Письмо

Хмурым ноябрьским вечером, когда все нормальные люди сидят дома у телевизора, я брела в районную библиотеку. К завтрашнему дню требовалось сделать выписки, а если возможно, копии некоторых справочных материалов.
Ветер с дождём и снегом рвал из рук зонт, слабое освещение мешало рассмотреть месиво под ногами, и я уже ощущала сквозь кожу сапог влажный холод. Проклиная своего начальника, заявившего «кто, если не вы», собственную исполнительность и мерзкую погоду, надеялась, что нужные материалы найдутся и не придётся завтра тащиться в Центральную библиотеку города.

Раздел технической литературы оказался на удивление обширным, и вскоре я сидела в читальном зале перед стопкой выданных книг. Одни были весьма потрёпанными, другие едва ли пользовались спросом.

Отмеченные страницы усердно копировал ксерокс. Работа близилась к завершению, когда из очередного справочника вместе с рассыпающимися листами выпал конверт. Пожухлый, как и сама книга, видимо отложенная для реставрации и давно не выдававшаяся читателям.
Конверт из тех, советских времён, с едва видимым рисунком слева и почти отклеевшейся маркой справа.
Забытое кем-то письмо. Вскрытое сбоку. Без точного адреса, до востребования. И номер почтового отделения явно нездешний.

Первая мысль – найти адресата. Вторая – вряд ли. Безнадёжно. И третья – от лукавого – о чём письмо.
Пожилая библиотекарша уже поторапливала, закрываться пора. На вопрос – «что делать с находкой?» махнула рукой – «а что хотите». Вариантов не осталось, и письмо легло в папку вместе с копиями.

Любопытство – страшная штука. И домой я бежала, сгорая от нетерпения, уже не обращая внимания на дождь и лужи. Скинув верхнюю одежду и сапоги,   достала конверт. Вынула сероватые листочки в клеточку, явно вырванные из общей школьной тетради. Не знаю, выпускают ли теперь такие. Текст написан шариковой ручкой, почерк торопливый, не везде понятный. Местами на бумаге видны расплывшиеся фиолетовые разводы.
Дошла до кухни, села на табуретку, начала читать.

«Привет!
Ты даже не можешь себе представить, когда я пишу тебе письмо. Ровно два часа ночи. Я сижу на берегу, море тихое, спокойно плещется, ласкает прибрежные камни.
Полнолуние. Так светло, что не надо ни фонарей, ни свечей. Я пишу при свете луны, висящей над морем. Она такая большущая и... близкая. Я протягиваю руку, и словно ощущаю, как ложится в ладонь ледяное светило.

Прямо к моим ногам подбегает светящаяся тропинка. Бежит мелкая волна, гонит десятки светлячков к берегу. А вдали, ближе к горизонту, их сотни, тысячи.
Слева и справа от меня громадные скалы, поросшие редким кустарником, спускаются к воде. Словно развалины древнего замка, они молчаливы и угрюмы. Они насуплены и строги, а вода, живая и говорливая, нежно трогает обломки камней.

И в самом деле: «Луна, луна над ласковым берегом светит. А море, а море целуется с луной». Помнишь эту песню?
Наконец-то я увидела собственными глазами, как они целуются. Здорово!
Это ж преступление – спать в такую ночь.
Мои знакомые разошлись по палаткам, дрыхнут. Мне жаль их.
То, что вижу и чувствую, я отправлю тебе в письме и сохраню в памяти.
Представляешь, я пытаюсь словами написать картину. Эх, если б была художником. Не уверена, что нашлись бы краски, подобные тем, что являет эта ночь.

И не музыкант я – не смогу на бумаге передать нежнейшее многозвучие.
Не смолкая ни на минуту, поют цикады. Бьётся огромное сердце у моих ног. Шелест, шепот, шорох волн, скользящих по песку и камням, тихие всплески.

Облака, словно снежные хлопья, прозрачные и невесомые, застыли неподвижно. Они ждут рассвета, чтобы растаять совсем с первыми лучами солнца.

Я спускаюсь к воде, погружаю руки в светящуюся глубину.
Море... Я пою, читаю стихи, я объясняюсь ему в любви, огромной как оно само.
Пою песни, которые, знаю, чувствую, ему по душе. Сочиняю, импровизирую. Слова бегут словно волны. Я пою ему Баха.

Всё тихо кругом. Не спим только мы трое: море, я и луна. Нам хорошо.
Не знаю, чего я жду. Чуда, может быть.
Ты знаешь, я люблю Грина. Мне никто не обещал, но... Вдруг появятся передо мной на рассвете алые паруса. Или заскользит по светящейся тропинке Бегущая по волнам, или... Да мало ли каких чудес ждёт душа в такую сказочную лунную ночь на берегу моря, таинственного, полного неожиданностей.

Я внимательно вглядываюсь в даль, ловлю насторожённо все краски и звуки. Я должна унести это с собой навсегда, на всю жизнь.
Кто знает, как она сложится. Вдруг когда-нибудь воспоминание об этой ночи на морском берегу поможет мне не потерять себя. Говорят, с возрастом душа тоже стареет. Не хочу.

Я жду рассвета. Четыре часа. Надо же, время идёт совсем незаметно.
Удивительно, я одна, но мне не скучно. А безумно интересно!
Запрокидываю голову – за моей спиной скалы, где-то острые, где-то сглаженные. Торчащие из них корявые стволы деревьев. Над ними небо,  абсолютно чистое, синее и звёздное. Солнце придёт оттуда.
А луна всё такая же обалденная.

Прошло всего полчаса. Звёзды бледнеют. Синева тает. Необычайно чистая голубизна сменяет её. С каждой минутой голубой цвет становится всё сильнее, насыщенней. Вот даже и воздух стал голубым!
А прямо передо мной уже не серебро на воде, а золото, но тусклое, бледное.
В небе над морем – крылатые тучи, и краски – Боже мой! Нет слов!
Голубое, розовое, жёлтое, сиреневое – тончайшие оттенки и сплетения цвета и света.
Я впитываю это волшебство глазами, складываю картинки в памяти. Вдруг когда-нибудь учёные смогут достать из неё давно хранимое, соединив проводами с каким-нибудь прибором. И ты на экране, как в телевизоре, увидишь то, что вижу сейчас я.

Без десяти минут пять. Луна, как и прежде, великолепна. А ведь ночью было лунное затмение. Полное. Я видела это впервые в жизни.
Мы всей компанией пришли вечером купаться – представляешь, купались нагишом! Море чёрное, тьма кромешная, и наши тела, скользящие в этой тьме. Мы были как стая дельфинов! Восторг!
Потом посидели у костра, и все разошлись. А я осталась. Я хочу до конца
насладиться этой незабываемой ночью.

Вечером солнце уплывает в море, скрываясь за краешком берега справа.
Сейчас там, с западной стороны, облака – нежно-лиловые, и на их фоне – тёмные скалы с серыми проплешинами обнажённых камней.

Вода замерла, чуть заметно её шевеление на влажном песке.
По спине побежал холодок. Надо же, а ночь была такая тёплая, нежная...»

Всё. Больше в конверте ничего не было. Ни имён, ни дат. Похоже, писала девушка не старше 18-20 лет. Удивительно, но читая, я видела и слышала то, о чём она рассказывала.
Словно сама провела ночь лунного затмения, полнолуния, сидя на камнях у кромки воды, вдыхая запах моря и водорослей.

Можно только гадать, как сложилась судьба столь восторженного существа. Кем стала она, подарившая мне тепло и умиротворение южной ночи? Художником? Писателем? Или прожила ничем не примечательную жизнь?
Кто знает?
Только я улыбалась, и не было плотных штор на окнах, за которыми продолжал плакать ноябрь. Было безбрежное море у моих ног, волшебные краски рассвета. И ожидание чуда.





Май 2014г.