С. А. или два года над пропастью. Глава 7

ЗАПИСКИ  БЫВАЛОГО  СОЛДАТА…

На железнодорожном вокзале Ворошиловграда (ныне это Луганск) было невообразимое зрелище. Огромная масса призывников, примерно, не менее 500 человек. Может и намного больше? Весь перрон забит пацанами, офицерами, снующими туда-сюда сержантами и просто какими-то солдатами. С первого взгляда – полный хаос! Но в итоге всю эту пёструю толпу по команде «на вагоны» быстро загрузили. И громко голосящая «колбаса» тяжело двинулась с места, чихая, свистя и отрывисто матерясь. Наш эшелон двинул куда-то, как я уже говорил – в неизвестность, постепенно набирая скорость.

Все мы быстро разбрелись и расселились по всему вагону. Кто кого хоть немного знал, так и рассаживались. Знакомство и некая дружба обретались здесь быстро, так же, как презрение за ошибки. Было уже и такое, к сожалению. Но в основном всё проистекало пока нормально. В соседнем отсеке я увидел того самого деревенского парня «со шматом сала», про которого мне говорил Лёха. Как это ни странно – мы друг друга узнали. Я ему махнул рукой, приглашая к нам, так как место еще было.

Он быстро пересел, и, протянув мне руку, сказал таким мужским грубым голосом: «Михайло! Тебя помню, ты с этим балаболом всё сидел на призывном пункте. Лёха, что ли звать? Сам я из Петровки, это рядом с городом! Был когда-нибудь у нас? Места я тебе скажу – красота! Северский Донец у нас протекает…» Город, это был, конечно, Ворошиловград. А Миха, как я его стал сразу звать – оказался очень даже общительным парнем, это с виду он был, как бирюк какой-то! Образ настоящего хохла, в общем! Поезд уже вошёл в свой рабочий ритм, за окнами замелькали города и веси, вперемежку с полями и лесами. Немного обжившись, народ стал суетиться «насчёт покушать». Каждый стал выкладывать всё, что было из съестного. Моментально образовался прекрасный стол, полный всякой еды: хлеб, разные пирожки и булочки, колбаса и сало, огурцы и варёные яйца. Короче – мечта голодного, да и только!

Все придвинулись к столику, и тут нависло неожиданное молчание. Посмотрев друг на друга, кто-то полез куда-то «очень глубоко», а кто-то достал из-за пазухи то, что было запрещено. Мелькнули вино, пунш и даже сливовица.

Миха наклонился ко мне и шепнул прямо в ухо: «У меня имеется немного горилки! Ты как?»

Я ему утвердительно кивнул головой и сказал: «Ну, дык! Сельхознапиток – это лучше, чем вся эта сладенькая бурда!»

Тут кто-то из пацанов предложил: «Так у меня вот есть «Биомицин», если что!»

Желающие и на него тоже сразу появились! «Биомицином» в данном регионе называлось дешевое вино «Белое, крепкое», а по-украински это звучало так «Біле, міцне», потому его и прозвали в народе «Биомицином». Далее, как я понял, весь наш вагон очень хорошо и поел, и попил. Градус, да и жара, стоящая на улице в те осенние дни – возымели своё действие. Повеселевшему народу стало жарко и даже душно в вагоне, стали пытаться открыть окна.

Но наша железная дорога всегда тем и отличалась – «всё для народа, всё для комфорта». На весь вагон смогли открыть всего лишь пару форточек. Естественно – люд завёлся! Все срочно потребовалось открыть окна и охладиться! Неожиданно послышался звон разбитого стекла, на шум прибежала проводница. Она истерически начала кричать: «Какого х…, а платить кто будет за стекло?»





Фото размещено из Интернета...