Былое было белое

                Пьеса

          Действующие лица
Татьяна Сергеевна, 40 лет
Давид Гуревич, 50 лет
Аркадий Михайловский, 38 лет
Бричкин  Николай Ермолаевич, 38 лет
Катя, 40 лет
Ада Аполлоновна Делоне, 40 лет
Петрович, 45 лет
Павел Никитич Нечипоренко, 50 лет
Кондратьев, 35 лет
Андреев,  37 лет
Ушакова, 35 лет


Действие  происходит в Париже в 1934 году



Перед занавесом появляется Бричкин. Ему не 38 лет, как в пьесе, а 70.  Он читает:
Былое было белое,
Как мел. И омертвело.
А как, бывало,  бегало,
А как, бывало, пело...
Былое было бледное,
Белее, чем белила.
Былое было бедное,
Ему не пофартило.
Былое было беглое
И не вернется вспять.
Душа бы не хотела
Отбыть его опять.

Б р и ч к и н.  Я  начал писать  этот стих на палубе, когда французский берег уже почти скрылся. Молодой был, здоровый, тридцать восемь  всего …И все равно - взволновала эта тема.  Новый континент  впереди, новая страна, новый язык… новая жизнь.  Стариковское дело – вспоминать, только  тяжко - не с кем.  Катя, алмаз мой бесценный, уже два года…  Давид и  Татьяна - в августе будет пять…  Меня дома не было, уехал к сыну в Чикаго, по внучке соскучился.  Она у меня – ну вылитая Катя. И такая же добрая. Она меня зовет дедушка Ник.  В России был Коля, потом Николай. В Париже – Николя. А здесь Ник… У американцев  - чтобы было коротко.  Ник так Ник. Потом даже понравилось. Да… Возвращаюсь, а у меня под дверью телеграмма: латинскими буквами, но по-русски: " Что случилось не могу дозвониться я ее разгадал".  Я разволновался, на следующий день -  разница во времени девять часов -  звоню. А незнакомый голос: они оба погибли. Араб зарезал. Такой герой – двух стариков.  Уже похоронили, в Иерусалиме положено в тот же день. Меня как обухом.  А через месяц сообразил: видно, не ко времени его разгадка.  Вот Господь и забрал. А что и Таню тоже – так это замечательно:  умереть в один день. Меня Господь не удостоил…  Что ж ты, Ник, головой поник?  Иди-ка ты лучше приляг, ноги, чай, не казенные…(Уходит).

КАРТИНА ПЕРВАЯ
Дом Татьяны. Татьяна готовится к приему гостей.
Та т ь я н а.   Николай Ермолаевич, где же вы? (Из кухни появляется Бричкин с подносом)
Б р и ч к и н.   Иду, Татьяна Сергевна, иду и уже здесь.  И даже, что вы велели, принес.     ….Хотел вам рассказать.  Неделю назад  взбрендило мне поехать в Булонский лес…Ночью, знаете, иногда осеняет и глупую голову. Ну и мою тоже:   что ж это ты, Николай, семь лет в Париже, а кроме своей окраины,  города-то по-настоящему и не видел. Вот  и решил начать с Булонского леса. И кого я там встретил?  Ушакову с каким-то… Не буду, не мое это дело. Знаете,  стрекочет по-французски еще быстрей, чем по-русски.  Сказала, придет непременно…. Много народу ожидаете, Татьяна Сергевна?
Та т ь я н а.   Да откуда? Иных уж нет, а те далече. Сколько придут, столько придут.
Б р и ч к и н.  Правильно решили а ля фуршет. А то накроешь, к примеру, на двадцать персон, а придут десять. Неловкость. И наоборот тоже…"А ла фуршет" это в самый раз…Красиво звучит,  не спорю.  Хотя  не стану скрывать,  Татьяна Сергевна, что французский не жалую. Несерьезный язык. Прав Гоголь,   царствие ему небесное: "Легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза". Да, да,  догадываюсь, что вы скажете: потому, мол, сударь, что вы его  не знаете.
Т а т ь я н а .  И Гоголь тоже не знал.
Б  р и ч к и н.  Вполне может быть.  Не получил он аристократического воспитания.  А гений был величайший. Ему можно и без французского.
Т а т ь я н а.   Гений великий, а личность…так себе.
Б р и ч к и н.  Гениям все простится,  Татьяна Сергевна, гениям можно. Нам нельзя, а  с них спрос другой.
Т а т ь я н а. Я тоже когда-то так думала. А один раненый у нас в госпитале…  В шестнадцатом году, под рождество, обе ноги, обе ноги… да… Что вы все время на меня смотрите? Взялись помогать, так помогайте!...Да…он мне вправил мозги.  В Десяти Заповедях, например, сказано: не прелюбодействуй. И нет такого примечания, что если ты Пушкин или Байрон, то тебе можно. Человек создан по образу и подобию Божьему, так что Гоголь ты или приказчик в лавке -  прелюбодейство  запрещено всем. В том числе и нам с вами.
Б р и ч к и н. Вам легко говорить. Половина – кабы не больше – вам дана от рождения. Великие предки, благородное воспитание… И не в Кобылове родились, а в Царском селе…И не секли вас в детстве за провинности. И голода вы не знали. И по чужим углам не мыкались… А я… Да  одна моя фамилия  чего стоит. "Бричкин.- Ась?- Бричкин.-  Бричкин? На самом деле, Бричкин?  И стишки пишет? "Поэт Бричкин". Ха-а-ха…''  Сколько я настрадался, Татьяна Сергевна, это вообразить даже никакой возможности… А батюшка ваш – он высокого уровня был человек. Кабы осталась у меня вера, век бы за него Бога молил.. Но ведь и вы,  без крестика,  Татьяна Сергевна.  Али не углядел?
Т а т ь я н а.   В девятнадцатом году сняла.  Привезли к нам старика-еврея, ему крестом голову проломили...  Крестом!   Понимаете? Крестом!!!  И что меня поразило, что никого это не ужаснуло! К нам  как раз пришел офицер проведать своих раненых. Я к нему. А он даже не удивился.  " Что с евреями делают, сами знаете. А что крестом, а не шашкой, или еще как, так не все ли равно.  Время такое, сударыня.  Озверение в человеках "… Нет, думаю, я с ними ничего общего иметь не желаю. Они  бы и Христу крестом голову проломили, и апостолам – все ведь евреи были.  Папа антисемитов презирал.
Б и ч к и н.  Сергей Валерианович  во  всем   был человек необыкновенный.  Он в человеке человека видел. Вот это будет точно.  Видел в человеке человека. Если ты не трус и голова на плечах, ему все равно, откуда родом и как зовут. До сих пор у меня в ушах его голос, когда он мне Георгия собственноручно и к  офицерскому званию представил. "Бричкин, я вами горжусь"!.. Такого, как он, подобному ему, то есть, - почитай, во всей армии не было.  Вот-те крест, не было.  А как он солдат своих берег и жалел! Все его любили, все!  Обожали Сергея Валерианыча –это точное слово. Обожали.
Т а т ь я н а.  Потому, наверно, так зверски его с Олей и убили. От чрезмерного обожания.
Б р и ч к и  н.  Так то не наши! Не наши, Татьяна Сергевна! Наши бы за него горло перегрызли. Война, она, конечно, война, но все знали, у Северцева зазря не гибнут. Вот уж про кого можно было сказать: слуга царю, отец солдатам.
Т а т ь я н а. Не был он слуга царю! России - да! Родине! А не царю, которого презирал за бездарность и глупость.
Б р и ч к и н.  Побойтесь Бога, Татьяна Сергевна, побойтесь Бога!  Государь же мученической смертью, с женой, с детками…
Т а т ь я н а.   Вы хоть понятие имеете, сколько мученических смертей перевидала сестра милосердия в прифронтовом госпитале? И все эти мученические  - его царских рук дело!  Миллионы мученических смертей!.. Такую страну просрал, скотина, такую страну!
Б р и ч к и н.   Татьяна Сергевна, голубушка, королева моя бесценная, ну не могу я слышать такие слова из ваших уст! Не учили вас таким в институте благородных девиц!
Т а т ь я н а.   Так ведь держать в руках отрезанные конечности нас там тоже не учили, Николай Ермолаич.  Многому нас не учили…  Он этой рукой мать обнимал, жену ласкал, детей гладил, а теперь вот …я  ее …еще теплую…Степанычу и на помойку… Или яйца оторванные у юнкера безусого …  И все из-за этого венценосного кретина.  И ведь предупреждал его Распутин : не суйся ты в эту свару, плохо кончишь…Звериного чутья у этого"старца" не отнимешь, что бы там не говорили…(Бричкин сидит, закрыв лицо ладонями). И Витте его предупреждал, и Витте: "Ваше величество, если вы видите умного интеллигентного человека, знайте, что он ваш враг". Ему бы ужаснуться!  Лучшая часть народа против тебя! Откажись  от короны, раз Бог не дал тебе ума царствовать достойно. Но нет, он лучше знает, все не в ногу, только он в ногу. "Как же может Россия без царя?"
Б р и ч к и н.    Вы уж простите, но согласиться никак не могу. Я так вам скажу, вы уж не серчайте. Ни вы, ни эта самая лучшая часть, вы все народа не знаете и не чувствуете. Разве что один Бунин…  Прав был  государь: Россия без царя не может.  Царь он "батюшка". Иван Четвертый, к примеру, - изверг, убийца, а в народной памяти кем  остался? "Кровавый? Или, может, изувер?"… Грозный!.. Говорит вам это?...А Петр? Население под его мудрым правлением уменьшилось на четверть! На лекцию Николая Александровича мы же вместе ходили. А как он Петра аттестовал, не помните? "Первый большевик". Государственный террор, доносы, церковь  - на колени, бюрократия…. Ленину ничего и придумывать не надо было. Все семена давно посеяны…. Мне вот что  сейчас в голову пришло. Поговорка эта: "без царя в голове" - она ведь не только к  дуракам относится. Ко всему народу.  Если у нашего народа нет в голове уважения к царю, страха и трепета, он  такие зверства  учинить может, что мир ахнет.  А эта самая, как вы изволили выразиться, "лучшая часть", лишила народ Царя, и что получила?  Войну- брат на брата, голод и разруху. А в конце что? Новый царь. Рябой грузин с усами. Уж он-то покажет России кузькину мать. На такую дыбу вздернет, что и Грозный в аду перевернется от зависти.
Т а т ь я н а.    Чистая вы душа, Николай Ермолаевич…  Не огрубела она у вас. После такой войны - и не огрубела… А у меня…   короста на ней, настоящая короста…
Б р и ч к и н. Спасибо вам на добром слове. Не часто его теперь услышишь. У нас на заводе много русских. И все, почитай, с угрюмыми мордами…А куда податься нашему брату? Язык еле –еле, "пардон мадам, мерси боку, силь ву пле,"-  а что делать-то  умеешь? Кроме как убивать? В лакеи идти совестно. Граф Свербеев –слышали?
Т а т ь я н а .  Слышала. Так он и по натуре лакей. По недосмотру там наверху графом родился. А тут нашел себя.
Б р и ч к и н.    Господи Исусе, в какое время мы живем! Все вверх тормашками… Мне, считается, еще повезло, быстро на токаря выучился. На той неделе даже повышение получил. Доверяют теперь тонкую работу, где соображать надо…Я им говорю, нашим, то есть, русским: Ты то в резон возьми, что с такой войны живым вышел. Родину покинул, на чужбине мыкаешься - это все верно.  Париж не Париж, а чужбина она и в Париже чужбина. Но скажи спасибо, что не в Совдепии, "за что боролись, на то и напоролись". А у нас многие уже поговаривают, как бы вернуться. "Там власть трудящихся. Там рабочий класс  гегемон. А я здесь кто? Не трудящийся? Не рабочий класс?.. Да, был я у белых.  Но ведь осознал? Повинную голову меч не сечет. Ничего, Бог не выдаст, свинья  не съест." - "Дурак ты, говорю, дурак. Повинную голов меч не сечет, верно. Для повинной головы у них пуля в затылок.  И свинья не съест,  а слопает.  Как Блок сказал о себе перед смертью:  "Слопала-таки  поганая гугнивая   матушка- Россия, как чушка своего поросенка ".    Да… Но я не о том. Других агитировать легко, а вот как самого себя?   ... Вчера  на работе гляжу я как из-под резца стружка вьется, тоненькая такая, тонюсенькая, как волосок почти.  Вьется, вьется и – раз и сломалась.  А за ней следующая. И тоже… И тут такая меня тоска взяла. Все свои остатние годы буду я смотреть на эту стружку, как она вьется, а это ведь не стружка, это жизнь моя! Жизнь!  Вьется, вьется и в один прекрасный день – бац!    И кто вспомнит, что был такой человек на земле Николай Ермолаевич Бричкин? Я ведь насчет своего таланта не заблуждаюсь, Татьяна Сергевна. Я стихи очень понимаю. Сокола от цапли отличаю безошибочно. Как другие, не знаю, а я спиной: бегут мурашки – значит стихи. Не бегут –  всего лишь забава, развлечение. То есть, может и не так, просто Бог таланту не дал. Есенину дал, да какой - огромнейший. А Бричкину –так, огрызок. "В тихий час, когда заря над крышей, как котенок, моет лапкой рот…." – да хоть в лепешку расшибись – никогда мне так не написать… А уж про Марину Ивановну и говорить нечего.  "И стон стоит вдоль всей Земли: Мой милый, что тебе  я сделала?!" – тут уж не мурашки, тут сердце выпрыгивает… И знаете, что обидно? Прямо до слез?   Человеческая глухота.  Спрашиваю у своих заводских, русских, понятное дело: имя Марина Цветаева говорит тебе что-нибудь? Половина не слыхала.   Другие что-то такое слышали  – то ли балерина, то ли чья-то любовница. Но хуже всех третьи." А, эта…как ее…которая стишки пишет? поэтесса?"   Удушил б на месте.  Какая она тебе, к черту, поэтесса? Она ПОЭТ!  После Пушкина рядом с ней, я считаю, ни один не стоит... И живет она с тобой в одном городе!... Я вам, Татьяна Сергевна, по гроб жизни благодарен, что познакомили с ней!
Т а т ь я н а.  Жениться вам надо. Жениться. Катя вас обожает.
Б р и ч к и н.  Когда у человека перед глазами образ прекрасной дамы… Как он может жениться? Кощунство.
Т а т ь я н а.   У Блока была прекрасная дама, но вместо того, чтобы спать с нею, он таскался по проституткам. И рыцари средневековые – образ прекрасной дамы никак не мешал им тискать служанок на каждом постоялом дворе и воображать при этом, что…  А вы, например… что там с образом вашей прекрасной дамы,  когда вы в постели с Катей?
Б р и ч к и н.    Чем я провинился, что вы причиняете мне такую боль?
Т а т ь я н а.  Да ничем! Просто ложь нашей жизни… она как вонь…Все принюхались и не замечают…Вы влюблены в меня, но спите с Катей. Она любит вас, но спит с его превосходительством… Да нет, мне, собственно, какое дело…Кто с кем, в каких сочетаниях… У всех есть причины, самые, притом, уважительные. Вы здоровый мужчина, вам нужна  разрядка, Кате нужны средства к  существованию… Она очень хороший человек, я ведь ее с детства, и учились вместе…Если бы у вас хватило здравого смысла, вы бы на ней женились. Более преданной жены вам не найти. И стихами вашими восхищается. Искренно, она ведь бесхитростная.     …И генерала бы ради вас  бросила, не задумываясь. А что спала с другими, так и вы не совсем девственник. Она добрая, очень добрая, ей просто трудно отказать, если умоляют.  Я без всякой иронии.  В наше-то время, после такого озверения, много ли вы доброты видите в людях?  А она с детства такая, всех жалеет.
Б р и ч  к и н.  На мое жалование семью содержать... Жену, которая выросла в роскоши…  А стихи… Не понимает она стихов. Слух надо иметь к стихам, без этого что Есенин, что  Бричкин…  Вам, конечно, легко рассуждать. Дед ваш еще в прошлом веке догадался купить апартамент  в Париже, а мне за съем - каждый месяц отдай и не греши. И с заработком: операционная сестра с таким фронтовым опытом! Кризис, не кризис, никогда вас с работы не выкинут. Тем более, что  французский с детства.
Т а т ь я н а. И у Кати тоже. С самого раннего детства.
Б р и ч к и н.   Да толку что с ее французского? Если делать ничего не умеет? Разве что любовники подороже… Что за время нам досталось, что за время… (Пауза). Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь… Если, к примеру, о вашей судьбе подумать.. А я ведь, Татьяна Сергевна, о вас все время думаю. Мне имя ваше произнести –не знаю, как сладко… Я к тому, что как, наверное, родня ваша на дыбы встала, когда вы на фронт отправились.
Т а т ь я н а.  Это верно. Сумасшедшей сочли. Решили, что спятила на почве чрезмерного патриотизма. Так я ведь и на самом деле не в здравом уме была.  Мужа через три месяца убили.  Я была на шестом месяце – выкидыш. Жить стало невыносимо, вот и бросилась на фронт. А то, что госпиталь это труд,  каторжный труд, ни вздохнуть, ни охнуть, мне это было только во благо.
Б р и ч к и н.   Зато какую профессию благородную приобрели…
Т а т ь я н а.   Да…А  с другого конца посмотреть… Может быть, если бы не пример старшей сестры, Оля не помчалась бы тоже на фронт, тем более, что и фронта уже на самом деле не было. Ранили папу, ранили, но легко… А она в тот же день.  Молоденькая, совсем девочка… И такой конец ужасный…  Папу хоть сразу, а ее… (пауза)… Что еще нам осталось сделать? Вроде все?
Б р и ч  и н.  Вроде все… (Робко). Я вот давеча стишок написал… Можно прочту?
Т а т ь я н а.  Ну читайте.
Б р и ч к и н.         
Аты-баты шли солдаты-
Сыты, веселы, мордаты.
Для чего таким сократы?
Мы сократов сократим.
Ну, а если ненароком,
Это вам чревато боком,
Если надо, мы, ребята,
Всех сократов пустим в дым.
Время нынче - брат на брата.
Морда пролетариата
Неумыта и помята,
И в башке вечерний звон.
Глаз заплыл, распухло  ухо,
Завтра будет заваруха,
Завтра врежем им, ребята,
Мы, ребята, гегемон!
Ну…как…
Т а т ь я н а.   Ничего. Очень даже ничего… Мы сократов сократим – просто хорошо… и распухло ухо… и  чревато боком…Но для чего таким сократы –выбивается из стиля. Конечно же,  должно быть на хрена. А может, и еще покрепче.
Б р и ч к ин.    Так на самом-то деле, в оригинале, то есть, -  так оно и есть. Постеснялся перед вами.
Т а т ь я н а.  В стихах нет постеснялся. Стихи – не люди, насилия и лжи не терпят.
Б р и ч к и н.     Татьяна Сергеевна, королева моя ненаглядная , вы мне бальзам на душу…Малейшее ваше слово доброе…    Если бы не вы… Обычно-то по трусости человеческой отгоняешь эти мысли, но иной раз не удается. И глянешь в свое будущее - такой ужас охватывает, Татьяна Сергеевна, такой ужас…
Т а т ь я н а.  Это еще далеко не ужас. Ужас -  это вот что:
Не ад страшит, не дьявол и не черти,
Не суд людской, хоть тыщу раз неправ,
Но ужас, что задушит раньше смерти:
Уйти, так ничего и не поняв.
Б р и ч к и н.  Он украл у меня этот стих.
Т а т ь я н а.    Вот как? В высшей степени любопытно.   Каким же это образом?
Б р и ч к и н.   Да нет, не в том смысле. Я хотел сказать, что года через  два или три я смог бы это написать. Потому как думаю об этом  беспрестанно. А кто автор?
Т а т ь я н а.    Бог даст, познакомитесь сегодня. (Звонок).  Ну вот и гости. (Она открывает, входит Андреев).  Здравствйте, Степан Петрович, рада вас видеть.
А н д р е е в.    Я в хороших манерах не мастак, сами знаете. Просто решил, что в такой день дарить цветы… Если что не так, думаю, Татьяна Сергеевна простит.
Т а т ь я н а.  Все так, как надо, дорогой мой.   Николаю Ермолаевичу вас представлять не надо,  верно?
А н д р е е в.   Да уж! Здорово, друг! (Обнимаются).  Четыре года вместе вшей окопных кормили. Наперегонки, у кого жирнее будут.
(Звонок. Татьяна идет открывать. Мужчины отходят  в сторонку. Входит Ушакова. )
 У ш а к о в а.    Здравствуй, дорогая, ты чудесно выглядишь, я знаю, что в такой день нельзя, но если правда, то ведь можно, я к тому, что возле Оперы видела девочку, ну точь-в точь Оленька в этом возрасте, прямо  удивительно, и притом, что именно в ее день, меня это  так поразило, что даже хотела к ней подойти спросить, хотя что тут спрашивать, но с ней была то ли мамаша, то ли ла тант, но такая мегера, что если беременная, то можно со страху и выкинуть, но ведь мы, русские , столько пережили, что нам  никакие французские мегеры не страшны, хотя я сейчас подумала, что может быть, она совсем и не француженка, а наоборот из какой-нибудь Костромы, а я мчалась к тебе как угорелая, потому что пора закрывать, а эта последняя покупательница такая мерзкая! И не думает поторопиться, покажи ей то, то достань это, а попробуй пикнуть, тут же накатает жалобу и ты за дверью, ну, думаю, все, опоздала, а никого нет…
Т а т ь я н а.    Как это нет? А эти молодые люди? (Звонок. Татьяна извиняется и с облегчением идет открывать)
У ш а к о в а.   Здравствуйте, мальчики, а я вас и не заметила, но это к счастью, вас ждет богатство, это верная примета, мне старая цыганка говорила, и все, что предсказала, все сбылось, и замужество и вдовство и заграница, только со вторым браком пока заминка, но я продолжаю верить… Николя, вы в этом костюме просто неотразимы, хоть замуж выдавай. (Входит генерал  Нечипоренко с капитаном Кондратьевым и Аркадием Михайловским. Кондратьев держит роскошный букет,  Михайловский – гитару)
Г е н е р а л.  Здравствуйте, здравствуйте, дражайшая Татьяна Сергеевна. Это Вам. (Вручает букет).
Т а т ь я н а.  Спасибо, что не забываете.
Г е н е р ал. Как можно? Сергей Валерианович нас в люди вывел. Как говорится…постойте, у Лермонтова или у Пушкина? Сдает память, сдает… У Пушкина.  Конечно, у Пушкина: "Сии птенцы гнезда петрова". Позвольте вам представить.  Поручик Михайловский, мой секретарь и моя правая рука, я без него никуда. А это мой верный помощник штабс-капитан Кондратьев, тоже, можно сказать, правая рука.
Т а т ь я н а.  Хорошо, что вы не ходите в одиночку. Мы с Катей как раз недавно говорили об этом. Кто знает, какого генерала большевики захотят похитить на этот раз. Береженого Бог бережет… Рада вас видеть, господа. Так у вас две правых руки? Браво, ваше превосходительство, Браво! Есть бедняги, у которых обе руки левые, но чтобы обе правые – вы единственный!
Г е н е р а л.  (Добродушно своей свите). Ну что я вам говорил? Язва! В папеньку.
Т а т ь я н а. Позвольте вам представить…
Г  е н е р а л.  Так, чай,  не первый год. Знакомы… Генерал-майор Нечипоренко, если кто забыл. Павел Никитич.
Т а т ь я н а.    Тогда прошу вас, господа. (Указывает на стол). Милости просим. А что Катя?
Г е н е р а л.    Куафер у ней. Какой-то особенный.  Жан или Жак. Все парижские дамы прическу – только к нему.  Придет она, куда денется. Да она, сами знаете, завсегда опаздывает…Какой стол! Глаз радуется… Ну, что ж. Первый тост за невинно убиенных. За Сергея Валериановича и Оленьку. (Выпивают).
К о н д р а т ь е в. А второй тост за невинно убиенного государя нашего и за  его…
Т а т ь я н а.   За погубителя России в моем доме пить не будут!
 Г е н е р а л.    Моя вина, не предупредил я их. Простите, голубушка Татьяна Сергеевна.  Моя вина.
К о н д р а т ь е в.    Прошу прощения, сударыня, но Россию погубили жиды. Это всем известно.
Т а т ь я н а.   Мой отец считал антисемитизм духовным сифилисом.
Г е н е р а л.  Что т-т-ты лезешь поперек батьки…Что правда, то правда. У нас все знали: на эту тему  - ни-ни.   Сергей Валерианович одного офицера так отчехвостил при всем штабе, что его потом за глаза иначе, как сифилитиком,  и не звали.  Перевелся он от нас при первой возможности… Хороша водочка, хороша… Мне он притащил раз американскую. Виски. Белая лошадь называется – по- ихнему, конечно. А может и не белая. Но лошадь точно. Так против нашей водки – ничто и звать никак.
У ш а к о в а.    Ваше превосходительство, откройте нам свою тайну: как вам удается не стареть. Все стареют, а вы нет.
Г е н е р а л.    Секрет мужчины это его женщина. Катина заслуга, не моя. Держит меня в ежовых рукавицах, вот  я и держусь, ха-ха-ха. Погодите, тяпну еще рюмашку, пока ее нет.
У ш а к о в а.  А в чем ее секрет?
Г е н е р а л.    Мужчине выдавать женские секреты не к лицу, сударыня. Вы сами у нее спросите.  Как- никак учились вместе.
У ш а к о в а.  Я на пять лет моложе! И училась не с ней, а с Оленькой, царствие ей небесное. Да, на пять лет!
Г е н е р а л.   Ну, это вам виднее. 
К о н д р а т ь е в.  (Бричкину). Скажите, любезный, а нет ли  здесь случайно семги? Я  что-то не вижу.
Б р и ч к и н. Есть, любезный, есть.   Ищите да обрящете.
К о н д р а т ь е в.    Прошу прощения. Нас не представили . С кем имею… м-м-м честь?
Б р и ч к и н.   Подпоручик  Бричкин, любезный.
 К о н д р а т ь е в.  Вот как? Бричкин? Я не ослышался? Бричкин? Подпоручик?
 Х-м…
Т а т ь я н а.   Погодите, Николай Ермолаевич! Я забыла, любезный, как вас… штабс-капитан Кондрашкин, я не ошиблась?
К о н д р а т ь е в.  Штабс-капитан Кондратьев, с  вашего позволения.
Т а т ь я н а.   Если настаиваете – позволяю. Но мне ясно слышалось Кондрашкин. Не мог же его превосходительство ошибиться. Тем более, что вы его вторая правая рука. Ваше превосходительство, внесите, наконец, ясность: Кондрашкин или Кондратьев?
Г е н е р а л.  Кондратьев, дорогая моя, Кондратьев. Хотя Кондрашкин тоже звучит недурно.  Я бы даже сказал, оригинально.
Т а т ь я н а. Ну, хорошо, будь по-вашему.  Так вот, любезный мой Кондраш… пардон, Кондратьев.  Николай Ермолаевич Бричкин – давний друг нашего дома. Мой отец, чью память вы пришли почтить, мой отец собственноручно вручил ему георгиевский крест и представил к офицерскому званию. И относился к Никалаю Ермолаевичу Бричкину с большим уважением. А папа был человек очень и очень требовательный. Прежде всего, конечно,  к самому себе, но и к людям. Дураков, проныр, холуев- не терпел. Заносчивых болванов  - тоже. Считал, что заносчивость –верный признак фундаментальной глупости. Не бытовой, фундаментальной. Если вы только понимаете разницу. У вас, простите за любопытство, сколько георгиевских крестов?
К о н д р а т ь е в.    Я служил в штабе, а в штабе…
Т а т ь я н а.  …а в штабе теплее, чем в окопе, вы это хотели сказать. А у Николая Ермолаевича два Георгия! Два!...Вольно! Можете идти (Отходит от него. Пауза).
Б р и ч к и н. (У него в глазах слезы)  Королева моя… Век не забуду… Век… (Целует ей руки).
Т а т ь я н а.  Ну полноте, Николай Ермолаевич, полноте, дорогой…
А н д р е е в.  В былые времена после такого афронта порядочные офицеры стрелялись.  Но ты ведь не застрелишься, Кондрашкин? Да и времена нынче совсем-совсем другие. Совсем-совсем другие времена.
К о н д р а т ь е в.   Вызвать даму я не могу.  Но вам всажу пулю  в лоб с превеликим удовольствием.
А н д р е е в.  Сделай одолжение. Жду секундантов. (Кондратьев уходит).
Та т ь я н а. Только этого не хватало!.. Генерал! Охладите своего олуха.
Г е н е р а л.  Да не пугайтесь. Не станет он рисковать тюрьмой. Завтра я ему намылю холку…  Но и вы, дражайшая, хороши.  Такую выволочку прилюдно.  Сразу видно, чья дочка… Аркаша, спой-ка нам лучше. Зря что ли гитару принесли? Мою любимую. Русские песни он - как никто. Со всей душой. (Аркадий достает гитару, усаживается, настраивает и начинает петь).
А р к а д и й.    Очи черные, очи страстные, очи жгучие и…
Г е н е р а л.   Та не эту! Златые дни!
А р к а д и й.   Понял.
Златые дни, серебряные ночи,
И Летний сад в имперском чугуне,
И старый клен рассеяно бормочет
Пророчество худое обо мне.
Златые дни, серебряные ночи,
Нева и жизнь раздвинули мосты,
И очи черные, заплаканные очи
Судьбы моей глядят из темноты.
Златые дни, серебряные ночи,
Качает мусор стылая вода
И плачется о том, что нету мочи
Ей течь всю жизнь неведомо куда.
Златые дни, серебряные ночи.
Фонарь уныло смотрит на луну,
И зависть тайная сосет и сердце точит,
Как ноготок, терзающий струну.
(Аплодисменты, браво и пр.)
Г е н е р а л. Каждый раз не могу… я ведь от Летнего сада в двух шагах…Кстати, господа, на будущей неделе Кондратьев познакомит  меня с автором. Его приятель, вернее друг детства  .Штабс-капитан –тоже штабс-капитан -  Севастьянов.
Т а т ь я н а.   Вынуждена вас огорчить, ваше превосходительство. Автор этой песни врач и поэт, вернее поэт и врач доктор Давид Гуревич. Он полтора года был домашним учителем Оленьки, когда она болела.
Г е н е р а л.  Не убедили вы меня, голубушка. Не убедили.  Такую песню мог написать только офицер, причем русский офицер, у которого это болит, душа то есть. Так что ваш доктор самозванец.
Т а т ь я н а.      Опять же вынуждена вас огорчить. Самозванец - это друг детства вашего Кодрашкина... Песня была написано в моем присутствии в одной случайной компании.   Давид написал стихи за пятнадцать минут, торопился на поезд.  Черновик, кстати, у меня. Потом он изменил только одно слово: не в тяжелом, а имперском чугуне… Да он скоро должен быть. А Кондрашкин хотел вас надуть. Произвести впечатление.
Г е н е р а л.    Невероятно… невероятно… я был уверен… так выразить нашу боль…  И за пятнадцать минут всего…Ай да Кондратьев… Я ему голову отверчу, мерзавцу, шутки со мной шутить…(Звонок .Татьяна идет открывать. Входит Катя).
К а т я .     Здрасьте! Я вижу, все свои.  Все съели, или оставили пару корок голодающим Поволжья?
Т а т ь я н а.  Оставили, оставили… Ты потрясающе выглядишь.
К а т я.  (Вполголоса) Ну? Говорила с ним?
Б р и ч к и н. (Из своего угла угрюмо). Волка ноги кормят.
Т а т ь я н а.   Говорила.  Все так же.
К а т я.   (Тихо). Ну что ж… Так же. Значит так  же…(Громко).Этот Жан, конечно, мастер, Жаку до него далеко. Но дере-е-ет!
Г е н е р а л. А что ему не драть, если столько дур готовы платить. (Целует Кате руку). И добро бы за что-нибудь настоящее. Все равно ведь в постели любая прическа за ночь растреплется, так не все ли равно, Жан, Жак или кляк.
У ш а к о в а.    Здравствуй, Катрин.  Тут его превосходительство пел тебе такие дифирамбы, я даже устала слушать.  А насчет того, ваше превосходительство, растреплется или нет, то это зависит, какая ночь. Иные умеют и не растрепать.
Т а т ь я н а.   Милая, ты, кажется, едешь  не в ту степь. (Звонок.  Входит Давид Гуревич.)  Господа, позвольте представить вам  друга нашей семьи замечательного поэта и врача Давида Израилевича Гуревича.  Он автор этой песни.
Д а в и д.   Господи, какие суперлативы, Таня. Побойся Бога.
Т а т ь я н а.    Кстати, если у кого-нибудь из вас есть проблемы с глазами .Я знаю по крайней мере трех человек, которым доктор Гуревич в буквальном смысле спас зрение… Ты после операции? Наверняка голоден.  Сейчас принесу. (Выходит.  Аркадий стремительно, подходит к Давиду, сильно трет сомкнутые губы указательным пальцем. У Давида от удивления расширяются глаза).
 А р к а д и й.   Позвольте представиться. Поручик Аркадий  Михайловский. У меня беда как раз  по вашей части. Стал хуже видеть. Давно собираюсь показаться, да все, знаете, наша русская лень.  Нельзя ли вашу визитку?
Д а в и д.  Да, конечно…Пожалуйста…Лучше всего завтра у меня дома…Скажем, в шесть.
А р к а д и й. Благодарствую. Непременно буду. Мне вас Бог послал. (Отходит. К Давиду подходит генерал). 
Г е н е р а л.    Генерал-майор  Нечипоренко Павел Никитич. А я сейчас вспомнил:  слышал о вас. От Сергея Валериановича. Вы с ним в шахматы резались, верно?
Д а в и д.  О, да. Он играл превосходно. И так, знаете, нестандартно… Я думаю, он и в армии задумывал необычные операции. Замечательный был тактик…В безнадежной позиции сражался до последнего, и, представьте себе, часто вывертывался.
Г е н е р ал.     Если бы в генштабе было несколько таких, мы бы… Да что говорить теперь.  Пролитое молоко, как он выражался… Вы в Париже недавно? В прошлом году я вас здесь не видел.
Д а в и д.  Полгода уже. Из Берлина. Там с моей фамилией…
Г е н е р а л.   Ах, да… понимаю… Сергей Валерианович говорил еще, что вы с ним спорили до хрипоты. Всегда вас вспоминал, когда ему поддакивали. Терпеть этого не мог. Стихи ваши читал, когда выпьет. (Татьяна вносит поднос с едой. Бричкин и Катя в сторонке).
К а т я.    Когда?
Б р и ч к и н.  Не знаю.
К а т я.  Коля! Коленька!! Ну, пожалуйста! Ну не будь таким злым!
Б р и ч к и н.    А ты не будь такой…
К а т я.     Но ты же все знаешь! Сколько раз говорено… Если твоя мужская гордость…  так это же не он тебе, а ты ему рога наставляешь…Давай завтра, а? У них как раз совещание. А?  В наше время. А? Ну, пожалуйста! Если бы ты только знал, как я соскучилась…
Г е н е р а л.    Вы знаете, есть самозванец, который претендует на ваш романс .
Д а в и д.   Слышал.
Г е н е р а л.    Штабс-капитан Севастьянов.
Т а т ь я н а. Ты ешь, ты ешь. Генерал тебя извинит.
Д а в и д.     Офицер- и вор …До чего дожили… что с вами?
Г е н е р а л.   Сердце кольнуло.  Возраст. Бывает.  Вы ешьте, ешьте, остынет
Б р и ч к и н.  Ты вот скажи…  Если бы я… сейчас… сей момент то есть…
К а т я.    Ну говори же! Говори! Договаривай!...
Д а в и д.  Я вас научу.  Когда схватывает сердце… Смотрите сюда…
Б р и ч к и н.   Да нет… Ничего… Дурь в голову…
Д а в и д.     Левый мизинец. Возле ногтя. Сжать с боков несколько раз Постепенно, но сильно. Как щипцами.  Сильно. Несколько раз.
Г е н е р а л  И пройдет?
Д а в и д.   Пройдет. Проверено.
Г е н е р а л.  Ну, раз вы говорите… Чудно, однако.  Где сердце, а где этот мизинец…Вы ешьте-ешьте, Ведь остывает... Вам не мешает, что я…
Б р и ч к и н.  Я хотел сказать…
Д а в и д.  Нисколько. ….Простите, проголодался.
Т а т ь я н а.  Длинная операция у него сегодня.
Д а в и д.    Слава Богу, все обошлось. Уж не чаял. А насчет сердца и мизинца.. Так ведь все взаимосвязано. И в человеке и в мире. Все влияет на все. (Генерал обдумывает, наморщив лоб).
К а т я.  Из тебя слово клещами надо вытаскивать
Б р и ч к и н. Если бы я сейчас с бухты-барахты сказал…
К а т я.  Ну? Ну же! Господи, мука какая…
Б р и ч к и н.    Если бы сказал: выходи за меня замуж, что бы ты…
К а т я. (Мгновенно).  Да!!! Да!!! Да!!! Хоть на край света!
Б р и ч к и н.    А на что жить будем? На мое жалованье?
К а т я.    Проживем. Я……я…
Б р и ч к и н.   Ты хоть раз в жизни пол мыла?  Хоть один носок заштопала? Хоть раз обед сварила?
К а т я.  Ерунда это все! Ради тебя? Всему научусь.
Б р и ч к и н.   Н-да… " Научусь " …
Г е н е р а л.   И откуда это известно? Что все влияет на все?
Д а в и д.  Из Торы, вестимо.   Библия, по-вашему. Первая книга. Бытие…Создатель ведь один?   Сделайте вывод. Он однозначен.
Г е н е р а л.    Почему же его никто не сделал? Коли он однозначен?
Д а в и д.   Ну почему же никто?  Кто думал на эту тему, тот сделал.
Б р и ч к и н.  Ладно… Подумаем…
К а т я .    Я всему научусь. Я умею учиться. Хоть у Таньки спроси, она подтвердит.
Б р и ч к и н. Она тебе  не Танька!
К а т я.  Да мы в Смольном так ее звали. Танька-встань-ка. Она чуть что - сразу же за справедливость вставала. Она и подруга ее  Адка  Делоне.
Б р и ч к и н. Ладно, завтра, так завтра.
К а т я.     Любимый мой!... (Словно опомнившись). Господи, что же я молчу?  Таня! Таня!
Б р и ч к и н.   Ты что рехнулась?   Еще ничего не…
К а т я.   Да я не о том. Татьяна! Потрясающая новость! Где ты?
Т а т ь я н а.    Здесь я.
К а т я.  Сижу я в кафе…на том же месте, где мы с тобой… Впрочем неважно. Гляжу в окно и кого я вижу? Век будешь думать, не догадаешься.
Та т ь я н а.   Век уже прошел, а я не догадалась. Кого?
К а т я.    Подругу твою закадычную.  Бывшую,  конечно.
Т а т ь я н а.   Нет у меня закадычных, даже бывших.  Из тебя надо клещами. Кого?
К а т я.  Адку  Делоне!
Т а т ь я н а.  Обозналась.  Ее сто лет в живых  нету.
К а т я.  Ничего я не обозналась. Что я Делоне не узнаю? Тем более, что внешность такая. Почти не постарела. Гордо так прошествовала, ты же помнишь эту ее походочку.  Я бросилась вон, но пока из моего угла, да еще какой-то пузатый идиот, ее и след простыл.
Т а т ь я н а.   Она расстреляна.   Ваша превосходительство, подтвердите. Делоне –помните вы мне рассказывали? Какой-то офицер, у которого сожгли имение…
Г  е н е р а л.   Помню.  Первушин. И деревня Первушино. Он как увидел свой дом, головешки одни, и сад срубили, богатейший на всю губернию был у них сад… всех мужиков, что остались, велел выпороть, а деревню сжег. А тут приводят пленную комиссаршу, в кожанке,  с оружием. И оружие-то у нее пустяковое, дамский браунинг, а она из него трех солдат уложила. Метко стреляла, не отнимешь, хоть и баба.  И не отрицает. Нагло так: да, комиссар, горжусь этим, я погибну, но мировая революция победит.  И фамилия такая не пролетарская,  а туда же. Мировую революцию ей вынь да положь. Ну, Первушин и рассвирепел. Даже  допрашивать не стал. В расход и вся недолга. При других обстоятельствах я бы его отчехвостил за это, а тут язык не повернулся. Такое горе у человека.
Т а т ь я н а. Ну , убедилась?
К а т я.   Ничего я не убедилась. Своими газами видела.  Почему ты мне ничего этого не рассказывал?
Г  е н е р а л.  Не спрашивала, вот  и не рассказывал. Все рассказывать, что было, жизни не хватит. А отца ее  я видел.  Статский советник Аполлон Владимирович Делоне.  Важный господин был. Такой важный, словно его не сегодня-завтра министром сделают. А дочь  прозевал.
К а т я.   Значит, спаслась.  И, видно, наелась она мировой революцией, раз в Париже оказалась.). 
Т а т ь я н а.   Но не воскресла же она.
Г е н е р а л.     Глупости. У Первушина такие орлы были… Раз приказ в расход, значит в расход.

КАРТИНА  ВТОРАЯ
В квартире Давида. Давид  и Аркадий.
Д а в и д.  А ты, Арончик, и вправду…
А р к а д и й.  Я тебе в третий раз: не Арон, а Аркадий. Ты меня погубишь, неужели так трудно…
Д а в и д.   Да не погублю я тебя, не бойся. Да и где мы с тобой можем пересечься? Практически нигде. Разве что через год у Тани. Может, видимся  в последний раз.  О твоей роли я догадался.  Только   чего вы на Нечипоренко нацелились. Других что-ли генералов нет? Этот вроде поприличнее.
А р к а д и й.   Давай плавно перейдем к другой теме. Как твоих убили, ты знаешь?
Д а в и д.   Знаю. Петлюровцы.
А р к а д и й.    А как погибли папа с мамой и Идочка?
Д а в и д.    Нет. Знаю только, что в Черкассах.
А р к а д и й.  Так я тебе расскажу.  Что бабушка заболела и они решили уехать к ним, ты знаешь. Тем более, что в Петрограде такой  голод. Идочка не хотела, как чувствовала, но мама…- ты же знаешь ее характер… Короче, добрались они, месяц добирались, но добрались. Бабушка не дождалась, за два дня до того похоронили… Повезло ей умереть во время и в своей постели…. И тут началось. Город из рук в руки. Кое- как, но спасались. Пока не вошли деникинцы.   Дедушку…(у Аркадия на глазах слезы) и папу с  мамой…сразу. Не мучились. А Идочку  полдня  насиловали, пока убили. И кто? Кто этим зверьем командовал? Нечипоренко! Его   "орлы ".  Орлами он зовет их до сих пор, этих стервятников… (Пауза. Давид сидит бледный с зарытыми глазами).  Иногда так подмывает просто всадить в него всю обойму, но думаю, нет, это слишком легкая смерть, пусть его сначала на Лубянке обласкают.
Д а в и д.  На какой Лубянке? А… вспомнил… не к  ночи будь помянута, как дедушка говорил...    (Пауза) У Тани тоже… сестру изнасиловали перед смертью…
А р к а д и й,    Деникинцы?   
Д а в и д.     Какие деникинцы?    Солдатня! Революционная солдатня! "Руководствуясь революционным правосознанием".  У вас же можно любую мерзость, если руководствуешься революционным правосознанием.
А р к а д и й.     Этого давно уже нет .  Есть закон.
Д а в и д.      Слышали мы про ваши законы. Слышали…. Ладно, а Залман что?
А р к а д и й.  У Залмана все хорошо. Директор огромного завода, какого не скажу, сам  должен понимать почему. Жена по партийной линии. Аристократка между прочим, как твоя Таня.  Не удивлюсь, если знакомы. (Ухмыляется).Какие братья у меня: аристократками балуются.
Д а в и д.   Татьяна Сергеевна.
А р к а д и й.   Да ладно тебе джентельмена корчить. Что я не видел, как она на тебя смотрит?...
Д а в и д.  Давай, как ты изящно выразился, плавно перейдем к другой теме… Ты действительно мог бы стать великим артистом… Играть поручика да еще и правой руки  этого негодяя… Которого ненавидишь..Двадцать четыре часа в сутки. Хотя нет, все-таки надо иногда являться пред светлые очи, отчет начальству и прочее… Сколько лет уже?
А р к а д и й.   Неважно. Сколько есть, все мои.
Да в и д.   Не буду любопытствовать… Бросил бы ты это все, Арончик, а?
А р к а д и й.   Сколько раз тебе повторять!
Д а в и д.   Аркадий, конечно, Аркадий, извини.  Просто называть родного брата чужим именем… меня-то актерскими талантами Господь не наделил… Я говорю,  вышел бы ты из этой игры, пока не поздно. Пока ты еще в свободной стране.
А р к а д и й.   Ты что смеешься надо мной?   Мы строим небывало общество для блага всего человечества, в том числе и для таких  гнилых интеллигентиков, как ты, а я дезертирую?
Д а в и д.   Что небывалое – не сомневаюсь.  Небывалую тиранию. Всероссийские Соловки. Если у вас так хорошо и прекрасно, что же вы границы свои так закрыли, что и мышь наружу не проскользнет? Правда, одной-таки  удалось.
А р к а д и й.   Ты что - не понимаешь, сколько у нас врагов?..  И что за мышь такая?
Д а в и д.    А вот этого я тебе не скажу.  Но что делается у вас, мы  даже в самом кошмарном сне… Ты про голод  на Украине , разумеется, не слышал, И про людоедство тоже? И про пирожки с человеческой печенью?
А р к ад и й.    Это ложь! Гнусная буржуазная пропаганда!
Д а в и д.    Знаешь что, милый! Актерствовать я не умею. Но в литературе кое-что смыслю.  Либо этот перебежчик гениальный писатель, как Лев Толстой, потому что выдумать такие подробности, надобно быть не просто писателем, но великим писателем. Либо все, что он говорит – правда. А он явно не Толстой… И вы в этот год великого голода зерно на экспорт…
А р к ад и й.  Республике во вражеском окружении  нужно оружие!
Д а в и д.    Да кто вас, Тит Титыч обидит? Вы сами кого хочешь обидите! Подожди, дай досказать.  Но есть свидетель против вас страшнее всех перебежчиков…   И против него бессильна пули, яд и даже модный у вас ледоруб. Не догадался?  Язык! Я трижды с перерывами покупал  "Правду".  Ничего не менялось кроме, конечно, имен  расстрелянных.  Кстати, какой юморист придумал вам такое название: "Правда"  -для этой печатной блевотины?  "Враг народа" – тоже хорошо, но это вы у французов взяли.  Впрочем, дело даже не во лжи, а в том, на каком мерзком языке ее излагают. Мгновенно вспоминаешь знаменитый ленинский перл: "Мы сорвем фиговый листок с лица империализма". Режим, который говорит с подданными таким языком, не может не быть преступным. Дай досказать, черт побери!... Я твой старший брат! Можешь не соглашаться, ясно, что не согласишься, но попробуй хотя бы выслушать, если не вдуматься. …Ты плохо учился, мало образован, и не только еврейской, ты ничьей истории не знаешь. Дай сказать, черт побери! Прежних тиранов интересовала власть над телами. А вашей тирании этого мало, вашей еще важнее – над душами. И запомни мои слова. Пламенные, как у вас принято называть, пламенные коммунисты,  вроде тебя или Залмана, они-то как раз в зоне самого большого риска.
А р к ад и й.  Ну, насмешил!   Ну, насмешил! И кто же это нас, пламенных коммунистов, – ничего в этом нет смешного, кстати, - кто  посмеет  нас в стране победившего социализма…
Д а в и д.    Как это кто? Тиран! Тирану не нужны сторонники, потому как смеют иметь свое мнение. Троцкисты, к примеру.
А р к ад и й.  Троцкий предатель! Продажная тварь! Проститутка!
Д а в и д.   Троцкий вам Красную Армию из дерьма слепил, войну вам выиграл,  и кто-нибудь в здравом уме может поверить, что такой фанатик - изменник? Или что продался?
А р к а д и й.    Так ты троцкист!
Д а в и д.   Ты что – спятил? Мне омерзительна вся ваша коммунистическая камарилья, любых оттенков…. Я просто говорю, что фанатики не изменяют и не продаются.  Эти обвинения просто свидетельство, что представляют собой обвинители. Пойми, тирану не нужны идейные сторонники! Такие могут увлечься совсем другими нежелательными идеями.  Нужно  серое послушное и нерассуждающее быдло. Чтобы делали, что прикажут и не просто, а с радостью! С песнями… Что у Сталина, что у Гитлера –то же самое.  Два сапога пара.   Двадцатый век – усы и усики. Согласный рев мильонов ртов. И гадко от улыбок узеньких, от кровью  пахнувших цветов.
А р к ад и й.  Чьи стишки? Твои, что ли?
Д а в и д.      Мои.   Серое, кстати, прекрасно сочетается с красным.  И с коричневым тоже.
А р к а д и й.  Значит, так. Со  всей своей хваленой ученостью, ты ничего в общественной жизни не смыслишь! Ничего! Тем  более в законах классовой борьбы! Тем более в диалектике и в марксистском  учении.
Д а в и д.   Я-то как раз Маркса изучал, причем внимательно. Потому как, это чума двадцатого века. А ты, я уверен, нет. Такая тягомотина не для артистических натур. Ни при какой погоде ты этих книг, конечно, не читал.
А р к а д и й. Я живу по Марксу! Живу! А не книжки читаю!
Д а в и д.  Ты живешь по брошюркам! И по партийному флюгеру. А насчет классовой борьбы… По Марксу  история управляется экономическими интересами. Ну, мой дорогой марксист, правильно я определил или нет?
А р к ад и й.   Допустим, правильно. Что дальше?
Д а в и д.   То есть  в переводе на человеческий язык – интересами желудка.
А р к а д и й.   Грубо, но …да… можно сказать  и  так…
Д а в и д.  Так вот, я утверждаю, что если бы у Маркса была собака, никакого марксизма он бы не придумал! Что ты  выпучил глаза? Он бы знал, что даже поведение собаки отнюдь не определяется интересами желудка. Я уж не говорю, что  этот выкрест был зоологический антисемит.
А р к а д и й.  Знаешь что, ты ври, да не завирайся! "Маркс – антисемит"!... Это надо же такую чушь выдумать! Да у  нас в марксистской стране за антисемитизм сажают! А бывало, что и расстреливали! Знаешь ты это или нет?
Д а в и д.   Знаю.  Сейчас евреи нужны власти позарез, вот вас и лелеют.  Свою интеллигенцию они извели или выгнали. А, кто поумнее, тот сам  ноги унес. А тут, как нельзя кстати, оказались бывшие жидовские морды. Грамотные, с сумасшедшей вековой тягой к учебе, деловые, предприимчивые. Но подрастут,   и очень-очень  скоро!- подрастут свои кадры, и вдруг окажется, что евреев слишком много….    Господи! Ведь это уже много раз было, надо только чуть-чуть знать историю. Но люди от истории ничему не научаются… Карлейль говорил: замышляют революцию идеалисты, совершают фанатики, а плодами ее пользуются подонки. Эту последнюю стадию ты увидишь скоро сам. Если доживешь, конечно. И вот тогда евреям все припомнят, все!..  Как сказал когда-то московский раввин Троцкому: "Лев Давидович! Революцию делают троцкие, а расплачиваются за нее бронштейны ".  И это придет!  Во все времена, кто годился на роль врага больше, чем мы?
А р к а д и й.  Все! С меня хватит! Такой вражеской пропаганды я не слышал уже… вообще ни разу не слышал и не читал!  Прощай. Вряд ли еще увидимся. Разве что через прицел. (Звонок. Давид открывает. Входит Бричкин).
Б р и ч к и н.   Простите, Бога ради, что …
А р к а д и й.  Спасибо, доктор. Непременно сделаю. Все анализы, как велели. Всего доброго.
Д а в и д.  Я уверен, что анализы подтвердят мой диагноз. Удачи. (Аркадий уходит) .Простите, Николай Ермолаевич…   Я немного…
Б р и ч к и н.  Я понимаю, Давид Израйлевич, я понимаю. Трудный пациент попался. Я думаю, иной может и душу вымотать…
Д а в и д.   Да…  Бывает и так…   Люди не видят, не хотят видеть, что теряют зрение…Чем могу?  Татьяна Сергеевна столько хорошего о вас говорила. Чем могу, буду рад. 
Б р и ч к и н.    Татьяна Сергевна – ангел! Истинный Бог – ангел! 
Д а в и д.  Да Бог с вами! Ни в коем случае!  Человек она ! Человек ведь выше ангела. Ангел это просто духовная машина. Свободной воли не имеет. Делает, что Господь велит и все.  Может, конечно, совершить такое, что нам не под силу, это да. Но самого главного: свободной воли лишен. Вроде аэроплана.  Может летать, а нам не дано. Но куда лететь и когда - это ему летчик приказывает. А Татьяна Сергеевна – человек. Настоящий.  Не про каждого такое скажешь, верно?
Б р и ч к и н.  Очень –очень верно. Настоящий.  Но вот что объясните, коли уж зашел о том разговор. А как же падшие ангелы? Люцифер? Сатана? Если нет у них свободы выбора, так и упасть не могут. И восстать против Бога не могут. Чтоб восстать, надо свободу иметь.
Д а в и д.   Все правильно, Николай Ермолаевич.    Только никаких падших ангелов нет и быть не может.  Сатана такой же слуга Бога, как и все прочие.  Назначение у него другое: сбивать человека с пути.
Б р и ч к и н.  Зачем???
Д а в и д.  А как иначе вы свой самый главный дар, свою свободу реализуете? Только если есть выбор: это добро, а это – зло. И все мы ежедневно выбираем. Иногда и даже часто – зло.   В борьбе с Сатаной дух крепчает. Поднялся человек на ступеньку, Сатана ему испытание потруднее. Опустился – экзамен полегче И так всю жизнь. Так что с тактической точки зрения, Сатана мой самый лютый враг, хочет меня от Бога отдалить. А со стратегической – важнейший друг, ведь только в борьбе с ним и я приближаюсь к Богу.
Б р и ч к и н.  Да… задали вы мне загадку… Так вы… я так понимаю, в Бога веруете…
Д а в и д.  Конечно!  А вы нет?
Б р и ч к и н.   Утратил я веру. Прискорбно мне очень, но утратил.
Д а в и д.   Цыпленок пробил скорлупу, вылез наружу, а вокруг мир, большой и страшный. Вы не веру утратили, а скорлупу. 
Б р и ч к и н.  Да..задали вы мне… загадку…  Но я к вам не с глазами, пока не жалуюсь. Я по другому делу.  Только есть ли у вас время?
Д а в и д.  "Когда Господь создал время, Он создал его достаточно".  Так что за дело Вас привело ко мне? Чудная пословица, правда? Ирландская, кажется.
Б р и ч к и н.  Я насчет стихов ваших. Один мне прямо в  душу:  точное попадание. Последняя строчка: "уйти, так ничего и не поняв". Вы молодым человеком это написали. С тех пор много чего пережили . Вот отсюда и мой вопрос: поняли вы или нет?
Д а в и д.   Знаете, у евреев  говорят: трудный вопрос важнее посредственного ответа… Что я вам отвечу… сказать, что да, я понял, будет ложь. Сами посудите: зачем тогда было бы Богу держать меня на Земле.… Сказать, что я  на том же уровне понимания, что и тогда -  тоже ложь.  Многое, смею надеяться, все-таки понял. Я думаю, что главная загадка человечества после этой войны,  которую Господь поставил перед нами, это загадка  времени. От ее решения зависит, если и не все, то очень многое. Вот всюду говорят: эта война последняя. Такой ужас больше не повторится… А почему, собственно? Мы разве поняли, что случилось? Почему именно в это время, а не в другое, не раньше и не позже? Что есть время? На первый взгляд, кто  же этого не знает? Все знают. А на самом-то деле не знает никто.
Б р и ч к и н. Очень мне это близко, Давид Израйлевич. Очень. Я после ранения все время об этом думаю. Даже свою теорию сочинил. Интересно вам?
Д а в и д.  Чрезвычайно.
Б р и ч к и н. Сдается мне, что все зло от лжи. И Татьяна Сергевна тоже ее не терпит. Кто соврал ей хоть единожды, конченный человек в ее глазах. А теория моя такая: ложь  копится, копится,  копится, а когда времени уже невмоготу ее держать, оно, время то есть, взрывается. Лопается. Ну, вроде как стручок. И такие горошины из него сыплются, одна другой страшнее. И война, и революция, и тиф, и голод, и испанка. Ну как? Не слишком глупо?
Д а в и д. Нисколько не глупо. 
Б р и ч к и н.  У меня много вопросов накопилось, только поговорить  не с кем. С заводскими – им это не интересно.  С образованными - так кто меня слушать будет?  … Я ведь самоучка…по верхам … нахватался…
Д а в и д.   Я вам важную вещь, хочу сказать, Николай Ермолаевич.  Систематическое образование - вещь безусловно важная. Но еще важнее – незашоренные мозги. Это очень редкий дар, и  этого у вас не отнимешь… Я хочу вас спросить…   Вы… в этом… ну… Патриотическом Союзе… состоите?
Б р и ч к и н.    Упаси Бог…  я же черная кость, Давид Израйлевич… Да и вообще –что мне там делать? Лясы точить? Времени жалко.  Вспоминать про имения сожженные? Не было у меня имений.  Пустое это. Есть у меня  приятель  из соседнего цеха. Он ходит туда. Рассказывал. Суета сует и всяческая суета. Да и то сказать… Я всю жизнь сам по себе. Это дом хорошо артелью строить, а себя самого – никто не поможет.
Д а в и д.   Это верно. Это очень верно… А что вы думаете о генерале Нечипоренко? Он так мои стихи нахваливал, так в похвалах рассыпался…. Прямо рахат-лукум. В краску меня вогнал.
Б р и ч к и н.  Что я вам скажу… Не очень-то я уверен, что есть у него слух к стихам. Это ведь от Бога. Не каждому дано… А  романс ваш его точно в волнение приводит. Только трудно ему представить, что штатский, да к тому же еврей, может так разбередить душу русского офицера.  Да еще написать это за пятнадцать минут.
Д а в и д.   В случайной компании.  Было там полдюжины или даже больше молодых людей, которые назвались поэтами. Так, знаете, гордо, да еще голову назад: "Я –поэт"… Ну и одна экстравагантная дамочка по такому случаю объявила поэтический турнир на заданную тему: "Златые дни, серебряные ночи"… Я не хотел, но Таня заставила. Татьяна Сергеевна.  А у меня перед глазами молоденький офицерик с таким лицом…не могу передать… ясно было, что он потерял все. Не имение, как другие, не собственность, не привилегии – все! Родину потерял, Россию… У меня, как вы понимаете, никаких сантиментов старый режим не вызывал. Но жалко мне было этого мальчика почти до слез… Да, так вернемся к нашему генералу.
Б р и ч к и н.    Что я вам могу сказать… Знаете, есть чемоданы  с двойным дном…
 Д  а в и д.   Понял.
Б р и ч к и н.     И похвалы его… Попались бы вы ему в девятнадцатом году… Я бы сейчас с вами не разговаривал.
Д а в и д.    Вы служили под его началом?
Б р и ч к и н.  Бог миловал.   . А с Нечипоренко служили два моих бывших  однополчанина. Рассказывали… Как возьмут они какой-нибудь  городок или местечко, он им: "Орлы! Заслужили! Два дня на поток и разграбление!"... Ну, а орлам этим, стервятникам, этак вернее будет, им повторять не надо. Не поток, потоки крови, особенно, если евреи. Ну, а насчет разграбления, тут уж они гуляли от души. А снасильничать – даже девочек, хоть десятилетних…А после еще… мало им того, чтобы надругаться, так после еще и убьют… У них один офицер не выдержал, к красным ушел… 
Д а в и д.  А вы… Можно личный вопрос?
Б р и ч к и н.   Вам все можно.
Д а в и д.    У вас не было такого соблазна,  к красным уйти?
Б р и ч к и н.   Бог миловал. Я, Давид, Израйлевич, народ не по книжкам знаю . Я его изнутри. И что это такое будет "власть трудящихся", пока настоящая власть не скрутит  их, этих самых трудящихся в бараний рог, –это я очень хорошо себе представлял. И оказалось точно…Как в воду глядел.
Д а в и д.   Тогда я не понимаю… Почему Таня его в дом пускает?
Б р и ч к и н.  А она не знает.
Д а в и д.  Что же вы ей не рассказали?
Б р и ч к и н.  Она не спрашивала. А я, Давид Израйлевич, чего  сам не видел, того не говорю. Спросят - расскажу, что слышал, да и то не каждому. Такое у меня правило, вы уж извините.
Д а в и д.  А Нечипоренко чего к ней приходит? Сергея Валериановича давно в живых нет…
Б р и ч к и н.  Думал я об этом… думал… Может ошибаюсь, но сдается мне, что Татьяна Сергевна для него – луч светлый в темной душе. Как Сергей Валерианович до того. Самому отпетому, я думаю, нужен такой вот луч… Тут Достоевского надо, чтобы разобраться…   Вы бы  мне, Давид Израйлевич, стихи свои дали. Я верну.
Д а в и д.    Я не издавался.    Русский  стих так разработан… Сейчас только ленивый не пишет… Да и сами подумайте: как это для русского уха - "поэт Гуревич". Пока не накопится два-три десятка первоклассных стихов, нечего и думать.
Б р и ч к и н.   Все-таки – прочтите. Пожалуйста. Хоть самый последний… Я краем глаза увидел у вас на столе…
Д а в и д  Очень мне досадно, Николай Ермолаевич, что так поздно нас судьба свела. И так ненадолго. Близкую душу встретить – это.. да вы и сами знаете.
Б р и ч к и н. А вы и вправду  уезжаете?  Татьяна Сергевна говорила, да похоже, что сама она в это не очень верит.
Д а в и д.  Уезжаю. Вправду.
Б р и ч к и н.   Все-таки трудно представить… Здесь у вас и друзья, и работа, и жилье приличное. Все!... А там?
Д а в и д.   А там –родина.  Вы уже сколько лет на чужбине?.
Б р и ч к и н.   Четырнадцать. Без малого четырнадцать.
Д а в и д.  А я –  без малого две тысячи. Устал по чужим углам. Я думаю, что вы – вы поймете.
Б р и ч к и н.   Зов крови, значит.
Д а в и д.  Не крови, а Бога.
Б р и ч к и н.  Значит, все это у вас серьезно… И отговаривать смысла нет. А Татьяна Сергевна надеется… Очень переживает.  В лице меняется, как коснется... Так оно, значит… Ладно… Но стихи свои последние – уговор дороже денег.
Д а в и д.   Боюсь, вам будет больно слушать. Каждый видит мир из своего окна.  Поэтому все мы   видим  по-разному…Вы родину потеряли, мать. А я мачеху.
Б р и ч к и н.  Все равно, все равно… Татьяна Сергевна правильно говорит. Стихи лжи не терпят.  Ну, пожалуйста!
Да в и д.   Хорошо. Будь по - вашему.
Безрадостен, как сирая зима
С тоскливым ветром и дождем со снегом
Сон разума, сошедшего с ума
И обреченного блуждать в тумане сером.
Бренчанье рваное ослабленной струны,
Ворчанье пьяное ославленной  страны,
Плутающей со смертью на закорках.
Разливы луж и обмеленье рек.
Береза без верхушки, грязный  снег
И дряхлая церквушка на пригорке.
Заимствованных мыслей недолет,
Фонарь, изображающий восход,
И сон о мачехе отвергнутого сына.
Тоскуют небеса, но мир под ними пуст.
И даже  если у дороги  куст,
И даже  если…
Б р и ч к и н.    …этот куст – рябина.  Горько… действительно, горько.. но правда… Спасибо…Я пойду… И так сколько времени отнял…


КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Действие происходит на двух  площадках .  Н одной Татьяна и Давид, полуодетые  сидят  на растерзанной постели, на другой Ада и Аркадий.
А д а.    А я свежее белье постелила, которое ты любишь , розовое, а ты с такими новостями, одна другой  хуже…
А р к а д и й.   Что будем делать?
 А д а.   Василий Кузьмич раз пять предупреждал:. Сначала думать, потом делать.
                -----------------------------------------------
Т а т ь я н а.  У нас новая сестра… Берта. Приехала из Палестины.  Вернее удрала.
Д а в и д.  И что?
Т а т ь я н а.   Рассказывает всякие ужасы.  У них друг был. Тоже русский сионист, но поселился не в Иерусалиме, а в….  Забыла.  Пять  или шесть лет назад там был жуткий погром и его убили.
Д а в и д.  В двадцать девятом.  Хеврон.  Там Давид начал царствовать.
Т а т ь я н а.  Да, кажется,  Хеврон.  А месяц назад арабы вырезали целую семью. В соседнем доме, в том числе маленьких детей. Младшему годик.
 Д а в и д.  Пять человек. Я знаю.
Т а т ь я н а.  И так, она говорит, чуть ли не каждый день. Вот люди и бегут.
Д а в и д.  "В тех, кого мы теряем, мы ничего не теряем". Я не осуждаю, упаси Бог.  Но если кишка тонка, то лучше под ногами не путаться. И своими причитаниями не мешать другим строить страну.
                ----------------------------
А д а.   Начнем с  твоего брата.  Откуда у тебя такая уверенность, что твой брат не проболтается? Даже не желая. Просто брякнет в какой-нибудь компании.
А р к а д и й.  Он знает, что мне это грозит смертью.
А д а. Ну и что? В наше-то время, брат на брата. Тем боле, что вы по разные стороны баррикады.  Ты же для него классовый враг!
А р к ад и й.   Он на это так не смотрит.  Для  него брат это брат.  Давид, как бы тебе объяснить…Не такой он человек. Он не из нашего времени.
А д а.   Старорежимного, стало быть. Еще хуже.
А р к а д и й.   В его понимании есть вещи, которые вообще вне времени. Времена меняются, а они нет. И вообще он скоро уезжает в Палестину.
                -----------------------------------------------
Т а т ь я н а. А  тебя все это не пугает? Можешь не отвечать, я знаю.  Но  неужели не ясно, что у вас нет шансов, ну просто ни малейшего! Если Англия, величайшая империя, где солнце не заходит,- а ведь это не фигура красноречия, это действительно так  - не заходит! – если Англия не желает дать вам свое государство, то вы его не получите! Хоть лопните! И арабы! На каждого из вас сотня арабов. И они  умеют воевать. Завоевали когда-то почти полмира! А вы не воевали уже две тысячи лет!... Что ты молчишь?
Д а в и д.   Мы уже имели дело с великими империями, и все они были намного -  намного сильнее нас. Египетская, ассирийскя, вавилонская…Продолжать?  Римская, испанская, португальская, оттоманская… российская, наконец… Все, кто враждует с евреями, плохо кончают. Не вижу причин, почему этот закон обойдет  Англию. Развалится и она. Только не спрашивай, как. Я не знаю
Т а т ь я н а.   Ты непредсказуем и неисправим. (Они сидят рядом, ее голова у него на плече). Может, за это я тебя и люблю… (Он целует ее руку).
                ------------------------------------------------------
А д а.  Проболтаться можно и в Палестине… А если бы партия приказала, ты мог бы ликвидировать своего брата?.. Ну? Что ты молчишь?  Смог бы?... Бедненький, как ты побледнел… Ладно, я пошутила.  Шутка.   Сейчас не девятнадцатый год. Если надо будет, сделают без тебя… Но у меня был любовник, который своего брата не пощадил.
А р к а д и й.  Знаю. Нечаев. Который оказался троцкистом.
А д а.  Тогда он никаким троцкистом не был. И вообще, партия с этим вопросом разобралась. Досконально. Иначе я бы здесь с тобой сейчас не сидела. И вообще, закроем эту тему.  Что делать со второй проблемой, вот в чем вопрос. Ты уверен, что Танька не поверила?
А р  к а д и й.  Так мне кажется. Тем более, что генерал подтвердил: пустили в расход,  даже допрашивать толком не стали… А как же ты спаслась? Соблазнила кого-нибудь, как миледи своего тюремщика?
А д а.  У миледи было много дней. А меня бы расстреляли через пятнадцать минут максимум, пока довели бы до опушки. Хотя нет. Они хотели до казни меня изнасиловать. Спорили, кто т первый. Но на мое счастье два шальных снаряда - рядом, один за другим. Они попадали, а я в лес, что есть мочи.  Повезло…У тебя, я вижу, от моей шутки все желание пропало? (Пауза)
                --------------------------------------------
Д а в и д.    Как я люблю целовать твои руки… Твои пальчики..
Т а т ь я н а.   Сколько они переделали, эти руки…Любимый  мой… Ты ведь   поэт, ты должен чувствовать, что значит для женщины:  у меня есть любимый…  Влюбиться, да еще без памяти, в сорок лет… Ты хоть понимаешь, что не из-за сладкой судороги?... Хотя я ее так люблю. В эту минуту я так остро ощущаю, что ты весь мой. Весь! Весь! Весь! Это такое счастье… 
Д а в и д.     Да….Наверное, так чувствовал себя первый Адам в раю, когда Бог еще не разделил его  на мужчину и женщину.  Недаром же говорят: райское блаженство.    (Татьяна целует его).   
Т а т ь я н а.  "Остановись мгновенье, ты прекрасно!"  Что ты так смотришь?   
Д а в и д.   Я уже много дней об этом думаю.  Если Бог не создал двух одинаковых былинок, двух одинаковых комаров, двух одинаковых песчинок, то не логично ли предположить, что и двух одинаковых мгновений не может быть, а? Надо Николаю сказать.
Т а т ь я н а. Господи, ты опять о проблеме времени?  Ты на ней свихнешься! Вместе с Бричкиным  - на пару. Что ты мучаешь себя?
Д а в и д.  Это она меня мучит.  Иногда такое ощущение -  что вот оно, еще усилие  и  я ее решу.  Черта-с два! Убегает.
                -----------------------------------------------------
А р к а д и й.   В другой раз.
А д а.    Какой ты противный!.. Знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Может, твое умение мгновенно воспламенить женщину, это оттого, что ты обрезан?
А р к а д и й.    Не знаю. (Она ластится к нему, но он холоден.)
А д а.  Ладно, давай отчет и список.  Есть серьезные люди?
А р к а д и й.  Не думаю. Одиноко им. А  тут причастность к большому делу. "Патриотический Союз русского офицерства" - представь себе, как  это для них звучит. Музыка… Ну, и приходят, как в клуб. Покалякать ."Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они".
А д а.   Ну, а если завтра война…
А р к а д и й.     Зависит, что на первом плане. Если ненависть, пойдут против нас, хоть с чертом.  Если Россия - будут за нас, несмотря ни на что.  Но это все пустое. Большинству уже в седло не забраться без посторонней помощи.
А д а. Это неважно. Необязательно скакать и махать  шашкой. Военный опыт при них, никуда не делся. (Она углубляется в отчет). Боже, что за почерк…
                ---------------------------------------
Д а в и д.  Это божественное ощущение полного слияния…
Т а т ь я н а.  Тем не менее, ты готов меня бросить…
Д а в и д.  Ну пойми же ты! Есть вещи, которые выше человека, его личного счастья, его личной судьбы, его личных желаний.. Как мой предок, мой праотец Авраам. Вдруг  на семьдесят пятом году жизни Господь сказал ему: Уйди из земли твоей, от родни твоей, и из дома отца твоего в землю, которую я укажу тебе. И он все оставил, встал и пошел.
Т а т ь я н а. Но тебе Он этого не сказал.
Д а в и д.  Сказал! Всему народу. Не все услышали, а кто услышал, не все пошли, а кто пришел, не все остались. Но это неважно.  Наша история изменилась. Коренным образом. (Целует ее, но она не отвечает).
                --------------------------------------------------------
А д а.   Это мука, разбирать твои каракули.
                ---------------------------------------
Д а в и д.  Больше я писать по-русски не буду. Только на иврите. "Русский поэт Давид Гуревич."   Звучит восхитительно, не правда ли?  У меня такое чувство, что я ворую, ворую  чужой язык.  Надо писать на своем!
Т а т ь я н а. Но ты … Нельзя писать на неродном языке! А твой родной – русский! Важны стихи, а не фамилия автора.  Имя Осип Мандельштам сначала тоже царапало русские  уши. А кто сейчас об этом помнит?
Д а в и д.   Во-первых, я далеко не Мандельштам, а во-вторых, у каждого свой выбор. Я свой сделал. И в-третьих, я получил письмо от Бялика.  Ему нравятся мои ивритские стихи. Там, кстати, уже есть несколько первоклассных поэтов, пишущих на иврите. И все они из России. И я буду,  буду писать стихи на своем языке… Тем более, что иврит – уже сам по себе поэзия. Знаешь, какую первую пословицу  на иврите я выучил? Эйн давар ha- омед бифней ha- рацон. Нет ничего, что устоит перед волей.
Т а т ь я н а. Знаешь, что я решила?   Я поеду с тобой. Я просто не смогу жить без тебя…   что ты так смотришь? Не рад?
Д а в и д. (Смотрит на нее, ошалев от счастья) Не рад? Да я счастлив!!! Любимая моя! Но ведь ты сама говорила, как там опасно.
Т а т ь я н а.  Не  опаснее, чем во фронтовом госпитале. И не бойся: тебе за меня краснеть не придется. У нас в Смольном Закон Божий преподавали очень серьезно  …. Я все последнее время перечитываю Книгу Руфи.: "Твой Бог будет моим Богом. Куда ты, туда и я. Где тебя похоронят, там и меня". Я выучу все ваши законы.  Я выучу язык. Ты же знаешь, какая я упрямая. И профессия моя там будет важна, как нигде. А то, что я ставлю под сомнение идею сионизма – на моем веку столько идей разлетелись в прах...  На  месте разберусь, что к чему.  Заказывай еще одну визу. За это время мы успеем пожениться,  и я возьму твою фамилию. Ты что – не веришь? (Давид смотрит на нее – ошеломленный и счастливый) .
                --------------------------------------------------------
А д а.   Черт побери, почему не на машинке? Твой почерк разбирать - надо сначала на Лубянке спецкурс проходить. Я слышала, есть спецкурс по почеркам. Читают любой как по печатному.
А р к а д и й.  Снова сломалась. Надо выкинуть ее, к чертям собачьим, уговори, наконец, Петровича, чтоб дал деньги на новую.
А д а. Разбежался. Так он и даст… Никогда ты так длинно не писал.
А р к а д и й . Начальник ты или кто? Прикажи! А что длинно, так ведь  при тебе Петрович  велел  во всех подробностях… Всю ночь писал.
А д а. Так вот почему ты такой квелый сегодня. А я уж испугалась, что ты меня расхотел. (Продолжает читать). Два, чуть не забыла.  Кузьмич  давит насчет перебежчика. Позавчера снова справлялся.
А р к а д и й.    Пока ничего.  Он три ночи подряд в одном месте не ночует. Ему документы оформляют в Америку. А в Америке кто его будет слушать? Сама рассказывала, что американцам кроме как  до своей Америки, ни до кого дела нет.
А д а.   Да наплевать, кому и что он будет там рассказывать. Если бы дело только в нем, девять грамм и кончено. Надо узнать, как он сумел бежать. Ведь за ним тем же путем могут и другие.
А р к а д и й.  Ты права. Как же я сам недопер? Кроме того, есть родня, друзья. Если не помогли, так наверняка знали…. Ничего, найдем.
А д а . Яства пишутся без  в . Яства, а не явства. И в деревянный два  н.
А р к а д и й.  Приму к сведению.
                ----------------------------------------------------------
Д а в и д.    Это, конечно, эгоизм с моей стороны. Ведь там действительно опасно. Но я   так  … счастлив! 
Т а т ь я н а.  Я же сказала: не опасней, чем в прифронтовом госпитале. У нас почти четверть персонала погибли. Если бы не это, я б  в санитарках до конца войны и проходила. А тут шальной снаряд, врача и трех сестер на куски. Вот Яков Исаевич… У нас было два замечательных хирурга. Он и Шарапов Евгений Саввич. Царствие им небесное…Мне Оля прислала учебники по медицине, и Яков Исаич видел, что я каждую свободную минуту, да и вопросы задавала часто. Вот он и говорит: "Татьяна Сергеевна, довольно, будем  учиться на сестру милосердия. Милосердие у вас есть, а знание дело наживное. Тем более, когда практики выше головы"…Он был учитель милостью Божьей. Ну, и  я старалась из всех сил… Так что   работу я найду. С моим-то  опытом.
Д а в и д.  С языком как раз проблем  не будет. Почти все говорят по-русски.
Т а т ь я н а.   Я все равно иврит выучу.  Чтобы стихи твои понимать. Да и нехорошо это - жить в стране и не знать языка.   Папа говорил: трудно выучить первые пять языков, потом пойдет как по маслу. Иврит будет как раз шестой.
                А д а.  Что это за слово?
А р к а д и й.   Се…се…  сестемматичесие!
А д а.   Систематические! Си, а не се.  И одно м, а не два! Почему ты так плохо учился?
А р к а д и й.     Детство бывает один раз. И юность тоже. (Она продолжает читать.  Он насвистывает).
                ---------------------------------------------
Д а в и д.     Если ты твердо решила, то должна понять, что наша идея отлична от других тем, что она не беспочвенна. Господь дает нам такие ясные указания. Мы возродили древний язык, и уже есть гениальный поэт, который на нем пишет и которого  знают и переводят в России.. По крайней мере – переводили раньше, до того как иврит запретили.
Татьяна. Как это "запретили"?  Разве можно запретить язык?
Давид.  У них все можно. Объявили его мелкобуржуазным.   И еще подумай:   у какого народа был поэт,  которого  читали и читают все? Только Царя Давида. Но Давид вообще вне конкуренции. Столько веков  -миллионы людей на всех континентах каждый день,  на  ста языках... Представь себе только:  две тысячи лет – язык мертв, только для письма на религиозные темы, и вдруг!...Ты подумай: уже растут дети, которые не знают никакого другого языка, кроме иврита. Если это не чудо, то я не знаю, что такое чудо… Осушение малярийных болот и озеленение пустынь  -  это не чудо? А самое главное, у нас есть молодежь, которая готова умереть в этих болотах, но возродить страну.
Т а т ь я н а.    Господи, как я люблю смотреть не тебя, когда ты загораешься…  У тебя такая солнечная природа, а у меня лунная, свечу твоим отражением.
Д а в и д.  Не болтай ерунды!  Ничьим отражением ты быть не можешь! Да я бы никогда в жизни  не  полюбил такую. Для отражения мне достаточно зеркала.  А  ты… Я знаю твое тело наизусть, каждую сладкую складочку, каждую клеточку– на вкус, на запах и на ощупь. А уж про душевную близость и говорить нечего. Как часто нам даже говорить не надо –можем без слов. И все равно – только благодаря тебе, я  осознал, какая  это прекрасная тайна для мужчины – женщина…. Загадку времени, наверное, кто-нибудь разгадает. Но женщину  -никогда! 
Та т ь я н а.   Любимый!... (Целует его. Свет на этой площадке меркнет).
                ----------------------------------------------------
 А д а.    Ты знаешь, в юности я решила, что пока мировая революция не победила, революционеры не должны жениться. Там-сям… любовник или два, …  выпить стакан воды, как называет это Коллонтай…
А р к а д и й.    Почему же? Вожди женаты. Кого ты знаешь неженатого?
А д а .  Вожди другое дело. Мы же не вожди. Я говорю, про профессиональных рядовых солдат партии… Но за тебя я бы пошла.   Мы бы и дальше могли бы работать вместе. Василий Кузьмич намекнул, что в Китае назревают большие события. Я сказала, что хочу с тобой.
А р к а д и й.       Ну и…?
А д а .   Обещал подумать.
А р к а д и й.  Василий Кузьмич - человек! Слов на ветер не бросает.
А д а.  Через час Петрович заявится, а я с твоим гадким почерком до сих управиться не могу. (Звонок). Он. Обожает заставать врасплох. (Входит Петрович. Окидывает быстрым взглядом комнату,  заглядывает в спальню ,кивает  на раскрытую постель).
П е т р о в и ч.   Я вижу, вы  тут в постели решили "Краткий Курс" изучать.  Или, может, "Капитал"?
А д а.   Не добрались еще. Важные новости, Петрович. Надо срочно доложить Кузьмичу.
П е т р о в и ч.  Гражданин Климов Василий Кузьмич оказался врагом народа. Так что докладывать ему мы ничего не будем.
А д а.  Климов?   Сам Климов?
П е т р о в и ч.  Климов. Сам. Сам Климов.
А р к ад и й.   Не мо…не мо… не может быть…Василий Кузьмич… и вдруг враг народа? Как это может быть?
П е т р о в и ч. Может быть все.
А р  к а д и й.   Не понимаю… Залкинд и Хмелев  – троцкисты, это я понимаю… У Шухова брат-близнец в промпартии – понимаю.  Сусляков – бывший эсер,  тоже ясно…Карташов  был в левой оппозиции, тоже мог скурвиться… Но Василий Кузьмич? Путиловский рабочий… С Лениным сколько раз…Товарищ Сталин его гордостью партии … при всех…
П е т р о в и ч  Ты нам  эту гнилую пропаганду  тут не разводи…Органы не ошибаются. Ясно?
А р  к а д и й.  Это ясно, но я не могу понять, как  такой революционер…
П е т р о в и ч.   Тебя что волнует? Что он тебя в партию принимал?  Так мы с Адой дадим тебе новую рекомендацию, верно, Ада?  А плакать на реках вавилонских у нас времени нет.  Задание наше нам никто не отменял. 
А р к а д и й.  (Ходит по комнате).  …Враг народа… и никто не заметил…
А д а.   Значит, сумел замаскироваться.
П е т р о в и ч.  Ты вот - Арон Израйлевич Гуревич.  А играешь русского офицера Аркадия Ивановича Михайловского.  Да так здорово, что никому  и в голову не пришло усомниться. И так уже уже три года! Ну так и он играл.
А р к а д и й…Все равно не понимаю. Я актер по натуре, с детства мечтал о сцене. Бредил актерством.  . Я хоть Гамлета могу, хоть Офелию.  А у Климова  же  никаких актерских данных, ну никаких…
П е т р о в и ч.  Ну вот что. Надоело мне с тобой нянькаться. (Берет его за отвороты пиджака). Ничего понимать не надо!  Понял? Надо принимать как есть! Понял? Не понимать, а принимать! Понял? Органы не ошибаются! И партия не ошибается! Понял? Мы  рядовые солдаты партии! А не интеллигентская мразь. Понял?! Понял?!Понял?!
А р к а д и й .   Понял.

КАРТИНА  ЧЕТВЕРТАЯ
Квартира Давида. Давид читает . Звонок. Входит Аркадий.
Д а в и д.  Боже мой, Арончик, что случилось? На тебе лица нет.  (Аркадий бессильно опускается на стул, обхватив голову руками. Прости, опять забыл. Аркадий… Аркадий, Аркадий , Аркадий… Голова совсем дырявая с этим переездом… Так что случилось? Ты можешь, наконец, ответить?
А р к а д и й.    Я пропал.
Д а в и д.     Ты не пропал. Что бы там ни произошло, всегда есть выход. Но объясни, черт побери, что с тобой стряслось?
А р к а д и й.    Я его убил.
Д а в и д.   (Потрясенно и не сразу).   Кого?
А р к а д и й.     Этого гада… Нечипоренко…
Д а в и д.   Господи!... Кто-нибудь… Есть свидетели?
А р к а д и й.  Десять человек.  Нет, девять.  Неважно. Девять, десять –какое имеет значение?
Д а в и д.  Кто-нибудь видел, как ты сюда…
А р к ад и й.   Нет. Даже консьержка.
Д а в и д. Уже легче… Значит так… Через десять дней я уезжаю в Палестину.  Есть билет. Поедешь ты.  Перекантуешься здесь, переоденем тебя хасидом…главная трудность  - добраться до Марселя.  Поезд отпадает, полиция тебя уже ищет…Но что-нибудь придумаем. Ты примчишься в последний момент, когда уже отдают швартовы.  Времени на тщательную проверку не будет.  Каюта двухместная, ты будешь один, скажешь…Что-нибудь скажешь.  Если ты играл русского офицера, то уж хасида тебе раз плюнуть .   Арье-Лейба, сапожника, помнишь? Вот и сыграй Арье- Лейба… десять дней - на всю операцию это, конечно, мало, но если сделать все четко и без паники, то достаточно…  Успокоился немного? А теперь рассказывай. По порядку. Прежде всего, ты  уверен, что убил? Может быть, просто ранил.  Допустим, даже тяжело.
А р к а д и й.    Убил.  Наверняка убил.
Д а в и д.    Где пистолет?  Надеюсь, ты его не выбросил? Они обыщут все мусорные ящики. Давай его сюда.
А р к а д и й. Не было у меня пистолета.   Подсвечником.  Тяжелым серебряным подсвечником. Уверен, что еврейским. У тети Фейги был такой же.  Награбил, сволочь… Я расколол ему башку.
Д а в и д.  Так на тебе наверняка есть кровь! Снимай все, я проверю. Возьми пока халат… (Аркадий переодевается.) Так все-таки, как это произошло? И где?
А р к а д и й. В Патриотическом союзе, где же еще… Теплая компания… Для атмосферы  - при свечах… Стали, как всегда, вспоминать… сначала германскую, потом гражданскую… И он, гад, стал,  поучать, как поощрить солдат, чтобы воевали в охотку. Так он и выразился: "В охотку .  Я, говорит, как только возьмем город или там местечко, особенно жидовское, я своим орлам перво-наперво отдаю его на день, два или даже три – смотря по обстоятельствам - на поток и разграбление.  Древний обычай, сто тысяч раз себя оправдал. А солдату после боя, разгоряченному, что ему перво-наперво нужно?  Правильно: молодку да водку. Ну и золотишком прибарахлиться, это уж как положено. Сколько баб  и девок мы обрюхатили – одному только Богу известно. Да, времечко было, не вернешь. Погуляли мы. Хоть и  недолго, но всласть… А жидовки такие попадались красавицы -   хлопцы в очередь становились. Помню в Черкассах…. Если бы я ее раньше, взял бы себе,  а когда увидел, она  уже вся в крови  и без сознания. Ребята говорят, целка была. Родителей ее сразу на штык, орлы мои на жидов пуль не тратили. Штыком либо шашкой – чтобы голову с одного удара.. Что ж, решили, ей одной-то оставаться? Ну и… к папаше и мамаше, в рай ихний, жидовский…Да…Красоты невероятной. Даже родинка, довольно-таки большая на щеке  ее не портила"…  Вот на этой  родинке я и сорвался... Он от одного подсвечника, свечи, то есть, прикурить  собрался, А другим я его и огрел…
Д а в и д.  Ты ведь не заснешь, я боюсь. Дам тебе  снотворное, выспишься, отдышишься…Слава Богу, что никто не знает, что ты мой брат. Полиция живо сообразит, что ты   лег на дно.  Она тебя будет искать по ночлежкам или у проституток. Ничего, прорвемся.
А р к а д и й.  Они знают, что ты мой брат.  Самое позднее завтра отыщут адрес.
Д а в и д.   "Они" - это кто?
А р к а д и й.  Кто-кто… Наши. Они меня тоже наверняка ищут.
Д а в и д.    Кто тебя за язык дергал рассказывать? Есть брат, нету брата, какое их собачье дело?
А р к а д и й.    У коммунистов от партии секретов нет и быть не может.
Д а в и д.   Это, конечно, осложняет дело, но я тебя спрячу  в другом месте. Есть замечательная еврейская семья, они не откажутся.
А р к а д и й.    Ничего не выйдет. Они придут сюда. Или найдут тебя в  больнице.
Д а в и д.   А я им ничего не скажу.
А р к а д и й.   Они профессионалы. Вынут из тебя все, что знаешь и чего не знаешь тоже. Есть методы, опробованные. А потом убьют  и тебя, и это семейство… Ладно. "Не годится коммунисту бегать как борзая"… Так что явлюсь сам.  Что будет, то будет…  Спасибо, брат.  Буду жив, не забуду.




КАРТИНА  ПЯТАЯ.
Квартира Ады. Ада и Аркадий.
А д а.  Ты же идиот!  Кретин! Чего ты заявился ко мне? Ты что думал, что я тебя к груди прижму после того, что ты сорвал важнейшее правительственное задание? Сволочь!
А р к а д и й.   Сорвался… Виноват… Но если бы мы его похитили  – в Москве, его что, не расстреляли бы?
А д а.. Какое, к черту, "похитили "?  Он наш агент. Ценнейший!
А р к а д и й.  Нечипоренко?!  Наш агент?! Невероятно.
А д а.  Что тут невероятного? Обнаружился документ: украл полковую казну.  Откуда у него такие деньги? Не только награбленное.  Ну и приперли: либо сотрудничай, либо позор.
А р к а д и й.  Так почему же вы мне этого не сказали?!
Ада.  Никому  не положено знать больше того, что необходимо для дела.
А р к а д и й.      А  меня зачем к нему, если он наш агент?
А д а.   Как зачем? Доверяй, да проверяй.  Тем более, что ворюга. А агент –ценнейший. Вся белая сволочь к нему, как к магниту.  И все были под колпаком.
А р к а д и й.  Значит я три года жизни … псу под хвост?
А д а.  (Кипит от ярости).   Ты… ты… Ты важнейшее государственное задание псу под хвост!  Сволочь! Что теперь с нами будет? Мерзавец! Ненавижу! Ненавижу! Мерзавец!
А р к а д и й.  Ада, ведь ты в любви мне клялась, еще недавно замуж за меня просилась…
А д а. Слава  Богу, что не успела…Хороша бы я теперь была… Гадина! Ты мне всю жизнь испоганил! (Звонок). Опять Петрович!  Ведь был уже три часа назад.  Черт бы его побрал... Иди в спальню! (Она достает из сумочки дамский браунинг и стреляет ему в спину. Аркадий падает. Она идет открывать. Входит Петрович).
П е т р о в и ч.    Ты стреляла?  (Смотрит на труп).Так и чувствовал, что он у тебя… Убила, значит….Та-а-а-к... Такие, значит, у вас дела…
А д а.   Нечипоренко стал рассказывать, как в Черкассах громили евреев и как изнасиловали – оказалось, Аркашкину сестру. Вот он и сорвался… Надо труп убрать, Петрович.
П е т р о в и ч.  Та-а-а-к… В порыве, значит…. Ну, ну… "В националистическом порыве,  забыв о своем долге,  сорвал важнейшее государственное задание"… Интересная версия… А убивать - то  было зачем? Ежели положена ему пуля, так не тебе приводить в исполнение.  Сначала допросить надо. И не здесь и не нам.  Отправили бы его в Москву. С сопровождением, честь по чести. А наше дело телячье: обосрался и стой.
А д а.   Ярость меня обуяла. Что все испортил, мерзавец.  Надо труп убрать, Петрович.
П е т р о в и ч.   Да… Ярость, она, конечно… да… Значит, что у нас получается. Он – в ярости -  убивает ценнейшего агента. А ты, Делоне, опять же в порыве ярости, убиваешь его самого. А в Москве нас спросят : чтой-то у вас, миленькие, ярость на ярости сидит и яростью погоняет, а?   Нешто вам не ведомо, что большевик не яростью руководствуется, а волей партии?... Да-а-а…
А д а.   Надо труп убрать.
П е т р о в и ч.  Что ты как банный лист: все труп да труп. Уберут труп. Первый раз, что ли?... Кстати, а может, жив он? Проверяла?
А д а.  Ты же знаешь, я не промахиваюсь.
П е т р о в и ч.  Знаю. На всякий случай спросил.  Не промахиваешься…  Но в этом деле большую ты промашку дала, Делоне. Огромаднейшую… Значит так! Я беру на себя руководство  группой. Ты завтрашним поездом едешь в Москву. В восемь двадцать семь.  Билет будет заказан.  Очень  тебе советую ночь эту не спать, а написать отчет.  Со всеми, со всеми подробностями. Все равно в Москве потребуют.  Ну и автобиографию, это само собой. И тоже – подробнейшую.   Мол, родилась в Царском селе в семье статского советника. В скобках: должность в армии приравнивается к генералу.  Да… Училась в институте благородных девиц.  В семнадцать лет увлеклась  революционными идеями. Вступила в партию эсеров…
А д а.  Я была там три месяца всего!
П е т р о в и ч.  Вот и напиши. Главное, чтобы было чистосердечно. Скажем, про Нечаева станешь писать.  С такого-то по такое-то  была в половых отношениях с гражданином Нечаевым Виктором Тихоновичем, который …
А д а.   Тогда он был комдив! Имел два ордена Боевого Красного знамени. А троцкистом стал через пять лет, когда мы давно уже вместе не жили! И партия проверяла этот вопрос! Самым тщательным образом!
П е т р о в и ч.   Ну и хорошо, что проверяла.  Партия чему нас учит? Проверяй, проверяй и проверяй. Каждого из нас проверяла. И будет проверять еще не раз. Без этого коммунизм не построим. И что с гражданином Гуревичем Ароном Израйлевичем, который сорвал важнейшее государственное задание, состояла  в половых сношениях с 1931 года и по настоящий момент.  Главное, чтобы все-все подробно и чистосердечно.
А д а.   Да… Ты, я вижу,  мою биографию  лучше меня знаешь.
П е т р о в и ч.  А ты что думала?  Если я  я иду под начало  данного человека на такое важнейшее дело, ясно что надо знать о нем все.
А д а.  Да ведь и  у тебя, если уж на то пошло,  происхождение не совсем пролетарское. Конечно, быть сыном лакея почетнее, чем дочерью статского советника…
П е т р о в и ч.   Ты, значит, тоже моей биографией поинтересовалась?
А д а.   А как же. Чай, не девочка.  Знала, кто ты.  Не знала  только, до какой степени…
П е т р о в и ч.   До какой требуется, Делоне. В точности до этой степени. Ни вправо, ни влево.
А д а.   А когда я со своими любовниками в постели  кувыркалась, ты, видать, под кроватью сидел, записывал  сколько раз. 
П е т р о в и ч.  Было  б надо, так и сидел бы.  Только незачем.  Они на следствии сами все  рассказывают.   Да, чуть не забыл.  Ты оружие-то сдай.
А д а.  Оно именное. За заслуги перед революцией.
П е т р о в и ч.   Вот и хорошо. Значит, целее будет. (Ада достает из сумочки браунинг, задумчив вертит его в руках, так что ствол иногда направлен на Петровича) . Ты им не балуйся. Не такое время, чтоб оружием баловаться. Добаловалась. (Властно протягивает руку  и забирает браунинг). Так-то оно вернее будет. А я, знаешь,  переночую у тебя. В этом кресле. А то, боюсь, устанешь ты, всю ночь  писавши, да и опоздаешь на поезд. В Москве , поди, волноваться будут.

 КАРТИНА     ШЕСТАЯ.
В ресторане. Давид и Татьяна, Бричкин и Катя.
К а т я.  Вот уедете вы… да нет, я, конечно, от всей души, чтобы все было у вас хорошо… Я говорю, вот уедете…я совсем одна останусь… Всегда знала: если что – есть Таня, а теперь?  Коля меня из жалости к себе взял.  А ведь надоем ему – выкинет.
Т а т ь я н а.  Зачем ты наговариваешь зря?
Б р и ч к и н.   А это чтоб надоесть скорее.  Такое достоевское свойство : если раны нет  – расковырять, чтобы   болью своей наслаждаться.
Т а т ь я н а.   Не надо. Пожалуйста. Ведь последний день.  Бог знает, когда увидимся. Да и увидимся ли. (Пауза).
К а т я.  А я работу нашла! Сама не могу поверить.  Послезавтра будет неделя
Т а т ь я н а.  Что ж ты молчишь? Такая новость!...Как я рада! Боже, как я рада!.. Что за работа?
К а т я.  Детей русскому  языку учить. И вообще.
Б р и ч к и н.  (Сквозь зубы).  И манерам. Что ж ты про манеры забыла?
К а т я.   (С вызовом).  Да! И манерам!... Он как узнал, что я смолянка, жалованье прибавил и просил,  чтоб и манерам. Девочке пять, а мальчику четыре. Но уже читают. По-французски, конечно... Они хотят , чтобы к тринадцати годам дети знали пять языков.
Д а в и д.   Разумно. А чем он занимается?
К а т я. Он врач, терапевт. С Татьяной в одной  больнице.  Доктор Вайншток. Меня, говорит, как Левитана: Исаак Ильич. Жена его зовет ИИ. Лет пятьдесят ему. Это второй брак.  Первая жена на Украине с дочкой во время погрома…. А эта намного моложе, но живут, видно, хорошо. (Татьяне) Он тебя знает. С большим пиететом отзывался. "А правда, говорит, что  она в Палестину переезжает?   Отговорите ее, это же сумасшествие, там адская жара и арабы,  и неизвестно, что хуже". А я ему говорю: "За любимым человеком хоть на край света, хоть в ад".  Он посмотрел на меня так… "Вы, говорит, Екатерина Алексеевна, человек из давно прошедшего времени. Но я это уважаю". Да я и сама знаю, что несовременная.
Д а в и д.  Есть разница, Катя. Современное и "нонешное".  Вы не "нонешняя". И слава Богу.  И вы, Николай Ермолаевич, кстати, тоже.  Совсем не нонешний.
Т а т ь я н а.  Кать, я хочу с тобой посекретничать… Ты не хочешь прогуляться?
Д а в и д.   По коридору направо в самом конце. (Женщины уходят) .
Б р и ч к и н.   А вы тут, видать, не в первый раз?
Д а в и д.   Кошерных ресторанов в Париже раз-два и обчелся.
Б р и ч к и н.  А я как раз давно хотел спросить.  Зачем она нужна эта кошерность?
Д а в и д,   Так Бог повелел евреям.    Да, кстати, Николай Ермолаевич, второй раз  вас прошу: перестаньте делать из  меня  мэтра.  Ну, какой,  я черту, мэтр?
Б р и ч к и н.   Для меня – да.  И вы ко мне так… по-человечески… Вы,  да Татьяна Сергевна…Очень мне горько в одночасье …двух дорогих людей…вас обоих лишиться…
Д а в и д.    Мне тоже нелегко…. Но поймите: Россия для вас родина, а для меня мачеха. Злая мачеха.  А вы  и Таня  – вы для меня все светлое, что связывает меня с ней. Я Тане говорил, что  встреча с вами – это подарок судьбы. Только очень редко балует она людей такими подарками. И не всех.  И перестаньте занижать себя. Я видел в жизни много высокообразованных ученых ослов, которые вашего ногтя не стоят. Образование и политес это нули. Пока перед ними нет другой цифры,  то есть качественной личности, они нулями и останутся.  …Но я о другом хотел.  Вам, Николай, достался алмаз. Высокой пробы. Конечно, он вывалялся в грязи, но остался при этом алмазом. Можно, наморщить нос, сказать: фу, какой он грязный и выкинуть. Огромному большинству достаются стекляшки, найдете  и вы себе свою чистенькую стекляшку…
Б р и ч к и н.  Но вы же знаете, что я люблю другую.
Д а в и д.    Я знаю, что вы сотворили себе в своем воображении некий недосягаемый идеал и влюбились в него.  А Таня земная женщина,  со всем, что есть в земной женщине. И это прекрасно! И Катя – прекрасная земная женщина!
Б р и ч к и н.   О, да! Еще какая земная!
Д а в и д.    Да знаю я, на что вы намекаете.  Вы вбили себе в голову, что она в вас видит только хорошего любовника. А это совсем не так. Я ведь говорил с ней. Часа два, не меньше.  Она в высшей степени достойный человек. " Я, говорит, Давид Израйлевич, всего его люблю, всего! А не только спать. А он не верит. Убедил себя, что мне, кроме физиологии, от него ничего не нужно"… И стихи твои любит.
Б р и ч к и н.   До что мне от этого? Не понимает она стихов.
Д а в и д.   Может быть. Стихи вообще мало кто понимает.  Но она в ваших стихах душу вашу видит и любит! Душу, а не рифмы, аллюзии и смелые образы.  Много ли поэтов, которым так повезло? Даже великих?   И еще…   Вы слишком огромное значение придаете разнице в происхождении.
Б р и ч к и н.    А чего себя обманывать?  Куда от нее денешься?
Д а в и д.   На самом деле, если эмоции побоку, это же нелепость! Ведь каждый из нас пришел в мир, чтобы выполнить свою миссию.  Ей для того надо было родиться в дворянской семье в Петербурге,  вам – в семье пономаря в Кобылове.  Это как цвет глаз, не более того.  Важно лишь одно: как человек выполняет свою миссию. А происхождение … Глупость это. Но она испортила вам много крови.  Мне, кстати, тоже. Ну и довольно! Отвяжитесь вы от этого.  …Неплохо было бы вам с ней уехать отсюда. ..   Ну, скажем, в Америку…
Б р и ч к и н.   Ну  а как его отмыть, сей "высокой пробы" алмаз? Столько грязи к нему прилипло.
Д а в и д.    Есть универсальное средство, древнее, как  мир: любовь.  Вы наверняка размышляли на эту тему - что такое любовь. В старину  считали, что это болезнь. Высокая болезнь. Нынче - что замаскированное культурой половое влечение.
Б р и ч к и н.   Ну, а вы?
Д а в и д.   Когда у человека вдруг на какой-то миг спадает с глаз пелена обыденности, и он  видит в другом образ Божий. А образ Божий так прекрасен, что не полюбить его невозможно. Таня увидела его в Кате, да трудно и не заметить, если посмотреть ей в глаза, но  внимательно. А вы не желаете смотреть, вот в чем беда. Постарайтесь увидеть, постарайтесь.
Б р и ч к и н.    Я…   если уж разговор как на духу… Тем более в последний раз… Она ведь мне тоже… небезразлична… Но как подумаю… сами знаете о чем…все во мне переворачивается.   
Д а в и д.   Вы знаете, в человеке есть его эго, животное начало, и есть его высшее  "Я" – часть Бога. И если вы их в себе различаете - легче бороться с  Сатаной, который норовит отнять у вас алмаз, и подсунуть вместо него чистенькую стекляшку, чтобы отдалить  от Бога.    Не поддавайтесь ему. Ведь  Господь спросит когда-нибудь:  "Что ж ты, Николай? Я тебе алмаз подарил, а ты пренебрег?"...
Б р и ч к и н.    Ох, нелегкую вы  загадали мне загадку, Давид Израйлевич. Не легче, чем о сути времени…  Ладно… обдумаю… Перемелется, мука будет… Перемелется, мука будет…   А может, мука…
Д а в и д.   Николай Ермолаевич, на родину вам вернуться не удастся, поэтому максимум того, что я могу  пожелать, это построить свое личное счастье. А оно  - только руку протяни.
Б р и ч к и н. А  вы уверены, что большевики это надолго?
Д а в и д.   В масштабе человеческой жизни  - да.  Такой абсолютной тирании история еще не знала.  И такого тотального террора против любого неказенного мышления тоже.  Сталину нужна власть над душами.  Но он не учел важного свойства человеческой природы: Создатель заложил в нас тягу к свободе.  Поэтому сейчас идет гонка на время: что произойдет раньше - расчеловечивание целого великого народа или крушение режима по той или иной причине. Так я это вижу. То, что он в конце концов рухнет под тяжестью собственных мерзостей, не сомневаюсь. Но вряд ли мы доживем.
Б р и ч к и н.   Да… Веселое будущее.
Д а в и д.  Вы же сами писали про наше время: "То ль взбесилось оно, то ль сломалось"?...
Б р и ч к и н. " Да понять нам не дано, что с ним сталось"  Мы ведь тоже не поняли. Загадка времени…  Может, не родился гений, чтобы ее решить... А может, кто и  разгадал, да никому неохота слушать. 
Да в и д.  А что  Европа  обанкротилась – это, я полагаю, понятно?   Две тыщи лет без малого европейцам проповедовали добро, любовь, милосердие и прочие прекрасные вещи. А чем закончилось? Всеобщим озверением и бойней.  Но самое главное: урок не усвоен. Так что жди повторения.  На Старый мир надвигается черная-черная туча,  а Европа ест, пьет и закусывает, танцует фокстрот и предается утехам. Раз Бога нет  и мы от обезьяны, то можно все, что угодно. Я стишок написал на иврите и перевел для Тани. Хотите?
Б р и ч к и н. Еще бы!
Д а в и д. 
На дне морском рыбешки обсуждают
Нелепый слух, что в мире есть вода.
В конце концов, подумавши, решают:
"Скорей всего все это ерунда.
Но даже если есть – что нам о том рядить
И  рыбьи напрягать мозги свои напрасно?
Ведь жили до сих пор мы без воды прекрасно,
Так без нее и дальше будем жить".
Б р и ч к и н. Так и живем. "Без воды "…  Я знаете о чем думаю?  Как это – мой друг пишет стихи на языке, на котором Бог говорил с человеком. Обалдеть можно. Присылайте мне хоть подстрочники. Ладно? А если не трудно, то еще и как звучат -  русскими буквами.  Я пойму.
Д а в и д.   Обещаю. Но и вы! (Возвращаются женщины).
Т а т ь я н а.  Ну, договорились до чего-нибудь?  Вы же два сапога пара.  Катя все торопила: давай вернемся. А я: дай им наговориться, тем более в последний раз. Мужчинам нужны слова. А мы в фойе так славно молча посидели, обнявшись.  Все, наверное, решили, что мы лесбиянки.
 Д а в и д.   Я посоветовал Николаю уехать с Катей  в Америку. Катя вы знаете английский?
К а т я. Да. Знаю.
Д а в и д.    А Николай выучит, как все иммигранты.  Родину на чужбину менять тяжко, а чужбину на чужбину…   Там половина населения иммигранты.  Никто кривиться не будет от вашего акцента, как здесь. И нет социальных перегородок.  Мерило всего – доллар.  С одной стороны это ужасно. А с другой – если ты заработал свои деньги честным трудом и честно платишь налоги, то людям наплевать, кто ты. Токарь, учитель, чиновник или еще кто. Мы с Таней были бы рады знать, что вы в безопасности. Ну? Что скажете?
К а т я.  Я как Коля скажет...      Тань, знаешь что мне в голову пришло? Может, ты там,  на Святой Земле, родишь, а?
Т а т ь я н а.    Ты с ума сошла.
К а т я.     Ничего я не сошла. У Коли соседка ниже этажом в сорок два с половиной родила. И такой мальчик чудный, не передать. Она дала мне его подержать. И знаешь, он плакал весь день, а у меня на руках сразу затих.   У меня   даже слезы на глазах выступили.
Та т ь я н а.   Это тебе надо родить. Тебе.
К а т я.   Я бы с радостью…Как Коля…
Д а в и д.    Все у вас с Николаем будет хорошо, Катя.   Только уезжайте из Европы, пока не поздно. Я прямо чувствую, что …  Николай Ермолаевич, как вы  однажды сказали: время лопается, как стручок, а горошины  - одна другой страшнее.   
Т а т ь я н а.  Давид, нам пора…
Б р и ч к и н.   Берегите себя!  Пожалуйста! Берегите друг друга!
Д а в и д.  И вы тоже. Берегите друг друга!  Друг друга берегите!
Т а т ь я н а. Тогда все  у вас будет  хорошо! (Прощальные объятия и поцелуи).
Б р и ч к и н.   Давид Израйлевич, знаете, что я думаю… Там, на Святой Земле, может как раз там загадка времени  и откроется?

                К О Н Е Ц.
Тракай. 7 – 19 августа, 2013