Врата Востока. Глава 4

Глава 4. СОВЕТНИК КОНСТАНТИН

Все последующие дни дружина Борондира безостановочно двигалась на восток, отсчитывая последние мили, что остались до южной столицы, по маякам на горных вершинах: Халифириен, Каленхад, Мин-Риммон, Эрелас, Нардол… Тракт был широким и разъезженным. Поэтому воины скакали по пятеро в ряду. И хотя темная туча нависала буквально над головами всадников, на душе у Томми посветлело: наконец-то, вдоль дороги замелькали оживленные поселки и селения. Люди, ненадолго оторвавшись от работы на возделанных полях, толпились у обочины, сопровождая конную дружину хмурыми взглядами. Правда, в основном, это были женщины с малыми детьми на руках, старики да калеки, но, всё равно, было видно, что жизнь в этих краях идет своим чередом. Не то что в голых, безлюдных степях Рохана!
Уже в потемках очередного дня конники остановились на опушке темного лесного массива.
- Друаданский лес, - промолвил Брант, опуская Томми на землю. – До Амон-Бикон осталось не более пары часов пути. Но Борондир, конечно же, предпочтет преодолеть последние лиги при свете дня…
- Амон-Бикон? – удивился хоббит. – Почему Амон-Бикон? Разве мы направляемся не в Минас-Тирит?
- Амон-Бикон, или Холм-под-Маяками – небольшая крепость у самой северной опушки Друаданского леса, - пояснил эорлинг. – Ее не миновать по дороге к столице. С высоты ее башен открывается прекрасный вид как на Нардол, так и на самые восточные гондорские маяки – Эйленах и Амон-Дин. К тому же, как говорят, в ее стенах нынче гостит сам Наместник Константина с его доверенными особами… Посмотрим, как-то нас встретит его светлость Наместник…
Ночь у небольшого, походного костерка промелькнула незаметно, и уже с первыми лучами солнца затрубили рога.
- В поход! В поход! – донеслось до слуха хоббитов.
- Ну вот, опять… - заныл только продравший глаза Мерик. – Даже позавтракать по-человечески не дают…
- По коням, отроки… - проворчал насупившийся Чача. – Ненавижу лошадей! И с каждым днем всё больше…

Крепость Амон-Бикон была заложена еще во времена правления  Эльдариона. Как свидетельствуют летописцы, Король Солнце вдруг обеспокоился тем, что северные подходы к столице объединенного княжества не охраняет ни единая, надежная цитадель. И хотя в те времена (в году, этак, сто восьмидесятом с начала Четвертой Эпохи) трудно было даже представить себе, что кто-то примется всерьез угрожать пределам Великого королевства, в шестидесяти милях к северу от Столицы, на окраине Друаданского леса, закипела работа. Вырубались сотни древ, точили камень, строили дамбы на Энтаве и обводные каналы, по которым чистые воды незамутненной реки должны были потечь в крепостные рвы…
Место для крепости было выбрано удачно – на уступе скалистого отрога, который возвышался над древним Трактом. С его вершины хорошо просматривались самые восточные маяки Гондора, оттого нововозведенное укрепление и нарекли Амон-Бикон.
Однако строительство это было омрачено одним неприятным происшествием: оно пришлось не по вкусу друаданам – извечным жителям окрестных лесов, которые считали скалы и прилежащие к ним лесные дебри своей вотчиной. И старейшины друаданов отправились к Эльдариону с петицией. Суть петиции была следующей: земли эти в соответствии с указом самого Государя Арагорна Великого являются собственностью лесовиков, и никто без соответствующего позволения не может даже преступить границы их владений, не то что заниматься здесь каким-нибудь сомнительным строительством. И кто, как не сын прославленного короля должен заботиться о нерушимости установленных границ и блюсти законность. Вот так-то!
Впрочем, Эльдарион старейшин принять не соизволил, и общались те лишь с советниками Государя. Последние пытались вразумить «нахалов», напомнив, что земли Друаданского леса так или иначе входят в состав объединенного королевства, а значит, распоряжается здесь Государь. К тому же строительство крепости на самой опушке непроходимых дебрей лишь пойдет на пользу самим лесовикам, поскольку нововозведенная твердыня будет служить дополнительной охраной древних лесов от посягательств всяких там нежелательных пришельцев. На что старейшины ответили, что сами в состоянии постоять за свои земли и разобраться с любыми пришельцами, что и делали постоянно на протяжении многих веков безо всяких там крепостей…
Чем закончился этот спор, летописи не сообщают. Но известно, что вскоре, под покровом ночи, лесовики стали нападать из засад на строителей (те-то чем провинились?). Когда же несколько людей скончались от отравленных стрел, а прочие стали разбегаться во все стороны (от греха подальше), терпение Государя лопнуло. К Друаданскому лесу стянули войска, и началась невиданная, до сей поры, охота на местных жителей.
Говорят, именно это и побудило древний народец покинуть веками обжитые края и двинуться на Восток (а может быть, и на Север) в поисках новых мест для своего обиталища. Конечно же, прошло не так много времени, и бывшие мирные жители стародавних лесов к северу от Минас-Тирита пополнили армию противников Великого королевства… Но об этом рассказ у нас пойдет позже.
Говорят также, что Государь встретил известие об исходе друаданов с удовлетворением и тут же распорядился начать еще одно строительство – пробить через древний лес широкую дорогу и тем самым срезать заметную петлю Большого Западного Тракта…
Но вернемся к нашей крепости!
Первоначально твердыня строилась по известной схеме – наподобие сторожевых крепостей, возведенных еще при Арагорне Великом вокруг Мордора. А именно: в центре ее возвышалась квадратная, сторожевая башня, в которой (на нескольких уровнях) были сосредоточены казармы и все необходимые службы. Башня была обнесена высокими стенами с бойницами, с деревянным помостом наверху, который соединялся с башней несколькими ажурными мостиками. Предполагалось, что постоянный воинский контингент твердыни составят не менее ста пятидесяти стражей.
Первые воинские дружины въехали в крепостные врата летом 188 года. Но лишь четверть столетия спустя стены цитадели впервые подверглись нападению. Если верить летописцам, именно в 215 году к Амон-Бикон приблизилось «войско» недовольных поборами крестьян Анориэна с вилами, мотыгами, лопатами и топорами в руках. Защитники крепости оружия в ход не пускали, лишь с несказанным удивлением наблюдали сверху за этим скопищем народу и гадали, как же те собираются брать приступом высоченные крепостные стены. Впрочем, до этого дело так и не дошло. Восстание (нередкое в те времена) вскоре было подавлено, но сам факт, что кто-то может приблизиться к непоколебимым твердыням Гондора на расстояние полета стрелы, побудило Государя Эльдариона тщательно обследовать все укрепления княжества и заняться их усовершенствованием. И хотя на это ушло немало лет, результаты не заставили себя ждать, что и показали дальнейшие события…
Уже в конце третьего века Четвертой Эпохи многие города ощутили на себе тяжесть ударов армии Эллиота, выходца, как говорят, из влиятельного, поморского Дома, который, не побоявшись гнева Государя, бросил ему смертельный вызов. Тогда многие города – среди них Эруи, Лимир, Пеларгир и Порос - оказались захваченными ратями мятежного князя. Говорят, мятежники показывались и под стенами Амон-Бикон, но пойти на штурм или предпринять осаду крепости не решились.
Возможно, причиной этому послужило то обстоятельство, что к тому времени крепость была обстоятельно перестроена – вокруг цитадели (в нее превратились первоначально возведенные укрепления) был воздвигнут еще один круг стен, а подход к главным воротам преграждал глубокий ров с мутной водой. С тылу же крепость охраняли обрывистые склоны скалистого ущелья. Вся территория меж наружными стенами и стенами цитадели была сплошь застроена казармами, в которых одновременно могли разместиться до полутора тысяч воинов, а на угловых башнях возвышались грозные метательные орудия. Что там говорить – крепкий орешек! И в таком виде твердыня Амон-Бикон просуществовала более тысячи лет, но, если верить хроникам, редко за ее стенами собиралось более трех сотен стражей. И тому были причины.
Очередной раз перестраивать древнее укрепление принялись в годы правления Государя Сэдраина уж после того, как войско умбарского правителя Эленорна чуть не добралось до стен Златоглавого Аннуминаса. Отчасти причиной такого рвения явились всё нарастающие, опустошительные набеги восточных варваров на границы Нового Нуменора. Рвы у ворот твердыни были засыпаны, на их месте был возведен еще один ряд высоченных стен с семью округлыми сторожевыми башнями, подход к которым охранял еще более глубокий ров. Так крепость превратилась в уменьшенную копию самого Минас-Тирита (в летописях даже упоминается, что какой-то умник из советников Государя прозвал ее Тирас-Минитом). Таковой она сохранилась до нашего времени; и хотя древняя кладка давно порастрескалась, а некоторые зубцы на стенах и вовсе отвалились, но Амон-Бикон всё еще надежно защищает северные подходы к южной столице некогда объединенного княжества…
Следует также упомянуть, что за долгие годы своего существования крепость выдержала три продолжительные, многомесячные осады (если не считать многочисленных глупых и необдуманных попыток захватить ее «с ходу»). Таковые состоялись в 1920 и 2011 годах, а также в 2282 году, когда к твердыне приблизились орды восточных варваров. Но лишь однажды нападавшие праздновали победу. Случилось это в далеком 1888 году. Как свидетельствуют летописцы, тогда правитель Гондора – Наорион уж слишком увлекся осадой далеких от южной столицы городов - Линдона и Мавена, бездумно отослав на запад почти все свои дружины. Когда войско северян приблизилось к Амон-Бикон, нападки врага едва могла отразить сотня ратников, засевшая за ее стенами. Тем не менее, месяц, который продержались защитники твердыни, не прошел бесследно: северянам пришлось отказаться от мысли напасть на столицу Гондора, но обратить свои взоры на добычу полегче.
К лучшему ли так сложилось, либо к худшему – историки до сих пор спорят по этому поводу. Мы же не будем вступать с ними в бесконечные дискуссии, но вернемся к нашему повествованию.

Пронзительный звук рогов где-то впереди колонны всадников вывел Томми из полусонного состояния. Хоббит встрепенулся, замотал головой и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там такое происходит. Но вначале увидел лишь кое-как сколоченные рогатины вдоль дороги и незнакомые лица воинов, что расступались перед дружиной Борондира, улыбаясь и приветственно махая руками.
- Борондир! Борондир вернулся! – кричали одни.
- Какое малое войско… И трех сотен не наберется… - качали головами другие.
Томми поднял голову и – о чудо! – как в сказке из-за высокой стены леса на обочине дороги появились высоченные, округлые башни крепости. Меж ними виднелся проем высоких ворот, и крепкий, деревянный мост был переброшен через широкий ров, в котором поблескивала мутная, покрытая ряской водная гладь…
- Что это? – невольно спросил молодой человек. – Неужели, мы добрались до Минас-Тирита?
- Минас-Тирита? – Брант только рассмеялся. – До южной столицы еще пара дней пути… Если идти пешком, естественно. А на резвых лошадях до нее можно добраться быстрее, чем за сутки… Нет, это – Амон-Бикон, крепость у северной опушки Друаданского леса, о которой я тебе говорил…
- Вот как, значит… - произнес разочарованный Томми. – А выглядит вполне прилично…
Молодой воин вновь хохотнул, соскакивая с коня и ссаживая хоббита на землю. И тут же к ним бросился радостный, подпрыгивающий от возбуждения приятель.
- Ура! – кричал Мерик, приплясывая и размахивая руками. – Вот она – настоящая крепость, дружище, о которой я только мечтал!
- Ты это уже говорил, когда мы оказались в Нордфосте, - негромко напомнил тот.

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнул Мерик. - Мы добрались! Ну, почти добрались… Какие же мы молодцы! – И он порывисто обнял друга, продолжал тараторить: - Ты подумай только, только подумай! Если бы тебе два месяца назад кто-то сказал, что мы, два глупых, несмышленых хоббита, сами, почти в одиночку, преодолеем добрую половину Средиземья и доберемся до южной столицы, ты поверил бы? А? А ну, скажи! А мы смогли! Вот это да! Кому-то расскажешь – не поверят!
- Ну, до Минас-Тирита мы еще не добрались… - резонно заметил Томми, аккуратно, этак, высвобождаясь из объятий приятеля.
- Ерунда! – воскликнул тот. – Сколько тут осталось? Мы и пешкодралом добредем! Ты подумай, только подумай: через пару дней мы будем разгуливать по белоснежным мостовым древней столицы! И не сами по себе, а в компании нашего друга Фридерика! Ах, как же я соскучился по этому недотепе! А сколько всего мы порасскажем друг другу! А какой пир устроим!
Конники из дружины Борондира только посмеивались, наблюдая за раскрасневшимся хоббитом.
- Как же я соскучился по приятелю нашему! – продолжал, между тем, Мерик, ничуть даже не смущаясь. – И по Арате я соскучился, и по Мене! И даже по этому сварливому старику Палландо! Я его даже расцелую, как только встретимся! А Альфа-то как обрадуется! Интересно, Тобольд тоже добрался до Минас-Тирита, или откололся где-то посреди дороги?
Постепенно восторженное настроение приятеля передалось и Томми.
- Да уж, - промолвил он, улыбаясь и осторожно поглядывая по сторонам, - закатить пир не помешало бы. Столько всего выпало на наши плечи, что можно было бы и расслабиться…
- Расслабимся-расслабимся… - заверил друг.
- Не очень-то расслабляйтесь… - проворчал появившийся словно из ниоткуда Чача. – И поменьше языками мелите!
- Да, ну тебя! – в один голос воскликнули хоббиты, пускаясь в пляс и распевая глупую хоббитскую песенку. 
- Балаболы! – воскликнул гном, но тут же усмехнулся. – Но в одном вы правы: закатить пир, действительно, не мешало бы…
Тем временем вокруг пританцовывающих приятелей собралась толпа народу. Все смеялись, улюлюкали и хлопали в ладоши…

Борондир осадил коня у самого края деревянного настила моста и оглянулся: что там за балаган развели? Отсюда он не мог разглядеть причины странного веселья, но заприметил своих смеющихся воинов и успокоился.
- Эомунд! Фархад! – негромко позвал он, и тут же преданные воины появились рядом. – На время моего отсутствия главным остается Эомунд. Ясно?
- Есть, командир! – вытянувшись в седле, промолвил эорлинг.
- Ясно, начальник, - добавил кхандец, криво ухмыляясь.
- Если что-то пойдет не так, - промолвил гондорец, поглядывая на бастион, что нависал над ним, - долго не тяните! Сразу уводите людей! – И повернув коня, неторопливо направился к воротам крепости. Копыта звонко застучали по деревянному настилу моста, и это заставило воина подобраться и внимательнее, по-хозяйски, приглядеться ко всему, что попадалось ему на глаза на дороге.
«Ну вот, - подумал он, - прошел уж почти год, как я покинул эту твердыню, опасаясь мести Меллона… Что же изменилось за это время? Дубовые доски настила подгнили, и это видно невооруженным взглядом. Надо было бы заменить некоторые, а то, глядишь, конь ногу сломает… Вода во рву совсем мутная, от нее несет нечистотами. Возможно, где-то заилился обводной канал… Цепи подъемного моста совсем заржавели. Если завтра возникнет необходимость поднять мост, могут возникнуть проблемы… Деревянная решетка ворот и вовсе в жутком состоянии! Углубления в гранитных плитах, куда должны входить вертикальные клинья, напрочь забиты всяким мусором, а пазы в стенах давно не смазывались жиром. Если решетку попытаться резко опустить, ее, наверняка, заклинит…»
Когда Борондир въехал в первый внутренний двор, он всё еще недовольно качал головой. Мальчишка-служка взял под уздцы коня, и воин соскочил на гранитные плиты двора, озираясь. «Если мне приготовили засаду, об этом можно будет догадаться заранее, - подумал он, - но пока я не вижу признаков готовящегося вероломства…»
- Как вы думаете, господин, что дальше-то будет?
- Что? – переспросил гондорец, с удивлением глянув на совсем еще юного парнишку, который держал поводья его коня. Но тут на мальца шикнули, и Борондир, демонстративно поправив на боку меч, двинулся вперед, продолжая оглядываться по сторонам. «Двор прилежно выметен, - отметил он про себя, - хотя на плитах и остались следы недавних костров…»
За вторыми воротами Борондир ступил в знакомый ему лабиринт узких улочек. Справа и слева высились двухэтажные, деревянные, в беспорядке построенные дома. В любом ином городе Средиземья все они были бы украшены яркими, безвкусными вывесками, говорящими о том, что здесь, на первых этажах, располагаются бесчисленные лавки, харчевни и трактиры, а на вторых этажах – конторы и покои для уважаемых гостей. Но Амон-Бикон не был обычным городом! Он был крепостью, преграждающей с севера подходы к южной столице. А потому все строения меж «второй стеной» и цитаделью были обыкновенными казармами, где, при случае, могли разместиться до двух тысяч воинов. Ни лавок, ни харчевен тут отродясь не водилось. Уж это-то гондорцу, проведшему не один год в стенах сей твердыни, было известно!
Откровенно говоря, Борондир без особого труда мог бы добраться до цитадели и верхом, но бывалый воин решил прогуляться по крепости пешком, выискивая признаки засады, но так и не обнаружил ничего подозрительного. Да, вокруг было немало ратников! Но все они занимались своими делами, не особенно обращая внимание на одинокого воина в длинном плаще, неторопливо подымающегося серпантином переулков в вершине гранитного холма.
Лишь у входа в самую цитадель Гондорца окликнула стража:
- Кто такой?
- Капитан княжеской гвардии Борондир, - ответил гондорец. – Где я могу найти Наместника Константина?
- Наместника? – удивился молодой воин с лицом, изъеденным оспой. – Хм… Сейчас самая средина дня… Думаю, в Трапезной зале!
Борондир кивнул и продолжил свой путь.
У подножья квадратной башни его вновь окликнули, но, узнав (на этот раз), даже вызвались сопроводить к «господину Наместнику».
- Не надо, - отмахнулся гондорец. Уж где находится «трапезная» ему было хорошо известно.   
…Когда двери залы открылись, Борондир увидел следующую картину.
Зал был невелик – ярдов пятнадцать в длину и около шести в ширину, и высокий камин, в котором шипели влажные поленья, украшал одну из стен. Потолок залы разрезали две тяжелые, приземистые, гранитные арки. Большую часть чертога занимал огромный стол, на котором возвышалось одно единственной блюдо – тщательно прожаренная (об этом говорил запах в зале) баранья туша во всей своей красе (копытами кверху). Рядом с серебряным подносом, служившим основанием «изысканному» блюду, в беспорядке возлежала всякая зелень. Меж сидящими у стола мужчинами сновали с десяток служанок (в основном, преклонного возраста женщины). Звенели бокалы – вино рекой лилось из необъятных бутылей. 
За столом восседали, в основном, знакомые гондорцу лица: справа – грузный, лысеющий, с неопрятной бородой, Осборн, дальний родственничек Борондира, и черноволосый, широкоплечий Берен из Дома Прадоса. Слева на узкие, высокие спинки кресел откинулись краснощекий Барах, выходец из южного Итилиэна (говорят, сын простого ремесленника), и стройный, высокий Кеталави, любивший при всяком удобном случае подчеркнуть, что род его уходит корнями к далеким племенам северян, которые некогда правили Бурыми равнинами и южными оконечностями Великой Пущи. Меж последними, непринужденно закинув ногу на ногу, восседал светловолосый, сероглазый юнец, поглядывающий на гондорца крайне неприязненно из-под тонких бровей. И еще несколько кресел в зале оставались свободными.
Лицо светловолосого юноши показалось Борондиру знакомым, но он никак не мог припомнить, когда и где его видел. «Поморец, - решил он. - По всему видно – поморец. Интересно, что он тут делает?» 
У изголовья стола, на небольшом возвышении, в высоком, с резной спинкой, кресле сидел Советник Константин. Руки Советника как-то безвольно свисали с подлокотников, а во взгляде глубоко запавших серых глаз Борондир не заметил и тени интереса к новоприбывшему. Впрочем, Советник слегка шевельнулся и, приподняв руку, промолвил бесцветным голосом:
- Рад видеть тебя, доблестный Борондир! Мы, уж признаться, малость тебя заждались…
Воин вновь окинул зал мимолетным взглядом: кажется, ничего подозрительного…
- Я прибыл, как только смог, по твоему велению, Наместник Константин! – ответствовал он. Последние слова гондорец произнес громко и отчетливо, рассчитывая на вполне определенную реакцию. И он ее дождался! Правда, реакция была не такой, на которую рассчитывал бывалый воин.
- Я не Наместник… – возразил Константин слабым голосом, слегка подавшись вперед. При этом в его тусклых глазах отразилась лишь безмерная усталость. – Что за чушь этакая витает над дальними пределами княжества! Чтобы стать Наместником, необходимо одобрение всех Великих Домов Гондора. Мне это, в любом случае, не грозит… И не было в моем послании никакого «веления», - добавил он раздраженно. – Я лишь обратился к моим старым друзьям с просьбой…
- Не обижайся на него, Советник! – воскликнул Осборн, с трудом вставая из-за стола. – Борондир! Племянничек мой! – И бородач крепко обнял гондорца, обдав того могучим перегаром и оставив на его плаще жирные пятна и хлебную труху. – С возвращением, блудный ты наш сын! Как же я рад тебя видеть!
- С возвращением! – повторили Берен и Барах, лишь слегка пристав в креслах. Кеталави же приветствовал Борондира только легким кивком головы…
- Ну, почему же «блудный сын»? – возразил Константин, улыбнувшись. – Я бы сказал так: к нам возвратился «всадник последней надежды». Думаю, нам не следует рассчитывать на большую удачу…
- Всадник последней надежды? – рассмеялся сероглазый юнец. – Надо же! Я что-то не заметил приближения ристанийской конницы! Может быть, она завязла в болотах?
«Что здесь делает этот поморец?» – подумал в очередной раз воин в сером, покрытом пылью и пропитанным конским потом плаще, и уж готов был «вспыхнуть», когда «дядя», крепко обняв его за плечо, шепнул на ухо: «Не обращай внимания», и усадил меж собой и широкоплечим Береном.
- Вот, что я тебе скажу, племянничек, - продолжал он уже во весь голос, - твой нюх тебя не подводит! Ты явился к самому началу трапезы! Эй! Принесите свежие тарелки! И налейте вина моему племяннику!
Племянник… - подумал Борондир. Почему-то он вдруг припомнил последний Военный Совет, на котором присутствовал год назад. Совет проходил в величественном Тронном зале княжеского дворца в Минас-Тирите. Тогда «дядя» тщательно избегал называть его «племянником» привселюдно и, вообще, старался держаться о него подальше… Видать, Меллон, действительно не близко!
- А я думал, у вас тут Совет, - понемногу справляясь с собой, произнес Борондир.
- Совет? – удивился «дядя», собственноручно отрезая ножом здоровенный ломоть мяса от туши и укладывая его на серебряное блюдо перед гондорцем. – Конечно же, Совет! Мы никак не можем решить, как нам разделаться с этим барашком! Лук? Огурцы? Салат? Что ты предпочитаешь, племянничек?
- Всего понемногу, - ответил Борондир. Что тут происходит?
- Прекратите… - устало промолвил Константин, прикрывая глаза рукой.
- Ну, почему же? – воскликнул Осборн. – Дружина моего родственника преодолело не одну сотню лиг, чтобы присоединиться к нашему товариществу! Надо, вначале, как следует подкрепиться и отдохнуть, прежде сем принимать ответственные решения! Так поднимем же сии бокалы за нашу победу над всеобщим врагом! И ежели кто-то посмеет не выпить до дна, он станет моим личным недругом! – воскликнул «дядя» и, не дожидаясь остальных, осушил свой кубок…
Да он просто пьяный в стельку, подумал Борондир, но, на всякий случай, поднес хрустальный бокал к губам и тут же поставил его на стол. Оторвав руками ломоть мяса и отправив его в рот, прихватив пучок лука, воин наблюдал за сотрапезниками. Берен и Барах поступили так же, как он: пригубили вино и поставили бокалы на стол, ничуть не опасаясь «мести» Осборна. Кеталави высоко приподнял бокал, глядя в глаза Борондиру, и отхлебнул добрую половину. Наглый юнец же даже не прикоснулся к дорогому стеклу и не сменил позы, но произнес:
- Надо же… Сотни лиг… И всего-то три сотни воинов! Подоспела серьезная подмога защитникам Минас-Тирита!
«Я мог бы «прихлопнуть» этого молодого наглеца, даже не подымаясь из кресла, - подумалось Борондиру. - И любой, присутствующий в этой зале, мог бы сделать то же самое… Почему все терпят его выходки? Для этого должна быть хоть одна уважительная причина…»
- Три сотни воинов? – внезапно заинтересовавшись, переспросил Константин. – Всего-то? Ах, в наши неспокойные времена мы рады и такому пополнению… Эй, кликните кто-нибудь Олбэйни! Пусть он малость порастрясет свой жирок и позаботится о размещении вновь прибывших воинов! Сотни лиг… Надо же! Думаю, вы все безмерно устали, - продолжал Советник, скосив глаза в сторону Борондира.
- Мы ехали верхом, а не шли пешком, - возразил тот, отламывая свежего, ржаного хлеба и делая вид, что всё, происходящее в этой зале, его мало интересует. Но раздражение внутри продолжало расти, готовое вот-вот вырваться наружу… – Поэтому я не могу сказать о себе, что устал. Нет, мы не устали и полны решимости! Но мне хотелось бы знать, зачем моей дружине следовало проделать столь долгий путь, и почему Советник Константин решил призвать к себе своих старых друзей?
- Экий ты шустрый! – воскликнул Осборн, похлопав «племянника» по плечу. – Не успел за стол сесть, а уж готов руководить Советом! Расслабься, выпей бокал вина!
- Возможно, капитан Борондир не в курсе… - предположил Кеталави, вопросительно глянув на Советника.
- Откуда бы ему быть «в курсе»? – усмехнувшись, произнес белобрысый юнец. – Он же по северным дебрям шатался, совсем мхом оброс!
- Действительно... Я как-то и не подумал, - согласился Константин и впервые за всё время глянул в глаза Борондиру. – Тебе известно, что здесь творится?
- Слухи… - Гондорец пожал плечами и перевел взгляд на «дядю», который старался собственноручно наполнить свой бокал до краев. Выходило у него это скверно – большая часть вина пролилась на отполированную поверхность стола. – Одни лишь слухи…
- Слухи? – переспросил Константин, приподняв брови. – И какие же слухи достигли твоих ушей? Это интересно!
«Что здесь творится? И что здесь делает этот поморец?» – в очередной раз подумал Борондир, но вслух промолвил:
- Несколько дней назад, на равнине Ристании, я повстречался со знакомым вам всем Тарондором, который гнал свою дружину в тысячу копий на запад…
- Тысяча копий! – воскликнул Барах. – Надо же! Эх, как бы они нам пригодились!
- …От него я услышал, - продолжал воин, поглядывая исподлобья на всех присутствующих по очереди, - что в Минас-Тирите случился переворот! Княгиня и малолетний наследник Престола убиты. Меллон бежал, и никто не знает, где он скрывается… Что всеми делами в столице нынче заправляет Наместник Константин…
- До нас и раньше доходили подобные слухи, - вяло махнул рукой старик, восседавший во главе стола. – Интересно, кто разносит по просторам княжества эту несусветную чушь?
- Это не соответствует действительности? – спросил Борондир, уже чувствуя, как спадает в душе напряжение.
- Ни в коей мере! – воскликнул Берен. – Уж мне ли не знать!
- Эти слухи – лишь безмозглая шутка наших остервенелых врагов! – добавил Кеталави.
- Безмозглая? – приподняв голову, откликнулся Советник. – Отнюдь! Они всё верно продумали. Вот скажи мне, Кеталави, что бы ты предпринял, если бы до тебя дошли подобные слухи и ты, по простоте душевной, в них свято уверовал?
- Ну, не знаю… - промолвил «северянин», надув губы. – Не исключено, что наплевал бы на все приказы, собрал войско и двинулся к столице, чтобы восстановить законность, порядок и справедливость.
- Вот-вот, - кивнул Константин. – На это и рассчитывают наши враги!
- Не понял! – заявил Осборн, неверной рукой подымая бокал. – Давайте, выпьем! За что – меня не спрашивайте… Устал я вечер за вечером тосты произносить…
- Верно, давайте, выпьем! – воскликнул светловолосый юнец, даже не прикоснувшись к бокалу. – За нашу удачу! За «всадника последней надежды»!
- Так что же, слухи не верны? – спросил Борондир, подавив в душе вновь закипающий гнев. – Княгиня жива и здорова?
- Этого мы не знаем… - глухим голосом произнес Советник. – Тело ее не найдено… Но молодой князь жив и вполне здоров…
- Константин, друг мой, хватит дурака валять! – взревел «дядя». – Расскажи-ка моему племяннику, как всё было!
Советник лишь вздохнул и, казалось, окончательно обмяк в своем кресле.
- Будет лучше, - промолвил Кеталави, - если ты, Осборн, сам обо всем расскажешь своему родственнику! Негоже заставлять Советника Константина в десятый раз пересказывать эту историю…
- Хм… Так уж и в десятый? – усомнился «дядя».
- Нет, господа! – молвил старик в кресле. – Греха в том не будет, если я еще раз поднапрягу свою память! И хотя мне неприятно вспоминать те дни, следует проявить уважение к нашему другу Борондиру! Кто, как не я сам, свидетель и участник недавних событий, смогу донести до всех и каждого суть случившегося…
- Тем более что рассказывать придется, наверняка, в последний раз! – подхватил юнец, усмехаясь. – Не думаю, что найдутся еще дураки, готовые откликнуться на призыв о помощи… - И, нагло глянув в глаза гондорцу, добавил: - К дуракам, кстати сказать, я отношу также себя!
Борондир почувствовал, как чаша терпения переполнилась и, не сознавая, что делает, резко вскочил на ноги. Краем глаз он заметил, как «дядя» метнул на него предостерегающий взгляд, положив руку на эфес меча, как подобрал под себя ноги Берен, готовый в любую минуту вскочить, как напряглись Барах и Кеталави… И лишь юнец по другую сторону стола продолжал безмятежно ухмыляться.
- Прекратите! – воскликнул Константин, хлопнув ладонью по столу так, что зазвенели бокалы.
«Я не должен предпринимать никаких неосторожных действий до тех пор, пока не выясню, почему все терпят издевательства этого молодого нахала», - пронеслась в голове гондорца вполне здравая мысль. В следующее мгновение он взял себя в руки и, небрежным движением расстегнув застежку плаща, промолвил хриплым голосом:
- В зале душновато…
Скинув с плеч плащ, он бросил его в руки ближайшей прислужницы и вновь уселся в кресло, поправив перевязь с мечом.
- Я могу продолжить? – проскрипел Константин. Никто ему не ответил. – Тогда наберитесь должного терпения, господа!
- Выпьем? – вдруг спросил Осборн, ни к кому конкретно не обращаясь, и вновь осушил свой бокал.
- История эта началась почти месяц назад, когда в окрестностях Амон-Бикон, под вечер, стража заприметила одинокого странника в серой хламиде, неторопливо бредущего к стенам крепости, - вновь прикрыв глаза рукой, принялся неспешно повествовать господин Советник. – Похоже, шел он откуда-то с севера, но, приблизившись к закрытым вратам, стал в них тарабанить и требовать, чтобы его впустили. Как выяснилось позже, он решил здесь просто заночевать… Однако крепость сия не предназначена для ночлега заплутавших путников! А потому обо всем доложили мне, и я, на голову свою, распорядился впустить старика и препроводить его ко мне…
Советник горестно покачал головой и продолжил:
- Старик назвался Палландо, и я сразу признал в нем мага. Сомнений быть не могло! Та же величавая осанка, что и у Меллона, такая же серебристая, холеная борода, те же неторопливые движения и неспешность рассуждений. То же осознание собственной значимости в нашем мире… Но вместе с тем было одно, существенное различие! Палландо… - Константин на мгновение замолчал, раздумывая. - Палландо вызывал доверие! Речи его были подобны водопадам откровения, суждения – точны и утонченны… То, чего напрочь не было в Меллоне…
- Надо же, - хмыкнул молодой «нахал».
«Измир, - вдруг припомнилось Борондиру. - Так, кажется, зовут этого щенка. Где же я с ним встречался?» 
- Об этом ты ранее не говорил, Советник, - заметил Кеталави.
- Говорил, и не раз, - возразил Берен. – Меньше вина хлебать надо бы, молодой человек!
- Я могу обойтись без твоих советов! – огрызнулся тот.
- Короче говоря, я был очарован своим собеседником, - не отнимая руки от глаз, продолжал Константин. – Кроме всего прочего, Палландо поведал мне, что давно уж он обеспокоен пробудившейся Роковой горой! Ведь, как известно, ранее Ородруин просыпался всякий раз, стоило лишь почившему в веках Черному Властелину пересечь пределы Мордора. Что заставило древний вулкан вновь начать извергать из недр своих огонь, пепел и клубы дыма? Для него – для Палландо – сие оставалось загадкой, а потому он решил предпринять несравненное по трудности путешествие от самых северных пределов известных нам земель до земель южных. В странствие это он отправился в сопровождении верных друзей, но судьбе было угодно, чтобы всех их разбросало по белому свету, и какая им выпала участь, маг не ведает. А потому в одиночку заканчивает он свой путь, и единственным его желанием было – поскорее встретиться со своим давним другом и соратником – Меллоном, с коим оба они неразрывно связаны обетами, данными древнему ордену Мудрых…
Советник Константин замолчал, так и не отняв морщинистой руки от глаз. Со стороны могло показаться, что он просто заснул…
- Выпьем? – предложил минуту спустя «дядя» Осборн, но никто даже не глянул в его сторону. Лишь молодой «нахал» хмыкнул и произнес:
- Надо же! Прямо таки нашествие магов какое-то! Как говорят у нас, в Дол-Амроте, Создатель любит троицу. Где же третий чародей?
Гнев вновь разгорелся было в сердце Борондира, но тут молвил Барах:
- Пожалуй, далее продолжу я! Ведь именно мне выпала участь сопровождать этого чародея до Минас-Тирита…
- Да уж, будь так добр… - откликнулся Константин, безвольно махнув рукой.
- Два дня спустя, – продолжал «сын ремесленника», поглядывая исключительно на Борондира, - мы, в компании с этим чародеем, таки достигли столицы. Как нам сообщили во дворце, Меллона в городе не было, хотя его и ожидали со дня на день. Княгиня же отказалась нас принять, сославшись на плохое самочувствие. Тогда я развернулся и тронулся в обратный путь, оставив чародея дожидаться своего дружка во внутренних покоях…   
- Выпьем? – вновь спросил Осборн, глядя мутными глазами себе под ноги. Борондир только покосился на родственничка – когда-то ему уже доводилось доставлять того в ложе. Тогда на поверку «дядя» оказался неимоверно тяжелым. И к тому же брыкался…
- Не успел я достичь ворот Раммас-Экора, – продолжал Барах, - как земля под ногами вздрогнула, и конь мой встал на дыбы, чуть не сбросив меня наземь. Небо над головой, и так темное, почернело вовсе, и до моего слуха донеслись раскаты грома. Я обернулся и увидел, что над Минас-Тиритом бушует странная гроза…
- Странная? – невольно переспросил Борондир.
- Именно – странная! – подтвердил Барах. – За свою недолгую жизнь мне доводилось видеть немало гроз, но ничего подобного я досель не видывал. Над башней Эктелиона сверкали ослепительные молнии! Ветвистые, жаркие… Но вот били они не с небес в землю, как положено, а наоборот – подымались от земли к небесам и, отразившись от черных, тяжелых облаков, поражали всё, что попадалось на их пути. Мне казалось, что я слышу отдаленные крики ужаса, но, конечно же, ничего подобного я слышать не мог – слишком велико было расстояние. Я словно окаменел, наблюдая за разбушевавшейся стихией, не веря глазам своим и ожидая, что вот-вот потоки воды хлынут с небес. Но ливень так и не начался; наоборот - даже порывистый ветерок вдруг приутих… Не знаю, как долго продолжалась эта дальняя гроза, но, думаю, не более пары минут. Последовал последний, оглушительный раскат грома, и вмиг всё стихло, лишь кромешная темень окружила меня…
Барах ненадолго замолчал, полузакрыв глаза и качая головой, словно вновь переживая тот ужас, невольным свидетелем которого стал совсем недавно, и продолжил:
- К действительности меня вернуло встревоженное ржание моего коня. Успокоив животное, я ринулся назад, к столице. Уже приближаясь к стенам Минас-Тирита, я увидел толпы простого люда, которые в ужасе бежали во все стороны, прочь от стен столицы. Позже к ним присоединилась и городская стража. Впрочем, скоро воины успокоились и взяли себя в руки… Черные облака постепенно расходились, в них появились просветы. Я поднял голову и увидел, что башни Эктелиона более не существует! Даже с такого расстояния я разглядел, что вся вершина некогда величественного холма представляет собой сплошную руину!
- Это, действительно, так, - подтвердил Берен, скосив глаза на гондорца, недоверчиво качающего головой. – Все мы, по очереди, посетили стены Минас-Тирита и видели собственными глазами последствия жуткой трагедии, постигшей наш великий город!   
- В это трудно поверить, - кивнул Константин, - но это так!
- Ничего не понимаю… - промолвил Борондир. – Конечно же, я должен своими глазами всё увидеть, удостовериться, но ответьте мне на вопрос: почему в нашем разговоре проскочило «тело княгини не найдено»? И что, в действительности, произошло, если всё, сказанное здесь, правда?   
- Что произошло? – приподняв брови, повторил Берен. – Это очень интересный вопрос! И ответ на него будет не менее интригующим: мы не знаем! Не знаем!
- Но наш господин Советник, - продолжил Кеталави, скосив глаза на Константина, - уверен, что ЭТО как-то связано с магом по имени Палландо, а потому днем и ночью корит себя за излишнюю доверчивость.
- Вы не ответили на мой первый вопрос, - напомнил Борондир.
- Тело княгини не найдено, - глухо произнес Константин, - потому, что никто не может проникнуть в цитадель.
- Что? – изумился Борондир. – Как такое возможно? Уж месяц прошел, если я правильно вас понял…
- Никто не может проникнуть в цитадель с того самого дня, - подтвердил Берен. – Я сам участвовал в походе спасательной бригады, но выше третьего уровня крепостных стен мы подняться так и не смогли… Тяжелые парапеты вдруг – без видимой причины – обрушивались на наши головы, стены домов трещали и падали, преграждая путь… И вдобавок ко всему среди руин проносились, что змеи, голубые молнии! Кого они касались, тот падал замертво! Это наваждение какое-то, чародейство! Весь город наполнен какой-то неведомой силой, магией, от которой волосы встают дыбом и ноги подкашиваются у самых бесстрашных воинов… Никто не хочет более рисковать своей жизнью, все отказываются направляться в Минас-Тирит… Признаться, и мне не очень-то хочется…
- Мы направили посланников в Агларонд, - молвил Константин. – Молили, чтобы гномы пришли нам на помощь. Уж кто, как не известные знатоки подземных копален, смогли бы разобраться в этом? Но те ответили отказом, сославшись на то, что у них и так хватает проблем…
- Действительно, наваждение какое-то… - всплеснув руками, произнес Борондир. – В это невозможно поверить!
- Тем не менее, это так…
- Выпьем? – открыв глаза и разглядывая присутствующих замутненным взором, произнес «дядя».
- Что вы собираетесь предпринять? – спросил гондорец.
- А что мы можем предпринять? – воскликнул Кеталави. – Что мы можем поделать, если даже не понимаем, что происходит, что произошло? Мы отрядили к стенам Минас-Тирита неусыпных стражей в надежде, что наваждение со временем рассеется… Мы охраняем все подступы к столице! Проклятье! Мы не знаем, что думать! Как, в таком случае, можно рассуждать о том, что следует предпринять?
- Всё это надо осмыслить… - покачал головой Борондир. – Трудно в такое поверить… - повторил он в очередной раз.
- Нас очень беспокоят слухи, которые, как гадюки, расползаются по Средиземью, что в столице де произошел переворот, - произнес Берен. – Если завтра тот же Исидир двинет свое войско на Минас-Тирит…
- Не двинет! – возразил Осборн, пытаясь ухватить рукой пустой бокал. – Против него с-стоят все рати Арнора! Если он повернет свое войско в сторону столицы, его поведение с-сочтут признаком трусости… Эй, кто-нибудь нальет мне вина?
- Не пора ли, в виду жуткой участи, постигшей Минас-Тирит, перенести столицу Гондора в Дол-Амрот? Чем не столица? – воскликнул белобрысый юнец, подымая бокал. – Король умер, да здравствует король!
Борондир, помимо воли, сжал руки в кулаки под столом.
- Мне никто не наливает, - шмыгнув носом, пожаловался «дядя». – Значит, пора покурить… Давай-ка, племянник, выйдем на балкон, да дыхнем свежего воздушка! Здесь, действительно, душновато…
- Ты же знаешь, дядя, я не курю… - негромко произнес Борондир.
- Знаю… - Осборн только покрепче обнял своего родственника за плечо, заставляя того встать. – И не пьешь… Тогда составь мне компанию!
- И не пью… - согласился гондорец.
- А почему? – спросил «дядя», распахивая дверь на балкон и увлекая за собой Борондира. – Почему ты не пьешь и не куришь?
- Это вредно для здоровья, - нехотя ответил воин, опираясь рукой на гранитный, грубо обтесанный парапет.
- Серьезно? – воскликнул Осборн, выпучив круглые, красные, заплывшие жирком глазенки. – Надо же… А я-то всегда считал, что для здоровья вреднее всего меткая стрела, выпущенная умелым, годами тренированным лучником, и острый меч, который держит твердая, неслабеющая рука противника. А также тонкий, предательский нож в темном переулке… А ты говоришь, табак вреден? Хм… Над этим, действительно, следует призадуматься… 
Борондир покосился на «дядю». «А ведь он не так уж и пьян, - подумал воин, - несмотря на изрядное количество выпитого. Больше прикидывается, пожалуй…» И спросил:
- Что здесь делает этот поморец по имени Измир?
- Как что? – удивился Осборн. – Неужто, неясно? Шпионит за всеми и каждым, и старательно докладывает своему папаше…
- Почему же вы терпите этого подонка?
- У-у… - «Дядя» только потрепал гондорца по плечу. – Северные дебри, точно, не пошли тебе на пользу, племянник! Многое ты подзабыл… Измир – младший сынок Амерлина, правителя Дол-Амрота и Поморья! Согласись, не всякому захочется заиметь себе такого врага…
- Плевать я хотел на сопливых сынков правителей Поморья!
- Понимаю… - хмыкнул Осборн. – Ты у нас крутой… А вот Советнику Константину, представь себе, на правителей Поморья не плевать! Тем более, что Измир привел с собой полторы тысячи ратников, которые нынче составляют добрую треть войска, что охраняет столицу… Ссориться с Измиром никак нельзя ввиду того, что может ожидать нас в ближайшем будущем…
- Но его наглость невыносима…
- Понимаю… - согласился «дядя». – Но попробуй представить себя на его месте! Старший сынок Амерлина командует стотысячным войском, которое противостоит поползновениям мальчишки Арисандра, и, к тому же, он претендует, как говорят некоторые, на Престол Гондора! Ну, не стотысячным войском, если уж быть точными… По моим представлениям, в западном воинстве на сегодня врядли наберется более шестидесяти тысяч ратников. Да из них, кстати говоря, около восьми тысяч – конники из смуглингов, которых Меллон привлек на свою сторону…
- Южане – ненадежные союзники, - покачал головой Борондир.
- Что поделаешь? Многие, очень многие дружины Меллон спешно перебросил на Восток… Но, не будем об этом! Продолжим о наших бедах! Средний сынок Амерлина – Ителин командует десятитысячным корпусом где-то на севере. Говорят, именно он дотла сжег Эсгарот! А Измиру папочка придает лишь полторы тысячи не самых лучших вояк и заставляет его шпионить в Мирас-Тирите! Неудивительно, что молодой человек взбешен и потому нарывается на всяческие неприятности! Впрочем, когда он в очередной раз выпустит пар, то рассуждает вполне осмысленно!
- Ладно, оставим этого щенка в покое, - махнул рукой гондорец. – Что здесь происходит? Неужели, с самого утра до вечера вы сидите за столом и пьянствуете?
- В тебе говорит застарелая обида, - покачав головой, произнес «дядя». – Посуди сам – что мы можем сделать? Вся надежда на то, что это наваждение рассеется или кто-то поможет нам в этом. Тогда мы сможем проникнуть в цитадель, и выяснить, наконец, что там произошло… По крайней мере, на это надеется Константин! Не может же это паскудство продолжаться вечно!
- Я не о том! – раздраженно промолвил Борондир. – В создавшейся ситуации затянувшееся бездействие может привести лишь к самым плачевным последствиям. Что думает по этому поводу Советник Константин?
- Через минуту ты сможешь задать этот вопрос самому Советнику, - проворчал Осборн. – Но ты должен кое-что знать! Думаю, тебе не надо напоминать, какие чувства испытывал Константин к княгине? – Воин отрицательно покачал головой, глядя куда-то вдаль. – Так вот, господин Советник вбил себе в голову, что она может быть еще жива. Представь себе! Он думает, что те силы, которые удерживают воинов, не позволяя им проникнуть в цитадель, также могут удерживать тех, немногих живых, кто там остался… А потому заявил, что не предпримет никаких действий, пока не минет месяц с того злосчастного  дня, когда это всё произошло… Месяц, кстати говоря, уже на исходе…
- Это глупо! – воскликнул Борондир.
- Скажи это самому Константину, племянник! – буркнул Осборн и повернулся к дверям. – Кстати, нам пора возвращаться. Наше долгое отсутствие за столом могут неправильно истолковать…

- Ну, наконец-то! – воскликнул Измир, заприметив в дверном проеме хмурого воина и его неверно стоящего на ногах дядю. – Может быть, после непродолжительного совещания вы предложите Совету достойную вниманию тему? А то здесь становится скучно!
 Борондир глянул исподлобья на ухмыляющегося юнца и подумал: «А ведь он не такой уж и оболтус! По крайней мере, наблюдательности ему не занимать…»
- Мне кто-нибудь нальет? – осведомился «дядя».
- Отчего же, предложим, - примирительно произнес гондорец, отвечая на вопрос Измира, но в душе своей вновь ощутил прилив гнева. – Могу ли я узнать, господин Советник, что предпринято всеми вами за последнее время, чтобы хоть как-то развязать непростую ситуацию?
- Ты требуешь у нас отчета? – спросил Кеталави и глянул на воина неприязненно.
- Нет, что вы! Я понимаю, что положение серьезное. Может быть, действительно, пора превратить сии посиделки в Совет? Пусть каждый выскажется! Что вы думаете? Как поступить дальше? Ведь ясно, что бездействием и бесцельным проведением времени за обеденным столом мы только умножаем армию наших врагов. Если завтра под стенами Минас-Тирита окажется какой-нибудь тридцатитысячный корпус правителя Умбара и Харада, нам всем не поздоровится! Как я понял из всего вышесказанного, на сегодняшний день мы располагаем лишь пятью тысячами копий…
- Даже того меньше, - проворчал Берен.
- С чего бы это правителю Умбара всё бросать и направляться к Минас-Тириту? – спросил недовольный Кеталави. – Что он здесь забыл?
- Тот, кто владеет Минас-Тиритом, владеет всем Гондором, - произнес Осборн.
- Я так не думаю, - парировал «юнец».
- Действительно, почему здесь должен появиться правитель Умбара? – спросил Барах. – Почему не Исидир?
- Исидир давно бы уж был тут, если бы захотел, - проворчал Осборн.
- И всё же! – продолжал настаивать гондорец. – Что вы думаете по поводу создавшейся ситуации?
- Я уже высказался по этому случаю, - негромко произнес Константин, недовольно качая головой. – Нам следует набраться терпения, подождать…
- Подождать - чего? У моря погоды?
- Нам следует подождать, – упрямо повторил Советник. – Сейчас не время предпринимать необдуманные шаги…
- Не время? Согласен, - кивнул Борондир. – Но завтра у нас, вполне вероятно, такой возможности уже не будет! Давайте, обсудим сегодня, что мы можем сделать! И не суть важно, когда нам придется предпринять подобные действия – завтра или через месяц! Но мы должны быть готовы к любому, даже самому пренеприятному развитию событий…
- Мы это уже обсуждали, - напомнил Берен, бросив косой взгляд на Константина. – Мы можем заявить о… Хм… О недееспособности княгини Эллейн и объявить открытый выбор вождя…
- Но это сопряжено с определенными трудностями, - произнес Кеталави. – Врядли в течение ближайшего месяца главы Великих Домов смогут собраться в Минас-Тирите или его окрестностях, чтобы оговорить кандидатуры на Престол … Не забывайте - идет война, которая разбросала нас всех по огромной территории! К тому же, внезапное отбытие военачальников может отрицательно сказаться на воинском порыве наших подданных!
 - Я изначально был против этого! – надтреснувшим голосом промолвил Константин.
- Можно заявить о преемственности курса княгини, - сказал Барах. – В таком случае, наследником Престола следует признать молодого царевича Всеслава и объявить, кто станет Наместником или регентом в отсутствие княгини на то время, пока мальчишка достигнет совершеннолетия… - И он также бросил быстрый взгляд в сторону Советника.
- Это можно будет расценить, как подтверждение слухов о перевороте в столице, - проворчал Осборн. – Такое не годится…
- Бедный тот, кто согласится стать Наместником или регентом, - рассмеялся Измир. – По нему, уж точно, виселица не соскучится! Я даже сам ему пеньковую веревку поднесу!
- Более вариантов нет? – осведомился Борондир.
- Ну, почему же? – воскликнул Осборн. – Я предлагал… Но… Ни слова не скажу, пока мне не нальют!
- Эй, кто-нибудь! – крикнул гондорец. – Налейте-ка вина моему дяде! А то у него в голове пересохло!
– И мне тоже, - добавил Кеталави. – У меня тоже пересохло в горле… - Служанки вновь засуетились вокруг стола.
- Другое дело! - произнес «дядя», подымая до краев наполненный бокал. – Так вот! Я предлагал здесь, сейчас же, за столом… хм, то бишь, на Совете, избрать законного Наместника Престола, но с тем условием, что оставаться таковым он будет лишь до той поры, пока не соберется Высший Совет, на котором будет провозглашен всеми признанный приемник! Нет тут ничего противозаконного! Не может, уж поверьте мне, змий в виде государства подолгу оставаться без головы! Так подымем же эти очаровательные бокалы за Наместника Константина!
- Ты уверен, дядя?
- И не думайте даже! – воскликнул пробудившийся от дремоты Советник. – Ишь, чего удумали!
- Да уж, - промолвил Кеталави, - решать подобные вопросы следует с утреца…
- С бокалом пивца в руке, я так понимаю, - добавил Измир и вновь расхохотался.
- Это лишь одна сторона вопроса, - продолжал, меж тем, Борондир, покосившись на поморца. – Что делать, когда, действительно, под стенами Минас-Тирита соберется «освободительная армия»? Удержать столицу пятью тысячами воинов, даже самых отборных, нам будет не под силу…
- Пойдем на переговоры, - беспечно махнул рукой Барах. – Увидят город – сами всё сообразят…
- А если не сообразят? – спросил Осборн. – Где доказательства?
- Всеслав! – воскликнул Кеталави. – Вот, кто может выступить нашим щитом и гарантом!
- Где, кстати сказать, нынче пребывает наследник? – поинтересовался гондорец.
- Он под надежной охраной… - сообщил хмурый Берен.
«Слава Создателю, - подумал Борондир. - Хоть этим мне не нужно будет заниматься…» Но спросил:
- Как получилось такое, что наследник Престола оказался за стенами Минас-Тирита?
- Так Меллон же еще осенью отправил его в лагерь у излучины Эмин-Арнен! – пожав плечами, молвил Кеталави, внимательно наблюдая за тем, как прислужница вновь наполняет темным вином его бокал. – Говорят, чародей заявил, что будущему правителю Гондора пора уже становиться мужчиной и твердо держать в руках меч. Говорят также, что мальчишка устроил форменный бунт по этому поводу, но Меллон битый час вел с ним беседу и убедил таки юнца последовать его совету. Что там такое было обещано магом, неизвестно, но на следующий день Всеслав без малейшего сопротивления был доставлен в лагерь…   
- Это, действительно, так. Присягаюсь! – добавил Берен. – Ведь именно мне довелось наставлять молодого правителя на путь истинный…
- Не будет никогда он правителем! – фыркнул Измир.
- Ну, и как? – поинтересовался Борондир. – Будет толк из этого молодого человека?
- Не знаю… - пожав плечами, промолвил бывалый воин. – Всё, чему он обучился почти за год – держать меч одной рукой…
- Немногое… - усмехнулся Кеталави.
- Думаю, из него никогда не выйдет достойный боец, - продолжил Берен. – Но у мальчишки есть кое-что иное! Он хитер и необычайно скрытен. Сам себе на уме, как говорится…
- Неплохое качество для будущего правителя, - произнес Барах.
- Но несчастье для будущих подданных!
- Тем не менее, именно этот юнец сможет послужить нам своеобразным щитом, если армада «освободителей» явится под стенами Минас-Тирита! – молвил Кеталави.
- Я бы не стал на это рассчитывать… - проворчал Берен.
- Почему?
- Я же сказал, мальчишка скрытен, хитер и своеволен. А как, если он во всеуслышание заявит, что – да! – был переворот? И виновниками гибели его любимой мамули и десятков ни в чем не повинных людей являются не кто иные, как чародей Меллон, Советник Константин и все прочие, рассевшиеся нынче за этим столом? А? Как вам такой оборотик?
- Заметьте, господа, я к компании заговорщиков не имею ни малейшего отношения, – заявил Измир, ухмыляясь, - поскольку присоединился к вам лишь неделю назад.
- Зачем ему на нас клеветать? – воскликнул Барах.
- Зачем? Я скажу, зачем! Оказавшийся в качестве жертвы преступного сговора молодой правитель может рассчитывать на сочувствие и сострадание народа! А также на поддержку многих Великих Домов! Это – его единственный шанс воссесть на Престоле княжества! Других возможностей у него не будет! Наше взошествие на печальный помост сможет открыть юнцу путь к Престолу! 
- Надеюсь, господин Берен не потрудился дать подобный совет юноше? – поинтересовался Кеталави. Голос его звучал спокойно, но рука, сжимавшая бокал с вином, заметно подрагивала…
- Нет, конечно же…
- Прекратите! – воскликнул Константин и вновь ударил ладонью по столу. Правда, при этом бокалы даже не зазвенели. – Как вы мне надоели! С утра до вечера – одно и то же! Идите все прочь с глаз моих, оставьте меня в покое! Ну же, прочь!
 Присутствующие за столом переглянулись. Первым поднялся Кеталави, похлопав по плечу «юнца». За ним и прочие, с сожалением поглядывая на стол в центре чертога, потянулись к дверям. Борондир и Осборн замыкали процессию…
Дойдя до лестницы в конце приземистого коридора, гондорец остановился.
- В чем дело? – тут же поинтересовался «дядя».
- Плащ, - сказал воин. – Мой плащ остался в зале. Схожу я, пожалуй, да заберу его…
- Мне подождать? – спросил Осборн, хитро ухмыляясь.
- Не надо… Я сам разыщу тебя.

Огонь в камине, наконец-то, разгорелся, отбрасывая по углам полутемной Трапезной залы пляшущие тени. Советник Константин, казалось, дремал в кресле, опустив на грудь седовласую голову… Но стоило Борондиру негромко кашлянуть, старик поднял голову.
- Кто? Кто здесь? – произнес он хрипловатым голосом. – Ах, это ты, Борондир…
- Извините, господин Советник, - сказал воин. – Я подумал, это лучший момент, чтобы задать вам несколько вопросов наедине. Если вы, конечно же, соизволите на них ответить…
- Спрашивай! Надеюсь, твои вопросы, действительно, столь важны, что для них не нашлось иного времени. Впрочем, извини! Я сам призвал тебя вернуться в Минас-Тирит, и ты вправе требовать ответа…
- Меня интересует тайная суть вашей депеши или послания, которое я получил около месяца назад, когда дружина моя еще находилась у южных окраин Великой Пущи… Много ли подобных посланий было отправлено, и почему получателям следовало немедленно следовать к столице?
- Депеша была составлена в час величайшего отчаянья, когда я был уверен, что Минас-Тириту грозит неминучая гибель, - промолвил Советник, вновь прикрыв глаза рукой. – Много ли подобных посланий было отослано? Хм… С десяток, не более. Сам понимаешь, обращаться с мольбой о помощи к Исидиру или Арахату, либо к Назарви, было бы бессмысленно. Кстати, большинство соколов так и не вернулось назад. Те же – единицы – что вернулись, не принесли никаких сообщений. Не исключением являлся и тот, который был послан тебе! Но тебя-то я хоть могу понять: наверняка, ты заподозрил ловушку, и оттого промолчал… И я не виню тебя за это!
 Константин потянулся в кресле, разминая затекшие мышцы спины, и продолжил:
- К тому моменту, когда ЭТО произошло, я находился в Амон-Бикон, куда был сослан Меллоном еще осенью прошлого года. Здесь мне была определена должность «коменданта». Будто крепость сия нуждается в коменданте! Вместе со мной в изгнание отправился и Олбэйни. Он редкий бездельник и балбес, но, всё же, мой дальний родич. Вместе с ним компанию мне составлял Барах, который оказался тоже неугоден чародею, но почему, признаться, я так и не понял… Твой дядя Осборн и Берен к тому моменту занимались обороной Пажитей, то бишь воины из их дружин стерегли стены Пелленорской равнины. В их распоряжении находились не более двух тысяч ратников… Н-да, почему-то Меллон решил, что в большем числе защитников столица не нуждается! Да, кстати, были еще около пятисот стражей, которые несли дозор на стенах южной столицы, но немногие из них сумели выбраться из-под завалов…
Гондорец молчал, лишь присев в ближайшее к дверям кресло, и краем глаз наблюдал за Советником…
- Первым на клич о помощи откликнулся Кеталави, - продолжал, меж тем, Константин, - который привел свою дружину в тысячу копий в лагерь под Минас-Тиритом уже через неделю после трагедии. Неделю назад пожаловал Измир с полутора тысячами воинов. И, наконец, ты… Думаю, более пополнений рядам защитников столицы не будет… Думаю, уж не будет…
- Всё это, конечно же, интересно, - промолвил Борондир после продолжительного молчания. – Но почему в депеше ничего не было упомянуто о причинах трагедии, постигшей столицу?
- Причины трагедии остаются для нас загадкой до сих пор, - напомнил Советник. – Глупо было бы упоминать в послании те факты, свидетелями которых мы были… Это только подлило бы масла в огонь. К сему моменту, глядишь, сюда слетелись бы стаи отборного воронья в предвкушении пирушки!
- А так слетятся стаи орков… - покачал головой Борондир. – Впрочем, не будем об этом… В твоем послании, Советник, промеж всего прочего упоминалось о неких таинственных странниках, которых следовало приютить и доставить в Амон-Бикон.
- Ах, это… - покивал Константин. – Действительно, было такое… Дело в том, что когда я уже распрощался с этим магом Палландо, он вдруг обернулся и молвил, что через месяц-полтора его друзья, с которыми ему довелось путешествовать по северным дебрям, возможно, тоже прибудут в Минас-Тирит. Он упомянул о двух невысокликах, гноме с устрашающего вида секирой и о неком старике по прозвищу Саари. Еще он попросил, чтобы с ними обошлись «по-человечески», поскольку они-де могут оказаться полезными… Тогда, признаться, я не особо обратил внимание на сию просьбу, по позже припомнил его слова. Мне подумалось, что «старик», о котором шла речь, мог оказаться еще одним магом – почему бы и нет! - и именно он, в первую очередь, мог бы «оказаться полезным» в той бездарной ситуации, в которую мы все угодили помимо своей воли… А почему ты об этом спрашиваешь?
Борондир кашлянул в кулак прежде, чем ответить.
- Видите ли, господин Советник, - промолвил он, - не так давно, на равнине Митлориэна, мне повстречались пара низкорослых людишек, по описаниям уж очень смахивающих на загадочных невысокликов, и гном с секирой…
- Вот так сюрприз! – воскликнул изумленный Константин и даже подался вперед. – И где же они? Где?
- Здесь, среди моей дружины…
- А старик?
- Старика с ними не было, - ответил гондорец. – Но я, всё же, посчитал нужным…
- Кликни-ка сюда Олбэйни, мой друг! – перебил воина Советник. – Пусть приведет их сюда! Я хочу незамедлительно с ними побеседовать!
- Я сам схожу за ними, - сказал Борондир, подымаясь. «И, кстати, сообщу моим орлам, что всё в порядке». – Но следует ли принимать их в обеденной зале?
- Действительно, неудобно как-то, - согласился Константин, оглядываясь вокруг. – Может быть, лучше поговорить с ними в моем кабинете?
- Пожалуй, так будет лучше… - кивнул гондорец и направился к двери.

Томми с трудом устроился отдохнуть на сухой, жесткой траве рядом с пованивающим рвом, что окружал крепость. Собственно говоря, травы, как таковой не было. Вся земля вокруг твердыни была истоптана копытами лошадей, и лишь жалкие клочья пожелтевшей травы высотой не более ладошки высились среди серой пыли там и здесь. Хоббит улегся на спину, возложив голову на одну из кочек, и попытался было заснуть, лишь бы не видеть тяжелого, серого неба, но сон не приходил. Возможно, ему мешала чрезмерная сутолока, шум у ворот. Возможно, голоса Мерика и гнома, которые раздавались невдалеке (о чем именно беседовали его друзья по несчастью, было не разобрать). А возможно, запах гари и серы, которым был пропитан тяжелый воздух, благодаря чему постоянно хотелось чихнуть… Он попытался прикрыть лицо капюшоном, но тут же ощутил руками что-то колкое. Открыв глаза и глянув на свои ладони, он с удивлением заметил мелкие, черные гранулы пепла, прилипшие к ладоням. Хоббит в сердцах сплюнул и повернулся на бок, пытаясь кое-как примоститься на этой, столь негостеприимной земле…
- Вставайте! – раздался над его головой негромкий, но требовательный голос. Борондир, догадался Томми, открывая глаза.
- Что? Что такое стряслось? – отозвался где-то неподалеку Мерик. – Я только улегся…
- Вставайте, - повторил гондорец, горой возвышаясь над прикорнувшими приятелями. – Советник Константин желает с вами побеседовать! Не испытывайте его и моего терпения!
- Что ему от нас надобно? – ворчливо поинтересовался Чача.
- Возможно, уважаемый гном, ты призабыл, по какой причине путешествуешь вместе с моей дружиной? – осведомился воин.
- Мы, гномы, ничего не забываем… Ладно уж, так и быть…
- И отряхните свои плащи! Они все в грязи.
- От того, что я его отряхну, плащ чище не станет, - буркнул гном.
Томми со вздохом поднялся на ноги, пытаясь прогнать прочь остатки сонливости, и оглядел свои покрытые пылью пожитки. Постучал ладонями по штанам, пару раз слегка встряхнул полы плаща, чихнул и, понуря голову, отправился следом за долговязым воином.
Вначале они проследовали через поскрипывающий под ногами мост, потом миновали несколько арок и сырых, полутемных дворов и, наконец, углубились в сеть замысловатых, узких переулков, которые серпантином подымались куда-то вверх. Дорога под ногами хоббита была вымощена плоской брусчаткой, отполированной сотнями сапог, время от времени на пути попадались невысокие ступени. Томми старался всё более глядеть себе под ноги, а потому не очень-то разделял восторженный шепот приятеля:
- Ты погляди, погляди! Настоящая крепость! Я такую и увидеть-то не мечтал! Вот это да! Ты погляди, погляди… - Томми только отмахнулся.
Вскоре дорога уперлась в узкие, высокие врата, вход в которые преграждали с полдюжины стражей. Впрочем, перед Борондиром они все почтительно расступились, лишь окинув прочих путников неприязненными взглядами. Потом был еще один двор и утомительный подъем по винтовой, каменной лестнице…
Недолгий их путь закончился перед низкой, но широкой дверью.
- Сейчас вы встретитесь с господином Советником, - промолвил Борондир, отчетливо выговаривая каждой слово. – Обращаться к нему следует именно таким образом! И без глупостей, - добавил он, грозно глянув на гнома. И толкнул дверь. Та со скрипом распахнулась… 
Чертог, в котором они оказались, показался Томми сырым и холодным, хотя на улице было нестерпимо жарко и душно. Хоббит невольно поежился. В небольшой зале был лишь темный, дубовый стол, на котором возвышались высокие подсвечники, а также присутствовали чернильница с несколькими длинными перьями и в беспорядке разбросанные бумаги. За столом, в кресле с высокой спинкой, восседал седовласый старец. Дневной свет падал откуда-то слева - выступ стены не давал разглядеть окно - и скупо освещал лишь половину лица Советника. Взгляд его серых глаз казался еще холоднее, чем воздух в зале.
- Подойдите ближе, - прокаркал старик. – Я вас плохо вижу.
Приятели и гном сделали несколько шажков вперед, и Томми огляделся. Нигде не было видно ни стульев, ни кресел, на которые можно было бы присесть. Борондир остался стоять за спиной…
- Кто такие? – спросил старик, неторопливо оглядывая странников с ног до головы. «Ах, - подумалось молодому человеку, - как часто последнее время мы слышали этот вопрос. Ну, и что на него ответить?» Он осторожно скосил глаза на товарищей. Гном только набычился и поглядывал на Советника недобрым взглядом исподлобья. Мерик же закатил глаза к потолку и набирал воздуха в грудь. «Ох, и ляпнет сейчас приятель мой что-нибудь типа: ты что, дуралей старый, молодых гномов никогда в жизни не видывал?» - пронеслось в голове Томми. И потому он сделал еще один, поспешный шаг в сторону стола и, низко поклонившись, как того требует обычай, произнес:
- Мы – хоббиты, господин Советник! В большом мире, как я слышал, нас зовут невысокликами. А еще полуросликами или половинчиками… Мы – народ мирный. Меня зовут Томми, а моего приятеля Мериком. А это – гном, он направляется в Агларонд. Мы зовем его Чачей, с вашего позволения… Мы к вашим услугам!
- К моим услугам? Хм… - Константин слегка осклабился. – Впрочем, посмотрим, посмотрим… Каким же ветром мирных хоббитов занесло в наши края? Насколько мне известно, племя ваше давно покинуло земли объединенного королевства.
- Это, действительно, так! – Томми вновь поклонился, но уже не так низко. – Злая война прогнала наших предков с веками обжитых земель. Теперь мы обитаем далеко на севере…
- На севере, говорите? - Константин приподнял брови. – Это где же, если не секрет? На севере Хордии или на юге княжества отступников?
- Не там и не там, - осторожно ответил хоббит, припоминая сравнительно недавний допрос в бастионе Каррока. – Мы как раз посередке! Земли ничейные, никому мы не служим, никому не подчиняемся!
– И как же вам живется на севере?
- Ничего, неплохо живется… - откликнулся молодой человек. «Зря я про север ляпнул, - подумал он и скосил глаза на гнома. Тот только еще более нахмурился и даже не глянул на хоббита. - Надо быть осторожнее! Понять бы, чего этот старикашка от нас хочет?»
- Неплохо, говорите… - промолвил Советник. Голос его звучал негромко, устало, убаюкивающее. И это не могло не насторожить молодого человека. – И что же вас погнало в столь дальнюю дорогу?
- Это долгая история, - осторожно произнес Томми. Чёрт, может быть, у Мерика получилось бы лучше?
- Я никуда не тороплюсь, - тут же заверил Советник Константин. – Жизнь у советников достаточно однообразная, мы редко покидаем пределы столицы и ее окрестности. Так что, я с удовольствием послушаю твой рассказ!
«Ну, и влип я! – пронеслось в голове хоббита. - Эх, сюда бы дружка нашего Фридерика! Уж он бы изловчился многое рассказать, но при этом не упомянуть главного…»
- Присесть бы… - неуверенно произнес молодой человек.
- Присесть? – Старик с удивлением окинул взором чертог, словно увидел его впервые. – Хм… Борондир, друг мой, кликни стражей. Пусть принесут стулья!
Недолгая пауза сослужила Томми добрую службу. Пока угрюмые воины волокли из соседних комнат тяжелые, неудобные кресла, он окончательно успокоился и прикинул (про себя), что можно рассказать Советнику, а о чем даже упоминать не следует. И потому, когда друзья, наконец, расселись, рассказ молодого человека звучал вполне достоверно. Даже Мерик (в самом конце) глянул на приятеля с восхищением!
Следуя «проторенным путем» приятеля Фридерика, Томми вначале поведал о нелегкой жизни общины хоббитов в далекой, северной долине, известной под названием Залучье. Упомянул о обычаях и внутреннем устройстве общины. И особенно подробно рассказал о Верховном Старосте и его «банде», которая обкрадывает, не брезгуя ничем, свой же народец. И о том, как он с приятелями выступили против злого деспота, но оказались никем не поддержанным в своей справедливой борьбе; а потому были вынуждены они бежать, опасаясь неминучей расправы, и скрываться в северных горах…
Всё время, пока Томми вдохновенно нес всю эту галиматью, господин Советник слушал молча, прикрыв глаза рукой и не задавая ни единого вопроса. Казалось, он и вовсе заснул. Хоббит же мучительно продолжал соображать, что еще такого можно рассказать, не рассказав ничего толком. Он старательно старался не глядеть в сторону друзей, опасаясь, что те воспримут его случайный взгляд, как мольбу о помощи, и, ввязавшись в беседу, скажут что-то не то… «Проклятье, - думал он, - кажется, Борондир первым упомянул имя Палландо. Значит, Советнику известно о маге. А значит, старику ведомо и о наших друзьях, которые где-то рядом! И уж не секрет, что старый волшебник рассказал ему про Саари! Значит, и отпираться не следует. Это лишь вызовет ненужные подозрения... Но если Палландо и наши друзья в Минас-Тирите, к чему этот допрос?»
Томми продолжил свой «правдивый» рассказ, упомянув Странника и Мену, и даже собаку, но аккуратно обойдя стороной посещение Нордфоста и Альтабары. Не упомянул он также встречу с драконихой Даург и инцидент с Тобольдом. В целом, хоббит остался доволен своей находчивостью (наверняка, хуже получилось, чем у Фридерика бы, но тоже ничего) и закончил «горестное» повествование словами:
- Мы ведь как думали, господин Советник? Мы с приятелями отсидеться хотели где-нибудь пару лет, чтобы о нас в Залучье подзабыли. А потом тайными тропами вернуться назад… А какая нам разница: на севере гнить или в южные земли прогуляться в компании с магами? Так даже веселей! Мы же не знали, что здесь бушует война! 
Томми замолчал. В горле у него пересохло.
- Молодец… - прошептал над его ухом приятель. – У Фридо научился врать так складно?
- Хорошо… - произнес Константин, отрывая руку от глаз. – Всё это крайне интересно, конечно же... Весьма познавательно, можно сказать… Но меня интересует другое. Зачем маги направлялись на юг? Что вам об этом известно?
«Подвох какой-то скрыт в этом вопросе, - подумал Томми. - Надо бы как-то аккуратно…» Но, не успел он додумать мысль, как Мерик воскликнул:
- Не знаем мы, чего магам надобно на юге! Не знаем! Да и плевать нам на это! Нам бы с друзьями нашими встретиться, да поскорее! Они уж, поди, гуляют себе по белокаменным мостовым столицы, а мы тут прохлаждаемся!
- Помолчи, Мерик, - прошипел Томми.
- Не думаю, что ваши друзья разгуливают по Минас-Тириту, - молвил Советник Константин. – По крайней мере, если бы они прибыли в столицу, мне стало об этом известно…
- Кажется, я что-то пропустил, - проворчал гном, кашлянув в кулак и недоверчиво поглядывая на старика. Приятели же лишь удивленно переглянулись.
- А где ж им быть-то?
- Палландо прибыл в Гондор один, - продолжал старик. – Это точно. А потому я и спрашиваю вас: какую цель преследовал Палландо? И какую цель преследует Саари?
- А почему бы вам, господин Советник, самому не задать этот вопрос магу? – парировал Мерик.
- Я задавал, но не получил вразумительного ответа…
«Чёрт, он не поверил ни единому нашему слову, - с ужасом подумал Томми. - Но, действительно, где же Фридерик? Неужели Палландо бросил нашего друга на произвол судьбы?»
- Я не верю вам, господин Советник! – воскликнул озадаченный хоббит, вскакивая на ноги. – Не верю, что друзья наши потерялись где-то по дороге!
- Это твое право, молодой человек, - спокойно, откинувшись на спинку кресла, произнес Константин бесцветным голосом. Серые глаза его, казалось, смотрели сквозь хоббита. – Но это так! Ваши друзья не появлялись в Минас-Тирите. Только Палландо… Кстати, наша беседа началась с весьма многообещающего заявления… - И Советник устремил свой взор на Томми.
- В смысле? – втянув голову в плечи, осведомился тот.
- Ну, как же? – удивился старик. – Вы, кажется, предлагали свои услуги? Или мне показалось?
- Э-э… - промямлил Томми. – Конечно… Э-э… Наши мечи всегда…
- Ах, мечи! – воскликнул Советник. – Я так и понял, а потому совсем не удивлен… И ничего более? Совсем ничего? Хм… Что вам, хотя бы, известно о планах этого волшебника… м-м… Саари?
- Вообще-то, он намеревался также последовать в южную столицу, - выдавил из себя Томми.
- Собирался, говорите… - Константин удовлетворенно покивал. – Это хорошо… Может статься, всё еще и прояснится…
Приятели и гном, в который раз, обменялись недоуменными взглядами.
- К-хе, - кашлянул Чача. – Я как-то не понял… А что, собственно говоря, случилось? Что такого произошло?
- Это вам поведает Борондир, если сочтет нужным, - устало промолвил Советник, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. – Кстати, друг мой, разыщи-ка Олбэйни! Пусть этот бездельник определит наших странников на постой. Желательно, в стенах крепости.
- Я разыщу Олбэйни, - произнес воин, кивком головы указывая приятелям на дверь.

- Так что же случилось? Что, действительно, произошло? – набросились друзья на гондорца, как только за ними закрылась дверь.
- Возможно, об этом вам поведает Олбэйни, если сочтет нужным, - промолвил хмурый Борондир. – Завтра же я отправляюсь в Минас-Тирит…
- Ура! – закричали приятели. – Мы едем с тобой!
- Нет! – резко воскликнул воин и даже вскинул руку. – Вы останетесь здесь! Через пару дней я вернусь, и тогда решим, что с вами делать… Впрочем, не думаю, что кто-либо будет вас здесь насильно удерживать…