Сценарий 1, сцены 1-5

 
(сценарий для спектакля на основе повести
Василя Быкова «Круглянский мост» 1968 г.)


Место и время действия:
Белоруссия, начало мая 1942 года

Действующие лица:
Стёпка (Степан Толкач) – боец партизанского отряда восемнадцати лет, худощавый, светловолосый, сирота, детдомовский;
Маслаков – старший группы из четырёх партизан, средних лет (30-40 лет ? ), крепкого телосложения, кадровый красноармеец, подрывнИк партизанского отряда;
Бритвин – боец партизанского отряда, сниженный за провинность с должности ротного командира до рядового, средних лет (30-40 лет ?), ростом ниже Маслакова;
Данила (Данила Шпак) – пожилой (50-60 лет ? ) бородатый боец партизанского отряда с чёрными косматыми волосами, из местных колхозников;
Митя – местный подросток пятнадцати лет;
Часовой первой смены – боец партизанского отряда;
Часовой второй смены – боец партизанского отряда.

Сцена 1

Вечер. Ещё светло. Митя на улице возле своего дома. Играет на гармошке и поёт:

«Мы с ним верные друзьЯ
Без вранья, без мАски.
На него кричать нельзЯ,
Он привыкший к лАске.

Мой конёк умён и скор,
Слово понимает.
Но совсем не терпит он,
Ежли кто стреляет.

(Далее звучит музыка без слов)

Митя относит гармонь в дом, подходит к коню, садится верхом.
Митя: - Ну что, дружок, пора нам ехать... Но-о...

Сцена 2

Группа из четырёх партизан (Маслаков, Бритвин, Данила, Стёпка) идут по лесной дорожке, затем переходят болото.
Маслаков в гражданской одежде, у него новый автомат ППШ. Бритвин в шинели и суконной пилотке, у него новая самозарядная винтовка СВТ. Данила в рыжем кожухе, в лаптях, у него короткий обрез с самодельной ложей. Стёпка в трофейном мундире, у него старая винтовка («трёхлинейка») со сбитым прицелом.
Стёпка, меняя руки, несёт тяжёлую канистру с бензином. Он часто останавливается, отдыхает, в результате немного отстаёт от всех. Маслаков, Бритвин, Данила переходят овраг. Степка останавливается на краю оврага. Выбравшись из оврага, Маслаков окликает его. Степка, обидевшись на них, молчит в ответ. Немного отдохнув, идёт в овраг к товарищам, которые заняты серьёзным разговором и не обращают на него никакого внимания.
Маслаков: – Реку под Круглянами знаешь?
Бритвин: – Ну.
Маслаков: – Там мост.
Бритвин: – Длинный, деревянный?
Маслаков: – Он самый.
Бритвин: – Вряд ли удастся. Там охрана.
Маслаков, поддев носком, стягивает с ноги сапог, перематывает портянку, надевает сапог.
Маслаков: – Охраны нет. Вчера разведчики сказали.
Бритвин: – Днём, может, и нет. А ночью?
Маслаков: – А зачем нам ночь? Днём и подпалим.
Бритвин: – Под носом у бОбиков?
Маслаков: – А что? Дерево сухое, вспыхнет, как порох. Только бы бензина побольше… Лишь бы дождя не было.
Данила (смотрит на небо): – Что-то хмурится.
Маслаков энергично встаёт на ноги.
Маслаков: – Ну, потОпали! Данила, бери канистру!
Данила несёт канистру...

Сцена 3

Группа выходит из леса. Все останавливаются возле канистры. Бритвин понимает, что пришла его очередь нести канистру.
Бритвин: – Неудобно же! Как вы ее несли?
Подбирает кривоватый еловый сук и продевает его в ручки канистры.
Бритвин: – Так будет лучше. А ну, берись, парень!
Стёпка: – Ваша очередь. Ну и несите!
Стёпка не хочет нести. За конец палки берётся Маслаков. Ему нести неудобно: сползает с плеча автомат, левая рука плохо сгибается после ранения.
Данила: – А ну дайте!
Маслаков: – Что, во вторую смену? Пожалуйста…
Группа выходит на опушку. Видят впереди деревню. Маслаков круто поворачивает в сторону, в ольшаник. Там идут по тропинке, которая выводит их к ручью на лугу. По полевой дорожке приходят к густому ельнику. Стёпка, отстав, тянется за всеми – на ноге сбилась портянка, чавкает в сапогах.
Маслаков: – Ну, больше деревень не будет. ЗагорАны спалены, КовшИ хуторские лесом обойдем.
Данила: – Прохвичи ещё.
Маслаков: – Прохвичи останутся в стороне. За речкой.
Данила: – За речкой, ага. Племянница там замужем.
Данила и Бритвин, улыбаясь, смотрят друг на друга.
Маслаков: – Потом. Как назад пойдем. Не теперь… Если управимся, ночью заскочим. Так тому и быть.
Данила: – Если управимся, то... Пасха же.
Маслаков: – Пасха, да. А вообще лучше не заходить. Меньше беды будет... Как-то зашли, едва ноги унесли…
Все останавливаются, осторожно опускают наземь канистру.
Маслаков: – Про комбрига Преображенского слышали?
Бритвин: – Того, что осенью немцы расстреляли?
Маслаков: – Какой осенью? Его еще летом расстреляли.
Бритвин: – А говорили, сам в плен сдался.
Маслаков (останавливаясь): – В плен! Языки бы тем повырвать, кто так болтает… Было это в ШнурАх. Славная деревушка. Люди попались хорошие, золотые люди. Через их доброту и погорели… Да, значит, было нас трое: я, комбриг Преображенский и лейтенант один, тоже из кадровых. Комбриг в своей танковой бригаде был командир, а пришел с пятью танкистами в отряд – уже чужой, пришлый человек. Отряд из местных, хотя были и красноармейцы, из окружений которые. А что комбриг танковых войск без войска? Всей и цены, что пистолет в кармане да граната на поясе. Правда, Преображенский и не стал кичиться. Так и пошел рядовым в наше отделение. А я отделЕнным. Понижение, конечно, ведь действительную помкомвзводом служил, старший сержант был.
Бритвин: – Велика шишка! Я вот старшим лейтенантом был – и ничего! Полгода рядовым проходил.
Маслаков: – Да, конечно. Но не в том дело… Начало смеркаться, вышли мы втроём на опушку, и тут – деревня. За болотцем на пригорочке хаты, дым стелется над огородами, и так вареной картошечкой пахнет...
Бритвин (усмехаясь): – Знакомая картина.
Маслаков: – Гляжу на лейтенанта, тот на комбрига, а комбриг и говорит: «Пожалуй, рискнём!» Заходим в хату, встречает нас дед - седой, но еще в силе, такой, знаете, дед-лесовик. Поздоровались. Говорит, никого, мол, нет, сплошь свои, перекусите да посушитесь. Чувствуем, не к добру это, но больно уж опротивело на пустое брюхо по мокроте. Авось ничего не случится… Люди славные оказались, дед – бывалый солдат, все про ту, германскую, рассказывал. Бабы – старуха и две молодицы – собрали на стол, не хуже, чем в праздник. Понятное дело, деревушка глуховатая, немцы пока не трогали, партизаны еще не наскучили, а главное – один сын их тоже в армии. Сняли мы все верхнее, мокрое, бабы начали сушить на печи да перед огнем. И перекусили. За стол с нами ещё трое мужиков сЕло, дед говорит, не бойтесь, мол, все люди свои. Ну ладно, мы не боимся, осмелели. Слово за слово, разговор, конечно, про войну, про немца. Комбриг им целую лекцию прочитал. Ну, наелись, немного подсохли, комбриг и говорит: «Вздремнуть бы часок». Дед огородами отвел в баньку возле картофлЯника. Утречком сговорились двинуть. Только я вздремнул, слышу: полицаи! Подхватились мы да в предбанник, потом за угол баньки. Видим, окружили. Куда податься? Попадали в картофлЯник, лежим. Ботва рослая, укрывает. На дворе крики, угрозы, плач. Мы соображаем: так просто наскочили или нас ищут? Неужто кто предал? Оно ведь так: какие бы хорошие люди ни были, а сволочь завсегда найдется. Как потом выяснилось, баба одна донеслА. Зло за что-то имела на дедовых молодАек, ну и слетала по ночи в местечко, привела полицаев. А тут, как на беду, комбриг оборачивается и шепчет: «Гимнастерка осталась». Я чуть не обмер. Еще когда ужинали, тетка на печи расстелила: пусть, мол, к утру высохнет. Высушила на свою голову. Да, гимнастерку скоро нашли, и хотя в ней ничего не было – комбриг документы, конечно, переложил, – сообразили гады, что напали на большого начальника. Может, знаки от ромбов остались. Ромбы-то комбриг давно снял, но если вглядеться, то места под ними будто примяты немного. Ну и взялись. Перевернули всю хату, сараюшки, чердаки: полчаса мы слушали, как они там грохочут, кричат, швыряют. Двое совсем близко прошли к баньке, а там дверь настежь, пусто. Попробуй догадайся, что мы в двадцати шагах в картошке лежим. Думают, наверно, в тайнике каком скрылись. Ищут тайник. Часа за два все перевернули – ни шиша. Дед отпирался, отнекивался, а как гимнастерку нашли, смолк. Кричат: «Говори, куда бандитов упрятал, иначе всех прикончим и хату огнем пустим!» А дед покорно так отвечает: «Воля ваша. Вы – сила»… Да, значит, лежим. Я как-то словчился, одним глазом выглянул из ботвы – выстроили их всех под стенкой в рядок: деда, старуху, обеих молодух и двух ребятишек. Бабы голосят: они-то не знают, куда мы из баньки шастнули, один дед знает. А дед молчит. Тогда те сволочи к бабам: «Где бандиты?» Бабы в голос: «Паночки дороженькие, да разве ж мы знаем? Были и ушли, мы не глядели куда». – «Ах, не глядели! А тайник где?» – «Нет у нас никакого тайника». И тут – бах! У меня все оборвалось внутри – что надумали, гады! Слышу, и комбриг замер, напрягся. А на дворе крик, плач. Так и есть: самую малую, самую крайнюю в шеренге. А сквозь крик опять тот же голос: «Скажешь или нет?» Подскакивает один к мальчишке и пистолет ко лбу. А что ему – застрелил бы и его и всех, лишь бы выслужиться. Вдруг комбриг встаёт и к баньке. «Стой, гады!» – говорит. «За что ребенка, ироды? Я комбриг, берите!» Взяли его, всех разогнали прикладами, деда тоже увели. Рассказывали потом, через неделю старика выпустили. Девочку схоронили. А комбрига в ЛЕпельском СД расстреляли.
Бритвин: – Да-а. Сердобольный комбриг. А если бы они и его схватили, и семью прикончили? Тогда как?
Маслаков: – Знаешь, тут дело совести. Одному хоть весь мир в тартарарЫ, лишь бы самому выкрутиться. А другому надо, чтоб по совести было. Наверно, свою вину чувствовал перед людьми. Его же гимнастёрку нашли.
Бритвин (задумчиво): – При чем тут гимнастёрка?..

Сцена 4

Группа идёт краем ольшаника. Вдалеке видна деревня КруглЯны. Маслаков круто берёт по перелеску вверх, в обход. Канистру несёт Степка. Данила, знающий здесь все тропинки, всё время меняет направление: сперва они идут ольшаником, потом залезают в овраг, выбираются из него и скрываются в молодом березнячке. Затем, пройдя пашню, попадают в сосняк. Степка с канистрой опять отстаёт и из последних сил упрямо продирается в зарослях, опасаясь упустить из виду товарищей.
Группа взбирается на песчаный сухой пригорок. Степка догоняет всех. Маслаков, Бритвин и Данила садятся на склоне.
Маслаков (улыбаясь): – Ну, дотащил?  А боялся.
Стёпка: – Чего мне бояться? Пусть фрицы боятся.
Стёпка кладёт на землю канистру, винтовку, расстёгивает все пуговицы мундира, садится на землю.
Маслаков: – Ну, давай дави ухо. А я понаблюдаю, как там мост. Только тихо чтоб!
Маслаков встаёт, берёт автомат, уходит… За ним уходит Бритвин… Данила и Стёпка, немного отдохнув начинают тревожиться, и идут искать товарищей. Группа собирается на вершине пригорка. Все смотрят туда, где дорога, река и мост.
Заметно темнеет, небо затянуто тучами.
Маслаков: – Ну что? Не видать?
Бритвин: – Ничего не разберёшь. Если бы бинокль.
Маслаков: – Надо идти.
Бритвин (настороженно): – Теперь?
Маслаков: – Ну а когда же? Пока дождь не разошёлся. А то намочит – не разожгёшь.
Бритвин: – Ну уж нет!  Сейчас я не пойду.
Маслаков: – Можешь не идти!  Шпак!
Данила: – Так у меня обрез! На двадцать шагов бьёт, не больше. И опять же мушки нет.
Маслаков (тихо ругаясь): – Толкач, айда!
Степка с готовностью встаёт, берёт канистру, идёт за Маслаковым...

Сцена 5

Мелкий дождь, туман. Маслаков и Стёпка на дороге, ведущей к мосту. Стёпка едва поспевает за Маслаковым, оба они почти бегут, командир то и дело оглядывается, но на дороге никого нет.
Маслаков: – АккурАт время такое, понимаешь? Днём охраны нет, а на ночь ещё не выставили. Кабы не дождь, ещё было бы светло...
Автомат Маклаков держит наготове прикладом под мышкой. Степка винтовку несёт на плече, в другой руке канистра.
Маклаков: – Польёшь, а я подожгу. Только аккуратно, чтоб на землю не лилось. По бревнам старайся. И поглядывай за мост. Чтоб из Круглян кто не нарвался.
Стёпка: – Ну.
Мост уже близко. Степка на ходу трясёт сапогом, высыпая песок. Вдруг в дождливом тумане на совершенно безлюдном за секунду до того мосту появляется фигура. Маслаков замедляет шаг. Степка также идёт медленней. Неожиданно от моста звучит винтовочный выстрел. Маслаков и Стёпка разбегаются по разные стороны насыпи.
Стёпка передёргивает затвором, в двух шагах от него, брызнув песком, в насыпь ударяется пуля. Пули прошивают воздух по ту сторону насыпи, где Маслаков. После десятка выстрелов стрельба прекращается. Стёпка видит на дороге незнакомый силуэт, и, почти не целясь, три раза стреляет в фигуру. Не слыша ответных выстрелов, подаётся ближе к мосту, видит неподвижно лежащего под насыпью командира, переваливает Маслакова на бок, берёт автомат, винтовку и взваливает на себя тяжёлое тело. С этой ношей он с трудом идёт к лесу и падает, немного не дойдя до опушки. Минут пять он задыхается от усталости, но никто к нему не бежит. Ни шагов, ни выстрелов не слышно. Стёпка идёт дальше, цепляется за что-то ногой, падает, больно ударившись плечом. Слышатся шаги.
Данила (обращаясь к Бритвину): – Вот он.
Бритвин : - Ранили, да ? Понесли !
Данила и Бритвин берут Маслакова из рук Стёпки. Данила несёт раненого на спине…