II. Власть Великого. Глава 10. Эти дети с Винэи!..

     ОТРИЦАНИЕ ИМЕНИ.
            
     Часть 2.
           ВЛАСТЬ ВЕЛИКОГО.
            
     Глава 10.
           ЭТИ ДЕТИ С ВИНЭИ!..

   - Гляньте-ка, кто явился! Явился к нам Анчутка. Надоело ему быть свободным, - такими возгласами встретили меня предсказатели.
   - Удивительный парень Анчутка. Полюбил Текр всей душой.
   - И не хочет ни селёдкой торговать, ни стены красить. Хочет быть с нами. Нас тоже полюбил, не иначе.
   - А кого ему ещё любить? Семьи у него нет, он сказал. Да и кто пойдёт за такого парня? Трусов девки не любят.
   - А может, он, как Брим, любитель всякой красоты на коже. На руках у него достаточно шрамов, а на шее, гляжу, не хватает. Наше клеймо захотел для коллекции.
   - Или знаете что? Есть такие типы, которые жить не могут без того, чтобы ими кто-нибудь не командовал. Анчутка, видать, из таких.
   - Хватит, - внезапно подняв голову, сказал Дась и сверкнул глазами так, что мне показалось – искры посыпались и взметнулась пыль. Предсказатели невольно поджали ноги. – Хватит. Бывают и такие люди. Но они тоже люди, и заслуживают уважения. Мы не можем знать, что движет человеком. Садись, Анчутка, рядом со мной.
   - Рядом со мной садись, - непререкаемым тоном велел Брим и показал, куда конкретно я должен сесть. И снова Астак оказался напротив меня. Он сидел рядом с Доуром, что не приносило тому радости. Наоборот, старейшина весь скривился от отвращения. Моё соседство таким же образом подействовало сегодня на Брима. Я уже и не знал даже, как угостить предсказателей булочками. Казалось мне, что они их не примут. Астак – из брезгливости, остальные – из гордости.
   Вчера я был для них жертвой коварного обмана и преследований, растерянным человеком, нуждающимся в помощи, но, по их убеждению, намеренным бороться. Сегодня я явился им жалким трусом, предавшим самое святое – свободу. Они старались мне помочь, давали советы, жертвовали последними деньгами, но вот я здесь. Пришёл добровольно. И кто я после этого?
   - Лучше умереть свободным, - сказал мне Брим. – Не думал я, что у тебя сердце зайца.
   Я стерпел. В конце концов, мне не привыкать. Во времена буйной юности меня постоянно именовали трусом, и не просто кто-нибудь, а даже собственные родители. Они путали страх за близких с обычным страхом. И, поскольку я очень боялся за Рики, считали меня ненормальным. Это им так понравилось, что считают до сих пор. Я сказал Бриму тихо:
   - Зайцу случается перехитрить лису.
   - Кто бы говорил, - презрительно фыркнул парень. Сегодня я был ему так неприятен, что он отворачивался от меня, и чуть шею не свернул. Зачем, интересно, требовал тогда, чтобы я сел слева от него? Я повнимательнее пригляделся к Дасю. Отсюда мне было удобно заглянуть под широкополую шляпу и разглядеть длинные пушистые ресницы, высунутый при гадании от напряжения кончик языка, тонкие черты чисто умытого лица, уши со следами дырочек для серёг… Дась был женщиной. Очень красивой женщиной, между прочим. Только измождённой и сильно встревоженной. Я ещё вчера заметил, что Брим более других опекает этого своего товарища. Теперь я был уверен, что он положил на красотку глаз. И невольно ревнует ко мне. Я ведь ещё не замучен жизнью в подвале, оттого и выгляжу получше прочих. Бримовой избраннице было лет тридцать или даже поменьше, она была худа и выглядела, конечно, изящней мужчин, оттого и казалась младше всех.
   А интересно, как женщина прибилась в эту компанию? Я уже знал, что женщин – предсказательниц извели совершенно, несмотря на закон, защищающий людей нашего ремесла. Причём, извёл лично Косза, сам, такой, каким я видел его на плакате. Приходил к ним в дом, и после этого предсказательниц находили мёртвыми. Преступления совершались без помощи оружия, на телах жертв не было ран. Можно было бы предположить, что это естественная смерть, но все точно знали: убийца Косза. Я понимал, что эта женщина недавно лишь научилась гадать, и делала это ещё не слишком уверенно. Почему она раньше не открыла в себе способности, а только сейчас, в такое опасное время, в таком опасном месте? Я видел, что ботинки на ней размера Бримовой ноги. Отдав их ей, он ещё не разжился другими, а значит, предсказательница здесь не очень давно. Товарищи Брима не могут не знать об обмане. Они прячут, оберегают, обучают и жалеют эту женщину. Они уважают её и не обижают, как мужчины, иначе она была бы другой и другими были бы отношения. Опять же, влюблённость Брима играла свою роль… Речь женщины в мою защиту немного объясняла, почему она здесь.
   Ей, значит, можно прибиться, а я трус. Ну-ну.
   День покатился такой же, как вчера. За исключением того, что мне заявили прямо, что сегодня я сам плачу за место – это раз, и что обязан возместить расходы предсказателей на вчерашний штраф. К обеду я возместил и уплатил, но мои коллеги всё были недовольны. Я, трус и слюнтяй, перестал им нравиться.
   Желающих погадать было много, и у меня – особенно. Видимо, весть о новеньком, предсказывающем перемены, разнеслась по всему Текру. И первой, к моему удивлению, пришла та самая девочка, одетая мальчиком, которой утром обрезали косы. Нос у неё был распухшим, а глаза всё ещё красны. С горя она забыла, что люди мужского пола, как высшие существа, не имеют права обращаться за предсказаниями. Я напомнил:
   - Ты же мальчик. Быстро изложи суть и постой в сторонке. И учти, на детей не гадают.
   - А ты на взрослого погадай. На мою старшую сестру. Не представляешь, что она сделала: подалась в невесты Косзы! Мама чуть с ума не сошла.
   Девочка захлюпала носом и заговорила междометиями.
   - Быстро и по существу, - отвлёк я её. – Когда, зачем и по какой причине твоя сестра сошла с ума?
   - Так четыре дня назад пришли из храма и сказали, что если она не пойдёт с ними, они прямо сейчас убьют меня и маленькую сестрёнку.
   - Что происходит с невестами Косзы? Где они обитают? – мне нужно было разжиться информацией. Женщина, которую я решил про себя называть Дасей, прислушивалась и кусала губы.
   - Не надо такое спрашивать у ребёнка, - тихо сказала она, а девочка затрясла головой, чтобы не разрыдаться. Я отказался от желания разузнавать дальше.
   - Обрезанием кос тут не поможешь, - сказал я девочке.
   - Бежать? Нам всем вместе? Ведь мы с сестрёнкой когда-нибудь вырастем, и…
   - Пока постой в сторонке.
   Юная клиентка отошла, даже не удивившись тому, что я знаю, что она не мальчик. Чуть позже я сам прошёл мимо неё и поманил за собой, с глаз стражи, чтобы ей ещё не пришлось штраф платить.
   - Вот что сказали мне карты, - сообщил я девочке. – В жизнь твоей семьи вмешается человек, который всё изменит.
   - Дедушку выпустят из тюрьмы?
   Но я не думал, что это дедушка, и что они его когда-нибудь увидят.
   - Совсем посторонний человек. Он устранит преграды между твоей сестрой и её домом и встанет между ней и тем, кого она боится. Это случится скоро.
   - Да? Всё переменится?
   - Точно.
   Девочка ушла почти счастливая. Я и Дася глядели вслед. Потому что, увидев, что я направляюсь к клиентке, женщина пошла следом. Но деликатно стояла поодаль, пока я рассказывал о раскладе. Теперь я подошёл к Дасе и обратился к ней, как к мужчине:
   - Считаешь, я мог нарушить твой запрет? Пошёл за мной, чтобы проследить, не говорю ли я с ребёнком о нехорошем?
   - Да. Так. Лучше спроси у меня, когда тебе понадобится.
   - Я спрашиваю. Или сейчас не время, и здесь не место?
   - Наоборот. Много людей. Не обратят внимания. – Она всё время наклоняла голову, чтобы скрыть лицо под широкими полями. – Невесты Косзы живут в отдельном большом доме там, в храме. Всё очень плохо. Мало света, мало воздуха, мало места. Есть разные помещения. Для тех, кто прибыл только что, для тех, кто уже старится, но ещё может убирать и готовить. На воле считают, что в этом возрасте женщина ещё молода и прекрасна, и что впереди у неё вся жизнь. А в храме – нет. Ты едва ли не старуха. Если жива лет в двадцать шесть, значит, повезло. Ты сможешь выходить из здания и идти по воздуху туда, где работаешь, видеть небо. Но это длится недолго. Стоит приболеть – и на твоё место приходит другая, а тебя больше никто не увидит. Есть помещения для тех, кто должен родить Ему Самому малыша, и есть маленький дворик, где они могут гулять. Но когда сын подрастает, его забирают у матери. Лучше всех живут те, кого избрали для службы вне храма. Это чаще всего волшебницы, которые согласились служить Ему Самому. Доур считает, что тебя заманила одна из таких. Если сестра девочки попала в храм, она никогда не вернётся. Я бы усомнился в правильности твоего гадания, если бы сам не гадал людям вчера и не видел, что идут перемены. Я бы предостерёг тебя, сказал бы, что не стоит искать твою красотку и задерживаться из-за этого здесь, что ты не встретишься с ней… Но ты ведь не ради девицы в Текре? Не было этого, правда?
   Я приподнял поля шляпы и внимательно посмотрел на женщину. И решился:
   - Никаких девиц, Дась. Я счастливо женат и имею дочку. Я ищу друга, которого похитили жрецы. Что-нибудь знаешь об этом?
   - Нет, - замотала она головой. – Если он попал в тюрьму, то…
   - Знаю, знаю. Он не попал в тюрьму. Он волшебник, и нужен жрецам для какой-то цели. Аарн Кереичиките.
   Дася долго молчала, глядя на меня. Это из-за имени Аарна. И из-за того, что я анчу, и что руки у меня в шрамах…
   - Плохо дело. В любом случае, ты его никогда не увидишь.
   - Петрик, - предпринял я ещё одну попытку. – Это имя ты слы… шал?
   - Только слышал про Петрика Охти, - светло улыбнувшись, сказала гадалка.
   - В песнях Блота Корка?
   - Песен не слышал. Разве могу я отсюда уйти? Просто все говорят: Петрик Охти и Миче Аги. Они с Винэи. Не удивлюсь, если вдруг встречу кого-то из них здесь, на базарчике.
   И, хмыкнув, Дася перевела взгляд на мои изуродованные кисти.
   - Не удивлюсь, если одной из обречённых по возрасту, однажды улыбнётся удача. И что она не просто окажется здесь, но и найдёт себе преданных друзей. Которые не выдадут, - парировал я.
   И мы, как настоящие друзья, пожали друг другу руки.
   - Ты мне расскажешь, как сделать то, что я задумал? – спросил я, имея в виду возможность пробраться в храм. Она ведь как-то выбралась на свободу!
   Женщина пожала плечами и ответила:
   - Если ты не дорожишь собой, расскажу.
   Но тут из-за угла возник Брим. Втиснулся между нами и, покачавшись с пятки на носок, сообщил мне, что запрещено отлучаться надолго.
   - Тебя там ждут, Дась, - проговорил он, выразительно меня оглядывая.
   - Отойди, Брим, дай побеседовать с человеком, - попросила она. Я думал, Брим станет возмущаться и полезет в драку, но предсказатель покорно отошёл. Правда, он был зол, а его кулаки сжаты. Это потому, как я позже узнал, что Брим родом из тех мест, где с древнейших времён правят женщины, где их очень уважают и считают умней мужчин. И даже культ Косзы не смог изменить положение дел. Парень посчитал, что Дасе не надо мешать, раз она просит. 
   - Пожалуйста, - сказала она мне, не прячась больше за полями шляпы, - если ты сделаешь, что задумал, вспомни, что я трижды рожала Ему Самому сыновей. Это очень хорошие, очень умные мальчики. Они вовсе не злы. Вспомни, что я их люблю.
   - Я буду помнить.
   Брим издал звук, напоминающий рычание, и, чтобы не злить его, мы пошли работать. Я не сомневался, что Дасе удастся смирить гнев влюблённого в неё предсказателя. Но сейчас его аж перекосило от ненависти ко мне.   
   До обеда всё было спокойно, все занимались своим делом, я занимался больше других, так что погадать, чтобы посмотреть, чем занят Аарн, обещавший позаботиться о Рики и Лале, не смог. Только вздыхал, время от времени поглядывая на ворота. Стражники перешёптывались и показывали на меня.
   В воздухе носилось слово «перемены». Иногда я слышал тихие разговоры о человеке, способном всё изменить. Предсказатели недоумевали. Вчерашние и сегодняшние гадания выбили их из колеи и заставляли думать о хорошем. Заставляли раскидывать карты для себя и на этого человека. Заставляли надеяться и улыбаться. В минуту затишья я подошёл к Доуру отдать долг и обнаружил в кругу предсказателей, склонившихся над раскладом, Радула, продавца посуды и карт. Заметив меня, он зашипел, как вспугнутый кот и, шустро обежав вокруг моих коллег, снова внедрился в их тесную группку.
   - Это Анчутка первым нагадал перемены, - осуждающе поведал ему Доур. – Хороший парень, только глупый и трусоват.
   Я не спорил. Расплатился за место, положил на коврик Доура пакет с булками и, воровато оглянувшись, собрал свои вещи. Я собирался найти Лёку и рассказать ему о впечатлениях утра. 
   Уходя, я заметил, что Астака нет ни на рабочем месте, ни в обозримых окрестностях.
   - Грядут перемены! – слышалось в толпе то там, то тут. И, кажется, на меня показывали пальцами.

   *
   Неспешно пробираясь сквозь неплотную толпу (опять невольно по направлению к храму!), я размышлял, где мне найти в этот час Лёку Мале, который, как я понял, кочевал по этому городу, подобно какому-нибудь вейту. Тут сбоку послышались вопли и звуки драки. Оглянувшись, я увидел эту самую потасовку, и мне стало смешно. Точно также у нас в Някке дерутся мальчишки в любое из времён, и точно также дрались и будут драться во все века и в любых мирах. Визжат и вопят, и молотят кулаками, а драка всё разрастается, потому что набегают сторонники тех и этих. Родители и прохожие стараются разнять хулиганов, собаки лают и хватают их за штаны, а пыль такая, что ничего не видно, только лошади шарахаются от гомонящей кучи.
   В этот раз был хорошо виден Малёк. Стоя над драчунами спиной ко мне, мой друг по очереди выдёргивал из тесно сплетённого клубка то одного, верещащего мальчишку, то другого и передавал их в лапы зевак. Вынутый из клубка забияка некоторое время дрыгал в воздухе ногами, махал когтями и щёлкал зубами, пока его не стреноживали горожане. Так точно не в меру долговязый Лёка разбирает драки в нашем городе. На моих глазах он выудил четверых или пятерых, и в последнем парне мне почудилось что-то знакомое.
   О черти всех миров! Я узнал дурачка Васятку!
   - Ой, мама! – взвыл я и ринулся вперед, чтобы собственноручно накостылять паразиту.
   Эти дети из Някки!!! Они доконают меня! Они всюду, и нет от них спасения! Мало мне Петрика, похищенного вместо Аарна, которого тоже того и гляди похитят, так ещё и о них беспокойся! Я сейчас покажу поросёнку, как драться на чужих планетах!
   Между тем, мой друг, оставив место затихшего побоища, перекинул Васятку через плечо и собрался утащить его куда-нибудь в переулок, чтобы разобраться с ним без моей помощи, поскольку меня он не видел. Я же подошёл сзади и сунул в нос хулигану кулак. Вместо того, чтобы испугаться, лопоухий Василий повёл себя, как грудной младенец, которому протянули погремушку: заулыбался, залопотал и замахал руками. И ушами, кажется, тоже. Лёка сделал здоровенный шаг вперёд, я, не соображая со злости, что делаю, схватил Василия за воротник, и он завис между нами над мостовой, поскольку Малёчик крепко держал его за ногу. Боясь шлёпнуться вниз, мальчишка ухватился за меня и закричал:
   - Ой, караул, караул!
   Ну, караул тотчас же и явился.
   - Эй!.. – начал было командир и поднял руку.
   - Ага! – вскричало нечто, выкатившееся из-под его руки и бросившееся к нам.
   Нечто оказалось жилистым, мелким человечком, едва достающим макушкой до командирского плеча. Он подпрыгнул и ударил Малька в лоб. Вот честное слово! Я бы даже, сказал, что ударил пяткой, но просто не поверил своим глазам.
   - Ай, - ошарашено произнёс мой друг и потёр ушибленное место той рукой, которой держал Васяткину ногу. Ещё никому не удавалось проделать такой фокус с Лёкой Мале. Я же ловко изловил человечка во втором прыжке, но не удержал Василия, и он теперь стоял на мостовой вверх ногами, потому что Лёка его так и не отпустил. Караул покатывался со смеху. Я заломил человечку руку, уложил на камни и сел сверху, а он вопил Лёке что-то вроде:
  - Отпусти ребёнка, ты, чучело длинноногое! 
  И ведь вывернулся он у меня – тоже дело небывалое! Вывернулся - и снова бросился на Малька. Васятка отбивался от спасителя свободной ногой и сгоряча засветил Лёке в ухо.
   - Нет, это уж слишком, - возмутился великан и попросил меня меланхолично: - Поймай ненормального, будь любезен.
   Я снова применил тот же приём и уселся на коротышку на тротуаре. Никто из караула на помощь не пришёл – до того они веселились наблюдая за нами. Но теперь командир сказал сквозь смех этому недомерку:
   - Не стоит беспокоиться, никто не причиняет вред этому мальчику. Если присмотреться, то не похоже, что мальчик хочет вырваться и спастись.
   - Я ему вырвусь! – проворчал Малёк, потирая ухо.
   - Я ничего не спасаюсь. Просто подрался немного. А с кем не бывает? Если вы насчёт того, что я вот за дяденьку анчу держался, так это потому, что я падал, и мне надо было за что-то схватиться. Схватился за него. Чего этот псих тут скачет и всех бьёт почём зря?
   - Смотрите, как долго стоит вверх ногами! – восхитился Васяткой коротышка, на котором я продолжал сидеть. – Талант пропал.
   - Чегой-то пропал? Ничего не пропал.
   - Пропал, - настаивал мужичок. – Поздно тебе уже в гимнасты идти. Был бы ты маленький – я бы тобой занялся.
   - Ещё чего! – насупился драчун. – Провались ты со своими гимнастами!
   - Но, может, научить тебя глотать огонь или дрессировать змею?
   - Ю? – только и смог вымолвить потрясённый ребёнок. – Ю-ю?
   - Ну да, змею, - невозмутимо проговорил с мостовой чудной человек. – При помощи дудочки.
   - Провались ты со своей дудочкой!
   - А как насчёт барабана? Например, ты и клоун…
   - Провались ты со своим клоуном! – Васятка, наконец, занял нормальное положение, головой вверх, но Лёка всё равно держал его за рукав, чтобы ещё и этот наш земляк куда-нибудь не испарился.
   - Какой толк от клоуна? – сокрушался между тем ненормальный. – Всем нынче грустно. Арестуйте этого господина, он беспризорного мальчика обижал, - обратился недомерок к солдатам. А им было до того интересно наблюдать за происходящим, что они только глаза таращили. Командир восторженно заявил:
   - Ну в жизни такого не видывал! Как ты, господин, ловко приложил каблуком этого высокого господина! При твоём-то росте! И при его росте! Отпусти его, господин анчу, он подумал, что тут плохое что-нибудь происходит.
   Подчинённые командира дружно скривились – я ведь был далеко не господином, а всего лишь вонючим предсказателем.
   - Это твой мальчик? – непочтительно спросили меня.
   - Нет. С какой такой стати вы так подумали?
   - Это мой племянник, - сбрехал Лёка. – Ужасный хулиган. Василием кличут.
   - Мы с юга, и я, и дядя, - зачем-то добавил хулиган.
   Я отпустил ненормально прыгучего господина и изъявил желание уйти.
   - Иди-иди, прогуляйся, - почему-то одобрили стражники. А командир добавил:
   - Пока далеко до заката, особенно приятно прогуляться за Нижними воротами.
   - Почему?
   - Ступай, сынок, - подталкивая меня в направлении южной части города, говорил командир. – Ступай, пройдись по лесу. За городом нынче тень, лес прохладный. Так и хочется идти, идти… Или ехать аж до самого моря. Мой кузен как раз дежурит на воротах. Он там один с бородой. Передай ему записку от меня. Он не злой человек.
   В моей руке оказался клочок бумаги. Командир отвернулся, его подчинённые – тоже, и все они быстро оставили нас. А в записке оказалось всего одно слово: «Пропусти». Меня пожалели, не захотели вести жрецам на допрос и клеймение, а, наоборот, попробовали содействовать побегу.
   Лёка захихикал, заглянув мне через плечо.
   - Не получается, да, Анчутка? - спросил он, имея в виду, что я никак не могу проникнуть в храм, как задумано.
   - Есть другие варианты, - ответил я, имея в виду Дасю. Мне хотелось быстрее рассказать о нашем с ней разговоре, но коротышка торчал рядом, да ещё вот Васятка…
   Лёка от души потряс его за ворот и подтолкнул в сторону узкого переулка. Наша троица поспешила скрыться с места происшествия. Чудной прыгучий человечек некоторое время сопровождал нас в отдалении. Вид у него был полубезумный. Он то нервно оглядывался, бормотал сам с собой и ерошил волосы, а то брёл, повесив голову. К нашему с Лёкой удивлению, сохраняя при этом лёгкий шаг, прямую спину и расправив плечи.
   - У него осанка, Миче, как в балете «Герои гор». Как у самого главного героя, - сказал театрал Лёка, обернувшись в очередной раз. Я согласился, конечно. Но когда после этого сам обернулся, маленький человек уже пропал с глаз.
   Молча мы дошли до нашего укрытия у реки, и там выразительно уставились на Васятку.
   - А чего я-то?! – испугался он. – Я вообще ни при чём. Мне сказано было найти вас в этом дурацком городишке, я и нашёл. Ну, подумаешь, подрался по пути. Но так они же, уроды, девочек обижали! Мальчишки другие! Девочки были две, и маленькие, а мальчишек – толпа целая. Они говорили про себя, что высшие существа, и враг Эи и Радо разрешает им с девочками делать всё, что угодно. Бить, деньги отбирать. Так что ж я, должен был смотреть на это? Я видел, что ты, Миче…
   - Зови меня Анчуткой.
   - Очень приятно. Что ты сидишь у ворот с другими людьми. И вчера ты там сидел. Ну и куда бы ты делся? Я уже знаю, что таких, как ты, тут сторожат и никуда не пускают. Я тут уже всё знаю. Что мы с вами говорим, как народ из южных стран. Что здесь обращаются друг к другу только на «ты», а на «вы» не обращаются. А о том, что колдовать нельзя, я тоже ещё вчера знал. И Рики знал. Да. Ну и что? А вы сами!..
   - Давай, давай, нападай. Хорошая защита, - одобрил Лёка.
   - А вы сами пропали невесть куда, и бросили коня королевичева, который там стоит и настоящими слезами плачет. Вот такими!
   Мы с Лёкой в смятении переглянулись. Вы не поверите: мне стало до боли жалко Сокровище, он ведь так привязан к Петрику. И ко мне.
   - Вы не можете себе представить, что у нас в Някке было из-за вас!
   - Гражданская война? – предположил я, потомок Охти.
   - Почти, - серьёзно ответил Василий. – Я пришёл к тебе в дом, Анчутка, как ты и просил. А там уже все ваши собрались и письмо такое ваше ужасное читают! Я лично, на месте наших государей тоже поднял бы тревогу. В жизни не подумал бы, что люди, которым надо объяснить, что у них случилось, только ещё больше других запутают. Это же надо: железяка торчит из мостовой, лучшее время и продажа настоящих щенков! Ваши родители чуть с ума не сошли!
   - Объясни балбесу, - попросил Малёк.
   - Объясняю, - сказал я Васятке. - Это колдовство такое. Поиск лучшего места и времени при построении портала. Страховка от неожиданностей и неприятностей.
   - Да я теперь уже и сам знаю, - отмахнулся балбес. – В общем, поспел я к тому моменту, когда ваши родители решали так и этак: сам ли королевич из города смылся…
   - Что за выражения! – возмутился Лёка.
   - Потому что ему стыдно стало, что он Марику выпорол при всём честном народе, задравши юбку…
   - Вот бред!
   - Или, может, он отправился искать её, поскольку считает похищенной. Тут ещё я письмо Марикино показал – и всё.
   - Что «всё»?
   - Ну, всё, значит. Плохо тебе придётся, Анчутка. Ага.
   - А чего мне-то? – всполошился теперь я.
   - Так все ваши взрослые решили, что ты подбил Петрика на какое-нибудь безумство. Например, Марику искать. Так-то. И послание про настоящих щенков твоей же рукой написано, а не чьей-нибудь.
   - Мои родители тоже так решили? – грустным голосом спросил Малёк.
   - Нет, твои как раз просили, чтобы к Рики прислушались. Рики как раз говорил о портале, говорил об этом особенном колдовстве, о поиске человека, который не Полдневный, а вне времени. Но все другие стояли на том, что раз речь идёт о колдовстве, то виноват сами знаете кто.
   - Я?!
   - Да. Рики говорил, что вы все, возможно, попали в беду, раз речь идёт о банде госпожи Кис. И тут подняли на ноги полицию, а Рики говорил, что надо поднять волшебников. Он даже сам вызывался подняться в первую очередь. И очень вышел неприятный скандал.
   - Почему скандал?
   - Почему вышел?
   - Так всё из-за тебя, Анчутка. Родители, твои которые, а не другие какие-нибудь, они говорили, что ты втравил всю компанию в то, да в это, и во всякое прочее. А молодые Корки, например, они стояли насмерть, что ты не виноват, и, если Рики так говорит, то и впрямь случилась беда какая-то. Может, ты писал записку под дулом ружья, и на самом деле это шифр, и в ней ты пытаешься попросить о помощи. Кохи даже сказал, что родители закрывают глаза на проблему, и подвергают детей, то есть вас с Петриком, опасности. Закрывают глаза – это в том смысле, что с магией надо считаться, а не бояться, что сыновья её применяют. Он сказал, что обижать тебя, Анчутка, не честно. Что они с братом и сестрой против. Вот вам и война гражданская. Все они друг друга до того довели, что Кохи и Хрот ушли прямо в разгар всего этого. И дверью хлопнули. Королевна очень расстроенной была. Она не стала дверью хлопать, просто тихо сказала, что переезжает к братьям, пока её супруг, то есть, наш Петрик, не найдётся и сам не скажет ей, что делать. И тоже ушла переезжать. Твоя мама, Малёк, очень плакала.
   - А моя? – на всякий случай спросил я, имея в виду Розу Аги.
   - Твоя-то? Тоже плакала. И одна, и вторая. Но, кажется, по другому поводу. Что ты окончательно спятил, и на всю компанию непонятное что-то навлёк. На королевича, например. А вот теперь из-за тебя ещё все поссорились. Ната велела им всем выметаться из её дома. Уж она так рассердилась, что это ужас просто! Уж как сверкнула глазами – так все и вымелись. Даже король с королевой. Вот честное слово!
   Ната – она может, с гордостью за жену подумал я. Тогда она сердилась и сверкала глазами, но вот прошло время, а никто не знает, что со мной, и Ната плачет и боится за меня… Невыносимо.
   Кстати, пусть вас не удивляет, что король с королевой явились в мой дом ссориться из-за меня, а не призвали заинтересованных лиц во дворец. Во-первых, монархи тоже ходят в гости, и даже к беспутным младшим сыновьям ходят. Во-вторых, их всегда почему-то тянет устроить неофициальное сборище именно в моём доме. Это происходит постоянно, и вносит в нашу с Натой жизнь хаос, тревогу и лишние незапланированные траты. Короли и королевы, как и некоторые другие родители, не задумываются о том, что участников посиделок нужно напоить – накормить. И время уделить, разумеется, а время – оно ведь дороже всего. Я спокойно могу отправить восвояси, например, засидевшегося Лёку Мале, сказав ему: «Ну ладно, пока, Лёка. Поздно, я спать хочу». Или усадить его и всех, кого он привёл, в такое место, где они никому мешать не будут, выставить на стол то, что найдётся, и то, что принесли они сами, и через некоторое время уйти в мастерскую. С государями великой страны такой номер не пройдёт. Даже если они мои родители. С ними не пройдёт и с теми, кого они позвали ко мне, не подумав о том, чтобы прихватить чего-нибудь из еды. Они полностью завладеют моим и Натиным временем, потребуют пренебречь клиентами, пришедшими погадать, не отпустят меня в мастерскую, и положенную работу мне придётся выполнять ночью, жертвуя сном и напрягая и без того слабое зрение. Всех почему-то тянет в мой дом, но некоторые при этом считают, что я ненормален. И они же вводят сумасшедшего человека в расход и отнимают время. Почему так?
   - Переходи к тому, как вы втроём оказались на Навине, - строго потребовал я. Васятка перешёл:
   - Так я к чему и веду. Ваши взрослые разошлись. Причём, государи, мне кажется, отправились вслед за Корками. То ли королевну отговаривать к ним переселяться, то ли помириться захотели. Впрямь ужас может случиться, если Кохи и Хрот расскажут всем, что Миче, ну, то есть, тебя, Анчутка, обижают в твоём же собственном доме. Тут Ната и все другие, кто остался, стали своё обсуждать, а Рики с Лалой, гляжу, пробираются к выходу. Вышли они во двор, я к ним подошёл и говорю, что если они что-нибудь замышляют по поводу поисков Марики, то я с ними.
   - Ну разумеется! Марика - мурлыка! – не удержался Лёка. Но Василий внимания не обратил.
   - Лала говорит мне, мол, никому до твоей дурацкой Марики дела нет. У них свой интерес, найти королевича и всю компанию. Я говорю, что всё равно с ними хочу. Рики говорит, зачем, мол, я им. Если я и не волшебник даже. Но потом они согласились взять меня с собой. Мы разбежались на некоторое время, чтобы собраться. Я матери записку написал. Но потом встретились под фонарём, где вы Сокровище оставили. Как же вы так?
   - И что у нас с Сокровищем? Конь ведь никого к себе не подпускает.
   - Он и не подпускал. Увела его к себе тётенька Лидия, бывшая королевичева квартирная хозяйка. Её специально вызвали из деревни, где она с мужем у матери гостила. А до этого Сокровище ни с кем не шёл. Только её послушался.
   Я облегчённо вздохнул. Судьба Петрикова питомца меня всё-таки сильно волновала. Он меня любил, а я носил ему солёные хлебные корочки и иногда делал вид, что не вижу, как он объедает клумбу. Васятка рассказывал:
   - К тому времени, как мы пришли… Ах нет! Мы ещё зашли к Коркам. Хотели взять с собой кого-нибудь из взрослых. Кохи, к примеру. Но услышали, что у них сидят государи. То ли мирятся, то ли опять ссорятся. Говорили, что нас… То есть, их… В смысле, Рики и Лалу, надо бы запереть, чтобы не устроили собственные поиски. Кохи опять возмущался, а Хрот сидел к нам лицом. Увидел, как его Рики зовёт из-за угла коридора, и придумал причину, чтобы к нам выйти. Спросил нас, что мы думаем о том, где вы все можете быть. Рики обещал узнать. Рассказал, что мы хотим предпринять. Хрот сказал, что хотел бы с нами. Но с нами он не смог бы, потому что вы же знаете Кохи. Он вспыльчивый. Он не может терпеть, когда тебя, Миче, ни за что ни про что обижают. А ссора ведь ни к чему. Кто-то должен сделать так, чтобы не случилось гражданской войны. Это Хрот должен сделать, он влияние на Кохи имеет. Если Кохи расскажет своим родичам… Ой-ой! И тут слышим, Хрота уже зовут. Он говорит: «Деньги есть? Вот, возьмите на всякий случай. Золото – оно везде золото». И дал нам медальон с шеи и перстень ещё. И это нам здесь очень пригодилось в первый же день. Рики всё продал, он умеет, вы знаете. Вот, когда мы пришли к фонарю, там уже совсем мало было народа. Рики ещё раньше говорил вашим родителям, что чувствует в этом месте остатки магии. Даже больше того – целого портала след. Это он так сказал, и обещал, что поиск и перемещение будут лёгкими. Дал Лале бумагу и карандаш и велел писать то, что он диктовать будет про наилучшее время. Это, скажу я вам, оказалось почище настоящих щенков! «Темнота и запах от множества наваленной сверху свежей рыбы… Час, когда те, кто может причинить вред, будут заняты положенным ритуалом… Ещё двадцать две минуты и ровно шестнадцать секунд благоприятны, как никогда». Вот, что я запомнил. И точно! Мы оказались здесь на складе свежей рыбы. Холодно! Бр-р! Попробуйте-ка выкарабкиваться из-под мокрой дряни! Провоняли жутко. Зато нас никто не заметил. Выбрались через заднюю дверь. И ещё мы с Лалой очень испугались потом, когда узнали, что в Текре колдовать нельзя. Но Рики нас успокоил. Сказал, что не зря же он выбрал именно это заклинание. Жрецы в храме и все, кто мог узнать о колдовстве, заняты ритуалом каким-то. Или другими делами. А может, у них приборы слежения за волшебниками вышли из строя на двадцать две минуты и шестнадцать секунд. Мы были все в рыбе, в чешуе, волосы слиплись, кошмар! Хорошо, это было у реки, там, за городской стеной. Сразу бросились отмываться. На пляже были другие дети. Мы с ними познакомились, и многое тут же узнали. Потом пошли в город. У нас в Някке была вторая половина дня, а здесь – утро. У нас весна, а у них тут – почти зима, оказывается. В общем, мы…
   - Убью Хрота, - едва сдерживая бешенство, сообщил я.
   - Не надо. Он хороший. Мы сначала осмотреться должны были, сообразить, что сколько стоит, деньги добыть, которые здесь в ходу. Вот, пока мы осматривались, увидели Марику. Да-да! В окне гостиницы одной. Лала сказала, что пойдёт на разведку, поскольку Кис-Кис ни за что не узнает её в лицо. Я удивился, но Рики говорит, есть, мол, у Лалы Отрицание Имени. Это волшебная вещь такая. Помогает неузнанным оставаться. И настроить её можно как угодно и очень быстро. Выглядит, как золотой колосок, и висит Лалы на шее. Даже если госпожа Кис видела Лалу, даже если бы её родной тётушкой была, то всё равно не поймёт, кто это.
   - Это магия! – всполошился Малёк.
   - Нет, тут переживать не стоит, - успокоил его я. – Действие Отрицания Имени невозможно почувствовать. Редкий случай, но это и вправду так. Лала знает об этом. И Рики знает. А Хрота прибью.
   - Не надо. Вот Лала ушла, а мы ждём, ждём… Перекусить успели. Стали по очереди отходить, туда и сюда заглядывать, всё дальше. Вдруг Рики бежит и говорит, что тебя видел. Но ты занят, гадаешь. Нельзя мешать. Стали мы рассуждать: почему ты прибился к предсказателям? И где все остальные? От волнения ни до чего додуматься не могли. А тут ещё видим, что Лала в комнате, из окна которой раньше Марика выглядывала. И тут она тоже к окну подошла и наружу бумажку выкинула.
   - Давай сюда! – закричали мы с Лёкой, но Василий развёл руками:
   - А нету. Велено было сразу же уничтожить. В общем так. Лала устроилась горничной к Кис-Кис. Вот как её угораздило! Писала она, что Марика её не выдаст. Что сама Лала хочет поехать с ней в дом госпожи Кис, поскольку Марике, дурынде такой, нужна помощь. А уезжают они прямо сейчас. Что Марика боится одна. Рики сказал, что поедет и всё проконтролирует. Всё-таки, он волшебник. Я подумал, что хорошо, что он волшебник. С ним девчонки не пропадут. Он лучше меня им поможет. Или хотя бы нам потом сообщит, что у них происходит. Рики – он мелкий, меньше меня, ему было проще среди вещей спрятаться. Раз Марике нужна помощь, значит, нужно её оказать. И Рики поехал. Ты видел, да, Миче? Я тебя тоже видел. Но Рики же сказал, что мешать нельзя, вот я и не мешал. Ждал момента, когда подойти можно будет. Пока ты там сидел, я не стал бы подходить: мальчикам гадать нельзя, а деньги на уплату штрафа тратить не хотелось. Но потом ты так незаметно ушёл… А я подумал: а чего я радовался, что Рики волшебник, и девочек выручит? Колдовать нельзя. Даже опасно. Когда мы с ним обсуждали, кому лучше ехать, как-то забыли об этом. Получается, я отпустил неизвестно куда беззащитного мальчика, который младше меня. Сам себе удивляюсь.
    - Ну, Василий! Прикончу Хрота!
    - Да не надо, тебе говорю! Сегодня я пришёл к воротам, а тебя нет. Ты опоздал. А как только явился – так сразу за работу. Я, чтоб не мешать, слонялся по рынку от нечего делать. Поброжу, вернусь, а ты всё там. Я опять жду… Вот, подрался немного… Оно бы ничего, а сумку спёрли во время драки. Высшие существа! Ха! Слыхали такое?
   - Слыхали, - не удержался я. – Ещё недавно ты сам был высшим существом по сравнению с какими-то там анчу. И ты, защитник маленьких девочек, обижал женщин анчу. И их животных.
   Васятка не стал сваливать вину на Марику.
   - Я был дурак. Теперь изменился, - мрачно заявил он. И добавил: - Теперь я буду с вами, и мы быстро найдём Марику. Вернёмся на Винэю, в Някку – и не будет гражданской войны. Ведь так? Я запрещу Марике нехорошими делами заниматься. Сам следить за ней стану.
   Лёка развёл руками:
   - Мы же предполагали с тобой, Анчутка, что дома начнётся большой переполох из-за нашего исчезновения и вашей с Аарном записки. Мы ничему не удивляемся, правда? Мы сейчас введём Василия в курс дела, и он поймёт, какого дурака сваляли эти три малолетних бандита. Создали нам проблемы.
   - А чего это мы сваляли? Ничего мы не сваляли. Мы вам помочь хотели. Отобрать Марику у госпожи Кис.
   - Ты будешь изумлён, мой юный друг, когда узнаешь, что на эту неприятную планету наша четвёрка попала не по своей воле и вовсе не из-за твоей героической соратницы.
   - Нет?! А из-за кого же?
   - Объясни, Миче, а я пока поесть организую.
   Я объяснил. Василий выслушал и присвистнул:
   - Ого, как дело обернулось! Значит, вы здесь разыскиваете нашего похищенного королевича? Я вам помогу! А потом мы добудем Марику и вернёмся домой.
   Я устало вздохнул:
   - Лёка, он всё о своём. Одна Марика в голове. Да, мы планировали добыть и Марику. Но теперь нам приходится думать ещё о Рики и Лале. О тебе. Об Аарне, который что-то уж очень задерживается. О вот таком маленьком мальчике, который к нам прибился… Приходится помнить о Блоте Корке, которому, возможно, нужна помощь, о трёх сыновьях Даси в храме… И даже о двух разбойниках, которые попали в тюрьму из-за моего колдовства. А ещё мне жаль моих предсказателей. Я не могу бросить их в таком ужасном положении.
   Лёка беззвучно смеялся.
   - Почему я предполагал, что услышу именно эти слова? Именно такой длинный список? Ты никого не забыл, королевич? – ехидно спросил он.
   Я тяжело вздохнул. План на самом деле был такой: вырвав из лап жрецов Петрика, мы двигаемся по следам госпожи Кис и выясняем, что с детьми и Аарном, если раньше не получаем известие от нашего друга. Мы вырываем наших детей из лап госпожи Кис, если к тому времени они ещё не будут дома и… Нет. Не в Някку. Мы смотрим по обстоятельствам: вдруг да сможем помочь ещё кому-нибудь из правильно перечисленных мною лиц.
   - Вдруг даже сможем сделать что-нибудь с властью жрецов? Для твоих же предсказателей лучше, - размечтался Лёка.
   - Для них лучше, и для Аарна. Я бы хотел навсегда избавить его от опасности быть похищенным, - добавил я.
   - Пожалуйте к столу, спасители Вселенной, - Малёк с усмешкой обвёл рукой скудный набор продуктов, разложенный на скамье.
   Много было неясного и неточного в нашем плане. Но что мы могли поделать? Чтобы план стал чётким и ясным, следовало, в первую очередь, ознакомить с ним стратега Петрика. Вот кто обязательно учтёт все нюансы и приведёт нас к победе. Петрик умеет справляться с самыми непонятными и сложными ситуациями. С этого момента мы обязаны все силы бросить на его спасение.      
   А когда мы вернёмся домой, прибью Хрота. Отпустив детей, младший Корк создал нам лишние трудности и беспокойство. Он позволил себе рисковать моим братом! Моим Рики, которого я нянчил с рождения, сходя с ума от тревоги за него! Маленькой Лалой Паг с пшеничными косами! Ну погоди у меня, Хрот Корк! Надо было позволить запереть непоседливых детей на самый большой в мире замок.
   - Ну что ты, Миче. Разве этих детей можно запирать? Они очень свободолюбивы и самостоятельны, - отозвался на мои мысли Лёка Мале. А может, я от волнения говорил вслух.
   - Да, - вякнул смешной Васятка. Будто бы речь шла о нём.
   Я нахмурился, вспомнив одно обстоятельство.
   - А скажи-ка, Василий, как ты оказался у меня в доме, если я наложил на твой забор заклятие?
   - Чего?
   - Заклятие. Чтобы ты оставался с мамой, а не болтался у нас под ногами. Не смог бы выйти со двора.
   - Вот вы какие, оказывается! – обиделся пострелёнок. И добавил вредным голосом: - Я, между прочим, через сад выходил. Там, между прочим, забор разобрали. Будут новый ставить. А старого нету больше. Вот так-то.
   Лопух ты, Миче, сказал я сам себе.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2014/05/25/1368

Иллюстрация: фото автора Татьяна, Яндекс.Фотки
http://fotki.yandex.ru/users/zaharenkowa-tatjana/