Находка

На шумный пёстрый  перрон вышло несколько человек; мужчина в годах – провожающий, женщина, её брат и девочка пяти лет – отъезжающие. Антон не в силах дойти до нужного вагона, решил попрощаться здесь и тяжело опустился на вокзальную скамейку. Потом было формальное рукопожатие одного и холодный кивок другой, и они скрылись в разноцветной толпе.
   -Я не верю в позднее раскаяние, - по пути призналась Вероника, дочь того, кто остался с тяжёлым сердцем на лавочке близ киоска.
   -Заметь, сестрица, он ничего не требовал, ни на что не претендовал, - отозвался Вадим.
   -Ну и что? Это его оправдывает?
    Вдруг сидящий с понурыми плечами немолодой человек, просиял: К нему навстречу со всех ног мчалась маленькая Софийка. Он опустился перед ней на колени, чтобы крепче её обнять и почувствовал, что её сердчишко бьётся быстро-быстро, как воробушек бьётся в силках.
   -Где малышка? – обнаружив пропажу, встревожено спросила мамаша и громко стала звать девочку по имени: « Софийка! Софийка! Где ты?»
    Вадим, догадавшись, что она могла прощаться с дедушкой, вызвался остаться с вещами, а женщина бегом помчалась к скамейке. Она увидела свою дочь в объятиях человека по крови родного, а по существу – нет.  Раздражённо  оторвав от него дочь, они торопливо удалились.… Но он успел расслышать прощальные слова девочки: «Я так люблю тебя, деда!»

    Антон работал дирижёром народного хора. Ещё учась в Институте им. Гнесиных он познакомился с Лизой и вскоре молодые поженились, один за другим появились дети: дочка старшая. Несмотря на то, что детей он желал и любил, семейная жизнь мало-помалу стала трещать по всем швам. С женой всё меньше и меньше тем для разговоров, почти нет точек соприкосновения, но решил так, мол, женился – не жалуйся, «Назвался груздем – полезай в кузов». Его работа неминуемо предполагала частые разъезды: это гастроли, смотры, концерты. В разлуке скучал только по детям, иногда грусть так щемила сердце, что трудно было с этим справиться. Обкатанную программу по культурному обмену творческими коллективами, показывали в Польше, Болгарии, Франции. Успех у русскоязычных зрителей всегда был ошеломляющий!

    В большом светлом зале Дома культуры с вывеской «Народный хор. Руководитель Раевский А.И.», проходила репетиция мужской группы хора. Антон Иванович со знанием дела исправлял, подсказывал, добиваясь от хористов глубины звучания, остальные хоровые партии, играя на фортепиано. Завибрировал мобильный. Дирижер, поговорив около минуты и нажав на «отбой», недоумённо посмотрел на участников коллектива.
   -Что? Что? – не терпелось тенору Аркадию.
Руководитель ответил, что приглашают выступить на юбилее одного высокопоставленного чиновника.
   -Вот и хорошо! Подзаработаем! – обрадовался он и хитро подмигнул остальным товарищам.
   -Да, - невесело продолжал Антон Иванович, но они готовы принять только десять человек, а это четверть хора.
В разговор вступил бас Юрий: «Это по два человека от партии: первое сопрано, второе сопрано, альты, тенора и басы. Как раз десять человек и выходит» - предложил он.
   -Завтра сводная репетиция, - подытожил руководитель хора, проведём жеребьёвку, чтобы не было обид. Так и договоримся.
Продолжив репетицию дальше, он усердно добивался правильное тонирование интервалов, чистое звучание аккордов.
    По дороге домой он размышлял о своей жизни. Ему скоро тридцатник, своего угла нет, с женою не сложилось. Кстати, он сам себя винит в том, что что-то же в ней было, раз женился: и не стервоза, и не неряха, как раз наоборот – тихая, молчаливая, ничего не требующая. Для другого – клад! Правда, к нему на выступления она не ходила, отговариваясь тем, что детей не на кого оставить. Даже когда они подросли, и он их брал с собой, усаживая на первый ряд – она всё равно не приходила. Но это же не повод для развода! И что ему самому надо налаживать отношения, но ничего не получалось…. И он решил терпеть и не сетовать на жизнь, раз женщина бесплатное приложение к детям, а без них он не мыслил себя, это самое большое счастье в его жизни.
   -Привет, - поздоровался он с женой на пороге.
   -Привет, - откликнулась та.
Выбежав из комнаты, дети обхватили ноги отца.
   - Собери их гулять, - предложил он Лизе.
   -А кушать?
   -Потом…

    После возвращения из гастролей в дружественную Польшу, неся с собой большой чемодан подарков для детей, Антон обнаружил пустую квартиру. Жильё, замечу, ведомственное и принадлежит тому, кто в данное время работает в хоре. Жена написала записку, вернее, письмо, в котором великодушно отпускала его на все четыре стороны. Разбитую чашку, говорит, не склеишь, что, мол, нельзя жить чужим людям под одной крышей. Он оцепенел, словно ему ввели большую дозу лидокаина. Эта новость была как гром среди ясного неба. Оказалось, недооценил он её, никогда не подозревал, что Лиза, его тихая Лиза, способна на такой отчаянный шаг. Думая о ней  «серая мышка», он не мог знать, какой проявится характер! Смысл написанного будто ударил по мячу внутри которого оказалась взрывчатка. Его лицо побледнело, покрылось испариной. Антон поднял в сердцах измятый клочок бумаги и его глаза выхватили последнюю фразу: «Кто я в твоей жизни? Кто я? Не главный человек! А какой? Всё. Не могу больше, возникла несовместимость, надо расстаться. Нас не ищи. Прощай». В конце концов, - подумал он, она ладно, но дети? Как он будет жить без них? Не видя их, не наблюдая, как расцветает их красота, как развиваются способности? Нет! Это невозможно! Если надо, он отсудит детей, хотя хорошо понимал, что суд всегда на стороне матери. Его била мелкая дрожь – отсроченная реакция на стресс. Он сел за стол, потом встал, стал ходить взад-вперед, снова сел, не находя себе места. Поддаваясь какой-то мысли, он распечатал чемодан, разбрасывая по всей комнате его содержимое, наконец, на самом дне нашёл бутылку польской водки «Шопен». Раз не случилось её за приезд распить, то он залпом выпил большой стакан, не очень-то ощущая, что она производится, как говорили на дегустации, из высших сортов ржи и глубинных целебных источников.
    Забывшись тяжёлым сном, Антон скоро проснулся всё не веря в происходивший кошмар. Он осознавал, что значительно подкосились его силы и вдруг неожиданно захотел всё кардинально поменять, изменить жизнь на 180 градусов: он станет подобен железному шару, в который ничто проникнуть не может и от которого всё отпрыгивает. Подойдя к окну, стал смотреть на улицу, стояла снежная февральская ночь.
    После репетиции, идя по белому ковру сквера, Антона кто-то окликнул: «Раевский! Ты, что ли?» Антон вопросительно посмотрел в его сторону.
   -Не узнаёшь? А так? – настаивал незнакомец, снимая шапку.
   -Островский! Колька! Ты каким ветром здесь?- узнал он бывшего одноклассника, с которым вместе ходили на тренировки каратэ.
   - Вот встреча! Как ты?
   -Правда, встреча так встреча! – Антон от неожиданности растерялся и пригласил его в бар пропустить пивка, обмывая встречу. Они долго беседовали, благо у обоих было время для общения. Николай два года проработал на лесоповале, прорубая вырубки для шоссейных дорог региона.
   -Слушай, друг, дай координаты, - неожиданно взмолился Антон, - я хочу в жизни решительно всё поменять, начать, так сказать, с чистого листа. Понимаешь? – положа ладонь на его руку и неотрывно глядя в его глаза. Удивившись, Николай произнёс: «Конечно, я понимаю. Помню, ты в школьной самодеятельности всегда участвовал, но, извини, не мужское это дело песенки разучивать, ты же здоровый мужик, а с бабами возишься…»

    Распродав нехитрые свои пожитки, отдав ключи от государственного жилья, кому следует, Антон верный своей натуре, бесстрашно пустился в путешествие. Понимал, что это правильно, что так надо, иначе он погибнет. Знал, что трудности закалят его, сделают настоящим мужчиной! Обсуждая проблему относительно финансов, Антон предложил продать своего Жигулёнка, на что друг возразил, что даст ему денег на дорогу и тёплое обмундирование, а пока, если он не против, будет пользоваться его машиной. Так и решили, и горячее желание Антона было, наконец, удовлетворено.

    Северный Урал встретил нового пришельца угрюмо, тут зима во много раз серьёзнее, чем у нас. Суровый климат он узнал не понаслышке и, тем не менее, благословлял его, благословлял утро новой жизни! Его начальник с чёрной, как смоль шевелюрой, низким лбом, был крепок, как ствол кедра. Он поселил новенького к Васильичу в длинный барак, разгороженный тонкими перегородками. Жили по два человека в клетушке. Его опекун был лет на пятнадцать старше его самого. У него были коротко стриженные седые волосы и серо-голубые, отливающие сталью, глаза. Бригадир прикрепил новенького к самым опытным работникам. Узнав, что он из цветущей Украины, к нему отнеслись хорошо, хотя были люди из Чечни, Грузии…. Антон со всеми держался ровно, дружбы особой не собирался заводить. Не зря он переживал, что будут и криминальные элементы. Например, двое отсидевших за разбой работали рядом и вносили напряжённость. Были и такие, которые сознательно их провоцировали, сами, оставаясь в тени. Но если руководство узнавало о таких вещах – их наказывали. Были и люди из разряда «начихатто-наплеватто».
    Лесоповал – работа не для слабонервных, она очень тяжёлая, тем более на Северном Урале с лютыми морозами и в глубоком снегу. Деревья нужно валить строго в одном направлении. Так легче обрубить и собирать сучья для сжигания в кострах. Кроме того, так удобней разделывать вершины на двухметровые брёвна, которые нужно тут же складывать в штабеля. Позже Антон узнает, что есть также завод дереводобывающей и перерабатывающей промышленности, есть заготовительные кооперативы, в которые местные жители сдают кедровую шишку, ягоду. Но в районе Печеро-Ильческого заповедника никакой промышленности нет. Сегодня лес по рекам не сплавляют. Весь обозримый пейзаж занимают хвойные леса. В их составе большую часть играют ель и пихта, меньшую – лиственница и кедр. Ягод столько, что и представить себе трудно, из грибов в основном подосиновики, но есть и белые и сыроежки. Вся огромная местность района пронизана густой сетью рек, речек и ручьёв, несущих свои воды в Печору.

    Поскольку они с Васильичем спали в одном помещении, то Антон еженочно наблюдал, что в храпе товарища по койке слюпанье втягивающего воду слона сочеталось с воем корабельной сирены. Как-то Антон, прочтя газету, поделился с ним тем, что его потрясло. «Представляешь, Васильич, - сказал он, - в Каире бедняки живут на кладбищах, там у них есть школы, больницы, канализация. Живут в семейных склепах. Каково людям, а? А мы с тобой жалуемся на жизнь…»
   -Да, мы многого не знаем, - кряхтя, отозвался он.
Как-то в долгие ненастные вечера заговорили о вере, о боге. Что, мол, написаны сотни, тысячи томов «за» и «против». И что нового принёс Христос? Заповеди были оставлены Моисеем почти за две тысячи лет до него. Зато все до сих пор спорят и спорят: чей же Иисус лучше? Возникает вопрос – кому это выгодно? Ответ на поверхности: завтра отмените во всём мире религии и церковные конфессии, и миллионы людей останутся без работы, потому что они жили и кормились Словом Божьим.
    Антон по-прежнему наблюдал, как трудятся лучшие рабочие, и понял, что при ручной рубке вальщик делает подпил с той стороны, в какую собирается его валить. За тем переходит на противоположную сторону и производит основной подпил, который не позволяет дереву соскользнуть с пня.
В паре с вальщиком работает его помощник – лесоруб. Далее полученный хлыст может быть раскряжёван звеном рабочих в составе: размётчика, раскряжёвщика и двух-трёх откатчиков.

    И вновь переступает порог белая королева Зима, покровительница ледяных ветров, хозяйка спящего лесного королевства. Деревья наряжаются в пышные белые наряды, и лесные тропинки становятся непроходимыми. Зимняя природа тиха и безмолвна и только слышен иногда сухой хруст веточек. Снег – явление завораживающее!
                Снег идёт, снег идёт
                Словно падают не хлопья,
                А в заплатанной одежде
                Сходит наземь небосвод.
Антону очень по душе нынешние развлечения. Зимний отдых предполагает лыжные туры и туры на снегоступах, фрирайд и бэккантри-туры. Это, по мнению рабочих лесоповала, набирающий популярность синтез горного туризма и лыжного спорта, который доступен даже новичкам. Однажды приятели отправились на такую прогулку, и Антон услышал удивительный рассказ. Васильич неожиданно разоткровенничался и поведал, что его бездетная сестра с мужем решили усыновить ребёнка. Взяли из роддома мальчика, и скоро выясняется, что накануне секретарша как раз отказалась от сына. И получилось, что отец усыновил собственного ребёнка.
   -А анализ ДНК делали? – не поверив в эту неправдоподобную историю, спросил собеседник.
   -В том то и дело, что да. Так или иначе, у них теперь полная семья и сестра Анюта безумно счастлива, что у неё такой симпатичный мальчик.
«Как странно, - подумал Антон, - одному – это измена, другому – отрада жизни. До чего же разные женщины! Разве их поймёшь?»
    Антон же не очень склонен кому-то душу свою раскрывать, но в один из вечеров за стопкой водки, настоянной на смородиновых почках, в свою очередь неожиданно разоткровенничался.
   -Ты знаешь, Васильич, я чувствую себя глубоко несчастным человеком.
   -От чего? – перебил тот.
   -Стыдно сказать, но, может быть, я болен?
   -Так в чём же дело? Говори яснее, - непонимающе развёл руками его товарищ.
   -Даже не знаю, как сказать…
   -Да не тяни кота за хвост.
   -Дело всё в том, что мне не нужна женщина. Вот уже несколько лет отношений нет и не надо. И это у меня давно. До такой степени по телику и вообще идёт пропаганда сексуальной революции, вседозволенности, что оскомину набило. Какое кино не включишь, без постельных сцен не обойдётся. А, имея Интернет и соответствующий сайт с соблазнительными задницами, в реальности на женщин вообще смотреть не хочется.
   -Погоди, погоди, - сказал старший товарищ, - тут без поллитры не разобраться, - и налил ещё по сто.
   -Я боюсь, что это ненормально, - выпив, продолжал Антон, - что это психические отклонения от нормы. А я ведь как будто ежё не старик, а тяги нет. Смотрит здесь на меня одна быстроглазая, а как ей сказать, что у неё шансов нет? Подумает, что я импотент.
   -А это не за горами, - поддакнул, закуривая, Васильич.
   -Ну и ладно, значит не сложилась моя судьба раз моё мужское начало не находит себе применения. Не один раз пробовал: случайные связи меня опустошают, превращают в животное. Противно! И если со своими взглядами я окажусь единственным существом среди динозавров и птеродактилей, то пусть так и будет.
 Потом Антон услышал знакомый голос: «А что, на самом деле, у тебя самого дорого в жизни?»
   - Дети. Когда мы расстались, дочурке Вероничке было пять, сынишке около четырёх.
И он рассказал свою историю. Васильич недоумевал, что всегда считал в основании развода лежит пьянство или измена, а тут ни того, ни другого.
   -И радости нет, - закончил мысль Антон. - Далее,- продолжал он,  - я сюда и приехал, чтобы почувствовать себя Человеком! Как ни трудно, но я не жалею об этом. Заработаю на квартиру, которая всё равно достанется им – и уеду.
   -Раньше, Антон, ты никогда про детей не рассказывал. У тебя есть фотокарточки с собой? – и с любопытством разглядывал милые ребячьи лица.
   -Дочка на тебя похожа, - подытожил он.
Засыпая, Васильич сквозь сон сказал: «Всё у тебя будет хорошо».
Посмотрев на себя в зеркало, он вспомнил о том, что в детстве его звали Антон-Батон за то, что он был полным, сдобным, розовощёким. Если на него тогда посмотреть со стороны, то он заглатывал пиццу, как взбесившийся экскаватор. Но, несмотря на однообразную пищу, он и сейчас был крепок и высок, только виски слегка посеребрились. Он двумя большими глотками допил содержимое стакана и почувствовал, как внутри разлилось приятное тепло.

    Светлой полосой тянется пологий берег залива, сюда Антон пришёл прощаться. Вода словно напиталась синевой ясного весеннего неба, лёгкий ветер рябит по ней, сгоняя матово-искристые полосы и круги. Стайка чаек спустилась на воду, беспечно на них раскачиваясь….  Зеленеет молодой лист, всё пробуждается на свет дневной. Красивы молодые липкие листочки, они приветствуют новую жизнь! Самая невзрачная травинка тянется к солнцу, как к смыслу жизни. Вскоре всё кругом залил красный свет заходившего солнца, и тут же почувствовалось, что воздух стал холоднее. Пора домой, в людской круговорот, к нормальной жизни. «Я как тот лосось, рождённый в речной воде, - подумал Антон, - вынесенный рекой в море и теперь через пороги и перекаты пробирающийся вверх по течению в родные места». За это время большие и малые события сменяли друг друга в его жизни. Он проработал на нескольких объектах, приобрёл колоссальный жизненный опыт. Простившись с товарищами, он пустился в обратный путь, направляясь, домой.
   
В поезде одна женщина ему кого-то напоминала, и он силился вспомнить – кого? Нет, конечно, это не она, но очень похожа. И он вспомнил в мельчайших деталях своё путешествие в «таёжный тупик».
   …Ведущий специалист Красноярского краеведческого музея собирала экскурсию к Агафье Лыковой. На лодках двое суток шли в верховья Большого Абакана, к устью реки Каир-су. Мошкара, дожди…. Больше всего боялись встречи с медведем, но провожающие охотники пошутили: «Вы такие худые и невзрачные, кто на вас позарится?» 
    Путешественников встретил дед Ерофей – он живёт по соседству с Агафьей. Кругом увидели красные тряпки, привязанные к ветке, - это для отпугивания медведей. Спустилась Агафья. Глаза-лучики, чистое, просветлённое лицо. Хозяйка пошла к сетям, насаженные на жерди. «Рыбы нынче немного», - сказала она и, посолив пойманных хариусов, принялась угощать гостей. Выяснилось, что она староверка. Над входной дверью её хаты начертано «Дом Агафьи Карповны Лыковой во имя Пресвятые Богородицы Троеручницы». По её словам, она заранее делает запасы на зиму, сушит всё, что можно: хлеб, картофель, грибы, ягоды.
    Чего-то Антону вспомнились слова Гёте.
                В дыхании кроется благо двойное:
                Одно – это вдох и выдох – другое.
                И выдох стеснит, а вдох обновит.
                Вся жизнь – это смесь, чудная на вид.
                Спасибо Творцу, когда он тебя гнёт,      
                Спасибо, когда он снимает свой гнёт.

    Девять десятых пути позади. Сидя в электричке, направляющейся в свой город, он почувствовал на себе пристальный взгляд: девушка напротив смотрит внимательно и чувствуется, хочет о чём-то спросить.
   -Мы с вами знакомы? – опередил он её.
   -Простите, -  тихо проговорила попутчица, - я, конечно, не помню как вас зовут, но, кажется, мы с вашей дочкой вместе ходили в один детский сад.
   -Да? – а как зовут мою дочку?
   -Вероничка. Мы дружили, на прогулках всегда ходили вместе.
Антон с интересом рассматривал пухленькую круглолицую старшеклассницу с румянцем на щеках.
   -Правильно. Меня зовут Антон Иванович, а тебя?
   -Наталья.
   -Скажи, Наталья, ты случайно не знаешь, где они живут? Мы расстались, а адрес они не оставили.
  -Я, к сожалению, Антон Иванович, не знаю, но думаю, наша бывшая воспитательница может помочь. Она теперь на пенсии и живёт в доме моей крёстной.
   -Мне очень нужно знать, как найти моих детей. Помоги мне, пожалуйста, очень прошу.
   -Вам бесполезно Ольгу Борисовну искать, она всё равно не даст, это надо сделать мне самой. Мы всё-таки более-менее регулярно видимся, меня она узнаёт и не удивится, что я хочу подруге написать письмо.
Выйдя на перрон, Наталья на клочке бумаги написала свой номер телефона и передалп отцу Веронички.

    Ближайшее время было занято тем, что Антон купил трёхкомнатную квартиру на окраине, на новостройках и когда подключили телефон – сразу позвонил молодой подруге. На встречу он пришёл с большой коробкой шоколадных конфет, и на память об этой встрече подарил Наталье элегантные часики. Восторга у девушки не было предела, её и без того розовые щёчки стали пунцовыми, как помидоры. Когда она немного утихла, то поведала о том, что уже написала Вероничке письмо, что, мол, нашёлся их папа и очень хочет увидеться. Но во избежание того, чтобы переписке никто не помешал, предложила получать письма «До востребования».
    Наконец, думал Антон, его давняя мечта сбудется: дочь заканчивает школу, скоро и Вадим, и они, наконец, будут вместе. Кем они будут, а главное, какими – это зависит от него. Его всё интересовало. И квартиру он купил с учётом того, что рано или поздно в ней кто-то будет жить из детей. А если случится так, что в жилье никто не будет нуждаться, то тогда её продадут и деньги поделят поровну.
    Вспомнились яркие фрагменты из ранней жизни детей: походы на аттракционы, их букеты цветов ему, как дирижёру, на концертах, поездка к родственникам в деревню и собственноручное кормление домашней птицы…. От всего от этого стало светло и солнечно на душе.
    Но мечтам его, оказывается, не дано было сбыться. Ответы на его письма, как покажет время, не приходили.

    Обосновавшись, Антон позвал на новоселье Николая, школьного друга, окончательно переехавшего жить к своей тётке в их город. Приготовив довольно изысканный ужин, рецепты которого почерпнул в Интернете, стал дожидаться товарища. Выглянув в окно, выходящее на проезжую часть, узнал мчавшегося Жигулёнка. Друзья неимоверно обрадовались встрече. Антон давно решил, а сейчас озвучил следующее.
   - Я не знаю, Островский, как тебя благодарить за совет начать всё с чистого листа. Я вернулся совсем другим человеком. И хоть Север – край суровый и это в прошлом, когда метель мела, забиваясь в глаза и под кожу, но, надо признать, люди там много лучше нашего. Много думал, какой сделать тебе подарок. И ничего лучше не придумал, как то, о чём скажу. Значит, моё предложение следующее: продаём Жигулёнка, на  которую я любовался из окна на когда-то мою машину, и с добавкой покупаем какую-нибудь достойную технику на твоё усмотрение.
   -Ну, ей богу, Антон-Батон, спасибо, но мне нравится эта старушка – выносливая, неприхотливая. Заменив её внутренности, она очень даже в хорошей  форме и отличном состоянии.
   - Нет, я настаиваю, слышишь: настаиваю на новой импортной машине. Тебе придётся сродниться с этой мыслью, понял?

    Окончив школу, Наталья поступила в медицинское училище. Во время практики, работая два дня через два, ей захотелось съездить к Вероничке. Она узнала, что та поступила в педагогический институт и захотела навестить её.
   -Что не спрашиваешь об отце? – спросила она при встрече.
   -А что спрашивать? Он женился? – поинтересовалась его дочь.
   -Нет, завести семью он больше не пытался. Он вас любит и надеется на мир.
Ещё Вероничка сказала, что выходит замуж и приглашает её дружкой, свидетельницей, значит, на свадьбу. От такой чести Наталья расцвела как майская роза. 

    Прошло несколько лет.
    Приехав на такси по нужному адресу, Вероника с Софийкой и Вадим (было сказано без своих «половин»), втроём они по лифту поднялись на одиннадцатый этаж. Отец инициировал  их приезд, но встречать на вокзале ему не разрешили. Приготовив с дороги детям ванну и сытный ужин, был неприятно удивлён, что они ничем пользоваться не будут, так как вечерним поездом уезжают обратно и потому быстрее к делу, к существу вопроса. Антон услышал, что сейчас они стали взрослыми и в нем практически не нуждались, отчима привыкли называть «папой». Зачем он их позвал? Софийке скоро пять и она не знает о существовании дедушки.
    Разговор проходил за закрытыми дверями. Девочке было сказано играть в соседней комнате и не шуметь, но она то и дело подходила к закрытым дверям и через замочную скважину наблюдала за всем происходящим в комнате. Не имея возможность расслышать слова, она увидела сильно жестикулирующую, чем-то возмущённую маму и молчаливого дядю. Потом увидела хозяина дома, ей понравились его ясные глаза…. Софийка чуть не получила по лбу, подслушивая, но узнать достоверно ничего не могла. Кто этот незнакомый человек и что у них общего?

    … Она увидела свою дочь в объятиях человека по крови родного, по существу – нет. С раздражением мама оторвала дочь,
 и они торопливо удалились. Но он успел расслышать прощальные слова девочки: «Я так люблю тебя, деда!»…

    Последующая жизнь была посвящена тому, что Антон усиленно помогал своим детям, и они уже не отгораживались от него. Софийка расцвела и стала девушкой, закончила школу и поступила, как мама, в педагогический институт. В обязательном порядке она всегда каникулы проводила у дедушки. Он таксовал, но как только приезжала внучка, бросал всё и свое время и внимание отдавал ей. Бывало, вместе путешествовали.
    Как-то приезжает его красота и не одна, а с молодым человеком, которого представила как жениха.
    Окончив институт, они поселились у дедушки и решили первенца назвать в его честь, ещё один Антон-Батон. Нашли себе работу по специальности и зажили дружно и счастливо. Как бы то ни было, теперь он спокоен и умиротворён. Это и есть его «находка» - то, чего у него никогда не было в жизни – СЕМЬЯ!