Химический карандаш. Вовка - мал-мала

 Вовка – мал-мала, родившийся перед Великой Отечественной войной в  феврале 1939 года,  начал писать   свою книгу жизни еще  в годы войны. Старшие братья, тетя Лина и дядя Дема звали его по разному, то кликали Вовкой – партизаном, то Красным  командиром, то  нашим художником – писателем.
Вовку мал-мала любили все, особенно души в нем не чаяла, эвакуированная из Москвы  старая учительница, Вера Христофоровна, она то и научила Вовку читать, считать и писать в пятилетнем возрасте..
               - Отдай мне Вовку Марусь, у тебя их четверо, мыкаешься с ними, сил моих нет смотреть, как тебе тяжело. А ну, как Сережа не вернется с войны, как одна-то поднимешь их, а для меня, особенно Леонтия Ивановича..
               - Нет, нет, Веруша, и не просите, Сережа то мой вернется, что я ему скажу?..нет, нет и нет!..
               - Уж больно смышленый он у тебя, в Москву бы ему надо, выучиться - большим человеком станет, опять же для твоей..
                - Ой, не гневи Бога, Веруша!.
                - Ладно–ладно, Марусь, прости меня,- вздохнула Вера Христофоровна.            
Тем временем Вовка-мал-мала, уже который раз,  стоял и наблюдал за тем, как ловко  шьет сапожник дядя Дема для наших генералов хромовые сапоги, он не сводил глаз с его седой головы – уж очень ему - Красному командиру,  хотелось иметь такой карандаш, какой торчал у дяди Демы за ухом.
Дядя Дема давно понял – зачем Вовка крутится около него, он неспешно снял с железной лапы готовый сапог, поставил его на полку и повернулся к Вовке.
              - Ну, Красный командир, - весело обратился к Вовке  дядя Дема, - держи  карандаш!.. пиши  свои «Записки партизана"..-  он взял, торчащий у него за ухом, толстый огрызок химического карандаша и подал его Вовке
               - Вот это да! – радостно сказал Вовка, - спасибо!..и попробовал заложить карандаш себе за ухо. Однако почему-то карандаш не держался за его  маленьким ушком.
                - Да ты лучше прижми его кепкой, посоветовал Колька.
                - А у меня нет кепки у меня бескозырка, - Вовка надел на голову бескозырку, на которой была надпись «Бесстрашный» и подсунул под нее огрызок карандаша около уха..
                - Хах!.. ты теперь, как моряцкий сапожник, лучше спрячь его в бескозырку или в штаны - будешь, как настоящий партизан. Да, когда будешь писать, старайся слюнявить карандаш - тогда твои записки никто не сотрет даже резинкой.
                - Точно, - сказал Вовка и полез за  зеркало, где у него хранились всякие бумажки, за которые Генка покупал у Вовки еду: то кусочек лепешки, то ложку манной каши, ну в общем, что перепадало Вовке, как самому маленькому. Вовка старательно прятал эти бумажки за разбитое зеркало и периодически пересчитывал их - следил, чтобы никто их у него не своровал.  Достав бумажки, он пересчитал их несколько раз и, послюнявив во рту карандаш, написал на ладошке цифру 25, он уже умел считать и писать и этим очень гордился.
                - Взяв одну из бумажек, он лег на пол, положил ее перед собой и, послюнявив карандаш, стал  рисовать падающий немецкий самолет.
 Нарисовав объятый пламенем падающий бомбардировщик, он спросил у  Кольки:
                - Колька, наш папка сбил  немецкий Юнкерс?
                - Да, Юнкерс, эх ты  балда!
                - Сам, балда!
Вовка жирно нарисовал на бомбардировщике фашистский крест, и написал; «Наш папка сбил Юнкерс! Урра!!