Врата Востока. Глава 2

Глава 2. БЛАГОДАРНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ

Чача появился поздно вечером и сразу же улегся под телегой, намереваясь, видимо, соснуть. Но не тут-то было!
- Ну, рассказывай, что делал, что слышал? – навалились на него хоббиты.
- Что делал, что делал… - проворчал гном, укладываясь поудобнее. – Поставил я ворота этим бездельникам, даже засовы приладил. Теперь уж они закрываются намертво! И частокол кое-где укрепил… И что вы думаете, хоть кто-то пожаловал меня за сии труды хоть краюхой черствого хлеба? Черта с два! Впрочем, без толку всё это! Деревянным заборчиком бандитов не отпугнешь! Ну, разве что мелкую шайку… А крупную банду закрытыми воротами только раззадоришь. Уж я-то это знаю…
- А чем же крупную банду отпугнуть можно? – поинтересовался Мерик.
- Чем-чем? Пару десятков лучников надо на стенах поставить, чтоб они и близко никого не подпускали к воротам. Нескольких бандитов подстрелить не мешало бы, а лучше всего положить главаря шайки. Вот тогда остальные за ум возьмутся и, глядишь, оставят поселок в покое… А здесь… Тьфу! – И гном в сердцах махнул рукой. – Ни одного лука на весь лагерь не сыщешь! Ни единого арбалета! Есть только с десяток мечей… Да пользы от них – пшик! Вы бы видели, как селяне эти на мечи косятся! На лицах их прямо так и написано: чур меня, чур, пусть кто-нибудь другой свою кровушку проливает, а моя мне еще пригодится… Так что, без толку это!
- Ну, мечи – не единственное оружие, - рассудительно промолвил Томми. – Есть еще и вилы…
- Вот-вот! Вилы, грабли, лопаты, тяпки! – фыркнул Чача. – Да только бандитов этим не припугнешь! Даже если селяне ворота отстоят, что стоит обойти лагерь, да напасть с тылу? Частокол ведь только с одной стороны поселок прикрывает!
- На что же они тогда рассчитывают? – спросил Мерик.
- А что, непонятно? – хохотнул гном. – Рассчитывают отсидеться, пока война закончится, а после вернуться в свои родные края… Вот только ничего у них не получится!
- Почему?
- Пропащий этот поселок… Еды нет, за дровами уже сейчас надо подводы гнать миль за десять – ближе уж всё повырублено! Вот увидите, не пройдет и месяца, как местные жители и эту городьбу на дрова пустят. А уж с приходом осени и вовсе начнут все разбегаться… Оно и понятно – тут не перезимуешь! Подохнешь с голоду… Так вот!   
Гном с приятелем еще какое-то время продолжали неспешную беседу, но Томми не особенно прислушивался к их разговору. Мысли его крутились вокруг «синих васильков во ржи»…
«Дурак я, дурак, - думал он. - Что на меня накатило? Что меня дернуло девчонке этой предложить отправиться с нами в Минас-Тирит? Чем она меня так проняла? А ведь глупо-то как получилось! Дурень, остолоп! А туда же – приятелей своих поучать, как поступать надо, чтобы правильно получилось… Эх, как же мне об этой глупости своей друзьям рассказать-то? И стоит ли рассказывать? Мерик, уж точно, засмеет. Припомнит мне Маришку! До конца жизни мне это припоминать будет… А гном? Ну, уж что скажет по этому поводу гном, и вовсе предположить несложно…»
- Хватит лясы точить. – Голос Чачи донесся до слуха Томми, словно сквозь туман. – Спать пора… Завтра встаем с первыми лучами солнца и отправляемся восвояси! Нечего тут делать, разве что неприятностей на свою задницу наживем!
«Не буду я ничего своим друзьям рассказывать, - вздохнув, решил молодой человек. - Может, так и лучше оно будет – встанем пораньше, да отправимся в путь-дорогу. Авось, обойдется… Ну, куда, скажи на милость, эту девчонку, да еще и с грудным младенцем на руках, за собой тащить? Далеко ли мы уйдем? А как бандиты какие на дороге встретятся, а ребенок в самый раз да заплачет? Пришибут нас всех – вот чем это закончится!»
Томми еще раз вздохнул, перевернулся на другой бок и прикрыл тяжелые веки. И тут же перед его взором появилось миловидное личико девушки, глядящей на него с укором… Хоббит чертыхнулся и открыл глаза. Над его головой темнело глубокое небо, и яркие звезды подмигивали ему с поднебесной высоты.
«А если Снежинка проснется затемно? – подумал он. - Если будет нас поджидать? Ох… Придется, пожалуй, извиниться и перед ней, и перед друзьями. Нельзя ее с собой брать! Никак нельзя…»
И молодой человек принялся прикидывать, сколько еще им предстоит пройти, прежде чем они с приятелем достигнут таки столицы южного княжества. «Кажется, Саари упоминал, что от Высокого перевала до Минас-Тирита никак не меньше восьмисот миль. Но это по прямой. А так - добрая тысяча, если не больше… Хм… Интересно, сколько мы уже прошли? И догадывался ли волшебник, что нам придется спуститься в глубины Мории? Нет, врядли… Так сколько же миль мы преодолели?» Томми принялся припоминать дорогу до лагеря беженцев, но, как ни старался, никак не мог насчитать более трехсот пятидесяти миль пути. Ну, миль четыреста от силы… «А значит, нам остается пройти еще около шестисот миль! Еще два месяца пути… Ну, полтора, если двигаться быстро, и если повезет. И если нигде не застрянем надолго… Нет, нельзя брать с собой Снежинку, никак нельзя! Уж лучше пусть мне, балбесу, оплеух понавешают. Я это заслужил…»
И еще несколько долгих часов молодой человек так и не смог сомкнуть глаз, коря себя за глупость и ожидая самого худшего…

К счастью, ранний подъем прошел спокойно. Никто так и не высунулся из хозяйских повозок, чтобы проводить сонным взглядом удаляющихся путников. Вскоре Томми и вовсе успокоился, понуро бредя вслед за гномом по лабиринтам меж бесконечными повозками. Даже мешок, что возложил на его плечи неугомонный приятель, не казался ему таким уж тяжелым! Пара тощих псов, повиливая хвостами, увязались было за приятелями, но Чача на них грозно прикрикнул, и те, поджав хвосты, ретировались…
Ворота поселка, как и положено, были закрыты, и тяжелые засовы красовались в крепких уключинах. И пара «стражей» преспокойно дрыхла у стены, поджав ноги и прижавшись друг к другу.
- Вояки, ядрена вош… - проворчал гном, покачав головой. – Выноси, шо хош… - И уж протянул было руку, чтобы отодвинуть засовы…
- Стой! – воскликнул Томми.
- Что? Что такое?
- Слышите?
Путники застыли на месте и прислушались. Впрочем, вначале приятели расслышали лишь щебет потревоженных птиц за стеной. Но вскоре к ним добавились какие-то подозрительные звуки.
- Конский топот… - прошептал Мерик, - Может быть, свои?
- Как бы ни так! «Свои» все дрыхнут нынче… – проворчал Чача и двинулся вдоль частокола, выискивая щель меж бревнами. – Бандиты! – сообщил он через минуту. – Десятка два наберется, все при конях… Проклятье! Не успели мы ускользнуть!
- И что нам делать теперь? – всполошились хоббиты.
- Будите этих оборванцев! И вообще, всех будите! Подымай народ! – закричал гном.
- Что? Что стряслось? – кое-как продирая глаза, осведомились сонные мужики. – Проход платный… По медяку с человека!
- Я т-те покажу щас такой медяк – на всю жизнь запомнишь! – воскликнул гном, угощая незадачливых «стражей» пинками под бока. – Встать, ротозеи!
И в этот миг за стеной (совсем рядом!) раздался глухой топот копыт и ржание коней, а ворота содрогнулись от крепких ударов.
- Это что за штучки? – прогремел за стеной грозный голос. – А ну, открывайте ворота, засранцы! Всех порешим!
Стражники мигом вскочили на ноги.
- Что делать? А, что делать-то? – затараторили они. – Может, открыть? Может, обойдется? Не в первой уж, как говорится… Порешат ведь всех…
- Я т-те открою! – прикрикнул гном и для пущей важности покрутил над головой секирой. – Я т-те и так башку сверну! Бегите, подымайте народ! Пока здесь стою я, Чача, ни один мерзавец через ворота не пройдет!
- Подъем! Пожар! К оружию! – С такими криками «стражи» бросились врассыпную. И более хоббиты их не видали… Знать, схоронились где-то под телегами.
- Открывай ворота! Всех порешим! Всех порежем! – раздавалось из-за стены.
Меж тем, лагерь просыпался…
Вначале послышались всхлипывания проснувшихся младенцев, потом замычали коровы и закудахтали потревоженные куры, залаяли собаки. И уж совсем неожиданно для приятелей где-то в глубине поселка зазвонил колокол…
- Открывайте, мерзавцы! Ишь, чего удумали! Всех изувечим!..
- А нам-то что делать? – воскликнули перепуганные приятели.
- Тянем время, пока народ соберется, - деловито сообщил Чача. – А там посмотрим… Ну-ка, тащите сюда вон ту штуковину!
«Штуковиной» оказалась длинная, кое-как сколоченная лестница. Приставив ее к стене, гном осторожно принялся взбираться на самый верх частокола, не выпуская из правой руки грозную секиру.
- А нам что делать? – вновь пискнули хоббиты.
- Держите лестницу покрепче! – скомандовал гном сверху. – Еще не хватало, чтобы я отсюда сверзился…
- Открывай ворота, мерзавцы! Всё равно высадим!..
Наконец, Чача взобрался на самый верх и выглянул наружу.
- Кто такие? – грозно спросил он. – Чего надобно?
- А ты кто такой? – раздалось снизу.
- Я первым спросил, вот и отвечай! - промолвил гном и на всякий случай приподнял над заостренными бревнами частокола секиру. – А не знаешь, что ответить, проваливай отсюда подобру-поздорову!
- Это что за чучело там тявкает? – раздался еще один, скрипучий голос. – Что за петух тут раскукарекался? – Бандиты дружно заржали. - А ну, ребята, спустите-ка его на землю!
Чача только проворно пригнулся, как над его головой просвистело несколько стрел. Одна со звоном чиркнула по лезвию топора и отскочила в сторону…
- Мазилы! – сообщил гном. – Вам бы, действительно, по петухам стрелять!
Томми отпустил лестницу и стал осторожно пробираться вдоль частокола к тому месту, где меж бревнами была щель. Осторожно выглянув наружу, он увидел следующую картину: напротив ворот топтались на месте два могучих коня, на которых восседали здоровенные, с обнаженными торсами детины, сплошь опоясанные ремнями. На каждом из ремней покоилось по мечу или ножу. Из-за спин торчали приклады арбалетов. В общем, вид у разбойников был самый устрашающий. А вот чем они колотили по воротам, из щели видно не было, но, надо понимать, чем-то тяжелым…
За их спинами, на сером, в яблоках, скакуне восседал еще один разбойник, но куда более преклонного возраста - седые волосы его раскидались по плечам. Надо понимать, именно его-то скрежещущий голос и услышал хоббит. Вот уж точно – главарь банды!
Чуть поодаль столпились и прочие бандиты. К воротам они близко не приближались, но кружили на одном месте, высоко вскинув луки и арбалеты, и подозрительно оглядывая стены. «Вот уж попали, как кур в ощип, как сказал бы старина Барсукс, - подумал Томми. - У таких пощады не вымолишь. А гном в одиночку врядли их одолеет… Где же народ?» Он обернулся…
Меж тем, у ворот постепенно собиралась толпа местных жителей. И уж совсем не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что селяне разделены на два лагеря. К первому, в основном, принадлежали женщины и были они весьма многочисленны. В руках некоторых Томми приметил скалки и кухонные ножи…
- Открывайте ворота! – кричали они, размахивая скалками. – Хватит нам смертоубийства! Что они нам сделают – с нас и так ничего не возьмешь! Детей наших пожалейте! Открывайте! Пусть они, разбойники окаянные, подавятся нашими объедками! Открывайте ворота, решим всё миром, как раньше делали! Ведь порежут же, порежут…
Ко второй группе относились несколько десятков хмурых мужиков, окруживших подступы к воротам. В их руках мелькали вилы и топоры, а у парочки даже имелись проржавевшие, видавшие виды мечи.
- Прочь! – кричали они. – Не для того мы частокол городили, чтобы всяким проходимцам ворота открывать! Хватит нас грабить! Хватит над нашими женами измываться! Мы сами всех порешим! Не дадим гнома в обиду! Правильно! А он нас не даст! Разойдись! Куда лезешь? Как дам щас…
- Я т-те дам! – отвечали первые. – Ты на кого руку собрался поднять? На меня? Да я т-те щас сама кишки выпущу, бороденку твою хилую выщипаю! Открывай ворота! А вот это видел?
- Назад, бабы! Назад! – огрызались «вторые». – Не доводите до греха! Никто через ворота не пройдет! Назад! Куда прёшь?
- Открывай ворота! – вновь загремело из-за стены. – Не откроете – пеняйте на себя! Вышибем ворота – всех порешим! И детей, и стариков! Подводы пожжем! Никому пощады не будет!
«Ох, - подумал Томми, - как дойдет сейчас до поножовщины, нам же первым и достанется!»
- Старосту! – вдруг закричал кто-то. – Старосту сюда! Пусть он решает!
- Верно! Правильно! – раздалось со всех сторон. – Это он надоумил нас частокол ставить! Вот пусть и решает, что делать!
- Может быть, господа грабители, миром договоримся? – спросил Чача, вновь подымаясь над частоколом. – Чего народ баламутить? Вы только скажите, чего вам надобно… Мы подумаем. Может быть, что-нибудь и сбросим вам вниз. А?
- Он еще над нами издевается! – воскликнули бандиты. - Да ты, коротышка бородатый, первым на этой стене висеть будешь!
В это время Томми почувствовал, как кто-то крепко ухватил его за куртенку и тянет к щели меж бревнами. Еще не успев сообразить, что же происходит, хоббит инстинктивно вывернулся и скинул куртку. И лишь тогда обернулся. В щель меж бревнами просунулась чья-то волосатая лапа, и налитые кровью глазки поглядывали на него с той стороны частокола.
- Иди к мамочке, гаденыш! – прохрипел нежданно подкравшийся из-за спины противник. Недолго думая, Томми выхватил меч и рубанул что силы по этой лапище и ненавистным глазенкам. Его куртенка упала на землю, и раздался вопль.
- Меня ранили! Руку отрубили, - визжал кто-то за стеной. – Ай, больно! Гады!
- Хватит с ними цацкаться! – крикнул кто-то из бандитов. – Все на приступ! Покажем этим засранцам, кто здесь хозяин! – И в следующее мгновение несколько толстых веревок взлетели в воздух с той стороны и обвили узлами верхушки бревен.
- Мерик! – взвизгнул молодой человек, заметив над частоколом чью-то ухмыляющуюся физиономию. Приятель тут же оказался рядом.
- А вот тебе! – воскликнул он и столь удачно метнул первый попавшийся под руку камень, что угодил точно в глаз растерявшемуся бандиту. Голова того скрылась. Еще одного разбойника вмиг сдуло со стены, когда в него полетели вилы…
- Старосту! Старосту давайте! Пусть он решает! – кричала толпа.
- Открывайте! Открывайте! Нам лишнее смертоубийство ни к чему! – кричали женщины со скалками, постепенно оттесняя в сторону немногих мужчин, которые по-прежнему не подпускали никого к воротам.
- Отойди прочь! – огрызались мужики. – Никого не подпустим! Не доводите до греха!
Ворота дрожали под неистовыми ударами нападающих, но пока держались. Чача спрыгнул вниз с лестницы и, широко расставив ноги, неподвижно застыл перед воротами с секирой в руках, готовый в любой момент вступить в бой… «Проклятье, - подумал Томми. - В этом же лагере собралось несколько тысяч беженцев! Да они же голыми руками справились бы с любыми бандитами! А вместо этого - еще немного, и они вцепятся в глотки друг другу… Ничего не понимаю… Заявись эти мерзавцы к нам в Удел, их мигом бы отправили на дно Туны раков кормить!»
Но тут над головой молодого человека полетели стрелы. И за каждой из них струился такой знакомый, дымный след…
- Вот негодники! – воскликнул хоббит. – Да они же сожгут весь лагерь! Тревога! Тревога!
- Тревога! Пожар! – подхватил Мерик. – Пожар!
- Пожар! – раздалось отовсюду. – Горим! Пожар! Спасайся, кто может!
Первыми спасать свое «имущество», стеная и сметая всё на своем пути, бросились женщины со скалками. За ними, побросав топоры и вилы, кинулись мужики, расталкивая всех, кто попадался им под руки. Враз небольшая площадка перед воротами опустела! А горящие стрелы продолжали сыпаться на беззащитный поселок, что майский дождь, и уже подымались над кибитками беженцев языки жаркого пламени и столбы черного дыма… Порывистый, утренний ветерок разносил огонь по всему лагерю. Отовсюду неслись крики, проклятья, плач детей, мычание коров, блеяние коз, лай приблудившихся псов… А из-за стен доносились улюлюканье и громкий смех бандитов.
- Всех порежем! Всех порешим! – кричали разбойники.
Томми огляделся. У ворот, раскачивающихся под мощными ударами, оставались только гном да хоббиты… «Бежать надо, - подумал молодой человек. - Скрыться, пока не стало слишком поздно!» Он бросил короткий взгляд на своего приятеля. Лицо Мерика побелело, он только затравленно озирался по сторонам…
«Под ближайшие телеги! – решил хоббит. - Спрячемся под телегами. Авось, пронесет… Ворота-то, глядишь, вот-вот рухнут… Не сможет гном удержать этих бандитов, тут и говорить не о чем! Как-нибудь с приятелем схоронимся… А ближе к ночи припустим в горы – там уж нас никто не настигнет! Бежать надо, бежать…» 
- Слушай меня внимательно, малышня! – перекрывая крики, что доносились отовсюду, воскликнул Чача. – Ворота долго не продержатся! Я первых негодников срежу! И сразу прячемся под ближайшими подводами! В горы не бежать! Туда все рванут, там всех и порежут! Ждем момента, когда эти ублюдки начнут рыскать по лагерю в поисках легкой добычи, и линяем через ворота! Поняли?
- Поняли… - неуверенно откликнулись приятели.
- Слушаетесь меня, - добавил гном, - со мной не пропадешь!
И в тот самый миг, когда, казалось, раскачивающиеся створки ворот уже готовы были придавить своей тяжестью гнома, откуда-то, со стороны степи, раздался звонкий клич рога. Ему ответил еще один… И еще! Смех и улюлюканье за стенами мгновенно прекратились.
Томми вновь припал к щели меж бревнами частокола и увидел, как бандиты улепетывают, бешено колотя по бокам своих коней, а им наперерез, охватывая долинку перед воротами дугой, несутся стройные ряды всадников с длинными копьями. Солнце отсвечивает золотом в их шлемах, и темные плащи развиваются за их спинами…
- Подмога! – воскликнул хоббит. – Подмога поспела! Ура!
- Ура! – подхватил приятель, запрыгивая на спину другу и тоже заглядывая в щель.
- А ну, отойди! – распорядился Чача, отталкивая повеселевших приятелей в сторону. – Хм… Действительно… Хвала Аулэ! А я уж подумал… Впрочем, какая разница, что я думал! Это войско! Регулярное войско! Вон и стяги по ветру полощутся! Хм… Белое древо на черном фоне… Гондорцы, надо понимать…
И он, решительно двинулся к воротам и принялся вытаскивать из уключин бревна, что служили засовами.
- Может быть, не надо? – жалобно пискнул Мерик. – Кто знает, чего от этого войска ожидать?
- С этими ребятами шутки плохи! Уж можете мне поверить, - промолвил Чача, вынимая последний «засов». Вместе с ним (последним засовов) створки ворот распахнулись… Вернее сказать, одна половина ворот рухнула наземь, чуть не придавив приятелей, а вторая уперлась в сырую землю, раскрывшись лишь наполовину.
- Идемте отсюда, - сказал гном и, прихватив свой мешок с инструментарием, направился прочь.
- Может быть, не надо? – заныл Мерик. – Может быть, здесь отсидимся? Под телегами схоронимся?
- Надо! – прикрикнул Чача. – За мной!
- Самый раз сбежать? – с надеждой спросил Томми.
- От этих не убежишь… - проворчал гном, глянув в сторону всадников. – Враз догонят… Нам бы из лагеря сбежать! Скоро эти селяне оклемаются, пожар потушат… Думаете, кого они станут винить во всех своих бедах? Разбойников? Как бы ни так! Так что, лучше уж нам от этих женщин с плошками держаться подальше…

Борондир резко осадил своего скакуна, когда до ворот поселка оставалось шагов сто. Рядом с ним остановился и Фархад, кхандец, начальник его личной охраны. Конечно же, вид кое-как сколоченного частокола не произвел на них должного впечатления – свалить его было проще простого. Ну, чего еще ожидать от притаившихся в этих краях беженцев! А в том, что они неожиданно наткнулись на очередной лагерь беженцев, гондорский военачальник не сомневался. Впрочем, если бы не черный дым, замеченный издалека, его дружина так и проскакала бы мимо… С тех пор дым заметно посветлел, стал, скорее, сизым. Знать, беженцам удалось таки приструнить полыхающее пламя.
Причиной остановки был ладный, светловолосый воин, который скакал наперерез.
- Ну, что там, Эомунд? – спросил Борондир, глянув на всадника через плечо.
- Шестеро бандитов сдались в плен, - сообщил тот. – Остальные перебиты. Никто не ушел.
- Хорошо, - кивнул начальник. – Свалите тела в кучу! Надо бы их сжечь… Впрочем, отставить! Пусть этим занимается местное население! Что с конями?
- Пара коней, на которых главари их разъезжали, хорошие, обученные. А прочие – мусор, впору лишь в телегу впрягать… Что с пленными делать?
- Скоро решим… - И Борондир вновь покосился на частокол.
В этот момент ворота поселка медленно отворились. Вернее сказать, одна створка рухнула наземь, а вторая, державшаяся лишь на одной скобе, уперлась в землю, открывшись лишь наполовину. В образовавшемся проеме, к огромному удивлению бывалого воина, вначале появился приземистый гном с огромным мешком за плечами и грозного вида секирой в руке (всадники из охраны тут же полукругом обступили своего начальника). Следом за подозрительным гномом просеменили странного вида коротышки, уж больно смахивающие на детей. Вся эта компания сделала не более десяти шажков в сторону и уселась у стены, разглядывая конников исподлобья.
- И всё? Хм… - промолвил за спиной начальника Эомунд.
- Кликни своих людей. Пусть прочешут лагерь! – распорядился Борондир. – Ты знаешь, что меня интересует…
- Есть! – отозвался воин и, круто развернув коня, поскакал в степь.
И тут из ворот вывалила целая процессия! Угрюмого вида, заросшие щетиной мужики, женщины в нестираных передниках с грудными детьми на руках и свора облезлых дворняг, повиливающих хвостами. Возглавлял ее, надо понимать, согбенный старик с клюкой в руке. Еще не приблизившись к фыркающим лошадям, он принялся кланяться до самой земли и тараторить:
- Ах, спасители наши и избавители! Сам Создатель послал вас нам на подмогу! Чтоб мы без вас делали? Как же отблагодарить вас за столь нежданную подмогу? Ведь бандюги эти проклятые весь лагерь пожгли бы! Всех бы поубивали, всех порубили… Жизни не было нам, мирным гражданам, от этих паскудников! Издеваются да издеваются над тихими людьми… Чтоб им гореть ясным пламенем! И никакие уговоры на них не действуют… Уж сколько времени они над нами, несчастными, измывались! То это им подай, то это… Ах, спасители! Ах, избавители! Век не забудем вашей доброты…
И старикашка вновь принялся кланяться во все стороны. Его примеру последовали и прочие. Правда, выходило это у них крайне неуклюже. Прямо спектакль какой-то, поставленный неумелой рукой…
- И как звать-то тебя, отче? – поинтересовался Борондир, глядя на старикашку сверху вниз. Фархад за его спиной только расхохотался…
- Горбань! – бодренько откликнулся старичок, ничуть даже не смутившись. – Горбанем меня зовут! Я тут, вроде как, местный староста… Да какой из меня Староста-то! Это так… - И он только махнул рукой. - Кличут меня Старостой! Ну, и пущай кличут! Это я надоумил народ частокол поставить вокруг лагеря… Прощения прошу, хотел сказать - поселка нашего! Да, разве ж это поселок? Приют для бездомных скитальцев, а не поселок вовсе…
- Хватит причитать! – промолвил Борондир. – Мы ваше селение грабить не собираемся…  Живите себе спокойно, коль вам тут нравится. Но не забывайте, на чьей земле живете!
- Так это ж Митлориэн! – откликнулся старичок. – Серые равнины другими словами! Земли ничейные…
- Экий ты образованный! – проворчал гондорский военачальник. – Ничейных земель в наши смутные времена не существует! Заруби это на своем носу!
- Как скажите, милостивый государь! Как скажите! – И старичок вновь принялся раскланиваться.
- Кто это такие? – спросил Борондир, указывая на три странные фигуры, примостившиеся у стены.
- Э-э… Вот эти? – переспросил на всякий  случай Горбань. – А кто их знает? Не наши они, не местные… Явились откуда-то… Похоже, с севера… А кто такие – не ведаю. На шпионов не похожи… Один из них – гном, это точно!
- Сам вижу…
- А малыши эти… Хм… - Старичок скривился и почесался в боку. – Кто их знает…
- Фархад! – кликнул Борондир. – Я хотел бы побеседовать вот с теми тремя подозрительными особами… А ты, Горбань, проваливай отсюда. Слышишь, проваливай!
- Как не слыхать? – откликнулся тот. – Как не слыхать? – И Староста, продолжая кланяться, попятился к воротам. За ним потянулись и прочие участники неудавшегося «спектакля»…

Всадник, что отделился от прочих и неторопливо приближался к приятелям, признаться, нагнал на хоббитов страху. Такого страшилища они в жизни не видывали! Куда там гоблинам! Был он форменным дикарь-дикарем, да еще и чернокожим! Смуглых, загорелых людей приятелям уж доводилось видеть. Взять того же Имраима! Но этот был именно чернокожим! О таких разве что в древних легендах рассказывалось (да кто в них верит?). Тонкие губы незнакомца были практически неразличимы на скуластом, размалеванном непонятным рисунком лице, нос был короткий, прямой, с едва различимой горбинкой. Глаза, казалось, налились кровью; длинные, черные волосы его были заплетены в косу и из нее торчали разноцветные перья. Никаких доспехов на нем не было, а голым торсом он уж больно смахивал на обычных разбойников. Вот ведь, точно, страшилище!
Остановившись в нескольких шагах от втянувших головы хоббитов, «страшилище» произнесло:
- Начальник хочет с вами говорить! Следуй за мной! – Голос его был гортанный, со странным акцентом.
Впрочем, на гнома этот воин-варвар, похоже, не произвел должного впечатления.
- Хочет говорить? – проворчал Чача. – Вот пусть и явится сам!
- Не груби, - огрызнулся чернокожий конник и, повернув коня, всё так же, неторопливо, направился назад.
- Действительно, - взмолился Мерик. – Штаны с нас не упадут, если мы малость прогуляемся!
Конечно же, ничего хорошего от предстоящего «разговора» приятели не ждали, но и не хотелось излишне раздражать грозного варвара. Хоббиты первыми поднялись и затрусили к группе всадников, что поджидали их посреди степи. Чача в сердцах сплюнул себе под ноги, но тоже поднялся и последовал за товарищами.
- Кто такие будете? – спросил суровый воин на высоком коне, когда путники приблизились.
- Я твоего имени не знаю! – гордо подбоченясь, произнес Чача. – Назовись вначале, а после и мы, может быть, назовемся!
- Ты полегче, коротышка! – прикрикнул один из всадников. – А то мы твою бороду мигом укоротим!
- Очень неудобно говорить, задрав голову, - ответил гном, поигрывая секирой. – Коль ты такой смелый, слазь с коня! Тогда и поговорим!
- А ты подпрыгни! А то твою голову от земли едва видать!
- Отставить! – проворчал «начальник». И к огромному изумлению хоббитов, он легко спрыгнул с коня и остановился перед гномом, чуть не упершись грудью в секиру. – Учтивее было бы тебе, гном, первым назваться. Да, так и быть… Меня зовут Борондир, сын Берета. Я – капитан княжеской гвардии, гондорский военачальник. А вы кто такие?
- Хм… Мое имя известное! – воскликнул гном. – Я – Чача из рода Мануимов! Неужто, не слыхали? Мануимы – семейство знатное! И в Агларонде мы известны, и в Подгорном царстве. А это – внучки мои, Мерик и Томми! Вы их не обижайте! Чего это вы на них так подозрительно поглядываете?
Борондир только вздохнул и, поманив путников за собой пальцем, отошел в сторону шагов на двадцать. Томми заметил, как напряглись прочие конники, но последовать за своим командиром не посмели…
- Третий раз спрашиваю… - понизив голос, произнес военачальник. – Кто вы такие? На беженцев, вроде, вы не похожи…
- Это что, допрос? – пискнул Мерик.
- На допросе по-иному спрашивают, - заметил воин и усмехнулся. – Нет, это не допрос. Можете ничего мне не отвечать. Пожалуйста, следуйте своей дорогой! Но я, всё же, посоветовал бы вам ответить на несколько моих вопросов... Итак, вопрос первый: вам знаком человек по прозвищу Палландо?
- Палландо? – так и подпрыгнули хоббиты. – Где, где вы с ним повстречались?
- И не человек это вовсе, - добавил Мерик. – Палландо – маг!
Чача только недовольно крякнул и неодобрительно покачал головой…
- Вот те на! – удивился воин. – Об этом мне ничего неизвестно. Да, признаться, и не встречался я с этим Палландо…
- Как же так? – откликнулись озадаченные приятели.
- Несколько дней назад я получил странную депешу от Советника Константина, - промолвил Борондир. – Кроме всего прочего в ней было наказано: если я повстречаю в пути путников, которые знают некоего Палландо, а именно – пару невысокликов, гнома по прозвищу Чача, - и воин бросил короткий взгляд на хмурого гнома, - и старика по прозвищу Саари, следует способствовать их скорейшему достижению Минас-Тирита… Заметьте: именно «способствовать», а не волочь силком! А потому я и задаю вам вопросы! Ваша воля – можете на них не отвечать!
- Конечно же, мы знаем Палландо! – воскликнули хоббиты. – Мы и направлялись в Минас-Тирит! Там наши друзья!
- Хорошо, - кивнул воин. – Но куда же подевался некий старик по прозвищу Саари?
- Мы не знаем, - разведя руками, признались приятели. – Мы с ним давно расстались…
- Ладно, - Борондир махнул рукой. – Путь наш неблизкий. Если всё пройдет спокойно и гладко, через двадцать дней я должен быть под Амон-Биконом…
- А это что такое? – поинтересовался Мерик.
- Крепость в двух днях пути от Минас-Тирита. Решайте сейчас, последуете вы с нами далее или мы расстанемся вблизи этого лагеря!
Путники, невольно, повернули головы в сторону лагеря беженцев. Там, у самых ворот, постепенно собиралась толпа народу. Казалось, поглазеть на нежданных «избавителей» сбежалась добрая половина жителей поселка…
- Н-да, - проворчал Чача в раздумье. – Что-то нет у меня желания здесь оставаться… И хотя дорога моя, по-прежнему, лежит в другую сторону, я от твоего великодушного предложения не откажусь, военачальник Борондир!
- Ура! – закричали хоббиты. – Мы едем в Минас-Тирит вместе с могучими воинами! Вот славно-то как!
Но тут Томми повнимательнее пригляделся к толпе у ворот, и сердце его ёкнуло. Он без труда разглядел за спиной Старосты стройную фигурку, светлые волосы и синие глаза Снежинки. «Вот, невезение, - подумал молодой человек. - Как же быть-то?» И нежданно для себя самого он воскликнул:
- Мы не одни! С нами еще путешествует вон та девушка! Без нее мы никуда не поедим!
При этих словах гном издал какой-то непонятный звук - выругался негромко, что ли? А Мерик даже подскочил от неожиданности.
- Ты что, сдурел, приятель? – прошипел он.
- Мы никуда без нее с места не двинемся! – нахмурившись, решительно повторил Томми.
- Что ж это за попутчица у вас такая, что без нее вы никуда? – усмехнувшись, спросил гондорский военачальник. Томми обернулся, отыскивая в толпе у ворот девушку, но та уже протиснулась вперед и поспешно направлялась к путникам. На ней было простенькое платьице, за плечами виднелся тугой узелок, а руки ее всё так же крепко прижимали к груди крошечное тельце.
- Как же тебя величать, красавица? – спросил Борондир, когда молодая женщина остановилась в нескольких шагах от него.
- Снежинка… - негромко ответила она, и подняла синие глаза.
- Снежинка… Хм… А муж у тебя есть, красавица?
- Был…
- Ее мужа убили бандиты! – воскликнул Томми. – Он умер с мечом в руках, как подобает воину!
- Не дело это… - донесся до слуха хоббитов недовольный ропот всадников за спиной. – Где такое видано, чтобы женщина с дружиной в поход отправлялась! До добра это не доведет! Да и коней лишних у нас нет…
- У меня есть конь! – промолвила Снежинка, глядя прямо в глаза военачальнику. – И в седле я держаться умею!
- А как сынишку твоего зовут?
- Дочка это моя… И зовут ее - Нимродель!
Томми только радостно вздрогнул, глянув на молодую женщину широко раскрытыми глазами…
- Вы слышали, воины? – воскликнул Борондир, повернувшись к своей дружине. – Дочку-то зовут Нимроделью! Славное это имя, славное! С именем таким – уж точно! – нам будет сопутствовать удача! Решено! Через час выступаем… А вы не мешкайте, - обратился он к путникам. – Никого дожидаться не будем.
- Нам-то что? – откликнулся Мерик. – Рот закрыл и к походу готов! 
- Спасибо тебе! Огромное спасибо! – меж тем произнесла Снежинка и, наклонившись, поцеловала Томми в щеку. Тот только зарделся…
- И после этого ты еще смеешь обзывать меня бабником? – прошептал Мерик и ущипнул приятеля за бок.

Борондир вновь вскочил на коня, когда к нему подскакал молодой, светловолосый всадник.
- Что скажешь, Эомунд? – обратился к нему военачальник. Тот только отрицательно покачал головой.
- В лагере одни женщины, дети, старики, - промолвил воин. – Едва ли наберется с десяток крепких мужиков. Ну, от силы, пару десятков… Все прочие – мусор, доходяги… Есть ли смысл связываться с ними да волочь с собой десяток рекрутов? Только задержат нас в пути…
- Смысла нет, - согласился начальник. – Вот что, Эомунд… С нами далее последуют гном, двое малышей и вон та молодая женщина с ребенком. Поручаю их твоим заботам! Головой за них отвечаешь!
Молодой воин только нахмурился, но кивнул. Впрочем, стоило ему бросить взгляд на девушку, как лицо его прояснилось.
- Красивая…
- Ее муж погиб, как воин, - заметил Борондир. – Потому, и отношение к ней должно быть соответствующим!
- Есть! – воскликнул повеселевший молодой человек. – А что делать с пленными?
- Некогда нам с ним нянькаться! – промолвил гондорец, и взгляд его потяжелел. – Гоните их до ближайшей рощи и прилежно развесьте по деревьям. Чести большей, чем стать пищей для воронья, эти мерзавцы не заслужили…

 Не прошло еще и получаса (всё это время хоббиты старались держаться подальше от селян, что по-прежнему толпились вблизи частокола), как у ворот поселка послышались возмущенные крики. Привстав на цыпочки и приглядевшись, Томми сразу догадался, из-за чего разгорелся сыр-бор: два паренька, детишки рыжебородого Томаса и сварливой Литы, проталкивались через толпу, ведя под уздцы высокого, гнедого коня.
- Не трожь! – надрывался Староста, уцепившись руками за хвост коня. – Ишь, чего удумали, паскудники! Мой это конь, мой! Никому не отдам!
- Не твой это конь! – огрызались пареньки, упорно прокладывая себе дорогу. – Это Снежинки конь! Он ей по-праву принадлежать должен! Ее это конь… Лапы-то убери!
- Не дам, мерзавцы! Отдайте! Он денег стоит, и немалых!
В этот момент конь взбрыкнул копытами, и старик Горбань под общий хохот и улюлюканье полетел наземь.
- Эомунд! Разберись! – коротко бросил Борондир.          
- Что за крики, а драки нет? – грозно осведомился молодой воин, подъезжая к воротам. – В чем дело?
- Мой это конь, мой… - Охая, Староста кое-как поднялся на ноги, опираясь на клюку.
- Снежинки это конь! Ей он принадлежит, - продолжали стоять на своем угрюмые пареньки.
- Сейчас разберемся! – повышая голос, промолвил Эомунд. – Это конь боевой, обученный… Даже невооруженным глазом видно! Место ему – в строю! Откуда у тебя, Горбань, обычного беженца, мог взяться этот конь? Украл? Говори!
Староста только голову в плечи втянул и попятился. Мгновенно вокруг него образовалось пустое пространство…
- А знаешь, как в военное время поступают с конокрадами? – громко спросил молодой воин.
- Господин начальник! Господин начальник! – воскликнули парнишки, приняв, видать, светловолосого воина за «главного». – Возьмите нас с собой! Мы уже взрослые! Мы тоже хотим стать рыцарями! Вот увидите, мы вас не подведем! У нас даже мечи есть!
- Вы что это надумали, негодники? – закричала оказавшаяся поблизости Лита. Расталкивая всех локтями, они принялась пробиваться в передние ряды. – Родителей престарелых бросить на произвол судьбы решили? Да я вам щас уши оборву! Вы у меня попляшите! Вот скажу папеньке вашему, он с вас три шкуры спустит! А ну, возвертайтесь взад, и только попробуйте перечить родителям!
- Возьмите нас с собой, господин начальник! – продолжали упрашивать пареньки, ухватившись за сбрую. – Сил нету на огороде этом штаны протирать! Вы не пожалеете…
Молодой воин обернулся и растерянно глянул на своего начальника.
- В годы разлада да неурядиц мужчинами становятся рано! – произнес Борондир. – Впрочем, решать тебе, Эомунд! Если возьмешь пареньков, будешь в ответе и за них, пока оба не станут солдатами.
- Как вас звать-то? – спросил светловолосый воин, обращаясь к ребятам.
- Бим!
- Рут!
- Какие же это имена? Скорее прозвища… Ну, ничего, подрастете, мы дадим каждому из вас по настоящему имени!
- Ура! – закричали парнишки.
Всадники уже выстраивались строем. Хоббитов подсадили на коней рядом с крепкими воинами. Снежинка забралась на с трудом отвоеванного гнедого, паренькам тоже досталось по «бандитской» кляче… А вот с гномом вышла задержка!
- Да где ж такое видано, чтобы гном на лошади разъезжал? – заартачился Чача. – Да я к этой скотине и близко не подойду! Ненавижу лошадей! Мы, гномы, всегда на своих двоих путешествуем!
- Ну, как знаешь, - пожав плечами, ответил Борондир. – Только врядли ты за нами угонишься…
- Может быть, я у кого-то за спиной примощусь? – с надеждой спросил Чача.
- Если бросишь тут свой мешок! – отвечали ему со смехом. – Давай-давай, залазь! Это смирная кобыла, но крепкая… Из разбойничьих… Тебя она не сбросит. А сбросит – мы подберем!
И еще долго всадники хохотали, подсаживая упирающегося гнома, подымая его тяжеленный мешок и укорачивая тому стремена.
- Как тебя звать-то? – спросил Томми своего нового попутчика.
- Эркебрант, - ответил тот. – Но друзья зовут меня просто Брант.
- Хорошо, - кивнул хоббит. – Я тоже буду звать тебя Брантом. А меня зовут Томми.
 
…Лита еще продолжала недовольно причитать и размахивать руками, хотя к крикам ее уж никто не прислушивался. Впрочем, близко к грозным всадникам она не приближалась… Меж тем, в толпе у ворот стал нарастать недовольный ропот.
- Что ж это делается-то, братцы? – послышались крики. – Девку молодую увели… Коней сцапали! Мальчишек сопливых в солдаты забрали! Где ж справедливость? Хоть гнома нам отдайте!
- А зачем вам гном? – поинтересовался Эомунд.
- А как же? А по чьей вине половина поселка сгорела? Нет уж, пусть расплатится, как положено! По золотому за подводу…
- По два золотых! – крикнул кто-то. – Они, гномы, народ небедный, зажиточный народ!
- И на порчу прочего имущества пусть раскошелится!
- А коль денег у него нет, пусть отработает все убытки до последнего медяка! Пусть на кузнице повкалывает!
- Точно! Верно! Где справедливость? – зашумела толпа.
- Где справедливость? – воскликнул Борондир, приподымаясь в седле. – А ну, все недовольные – шаг вперед! Становись в строй! Нечего за стенами отсиживаться, когда другие кровь свою за отчизну проливают! Ну?
Ропот тут же прекратился.
- Кажется, я уже говорил: благодарность человеческая не знает ни границ, ни пределов… - проворчал Чача себе под нос, поглядывая через плечо на редеющую толпу у ворот. 
- Как зовут твоего коня, девушка? – спросил Эомунд.
- Ветер, - откликнулась Снежинка, глянув на молодого воина.
- Хорошее имя, - кивнул тот. – Скоро мы это проверим…
- В поход! – вскинув руку, воскликнул Борондир. Запели рога, и дружина двинулась в путь по бескрайним просторам Митлориэна.