Ах, смешная первая любовь...

«Ах, смешная первая любовь!
В детство незахлопнутая дверца…
В сантиметре, может быть, от сердца
Легкая щекочущая боль…»


Было это давным-давно, в моем десятом классе. Жила я тогда в Горном Алтае.
Интересно, как всё-таки избирательна память. Я не помню лица этого мальчика, но помню, какой вдруг повалил снег тогда, в апреле, и помню, какие узорные следы оставались на этом чистейшем последнем снегу)

Тогда я их и увидела - грязных, вымокших насквозь, злых и измотанных. Снегопад застал их далеко от села, и теперь они еле тащились на своих велосипедах, растеряв весь свой лоск.
Нет, не совсем так. Я увидела их тогда уже не первый раз. Надо, пожалуй, вернуться к началу.


В десятом классе, в третьей четверти, я умудрилась сломать ногу. В конце каникул мне сняли гипс, и я, как все белые люди, 1 апреля пошла в школу. Ковыляла я туда довольно долго, хотя жила в двух шагах. Почти опоздала, и только-только успела поздороваться с одноклассниками, как прозвенел звонок.


 Но заниматься нам было не суждено. Не успели мы рассесться по местам, как дверь класса открылась, и в наш тихий спокойный класс вошли 7!!! незнакомых мальчишек. Мало того, что своих мальчиков у нас было всего 6, так ещё и новички выглядели инопланетянами по сравнению с нами. Они были в джинсах, носить которые в школе нам категорически запрещалось, в ярких ветровках (попробуй кто из нас пройти одетым в класс!), подтянутые, спортивные, и что скрывать, очень симпатичные))
 

Классный наш руководитель, думаю, очень "обрадовалась" такому пополнению, и пошла выяснять, откуда на неё свалилась такая радость, и всё ли это, или ещё будет)). Ну и привела ещё четверых)))


Вот в одного из этих четверых я и влюбилась - сразу, и, как тогда казалось, навсегда.
Наверное, он был красивый - не помню. Высокий - точно, стройный - и тоже ужасающе не наш. Он спокойно прошёл за стол и сел впереди меня. Я попробовала выглянуть из-за его спины на доску - ничего не увидела, зато меня заметил учитель, и предложил пересесть на место новичка.

Парень обернулся, посмотрел выжидающе и вдруг улыбнулся. Я гордо отказалась, но до конца урока старательно делала вид, что решаю в тетради, а сама нервно рисовала на полях, и думала - вот сейчас он обернётся, попросит резинку или карандаш, а может, спросит, как меня зовут)) Фиг вам))))))


На перемене школа гудела, как улей. Оказывается, новички были из краевой детско-юношеской спортивной школы. Дороги у нас в то время были хорошие, снег сходил рано, спусков и подъёмов для тренировки на выносливость - сколько хочешь, вот и приехали они к нам на сборы. Рассадили их во все классы с 7-го по 10-ый, и везде сразу по несколько человек. Но нам повезло больше всех - всё же 11 человек - это не шутка. Был у девчонок повод для волнения)


Но и для огорчения, и для слёз - тоже был. Мы, девчонки, сразу активизировались. Записки, хихиканье, многозначительные переглядывания с подружками, и взгляды украдкой на новичков - смотрят ли, оценили ли - в общем, полный набор. Правда, сейчас так девчонки уже в 4-ом классе кокетничают))


Мальчишки наши тоже встревожились, и решили, видно, дать понять новичкам, кто здесь хозяин. Вдруг оказалось, что они умеют не только доводить нас, девчонок, до белого каления, но и слова приятные говорить, и портфели до дома носить.


А новички всего этого словно и не замечали. Они приходили учиться, и на наши весенние настроения им было наплевать. Я съехала за этот апрель даже не до троек - до двоек. Мама только головой качала, смотря мой дневник. Дело было не в том, что я ничего не учила - просто, когда я вставала отвечать, я вдруг понимала, что не могу сказать ни слова. Ну и врала, что не выучила, и получала очередную "пару".

Но страдала я не из-за своих плохих отметок, а из-за того, что мой любимый мальчик, Саша, меня совсем не замечал. То есть он, конечно, здоровался утром, и улыбался, пропуская меня на место.


Но подозревала я, что он вовсе не высокого обо мне мнения. И едва не умерла от счастья, когда он повернулся ко мне на контрольной и положил мне на стол листок. Я развернула лист. Увы, это была не записка, а просто контрольная по алгебре. И всё равно счастью моему не было границ.

 Я быстро пробежала её глазами, подправила ошибку во втором задании, и потом ещё минуту набиралась смелости, чтобы передать листок Саше. Наконец, решилась, и легонько постучалась ему в спину карандашом. Он обернулся, удивлённо поднял брови и прошептал: "Это тебе". Потом увидел злополучное, перерешенное второе задание и вдруг покраснел так, что даже уши стали малиновыми, выхватил у меня листок и отвернулся.

И только тогда до меня дошло, что это он спасал меня. Он дал мне шпору!!!)) Тут уже я начала краснеть. Какой же тупой, я, видимо, выглядела в его глазах! А если ещё учесть, что я ещё и хромала после перелома)))) Пожалел убогую)))


Дома я наревелась от души. Мне казалось, что я никогда не смогу поднять на него глаз, так мне было за себя стыдно. Тогда я не думала, что и ему, должно быть, было неловко за свою ошибку. Однако долго горевать мне не дали. Пришла на обед мама, попыталась выяснить причину моего вселенского горя, насильно усадила меня за стол.


Не успела я расправиться с супом, как позвонил Славка, и заорал, сколько можно обедать, и что все ждут только меня. А я совсем забыла о репетиции!
Со Славкой и ещё одним моим одноклассником мы вместе играли в школьной группе, были тогда такие в любой уважающей себя школе))) Со своей ногой я пропустила больше месяца репетиций, и теперь Александр Иванович гонял нас по 3-4 часа, наверстывая упущенное.


Я быстро собралась и поковыляла в школу. Мальчишки немного поворчали, что им пришлось ждать меня. "Раз, два... - сухо щёлкнул Юрка барабанными палочками, задавая ритм. - Раз, два, три, четыре"... И понеслось... Чем хороша музыка - так это тем, что требует полной самоотдачи. Поначалу я ошибалась, Александр Иванович, злой, как дракон, то и дело останавливал всех. Потом я тоже разозлилась и выбросила из головы всё, кроме музыки.

 В конце репетиции А.И. довольно изрёк: «Можете, когда захотите! Ну что, это будем готовить к концерту. А старую программу повторим в субботу, на школьной дискотеке».


Я никогда не была активной. То есть, я, конечно, занималась многим, но этот кусочек моей жизни был как-то отдельно от школы. И когда в 9-ом классе А.И. пригласил меня на клавишные в нашу группу, я внезапно оказалась в центре внимания на школьных вечерах. И многие девчонки-одноклассницы поглядывали с завистью - ещё бы, одна девочка среди таких мальчишек))) А ещё и наш А.И. - молодой и обалденно красивый))


Дурочки, было бы чему завидовать! Я ж все школьные дискотеки работала, и безумно завидовала им, которые в это время демонстрировали новые наряды, смеялись и танцевали с мальчишками. А.И. отпускал нас за вечер на 1-2 танца.
Какими тоскливыми глазами я смотрела на них со сцены, когда в зал вошли ребята-спортсмены!

Их было так много, и в зале сразу возникло волнение. Воздух словно наэлектризовался. В этот момент я и думать забыла о нотах. Было безумно интересно - кто кого пригласит? И ещё...страшно. Я видела Сашу. Он вошёл, огляделся, и встал со своими.


А.И. взял микрофон, оглянулся на меня. Клавиши запели под моими пальцами ясно и печально. "Зажигала море синица...Думала, оно загорится, - медленно, задумчиво сказал А.И., словно и не пел вовсе, а рассказывал старую грустную историю. - Только волны, знать, отсырели...Не горели и не горели"...


В это мгновение я понимала, почему по нему вздыхает половина старшеклассниц нашей школы. Но сейчас мне было не до него. Пары одна за другой выходили на середину танцевальной площадки, и девочки клали руки на плечи серьёзным "не нашим" мальчикам. И каждый раз, когда очередная девчонка смело врезалась в круг новичков и приглашала - у меня больно сжималось сердце. Сейчас, сейчас... Я знала, что я не переживу, когда и ЕГО пригласят, и была глубоко несчастна.


"Только белый пенистый след...Эта сказка тысячу лет Над землёй печально звучала. Мне бы переделать начало..." - пел А. И, отрешённо глядя в зал, на танцующих белый танец, притихших детей.


Она все же подошла к Саше - моя одноклассница, Лариса, красивая, яркая, с улыбкой потянула его за руку. Я зажмурилась, чтобы не видеть. "Не сегодня это, не завтра..." - пели клавиши под моей рукой. Песня заканчивалась, и я набралась мужества и открыла глаза, ожидая увидеть Сашу и Ларису среди танцующих.


И не увидела.


Мне показалось, что их не было очень долго, хотя на самом деле прошло не более 10-12 минут - мы успели сыграть пару быстрых песен и одну медленную композицию. Наконец, они  появились в дверях - смеющаяся Лариса и невозмутимый Саша. Придерживая её за локоток, он подвёл Ларису к стайке моих одноклассниц и повернулся, чтобы уйти.

Лариса поймала его за руку, что-то весело говоря и пытаясь всеми силами удержать его около себя.
Как я её ненавидела! Я старалась не смотреть на них, но взгляд мой упорно возвращался туда, где стояли девчонки. Саша о чём-то говорил с ними, улыбался. Лариса держала его под руку, кажется, не собираясь отпускать от себя.


Музыка кончилась, и Саша всё же вырвался)) Он  вернулся к своим, и я услышала весёлые возгласы, которыми его встретили друзья. Отсюда не слышно было слов, но я и так поняла, что они говорят о Ларисе.

 
Надо ли говорить, какое у меня было настроение? Я еле дождалась перерыва, когда включили магнитофон, и мы, музыканты, смогли немного отдохнуть. Вместе с ребятами мы спустились со сцены, и я независимо прошествовала мимо спортсменов. Они проводили меня взглядами.


В "каморке", крохотной комнатушке, где мы обычно репетировали, А.И. достал холодный лимонад.                - Пойду, позвоню, - сказал он. - Лёшка, побежишь курить - уши оторву! Отдыхайте.
 - Я  воздухом подышу, - сказала я. - Духота в зале.
 - Я с тобой, - поднялся следом Славка.


Я фыркнула и осталась. Мне вообще не нравилось  внимание, которое он стал уделять мне с появлением новичков. Вот уже второй год я была "свои парнем" для ребят из нашей группы, мы могли говорить обо всём на свете, не боясь, что тебя  поймут не так. А сейчас Слава словно вспомнил, что я девочка, и в наших отношениях сразу появилась натянутость. Смешно, но я даже не предполагала,  что могу ему нравиться)


Наш перерыв закончился, и мы вернулись в зал.
Я старалась не смотреть на танцующих, но взгляд мой то и дело выхватывал из толпы Сашу. Иногда они танцевали рядом с Ларисой, но чаще всего я видела его болтающим с ребятами. Лару без конца приглашали - она была из тех девчонок, что на танцах не стоят у стенки. И как-то так получилось, что на медленный танец Саша не успел её пригласить ни разу.


Мы "жгли", после каждого танца зал одобрительно гудел и аплодировал. Но всему приходит конец.
 - Последние три танца! - объявил со сцены А.И. и поднял руку, останавливая недовольный ропот. Саша вдруг повернулся и посмотрел прямо на меня.


Мы заиграли что-то медленное и тягучее...не помню. Здесь соло было у Лёши, хорошенького светлого мальчика из 9-го "А". Мне было грустно, я смотрела в зал, и всё же не совсем поняла, что произошло. С началом танца Лариса оглянулась, разыскивая Сашу глазами, шагнула к нему, но тут ей навстречу устремились сразу несколько его друзей. Она улыбнулась немного растерянно и польщённо, протягивая одному из них руку, а я  поняла, что сейчас умру на месте.


Саша шёл прямо к сцене. Он  остановился перед ней, глядя прямо на меня.
 - Таня, иди, потанцуй, - улыбнулся А.И.
Я замотала головой, но А.И. уже вытеснил меня  с моего места и сел вместо меня. Глупо было стоять перед десятками любопытных глаз, и я сделала несколько шагов до края сцены, стараясь не хромать.


 - Давай, не бойся, - сказал Саша и протянул ко мне руки. И, забыв обо всём, я шагнула вниз.


Мы вышли в центр зала. Ребята следили за мной со сцены. Лёшка подмигнул, встретив мой взгляд, Юрик и Серёжка улыбались чуть ехидно, Игорёк как всегда был невозмутим, глаза у А.И. смеялись, и только Славка был темнее тучи.


Я видела это, но не фиксировала сознанием. Весь мир сейчас сжался до этого пятачка танцевальной площадки, на которой мы были вдвоём – растерянная и счастливая девочка и серьёзный мальчик, который бережно вёл меня в танце. И  мелодия…медленная, грустная и светлая… Она волновала не меньше, чем чудо его тёплых рук и внимательных глаз. "Уходит день, и солнца луч погас в глазах твоих..."- играл А.И.


Я смотрела поверх Сашиного плеча на разноцветные блики, скользящие по залу, и думала, что это и есть счастье. Если бы можно было растянуть этот миг, остановить время… Наверное, Саша тоже хотел этого. И, кажется, нам это удалось. Музыка лилась, не кончаясь… Лишь потом девчонки сказали мне, что этот танец длился 10 минут!

 Я до сих пор благодарна ребятам, которые играли для меня. 10 минут счастья – это немало, поверьте)) Мы не разговаривали, только в конце – и как мы почувствовали, что танец сейчас закончится? – Саша спросил, склоняясь к моему уху:
 - Можно, я тебя провожу сегодня?
Я кивнула, наконец осмелясь посмотреть в его глаза.

 
Как бы я хотела жить на краю земли! Но дом мой был в двух шагах от школы.
После дискотеки Сашины друзья повторили отвлекающий меневр, и Лариса отправилась домой в сопровождении сразу четверых мальчишек.


 - Идём? – улыбнулся Саша, когда её смех затих вдали.
 - Идём, - я смущённо посмотрела на него. – Только медленно…
 - Нога болит? – спросил Саша.
Я вдруг испугалась, что он захочет нести меня на руках – как же, во всех романтических историях было такое)))
 - Нет,…- поспешно солгала я. – Просто  живу совсем близко.
Саша улыбнулся:
 - Хорошо, тогда пойдём медленно.


Мы шли по вечерней улице. Горы чётко вырисовывались на фоне зеленоватого темнеющего неба, и крохотными спичинками было видно каждое далёкое дерево на их склонах.
 -  Вот сюда, - виновато сказала я, когда пришла пора поворачивать в наш двор.
 - Хорошо тебе, - сказал Саша. – Я в школу через весь город езжу.


Мы уселись за столик, который в давних пор стоял в нашем дворе. Когда мы были маленькими, то прятали под вспоротую клеёнку «секретные» записки. Я улыбнулась этому воспоминанию и тихонько погладила клеёнку.
 - Ты хорошо играешь, - сказал  Саша, накрывая своей ладонью мою руку.
Я улыбнулась. В глубине души я знала, что настоящим музыкантом мне никогда не стать, но признание Саши было приятно.


 - А ты классно ездишь, - сказала я в ответ.
 - Есть немного, - просто сказал он. – Антонович говорит, что у меня есть все шансы войти в сборную, - он немного помолчал, а потом сказал с улыбкой. – Ты меня прости за ту шпору. Я думал, ты…тебе трудно учиться.


Я кивнула. Я и сама за эту неделю многое поняла в этих «не наших» мальчишках. Мне было немного неловко за то, что я ещё совсем недавно считала их пижонами и задаваками. А потом был этот нереальный апрельский снег, и миг, когда я поняла, какой тяжкий ежедневный труд совершают эти мальчишки. И как много значит для них то, чем они занимаются.


Уже тогда, в этот волшебный вечер, что-то больно царапнуло в моё сердце. Я интуитивно почувствовала эту несовместимость. Я была обычной девочкой, а он…у него впереди был целый мир.
Но я была слишком счастлива, чтобы тревожиться. Темнело. Крупные белые звёзды дрожали над нами, иногда срываясь и падая вниз, оставляя росчерк на полнеба. Такие звёзды можно увидеть только в горах…


Саша держал в своих руках мои ладони, и рассказывал какие-то истории о своих друзьях, о  далёком городе, и мне казалось, что это там, где-то далеко, настоящая жизнь… А потом он замолкал и сильнее сжимал мои пальцы, и сердце моё сладко ухало вниз. Я боялась и ждала этого первого поцелуя, а его всё не было…


 Так мы и сидели, боясь решиться,  пока не раздался короткий сильный свист.
 - Это ребята, - вздохнул Саша. – Извини, режим…
Он поднялся, и всё же поцеловал меня на прощание – неловко, где-то возле уха – и снова вздохнул:
 - Я пойду?


Я молчала, глядя близко в его глаза. Что-то тревожило меня, что-то такое чувствовало моё сердечко…
Где-то на улице опять засвистели – настойчиво и, как мне показалось, насмешливо.


 - Пойду, - вздохнул Саша.    
     И тут же от близкого подъезда послышался тревожный мамин голос:
 - Таня!
 - Иди! – прошептала я, поднимаясь, и с сожалением отнимая свою руку.
Он кивнул и ушёл.

 
…Я прокрутилась всю ночь, глупо и счастливо улыбаясь. Чуть погодя я поняла, что про «завтра» он не сказал ни слова. Ну ничего, он же почти знает, где меня искать! За окнами серело, и этот занимающийся день был так полон, так совершенен!


Назавтра мы не увиделись. Напрасно я то и дело выбегала на улицу, к своему столику, напрасно долго и вдумчиво гуляла за пирожными в кулинарию, которая была недалеко от гостиницы, в которой жили ребята.

 Потом, позже, я узнала, что в это воскресенье они ездили на перевал Чикет-Аман. Я вся извелась за этот выходной. Настроение моё менялось от «ну где же он?» до «ах, так!» Я еле дотянула до понедельника. В школе мы просто не могли не увидеться!

 
Торопясь по подмёрзшей дороге к школе, я не могла не думать, как всё будет, как он улыбнётся, пропуская меня на место.  Нет, лучше так – я зайду в класс, а он сидит за моим столом))) Ведь не может быть так, чтобы тот  субботний вечер ничего для него не значил! Я чувствовала, я знала, что нравлюсь ему!


Как я ошибалась! Не веря себе, я смотрела на его неподвижную прямую спину. Саша еле кивнул мне, вежливо посторонился, давая пройти – и сел за свой стол, углубляясь в конспект. На скуле его синел свежий синяк. Подрался? Я сходила с ума от беспокойства, но не решалась позвать его на уроке. Я и так чувствовала устремлённые на меня любопытные взгляды. Наш субботний танец не остался незамеченным.


Урок тянулся бесконечно. Я облегчённо вздохнула, когда, наконец, прозвенел звонок.
Я протянула руку и осторожно поскреблась в его напряжённую спину. Саша повернулся.
 - Что случилось? – спросила я одними губами. Голос вдруг пропал.
Он пожал плечами:
 - Ничего…


Я повернулась и увидела устремлённые на нас взгляды.
 - Пойдём на улицу? Поговорим? – попросила я.
Мне так много нужно было ему сказать!
Он помедлил и поднялся.


Мы вышли из школы, не одеваясь. Я обхватила плечи руками.
 - Замёрзла? – спросил Саша.
Он тоже был в одной футболке, и я бегло подумала – жаль, что не в форме, тогда он отдал бы мне свой пиджак… Сколько романтической ерунды было в моей голове! Я мечтала о том, как было бы хорошо сейчас в пиджаке, тёплом от его тела, и не слышала, что он уже начал разговор…


 - Тань, ты меня слышишь? – спросил он, замолчав.
 - Что? – спросила я со счастливой улыбкой и осторожно коснулась синяка на его лице. – Кто тебя так?
 - Упал, - буркнул Саша, отворачиваясь. – Таня, ты только не обижайся. Ты хорошая…но я всё равно скоро уеду…


Он поднял на меня глаза. В них была тоска… и решимость.
 - И… что? – спросила я растерянно, ничего не понимая.
 - И ничего, - упрямо сказал он, вновь пряча глаза. – Ничего у нас с тобой не получится. Ты извини…я пойду.
 - Саша, - растерянно позвала я, и он на ходу с досадой мотнул головой – мол, тебе же объяснили, чего тебе ещё?


Я осталась одна, ничего не понимающая и растерянная. Щёки мои пылали, а ладони заледенели так, что я засунула их под мышки, чтобы хоть немного согреться.  Я стояла на крыльце нашей школы и не знала, что мне делать дальше.

Прозвенел звонок. Гревшиеся на ярком апрельском солнце пятиклассники понеслись в школу, и я по привычке побрела за ними. Перед дверью класса я остановилась и набрала дыхание. Наверное, я не решилась бы войти, но по коридору нёсся Витька Комаров, худой и вечно голодный мой одноклассник.
 - Давай уже, опаздываем, - подтолкнул он меня, отправляя в рот последний кусок пирожка.


Под ворчание учителя мы прошли на место. Саша сидел, опустив голову, и не поднял на меня глаз. Не помню, как прошёл урок. Почему-то я никак не могла согреться. Когда прозвенел звонок, я поняла, что больше не высижу. Я собрала вещи, но не перешла вместе со всеми в кабинет физики, а спустилась в медицинский кабинет.


Медсестра сунула мне под мышку градусник, ворча:
 - Бегаете на улицу раздетые, вот и болеете!
Вытащив градусник, она покачала головой и выписала мне справку. Было тогда такое право у школьных медсестёр.
Гардероб был закрыт, но ждать я не стала. 
Ноги понесли меня домой.

Сначала я ещё думала, как буду объяснять всё маме, потом не думала уже ни о чём. Тупо сидела на диване и смотрела на выключенный телевизор. Мысль была только одна – почему? Мне было так плохо, и только вернувшаяся домой мама немножко вернула меня к жизни. Она встревожено положила ладонь на мой лоб, сунула под мышку градусник, и покачала головой, доставая его.
 - Ложись-ка в постель, - приказала она. – Уже 38.


Была такая особенность у моего организма – на стрессы он реагировал температурой. Первый раз я так заболела в детском саду, когда меня наказала за драку воспитательница. Я дала сдачи вредине Петьке, который  тут же побежал жаловаться. И сейчас я знала, что это не горло, и не простуда – просто мне было так плохо, что я не знала, стоит ли жить дальше.

 
Я задремала, и вздрогнула от звонка в дверь. Он пришёл! Мир перевернулся и встал правильно, так, как и должен быть.
 - Мама, это ко мне! – крикнула я, на ходу влезая в халат.
Мама выглянула из кухни и укоризненно покачала головой:
 - Босиком, Танюшка, температура же!
Я только махнула рукой, открывая дверь.


За дверью стоял Славка. Он мялся, держа в руке мою куртку.
 - Ты куда исчезла? – спросил он.
 - Я болею, - торопливо сказала я и потянула к себе куртку. – Спасибо.
 - Да ладно, - вздохнул он.

 
… Для надёжности мама продержала меня дома неделю. Всю эту неделю я настраивала себя на школу, как на смертную казнь. Температуры уже не было, и, когда родители уходили на работу, я тайком выходила во двор, посидеть за нашим столиком. Я последовательно изводила себя воспоминаниями. Жаль, что их было так немного. Саша даже не позвонил, чтобы узнать, как я, и я, наконец, поверила, что совсем ему не нужна.


В субботу мама разрешила мне встать, и сразу послала в магазин за хлебом.
Время было предобеденное, уроки ещё шли, и я согласилась. Думать о том, что в понедельник хочешь не хочешь придётся идти в школу, было невыносимо, и я старательно гнала от себя эти мысли.


На улице была теплынь. Я сняла куртку и бодро похромала к магазину. Взяв две ещё тёплые хрустящие буханки, я направилась домой дальней дорогой, подальше от школы. Я шла, задумавшись, и не сразу услышала, как кто-то окликнул меня.
Я оглянулась и замерла. Это был один из моих новых одноклассников, кажется, Серёжа.


 - От магазина за тобой бегу, - улыбнулся он. – Ты куда пропала? Болеешь?
 - Уже выздоровела, - сухо объяснила я.
 - Тань…Сергей  замялся. – Ты бы дала свой телефон, что ли…
 - Зачем?
 - Да как-то неудобно у девчонок спрашивать, - он косо улыбнулся.
 - Тебе-то он зачем? – почти враждебно спросила я.
Серёжка  смутился и снова замялся:
 - Не мне…
Я молча отвернулась от него и свернула в свой двор.


 - Тань, - он обогнал меня и встал на дороге. – Что вы оба как бараны упёртые! – в сердцах сказал он. – Саня тебе наговорил ерунды, а ты и поверила.
 - Дай пройти! – я попыталась оттолкнуть его. Не тут-то было.
 - Да если хочешь знать, его чуть  не выперли из-за тебя! – запальчиво произнёс Сергей.
 - Из-за меня? – от неожиданности я заморгала глазами.
 - А из-за кого же? – усмехнулся Серёжка. – Мы пошли Ларку провожать, а его местные отметелили, когда он от тебя шёл. Ну и он, конечно, - Серёжка опять косо усмехнулся. – Приложил пару раз…


Я растерянно молчала, а Серёжка продолжал:
 - У нас же дисциплина… никаких драк. Мы думали, Антоныч его сразу в город отправит…  Ничего, проорался… И Сане сказал, ещё раз к этой девчонке подойдёшь… к тебе,… - смущённо пояснил Сергей и закончил сердито. – Не видать ему никаких  сборных…


      Я стояла, глядя себе под ноги, на апрельскую дорожную пыль.
 - Таня…- осторожно позвал Серёжа. – Ну не мог же Сашка Антоныча послать! Он бы его выгнал в два счёта!  А он у нас самый перспективный… Тань…
 - Я поняла, - кивнула я, и, обогнув Сергея, направилась к своему дому.
 - А телефон? – расстроено окликнул меня Серёжа.
 Я только махнула рукой.


Ночью шёл дождь – настоящий, как летом. И день назавтра был серенький и пасмурный. Солнце никак не могло прорваться сквозь низкие тучи. А в понедельник я проснулась от его яркого света.

Я лежала, слушая, как на кухне звенит посудой мама, и думала, что сегодня увижу его, и всё изменится. 
«Ну и что, - говорила себе я. – Он испугался. Это бывает. Я поговорю с ним, и он всё поймёт. Я заканчиваю школу, и летом поеду поступать. Мы сможем встречаться там, в городе. И никакой Антоныч ничего не сможет ему сделать! У нас всё ещё будет хорошо!».


 Я шла к школе, полная решимости, и, открыв дверь класса, от неожиданности остановилась на пороге.  Класс показался мне пустым и слишком просторным.


Они уехали.