Одуванчики или немного о любви

Странно устроен человеческий организм. Бывает живешь себе спокойно, варишь свое вино из одуванчиков и не замечаешь как в твоей жизни неожиданно появляется ОН. И даже не успеваешь удивиться, как же так быстро, буквально за пару дней ты пускаешь другого в свое сердце и душу. Рассказываешь ему про себя все, начиная с первого агуканья, и заканчивая тем, какой ложкой ты любишь мешать утренний кофе. И, казалось бы, мозг должен предупредить, дать сигнал, оповестить о том, что в твою составляющую проник чужеродный объект. Но он засыпает, понимая, что в ближайшее время к его услугам обращаться не будут. И вот ты уже не идешь, а незаметно левитируешь, не дышишь, а вздыхаешь, не спишь, а лишь временно забываешься.
А потом наступает момент, когда этот человек уходит из твоей жизни. И не важно, когда он свершится: быстро или после того, как вы уже посадили свое поле из одуванчиков и собрали пару урожаев.  И вот тут ожидает самое интересное. Ты просишь и умоляешь: пожалуйста,  пусть он исчезнет из твоей жизни также молниеносно, как пришел. Но нет. Организм прочно цепляется всеми клетками, нейронами, рецепторами, крючочками и ниточками за то, что должен отпустить. И боль в сердечной мышце становится твоим верным спутником, а носовой платок-предметом первой необходимости.
Спустя N единиц  времени, ты наконец-то понимаешь, что тебя отпустило и жизнь опять приобретает нужные ей цвета, как будто кто-то прибавил яркости на мониторе.
И вдруг неожиданно встречаешь его клетчатый пиджак в метро. И не важно, что пиджак надет на совсем другого мужчину. Да и не его пиджак это вовсе, у того были заплатки на локтях…Но процесс запущен, щеки горят, по телу бежит волна и что-то мокрое и соленое скапливается в уголке глаз. Достаешь темные очки и думаешь: все, хватит, больше не могу. Нужно выплакать все до остатка, чтобы не мучиться. Берешь выходной, в который планируешь заняться страданиями, идешь в парк и садишься на вашу любимую скамейку. Достаешь фотографии, которые не успела выбросить, забытый галстук и книжку, хранящую тепло его рук, глубоко вздыхаешь и готовишься разразиться бурными рыданиями. И тут вдруг ощущаешь себя героем пьесы Гришковца, который стоя перед великой Мона Лизой, пытался ПОЧУВСТВОВАТЬ: «Давай чувствуй, падла!» - не получалось…
И у тебя не получается, и не происходит  никакого апофеоза. А только чешется мизинец на ноге, и думаешь: как бы его почесать, чтобы не расшнуровывать ботинки? И вот тут ты окончательно понимаешь, что все это время организм отпускал, расцеплял крючочки, разрезал ниточки, забывал запахи.
И спустя время, ты спишешь боль в сердечной мышце на усталость.  Грусть - на дождь. Меланхоличную мечтательность -  на время года. И гуляя по улице, легко улыбнешься клетчатом пиджаку. Даже если это ЕГО пиджак.