Храм нашего детства. 60-е ХХ-го столетия

                «А в кипящих котлах прежних войн и смут
                столько пищи для маленьких наших мозгов!
                Мы на роли предателей, трусов, иуд
                в детских играх своих назначали врагов.

                И злодея слезам не давали остыть,
                и прекраснейших дам обещали любить,
                и друзей успокоив и ближних любя,
                мы на роли героев вводили себя»
                - В. Высоцкий. 

       Кино изобрели не братья Люмьеры, а какой-то пацан,  впервые посмотревший на мир через цветное стекло.
       ...наконец-то, первый самостоятельный  поход в кино. Огромный, с детской точки зрения, кинотеатр, с мощными колоннами, вмещавший аж, наверное, 100 зрителей. В последующие несколько лет он почему-то казался все меньше и меньше, хотя мест уже было 400.

     Неотъемлемый антураж – покупка на улице, до входа, мороженого. Тогда оно стоило 13 копеек, а с изюмом – целых 15! Детский билет на сеанс был 5, чуть позже 10 копеек, а на 2 серии – 20. Мороженое продавали «старые тетки»  (лет за 30-40),  накладывая  его в  хрустящий, поджаристый вафельный стаканчик   алюминиевой   ложкой   из   металлического бидона в деревянной бочке, обложенного льдом, чтобы не таяло, и дотошно до ста граммов взвешивая на магазинных весах со стрелкой.
     Со вкуса вожделенной прохладной сладости начинался поход в другой мир – мир кино. На контроле «старые тетки» внимательно оценивали возраст, (не на все фильмы пускали младших школьников), а затем продавали и  отрывали «контроль» на заветном синем квиточке. И вот, наконец, он, -  имеющий неповторимый запах, с откидными фанерными сиденьями и приглушенным светом, - кинозал.
          
       Небольшое отступление. Мы жили в маленьком городке. Настолько маленьком, что у местной начальственной знати в кино были свои неофициальные места, - в центре зала, впереди удобный широкий проход, куда можно было свободно вытянуть ноги. На них я, ничтоже сумняшеся, и уселся, номера мест на билетах не указывались. После журнала в зал вошла фигура партноменклатурного пошиба в длиннополом шпионском плаще и шляпе, и контролер  попросил  меня  пересесть, благо,  свободных мест хватало. Почему я должен это сделать, он не объяснил. Конечно же, я заупрямился. Фигура села левее через ряд, и весь кинофильм гневно посверкивала на меня вертухайским оком.
    
          Несколько минут ожидания – свет начинает понемногу затухать, и на экране появляются первые кадры, но не фильма, а… киножурнала. На детских сеансах это обычно был киножурнал «Хочу все знать», а на взрослых - «Новости дня» или, на очень кассовых фильмах - «Фитиль». После 10-минутного журнала делался маленький перерыв, чтобы впустить в зал опоздавших зрителей, и наступал волшебный мир кино.
    
     В памяти остались первые детские фильмы с эхом не так давно, по нынешним временам, закончившейся войны: «Улица младшего сына», «Девочка ищет отца», «Друг мой Колька», затем был «Юнга со шхуны «Колумб». Помню чешский фильм по Жюлю Верну «Тайна острова Бек-Кап» с бутафорскими чудесами и подводной лодкой, похожей на дубовую бочку с лопастями, как у вентилятора.  И «Тайна двух океанов» - одно из первых детских потрясений, (вот выяснил, что это был только второй фильм молодого П. Луспекаева)
     Запомнился и общешкольный культпоход в местный кинопрокат, где демонстрировали, как работают те, кто показывает нам кино, а в заключение – просмотр супермультфильмов «Необыкновенный матч», «Шайбу! Шайбу!» и «Золотая антилопа».
          Из иностранных или, как тогда говорили, импортных – Бабетта, мистер Питкин и джаз, в котором только девушки. Артисты – Бриджит Бардо, Джина Лолобриджида, Ив Монтан, Ален Делон, Мерилин Монро, Луи де Фюнес, Жан Габен, Жан Поль Бельмондо, Катрин Денев, Софи Лорен, Фернандель…

     Рязановская «Гусарская баллада» имел у нас успех оглушительный.   Пересматривали   по  нескольку  раз.  А песню про Анри четвёртого моментально выучили и дружно распевали, -

«Жил-был Анри Четвертый,
он славный был король,
любил вино до черта,
но трезв бывал порой».

     «Дон Кихот». Мало что понял, но сцена где бурдюки с вином превращаются в чудовищ, а идальго пронзает их мечом,  меня поразила и немного напугала. А в конце рафинированного индивидуалиста Дон Кихота было очень жалко.
         
          Переживал, глядя первый раз «Последний дюйм» по рассказу, напрочь ныне забытого Джеймса Олдриджа. Фильм о мужестве, о преодолении страха, а ещё о безграничной любви сына к отцу. А  песня там какая!  - «Тяжелым басом ревет фугас, ударил фонтан огня. Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня…»
         
      Экран для нас был виртуальным пространством, той абсолютной свободой, которая была подвластна только Богу на заре человеческого детства. И детства отдельного человека. Все то, что в нашей собственной повседневной жизни категорически запрещалось, признавалось недопустимым, там, на экране, было безусловным достоинством. Драться, не подчиняться силе и авторитету, хитрить и хулиганить там позволялось.
     Экранные герои устраивали нам праздник непослушания, давали уроки свободы. Там можно было быть взрослым. И там мы были героями. Чисто приключенческими или фантастическими  картинами советский кинематограф нас не очень баловал, и когда на экраны вышел фильм «Человек – амфибия», это было сродни термоядерному взрыву. Какие очереди стояли в кинотеатры! Одного просмотра нам было мало, и мы снова и снова с разными ухищрениями прорывались в кинозал, чтобы  опять и  опять сопереживать Ихтиандру и Гуттиэре, презирать и ненавидеть Педро Зуриту. Музыка Андрея  Петрова,  -  это  был  его  дебют в  кино,  -  и  две замечательные песни, одна из которых «Эй, моряк», в стиле буги-вуги моментально ушла в народ. Мы дефилировали по нашей улице и громко орали, — «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно. Там бы, там бы, там бы, там бы пить вино…»
      
         А в «Заставе Ильича» Марлена Хуциева молодой М. Кононов говорил – «У людей примусов не хватает, а они танцуют» А еще от Фаины Раневской – «Муля, не нервируй меня» в «Подкидыше»

       Рано погибший, потрясающий Е. Урбанский - «Коммунист» и «Чистое небо», по которому я писал в школе сочинение.

       «Дом, в котором я живу». Кажется, там молодая Жанна Болотова – «Отчего люди не летают, как птицы?», и молодой Михаил Ульянов. Смешной момент из фильма – беременную жену среднего брата сажают в машину скорой помощи, она боится, а муж ей и врачам вдогонку - «А может еще рассосется!?» И когда герою фильма кричат в лестничный   пролет  -  «Не ходи к ней… нет   ее   больше… она умерла…»
И потрясающая песня – «Тишина за Рогожской заставою…»

     «Добровольцы» - эпохальный, местами суровый, и вместе с тем, пронзительно душевный и юморной фильм. На века. И такая же песня – «А годы летят, наши годы, как  птицы  летят, и  некогда нам оглянуться назад…», которую мы поем до сих пор и, уверен, будут петь наши дети и внуки.

      «Коллеги» по книге будущего диссидента В. Аксенова. Молодые В. Ливанов, О. Анофриев, В. Лановой и песня Геннадия Шпаликова, - «Ах, ты палуба-палуба, ты меня раскачай. Ты печаль мою, палуба, расколи о причал!»
      Когда потом впервые прочитал Ремарка, понял, что «Коллеги» - это наши «Три товарища»
    
     Чуть позже началось «взрослое» кино – «Александр Невский», после которого штакетник в ближайшем саду был изрядно прорежен, а у всех пацанов в руках появились самодельные мечи. А далее были «Дикая собака динго» с девочкой Галей Польских в главной роли и франко-итальянские «Три мушкетера» с Милен Демонжо в роли миледи Винтер. После последнего фильма все мечи были соструганы на шпаги.

     Затем появился первый советский триллер-ужастик «Вий» по Гоголю, а к 20-летию победы в Великой Отечественной войне – документальный фильм «Обыкновенный фашизм». На него почему-то билетерши детей до 16 не пускали. Но мы, однако, прорывались. Там были голые тетки. Призн;юсь, тот факт, что они стояли в очереди на расстрел или в газовую камеру, нас впечатлял меньше.
    
         А «Самогонщики», и «Пес Барбос и необычный кросс»?! От смеха на сиденьях оставались мокрые пятна.
   
      Еще я лично дважды ходил на «Барабаны судьбы» о приключениях охотника в Африке и «В мире безмолвия» - первый цветной подводный фильм Жака Ива Кусто.   
   
       Какой мальчишка не любил фильмы про ковбоев? Риторический вопрос. Суровые герои в широкополых угрюмых шляпах, без промаха стрелящие из своих никелированных  кольтов  и  мечущие  ножи, скачущие  по прериям и пампасам на своих благородных мустангах, и, как награду, в финале обретающие любовь белокурых красавиц. Это всё называется вестерн.

     «Лимонадный Джо», - кто ж знал тогда, что это пародия на упомянутые вестерны и чехи – киношники просто прикалывались над Америкой, напитком «Кока-Кола», ковбоями и навязчивой рекламой. – «Считаю до трех, - если вы не приступите к извинениям, приступит мой «Смит энд Вессон» - «Хочешь метко в муху бить, нужно колалоку пить!» – «Это он, моего сердца чемпион!» – Специально пересмотрел и обнаружил фразу – «Алкоголь в малых дозах полезен!» - Лет через сорок М. Жванецкий добавил – «В любых количествах»

    «Парижские тайны» и «Фантомас» с уморительным Луи де Фюнесом и великолепным, благородным Жаном Маре. Скажи нам тогда, что мужественный Жан обожал мальчиков… Не знаю, не знаю…

    Гайдаевский фильм «Деловые люди», который мы смотрел не то в «Украине»», не то в «Котовском», был для нас и остался совершеннейшим шедевром, разошедшимся на цитаты, - «Мне очень жаль,  Боб, но Боливар не вынесет двоих», «Успеем добежать до канадской границы»,  «А вы мочу молодого поросенка не пробовали?»
       После этого фильма я на всю жизнь влюбился в  О’Генри и знал его рассказы наизусть, - мог  на  спор продолжить  любой с заданной мне строчки. 
     Где-то вычитал, что в театре жизни самые настоящие зрители – дети. Это правда. У нас было абсолютное детство.

     В нем не было компьютеров, мобильников, дивидишников, спутникового телевидения. Зато был клуб завода  им. Кирова,   кинотеатры  «Украина» и «им. Котовского».  И  я сейчас задним числом завидую моему однокласснику Шуре Клецельману. Подумать только, его дядя  Григорий  Борисович  Ойстачев, земля  ему  пухом, был директором сразу двух могилевских кинотеатров! Со всеми, бесплатно  истекающими на Шуру, последствиями.          
«Деда, а у тебя компьютер в детстве был?» - «Нет!» - «А дивиди?» - «Нет!» - «А сотовый?» - «Нет!» -  «Деда, а ты динозавров видел!?»
     Сегодня и завтра мы, позвякивая мелочью в кармане, шли в третий и четвертый раз смотреть гениальный фильм «Великолепная семерка» с лысым, как колено, Юлом Бриннером. А американский президент Рональд Рейган в бытность свою актером Голливуда, вопреки упорно существующей легенде, в «семерке» не снимался. И, как сейчас выясняется, фильм был урезан советской цензурой почти на час. Не по моральным соображениям, а чисто техническим, - фильм должен длиться 1 час 20 минут, а не два часа.  И  крутили  его   только  на  периферии,  а  не  в главных кинозалах, - это уже из соображений нравственных. Нам здорово повезло, - мы жили в провинции.
     У меня в детстве не было компьютера, интернета и даже телевизор не всегда был. Может быть, поэтому я понимаю, что за языком нужно следить, а за слова отвечать.

     И вот плывут титры и надпись «Конец», и нужно успеть вскочить, чтобы твоя тень – на экране, или подбросить в воздух панамку, кепку, шапку… Чтобы успеть, попасть в мигающий, устремленный дрожащею пылью на белое полотно луч киноаппарата, и запечатлеться в фильме, чтобы остаться в том невозможно волшебном мире. А потом, через боковую дверь выйти на солнечную улицу, и рассказать  друг другу, хоть и  сидели  рядом, самые  классные моменты, -

    - «Тот как развернется, а Чаплин пригнулся, и мужик кулаком   по   стене – бац!   Стена   грохнулась.  А  Чаплин
мужику снизу ка-а-ак даст! И как он вообще, скажи? А тот бороду – раз, сорвал, наган из-за пояса и - «Спокойно! Я – Котовский». А как он из тюрьмы бежал, скажи? Во, дает! А
этот, ого! Я, говорит, тоже командир, только советский. И – бах, бах в этого! Тот – брык, и все. А тот, который с ним, ну, этот, говорит – Знаешь, кто я такой? – Сильный! Ка-а-ак даст, так все сразу падают. А  этот  ему – р-р-раз!  Тот опять – брык! И говорит - «Братцы, он наш! Ей богу, наш!» И сразу стал за него. Ну, за нас. А Петька – Тихо, Чапай думать будет! А белые гады наступают, в психическую, а пулемет заело, и тогда она ка-а-ак врежет. А он плывет через реку, и беляки из пулемета кроют – та-та-та. А наши – из винтовок – тыдышь, тыдышь! И пули – пиу, пиу! И те – вниз с обрыва… А тут сзади наши на конях, - Ур-р-р-а! А тот был анархист. Пел «Цыпленок жареный». И флаг, как у пиратов – с черепом и костями. Пираты, они как анархисты. Тоже глаз перевязанный, пьют, дерутся и поют все время. А толстый – Налей-ка мне мою смесь №3! Выпил и хрум-хрум, - стаканом закусил. И этот, весь в белом – А мне, пожалуйста, стакан колалокового лимонада. И ковбой, ну, который лысый, издалека ножиком – на! А тот даже револьвер не успел достать. А Джо – бах! И прямо в муху на лету! А фриц - «Мальтшик, если ти скажешь, где есть партизан, ти будешь есть белий булька» А наш дурил ихних, как хотел. Чтоб они думали, что он того… а он в это время – разведчик. Они говорят - «Выпьем за победу». А он так подождал немного и говорит - «За нашу победу!». И выпил. Они думают, что он – за них, а он – за нас. И еще один там говорит - «Вы болван, Штюбинг» - и ходу!  А этот перчатку ему в лицо – Мои секунданты к вашим услугам, граф! А человек-амфибия, - по крышам, по крышам от полиции, а потом – на   дно  за  ее   сумочкой  и  гуляет  себе, собирает жемчуг – Я хотел подарить тебе весь мир, а
ты не захотела взять даже такую малость! И в конце ей – Ну, вот и все! Мне запрещали тебя любить, а я любил. Нас разлучали,  а  я  находил  тебя.  Как странно!   Сегодня  нам
никто не может помешать, а я прощаюсь с тобой навсегда. Я всегда буду тосковать по земле. – А она – И тебя на земле не забудут, Ихтиандр! – А он – Ты еще будешь счастлива, Гуттиэре. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Прощай! – И уходит в море. Нет,  скажи, как он…как она…как они…  Эх!!!»
          И разыграть самые впечатляющие сцены и пока еще не знать, что жизнь короче фильма, но она – самое великое кино, которое сулит самые невероятные приключения, и потому удивительно прекрасна. Удивительна и прекрасна!

       Таким  было наше кино. Больше такого кина не будет.

     P. S. «А чё это вы здесь делаете-то? Кино-то уже кончилось!» - из фильма "Добро пожаловать!  или Посторонним вход воспрещен!"




- из книги "ГОРОД-ПРИЗРАК"







с использованием Сети