8. 10. Нижние улицы Зукен. Консервация памяти

       Весь оставшийся день я провел, отсматривая материалы, которые могли бы прояснить военную стратегию противника. Пытался найти их слабое место. Результат был нулевой.
        Оно и не странно, ведь, несмотря на годы сражений, мы до сих пор не знали – кем именно является наш противник. Если быть точнее – мы не знали о нем ничего. Ровным счетом ничего. Как это ни парадоксально, противника никто никогда не видел. Несмотря на то, что пилоты гибли тысячами, несмотря на то, что Единое Пространство после каждой битвы еще сильнее сжималось, сведения о том, кто именно нам противостоит, отсутствовали.
        Мы знали точно только одно – если противник одержит верх – всем нам конец. Не только людям, но и Миру.
        А ведь это была уже Третья война за раздел Единого Пространства! И до сих пор не было известно ничего.
        Первые две окончились вничью – никто не победил, но никто особо и не проиграл. Сейчас ситуация была принципиально другая. Мы не знали, что придумал противник, но Единое Пространство начало сжиматься. Это почувствовал каждый.
        Из Мира неожиданно начали исчезать целые куски. Вместе со всеми людьми и домами. Потом начали исчезать целые города.  Потом страны. Как и в какой момент времени это происходило, засечь не удавалось.
        Помимо этого у людей начались проблемы с памятью. Из нее тоже стали исчезать целые блоки воспоминаний. Этого бы никто не заметил, но в самом начале у противника, очевидно, что-то пошло не плану. В начале блоки воспоминаний стали исчезать лишь у небольшого числа людей. Впрочем, это число стремительно росло.
        Только тогда военные Мира спохватились и поняли – Новая Война за раздел Единого Пространства началась, но теперь она ведется новыми средствами.
        Срочно был разработан новый препарат, способный препятствовать исчезновению памяти. Он крайне замедлял ту часть мозга, которая отвечает за создание образов и вообще всячески ослаблял восприимчивость, но при этом полностью сохранял то, что есть. Такая своеобразная жесткая консервация. Укол делался непосредственно в мозг. Тем не менее, процесс медленно, но продолжался.
        Использование препарата привело к вполне закономерным результатам. Поскольку к новым впечатлениям люди стали невосприимчивы, новых воспоминаний у них тоже не появлялось. А старые воспоминания люди забыть уже не могли. Таким образом, в мозгу шел постоянный круговорот из имеющихся там мыслей и образов, и в какой-то момент ощущение времени постепенно растворилось в них. Отныне ни один человек не мог с уверенностью сказать, когда именно с ним происходило то или иное событие, воспоминания о которых, хранившиеся в его голове, были так ярки. Какое из них было раньше, а какое позже.
        Одно было несомненно – каждый человек начал буквально вариться в собственных воспоминаниях. Они не давали ему ни спать, ни бодрствовать.
        И тогда был изобретен новый препарат, погружающий человека в глубокий и мгновенный сон. По большому счету это было не снотворное, скорее мозговой парализатор. На момент действия препарата работа мозга полностью прекращалась. Препарат действовал всего пять часов, больше современный мозг не позволял, но эти пять часов человек был полностью свободен от собственных воспоминаний и мог спокойно спать.
        Но всем было очевидно – это лишь временное решение проблемы, небольшая отсрочка. Долго мы не продержимся. А противник, верно угадавший нашу слабость, с каждым разом начнет бить туда все сильнее.
        Нас поймали в капкан, но убежать мы уже не могли. В отличие от животных, которые в сходной ситуации перегрызают себе лапы, нам нечего было перегрызать. То, за что нас поймали, имело нематериальную природу.
        И было всего два выхода – либо мы умрем, либо победим.