О гениях и муравьях

С детства его называли гением. Он, и действительно, обладал заметными способностями и даже познакомился с известными людьми. Правда, эти люди гениальным его не считали, но общественных восторгов не оспаривали. Зато поклонники были убедительны, горячо верили в его славное будущее, и разочаровывать их не хотелось, да и отказываться от чувства избранности – не ложная ли скромность?

Со временем талант, как ни странно, бледнел, истощался, зато сам он навыкал чувствовать себя мессией. Приумножая и развивая эти навыки, наряжался заметно, и при этом - неряшливо, демонстрируя, что мир материальный для него чужд и неприятен; манерничал, театральными жестами обозначая свое величие; а когда доказательств гениальности уже не хватало, в моменты невыносимого страха перед скорым забвением, он начал вдруг изрекать. Поклонники, произносившие его имя все еще с придыханием, но уже начавшие было принимать придыхание за одышку, ожили, почувствовали прежнюю силу, и теперь говорили: он не только гений, он еще и мудрец!

Новоявленный мудрец быстро понял, что изрекать, на самом деле, можно что угодно, главное, –  слова помудренее, и вид поглубокомысленнее, а уж поклонники и по белу свету разнесут, и суть премудрости растолкуют. Вот и являл он миру чуднЫе философемы о том, что человек жалкоподобен, и смысла в нем меньше, чем в муравье.

Но мне, по недомуравьиному разумению, нравится верить А.С.Пушкину, который говорил, что гений, обыкновенно, простодушен, искренен и великодушен.

Видно, гении разными бывают. Впрочем, как и муравьи.