет?
- И снедью какой-то попахивает, - добавил приятель, принюхиваясь. – Кашей подгорелой, вроде, вон оттуда несет… Овсянкой, что ли?
- Пойдемте по следам телег, - предложил Чача. – Посмотрим, что нас ожидает за ближайшим отрогом! – Но, на всякий случай, ухватил покрепче свою, угрожающего вида секиру.
 
По мере продвижения небольшого отряда вперед, следов попадалось всё больше и больше. К петляющей колее, оставленной тяжело гружеными подводами, добавились, вначале, многочисленные следы лошадей. Стали попадаться и коровьи лепешки и мелкий, козий помет. Путники повеселели – ничего, вроде, опасного! Когда же они оминули невысокую, скалистую гряду, что, казалось, по ошибке оказалась посреди степи, их глазам открылась неожиданная картина.
Неширокую долинку, которая приютилась меж двумя скалистыми гребнями, перегораживал частокол футов, этак, пятнадцать высотой. Городьба, сказали бы хоббиты. И припомнили бы еще, что приблизительно так же выглядели «стены» вокруг славного города Бринбурна и заставы Кролов. Но даже издалека было видно, что свежо обструганные бревна друг к другу подогнаны отвратительно – в них там и здесь зияли широкие щели. Да и вкопаны они были, знать, неглубоко: многие бревна уже успели покоситься и их связали грубыми веревками. В центре частокола виднелось подобие ворот, но самих полотен видно не было. Их заменяла парочка «стражей» - угрюмого вида мужиков, сидевших у самого проема. Над частоколом подымался к небу дым от множества костров, до слуха путников доносилось мычание коров, блеяние коз, кудахтанье кур и негромкий, детский плач…
- Хм… Точно, беженцы, - промолвил Чача.
- Может, ну их, - предложил Томми. – Какой от них толк?
- Не говори, - проворчал гном. – Толку-то от них немного, но может быть, и вправду, хоть едой какой-нибудь разживемся. И вести последние узнать не помешало бы…
- Узнаешь тут последние новости… - с сомнением произнес Мерик, но гном уже двинулся в сторону «ворот», и приятелям ничего не оставалось, как последовать за ним.
- Кто такие? – осведомились чумазые детины у «ворот», даже не удосужась подняться на ноги. Лишь покрепче сжали в руках деревянные колья.
Чача только криво ухмыльнулся и помахал перед их носами секирой.
- А вы кто такие, что осмеливаетесь задавать подобные вопросы? – грозно осведомился он.
- Проход платный, - сообщил один из «стражей». – По медяку с человека… Так Староста велел…
- А я не человек! – заметил Чача. – Я – гном!
Мужики с сомнением переглянулись.
- А эти двое?
- Внучата мои! Что уставились? Гномов никогда не видели?
- Да ну их, братан… - прошептал второй «страж». – Этот еще как рубанет топором…
- И рубану! Можете не сомневаться! – заверил Чача. – Кому ваши головешки безмозглые нужны? Вон – даже частокол по-человечески поставить не смогли! Где такое видано? Да на него же плюнь – он развалится!
- За частокол мы не в ответе, - проворчали стражи. – Ты это нашему Старосте скажи!
- И скажу! – воскликнул гном. – Нет, вы только поглядите! – Последние слова он произнес, оказавшись уже за воротами. – Поглядите только! Полотнища ворот рядом стоят! Словно и не нужны они вовсе! А почему на петли не посажены? Отвечайте, остолопы!
- Откуда нам знать? – огрызнулся один. – Нам приказано за порядком наблюдать вблизи ворот…
- Да откуда тут петли-то возьмутся… - добавил второй.
- Р-разгильдяи! Тут не петли нужны, а кое-что иное! – Гном выразительно постучал себя пальцем по лбу и прикрикнул: – А ну, встать!
«Стражи» нехотя приподнялись.
- Где тут ваш Староста околачивается?
- Там, - указали пальцами мужики. – Пойдете прямо, а уж как до базарной площади дойдете, спросите…
- Расселись тут… - проворчал Чача и, повернувшись спиной к «стражам», двинулся вперед.
Семеня следом за гномом, хоббиты удивленно озирались по сторонам. Такого бардака они в жизни не видывали!
Вся территория внутри лагеря беженцев была сплошь заставлена кибитками, повозками, телегами… Меж многими были натянуты пологи, под которыми тлели вялые костерки. На костерках готовилась нехитрая еда, что-то хлюпало в черных от копоти чанах. Тут же мычали привязанные к колымагам коровы, хрюкали в желтых лужах мочи свиньи, блеяли козы, плакали грудные младенцы... Проход к «базарной площади» представлял собой сплошной лабиринт меж подводами и кибитками. Под ногами деловито сновали куры, пара гусей с шипением бросились было на хоббитов, но те ловко увернулись. Где-то лаяли собаки, мяукали коты… И повсюду виднелись немытые, чумазые лица «местного населения». Беженцы хмуро поглядывали на непрошеных гостей, и вновь принимались за свои нехитрые дела. «Н-да, - подумалось Томми, - в городище беорнингов всё выглядело по-другому. Хоть какой-то порядок там был…»
- Ну, и вонища же тут, - скривившись, произнес Мерик.
- А ты чего ожидал? – осведомился Чача. – Хорошо, что мы, гномы, от рождения ко всяким там запахам привычные…
- А мы, хоббиты, даже совсем наоборот, - признался приятель.
Переступая через лужи помоев и горы мусора, обходя скопления нечесаных, угрюмых людей, обминая гирлянды кое-как выстиранного белья, путники, наконец, добрались до цели своего недолгого путешествия. «Базарная площадь» представляла собой небольшую, футов, этак, пятьдесят на пятьдесят, пыльную, затоптанную площадку меж плотно уставленными повозками и телегами, по которой туда-сюда сновали местные «торговцы».
- Пирожки! Пирожки! Свежие пирожки! – донеслось до слуха приятелей.
- Пирожки! Обожаю пирожки! – восторженно воскликнул Мерик. – Эй, приятель! С чем пирожки-то?
- С козлятинкой! – Рядом появился хилый, сутулый человечек с небольшим подносом в руках и с тесемками через плечо. – Свеженькие! Только что из печи!
- Как же, с козлятиной… - проворчал гном. – С тухлятиной, а не с козлятиной, даже не сомневайтесь!
Хоббиты подозрительно поглядели на поднос.
- Какие-то они некрасивые, невзрачные… - неуверенно промолвил Томми, поморщась. – Сырые, наверное… И почем нынче сие развлечение для простого народа?
- Вы не поверите, судари! – воскликнул человечек. Глазки его воровато бегали вверх-вниз, пока он оценивал «покупателей». – Всего по пять медяков штука! Дешевле во всей округе не сыщете!
- Сколько-сколько? – воскликнули возмущенные хоббиты. – Да им красная цена – два гроша в базарный день за весь лоток!
- Дрова, сухие дрова!
- Козу продаю! Молодую, молочную…
- Ага! – фыркнул Чача. – Что-то эта штуковина, которая болтается у нее промеж ногами, никак не напоминает вымя…
- Хлеб, свежий хлеб!
- Подковы, крепкие подковы!
- Мясо! Мясо свежайшее! Налетай!
- Кур продаю… Купите цыпленочка!
Приятели только отшатнулись от вида наполовину дохлой тушки, не имеющей ни малейшего отношения к так хорошо знакомой домашней птице.
- Где тут ваш Староста обитает? – меж тем деловито осведомился хмурый гном, и, получив подробные пояснения, путники вновь углубились в лабиринт бесконечных повозок…
Бивуак, в котором «обитал» местный Староста, состоял из трех, поставленных буквой «П» повозок и пары телег. Ни коров, ни свиней, ни прочей живности в округе не наблюдалось, оттого, возможно, выглядел он несколько ухоженнее, чем прочие. Лишь где-то, за телегами, похрапывали кони. Меж повозками дымилось кострище, рядом с которым на грубо сколоченных лавках расселись одутловатый, лысеющий мужик с нечесаной, рыжей бородищей и молодая, белокурая женщина с младенцем на руках.   
- Ты, стало быть, и есть здешний Староста? – спросил Чача.
- Я? – Мужик поднял на гнома бесцветные глаза. В них не просквозило и капли интереса к нежданным визитерам. – Нет…
- А где Староста?
- Не знаю… Скоро придет. Он далеко не ходит. Так, прогуляется до околицы и назад…
- Ну, хорошо, - кивнул гном. – Тогда мы его здесь подождем!
- Ждите, мне-то чего…
Хоббиты оглянулись по сторонам – на что бы присесть? Но узкие лавочки были заняты «хозяевами». К тому же тревожить молодую женщину, которая, похоже, баюкала своего малыша, было как-то неудобно. И они попросту прислонились к ближайшей подводе. Чача скинул на землю свой мешок с инструментарием и уселся на него верхом.
- Тебя-то как звать, мил-человек? – спросил он.
- Кого, меня? – откликнулся тот.
- Ну, не меня же! – воскликнул гном. – Я свое имя знаю! Имя мое известное - его многие знают! Но можешь, если тебе так хочется, звать меня просто Чачей! Ну?
- Томасом меня кличут… - проворчал мужик и отвернулся.
- Что ж ты с гостями такой неприветливый? – продолжал гном, всплеснув руками. – А, Томас?
- А чего мне вас привечать, - неохотно отозвался тот. – Бродят тут всякие с утра до вечера… Покоя от вас нет!
- Хм… А жена-то у тебя есть? – продолжал, как ни в чем не бывало, допытываться гном. – А дети?
- Есть у меня жена… И дети есть… Чего тебе еще надобно?
- И куда ж они подевались?
- Зачем тебе это знать?
- Ну, может быть, хоть женушка твоя разлюбезная гостям чайку предложит… - невинно пожав плечами, промолвил гном.
- Как же, предложит она… - вновь проворчал мужик. – Скорее помоев на голову выльет… - С этими словами он, кряхтя, поднялся на ноги и, прихрамывая, отправился к ближайшей повозке. Долго сопел, собираясь с силами, но, наконец, залез наверх и скрылся за вылинявшим пологом.
- Н-да, - крякнул гном, озираясь вокруг. – Кажется, нашему визиту тут вовсе не рады… Что ж, подождем… - И уставился на молодую женщину. – А тебя как величать, красавица? – Но та лишь крепче прижала к себе малютку, неотрывно глядя перед собой в одну точку.
- Не трогал бы ты ее, Чача, - сказал Томми. – Она, похоже, не в себе… Не видишь, что ли?
Хоббиты, аккуратно, этак, бочком, переместились на освободившуюся лавку и, подозрительно косясь на странную, светловолосую женщину, достали вожделенную трубку. Но не успели ее раскурить даже, как в проходе меж телегами появился неспешно ковыляющий, сгорбившийся старикашка, опирающийся на сучковатую палку.
- Ах, кто это к нам пожаловал? – спросил он, близоруко щурясь. – Похоже, я вас раньше не видывал… Что, новенькие? Откуда? Дайте-ка на вас поглядеть, милостивые судари…
- Наконец-то! – воскликнул гном, слегка приподнявшись. – Так ты и есть Староста?
- Да какой из меня Староста! - в сердцах махнул рукой старик. – Хотят меня так называть - пусть называют. Я не против… Вообще-то меня зовут Горбанем. Можете так и величать!
- А меня зовут Чача! Вот! А внучат моих – Мерик и Томми. Вы уж их не обижайте…
Хоббиты вскочили и поклонились, как того требует древний обычай. Старичок перевел взгляд с гнома на приятелей, и Томми показалось, что он странно, этак, вздрогнул и задержал свой взгляд на друзьях куда более, чем того требовала простая учтивость.
- Сидите, молодые люди, сидите, - промолвил Горбань, махнув рукой, и наклонился к молодой женщине. – Вставай, голубушка! Вставай, Снежинка… Поди, передохни немного… Поспи… А мы тут пока побеседуем. – С этими словами он несильно, но, настойчиво подталкивая женщину под локоток, проводил ее к повозке и помог взобраться наверх.
- Ах, горе-то какое, - не то простонал, не то пробормотал старик, усаживаясь на лавку напротив хоббитов. – С тех самых пор, как бандиты убили ее муженька, ну ни словечка от нее не слыхивали. Всё молчит да молчит… Песенки своей дочурке поет – всё му-му да му-му… Негоже это! А кто же ребеночка говорить-то выучит? Вырастет, как мать, бессловесная… Ах! – И он скорбно покачал головой.
- А почему ее Снежинкой зовут? – не удержавшись, спросил Мерик.
- А кто ее знает… - последовал ответ.
- Так ведь не одна она, вроде, - промолвил Томми. – Вон, Томас этот рыжий рядом… Жена у него есть, дети… Только что-то неприветливый он больно!
- Ах, не обращайте внимания, - махнул рукой старик. – Дрянь его какая-то укусила. С тех пор нога распухла, совсем ходить не может. Всё твердит, что помрет скоро… Не помрет, я вас уверяю!
- Да и у вас, милсударь, наверняка есть почтенная супруга… - продолжал, меж тем, приятель.
- А как же, есть, - закивал Горбань. – Как не быть? И внучки премилые есть. А как же? Скоро они с огородов возвратятся! Да-с! Огороды у нас, надо сказать, там, - и он неопределенно указал в сторону гор. – Сделали там терраски, водичку подвели. Хорошие огороды… Вот только народ здесь собрался разный, шкодливый народ, можно сказать! За ним не уследишь… Не успеешь глазом моргнуть, как огородец твой и подчистили… Так что, глаз да глаз нужен! Эх, да что мы всё только о наших бедах? Вы вот о себе расскажите! Кто такие, откуда? С чем в наши края пожаловали? – И он вновь бросил странный взгляд на хоббитов.
- Хм… - крякнул Чача и подобрался. – Мы, это значит, путешественники. Идем из северных земель в земли южные! Направляемся в славный Агларонд к своим родственникам. А к вам заглянули, потому как по пути…
- Ах, вот оно что… - покивал Горбань. – А я уж подумал - может быть, вы у нас задержитесь. Поживете здесь малость… Мы, вообще-то, чужаков не очень привечаем - самим, извините, жрать нечего. Но как гнома-то не принять? Вы, гномы-то, мастера на все руки. А мастера нам, ой, как нужны!
- Да уж, на вашу городьбу я насмотрелся… - проворчал Чача.
- Да что там городьба! – воскликнул старичок. – Кузница стоит, простаивает, можно сказать! А ведь был кузнец, был! И подковы ковал, и лошадей подковывал, и мечи неплохие у него выходили… - Последние слова Горбань, почему-то, произнес шепотом.
- Куда ж он делся? – поинтересовались приятели.
- Никуда он не делся. Бандиты пришибли… С тех пор туго нам! Без кузнеца, стало быть… Может, хоть немного задержитесь у нас? А?
- Задержаться можно, пожалуй… - в раздумье промолвил гном, почесывая бороду и поглядывая на приятелей. – А что мы за это иметь будем? – И он недвусмысленно пошевелил большим и указательным пальцами.
- Вот-вот, - покачал головой старик и вздохнул. – Ваши собратья, что заявились сюда несколько дней назад, тоже так сказали… Вот только народ у нас бедный, несчастный… Накормить гостей и то проблема…
- Мои собратья? – удивленно воскликнул Чача. – Откуда они тут взялись?
- Это мне неведомо, - ответил Горбань, воздев руки. – Но, похоже, пришли они откуда-то с юга…
- Из Агларонда, может быть?
- Нет, не из Алгаронда, пожалуй… - И старик наморщил лоб, мучительно припоминая. – Из Блистающих Пещер! Вот!
- Это ж одно и то же! – воскликнули приятели.
- Помолчи, малышня! – рявкнул Чача и вновь повернулся к Старосте. Хоббиты надулись, но промолчали. – Так почему же они покинули Блистающие Пещеры?
- Ох, не знаю, право, - промолвил старичок. – Какая-то мерзость из земных глубин, вроде, полезла… Говорили они, что многие бежали прочь, но многие остались…
- Мерзость, говоришь… - в раздумье повторил гном и покачал головой. – Из глубин… Хм… Значит, эта зараза и до Агларонда добралась! Н-да… Вот как, значит…
- Ах! – воскликнул Горбань. – Что мы всё о грустном, да о грустном! Расскажите, лучше, что на севере-то делается? Может быть, вести неплохие вы принесли? Тогда я своих собратьев по несчастью чем-то обрадую, приободрю! Уж больно скучная и однообразная жизнь у нас… – И он вновь бросил странный взгляд на хоббитов.
- Холодно на севере, - проворчал гном. – Чем я тебя еще обрадовать могу?
- Ну, скажите на милость, скоро ли эта война закончится? – простонал старичок. – Мы ведь, здешние, только и живем надеждой, как бы поскорее вернуться в милые сердцу края…
И вновь глянул на хоббитов. Те только переглянулись. «Мы тоже живем этой надеждой, - подумал Томми. - Вот только, чего это он на нас так подозрительно поглядывает?»
- Скоро ли война закончится? – произнес хмурый Чача. – Вопрос интересный… Думаю, уважаемый, война-то еще толком и не началась… Не скоро вы, беженцы, вернетесь в свои края!
- Чур тебя! – воскликнул Староста и поднес к левому уху кулак. – Только никому – здесь! – подобного не говорите! Умоляю, не говорите! – И опять покосился на приятелей. Тут Мерик не выдержал!
- Чего это ты на нас так подозрительно зыркаешь? – нахохлившись,  спросил он.
- Я, господа милостивые, подслеповат малость, - промолвил Горбань. – Но не дурак, уж извините… Не очень-то вы, оба, на гномов смахиваете!
- А на кого смахиваем? – поинтересовался Томми.
- Не знаю, право… Странно как-то… Говорят, проживал когда-то в пределах нынешнего Арнора некий народец невеликого роста. Его еще называли – кто невысокликами, а кто половинчиками. А как сами они себя называли, мне неведомо. Давно уж про тот народец ничего не слышно…
- Вот славно-то как! – воскликнул Мерик. – Значит, про нас до сих пор не позабыли в большом мире! Хоббитами мы себя кличем! Хоббитами!
- А что странного-то? – спросил Томми, поглядывая на Старосту исподлобья.
- Странно то, судари, - принялся пояснять старик, - что ранее я о таком народце только слыхивал. А тут – на тебе! Вначале с одним вашим собратом повстречался, потом сразу с двумя…
- С нашим собратом? – в один голос закричали приятели и даже на ноги повскакивали. – Уж не Фридерика ли ты случайно повстречал? Когда? Где?
- Имени я его не знаю, - промолвил Староста. – Хм… Позабыли нас представить… Да и прочие его спутники своих имен не называли… С ним был грозный воин с обезображенным лицом…
- Странник! – воскликнули приятели.
- И еще один воитель с окладистой бородой, - продолжал старик. – Молоденькая, но какая-то оч-чень злая девушка и даже собака…
- Тобольд! Это был Тобольд! Беорнинг! И Мена с Альфой! Это друзья наши, друзья!
- Да перестаньте же кричать! – возмутился Чача. – Ишь, разошлись, сладу с вами нет! Цыц! Гляди, сейчас весь лагерь сбежится на ваши вопли…
Но хоббиты не только ни угомонились, но и пустились в припрыжку вокруг затухающего костра.
- И еще старик с ними был, - добавил Горбань, с усмешкой наблюдая за пританцовывающими малышами. – Строгий такой, горделивый…
- Не старик это – маг! – сообщил Мерик.
- Тьфу на тебя! – в сердцах воскликнул гном. – Рот закрой!
- Маг? – удивился Староста и покачал головой. – Надо же… Да-а… Странные вещи творятся в мире… Всю жизнь я про магов только и слыхивал… И на тебе – повстречал посреди дороги.
- Вот с этого момента, уважаемый, я попрошу тебя рассказывать неспешно и, по возможности, подробнее, - произнес гном. – Не хочется, знаете ли, что-либо пропустить…

Если верить старику Горбаню, то обстоятельства, при которых ему пришлось познакомиться с друзьями нынешних путников, выглядели следующим образом.
Еще весной этого года, устав от бесконечных мытарств и полуголодного существования в лагерях беженцев, собрался он, Горбань, в дальний поход к верховьям Андуина, где (как ему рассказывали) остались еще спокойные и никем не тронутые земли. В поход этот, помимо рыжебородого Томаса с его сварливой женушкой и двумя отроками, вызвался отправиться и молодой парнишка Ким со своей супружкой Снежинкой и только родившейся дочуркой. Позже к обозу пристала еще парочка славных парнишек…
Так, либо иначе, но без особых трудностей достигли они очаровательной долины в низовьях тихой реки (было это в аккурат в последних числах июня). Места те им понравились. И уж совсем они решились было поставить там свой хуторок, как на головы им, нежданно-негаданно, свалились разбойники. Было их никак не менее двух десятков, а может быть и все три! Ясное дело – беженцы похватались за мечи (кто ж по таким местам без оружия-то бродит!) и поначалу даже отогнали окаянных бандитов. Но тут к тем подоспела подмога в виде братков на конях… Кима и пареньков порубили. И уж совсем пришлось бы туго путникам, когда б на помощь им не поспели неизвестно откуда взявшиеся странники. А именно: суровый воин с искалеченным лицом, беорнинг с окладистой бородой, девушка с луком и даже собака, что бросалась прямо под копыта разбойничьих коней. Вместе они перебили почти всех бандитов. А прочие кинулись наутек, и более их не видывали… Что же касается «мага» и хоббита: в сражении они не участвовали, но внимательно наблюдали за всем происходящим от опушки, готовые в любой момент прийти на помощь. И лишь позже присоединились к победителям…
- Надо понимать, и ты, уважаемый, не остался в стороне в той славной битве, - мило улыбнувшись, промолвил Чача и подмигнул приятелям.
- А как же, и мне довелось мечом помахать! – воскликнул Горбань, не обратив внимания на гнусную ухмылочку гнома. – Впрочем - что греха таить! – вояка из меня нынче некудышний. Разве что отбиваться горазд. По ноге получил, с тех пор и прихрамываю… - И он потер колено. - А вот мальчишки – те отличились! Втроем с десяток бандитов положили! Жаль их, да что поделаешь… И друзья ваши хороши! Стоило им только показаться из лесу, разбойники сразу наутек бросились…
- Так когда сея славная сеча приключилась? – уточнил Чача.
- Я ж говорю, в самом конце июня… А точнее сказать не могу!
- Вот славно-то! – воскликнул Мерик. – Скоро мы наших друзей догоним! А что дальше-то было?
- Дальше? Хм… - старичок пожал плечами. – Пришлось нам возвращаться. На этот лагерь наткнулись случайно, но решили подзадержаться… Всё ж спокойнее, когда тебя люди живые окружают. Вот! Ну, и предложил я посреди долинки частокол возвести – так маг советовал! – чтобы от всяких там разбойников отбиваться можно было… Вот… С тех пор меня Старостой и кличут! Если что, сразу бегут ко мне за советом.
- И что, часто отбиваться приходится? – спросил гном, по-прежнему, с усмешкой, поглядывая на старика.
- Да как сказать…
В этот момент меж телегами появилась целая процессия. Возглавляла ее сухая, грозная с виду женщина с клубком спутанных волос на голове. За ней плелись пара угрюмых пареньков и две девчушки с тяпками в руках.
- Ах, вот и Лита пожаловала! – воскликнул Горбань, явно довольный тем, что можно сменить тему разговора. – А где же моя женушка?
- Ты что, забыл, пень старый? – отозвалась женщина, которую, надо понимать, и звали Литой. – Ее очередь нынче огород сторожить! А это кто такие?
- Мы мирные путешественники, - промолвил Мерик, церемонно раскланиваясь. – Меня, сударыня, зовут…
- Плевать мне, как тебя зовут! – последовало в ответ. – Ходят тут всякие! Что вылупились? Чешите своей дорогой, здесь вас привечать не станут!
- Хм… - Чача только почесал затылок. – Может быть, хоть чайком угостите усталых странников, хозяюшка?
- А помоев на голову не хочешь? – осведомилась Лита, надвигаясь на гнома. – Куда подевался этот лентяй Томас?
- Н-да… - произнес Мерик. – Похоже, ужин нам сегодня не грозит...
- Не принято тут незнакомцев ужином угощать, - покосившись на супругу Томаса, извиняющимся тоном промолвил Горбань. – И вообще, никого угощать не принято. Сами ведь живем впроголодь… А еще и детишек своих кормить надо! Вот, была у нас корова, да и та сдохла… Так что, вы не серчайте!
 
Ночь голодные путники провели под одной из телег.
«И какого чёрта мы поперлись в этот поселок? – проснувшись под самое утро, подумал Томми. - Спать посреди этой вонищи? И даже не перекусив на ночь глядя! Как хорошо было среди скал, на свежем воздушке! Всегда можно поймать неосторожного кролика… А тут даже кроликов нет! Или их всех переловили местные жители, или попросту распугали! А эта «еда» на базаре? Нет, лучше я помру с голоду, чем прикоснусь к этим пирожкам! Надо мотать отсюда, и как можно скорее…» С этими мыслями хмурый молодой человек поднялся на ноги и направился к неглубокому ручью, что протекал к югу от лагеря беженцев. Но вид мелкой речушки его также не обрадовал. Вода в ней была какая-то мутная, а берега покрыты нечистотами. Томми только брезгливо поморщился. «Ну вот, - вздохнул он, - кто сказал, что только гоблины могут всё испоганить?»
К тому времени, когда он возвратился к бивуаку Старосты, сварливая Лита уже отправилась на «огороды», прихватив с собой ребятишек. Из одной повозки доносились охи и негромкие причитания Томаса, из другой – слабый плач ребенка…
- Что делать-то будем? – спросил Томми гнома. – Долго нам еще здесь торчать?
- Денек потерпим, - промолвил тот. – Схожу я, пожалуй, гляну на их кузню… Меж народом потрусь. Глядишь, чего интересного и вызнаю…
- А нам-то что делать? – воскликнули приятели.
- Сходите на базар, - неуверенно предложил Чача. – Может быть, чего-нибудь прикупите в дорогу…
- Щас! – огрызнулся Мерик. – Да тут за один золотой пол-лагеря скупить можно! Буду я перед этим лоточником золотыми размахивать! Не дождетесь! Пусть удавится он своими пирожками!
- Ну, как хотите… - Гном махнул рукой и, закинув за плечи мешок с инструментарием, скрылся за телегами.
- Чёрт! – в сердцах воскликнул Томми. 
- Надо что-то делать! – уверенно заявил приятель и проворно юркнул в одну из повозок. Томми даже глазом моргнуть не успел.
- Ты что удумал? – запоздало воскликнул он.
- Не шуми, - промолвил друг, появляясь с небольшим мешком в руках. – Ну, что ты на меня так смотришь? Я его только на время одолжу! Потом верну, честное слово!
- Что ты затеял?
- Ничего особенного, - невинно улыбаясь, сообщил приятель. – Пойду, прогуляюсь… А что? Ты с самого утра гулял? Гулял! Чача тоже на прогулку отправился! Только я один сижу взаперти. Пора и мне немного поразвлечься…
- Никуда ты один не пойдешь! – воскликнул Томми. – Хватит! Думаешь, я не понимаю, куда ты намерился? Нет уж, вместе пойдем!
- Не думаю, что это хорошая мысль, - возразил Мерик. – Вдвоем мы только в глаза бросаться будем… Да ты не переживай, я недолго!
С этими словами он и скрылся. Томми же присел на лавочку. К счастью, трубка и кисет с махрой остались при нем, поэтому он без труда нашел себе достойное занятие.
Лениво попыхивая трубочкой, хоббит вдруг припомнил свои недавние размышления: что искал Чача в Мории? «Ах, - подумал он, - если бы удалось забраться в мешок гному, многое, поди, прояснилось… Но Чача никак не собирается расставаться со своей торбой, даже спит на ней. Может быть, это и к лучшему. Терпеть не могу рыться в чужом белье… То ли дело Мерик! Если только намекнуть приятелю про свои подозрения, уж он-то вывернется! Уж он-то найдет случай, чтобы познакомиться с «инструментарием»! А как гном застанет нас за таким неблаговидным занятием? Да уж, тут одними подзатыльниками не отделаешься! Пусть лучше всё остается, как есть, ни на что я приятелю намекать не буду… Вот подвернется случай, тогда посмотрим…»
Томми вздохнул, аккуратно выбил трубку о лавку и вновь потянулся за кисетом… 

Долгое время ничего не происходило. Лишь многоголосый гам проснувшегося, огромного лагеря беженцев окутал молодого человека, словно вязкий туман. Наконец, кряхтя и постанывая, вылез из своей повозки неприветливый Томас. Глянул на хоббита мутными глазами и поплелся куда-то, припадая на одну ногу.
Прошло еще с полчаса, и из противоположной повозки показалось личико молодой женщины. На Томми она даже не глянула, но неторопливо спустилась вниз и присела на краешке противоположной лавки, по-прежнему прижимая к груди маленькую дочурку и глядя в сторону.
Признаться, молодому человеку стало как-то не по себе. И не столь потому, что незнакомая женщина не подымала на него глаз, сколько оттого, что ему, невольно, приходилось всё время на нее таращиться… А на что тут еще смотреть?
«Встать, что ли, да уйти? – подумал Томми. - Уж очень неуютно вот так сидеть друг напротив друга, ни словом даже не обмолвясь… Конечно, оно и понятно! Кто я ей такой? О чем ей со мной беседовать? Интересно, что бы придумал Мерик, окажись он в такой ситуации? Думаю, врядли приятель смутился бы… Скорее всего, попытался бы завести какой-нибудь безобидный разговор. О погоде, что ли…» И он вновь бросил осторожный взгляд на молодую женщину. 
«А ведь она совсем еще ребенок, - вдруг подумалось ему. - Ну, конечно же, по нашим, хоббитским, меркам... Стройная фигурка, тонкая талия… Сколько ей годков-то? Семнадцать? Восемнадцать? Хотя я могу и ошибаться. Кто ж их разберет, людей этих?»
- Наверное, вам, госпожа, несладко здесь живется, - неожиданно для себя самого произнес Томми. Неизвестно, что, собственно говоря, ожидал услышать в ответ хоббит (и собирался ли услышать что-либо вообще), но Снежинка, казалось, никак не отреагировала на эти слова. Только едва заметно вздрогнула и еще ниже склонила голову к дочурке. Длинные, светлые, с золотистым отливом волосы скрывали лицо девушки от посторонних взглядов. Всё, что смог заприметить приятель, были маленький, округлый подбородок да плотно сжатые губы… Красивые, отметил про себя молодой человек.
- Вы на нас не обижайтесь, - промолвил Томми. – Мы тут случайно оказались, скоро уйдем и не будем вас тревожить… Просто пока нам подеться некуда. Мы ведь здесь чужие, никого не знаем…
Томми немного помолчал и продолжил:
- Мы идем на юг! К Минас-Тириту. Хотим разыскать своего друга… Так глупо получилось, что мы потерялись! Наша лодка перевернулась под мостом… И вот мы идем пешком, а друг наш, думаю, давно уж достиг южной столицы… Он тоже такой же низкорослый, как мы с Мериком! Мы ведь хоббиты! Мы большими не вырастаем. Такими уж нас создал Единый. Хотя, во всем остальном мы обыкновенные люди… Ну, почти люди…  Да вы ведь его видели, нашего друга-то! Он был на той поляне, когда на ваш обоз напали бандиты! Его зовут Фридерик. Правда, хорошее имя?
И тут девушка подняла голову. На хоббита глянули огромные, синие, что васильки во ржи, глаза, взгляд которых был наполнен глубокой грустью и болью. Молодой человек, невольно, вздрогнул и даже отшатнулся.
- Миринда… - произнесла она.
- Что? – удивленно переспросил Томми.
- Миринда, - повторила молодая женщина. – Меня звать Миринда. Но Киму не нравилось это имя. Поэтому он прозвал меня Снежинкой…
- Миринда… - растерянно повторил Томми. – Красивое имя, мне нравится… А почему, почему он прозвал вас Снежинкой?
- Мы познакомились зимой… Была жуткая метель, и я вся продрогла… - В этот момент маленький комочек на руках молодой женщины заворочался и заплакал. Разговор, естественно, прервался. Впрочем, ненадолго…
- Старик Горбань рассказал вчера, что с вами приключилось, - промолвил через некоторое время Томми. – Поверьте, госпожа, мне очень жаль… Жаль, что так всё произошло! Воистину! Я вас прекрасно понимаю… - «Что-то я несу вздор какой-то, - подумал молодой человек. - А ведь ничего-то я не понимаю…»
- Но вы не отчаивайтесь! – кашлянув, продолжал он. – Вы ведь молодая и очень красивая женщина… Правда, очень красивая! У нас, в Уделе, таких и не сыщешь! Вот увидите, всё наладится, всё поправится… Вы еще встретите красивого парня, который вас полюбит… Обязательно встретите! Вот! И дочурка у вас, госпожа, такая славная… - «Проклятье, я ведь дочки даже не видел! Что это со мной?» – А как зовут вашу дочурку?
- Мы не успели дать ей имя, - призналась Миринда, подняв на Томми синие глаза. 
- Назовите ее - Нимродэль! – предложил Томми. – Это хорошее имя, я уверен! Я знаю!
- Почему Нимродэль? – удивилась Снежинка. В глазах девушки вспыхнул откровенный интерес. – Я где-то уже слышала это имя…
- Ну, конечно же! – воскликнул хоббит. – Так зовется удивительно красивая река, что впадает в Серебрянку невдалеке от сокрытого Лориэна. Она вся струится водопадами, и таинственными заводи охраняют ее покой. Нам с приятелем посчастливилось путешествовать вдоль ее берегов. Никогда не видывал речки краше!
- Я подумаю… - промолвила Миринда и враз сжалась в комочек, и упавшие светлые волосы вновь закрыли ее лицо. Томми, невольно, оглянулся. В бивуак, охая и стеная, возвратился рыжий Томас. Впрочем, окинув хоббита всё тем же пустым взором, мужик вновь забрался в свою повозку. И еще долго возился, укладываясь и проклиная всех на свете…
- Скажите, госпожа, разве с этим Горбанем вам хорошо живется? – негромко спросил Томми, когда охи да кряхтенье, наконец-то, стихли. – А с этим Томасом и Литой?
- Я ненавижу их, - еле слышно отозвалась девушка. – Это из-за них погиб мой Кимушка! Он один бросился защищать наш обоз. А эти твари все попрятались, как крысы облезлые… Оставили его одного… 
- Не место вам здесь, госпожа, не место, - всё так же, тихо, промолвил молодой человек.– Хотите, мы возьмем вас с собой в Минас-Тирит?
- В Минас-Тирит? – Миринда вздрогнула и подняла на хоббита свои изумительные глаза. У того даже голова закружилась, и дыханье перехватило! – Да, пожалуй, в южную столицу мне хотелось бы попасть… А еще лучше в Поморье… Ведь у меня там родня!
- Вот и славно! – воскликнул молодой человек. – Я вам обещаю, что…
- А вот и я! – С этими словами из-за телег появился довольный собой Мерик с тяжелым мешком за плечами. – Не поверю, что ты, дружище, не рад меня видеть!
- Отчего же, - вздохнув и скорбно пожав плечами, промолвил Томми, бросив короткий взгляд на золотистые локоны, что вновь скрыли прелестное личико. – Очень даже рад…