ДУРА

-  Дура, ну ты и дура! Ты, что, не могла мужу сказать, что моешь посуду?
-  Но я ведь не мою посуду!
-  Но ты ведь будешь мыть посуду?
-  Ну, да, буду!


-  Вот видишь, можно было сказать, что собираешься мыть посуду! А то,
видите ли, она пишет в дневнике! Он и думает, что ты дома сидишь и
 ничего не делаешь.


-   Ну, что я поделаю! – в сердцах воскликнула я, - не могу я врать!
Хотела бы, а ничего не получается. У меня какая – то «патологическая»
правдивость. Язык не поворачивается соврать. Иногда скажу
полуправду, а через пять минут бегу просить у него прощение за свою
ложь.


-  Первый раз вижу такую чокнутую. Хитрей нужно быть. Хитрей… И
нашим и вашим… Разве мужикам можно говорить всю правду? Да они
потом всё  перевернут с ног на голову и ты же окажешься в полном…  А
с них, как с гуся вода!


-  Да, права ты, права… - невесело ответила я. - Сколько раз так и было.
Уже не дважды, а сто дважды наступала на одни и те же грабли… Ничто
меня переучить не может! Живем вместе уже давно, а я все, как
настоящая пионерка и истинная комсомолка…


-  Слушай! К тебе можно за деньги экскурсии водить, и показывать, как
«неведому зверюшку». Что – то вроде зоопарка… Или нет, шоу…
«Патологическая правдивость»… А еще лучше -  «Честная женщина».
Представляешь, сколько бы ты бабок заработала? – зашлась в хохоте
подруга, - нескончаемым потоком люди бы к тебе шли, как в мавзолей.


-  Точно. Горбатого только могила исправит!  - горестно заметила я.
-  Успокойся, а то еще какой – нибудь изъян  в себе найдешь…
-  Ты знаешь, о чём  я сейчас вспомнила, - мой рот растянулся в улыбке,
- когда я выходила замуж, бабушка рассказала мне такую побасёнку.


 В одной деревне, жена днем затопила печь, уснула  и хорошо подпалила
валенки. Высушить решила… Ночью к ней лезет со своей любовью
муж, а она, ломая руки, трагически произносит, что, дескать, не до тебя
 мне, валенки сожгла… А у мужика любовь на уме, какие на фиг
валенки? «Да, чёрт с ними, завтра новые купим!»

 Бабуля еще добавила, что и мне такой же нужно быть. Сообразительной! Не оправдала я ее надежды…


-  Какая мудрая бабулька! Жива? – поинтересовалась подруга.
-  Да, недавно справили ей девяносто четыре года. В полном здравии,
на своих ногах. Сериалы почти все смотрит.
-  Вот, потому и смотрит, что жила, как тебе советовала… Ой, бежать
надо! К тебе зайдешь на пять минут, а сидишь целый час… Ох, и
верится мне с трудом, что супружник твой  так же всю правду – матку
тебе  докладывает, - с порога ехидно выдала она.


 Знала, что он задержится, нужно было доделать срочную работу, а в
субботу уже отдыхать. Напекла блинчиков, потушила картошку. Стала
поглядывать на часы. Уже слишком поздно… А, вот и он!
-  Пришел? Все доделали? – ласково начала ворковать я, - вон уставший
какой!


-  Да… Да… Конечно… - не подходя близко ко мне и отводя глаза, муж
односложно отвечал на мои вопросы; было видно, что усталость совсем доконала его, и он из последних сил держится на ногах, - сейчас сполоснусь и спать!
-  Бедненький, - жалостливо подумала я, - даже на еду уже нет сил.


-  Ну, что, твой благоверный, уже добрался до дома? – дозвонилась до
меня другая подруга.
-  А он, что же, у вас был? – удивленно спросила я.
-  А то, как же? Кафе «Гараж» было открыто до темна. Вся мужская рать
 была в сборе.


-  Ну, что ж, это уже сто третий раз… - тихо изрекла я.
-  Что, что, не поняла тебя, говори ясней, - прокричала подруга в
трубку.


-  Просто я уже сто третий раз наступаю на одни и те же грабли…