Стояла осени волшебная пора...

Эти поэтические строчки с утра не давали покоя Автандилу Саканделидзе, и, хотя напоминали какие-то знакомые классические стихи, казались сочиненными им самим.
«Настроение лирическое, – думал Автандил, медленно вышагивая по малолюдным в этот утренний час осенним улицам. – Что же здесь невозможного? Чудесная осенняя пора. Тепло. Солнечно. Сухо. Воздух прозрачен и чист. Желтая листва. Пахнет дымом. Немного грустно, но печаль моя светла. Хочется думать о высоком, мудром, вечном! Вдруг во мне всю жизнь таился поэтический дар? Блок в пять лет написал первое стихотворение, не подозревая, что он поэт. Может, я тоже до сорока лет не подозревал, что во мне есть божья искра? И ВОТ осенью она загорелась, вспыхнула и озарила мое существование! Многие ведь поэты пишут только осенью. Классический пример – болдинская осень! Нет, не случайно сегодня утром, в волшебную осеннюю пору, пришло ко мне озарение... »
Саканделидзе тихо вздохнул и незаметно свернул в тенистую улочку, уходящую в далекую, дореволюционную старину. Он бродил по дворовым скверикам и кланялся улыбавшимся ему старушкам. Вспоминая свою юность, с грустью смотрел на веселых школьников, радовавшихся встречам после каникул. Он останавливался около палаток, в которых торговали арбузами и дынями, яблоками и сливами. Все навевало на него воспоминания и нежность.
Вдруг из открытого окна старинного дома донесся до Саканделидзе голос диктора: «В Москве двенадцать часов».
«Боже мой, – встрепенулся он, – ведь на три часа опоздал на работу! Что-то теперь будет!»
Он быстро зашагал к своей конторе. Конечно, его разыскивали, конечно, он был нужен! Когда человек не опаздывает на работу и совещания, выполняет в срок задания и поручения, то его как бы и пет. Не замечают. А вот когда его действительно нет ... Замечают. Разыскивают! Без него не решалась проблема, не вычерчивалась схема, не заключался договор, не подписывался проект! Часы остановились! Все телефоны наполнились одним вопросом: где Саканделидзе?
Его встретили. Проводили на рабочее место.
Потом его вызвал директор:
– Автандил Георгиевич! Объяснитесь, пожалуйста!
Что случилось? Заболели?
Автандил удивился такому вниманию директора, но
сказал по правде, как всегда:
– Знаете, Николай Тихонович, я прогулял. Понимаете, утром встал, настроение поэтическое ... Погода прекрасная ... Забылся, размечтался и прогулял!
Директор поднял брови:
– Ну, батенька, это ни в какие ворота! .. Я понимаю, сочувствую, сам иногда читаю, но лирика не заслоняет плана! На первый случай давайте ограничимся объяснительной ...
Реальность глядела на Саканделидзе суровыми глазами директора.
В отделе Автандил долго смотрел в окно. Затем взял лист бумаги и написал: «Объяснительная». Немного подумал, грустно улыбнулся и набросал: «Стояла осени волшебная пора ... »
А дальше почему-то не писалось.