Врата Востока. Глава 7

Глава 7. ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЕ

Ночь приятели провели в величественном особняке невдалеке от ворот цитадели. Саари бесцеремонно вторгся в сею обитель, отодрав редкие доски, которыми был заколочен дом, и выломав входную дверь. Безусловно, особняк был давно покинут. Полы покрывал толстенный ковер из пыли, пылью были укрыты стены, редкая мебель и нехитрая, домашняя утварь…
Меж тем, в просторной зале невдалеке от входа имелся высокий камин, а рядом, в кладовке, обнаружились сухие, растрескавшиеся дрова. Конечно же, при прочих обстоятельствах приятели не упустили бы возможности скрупулезно обследовать покинутое жилище, и особенно кладовые, на предмет наличия вина, пива и прочего. Но в потемках, когда единственным лучиком света в мертвом царстве являлся слабенький огонек на самом кончике посоха мага, сделать это было крайне затруднительно. Хоббиты ведь – не коты, которым, как известно, никакая темень не помеха! А потому, пришлось расположиться в зале у потрескивающего, горячего камина… Похоже, Саари это вполне устраивало, и он, недолго думая, приступил к «допросу» приятелей.
Впрочем, Мерик в «допросе» не участвовал. Стоило лишь первым отсветам яркого пламени заиграть на стенах чертога, он отправился в ближайший угол, где, свернувшись калачиком, повернулся ко всем спиной…
Томми вздохнул с облегчением. Если дружище не собирался участвовать в беседе с магом, то и не следует опасаться, что тот взболтнет лишнего. А в том, что в разговоре с волшебником следует вести себя осмотрительно, молодой человек уже убедился на собственной шкуре!
С другой стороны, это было совсем не похоже на приятеля… «Может быть, у него что-то болит, - подумалось хоббиту. - Может быть, он повредил себе что-либо, когда выбирался из-под завала? И какого чёрта он туда забрался! Однако всё может быть намного проще: Мерик переживает за судьбу Фридерика. Ведь еще ничего неизвестно! Вдруг, через несколько дней, из-под руин цитадели спасатели извлекут безжизненное тело их приятеля? Или то, что от него осталось… И даже, если всё обойдется, останется повисший в воздухе вопрос: где искать друга? Куда подевались Мена с Аратой, где Альфа?» Впрочем, о судьбе псины Томми не очень-то переживал: приживется где-нибудь, такая уж собачья доля…
Более всего на свете сейчас, после изнурительного, проведенного на одних нервах дня, хоббиту хотелось присоединиться к другу, тоже поджать под себя ноги и, обняв приятеля, провалиться в глубокий сон в надежде, что ему приснится что-то радостное и приятное. Но Саари был неумолим, а потому молодой человек, вздохнув, принялся за рассказ об их (с приятелем) мытарствах…
Вначале он поведал, как прошла неожиданная встреча с гномом, когда тот во второй раз пытался их неумело ограбить. Тут же выяснилось, что о первом случае «ограбления» маг и не слыхивал! И потому хоббит, посмеиваясь, рассказал обо всем в подробностях. Волшебник улыбался себе в бороду, покуривая вишневую трубку, но так и не повернул головы в сторону молодого человека, предпочитая разглядывать редкие язычки пламени в камине.
Затем Томми помянул, как они обнаружили лагерь гоблинов невдалеке от Имладриса, и как доблестно повел себя гном, отправившийся на разведку в гордом одиночестве. Но, при этом, старался не упоминать, что думает Чача по поводу магов.   
Рассказ о пребывании в стенах летней резиденции правителей объединенного княжества получался достаточно долгим. Саари засыпал молодого человека массой вопросов, суть которых как-то ускользала от понимания хоббита, но Томми мужественно выложил всё, опустив (по примеру Фридерика) ряд несущественных, с его точки зрения, деталей.
Повествование же о приключениях приятелей в копях Мории маг выслушал с выражение полного безразличия на лице, не задав ни единого вопроса. Лишь под самый конец, выпустив колечко дыма, негромко проворчал:
- Элькадар… Я так и знал, что этот мерзавец заранее постарается прощупать путь, по которому сможет улизнуть из Остранны, случись что-либо…
- Элькадар? – удивился Томми. – Кто это?
- Правитель Эрегиона и ближайший советник Государя Арисандра. Князь Элькадар из Дома Идриль… - нехотя пояснил волшебник. - Его обвиняют в покушении на Государя, что является величайшим преступлением по законам Арнора. Аталан, дядя Арисандра, похоже, с ног сбился, разыскивая подозреваемого… А он, оказывается, долгие годы готовил себе путь к отступлению через глубины Мории. Но, похоже, так и не преуспел… Впрочем, не будем отвлекаться, как любит говаривать наш общий друг! Как выглядела эта «тьма», что поднялась из бездны?
- Не знаю… - пролепетал растерянный хоббит. – Просто – тьма… Чего тут еще скажешь? Но было очень страшно…
- Хорошо, - маг кивнул и принялся в очередной раз набивать трубку. – Продолжай…
Томми продолжил… Но настроение его, и так не слишком радужное, вдруг испортилось окончательно. А потому конец повествования (как они «гостили» в лагере беженцев, как чуть не угодили в лапы бандитам и как путешествовали с воинами Борондира) получился скомканным и невразумительным. Молодой человек всё чаще поглядывал на угол, где примостился его приятель. Его постоянно тянуло зевнуть. Возможно, поэтому Саари его ни разу не прервал, лишь поинтересовался напоследок:
- Так что там сказал господин Советник по поводу наших друзей?
- Ничего он не сказал, - напрягши память, промолвил Томми. – Сказал, что Палландо явился в столицу один… О наших друзьях он ничего не говорил…
- Хм… - И Саари надолго задумался.
- И что, по его мнению, здесь творится? – спросил он через какое-то время.
- Я не знаю его мнения, - осторожно промолвил Томми. – Но, похоже, он возлагал определенные надежды на прибытие еще одного мага по имени Саари. Эту мысль ему подбросил Палландо…
- Хм… Что им известно о том, что здесь произошло?
- Ничего им не известно! – махнул рукой хоббит. – Так, слухи всякие да предположения… Известно лишь следующее: вначале Палландо объявился в окрестностях Амон-Бикон; ночью он, похоже, беседовал с господином Советником, а поутру, в сопровождении людей Бараха отправился в Минас-Тирит. Известно так же (со слов Бараха), что княгиня его принять отказалась, но волшебник остался в крепости дожидаться Меллона… Вот… А стряслось всё это почти сразу же, как только Барах со своими людьми покинул столицу… Поэтому многие считают мага виновным в том, что здесь случилось… Больше никто ничего толком не знает!
- Негусто, - согласился Саари. – Ладно, давай-ка ложиться спать. Завтра, думаю, многое прояснится…
Хоббит бросил короткий взгляд в сторону застывшего в задумчивости волшебника и вздохнул. Конечно же, ему хотелось задать так много вопросов, но он понимал, что сейчас для этого не самое подходящее время...
- Что ты на меня так подозрительно зыркаешь? – неожиданно спросил маг, впервые за весь вечер обратив взгляд своих странных, белых глаз на хоббита.   
- Ты изменился, Саари, - признался Томми, тоже глянув в глаза волшебнику.
- Изменился? – удивленно приподнял брови тот. – В чем же я изменился настолько, что это сразу бросается в глаза?
- Ты стал совершенно седым, - со вздохом сообщил молодой человек. – Раньше в твоих волосах проглядывались черные пряди, а теперь ты сплошь белый… Сущий старик…
- Н-да, - хмыкнул маг. – Вижу, от вас, хоббитов, доброго слова не дождешься! А чего ж ты хотел? Сижу себе у деревца, спокойно отдыхаю, никого не трогаю, а тут выскакивает пара молодцев с мечами, и с дикими воплями кидаются на меня. Поневоле поседеешь!
Томми рассмеялся, но тут же вновь посерьезнел.
- А что, что здесь в действительности произошло? – отважился он задать так мучавший его вопрос. – Как ты думаешь, Саари? Хоть ты-то догадываешься?
Волшебник смерил хоббита тяжелым, долгим взглядом, словно раздумывая, не послать ли того на все четыре стороны, но, вздохнув, неожиданно промолвил:
- Что здесь произошло, для меня ясно, как майский день… Но вот почему? Этот вопрос, признаюсь, интересует меня куда больше и не дает заснуть спокойно. Так что, я еще посижу, покурю трубочку, а ты отправляйся спать! Я же вижу – у тебя глаза слипаются…
И молодой человек не заставил себя долго упрашивать! Улегшись на грязном полу в углу чертога, он обнял за спину своего верного друга (тот только поворочался малость, но, похоже, так и не проснулся) и провалился в глубокий сон. Впрочем, ничего приятного ему так и не привиделось во сне. Перед внутренним взором кружились лишь какие-то размытые, тревожные тени… А потому он несколько раз просыпался, подымал голову и оглядывался вокруг, но ничего, кроме мерцающего во тьме огонька трубки, так и не разглядел.

Посреди ночи Саари вдруг почувствовал какую-то смутную тревогу. Он зажег свет на конце посоха и внимательно осмотрелся. Ничего, вроде, подозрительного… Приятели, обнявшись, знай себе, посапывают в углу; огонь в камине давно погас, а по углам залы свешиваются с потолка гроздья паутины.   
Волшебник осторожно, дабы не потревожить сон друзей, поднялся на ноги и направился к двери. Оказавшись на некогда шумной улице (в последний момент дверь протяжно скрипнула), он вновь огляделся. Его окружала сплошная темень, а над головой нависла подозрительная тишина. Лишь откуда-то издалека доносился приглушенный ропот. «Воинский лагерь у стен Минас-Тирита не спит, - подумал маг. - Что ж, это вполне естественно! Но не это заставило меня покинуть темное, холодной жилище…»
Немного подумав, он решил «сменить» глаза. «Это единственное, что не отобрали у меня валары, - пронеслось в его голове, - и только потому, что даже не догадывались об этом фокусе». Окружавший мага мир в восприятии «очей дракона» стал более светлым, но каким-то серо-зеленым. В нем явно прослеживались красноватые тени от невидимого простым глазом ночного светила, отчетливо виднелись россыпи камней под ногами и даже мельчайшие трещины в мостовой. Стены окружавших его домов стали непонятного, красноватого цвета, словно их выкупали в крови. Но, при этом, окружавшая мага картина казалась плоской, в ней исчезла привычная простому взору перспектива… Что ж, за всё приходится платить!
И Саари, внимательно поглядывая под ноги, направился к распахнутой решетке, за которой начинался подъем к цитадели. Без особого труда, преодолев последние, пологие ступени темного тоннеля, он понял, наконец, что заставило его двинуться в этот, ночной поход. Здесь, посреди двора, до его слуха донеслись отчетливое хлопанье тяжелых, перепончатых крыльев, и порывы ветра принесли зловонные запахи. И тут же маг заприметил огромную (зеленую на черном) тварь, которая нависла над священным деревом гондорцев.
- Опять! – грозно воскликнул маг, подняв над головой посох, и устремился к фонтану. – Прочь отсюда! Тебе не место в царстве живых, отправляйся в преисподнюю!
- Кто ты такой? – раздался из поднебесья знакомый, жуткий голос.
- Вон отсюда! – крикнул волшебник. – Лети к своему властелину!
- Ты должен вернуть то, что взял! – рявкнул сокрытый в зеленоватых тенях наездник. – Иначе умрешь!
- Я сказал, - уже спокойнее, но твердо и громко произнес Саари. – Тебе меня не одолеть! Прочь отсюда!   
Над головой мага клацнули железные челюсти, и мерзкая тварь, обдав его трупным смрадом, ударила крыльями и растворилась во тьме.   
- Ты вернешь то, что взял! – донеслось до слуха волшебника издалека. Вслед за тем раздался пронзительный, уносящийся вдаль визг. И, наконец, всё стихло… Расслабившись, Саари, по инерции, сделал еще пару шагов в сторону бассейна в центре Фонтанного дворика и неожиданно застыл на месте, как вкопанный, не веря глазам своим. Он даже зажег яркий огонек на конце посоха… Белого Древа, священного символа древнего королевства, как ни бывало! На его месте красовалась лишь глубокая яма, напоминающая собой рваную рану.
- Проклятье! – воскликнул Саари. – Неужели ради этого следовало пускаться в долгое, ночное странствие? Ничего не понимаю! Я не боюсь тебя, крылатая тварь, но уж больно интересно, что такого особенного я должен непременно вернуть? И кому?

Серый, неприглядный рассвет только занялся, когда Борондир осадил своего, в пене, коня у ворот Минас-Тирита.
- Где Берен? – крикнул он стражникам, что уныло переминались с ноги на ногу у входа в город и едва сдерживали зевоту.
- В лагере у Харлонда, где ж ему быть… - проворчал один из стражей. - Послать за ним?
- Послать, и немедленно! – распорядился воин. Впрочем, прошло никак не менее получаса, пока у ворот твердыни появился хмурый начальник местного гарнизона в сопровождении десятка ратников.
- Что-то произошло? – поинтересовался он, недовольно глянув на озабоченные лица Борондира и Бараха.
- Именно это мы и хотели узнать! – воскликнул гондорец. – Или ты и твои люди не наблюдали вчера посреди дня молний над цитаделью? И грома не слышали?
- Я и раньше наблюдал подобные молнии, - промолвил Берен. – И гром слышал. Ничего хорошего это не сулит! Думаю, врядли мы увидим этих упрямых малышей, невысокликов, живыми. Если на то будет воля Создателя, то хоть тела их обнаружим со временем… Можете мне поверить – я уж пару десятков своих людей так потерял…
- А гном? – спросил Барах.
- Гном с ними не ходил, - сообщил широкоплечий воин. – Вон он, у ворот слоняется…
- Ну, так открывайте Врата! – крикнул Борондир. – Поглядим, куда эта малышня подевалась. Может быть, еще не всё потеряно…
- Ты на моих орлов не нукай! – ответствовал Берен. – В своем войске распоряжайся, а здесь приказы отдаю я! – Но, всё же, махнул рукой, и несколько стражников, подставив под стены высокие лестницы, принялись осторожно взбираться наверх, к запорному механизму.
Прошло еще некоторое время, и могучие створки ворот качнулись и, со скрипом, стали медленно отворяться.
- Я отправлюсь на поиски, - сообщил Борондир, ни на кого не глядя.
- Я – с тобой, - сказал Барах.
- И я составлю вам компанию, - добавил насупившийся Чача. – Мало ли чего…
И в этот самый момент, из приоткрытых ворот, на площадь перед южной твердыней ступили целые, невредимые хоббиты: впереди гордо шествовал Томми, а за его спиной улыбался вовсю Мерик.
- Фух, - вздохнул Борондир и смахнул рукой со лба капли пота. – Гора с плеч…
- Ба-а! – произнес донельзя удивленный Берен и даже хлопнул в ладоши. – А мы вас уж, считай, похоронили!
- Не дождетесь! – откликнулся Мерик.
- Друзья! – воскликнул Чача и первым бросился к хоббитам. Крепко обнял приятелей, похлопал по плечам, словно пытаясь убедиться, не призраки ли перед ним...
Барах же только с облегчением рассмеялся, окинув всех повеселевшим взглядом. Рядом радостно засмеялись и зашумели воины. Раздались приветственные крики стражников.
- Вы что же, так всю ночь у ворот и просидели? – поинтересовался Берен, с улыбкой наблюдая за друзьями.
- Ничего подобного! – ответил Томми, кое-как освобождаясь из цепких объятий гнома. – Мы ночевали в большом особняке с витыми колоннами у самых врат цитадели, и лишь поутру спустились сюда!
- С витыми колоннами? – удивленно переспросил Барах. – Действительно, есть такой дом! Хозяева его давно померли, а родственнички, коль таковые имеются, не торопятся предъявить права на наследство… Но он же расположен на шестом уровне! Вам что, удалось так далеко пробраться?
- А что тут такого! – гордо подбоченясь, выставив вперед ногу, произнес Мерик. – Мы и в цитадели побывать успели…
- А как же «голубые змеи»? – раздались удивленные возгласы со всех сторон. – Они вас не тронули, или как? Что вы видели? Что творится в цитадели? Остался ли там кто живой? 
- Сами можете прогуляться, и всё увидите, - беспечно махнув рукой, молвил приятель. Томми же только кашлянул и укоризненно глянул на своего друга.
- Мы не одни, - сообщил он, сделав шажок в сторону. И тут в проеме ворот перед удивленными стражами возникла еще одна фигура и толпа, невольно, ахнула, колыхнувшись в сторону…
Был это высокий, величественный старец. А может быть, и не такой уж и старец, поскольку суровое лицо его прорезали лишь мелкие, едва приметные морщинки. Взгляд странных, светло-серых, почти белых глаза, когда он окинул им воинов, столпившихся у ворот, казался спокойным и проницательным. Длинные, седые волосы его стягивал тонкий, металлический обруч; белая же, аккуратно подстриженная бородка едва достигала груди. Поверх подозрительной, сшитой из многочисленных, разноцветных лоскутов хламиды был наброшен обычный, серый плащ, под которым бывалые воины тут же заприметили на поясе незнакомца тяжелый меч. Ножны его покрывали редкие самоцветы. Правая рука старца сжимала высокий посох, на конце которого в сером свете дня тускло отсвечивала металлом фигурка горного ястреба. Так (как рассказывали позже очевидцы) явился перед изумленными взорами гондорцев волшебник Саари. И произошло это утром, 2 сентября 2493 года по Н.Л.
- Меллон, что ли? - произнес кто-то из стражников.
- Нет, не похож что-то… - сказал другой. – Меллон, тот везде являлся лишь в белых одеяниях…
- Это наш друг! – звонким голосом заявил Мерик. - Он маг! И горе тому, кто решится причинить вред ему или его друзьям!
- Рад тебя видеть, маг, - произнес Чача, слегка склонив голову к груди. Его примеру, молча, последовали многие стражи.
- Проклятье, - прошептал Борондир. – А ведь Измир-то оказался прав, когда заметил, что Создатель любит троицу… - И уже во весь голос спросил: - Кто ты такой и как прикажешь себя величать?
- Зовите меня Саари, - промолвил волшебник, окинув толпу у ворот равнодушным взглядом.
- Это ему вы обязаны тем, что Минас-Тирит освободился от страшного наваждения! – воскликнул Томми.
- Это правда? – раздались со всех сторон возбужденные крики. – Наша столица вновь свободна? Хвала полуросликам и мудрому магу!
- Это правда, – кивнул Саари. – Но не торопитесь радоваться! – промолвил он уже громче и поднял руку, призывая всех к вниманию.
- Тише! Тише! – закричали вокруг.
- Не торопитесь радоваться, - повторил маг, когда шум и крики понемногу стихли. – Там, - и он указал на вершину холма, на котором возвышался величественный град, - под руинами княжеского дворца, упокоились останки ваших близких! И не тешьте себя напрасной надеждой: под развалинами рухнувшего дворца никто не выжил. Но всё равно, следует, не мешкая, организовать спасательные бригады и отправить их разбирать завалы. Тела погибших должны быть преданы земле в соответствии с древними традициями…
- Сами разберемся, - проворчал Берен, отвернувшись в сторону. – Волшебники нам не указ… 
- И помните, - добавил Саари, - времени у вас не так уж много!
- Вначале следует отправить гонцов с доброй вестью в Амон-Бикон, - промолвил Барах.
- Нет, - покачал головой Борондир. - Думаю, нам всем, вместе с волшебником, следует направиться к северной крепости, чтобы лично донести всё до слуха господина Советника.
- Никуда я не отправлюсь! – заявил маг. – Мое место – тут! Если вашему «господину Советнику» будет так угодно, пусть оторвет задницу от насиженного кресла и сам явится сюда!
- Но…
- Никаких «но»! – отрезал Саари.
- Мы тоже остаёмся здесь! – в один голос воскликнули хоббиты.

Здесь мы сделаем небольшую паузу.
Как уже упоминалось в самом-самом начале нашего повествования, о походе «синих» магов и их друзей от самых северных пределов к южным границам Великого княжества известно немногое. Большей частью, до наших дней дошли лишь невероятные слухи, которые странным образом воплотились в немногочисленных сказаниях, песнях и былях, что (весьма искаженными) передаются из уст в уста и ныне. Документальных же подтверждений, изложенных и зафиксированных в хрониках и летописях, и того меньше.
Однако в тех же летописных изданиях можно, при желании, найти достаточно упоминаний о пребывании некоего «синего» мага по прозвищу Саари и его приятелей, хоббитов (гном почему-то не упоминается вовсе), в стенах Минас-Тирита осенью 2493 года. Смело можно утверждать, что эти документальные подтверждения являются такими, где наиболее полно изложены события, так либо иначе связанные с этим загадочным походом. Ниже приводится текст, записанный рукой одного известного (на тот момент) хрониста тех, смутных лет. Судите сами и будьте внимательны…
«…Но настало утро, и впервые за многие годы тяжелые облака вдруг расступились, и жаркое солнце осветило величественные стены древнего, как песни, града Минас-Тирита. Возрадовались все, ибо это был добрый знак; и устремился люд ко Вратам столицы, надеясь на чудо, затаив в сердцах своих надежду. И вот затрубили рога, и зазвенели колокола. И так, под звуки фанфар, Великие Врата стольного града отворились и перед изумленными взорами воинов, стражей, простых ремесленников и хлебопашцев предстали гордые рыцари, что явились из далекого Севера в час величайшей нужды. И солнце пылало в их посеребренных доспехах, и лучились ясным светом их высокие, остроконечные шлемы, и сверкали золотом их обнаженные мечи. А рядом с рыцарями шествовал величественный, в белых одеяниях, чародей; и космы длинных, седых волос скрывали его лицо, и окладистая, белая борода ниспускалась до самых колен. И все, кто в этот ранний час посмел приблизиться ко Вратам, пали ниц, но в глубине души ликовали… 
- …Внемлите все! - произнес величавый старец, и голос его разнесся рад всей равниной. - Вы, доблестные рыцари Гондора, князья и правители, вожди и простые воины; и вы, гордые витязи Дол-Амрота, на знамени которых плещется Белый Лебедь; и вы, малые потомки славного племени эорлингов! Внимайте и вы, честные горожане, покинувшие свои родные жилища, кузнецы, маляры и плотники, ткачихи и поварихи – сыновья и дочери великой державы! Град ваш ныне свободен от злой нечисти и злокозненного колдовства! Возвращайтесь в свои исконные дома и пристанища! Ничего более не бойтесь!..
…И все вокруг засмеялись и заплакали, ибо речи более сладкой и милой сердцу не слышали уж многие годы…
…И поднялся над толпой величественный рыцарь, и, вскинув над головой руку, молвил:
- Пало лихо окаянное! Так воздайте же вы, граждане Великого государства, должное нашим освободителям и героям! Да здравствуют великие рыцари Севера, что принесли на наши, опаленные войной земли радость великую! Восхвалим же их хвалой великой!
- Честь им и хвала! – раздалось отовсюду. – Честь и хвала!
И сердца многих людей в тот день были окрылены надеждой…»
Вот так-то, оказывается, всё оно и было, можете даже не сомневаться…

Впрочем, в хрониках тех лет, наполненных столь высоким пафосом, что отличить правду от незлого вымысла порой невозможно, есть и определенный плюс. По крайней мере, можно достоверно судить, что делали и чем занимались наши герои всё то, непродолжительное время, пока пребывали в стенах славного града Минас-Тирита (а вернее сказать, за его стенами).
Если верить тем же летописцам, маг Саари сразу же повелел поставить себе отдельный шатер невдалеке от гаваней Харлонда (где-то в миле от стен столицы), но в нем появлялся крайне редко, проводя всё свое время в цитадели, где внимательно, с утра до позднего вечера, наблюдал за действиями «спасательных дружин». Хоббиты же с гномом облюбовали соседнюю с магом палатку…
Здесь следует заметить, что вблизи пристаней были установлены многочисленные шатры, в которых, на время, укрылось всё население стольного града, напуганное невиданным бедствием. Многие, впрочем, и вовсе подались к своим родственникам в Ламедон и Либеннин. Но стоило лишь первым, обнадеживающим слухам поползти меж палатками беженцев, как многие жители принялись спешно возвращаться в стены столицы. Возможно, причиной того была обычная боязнь, что их жилища, никем не охраняемые, разграбят. А вскоре из ближайших областей потянулись целые караваны беглецов. Так что, не прошло и нескольких дней, как самый нижний ярус великого града вновь наполнился гомоном толпы; там и здесь открывались в спешке заколоченные трактиры да таверны. Вновь рекой лилось вино и пиво, но, в основном, вернувшиеся жители пытались утопить в них страхи и скорбь по безвременно покинувшим этот мир родичам и знакомым… Но многие, тем не менее, оставались в лагере у гаваней.
«Спасательные бригады» (составленные, в основном, из ратников Берена) не прекращали поисков погибших и пропавших без вести ни на секунду. Их начальник разбил своих воинов на три дружины, каждая из которых, одна за другой, трудилась (разбирала завалы в цитадели) по восемь часов кряду. Им помогали немногочисленные добровольцы. Даже ночью над вершиной холма у подножья Миндолуина горели яркие огни: ведь поначалу еще оставалась крошечная надежда, что кто-то удивительным образом выжил под этим каменным крошевом! Но чем далее, тем надежды найти живых становились всё эфемернее, количество же бездыханных, изуродованных до неузнаваемости тел росло с каждым часом… Их складывали рядами на «видовой площадке» и каждый день потерявшие своих близких горожане подымались в цитадель, чтобы помочь опознать тела погибших сородичей, которые уже были тронутые тленом; и плач, и причитания доносились с вершины. Тела тех, кто был опознан, спешно предавали земле…
Чем же все эти дни занимались наши герои? Как мы уже упоминали, Саари все дни напролет проводил среди руин и внизу, в лагере, появлялся крайне редко. Гном же крутился там и здесь, предлагал свои услуги и нехитрую помощь (совершенно бесплатно!) всем страждущим и даже вызвался помочь «спасателям», что было совсем на него непохоже. Хоббиты же проводили дни в праздном безделье или, попросту говоря, били баклуши. И тому была весьма уважительная причина!
Дело в том, что уже к вечеру того памятного дня, когда друзья появились на пороге Врат перед изумленными гондорскими воинами, меж горожанами поползли вполне «обоснованные» слухи, что именно они, славные, хоть и низкорослые «северные воины», сняли небывалое доселе проклятье, чуть не погубившее их славный город. Конечно же, все догадывались, что без участия загадочного, северного – опять таки! - мага дело не обошлось, но, видать, простой люд столько уж натерпелся от всяких там чародеев, что в народе, инстинктивно, старались поменьше упоминать о всяких там волшебниках! Благо, что его (северного мага) редко, кто и в глаза видывал. Другое дело – невысоклики или легендарные перианы, о которых упоминалось в стародавних сказаниях! Вот же они, герои, вот же!
И потому, стоило лишь нашим друзьям поутру откинуть полог потрепанной воинской палатки, их тут же окружала шумная толпа. Воины, городские стражи, простые люди радостно смеялись, указывая пальцами на приятелей, многие кланялись до земли, лишь их завидев. Ребятня, и вовсе, следовала за ними по пятам весь белый день… Некоторые горожане, осмелев, подходили, по-товарищески (осторожно) похлопывали по плечам, заводили беседу, приглашали к себе в дома или палатки, где накрывали столы и предлагали разделить с ними нехитрую трапезу. И, конечно же, опробовать пару бокалов сладкого, южного вина, пришедшееся друзьям весьма по вкусу. И, конечно же, расспрашивали «дорогих гостей» (после нескольких кубков) откуда они явились и кто такие…
 Наученные горьким опытом, приятели, впрочем, вели себя весьма осмотрительно и скромно. Рассказывали, что являются представителями очень древнего, хотя и малочисленного, народца. Что предки их жили когда-то в пределах Великого княжества, но во времена Тысячелетней войны, как и многие другие народы, подались на поиски тихих, более спокойных мест обитания. Так уж случилось, что обосновались они в диких, северных далях, но ни «отступникам», ни прочим правителям Севера они не служат, и дани никакой никому не платят. Живут своим миром, никого не трогают… А отправились приятели на далекий юг, послушные своему зову: хоть краешком глаза глянуть на те места, где некогда жили их знаменитые предки, и узреть края, по которым они же (дальние предки) путешествовали. А с таинственным магом друзья случайно повстречались в пути, но знают его плохо… Так вот – и ничего более!
Беседы эти вел, в основном, Мерик, и Томми диву давался, как же в одночасье переменился его друг! Хвост, подобно петуху, ни перед кем не распускал, и шутки свои дурацкие направо и налево не отвешивал, врал складно (это у приятеля и раньше выходило неплохо!), вина употреблял самую малость, ел немного, осторожно выбирая самое вкусненькое. Точно – заболел друг! Что тут еще скажешь…
В первые дни, не обделенные вниманием, приятели получали от подобного времяпрепровождения понятное удовольствие, но вскоре безмерное любопытство толпы стало действовать на нервы. И всё чаще, выскользнув из палатки с первыми проблесками зори, они отправлялись путешествовать по окрестностям – бродили, чаще всего, вдоль берега Андуина, любуясь величественной рекой и сокрытыми в сероватой дымке холмами на противоположном берегу. Прогулялись (недолго) по прославленной Пелленорской равнине, но вид покинутых, покрытых пеплом подворий, заставил их спешно вернуться назад. Раздумывали, не отправиться ли побродить по славному Осгилиату, но передумали: за день, уж точно, не управились бы. А ночевать посреди вымершего города – удовольствие ниже среднего!
Всего один раз подымались они ко вратам цитадели, пытаясь (безуспешно) разыскать мага и выспросить у него последние вести. Но, дойдя до решетки, что преграждала вход на последний, седьмой ярус, повернули обратно, хотя стражники их узнали и встретили с улыбками. Уж очень не хотелось глядеть на унылые ряды тел, покрытых белыми саванами и выставленных, как говаривали, на всеобщее обозрение… Впрочем, на обратном пути им повстречался знакомый, грузный воин.
- Берен! – воскликнули приятели в один голос и тут же приумолкли...
Тот хмуро глянул на хоббитов исподлобья, поняв невысказанный вопрос, и нехотя промолвил:
- Всего, на сегодняшний день, под руинами найдено тридцать восемь тел. Все они опознаны. Если будут найдены тела незнакомцев, вас пригласят на осмотр первыми… - И, нахмурившись, он продолжил свой путь. За ним, по ступеням лестницы, проследовали еще с пару десятков воинов, вооруженных кирками и лопатами… 
- И на том благодарствуем, как говорится, - сказал Мерик и насупился.

Все дни, что прошли в немыслимой суете, Томми внимательно наблюдал за другом и неизменно хмурился. Приятель стал каким-то другим! Весь день он, по-прежнему, пытался шутить, но шутки его утратили прежнюю остроту, стали какими-то вымученными и «плоскими». Мерик почти не ел. Исключение составляли редкие приглашения «разделить трапезу, Единым посланную», но и тогда хоббит, не в пример былым денькам, не слишком усердствовал, даже на пивцо поглядывал косо… При этом, стоило приятелям добраться до своей палатки после очередного, утомительного дня, когда сумерки лишь начинали опускаться на землю, Мерик без сил валился на деревянную, грубо сколоченную кушетку в углу и, повернувшись ко всем спиной, делал вид, что заснул… Но Томми-то, как никто, знал приятеля! Не спал он, совсем не спал! И неудивительно, что поутру друг подымался с заметными «мешками» под глазами, а лицо его стало серым, что пепел у Врат Минас-Тирита…
«Мерик уж слишком переживает за наших друзей, - размышлял одно время Томми. - Шутка ли, каждый день дожидаться, как кто-то из стражей нагонит нас посреди улицы и предложит проследовать за ним, чтобы опознать тела незнакомцев… Мне-то проще: я в это попросту не верю! И никогда не поверю, что хладное тело нашего друга Фридерика может покоиться под этими руинами! Даже если увижу его собственными глазами, не поверю! Но Мерик – он-то другой! Он такой неуравновешенный, такой слабый, мнительный! Это только внешне он выглядит веселым и раскрепощенным. Но под всей этой шелухой скрывается очень неуверенный в себе и ранимый человек! Мало ли, что ему может померещиться…»
Но, постепенно, наблюдая за странным и необъяснимым поведением приятеля, вспоминая в мельчайших подробностях все, последние события, всё, что с ними приключилось за последнее  время, в голове молодого человека стало (вначале) зарождаться неясное подозрение, которое, со временем, приобрело вполне четкие очертания. А вслед за тем пришла и уверенность…
Впрочем, не будем забегать наперед! Пока в голове Томми неясное подозрение перерастало в уверенность, произошло еще немало событий, которые, поневоле, отвлекли молодого человека от вполне отчетливых рассуждений. И о которых мы не в праве не упомянуть…

5 сентября (на третий день после «освобождения» столицы) по лагерю, стоящему у причалов Харлонда, пронеслась лихая молва: найдено тело княгини Эллейн… А следующим утром (6 сентября) у стен Минас-Тирита объявилось войско с господином Советником во главе; с ним в южную твердыню прибыли Измир (посланник Дол-Амрота) и Кеталави (никем не признанный наследник племен северян). Шествие двухтысячного войска замыкал слегка покачивающийся в седле Осборн, «дядя» Борондира…
Скорбная весть тут же была сообщена Советнику Константину. И хотя Берен и Кеталави всячески отговаривали престарелого Советника от глупой затеи – взглянуть в последний раз на тело княгини - тот не согласился с весьма мудрыми доводами. Бросив поводья коня в руки своих приближенных, он медленно, понурив голову, поднялся путанными улицами столицы к цитадели, где, обняв бездыханное тело, целый час горевал по усопшей княгине. А после разразился страшными проклятиями (так сказано в летописях), но слышали их немногие…
Утром 7 сентября 2493 года над окрестностями Минас-Тирита разнесся тревожный звон колоколов и затрубили многочисленные рога: началась скорбная церемония прощания с княгиней, и многие люди потянулись к стенам столицы. Хоббиты, не сговариваясь, хотели уж было выскользнуть из своего шатра и, никем не замеченными, отправиться куда глаза глядят (подальше от города), но не тут-то было! За порогом их дожидался хмурый и весьма озабоченный Берен.
- Куда собрались? – поинтересовался он.
- Да вот, прогуляться малость решили… - втянув голову в плечи, сообщили приятели, сразу догадавшись о причине визита местного военачальника.
- Вам следует присутствовать на церемонии, - промолвил воин тоном, не терпящим возражений.
- Это почему еще? – встрепенулся Мерик. – Мы же – не местные, с княгиней знакомы не были, и вообще…
- Вам следует присутствовать на церемонии, - повторил Берен, - по нескольким причинам. Во-первых, вы причастны к сегодняшнему действию! Если бы не вы, тело княгини еще долгое время не было обнаружено…
«Ну, положим, к этому «действию» больше причастен Саари», - подумал Томми, но промолчал.
- Во-вторых, простые граждане будут рады видеть вас, «северных воинов», в числе сопровождающих княгиню в последний поход. И не следует этими пренебрегать: хорошее – на сегодня! – отношение простого люда к незнакомцам, заявившимся неизвестно откуда, завтра может перерасти в слепую ненависть. А вам здесь еще жить да жить…
Он намекает на мага, сообразил молодой человек и поинтересовался:
- А Саари тоже будет присутствовать на прощальной церемонии?
- Надеюсь… - последовал ответ.
- А Чача? – спросил Мерик.
- В отношении гнома мне ничего велено не было, - промолвил воин.
«Ага, - отметил про себя Томми, - значит, гному позволительно делать всё, что ему заблагорассудится, а нам – нет! Ну, знаете ли!»
- А Эомунд, а Фархад тоже будут там? – тут же спросил он.
- Люди из дружины Борондира остались в Амон-Бикон, - сообщил Берен.
- Надеюсь, нам не придется возглавлять похоронную процессию? – подбоченясь и косо поглядывая на гондорца, поинтересовался Мерик.
- Нет, - покачал головой тот. – Достаточно, если вы будете хотя бы следовать в толпе… Если вам так уж неприятна столь скорбная церемония, можете занять себя тем, что полюбуетесь видами древней столицы…
- Мы этими видами уже налюбовались, - проворчал приятель. – Отсюда, из лагеря беженцев, она выглядит куда симпатичнее…
- Н-да, - согласился Берен, по-дружески обняв приятелей за плечи, но, при этом, настойчиво подталкивая их в сторону городских стен. – Я вас понимаю… Говорят, во времена Великих Правителей Минас-Тирит выглядел по-иному. На террасах города возвышались величественные дворцы, возведенные руками гномов из Анларонда, а весь город был похож на дивный сад, поскольку эльфы разбили на его площадях благоухающие, невиданной красы парки. Отовсюду раздавался щебет птиц и плеск воды в многочисленных фонтанах… Ах… С той поры град заметно изменился! С уходом Старшего народа деревья зачахли, и Эльдарион распорядился их срубить, а на месте садов и парков были построены новые дома и особняки – ведь в те времена многие, в чьих карманах не переводились деньжата, мечтали иметь свой собственный кров в столице, и платили за клочок земли золотом…
Воин глубоко вздохнул и, склонив голову, продолжил:
- С годами Минас-Тирит изменился и, как оно и бывает, не к лучшему... От того, славного, всеми любимого града нынче остались лишь немногочисленные, давно пересохшие фонтаны посреди вымощенных белым камнем площадей - а ведь когда-то здесь тянулись к солнцу величественные, вековые деревья! - да, пожалуй, Врата, выкованные в давние времена умельцами-гномами из чистейшего митрила… И что уж говорить про град нынешний – безжизненный, засыпанный пеплом и утопающий в зловонии… Ах, что тут скажешь…
Томми с удивлением глянул на грузного, темноволосого воина. «Надо же, - подумал молодой человек, - никогда не подумал бы, что за этакой, суровой внешностью воина может скрываться безмерно влюбленный в свою столицу человек… Впрочем, нет! Однажды мне уже доводилось слышать подобное. Но тогда схожие слова слетали с уст изувеченного, северного стража. И говорил он совсем об иной столице…»
Траурная церемония хоббитам ничем особенным не запомнилась. Возможно потому, что застряли они в самых задних рядах желающих проводить княгиню в последний, недолгий путь (уж извините, сами и виноваты!). Всё, что после они могли припомнить, это сгорбившуюся фигуру Советника Константина (единственного человека, не скрывавшего слез), плоские носилки, на которых покоилось покрытое белым саваном тело усопшей княгини, да широченные плечи стражей цитадели в черных плащах… Рядом с носилками приятели заприметили высокую фигуру мага и щупленького, златокудрого юноши («Сын княгини, Всеслав», - услышали они шепот за спиной), и еще им показалось, что в толпе промелькнула кустистая борода Чачи… Что происходило у носилок, было не разобрать. Похоже, кто-то что-то говорил (вначале), потом раздался скорбный напев, но слова песни до ушей друзей так и не долетели – уж больно далеко они оказались от центра событий…
Но, как говорится, нет худа без добра! Хоббиты первыми и выскользнули из толпы, стоило лишь «церемонии» закончиться (простой люд к священным усыпальницам допущен не был), и отправились на излюбленную прогулку - побродить вдоль реки.      

Поздним вечером того же дня в заброшенном особняке с витыми колоннами, который примостился у самого уступа скалы невдалеке от врат цитадели, состоялся Первый Совет – именно так именуется сие собрание в летописях. Посреди покрытой пылью и увязшей в паутине залы был составлен импровизированный стол, за которым (в строгом соответствии с их рангом в государственной иерархии) расселись: господин Старший Советник – во главе стола; справа от него восседали Измир (сынок Амерлина - правителя Дол-Амрота и всего Поморья), Кеталави (непризнанный потомок племени северян) и Барах, еще не обзаведшийся собственным «домом».
Напротив упомянутых особ расположились хмурый Борондир из Дома Бороса, Берен (из лишь недавно признанного, но еще не заслужившего доверия Дома Прадоса) и «дядя» Осборн. Последний оглядывал залу с удивлением, явно не понимая, куда подевалась вездесущая прислуга и бокалы с вином. Рядом с ними, в кресле, закинув ногу на ногу и безразлично поглядывая на собравшихся, устроился маг Саари. Еще одно кресло за столом оставалось незанятым…
За спиной Измира пылал жаркий камин, на столе потрескивали высокие свечи…
- По какому случаю сие сборище? – наконец, спросил «дядя», с недоверием оглядывая собравшихся за столом мутным взглядом.
- Мы собрались здесь, - промолвил высоким голосом поднявшийся из кресла Кеталави, - не столько для того, чтобы почтить память почившей княгини, сколько для того, чтобы обсудить, что делать далее… - И он глянул на Советника Константина, словно рассчитывая на его поддержку. Но старик, прикрыв глаза рукой, оставался неучастным, словно всё, что происходило в зале, его никак не касалось…   
- Есть вопросы, которые следует обсудить, и принять решение, - продолжил северянин, поджав губы. – Принять решение следует немедленно…
- Вот уж, месяцами эти «неотложные вопросы» пылятся на полках, а когда время приспело, их следует решать «немедленно», - проворчал Осборн. – Что же это за вопросы такие, а?
- Еще несколько дней назад мы не были уверены, что княгиня скончалась, - сказал Кеталави. – Но теперь ясно, что государство уж более месяца остается без власти…
- Княгиня не просто скончалась, – твердым голосом произнес Борондир. – Она была предательски убита! И преступники должны понести заслуженную кару!
- Мы обсудим и это, но позже… Вначале следует решить, кто станет Наместником Гондора, пока всё не уляжется, и кто возглавит оборону Минас-Тирита, если дело примет худой оборот!
- Н-да, человеческое государство без Государя, что змий без головы, - заметил Саари.
- Помнится, подобные слова мы уже слышали! - хохотнул мальчишка Измир. – Не ты ли их произнес, Осборн? Впрочем, не важно! Кто бы ни стал Наместником, гроша ломанного не поставлю на его долгую жизнь…
- Может быть, в годину нужды мы могли бы связать себя коллективной ответственностью, - предложил Барах.
- Коллективная ответственность чаще всего заканчивается коллективной безответственностью, - проворчал Осборн, бросив короткий взгляд в сторону «юнца». – Мы обсуждали уже подобные варианты в стенах Амон-Бикон, и не раз! Думаю, господин Старший Советник должен принять на свои плечи сей непомерный груз… - При этих словах все присутствующие в зале невольно обратили взоры на старика, прикрывшего глаза руками. На некоторое время в зале повисла ватная тишина. Лишь поленья потрескивали в камине…
Наконец, Константин оторвал руки от глаз.
- Ну, что вы на меня пялитесь? – проскрипел он. – Что вы хотите от больного старика? Чтобы я стал Наместником? Нет уж, увольте…
- Ты называешь себя стариком? – возмутился Берен. – Да тебе и шестидесяти лет еще не стукнуло! Тоже мне, старик!
- Дело не в годах, - промолвил Советник, окинув печальным взглядом унылый чертог. – Я чувствую себя столетним старцем… Единственное, о чем я мечтаю – вернуться назад, в свое родовое имение, и провести остаток дней, отпущенных мне Создателем, в мире и покое…
- Твое имение сожжено, - негромко напомнил Кеталави.
- Мое имение сожжено, это так, - согласился Константин, - но величественные гробницы предков по-прежнему высятся над стремнинами Андуина. Туда я и хочу вернуться… И не донимайте меня глупыми расспросами! – С этими словами он вновь откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.
- Господин Советник, как никто другой, волен скорбеть в эти дни, - произнес Барах. – Может быть, следует отложить вопрос о Наместнике на несколько дней?
- В этом нет нужды, если вы продолжаете на меня рассчитывать, - проворчал Константин. – И через десять дней, и через десять лет я не соглашусь занять это место. Я попросту не хочу…
- Но, может быть, в час великой нужды следует поступиться собственными желаниями? – спросил Берен.
- Я всю жизнь поступаюсь собственными желаниями, - негромко ответствовал Советник, так и не отняв рук от лица. – Позвольте мне хоть на старости лет делать то, что хочется!
- М-да, - произнес Кеталави после продолжительного молчания. – Так мы не сдвинемся с мертвой точки… Может быть следует предложить занять место Наместника князю Амерлину? Как ты думаешь, Измир?
- Что? – И юный «нахал» громко расхохотался. – Хотел бы я посмотреть на того смельчака, который прибудет в Дол-Амрот с подобным предложением! Мой почтенный родитель с удовольствием свернет ему голову! Нет, и не думайте даже. На меньше, чем на предложение занять Трон, правитель Поморья не согласится!
- А что ты можешь сказать о своем старшем брате?
- Об Исидире? – И юнец вновь расхохотался. – Да уж, у моего братца может хватить ума принять подобное предложение. Тогда наш почтенный родитель с не меньшим удовольствием свернет и ему шею! Кстати, как мило с вашей стороны, что вы не предлагаете подобной чести мне. На всякий случай сообщаю: я – пас!
- Глупо, - проворчал господин Советник, подняв голову, - предлагать место Наместника людям, которые находятся за сотни лиг. Даже если вы получите ответ, на это уйдут месяцы… К сожалению, в нашем распоряжении имеются лишь те, кто нынче присутствует за этим столом… Сядь, дружок, - обратился он к северянину. Кеталави послушно опустился в свое кресло, только нахмурился. – К сожалению, не в обиду вам будет сказано, - продолжал Константин, - средь нас нет ни единого, кто достойно мог бы претендовать на место покойной княгини! К тому же, все вы прекрасно понимаете – мы обсуждали это и ранее! – если кто-то из присутствующих рискнет «взвалить» на себя роль Наместника, это только подтвердит расхожие слухи о государственном перевороте в столице. А это, в свою очередь, вызовет волну протестов и приведет, в конце концов, к гражданской войне! Что нас всех ждет в результате сего? Не хочу напоминать вам, чем расплатился Гондор за Распрю Родичей… И даже если всё закончится плохим миром, княжеский суд всё равно рано или поздно припомнит «узурпатору» его прегрешения! Поэтому, оставьте эту тему в покое, не гневите валаров!
- Почему бы вам ни предложить эту должность мне? – усмехнувшись, промолвил Саари. – Уж мне-то, наверняка, никто голову не отрубит! – И, выждав, пока в зале стихнут возмущенные возгласы, маг продолжил: - Следует несколько сместить акценты! Действительно, принять на себя обязанности Наместника, думаю, в данных обстоятельствах не рискнет никто. Но столица в преддверии роковых событий не может оставаться без градоправителя…
- О каких-таких событиях ты говоришь, чародей? – воскликнул хмурый Берен. – Решил примерить на себя мантию «горевесника»?
Маг лишь сверкнул очами в ответ, но сдержанно ответил:
- В том, что Минас-Тирит будет осажден в ближайшие дни, у меня сомнений нет… Это лишь вопрос времени.
- С чего бы это вдруг? – не унимался грузный воин, сверля недоверчивым взглядом волшебника. Борондир тоже поднял голову и тяжело глянул на мага.
- У меня было видение… - скромно признался Саари.
- Видение? – воскликнул Измир и вновь расхохотался. – Это надо же! Неужто, волшебникам, как и простым смертным, тоже снятся сны?
- Сны нам, мудрым, точно, не снятся, - устало промолвил маг, едва сдерживая раздражение. – Но видения приходят, время от времени. И поверьте, к этим видениям следует отнестись серьезно…
- Помолчите, молодой человек! – прикрикнул господин Советник, гневно глянув на сыночка Амерлина. – И что же тебе привиделось, маг?
- Я видел воинство орков, что собираются где-то, чтобы напасть на столицу Гондора, - молвил Саари, прищурив глаза.
- Где? – спросил Барах.
- Не знаю… Не в Мордоре – уж точно… Я видел, как они валили могучие деревья и бросали сучья в костры… Скорее всего, это где-то у южных границ Великой Пущи…
- Сколько их там собралось? – серьезно спросил Барах. – Кто возглавляет войско?
- Сколько их собралось, мне неведомо… - признался маг. – И я не знаю, кто стоит во главе войска. В видении этого не было…
- Ерунда всё это! – вновь воскликнул Измир.
- В нынешнем своем положении мы не можем пренебрегать даже призрачной угрозой, - промолвил хмурый Борондир. – Завтра же я распоряжусь отправить конных разведчиков во все стороны! Собственно говоря, это уж давно следовало сделать…
- Мы прервались на самом интересном! – напомнил Старший Советник. – Что там такого ты, волшебник, хотел сказать насчет «градоправителя»?
- Градоправителя? – нахмурившись, переспросил Саари. – Ах, да! Я хотел предложить сузить наш поиск выхода из той бездарной ситуации, в которой все мы оказались помимо своей воли... Итак, мы не можем провозгласить имя Наместника Гондора по вполне понятным причинам. Но кто мешает нам избрать Наместника Государя в Минас-Тирите? Разве это будет кем-то расценено, как покушение на Власть? Разве у столицы не должно быть достойного градоправителя, который возложил бы на свои плечи всю тяготу забот о вековечном граде? Думаю, среди присутствующих в этой зале вполне сыщутся люди, достойные занять сей высокий пост в смутные времена!
- Действительно, - приподняв брови, промолвил Константин. – Как мы не додумались до этого ранее? Это же решит все наши теперешние проблемы и не приведет к нежелательным последствия после… Но прошу, не умоляйте меня занять это место! Я свое слово уже сказал, и менять его не намерен!
- Меня тоже сюда не впутывайте! – воскликнул Измир. - Для моего папочки что Наместник Государя в Гондоре, что Наместник Государя в Минас-Тирите звучит одинаково!
- Если бы вы предложили мне место Наместника в Рованнионе, я, может быть, и подумал, - промолвил Кеталави. – Но не здесь, не в столице, и не сейчас…
- Борондир! – воскликнул Осборн. – Вот кто, единственный, может нынче взять бразды правления столицей в свои руки! Мы с ним родичи, оба из древнего, известного всем Дома Бороса. А Дом Бороса уходит своими корнями во времена Великих Правителей! Кто не знает? Ты уж не обижайся, Берен, - добавил он и дружески похлопал по плечу темноволосого воина.
- А я ни на что и не претендовал, - проворчал тот.
- А я – тем более, - добавил Барах. – Но, принимая сие решение, не следует ли, всё же, пригласить на Совет наследника княгини, молодого князя Всеслава? 
- Всеслав – сопливый мальчишка! – взревел Осборн. – Ему и семнадцати годков нет от роду! Что он может понимать в государственных делах? К тому же, еще не факт, что он воссядет на Престоле. За четыре года мало ли, что может случиться…
- Вот-вот, - кивнул Измир и вновь противненько, этак, рассмеялся.
- Что скажешь ты, Борондир? – торжественно произнес Советник Константин и даже поднялся на ноги. – Готов ли ты взвалить на плечи свои непомерную ношу?
- Пусть всё решится голосованием, - промолвил хмурый гондорец.
- Я отдаю свой голос за военачальника Борондира из Дома Бороса! – молвил «дядя» Осборн, также подымаясь на ноги. – Надеюсь, мы таки выпьем вина сегодня…
- Я также поддерживаю Борондира, - сказал Константин. – В наше грозное время о лучшем правителе Минас-Тириту не мечтать…
- А мне всё равно! – ухмыляясь, воскликнул Измир. – Борондир, так Борондир!
- У меня нет возражений, - кивнул Барах.
- И у меня тоже, - глухо промолвил Берен, так и не подняв головы.
- Надеюсь, мы сделали правильный выбор, - добавил Кеталави. – Не подвели нас, всадник последней надежды!
- Мой голос тоже будет принят во внимание? – поинтересовался Саари. – Впрочем, как бы я не проголосовал, вопрос, похоже, решен! Пять – за, один воздержался…
- Готов ли ты, Борондир, сын Берета, принять бразды правления славным градом Минис-Тирит в столь тяжкое время? – торжественно произнес господин Старший Советник. 
- Негоже нам, ответственным мужам, принимать подобное решение в узком кругу, - немного подумав, молвил воин. – Пусть завтра поутру у Врат города соберутся все воины, все горожане, все, кто сможет прийти, и пусть господин Советник объявит о решении превселюдно. Если народ меня примет, я соглашусь возложить на себя подобную ответственность и буду нести сею ношу до тех пор, пока буду жив или на Престол княжества не взойдет достойный правитель. Я принесу клятву верности Будущему Государю и объявлю о создании Совета, в котором я хотел бы видеть всех, кто нынче присутствует за этим столом…
- Да будет так! – произнес Константин.
- Предложение участвовать в Совете относится и к чародею? – усмехнувшись, поинтересовался Измир.
- Да, относится, - кивнул Борондир.
- Я подумаю над твоим предложением, - молвил маг.
- …Но с определенными оговорками, - продолжил воин. – С одной стороны, все мы обязаны своевременному появлению волшебника в Минас-Тирите. Да и бездумно в наши, смутные времена отказываться от советов мудрых… С другой стороны, мы ничего не знаем о маге по имени Саари и не ведаем о причинах его появления в столице. Хотелось бы прояснить эти вопросы уже сегодня, чтобы завтра принять правильное решение! 
Взоры всех присутствующих обратились к волшебнику. Тот кашлянул и, покачав седовласой головой, промолвил:
- Я уже рассказывал… Но не грех будет и повторить сказанное… Никогда ранее я не объявлялся в Гондоре. Поэтому неудивительно, что мое имя в этих краях мало известно…  Судьба распорядилась так, что более всего мне пришлось пребывать на дальнем юге, в местах, известных ныне, как Запретное Царство. – При этих словах присутствующие в зале невольно переглянулись.
– Бывал я и на востоке, - продолжал маг, - а последние годы провел в дальних, северных пределах… Я хорошо знаком с магами Алатаром и Палландо, приходилось мне сталкиваться и с известным вам волшебником Гэндальфом. Но, признаться, серого мага я знаю плохо… - Здесь Саари сделал долгую паузу, ожидая одобрительных возгласов. И он их дождался!
- Так случилось, - молвил, меж тем, волшебник, - что лет пять назад до нас, магов, пребывающих на крайнем севере Средиземья, дошли тревожные вести: что пробудилась-де горе известная Роковая гора, и что на княжество Гондор обрушилось невиданное лихо… И мы решили, во что бы то ни стало, разобраться в истоках столь неприятных событий. Впрочем, дела наши сложились таким образом, что лишь ранней весной этого года мы смогли пуститься в нелегкий, дальний путь…
- А какое отношение к вашему походу имеют невысоклики и гном? – перебил мага Берен.
- Абсолютно никакого, - заверил Саари. – Просто так сложились обстоятельства. Хоббиты, гном, а также северный следопыт по прозвищу Странник и девушка, которую все звали Меной, повстречались нам по дороге. Все они, по разным причинам, были вынуждены покинуть на время свои родные края. Мы не возражали, чтобы они составили нам компанию… Можете сами расспросить их об этом!
- Всему свое время, - молвил Борондир. – Продолжай, маг.
- О том, что в Средиземье бушует война, - продолжил свой рассказ волшебник, - мы узнали от беорнингов, когда перевалили Серые горы. – Было это… хм… В самом начале июня. Да, именно так! Тогда же, впервые, мы услышали имя Меллон…
- Разве это имя вам незнакомо? – тут же спросил Кеталави.
- Меллон не имя, но прозвище, - возразил волшебник. – Кто скрывается под этим прозвищем, и каковы причины подобной скрытности, я не знаю. Естественно, нас с Палландо это крайне заинтересовало, и мы намеревались встретиться с этим таинственным магом и выяснить, кто он такой.
В этот момент господин Советник кашлянул и постучал по столу, призвав присутствующих обратить на него внимание.
- Ранее я никогда об этом не рассказывал, - негромко произнес он, - но княгиня Эллейн с самого начала подозревала, что под именем Меллон скрывается наш давний знакомый, маг Алатар. Она даже рассказала мне, откуда у нее такие подозрения. И действительно, когда я спустился в архивы дворца и внимательно просмотрел документы, относящиеся к временам правления государя Наориона, то обнаружил на многих гравюрах, рядом с молодым князем, изображение седовласого, властного вида старца. Сходство между ним и Меллоном не вызывает сомнения! Да он этого и не отрицал в разговоре с глазу на глаз…
- Почему же тогда Алатар скрывал свое истинное имя? – удивился Барах.
- Думаю, он не хотел афишировать свое настоящее имя, поскольку догадывался, что имя «Алатар» не у всех в Гондоре вызывает приятные воспоминания.
- Алатар, хм… - произнес Саари и, нахмурившись, некоторое время раздумывал. – Алатар… Может быть, может быть, - промолвил он, наконец. – Хотя, признаться, я в этом сомневаюсь…
- Почему?
- Алатар не обладал властью над орками и прочими мерзкими порождениями Зла. К тому же, за ним не наблюдалось скверной привычки сносить головы оппонентам. Нет уж, всё, что мне известно про этого мага, скорее подталкивает к мысли, что под внешностью Алатара скрывается кто-то другой. Впрочем, я не смогу с уверенностью ничего утверждать, пока не увижу воочию сего волшебника… 
- Мы отвлеклись, - заметил Борондир и вновь повернулся к Саари. – Что произошло после того, как вы повстречались с беорнингами?
- Ничего особенного. Мы следовали вниз по течению Андуина на двух лодках, когда вблизи Каррока попали в самую гущу кровопролитного сражения. Лодка, в которой был Палландо, благополучно проскочила под мостом. Нам же повезло меньше: мы перевернулись… Еще ранее, предвидя подобную возможность, мы с Палландо договорились, во что бы то ни стало, встретиться в Минас-Тирите. Итак, мы с хоббиты угодили в плен к арнорцам, гному же удалось чудесным образом улизнуть. Позже я устроил приятелям побег и они, повстречав Чачу, следовали на юг своим путем. Мне же удалось освободиться несколько позже. В южную столицу я прибыл лишь несколько дней назад, но Палландо здесь не застал... Что еще вас интересует, господа?
- Что произошло здесь, в цитадели столицы, двадцать шестого июля сего года? – резко спросил Берен. – Что явилось причиной невиданных разрушений, из-за чего погибли княгиня и ее люди?
- Вопрос достаточно прямой… - заметил маг.
- А я, вообще, человек прямой! – заявил широкоплечий воин, и на некоторое время за столом воцарила тишина. Саари нахмурился и, казалось, погрузился в раздумья. Советник Константин вновь прикрыл глаза рукой. Прочие же терпеливо ждали, бросая друг на друга и, особенно, на мага настороженные взгляды. Лишь Измир беспечно ухмылялся, разглядывая всех по очереди…
- Трудно сказать… - наконец, промолвил Саари.
- Трудно, говоришь, - криво усмехнулся Берен. – Послушай, волшебник! Ты все дни и ночи напролет проводишь в цитадели, крутишься под ногами моих воинов, всюду суешь свой нос! И ты хочешь нас уверить, будто понятия не имеешь, что явилось причиной постигшего нас несчастья?
- Может быть, у тебя, маг, есть причины не быть с нами откровенным? – спросил Борондир и наградил волшебника тяжелым взглядом из-под бровей.
- Вы неправильно меня поняли, - вздохнув, произнес Саари. – Конечно же, у меня есть предположения, ЧТО именно произошло здесь месяц назад, но я теряюсь в догадках, ПОЧЕМУ такое могло случиться.
- Мы с удовольствием выслушаем любые твои догадки!
- Хм… - маг вновь нахмурился. – Возможно, то, что я скажу, покажется вам неправдоподобным, но единственное, что приходит мне на ум, следующее: здесь, на вершине холма, в смертельной схватке сошлись два мага! Кто вышел победителем, мне неизвестно… 
- Здесь сражались меж собой волшебники? – воскликнули пораженные Кеталави и Барах.
- Я и раньше предполагал, что маги причастны к этой трагедии, - промолвил, покачивая головой, Константин. – Но мне никто не верил…
- Неужели сражение между чародеями может иметь подобные, катастрофические последствия? – недоверчиво проворчал Берен.
- Может, - кивнул маг. – Столкновение меж волшебниками может привести и к худшим последствиям!
- К-ха, - кашлянул молчавший до того Осборн. – А разве Зарок валаров не запрещает волшебникам сходиться в прямом противостоянии? Или я что-то запамятовал?
- Любой Зарок, как таковой, не является строжайшим запретом, - пояснил Саари. – Скорее, его следует рассматривать, как строжайшее предостережение. Ведь владыки Запада не дураки, и они прекрасно понимают, что обстоятельства могут принять такой оборот, когда слепое соблюдение Зарока приведет к гибели мага. Поэтому в крайних случаях мы, мудрые, можем и пренебречь запретом…
- Значит, мы имеем дело с «крайним случаем»? Очень мило…
- Может быть, Палландо и Меллон, или кто там скрывается под этим именем, были смертельными врагами? – предположил Барах. – Тогда это многое объяснило бы…
- Это никак не снимает с волшебников вины за случившееся! – воскликнул Берен. – Могли бы выбрать поле битвы подальше от столицы!
- В большинстве случаев, маги относятся с безразличием к своим собратьям по ордену, - молвил Саари. – Враг же у мудрых всегда был лишь один. Надеюсь, вы догадываетесь, о ком идет речь…
- И что, в результате потасовки один из волшебников погиб? Или оба? – спросил Кеталави. Саари лишь пожал плечами.
- На сегодня из-под руин извлечено семьдесят два тела, - сообщил Берен. - Все они опознаны. Чародеев среди них нет.
- Это еще ни о чем не говорит, - заметил маг. 
- К числу погибших следует приплюсовать еще пару десятков моих людей, которых погубила голубая мерзость, или «гадюки», как их называют в народе, - добавил воин. – Хорошо же вы, волшебнички, повеселились, ничего не скажешь!
- Волшебникам доверять нельзя вообще! – заявил Измир, косо поглядывая на Саари. – Не то, что в Совет приглашать!
- «Голубые гадюки», как их прозвали в народе, всего лишь магический страж, который не должен был допускать в цитадель простых смертных, - счел за необходимое пояснить маг, не обратив внимания на обидные слова юноши. – Своего рода «строжайшее предупреждение»! Твои люди, Берен, этого не поняли и потому поплатились своими головами…
- Но кто и зачем его поставил?
Саари вновь лишь пожал плечами.
- Если я стану Наместником, - промолвил Борондир, - то распоряжусь немедленно провести тщательнейшее расследование причин трагедии! Имена виновных будут названы, и они предстанут перед княжеским судом!
- Живых свидетелей трагедии нет… - с сомнением произнес Константин и тяжело вздохнул. – При таких обстоятельствах расследование может закончиться беспочвенными обвинениями в адрес невинных людей. Так уже бывало ранее, и не раз… Конечно же, будущему Наместнику виднее, но как Старший Советник при дворе Гондора, я рекомендовал бы воздержаться от «открытого» разбирательства. Это лишь возбудит нездоровый интерес простых людей и наполнит город неправдоподобными слухами. Пусть уж всё сказанное останется между нами…
- Н-да, никаким расследованием княжеского дворца не восстановишь, - проворчал Осборн.
- Мы отстроим Минас-Тирит, и наша столица станет еще краше! – воскликнул Борондир.   
- Но погибших не вернешь… - промолвил Константин.
- Расследование, безусловно, следует провести, - неожиданно поддержал Борондира маг. – Другой вопрос – следует его проводить открыто или негласно… Но, проводя расследование, следует быть объективными и не подменять понятия. Другими словами, не менять местами причины и следствие!
- Чего уж тут непонятного! – фыркнул Осборн. – Есть погибшие под руинами дворца, это – факт! И этот факт является следствием того, что два чародея принялись бездумно выяснять меж собой отношения. Вот вам и очевидная причина гибели ни в чем неповинных людей!
- Вина магов еще не доказана, - напомнил Советник.
- А доказать ее будет проблематично в виду отсутствия живых свидетелей, - добавил Измир, ухмыляясь. – Куда проще – объявить превселюдно магов виновниками трагедии, и дело с концом! Мой папуля частенько так делает!   
- Не всё так просто, когда речь идет о причинах и следствии, - промолвил маг. – Я уже говорил, что меж магами нет вражды, но ведь что-то же подтолкнуло их к открытому противостоянию. Именно это, ЧТО-ТО, и является причиной трагедии! Всё остальное – следствие. Если удастся выяснить причину, тогда и всё остальное станет на свои места, и мы будем знать истину! Вот поэтому я и путаюсь под ногами Берена и его людей, и сую нос во все щели! Я рассчитываю найти хоть самую ничтожную зацепку, которая позволит раскрыть истинную причину постигшего Минас-Тирит несчастия…
- По-моему, ты, маг, всё усложняешь, - проворчал «дядя» Осборн. – На самом деле, когда подобные «причины» выносишь на свет, они оказываются простыми и незатейливыми.
- Возможно, так оно будет и в данном случае, - согласился Саари. – И всё же, если ко мне нет более вопросов, я хотел бы направиться в цитадель, чтобы заняться поисками незатейливых причин данного, весьма скорбного происшествия.
- У нас нет к тебе вопросов, - произнес Борондир и добавил: - Пока нет…
С уходом Саари Совет продолжился. Впрочем, вопросы, которые далее обсуждались, прямого отношения к нашему повествованию не имеют, а потому их можно и опустить. Когда же, под самое утро, уставшие участники затянувшегося Совета уж разошлись, Осборн присел в кресло рядом с Борондиром и, положив руку на плечо воину, промолвил:
 - Не нравится мне этот маг. Какой-то он скользкий, сам себе на уме. Темнит, явно недоговаривает... Ведь ясно же, что знает куда больше, но делиться с нами не торопится…
- А что, Меллон вел себя по-другому? – спросил гондорец.
- Меллон-то и Советов не собирал, - признался Осборн. – Разве что в самом начале… А потом лишь наказы раздавал направо и налево.
- Вот видишь! Похоже, все волшебники слеплены из одного теста.
- Не говори, племянник! Уж что и зачем собирался делать Меллон, все знали. А зачем в Минас-Тирит заявились северные мага, нам неведомо… Подозрительно это выглядит! А потому, мой тебе совет: нечего этого мага за общий стол с военачальниками да господином Советником приглашать. И хороший присмотр за ним не помешает…
- Если волшебник будет участвовать в Советах, - возразил воин, - то, невольно, ему придется быть на виду. Тогда и приглядывать за ним будет проще…
- Не знаю, не знаю… - проворчал «дядя». – Я бы его в советчики не брал. И Измира этого, наглеца редкого, тоже не брал. Ведь он только и будет делать, что обо всём прилежно доносить своему папаше…
- Измир мне для того и нужен, - молвил Борондир, - чтобы обо всём, что творится на Советах, прилежно доносил своему родителю…