Легенда о Чёрном Лисе

Лис зализывал очередную рану, полученную в его войне, которую он вёл один против всех пришельцев, попадавших в этот заброшенный парк, переходящий в лес. Он был один уже много времени. Он ни в ком не нуждался. Он много видел, много пережил и вот укрылся здесь в этом, довольно мрачном, месте возле заброшенного замка. Он решил дожить свою, такую непростую жизнь здесь. Лис был абсолютно чёрным, от кончика носа до кончика хвоста. Это было жутко, но по-своему  красиво. Когда ночью он выходил на охоту, то никто никогда не знал, где он появится. В каком месте парка или леса вдруг блеснут его необыкновенные горящие зелёным пламенем глаза, несущие обитателям заброшенного парка и леса... смерть. В этот раз он подрался с забредшим в парк старым, бывалым  волком и получил очень нехорошую рану. Правая задняя лапа ныла и ныла, а должно было уже всё пройти, да ещё эта девчонка...
Он уже три дня не выходил из своего укрытия возле потаённого входа в лабиринт подземелья, из которого можно было попасть в замок. Охраняли вход  полчища летучих мышей, а снаружи он зарос бузиной, стволы которой от старости так причудливо изогнулись, что обнаружить вход было практически невозможно, но эта девчонка...
Он знал, что в заброшенном замке ещё осенью появились жильцы, только они ни как не беспокоили Лиса. А с первыми майскими дождями в парке появилась эта противная, шкодливая девчонка. Она везде лазила, везде совала свой любопытный носик и ещё раздражала Лиса своим красным немыслимым бантом. Лис чувствовал неимоверную усталость и всё чаще задрёмывал. Лапа ныла, и он стал беспокоиться, но он был стар и мудр и понимал - рано или поздно он должен стать частью этого парка навсегда. Вдруг  расслышал шорох, но вскочить и ускользнуть он уже не мог, и ещё ничего не разобрав, злобно зарычал. На него смотрели глаза, распахнутые чистые ясные серые глаза. В глазах он увидел целую бурю эмоций, страх и решимость, любопытство и желание удрать. Лис попытался встать и уже поднялся, но больная лапа подвела его. Издав жалобное тявканье, на которое он думал, что уже вовсе не способен, рухнул  в опавшую листву.

   Глаза исчезли. В парке раздались быстро удаляющиеся шаги. Он вздохнул свободно и... уплыл. Уплыл по реке бессознательного состояния в свою лисью страну. Спустя какое-то время очнулся, боли не почувствовал. Он почувствовал совсем другое. Лапа его туго перевязана тряпочкой, у  входа в его убежище стоит миска с водой, а рядом лежат аппетитные кусочки курицы. Зажаренной   на огне курицы. Раздумывать не стал и всё это выпил и съел. Лис был мудр, понимал, что еда может исчезнуть в любой момент, а ему нужны были силы. Он давно заметил, как она приблизилась и присела тихонько рядом, но сделал безразличный вид.  Подняв голову,  опять натолкнулся на эти распахнутые серые глаза. Теперь в них он видел тепло и заботу. Некоторое время он спокойно смотрел в сторону, а потом тихонько кивнул. В ответ ему засветились тысячи лун со своим таинственным светом. Она улыбалась и ничего не говорила, а только смотрела. Лис догадался, что говорить она не может. Лис услышал как лихорадочно и неровно бьётся её сердечко. Ему совсем не нравились его ощущения, но делать было нечего. Он был теперь обязан этой девчонке жизнью, и взял на себя обязательство расплатиться. Гордо ещё раз кивнул ей, давая понять, что ни в чём больше не нуждается. Её сырые глаза задёрнулись вечерним туманом. Лису было всё равно, у него была своя тёмная жизнь. Но вот долг. Теперь он  не свободен до тех пор пока не вернёт этот долг.

 И началась у Лиса очень беспокойная жизнь. Ночью он как всегда охотился и был грозой обитателей парка и леса. Его все боялись, но никто не думал о том, что ему нужно просто есть. Есть, чтобы жить. Никогда никого он не убивал просто так, но разве можно бороться с предрассудками леса. Он был гордым, мудрым и чёрным, прекрасно чёрным, а блеск его глаз, этим зелёным пламенем, мог заворожить любую его жертву. А днём? Что же Лис делал днём? День превратился для Лиса  в кошмар. Девочка была шкодницей. Забавам её не было предела, но эти забавы часто могли закончиться трагедией. Утром  она прибегала к его норе и оставляла кусочек чего-нибудь вкусного. Лис был рад этим её милым подаркам, хотя он даже и не думал, что он радуется, ему просто было хорошо. Уже давно был нещадно истерзан, и выкинут, так раздражавший его красный бант. Девчонка всё время от куда-нибудь падала, проваливалась в подземелье, висела на деревьях, зацепившись платьем, но всегда молчала. А Лис, с его тонким чутьём, слышал её тихую мольбу о помощи, причём эта мольба, всегда была смиренна. Девочка ни на кого не надеялась, она знала, что ей надо самой выбираться из всех её проказ. Лис каждый раз, спешил  на помощь. Она смотрела на него своими огромными серыми глазами. В них он мог прочитать всё. Все её мысли, всю её благодарность, которая была отвержена им раз за разом. Она часто терпела боль, жуткую боль, но только выкатившаяся слеза говорила об этом, но вся она оставалась неподвижна. Она умела терпеть. Руки и ноги у неё были покрыты ссадинами, царапинами и синяками, кое-где остались ну совсем не детские шрамы. Лис старался зализать ей раны, хотя бы ненадолго остановить кровь, чтобы она могла дойти до дверей замка. Часто она от боли теряла сознание и тогда взяв осторожно её за платье Лис относил её к себе в нору. Когда, придя в себя, она смотрела на него, то взгляд говорил о многом. В такие моменты Лис не выдерживал и отворачивался. Она часто хотела обнять  и прижаться к нему, но понимала, что он очень горд и не позволит себе таких нежностей, он ведь Лис, а никакая - то там домашняя собачка.

   Время шло. Лис выматывался, но не замечал этого. Он ведь стал частью её жизни, а она его и даже то, что он не высыпался, нисколько не мешало ему. Просто ощущал лёгкую приятную усталость. Лис так ко всему этому привык, что уже стал забывать о том, что у него изначально был только долг. Долг спасти её жизнь, и он её спасал, не важно сколько раз. Он уже не считал это возвращением долга. Для него стало в порядке вещей вот так проявлять заботу о чьей-то жизни. Что его на это  толкало, он даже не задумывался. Но если утром по какой-то своей детской причине она не приходила, он начинал волноваться. Вот как сегодня, солнце давно встало, а её не было. Не появилась она и к обеду. Не появилась и вечером. Лис отправился на охоту, но что-то сегодня ничего не получалось. Его Лисье сердце было не здесь в темноте леса, а там где вечерами светилось маленькое узенькое оконце в самой дальней башне замка. Лис вернулся в свою нору злым и голодным. Заснул, отвернувшись от входа. Утром его никто не разбудил. Девочка так и не появилась. Он волновался, охота ему не удавалась,  и так продолжалось несколько дней. Лис  не выдержал, пробрался ко входу в подземелье и разбудил спящих там  летучих мышей, они взлетели бешеной, но дружной стаей. Лис знал их неслышный язык и они сразу успокоились. Он сам пошёл искать её, тревога пересилила в нём все его старые установки для жизни, он волновался и хотел избавиться от этой тревоги. Мыши знали этот лабиринт ходов лучше всех  уже много, много лет и без задержек привели Лиса к башне. Дальше он прокрался сам. Дверь была приоткрыта. Она лежала на большой деревянной кровати под балдахином и просто смотрела в пространство. Рядом на столике стоял подсвечник и его огонёк отбрасывал причудливые тени. Она не спала, но и не двигалась. Лис всё понял. Он тихо подошёл к кровати и лизнул её маленькую, но израненную ладошку. Она не испугалась, а только повернула голову и посмотрела на лиса. Никогда ещё ему не было так больно, так невыносимо больно. Она смотрела на него глазами задёрнутыми серым туманом, глазами, смотрящими в смерть. Уж он-то знал такой взгляд. Он не раз видел его у своих жертв.

 Девочка положила свою ладошку на голову Лиса. Он замер. Ещё никогда человеческая рука не касалась его. Он даже не мог понять, что почувствовал. Ясно было одно, он не хотел, чтобы это непонятное существо с израненными ладошками превратилось в часть заброшенного парка. Надо было что-то делать, но он не знал что. Нужно было посоветоваться, он понял это тот самый момент, когда нужно откинуть всё, и свою гордость в первую очередь. Он тихонько выскользнул из под её руки, ещё раз заглянул в её затуманенные глаза и решился. Помочь ему мог только совет, и он знал, где его получить. Мыши дружно ринулись к нему на встречу, но это было их обычное приветствие. Ему же нужен был их совет. Но от этого совета  шкура у него стояла дыбом, и невольно из горла вырывался рык. Летучие мыши знали, как спасти девочку, но место, куда ему надо было отправиться, вызывало страх даже у него. У Лиса, которого боялись все обитатели парка и леса. В страну ни живых  и ни мёртвых. Откуда никто никогда не возвращался таким как прежде. Возвращался, но уже никогда не мог оправиться и не мог говорить. Лис весь встрепенулся, как? Значит, она уже была в этой стране?  Когда? Как?  Спросить её он не мог. Так вот откуда все её проказы, так вот почему она такая бесстрашная и терпеливая. Лис отправится туда и принесёт этот эликсир жизни, в котором она нуждалась. Мыши были правы, он и раньше слышал, как они переговаривались между собой и рассказывали о девочке, но не верил. Нужно идти, а вернее бежать, только бегом, только без остановок можно остаться в живых в этой стране, а вход в неё был здесь же. Только надо было свернуть в самый чёрный проход. Лис усмехнулся, ну уж чем  его не напугать так это темнотой. Но отправляться сейчас было рано, надо было сходить на охоту, подкрепить свои силы, выспаться.

 Впервые Лису охота не доставила никакого удовольствия. У каждой своей жертвы он теперь видел её глаза. Да, да, подёрнутые смертельным туманом её распахнутые ему на встречу глаза. Но что делать, ему нужны были силы и он ел. Утром, отдохнув, и ещё раз проникнув в башню посмотреть на неё и не только посмотреть, ему хотелось тепла, тепла её ладошки на его черной голове. И напитавшись ещё и этой, пусть маленькой, но такой нужной ему силой, он отправился в путь. Сначала он ничего не почувствовал и мчался как черная молния. Только зелёный свет его глаз освещал ему путь. Его Лисье чутьё не подводило, он безошибочно определял дорогу в этих глухих туннелях. Но постепенно силы оставляли его и бежать становилось всё тяжелее. Вскоре он перешёл на шаг. Его всё больше что-то давило и давило нещадно. Так давить может только одна сила, сила смерти всех его жертв. Место это было необыкновенным, здесь действовала и сила жизни, но никто не знал что победит. Он уже только брёл, брёл изо всех сил. Но жизнь, её жизнь, перевешивала все чаши весов. Лис продолжал двигаться ползком. Смерть. Кругом ощущалась смерть. А в его сердце бились две жизни его и её. В какой-то момент он понял, что всё. Больше не выдержит и он остановился. Лапы дрожали от невероятного напряжения. Если не встанет, то конец. Останется здесь навсегда. На служении этих сил, сил смерти и жизни. А как же её жизнь? А как же  долг? Он должен был её спасти! Так что же окажется сильнее? Что? Он вспомнил блеск её живых глаз, вспомнил её улыбку, вспомнил все её проказы, вспомнил тепло её ладошки. Жизнь. Только жизнь! Свет  жизни оказался сильнее! Он побрёл дальше. С каждым шагом становилось легче. И он увидел свет, в этом царстве тьмы. Свет шёл от обыкновенного глиняного флакончика, который просто лежал на каменном уступе. Как будто кто-то специально приготовил это для него. Свет дал ему сил, чтобы выдержать обратный путь. Свет был добрый и щедрый. Лис взял флакончик и помчался обратно, было всё так же страшно и тяжело, но силы давал флакончик. От него шла сила добра, любви и жизни. Если бы Лис мог ещё и подумать, что же твориться в его сердце. Он бы вспомнил далёкую молодость, семью... 
У него когда-то была семья. Его любили и жалели, но люди. Люди уничтожили всю его семью, и он возненавидел не только людей, но и саму жизнь. Его сердце опустилось во тьму. А девочка? Девочка теперь стала его семьёй. Мчался как никогда в жизни, чёрной молнией. Знал что успеет! И ещё он знал, что пришёл конец его тёмному одиночеству.