Солнечный остров, глава двадцать четвертая

Г л а в а   д в а д ц а т ь   ч е т в е р т а я

НА СТУПЕНЯХ «ДЕТСКОГО МИРА»




– Слушай! – Юрка прижал приятеля к стенке. – Слушай в два уха, смотри в два глаза!
Сережка перепугано кивнул, ожидая сокровенной тайны.
- Ты где хочешь, вытворяй что хочешь! – сказал сквозь зубы Юрка. – А только у тети веди себя паинькой! Ты понял?
Сережка снова испуганно кивнул, но бунтарская натура еще трепыхнулась в нем.
- А то что? – шепотом уточнил Сережка.
- А то! – Юрка каким-то особенным образом перехватил его руку и Сережка с болезненным вздохом присел. Сначала он, конечно, хотел перейти в контратаку, как делал это в футболе. Например, сыграть вторым этажом, то есть ударить головой. Или подрезать Юрку ножницами – ногами, скрещенными в воздухе. Даже обычный подкат, которым Сережка владел в совершенстве, легко мог выбить землю из-под Юркиных ног.
Но, странное дело, Сережка не мог пошевелиться! Он был свободен, одно лишь запястье оставалось в Юркиной ладони, но именно это запястье диктовало теперь бунтарю замереть в некрасивой позе.
- Ты что? – оглянулся участковый на входе в стеклянные двери «Детского мира». – Отпусти уже этого клоуна! Идем, я тебя родственникам передам!
Участковый Юрий Игнатов был скромным, застенчивым и от этого тайным ценителем женской красоты. Когда навстречу шла красивая девушка, сердце участкового Юрия Игнатова билось колокольчиком на шее у бегущего от волка теленка. Участковый Юрий Игнатов ужасно боялся красивых девушек, потому, наверное, что они имели над ним совершенную власть. Однако сердце Игнатова было отдано милиции навсегда и без остатка, и всякая красивая девушка была покушением на его мечту. Участковый Юрий Игнатов мечтал стать самым знаменитым сыщиком или, как говорили, опером, в  советской милиции и открыть систему доказательств, которая изобличала бы всякого нарушителя закона задолго до факта злодеяния. Такой была система Ломброзо, когда по строению  черепу определяли преступника. Такой должна была стать система Игнатова, просто Игнатов еще не знал, что взять за ее основу. Поэтому участковый Юрий Игнатов внимательно изучал всех людей, а особенно красивых девушек.
Сейчас он изучал их на Доске Почета универсального магазина «Детский Мир». Самая красивая девушка висела в центре Доски. Она поразила сердце участкового неизъяснимо ласковым взглядом, которого ему так не хватало в детском доме, и скрытой смешинкой в уголке волнующих губ. Если бы участковый уже открыл свою систему, он мигом догадался бы, что фотографии делал корреспондент Эдгар Штурм в импровизированной фото-студии в подсобке – за всеми спинами виднелась одна и та же растянутая простынь с инвентарным клеймом «Детский мир».  Корреспондент намеренно ставил это клеймо как фирменный знак, в том был его творческий подход к такому рутинному делу. Доска Почета висела на входе в «Детский мир», чтобы сделать победителей  внутреннего социалистического соревнования популярными в народной среде. Предполагалось, что отныне героев будут узнавать на остановках и пропускать без очереди в «Гастрономе». Для этого Доска была повешена так, чтобы мимо нее было просто невозможно пройти – даже если ты просто идешь в подсобку.
Два человека теперь изучали Доску Почета – участковый и какая-то девушка. Оба влюблено смотрели на одну и ту же фотографию, оба не могли от нее оторваться. Участковый вздохнул. И девушка задержала дыхание. Участковый скрестил за спиною руки. И девушка скрестила руки на груди. Участковый отставил левую ногу. И девушка отставила правую ногу.
- М-да! – сказал участковый. – Красотища! Никакой Джоконды не нужно!
- Вы думаете? – согласилась с ним девушка. – Правда, красивая?
Участковый видел Джоконду на картинке в журнале «Огонек». Надо сказать, она не произвела никакого впечатления на  участкового. Если повесить ее сейчас на Доске Почета, вряд ли кто-нибудь остановится, будь она хоть самой первой в социалистическом соревновании!
- А красавицы Рубенса? – с интересом спросила девушка. – Неужели она красивей?
Участковый Юрий Игнатов неопределенно промычал.
- Рубенс! – сказал он вдогонку. И все. Это означало, что творчество Рубенса не шло ни в какое сравнение с Эдгаром Штурмом.
- Он тоже печатался в «Огоньке»? – осторожно уточнил участковый.
И тут по ногам участкового ударила швабра.
Уборщица баба Дуня целыми днями служила чистоте. Госпожа Чистота была ее иллюзией, грезой, несбыточной мечтой, снилась бабе Дуне во сне и иногда являлась наяву. Дома у бабы Дуни были надраены до солнечных зайчиков сковородки и медные тазы, кастрюли сияли, будто ни разу не были обезображены плитой, а пол был выскоблен острым стеклышком и натерт мастикой так, что по нему можно было двигаться только, расставив руки, как по льду. Баба Дуня пыталась навести свои порядки в «Детском мире». «Детский мир» сопротивлялся всеми своими ботинками.
Ботинки занимали огромное место в мире уборщицы бабы Дуни.
Ботинки были враждебными сущностями. Как ни вылизывай пол  – где-то сзади уже крались ботинки, а когда баба Дуня озиралась, они с грохотом разворачивались в параде! Все ботинки были грязными как танки после осенних учений. Их оружием была солома и окурки, мятые бумажки и налипшие комья земли. Никто в этом городе не мыл ботинки, никто! Баба Дуня ненавидела жителей этого города за их ботинки, а жительниц этого города она ненавидела за туфли! Поэтому баба Дуня яростно била по туфлям и ботинкам своим оружием – шваброй, и не у всех получалось устоять!
- Стоим! – возопила баба Дуня и снова ткнула тряпкой в милицейские ботинки. – А ноги на входе не протираем!
Это было ужасное преступление! А участковый был страшным рецидивистом. Он никогда не вытирал ботинки при входе. В детском доме никто не вытирал ботинки при входе, а участковый еще не повзрослел.
- Вишь! – она показала на носок милицейского ботинка. – Весь в побелке! Вот так у нас милиция и ходит, пример подает!
- Не заметил! – виновато улыбнулся участковый и тайком надраил носок о другую брючину. – Лазал по карнизам. Извозился.
- Вот-вот! – закивала баба Дуня. – А брюки матери отчищать!
- Нет! – мотнул головой участковый.
- Да-да! – не поверила уборщица. – Больно вы сами отчищаете!
- Сами! – упорствовал участковый.
- Баба Дуня, вы чего к человеку пристали! – возмутилась рядом ценительница красоты. – Может, ему девушка чистит!
- Нет! – мотнул головой участковый, как заводной человечек на соседней витрине.
Он посмотрел на девушку, а затем на портрет. Затем опять на девушку и снова на портрет. Девушка вздохнула и пошла к своему отделу, потому что была в фиолетовом халате продавщицы.
- Стойте! – воскликнул участковый и пораженно приложил ладонь ко лбу. – Это же вы там, на портрете! Как же я сразу не догадался!
Его система доказательств пострадали при первом же ударе. Он разговаривал с самой красивой девушкой на Земле, а смотрел при этом на ее портрет. Как часто мы молимся на символы, имея под боком живую жизнь! Бедный участковый, он один из нас, а достается ему!
Баба Дуня снова ударила его ботинки всемогущей тряпкой, и участковый взмахнул руками как птица.
- Давайте я хоть так вам почищу! – баба Дуня принялась надраивать его ботинки, мастерски орудуя шваброй. Это был высший пилотаж, среди уборщиц мира она заняла бы первое место на любой Олимпиаде!
Девушка радостно засмеялась чему-то, но даже не обернулась на участкового Юрия Игнатова. Сметливый сыщик тут же понял, что счастье уходит и, перемахнув через тряпку, бросился в погоню!
- Вот видишь! – горько сказал Сережка. – Смотри, что он вытворяет у твоей тети! Иди вон, ему теперь руку покрути!
И потер запястье, еще отдающее красными пятнами.
Юрка растерянно постоял под толчками швабры, послушно подставляя ботинки с разных сторон, и выслушал от бабы Дуни ежедневный наказ по поводу сложно завязанных шнурков – пустая трата времени, не на бантики же их завязывать, как девчонке!
- Баба Дуня! – признался он уборщице. – А ведь меня тете Ирочке привели. Может, ты примешь, а я уже домой побегу!
- Как – примешь? – уборщица оглянулась в сторону стремительно удаляющейся девушки. – Ты что – товар? Солдатик в красной каске?
На это Юрка пожал плечами – да хоть велосипед, лишь бы ненадолго.
- Где-то роспись поставить? – догадалась баба Дуня.
Наверное, и вправду где-то должна быть поставлена роспись, Юрка еще под конвоем не ходил. А тетя Ирочка свернула за угол, даже не заметив обожаемого племянника. Смущение часто застит влюбленные глаза, потому доверять влюбленным – пустое дело.
Внезапно участковый вернулся.
- Долг! – он поправил фуражку с треснутым козырьком. – Давайте я вас сначала передам! А потом ее найду. Вы ее знаете? – повернулся он к бабе Дуне. – В целях следствия!
Баба Дуня кивнула на Юрку.
- Лучше он. Его же, все-таки, тетя!
Участковый даже захлебнулся от восторженных чувств.
- Что же ты молчал? – он обнял Юрку как самого дорогого человека на свете и принялся тискать как девчонка своего игрушечного мишку. – Тетя? Твоя! Вот это тебе повезло!
- Это вам повезло! – ответил Юрка. – А мне-то что? Познакомлю. Идем!
И он решительно направился следом за тетей Ирочкой.
- Стой! - уборщица схватила Сережку за плечо. – Ботинки!
Сережка задрал ногу как копыто и показал ей подошву.
- Другую! – потребовала уборщица.
- Такая же! – отмахнулся Сережка и бросился за Юркой вслед, оставляя грязный отпечаток непроверенной ноги. За ним со шваброй наперевес метнулась баба Дуня, она бы и фашистский танк теперь смела, окажись он в грязи!
Тетя Ирочка счастливо светилась в своем отделе женского нижнего белья. Это был прекрасный отдел с бледно-голубыми рейтузами и лифчиками размером с башенный чехол.
Участковый храбро шагал по следу, однако в этой секции оробел. Покупательницы конфузливо отвернулись от него и сбились в кучку – мужчины в этой секции бывали редко. Мужчины в секции женского нижнего белья появлялись  раз в год, в канун Восьмого марта. Это были брюхатые рыбаки в кирзовых сапогах, колхозники в медвежьих тулупах, рабочие в мазутных спецовках. Все они мерили бюстгальтеры головой, приставляли руки-молоты к груди и добавляли по две ладони к собственным бедрам. Все  уходили с полными авоськами, в сети которых улов махал бретельками как рыбными хвостами и стыдливо высовывал бледно-голубые сборки.
Почему в «Детском мире» был отдел нижнего женского белья? Потому что рядом находилась секция теле- и радиотоваров со старшим продавцом Сеней Семочкиным, а если это не ответ, то разве у нелепости есть ответы? Женщины больше имеют отношения к детям, чем телевизор… забыл про мультики!
Итак, участковый объявился в секции женского нижнего белья, а из секции теле- и радиотоваров объявилась взлохмаченная голова Сени Семочкина.
- Товарищ участковый! – обрадовался он. – Вы здесь по делу?
- Ребенка привел! – деловито сказал участковый. – Вот, распишитесь, кто его тетя?
Для виду он сурово оглядел покупательниц, но ни одна из них, как ни хотела, не смогла признать своего племянника в Юрке – лишь одна слишком долго присматривалась к Сережке, соображая, где она его видела, не в своем ли холодильнике, и не с кольцом колбасы в зубах? Процедура опознания привела ожидаемому результату – тетя Ирочка бросилась к Юрке и принялась его тискать, как участковый после тряпки бабы Дуни.
- Мой! – вскричала тетя Ирочка. – Мой племянник! Где положено в этом расписаться?
Вместо ответа участковый мигом сбегал обратно к Доске Почета и вернулся с любимой фотографией. Как все застенчивые и стеснительные люди, он был способен на бесшабашные поступки.
- Вот! – протянул он фотографию, и женщины вытянули голову.
- Это известная актриса Варлей! – сказала одна.
- Что же я, слепая! – возмутилась другая. – Это актриса Татьяна Самойлова!
- Женщины! – рассердилась третья. – Да вы ничего не понимаете в искусстве! – она показала на тетю Ирочку. – Это же ее фоторобот! Ее разыскивают!
Женщины отпрянули от прилавка, чтобы пули не задели их при задержании.
- Не дам! – взметнула швабру баба Дуня. – Ирочку в обиду не дам!
- Вот еще! – возмутился участковый. – Я ее и сам в обиду не дам. Расписывайтесь, Ирочка! Вот здесь!
Как только тетя Ирочка поставила роспись, сердце ее уже не принадлежало ей самой. Она почувствовала, что с каждой буквой оно перетекает на фотографический снимок, хозяином которого так неожиданно стал участковый Юрий Игнатов.
- Ах! – произнесла тетя Ирочка. – Все это так неожиданно!
И женщины вокруг закивали – сразу же видно, что любовь!
Они деликатно вышли из отдела и побрели в соседнюю секцию теле- и радиотоваров, хотя не испытывали к технике ни малейшего интереса, а глазами искоса следили за секцией женского нижнего белья.
- Все? – спросил участкового Юрка. – Познакомились? Мне еще уроки делать!
- Постой! – неожиданно ответил участковый. – Услуга за услугу. Я тебя сегодня спас?
- Спас? – встрепенулась тетя Ирочка.
- Он знает! – не стал распространяться участковый. – Просьба такова. Мне сейчас грамоту будут вручать. Почетную. Третью по счету! – важно сообщил он тете Ирочке. – А дело вот в чем. Понимаешь, все приходят с родственниками, а  я без. По одной причине, неважно. Так вот – не мог бы ты побыть моим родственником? – он снова посмотрел на тетю Ирочку. – Ненадолго. Например, племянником моей любимой девушки? Это важно!
Тетя Ирочка посмотрела на Юрку и моргнула ему.
Сережка увидел тайный знак и что-то горячо зашептал Юрке на ухо. Участковый начал немедленно краснеть, а женщины высунули головы из секции теле- и радиотоваров.
- Соглашайся! – потребовали женщины. – Немедля соглашайся. Товарищ участковый, вам родственницы нужны?
- Не фиктивные! – строго отвечал участковый, а взлохмаченная голова Сени Семочкина выстрелилась  над женскими прическами.
- Я не понимаю! – возмутилась голова. – Что здесь происходит? У тебя снижаются продажи, Ирочка.
- Ничего! – утешил участковый. – Что-нибудь куплю.
Он потянул за нижнюю из стопки рейтуз. Стопка поехала за ней.
- Мы тоже! – поддержали участкового женщины. – И мужей своих пришлем в телевизоры. Не мешайте только простому человеческому счастью!
Возмущенный Сеня Семочкин вырос в отделе женского нижнего белья и показал свое удостоверение.
- Я корреспондент Эдгар Штурм! – строго представился Сеня Семочкин. – Объяснитесь, пожалуйста, что здесь происходит! Мы представители одной и той же Советской власти! Ваше удостоверение!
- Мальчишки! – попросил участковый. – Подождите, пожалуйста, на выходе. Пока мы друг другу будем все показывать.
- Мальчики, мальчики! – заторопилась тетя Ирочка. – Только не вздумайте драться! Это же «Детский мир»!
- И не подумаю! – вздернул голову корреспондент Эдгар Штурм. – Смешно унижаться до применения физической силы! У нас не каменный век!
Участковый смерил его презрительным взглядом и положил фуражку с треснутым козырьком на прилавок.
- Предупреждаю! – взвизгнул Эдгар Штурм. – Я  громко кричу и царапаюсь!
Он сбросил фуражку на пол и посмотрел на участкового бешенным взором. Юрку даже пот прошиб – какая его собака укусила? Но было видно, что сейчас корреспондент разнесет витрину и будет драться осколками стекла.
Участковый посмотрел на мальчишек и коротко велел им идти.
- Идем! – согласился Сережка. – Наловим ему преступников на обед. Пусть знает – Шалышкин  зря бубликов не ест!
- Оставьте портфели! – сказал участковый. – Я пока за ними послежу.
На улице они огляделись по сторонам.
Позванивая, заворачивал за угол красный трамвай, на остановке его заждались. Был теплый осенний полдень, мороженщица не успевала нырять в лоток. Какой-то человек в клетчатой рубашке развалился на скамейке, отойдя от желтой бочки с красной надписью «Жигулевское пиво». Цветочница на автобусной остановке предлагала скромные букетики недорого. Пахло спокойствием и ассорти из осенних деревьев.
- Как я ему! – подтолкнул Сережка приятеля. – «Наловим преступников на обед»! Ну что, домой?
- Как это – домой? – не понял Юрка. – Мы же обещали вернуться!
- Ничего ты не обещал! – хлопнул его Сережка по плечу. – Вот  если бы ты чем поклялся – ну, например, могилой мертвеца…
Юрка промолчал. Наступила долгая пауза.
- Ты что, не знаешь? – не удержался Сережка. – Не знаешь, что будет, если поклясться могилой мертвеца?
- Не знаю! -  с деланным безразличием ответил Юрка и уставился на облачко в небе. – Да мне и неинтересно.
- Не интересно ему! – возмутился Сережка. – А вот как завалятся к тебе все мертвецы, да как начнут между собою драться, рвать друг друга и зубами терзать! И так до первых петухов! А потом повалятся как колоды, прямо у вешалки, растаскивай их за ноги, не то в тебя вцепятся и за волосы в могилу уволокут!
Юрка хмыкнул – очевидно, в его запасе были байки и пострашнее. Снова помолчали.
- Странный ты, Юрка! – снова не выдержал Сережка. – Из тебя и слова клещами не вытянешь. Ну, рассказывай, что там у тебя!
Юрка пожал плечом.
- А куда спешить? У меня есть план в голове, так чего о нем всем рассказывать?
- Ух, ты! План! – обрадовался Сережка. – Это про Солнечный остров план?
Юрка снова пожал плечом.
- А знаешь, кто там за нами следил? – заговорщицки зашептал Сережка. – Чей был бант?
Юрка даже не глянул на него.
- Вот-вот! – многозначительно кивнул Сережка. – Дадут они нам на Солнечный остров сбежать! Бежим сейчас! Или преступников наловим? Чтобы участковый от тети отстал!
- Преступников? Да как ты их узнаешь, преступников?
- Я – и не узнаю! Так они – обычные люди, но если смотреть по приметам!.. Вот смотри, человек с огромной сумкой! А ты подумай – для чего ему большая сумка, он же в костюме! Значит, банк ограбить идет! А костюм – для приличного вида. Ну не ходят в костюме и с большими сумками! Где ты видишь?
Осмотрелись. Нигде не увидели. Только один. Это убедило приятелей.
- Так ведь сумка полная! – осторожно возразил сыщик Юрка.
- Значит, уже ограбил! Значит, это полная сумка денег! Миллион!
Грабитель, почувствовав на себе чей-то взгляд, принялся оглядываться и занервничал.
- Прячься! – Сережка стремительно присел. – У него пистолет в кармане!
Заметив сидящего Сережку, грабитель несколько раз взглянул на него и стремительно сунул руку в карман. Сережка бросился наземь и пополз по-пластунски к двери. Тогда грабитель вовсе остановился и принялся разглядывать Сережку, пытаясь вынуть руку из кармана, рука не поддавалась.
- Целится? – взвизгнул Сережка и ужом прополз между ног выходящих из «Детского мира» покупателей. Его остановила только швабра бабы Дуни.
Грабитель тем временем вынул монетку из кармана и без очереди втиснулся на подножку подошедшего автобуса. Отъезжая, он еще раз оглянулся на Сережку, но уже в открытую форточку.
- Увез! – Сережка выбежал из дверей. – Миллион увез! Проворонили, а все благодаря тебе!
Юрка не понял за собой никакой вины, но это был Сережкин грабитель, а значит и правда была его. Что-то надо было сделать, но что?
- Ладно! – утешил Юрка. – Давай других преступников наловим, а там, может, и этот вернется.
Мальчишки принялись озирать пешеходов. Все пешеходы были похожи на бандитов. Одна бандитка катила детскую коляску, в которой сидел и причмокивал соской другой бандит. Бандитка в белом халате торговала на углу ворованным мороженым. Мороженое расходилось быстро, потому что все бандиты в очереди заранее пересчитывали мелочь на ладони. Усатый бандит за рулем увез переполненный убийцами автобус. Убийцы душили друг друга спинами и топтали ногами. Несколько Джеков Потрошителей толкались за свежими газетами в киоске «Союзпечать», а один серийный убийца хлопал мух, развалившись на скамейке под деревом. Рядом с ним стояла початая кружка пива с трупом вяленой рыбы. Старая наводчица торговала цветами на автобусной остановке – несомненно, из-под нахлобученного платка она тайком высматривала жертвы.
- Вот! – придушенно вскрикнул Сережка. – Держи! Вот это бандит так бандит!   
Сережка  показал на толстяка в фетровой шляпе, в  белом парусиновом костюме, выходящего из «Детского мира» с продолговатым свертком в руках.
– Я его где-то видел, клянусь! А что это в руке? Кинжал!
Сережка толкнул приятеля.
- Зови участкового, я держу! Сейчас оформим его по первому разряду!
- Дяденька! –  бросился он к толстяку. – Дяденька, не скажете, который час?
Юрка почесался под каской. Конечно, все вокруг бандиты, спору нет. Так же легко представить всех инопланетянами, в земной одежде, но тайным заданием. Вот только скажи участковому, что Сережка марсианина поймал, засмеет!
 – Скоро два, - ответил толстяк и попробовал обойти Сережку.
–  А как скоро? – вцепился  в него Сережка, делая Юрке страшные глаза. – Может быть, сейчас без десяти или без минуты! Это же большая разница, дяденька!
- Беги! – шепнул он Юрке. – Я его держу! Смотри захват!
Он свирепо оскалил зубы и согнул крючками пальцы.
Юрка неохотно открыл стеклянную дверь в  «Детский мир».
Он постоял немного в секции кукол, равнодушно перебирая их глазами. Куклы были близнецами в разных платьях, их папа - пресс. Говорящая кукла стояла отдельно в коробке, чтобы не пылилась из-за высокой цены. Юрка попросил показать ему куклу, пусть  скажет «Мама» вниз головой, продавщица посмотрела поверх него и ничего не ответила.
Ладно, пожал плечами Юрка, и тронулся дальше.
Он прошагал мимо секции детской одежды, где строем шагали пальтишки, а шапки-ушанки на полках принимали парад. Несколько раз в его ботинки по-собачьи преданно толкнулась тряпка со швабры бабы Дуни.
В секции  детского транспорта, где стояли синие педальные машинки с мигающими фарами и красные колесные кони с седлом для жокея, Юрка залюбовался желтым велосипедом.
Это был сказочный велосипед. Спицы его расходились солнечными лучами к серебристым кругам колес. Звонок обладал чудесной трелью, пред ней склонялись все колокольчики на санях Деда Мороза. Кожаное седло посвистывало и поскрипывало, как  на  Коньке-Горбунке, устремленном в небеса. Покрышка переднего колеса,  заверченного Юркой, шершавила  кожу как Рыба-Кит.   
- Юрка! - окликнула продавщица детского транспорта, и колесо послушно остановилось. – Ты хоть раз его не трогай!
Юрка еще подержался за багажник, хлопнул конька по ярко-желтому хребту, поднял тяжеленный портфель, поправил каску  и двинулся дальше. Взрослые недогадливы. Как не заманивай их в «Детский мир», как ни страдай возле желтого велосипеда,  все равно  подарят желтые ботинки!
Участковый примирялся с журналистом. Всякий скандал оставляет неприятный осадок, а драка в магазине с продавцом теле- и радиотоваров не делала чести незапятнанному мундиру. Участковый приглашал корреспондента на вручение Почетной грамоты, и это выглядело так, как если бы он под взглядами зевак вылезал из люка, в который сам по неосторожности свалился. Корреспондент коробился, отворачивался и ломался как можно дольше перед тетей Ирочкой.
- Товарищ участковый! – окликнул Юрка. – Там на улице преступник задержан.  Сережка сказал, чтобы вы оформили.
Участковый счастливо схватился за Юрку, потому что это был хоть какой-то выход из глупого положения.
- Преступник? – обрадовался участковый и мигнул тете Ирочке. – Я мигом!
- Скорее! – ответила тетя Ирочка.
Корреспондент Эдгар Штурм снова обрушился духом.
- Юрка! – позвал он. – У тебя там какая-то сказочная страна? Так вот, я с тобой! Бросаю все! В пилигримы!
- Товарищи! – крикнул он своим покупателям. – Разбирайте телевизоры! Отдел закрывается! Навсегда!
На улице Сережка хватал преступника за полы парусинового пиджака, а преступник пытался стряхнуть героического пионера со своей одежды.
- А какая именно секунда пятьдесят девятой минуты второго часа? – Сережка с надеждой оглядывался на стеклянные двери. – Почему вы не отвечаете, дяденька?!
При виде стража порядка  преступник  рухнул на колени:
- Товарищ милиционер! Помогите! Скажите этому пионеру, который час, минута и секунда! И так отвечайте каждую новую секунду, пока за мной «Победа» не приедет!
- Осторожно! – вскрикнул Сережка. – Он вооружен! У него точеный кинжал!
Участковый глянул на сверток в руках толстяка  и миролюбиво спросил:
- Простите, а что это?
- Подарок! – радостно признался толстяк. – Нашему главному инженеру. В связи с недавним назначением. Развернуть? Да?
- Главный инженер? – задумался участковый. – Что же я сегодня слышал про главного инженера. Как вашего инженера зовут? Юрка, не твой?
- Коростелев Евгений Иванович! – толстяк  принялся разворачивать сверток.
- Нет! – покачал головой Сережка. – Это не его! Юрка-то – Скуратов!
- Мой! – заспорил Юрка и обиделся.
- А почему же разные фамилии? – покуражился Сережка руки в боки.
- А вот не разные! – насупился Юрка. – Где же разные?
Сережка даже опешил от подобной наглости.
- Ты что – в фамилиях не понимаешь? Где Коростелев, а где Скуратов! Что же в них общего?
- Извините, товарищ! – повернулся участковый к толстяку. – Больше вопросов нет.
- А вас я помню! – обрадовался толстяк. – Вы моего сыночка спасли. Старшенького. От руки бандита Дыдыкало.  Спасибо вам за это! Если что – обращайтесь. Я самый главный бухгалтер на том же заводе. Могу и на машине подвезти. Хоть сейчас. Да!
- Вот еще! – смутился участковый. – А что-то не припомню я вашего сыночка.
- Да как же! Его бандит деревянным ножиком пырнул! Прямо в ногу! А вы их обоих задержали! Я его из милиции забирал. А теперь вот младшенького всюду только машина перевозит! Хотите познакомиться? – толстяк посмотрел на часы. – Подъедут с минуту на минуту.
Участковый вежливо отказался.
- Юрка! Говори, где встретимся! Я только с твоей тетей попрощаюсь!
- В ресторане! – пошутил Сережка, а участковый непонимающе глянул на приятелей.
- В каком еще ресторане, пионеры?
- В ресторане «Байкал»! – на полном серьезе ответил Шалышкин и подмигнул приятелю. – Через полчаса!
- Ну дела! – развел руками толстяк. – Вот она, современная молодежь! Вот они, высокие идеалы! За что боролись? За что пролетарскую кровь проливали? Вот она, наши смена! Да-а!
- В ресторане, в ресторане! – убедительно закивал Сережка. – Приходите, товарищ участковый!
Участковый смущенно развернулся и зашагал к стеклянным дверям «Детского мира».
- Ты чего? – удивился Юрка. – Какой еще ресторан?
- Как я от него отделался! – пихнул его в бок Сережка. – Все! Теперь бежим без помех!
Юрка возмущенно засопел.
- Глупец ты, Сережка! Кого мы обманем? Ведь у него же наши портфели!
Сережка ответил расстроенным взглядом.
- Ну да! Тогда придется к ресторану тащиться. А что же ты сразу не сказал?
Оба они виновато подняли глаза на толстяка.
- Юра, Юра! – сладенько улыбнулся толстяк. – Значит, ты и есть сынок Коростелева? Как приятно! Можно сказать, приятная неожиданность! Да!
Он протянул Юрке руку. Рука была потная, липкая и холодная – все равно, что лягушка в патоке. Юрка незаметно отер ладошку о брючину за спиной.
- Учишься? – неожиданно поинтересовался толстяк, кивая, как будто мог услышать иной ответ.
- В четвертом «Е»! – ответил Сережка. – У Софьи Гавриловны.
- «Е»? Может, даже  Бореньку знаешь? – поднял брови толстяк. – Он на «Победе» в школу приезжает. Да!
Юрка пожал плечом.
- А я-то думаю, до чего похож! – зашептал Сережка ему на ухо. – Делаем ноги! А то еще и Буржуй заявится!
Толстяк посмотрел на сверток, затем оглянулся по сторонам, высматривая нечто на дороге, и повернулся к Юрке.
- Смотри! Только не выдавай раньше времени!  Спиннинг в подарок! Складной! Чешского производства. Два месяца охотился, а сегодня завезли! Хочешь, разверну? Да!
Раздался громкий сигнал, хорошо знакомый всем участникам разговора. К ступеням «Детского мира»  плавно подрулил автомобиль «Победа» с такими важными номерами, что рука постового невдалеке так и прилипла к козырьку.
- Ну вот! – толстяк шагнул на ступеньку вниз. – Вот Боренька и приехал за папочкой!
Из машины вышла Майка Савицкая. Она церемонно  кивнула толстяку и поднялась по ступенькам к «Детскому миру».
- Предатели! – сверкнула она глазами в сторону Юрки и Сережки. – Теперь не смоетесь!
Следом из автомобиля выпростал ноги Петька Головастик. Он смущенно поправил очки и несколько раз подряд поздоровался с толстяком. Видимо, он впервые ехал в автомобиле. Возможно, это ему понравилось. Может быть, он просто испугался. Как Толька Березкин, который прошмыгнул за его спиной и спрятался за деревом. Гришка Иванов явился хмурый и взъерошенный. Он еще не ездил в персональных автомобилях и всю дорогу молчал, зажимая руки между коленями. Мишка Зеленка, напротив, вел себя так развязно, будто автомобиль был его, а отец за рулем – личным водителем.
- Да сколько вас там? – толстяк наклонился к окну, и только тогда из машины отдал честь генерал Василий.
- Я уже ничему не удивляюсь! – ответил толстяк. – Боренька здесь? Да?
Боренька вышел последним, нимало не смущенный и даже, откровенно говоря, довольный произведенным эффектом.
- Как вы поместились? – удивился толстяк.
– В тесноте да не в обиде! - ответил Боренька Буржуй. – Знакомься. Мои новые друзья! Четвертый «Е». По порядку. Майка Савицкая. Петька Головастик.
Толстяк кивал на каждое представление и приподнимал фетровую шляпу, растерянно улыбаясь новым приятелям своего любимчика.
- Мы в «Детский мир», велосипед покупать! – закончил Боренька. – Они мои консультанты. Да!
- Велосипед? – удивился толстяк. – А на какие же деньги, да?
Боренька вынул из портфеля копилку в виде космической ракеты и многозначительно потряс. Копилка глухо загремела тяжелыми монетами.
- А хватит? – усомнился толстяк.
Буржуй растерялся.
- А может не хватить? Это что, плохая копилка, да?
Толстяк подержал копилку на вес.
- Хватит! – убежденно ответил он. – Еще и сдачи дадут. А куда погрузишь? Багажник-то со мной уедет! А я на работу. И тебя здесь без машины не оставлю! Да!
- Вот смешно! – воскликнул Буржуй. – Да пришли ее сразу обратно и все! А мы пока что велик обновим.
- Эй, вы дорогу найдете? – окликнул он Мишкиного отца, вылезающего из машины.
Мишка Зеленка отвел глаза и принялся убеждать себя, что желтый велосипед есть достойная причина для веселья. Он весело хлопнул Юрку по спине, затем Сережку, и все это стараясь не глядеть на отца.
- Дорогу? Найду! – воскликнул Мишкин отец. – Верну вам вашего Бореньку в целости и сохранности!
- И с велосипедом! – строго добавил Боренька, а Мишка с ненавистью на него посмотрел.
- И с велосипедом! – залился счастливым смехом Мишкин папа, обегая машину и открывая дверцу толстяку.
- Юрка! – нахмурился Сережка. – Ты чего как вкопанный встал? Из-за велосипеда расстроился, как я? Брось! Они все равно его купят!  Жизнь большая, будет и нам по велосипеду.
Он хлопнул приятеля по плечу привычным жестом, однако Юрка и не шелохнулся.
- Шалый! – тихо признался Юрка. – Посмотри, что ты из него вытряс!
- Юрка! – окликнула Майка от стеклянных дверей. – Ты с нами? Идем велосипед покупать! Я тебя одного здесь не оставлю!
- Только незаметно смотри! – шепотом посоветовал Юрка. – Там полтинник.
- Полтинник? – округлил глаза Сережка. – Целые пятьдесят копеек?
Юрка аккуратно присел, шевельнул башмаком и вынул новенькую монетку из-под него.
- Вот это да! – потряс кулаками Шалышкин. – Пятьдесят копеек! Целое состояние! Юрка, теперь мы  полные богачи!      
Во времена,  когда происходит наша история, это была и вправду огромная монета, с которой можно прожигать целую мальчишескую жизнь! Одну копейку стоил коробок спичек, семьдесят огненных палочек, стреляющих ловким пальцем с коробка! 
За две копейки можно  звонить приятелю по телефону-автомату, только просверли в монете дырку и выдерни за ниточку  после разговора. Все телефоны станут бесплатными для тебя.
Три копейки стоил граненый стакан душистой газировки с сиропом. Пузырьки отдавали в нос еще целый день. Три копейки стоил билетик в красном трамвае, но кто ж его купит, этот билет!
Пять копеек это стакан хорошо прожаренных семечек на автобусной остановке. Автобусы въезжали на остановку с хрустом, и билет в них стоил те же пять копеек.
Десять копеек стоил билет в кино, молочный коктейль и стакан томатного сока. Эскимо у мороженщицы в лотке тоже стоило десять копеек. Чем больше денег, тем труднее выбор. Если же выбрать все вместе, монетки не станет и праздник прекратится.
- Березкин! – строго сказал Сережка. – Березкин, пойди сюда!
Березкин, на беду застрявший в дверях, еще оставлял себе надежду не расслышать.
- Березкин! – громко окликнула Майка. Она и впрямь решила брать ситуацию под личный контроль. Березкин охнул, прижатый обеими дверями, неуклюже развернулся и явился пред ясны очи.
- Березкин, Березкин! – посетовал он. – Сейчас опять командовать будут!
- Сережка! Зачем вам Березкин? – уточнила Майка. – Он здесь!
- Зачем-зачем! – проворчал Березкин и поник головой. – Командовать, вот зачем!
Юрка поднял монетку и сунул в карман.
- Ты что, Березкин? – обнял он приятеля. – Я тебя не узнаю! Ты же веселый был, Толька! И гипнотизер! Что случилось? По центру скучаешь? Давай сегодня кому-то в гости завалимся, всей компанией – ты да я!
Березкин с надеждой посмотрел на него.
- Юрка, Юрка! – пожаловался Березкин. –  Майка сказала, кто ее не слушается, Юрка на остров не возьмет. И никакой гипноз не поможет! А я ее слушаться не хочу! Во-первых, она девчонка…
 – Ябеда! – фыркнула  Майка. – А во-вторых?
Она еще раз для верности фыркнула, потому что только вчера научилась этому. Одна знакомая девчонка давно уже фыркала, как настоящая лошадь, с переливами, а вот у Майки долго не получалось, таланты не те. Если девчонка не умеет фыркать, она никогда не будет пользоваться уважением в своем кругу. Потому что при виде мальчишек надо фыркать, при виде супа надо фыркать, а вот когда целуются, фыркать не надо, особенно в кино.
- Во-вторых, и, в-третьих! – Березкин спрятался за Юркину спину. – Я вообще девчонок не слушаюсь!
- Больно надо! – фыркнула Майка. – Ну и не слушайся. А только конфеты у меня!
- Ребята! – вернулся Буржуй. – Где Березкин? Он сразу за мною шел и пропал. Ах, Березкин! Ах, Юрка! Вы чего здесь застряли? Пойдем велосипед покупать! А то я в них ничего не понимаю. Мне еще без цепи дадут! Да!
- Ты что, никогда не имел велосипеда? – в ужасе глянул на него Березкин.
- В личной собственности? – добавил Шалышкин с умным видом.
Никто здесь никогда не имел велосипеда, особенно в личной собственности. Но никто и никогда не признался бы в этом, особенно Буржую!
- Имел! – небрежно отмахнулся Буржуй. – Но не разглядывал. Подумаешь! Поломается – новый купят! Старый же сломался! Педаль заело. Да…
- Ух ты! – с ненавистью прошептал Шалышкин и громко спросил. – А  куда ты старые велосипеды деваешь?
- Так, выбрасываю! – снова отмахнулся Буржуй и с торжеством посмотрел на Савицкую. – Майка, он с багажником, представляешь? Желтый багажник, из трубочек! Не какая-нибудь там прессовка!
- Где она, Советская власть? – развернулся Шалышкин к Юрке с громким шепотом. – Где справедливость?
- Может, он врет? – с надеждой ответил Юрка.
- Зачем такого на остров брать? Чего ему еще не хватает? – со слезами в голосе спросил Сережка. – Решено! Хоть за все его монеты, такого на остров – не берем!
Буржуй наглядно потряс ракетной копилкой, но Майка равнодушно сказала:
- Боренька, ты иди. Займись велосипедом. А Березкиным мы сами займемся.
Буржуй потоптался в дверях, но никто ничего не добавил, и с оскорбленным видом он решительно шагнул в «Детский мир».
- Так! – сказал Шалышкин. – Идем в ресторан!
Юрке эта идея понравилась. Во-первых, не все буржуям велосипеды выбрасывать.
Он бережно вынул из кармана полтинник и внимательно оглядел его со всех сторон. Никаких сомнений, это была огромная монета! В ресторане, наверное, такую и не примут, потребуют разменять! А вдруг она фальшивая? Юрка попробовал монету на зуб – в книгах пираты всегда так проверяли монеты. Монета была как монета – кто его знает, как они определяли! Во-вторых, Юрка еще ни разу не был в ресторане, он только подглядывал из оконного уголка, какая там красота за бархатными шторами.
Юрка представил, как он входит, небрежным жестом швыряя фуражку дворецкому, вешая ему на пальцы портфель, как его окружают официанты во фраках, а тапер играет бравурную музыку и изо всех бутылок на столах пенистыми струями бьет лимонад! Оправив школьную гимнастерку шикарным движением, он резко присядет на стул, заботливо придвинутый официантом, и, вскинув голову, примется изучать меню.
- Юрка! – осторожно окликнул Сережка. – Ты уже всю монету искусал! Ее не примут!
Юрка вынул монету изо рта и снова оглядел со всех сторон. Сережка подошел и тоже оглядел монетку со всех сторон, но Юрка из пальцев ее не выпустил.
- Надо к Тольке идти! – сказал Сережка, по-собачьи преданно глядя на монетку. – У него тетя в ресторане работает.
Толька сразу захотел в «Детский мир».
- Березкин! – ухватила его Майка за рукав. – Отвечай, когда тебя спрашивают! Работает?
Толька что-то промычал про дядю-водопроводчика и племянника в третьем колене, который еще в яслях. Было ясно, что членов семьи он за просто так не выдаст.
- И этот! – огорченно указал Шалышкин на Тольку. – Вот кого мы на остров берем! Сплошные жадины!
- Я не жадина, я трус! – возмущенно выкрикнул Березкин. – Мне потом за вас дома достанется! Хватит! Нашли уже Шалышкина в холодильнике!
- А что Шалышкин! – обиженно отозвался Сережка. – Да у вас там и не было ничего!
- А колбаса? – крикнул Березкин так громко, что прохожие остановились и принялись оглядываться как вороны по сторонам, и спрашивать друг у друга, где «выбросили» колбасу. В те времена колбаса не лежала на витрине, а ее неожиданно «выбрасывали», так что надлежало охотиться.
- А колбаса? – воскликнул Березкин.
Шалышкин сразу потерял интерес к разговору. Его отвлекла ворона, клюющая сладкую обертку от мороженого.
- Толька! – окликнул Юрка. – А почему тебе дома достанется. Мы же за деньги идем в ресторан! Вот они.
Толька недоверчиво посмотрел на монету.
- Большие деньги! – признал он. – А вы никого не ограбили? Откуда у вас такие деньжищи?
- Толстяк один потерял! – сказал вороне Шалышкин. – Нашли, по-честному.
- А он не вернется? – с сомнением протянул Березкин. – Тогда нас всех в тюрьму посадят, за чужие-то деньги!
- Березкин, Березкин! – с укором сказала Майка. – Клады рыть отправляешься, а полтинника испугался! Точно, ты не жадина, ты трус!
Березкин покраснел и признался, что тетя у него и вправду работает в ресторане. Трусость, отметила Майка, его больное место.
- Вот и здорово! – обрадовался Сережка так громко, что ворона взлетела с оберткой в клюве и принялась ее добивать уже на крыше. – Веди нас, Березкин, в тетин ресторан!
- Так сразу и вести! – заерепенился Березкин.
- Березкин, не ерепенься! – успокоил Шалышкин. – Веди, у тети надежнее! Нет у нас времени по всем ресторанам шататься! Остров ждет!
- А на остров возьмете? – резво переспросил Березкин. – Мне нужны гарантии.
Майка с интересом наблюдала за разговором.
- Шалышкин, зачем нам  тетя? – спросил сам себя Сережка, с хитрецким видом уставившись в небо. – А тогда – зачем нам Березкин? Только полтинник проедать и желания исполнять. А в дороге корми его конфетами!
- «Байкал»! – признался Березкин безо всяких гарантий. – Ресторан называется «Байкал». А только если вы на остров не возьмете, я все под пытками расскажу! Первому встречному.
- Расскажет? – уточнил Сережка у Юрки.
И хотя Юрка вовсе не думал о Березкине плохо, он твердо кивнул:
- Березкина надо брать!
Сережка изучающе походил вокруг Березкина.
- Лишний рот. Хотя, Шалышкин, в ресторан без него не попадешь.
Березкин поискал у себя на щеке и обиженно протянул.
- Нет у меня лишнего рта, Шалышкин! Один он!
Для убедительности он разинул единственный  рот и пощелкал его зубами.
- Расклацались  здесь! – вмешалась Майка. – Идем уже куда-нибудь!
Юрка глубже нахлобучил каску.
- А в касках пускают? – справился Юрка у Березкина. – А то у меня волосики зеленые.
- В касках не пускают! – задумался Березкин. – А с зелеными волосиками можно! Они у тебя не очень зеленые?
Юрка приподнял свою каску и показал пружинки на лбу.
- Очень! – огорченно признал Березкин. – Это ты в банку попал?
Сережка театрально отвернулся и зажал зеленые пятнышки у себя на руке.
 – Ладно! – утешил Березкин. – В бензобак макни, по дороге. Только нужна большая машина, чтобы в горлышко голова пролезла. И не на светофоре, а то поедет!
- Слишком много условий! – сказала Майка.
- Ничего! – успокоил Березкин. – Вот  в прошлом году я в солидол упал, а вылез – и в мазут поскользнулся. Домой никак дойти не мог – все  скользил и за прохожих хватался!
Майка спустилась к ним на ступеньку ниже.
- Видно, у вас, Березкин, дверь без глазка! – вывела Майка. – Ты и без мазута-то чудище!

;