Автандил и другие

Гиви был в командировке. В восточных странах.
Собирал там материалы для своей докторской диссертации. Поездка оказалась удачной, тем более, что удалось привезти душистый чай местного производства.
Гиви, довольный, своей удачной командировкой, решил пригласить гостей на чаепитие и за дружеской беседой по возможности с красочными подробностями рассказать об экзотике ближневосточных стран, об обычаях и привычках населения, показать, как передвигаются там слоны и похвастаться перед коллегами выученным танцем «Каламандалам». Все приглашенные, как и сам Гиви Гогладзе, были людьми науки. Обзванивая знакомых и нужных людей, Гиви по чистой случайности наткнулся на старый номер телефона бывшего школьного друга Автандила Саканделидзе и решил его пригласить: «Интересно, какой он теперь? В те давние годы всегда заводилой был! Наверное, большим человеком стал? А если не стал? Все равно интересно! В сравнении познается жизнь!»
Автандил очень обрадовался, узнав, что ему звонит Гиви, его лучший школьный друг. По долетевшим слухам он знал, что Гиви стал ученым товарищем. «Интересно – подумал Автаидил, – каким он теперь стал? Зазнался или все такой же затейник, неистощимый выдумщик всяких шуток и розыгрышей?» Автандил дал согласие. Сам он работал инженером технического отдела машиностроительного института и все в отделе были довольны его работой. Скоро он должен получить повышение, а премии ежемесячные, ежеквартальные и годовые регулярно появлялись у него в кармане. Начальство его уважает. Вот и вчера стоило ему только намекнуть на то, что ему нужен отгул, как начальник отдела тут же согласно кивнул головой.
Автандил поднялся в шесть часов утра, проделал несложную гимнастику: «вдох-выдох, раз – присел, два – поднялся», - оделся и пошел в магазин. Простояв в очереди до трех часов дня, он купил желанный торт «Птичье молоко», затем бутылку «Советского шампанского». «Для друга, – размышлял Автандил, – не жаль ни времени, ни средств! Ведь нас дразнили «не разлей вода», А потом жизнь развела по разным дорогам. И вот Опять встреча».
Когда Автандил пришел к Гиви, Гости уже пили по третьей чашке чая и вели высокоученые разговоры о проблемах становления личности, о позднем созревании молодых ученых, о зависимости погоды от микроклимата больших городов, способствовавших изменению теплового баланса, о генетическом коде в наследственности и о том, что многое на земле непредсказуемо, но железно обосновано эволюцией. «Какие они все умные! – подумал Автандил.– Рассуждают, как на заседании Академии наук! За столом решают мировые проблемы! И Гиви в самой гуще беседы!»
Гиви искренне обрадовался, увидев друга. Он встал из-за стола, вышел навстречу, обнял и представил гостям, при этом думая: «Какой развитый лоб! Пристальный, всепонимающий взгляд! Чувствуется незаурядная личность!»
Автандил уютно расположился в предложенном ему кресле и после третьей чашки ароматного чая чувствовал себя, как дома. Он сидел и осматривал квартиру Гиви: «Да, чувствуется, что человек часто бывает за рубежом! На стенах маски из красного дерева, сувениры и талисманы, которые напоминают о временах первобытности! Есть на что посмотреть! Со вкусом подобрано и ненавязчиво!» В углу Автандил заметил новенький рояль. Он вспомнил, что В течение десяти лет при помощи репетитора осваивал премудрости музыки, и даже дядя Симон, профессор консерватории, прослушивая его игру, хвалил за старание. Он решительно встал, подошел к роялю, сел и заиграл любимую «Лунную сонату» Бетховена. Ученые прервали свою беседу и повернулись к играющему.
Гиви смотрел, как изящно передвигаются пальцы Автандила по клавишам рояля и восхищенно думал: «Какая сила! Чувствуется творческая личность! Что там ни говори, а человеческая незаурядность просматривается невооруженным взглядом, без микроскопа! И тут еще наука пока бессильна что-то сказать определенное!»
После окончания игры раздались дружные аплодисменты. «Теперь, – решил Гиви про себя, мы будем встречаться часто, как в старые школьные времена! Ка-кое грандиозное впечатление он произвел на моих коллег! Думаю, что теперь у меня не будет проблем с защитой докторской диссертации!»
– Дорогой Автандил! – произнес Гиви торжественно, – Думаю, что выражу общее мнение всех здесь присутствующих! Ты нам доставил большое удовольствие! И я тебе дарю вот это!
Гиви подошел к стене, снял самую большую и разноцветную маску и протянул ее другу. Ученые весело зааплодировали. «Что там маска! – с нежностью глядя на Автандила, думал Гиви. – Сегодня решился вопрос с диссертацией! Жаль, профессор Кикнадзе заболел, он ведь большой поклонник Бетховена! Но ему передадут, расскажут. И когда он узнает, что у меня тут играли Бетховена, то первым поднимет руку за меня, а за ним и все остальные! Вот она, магия искусства, реалии жизни!»
Автандил поймал на себе благодарный взгляд Гиви, посмотрел на подаренную маску – и по его телу разлилось тепло радости. Он попросил лист бумаги у Гиви, затем достал фломастер, несколько минут что-то рисовал, а затем протянул лист. Гиви взял лист в руки, внимательно посмотрел, потом побледнел и повернулся к Автандилу:
– Послушай! Зачем так, а? Чай пил, на новом рояле играл, маску в подарок принял, аплодисменты слушал, а теперь обзываешься!
Автандил рассмеялся:
– Ты что, Гиви? Шутки перестал понимать? Мы же друг друга все время разыгрывали?
– Дурак! И еще раз дурак! Нашел время для шуток! – не мог успокоиться Гиви и швырнул листок в сторону друга. Листок упал рядом с профессором Чинашвили. Он поднял его, посмотрел и захохотал. Потом протянул листок другим. Все смеялись от души. Профессор взял Листок и вернул его Гиви:
– Повесь на то место, где маска висела! Может это
и шутка, но по существу верно!
На листке была изображена маска с чертами лица
Гиви и написано: «Ученый дурак».
...Прочитал все это читатель и удивился:
– Ну и что? Где идея? Где юмор? Ни одной свежей
мысли! – И написал рядом с фамилией автора: «Дурак».
Автор этого не знал и создавал новый рассказ.