Мой первый вторник в бассейне

Хожу я в бассейн регулярно – раза четыре в неделю. Иногда пять. Когда праздники – шесть. Чаще не получается, ну никак, отчего, уже вжившись в образ Ихтиандра, грущу безмерно. Бассейн большой, с высоченным потолочным сводом, шесть дорожек, размеченных по дну полосками из плитки, что разумно (а не веревками по воде), с очень хорошей вентиляцией. А главное, сколько бы ни ходил, переполнен плавающими он никогда не был. По крайней мере, так было до тех пор, пока я не явился туда часов в семь вечера во вторник. Впервые во вторник.

Войдя в помещение бассейна, я увидел картину, которая, несомненно, была бы достойна кисти Ивана Константиновича Айвазовского. Но, не обладая даром художника, попробую все увиденное живописать словами.

Для начала всех плавающих в бассейне я сравнил бы с морскими судами и разделил на несколько типов. Начну с себя. Меня можно отнести к суденышку миролюбивому: этакий рыбацкий траулер с названием «Старый ворчун» – утлый, тихоходный, предпочитающий плавать в стиле «брасс». Делаю это я неплохо, почти бесшумно, как жук-плавунец, и никому не мешаю. Нет, кролем я тоже могу, но не практикую. Не хочу – по причине психологической травмы в юности. А дело было так.

Нас, всех десятиклассников из параллельных классов, потащили однажды на целый день на соревнования по плаванию. Дело хорошее – все лучше, чем сидеть в классе в ожидании, когда тебя вызовут. В бассейне ребята веселились и группами по шесть человек устраивали заплывы на время. Когда очередь дошла до меня, я по свистку сиганул с тумбочки и поплыл кролем. Думаю, делал я это красиво и уверенно. Но через какое-то время плыть стало затруднительно, а скоро и совсем невозможно. Но слышу, болельщики оживились, начали свистеть, смеяться и аплодировать.

«Ну, – думаю, – подбадривают! Молодцы!» Поэтому с еще большим усердием продолжал двигать свое тело вперед, пока вдруг не осознал, что ноги меня не слушаются. Я завис на месте, пытаясь понять причину, и обнаружил, что у меня в ногах болтаются плавки, у которых лопнула резинка при прыжке с тумбочки. Долго потом десятиклассники вспоминали мое плавание с голым задом в стиле ужа. С тех пор кролем не плаваю.

Ну, да ладно. Продолжу описывать события того вторника.

На противоположной стороне бассейна, где мелководье, человек пятнадцать в разнообразных по цвету и крою потешных шапочках, непонятными моему разуму телодвижениями активно взбивали пену. Приглядевшись, обнаружил, что это группа аэробики тетушек-бабушек, которых я сразу окрестил «сухогрузами».

Эти сухогрузы водоизмещением каждый более восьмидесяти–ста килограммов, были, судя по всему, построены и спущены на воду годах этак в тридцатых-сороковых, поэтому на плаву держались неуверенно и из гавани практически не выходили из-за отсутствия системы навигации.

Я был в восхищении от их усердия и решил пошутить. Когда они выстроились у бортика в шеренгу, я заплыл перед ними по центру и, поднявшись из воды, громко сказал: «Девушки, давайте будем откровенными. Надеюсь, вы понимаете, зачем я вас всех сегодня собрал здесь вместе?» Реакция у «девушек» была неоднозначной. Некоторые готовы были тут же затонуть от неожиданности и смущения, другие – сразу сдаться, а кое у кого я заметил в глазах любопытство и искренний интерес. И вот именно эти меня реально напугали. А после слов их тренера-барышни: «Мы же разорвем вас на кусочки», – я понял, что в своем желании пошутить заплыл слишком далеко, и потому поспешил вернуться на глубоководье.

Отдельно хочу остановиться на головных уборах, которые, как я понял, тетушки выбирали не менее тщательно, чем королева Елизавета II шляпки для светских мероприятий: тут тебе и строгие одноцветные, и высокие под прическу с начесом, и шапочки-клумбы из цветов.

Также отметил бы растекающийся по мелководью приторный запах духов, очевидно сохраненных еще со времен давней юности. Аромат этот усиливался по мере приближения к месту дислокации «сухогрузов». Очевидно, многие из них все еще надеялись встретить в бассейне своего нового старого парня, поэтому плавали очень одухотворенно, а некоторые даже в косметике.

Рядом плескались дети-«буйки» с мамашами. Последние следили, чтобы их чад не затянуло под «сухогрузы». Большинству это удавалось, но не всем. Не повезло и мне. Тетушка лет шестидесяти, очевидно, одна из тех с заинтересованным взглядом, выйдя из мелководья и войдя в мои территориальные воды, несколько раз шлепнула меня по руке, потом по ноге. Когда это случилось в третий раз, я спросил:
– Мадам таким образом заигрывает со мной?

Вы бы видели ее глаза – от испуга и смущения она чуть не ушла под воду.
Теперь о другой части акватории, глубоководной, где опасности подстерегают уже нешуточные. Начну с «крейсеров», или «эсминцев», – назовите их как хотите: как правило, это здоровые молодые люди с торсами, о-которых-мечтает-каждый-в-том-числе-и-я, или дядьки плотного телосложения, с темными очками для пловцов на носу, предпочитающие рассекать бассейн исключительно кролем, иногда переходя на баттерфляй, порхая над гладью воды в образе гигантских бабочек. Этих я боюсь.

Вот мчится такой навстречу, угрожающе фырча и размахивая руками, вода вокруг него закипает, а ты не понимаешь, видит он тебя или нет, и на всякий случай, судорожно разводя руки по горизонтали, стараешься побыстрее отплыть, после чего долго восстанавливаешь дыхание. Такие «эсминцы» очень агрессивны, и им плевать, что до их появления в бассейне ты уже плавал по этой дорожке тихо и мирно.

А еще есть «субмарины» – пожалуй, самый опасный вид плавунов. В очках и в ластах они погружаются под воду на другом конце бассейна, и, где они всплывут на поверхность, одному Посейдону известно. Поэтому ты плаваешь в напряжении и со страхом в глазах. А они, похоже, это видят и ведут себя нагло и устрашающе.

Словом, плавать во вторник мне не понравилось. Но, если все же придется, я, как предусмотрительный человек, на всякий случай уже подготовился – купил вчера огроменные затемненные очки для мотоциклистов. Выгляжу в них загадочно и очень уверенно.