Рассказ из ниоткуда

Меня зовут Элизабет Кенли, но друзья и знакомые зовут меня Эльза. Точнее сказать звали.
Детство я провела в Расселлвилле, округ Логан, штат Кентукки, США. Это был город, в ко-тором стоило бы прожить всю жизнь, будь она немого длиннее, и если бы я не совершила самую ужасную ошибку в своей жизни.
На необходимый момент жизни мне стоило быть более заинтересованной молодежными увлечениями: читать больше газет, смотреть новости по телевизору, слушать внимательнее, о чем часто перешептываются прохожие – возможно, моя жизнь сложилась бы иначе, и я не умерла бы за день до восемнадцати лет от передозы.

Это произошло 14 августа 1974 года. На тот момент мне было четырнадцать, за день до пятнадцатилетия. Мои друзья (как я их называла раньше), решили сделать мне подарок на день раньше праздника. Они отвели меня за город, в небольшой лесок, и моя лучшая подруга Дина достала из кармана небольшой сверток. По моей спине от его вида пробежал холодок. Он сразу мне не понравился, но в то время я все же была слишком наивна, чтобы сразу сообразить, что к чему, и убежать домой. 
-Эльза, это тебе, наш подарок,- сказала Дина с хитрой улыбкой на лице и протянула сверток мне.- Можешь воспользоваться им сейчас, а можешь позже. На твое предусмотренные. Только помни: это только на один  раз.
-С-с-спасибо,- нервно ответила я и все же приняла сверток, но внутри меня продолжала бушевать буря нерешительности и страха.- Но, что мне с этим надо делать?
-Ох, Эльза,- прошептал Джон мне на ухо, со вздохом нескрываемого разочарования.- Все-таки для своих пятнадцати ты еще слишком м-м-м… наивна и нерешительна.    
-Мне пока что четырнадцать,- тихо пробормотала я себе под нос так, что, думаю, меня никто не услышал.
-А завтра, пятнадцать, но в чем разница, Эльза?!- Дина уже не разговаривала со мной легко и непринужденно, как раньше, а хитрая улыбка в один миг превратилась в гримасу жестокости. Сейчас она разъяренно и взбешенно кричала на меня.- Рано или поздно это должно случиться и с тобой. Открой сверток и твоя жизнь изменится навсегда, причем в лучшую сторону.
Если бы все, что тогда сказали мне Дина и Джон, было на самом деле правдой.… Но они меня обманули. Все то, что со мной происходило после того, как я все-таки вскрыла подарок на день рожденья от друзей, понесло за собой лишь слезы, страданья и смерти. Много смертей.

Следующая история началась в ночь с 27 на 28 августа 1975. Тогда было уже тринадцать дней, как мне исполнилось шестнадцать лет.
Я сидела в тюремной камере и ждала когда за мной приедут родители, а пока их не было пыталась закатать себе рукава получше и вколоть новую дозу. С того самого дня как Дина и Джон уговорили меня это попробовать, моя жизнь на самом деле изменилась, только вот я еще не совсем поняла, в лучшую ли сторону.
Когда Дина сделала мне первый укол и ввела кокаин в кровь, я почувствовала, как голова, вечно заполненная всевозможными мыслями и задумками, вмиг опустело, тело перестало быть таким тяжелым и земное притяжение больше для меня не существовало. В тот момент я была пушинкой и ловила настоящий кайф. Теперь я знаю, что это значит. Но все же самым худшим (что я смогла осознать только через три года) было то, что мне это на самом деле понравилось и захотелось еще. Появилась такая неутолимая жажда, сравнима лишь с той, что испытывает человек находясь в пустыне Коми три дня без единой капли воды, и осознания того, что смерить придет через пару  часов если не получить желаемого.
Но сейчас, кайф был уже настолько привычным и обыденным чувством, что я уже не замечала того блаженства и той невероятной невесомости, которые еще буквально год назад были для меня всем в жизни.
Теперь же это было зависимостью, от которой, к огромному сожалению, избавится слишком трудно. Такого самоконтроля не было еще ни у одного из моих знакомых, которые, возможно, отдали бы за него все, ради того, чтобы пожить еще несколько лет спокойно.

Два месяца и четыре дня назад умер Джон, хотя до этого целый месяц пытался завязать.
В течение того времени, он был сам не свой. Все время твердил, что он сможет, что он справится, но, не смотря на все это самовнушение и попытки контролировать свои порывы сходить за «добавкой» и жажду кайфа, 23 июня 1975 года Смерть забрала его душу и утащила в безграничную вечность.
В тот день Джон не выдержал и отправился на «рынок» за желаемым. Ему  дали на пару грамм больше положенного и это стало его могилой. Придя домой, он обнаружил его пустым, и это лишь помогло совершить роковую ошибку с неизбежными последствиями. Парень за несколько секунд откопал в пыльном сундучке шприц с необходимой жидкостью для раствора и набрал вещество. Ждать его приготовления для него, как я думаю, было просто мучительным. Ведь с тех пор как я сама начала употреблять кокаин, не проходило и дня без нового шприца, новой дозы. Зависимость захватила меня с головой, и выбраться из ее паутины с каждым днем становилось все менее возможным. А Джон…. Он ведь целый месяц держался! Так что и не удивительно, что его жизнь закончилась так… нелепо и глупо.
На похороны пришли не многие из его знакомых. Родственники, да мы с Диной. Мне да-же показалось, что ей было сложнее всего принять его смерть. (Уже после похорон Дина сказала мне, что у них с Джоном начинались какие-то отношения, но эта зависимость забрала у них эту мечту.) 
 Именно тот случай показал мне, что в получаемом кайфе присутствуют неисправимые последствия. И уже тогда в мою голову проникли первые мысли сомнения: может все-таки попробовать остановиться?

Сидя в тюремной камере и получая желаемое, я вспомнила этот случай и не без причины.
Напротив меня сидела моя соседка по камере. Дина. В прошлом моя лучшая подруга. На нее ситуация с Джоном повлияла с приобретением ужасного будущего. Увидев, что с нами может сделать наркотик, Дина тоже попыталась бросить, и не только ради себя, каким-то образом, она хотела показать, что смерть Джона не была напрасной и скольким вещам она смогла нас научить. Правда я так и не поняла этого до конца.
Дина тихо сидела на соседней скамейке и билась в предсмертных судорогах. Раньше, я бы ей обязательно помогла, но не сейчас. Она не вызывала во мне чувства жалости и порыва спасти ее, скорее наоборот. Отвращение и желание помочь ей умереть побыстрее, чтобы сама не мучилась и не мучила других всем этим представлением.
Ее бледное лицо, без единой живой кровинки, было направленно в мою сторону. В слегка приоткрытых глазах я видела пелену пробираемого блаженства и кайфа, которые она таки смогла получить, пусть и держалась почти два месяца. Она совершила ту же ошибку, что и Джон, но меня это почему-то совсем даже не удивило. 
Вечером 27 августа 1975 года Дина тоже отправилась на «рынок» в порыве поскорее по-лучить желаемое, только в этот раз я пошла с ней. Не то чтобы у меня было огромное желание появляться там без причины, просто хотелось проследить за Диной лучше, во избежание предыдущих последствий. Ей отсыпали столько сколько надо, грамм в грамм. Только вот она не стала ждать до дома и провела необходимую для организма процедуру прямо на улице, под мостом.
-Дина, остановись,- просила ее я.- Ты же знаешь правила: нельзя вкалывать себе большую дозу после длительной задержки. И уж точно нельзя это делать в таком… месте как это.
-Отстань, Эльза,- в ее глазах был гнев и ненависть. Сейчас она ненавидела меня больше всего на свете, потому что я пыталась задержать ее в мире живых.- Ты же понимаешь, что мне это нужно. Как нужно было Джону…
Продолжить фразу она так и не смогла. Должно быть. На нее в тот момент нахлынули все воспоминания, связанные с ее парнем и по щекам одна за другой скатывались большие слезинки.
То было последним признаком жизни в Дине, ставшим последним. С тех пор мы больше не были лучшими подругами. С тех пор я стала совсем одна.
Чтобы не видеть того ужасного зрелища, что творилось с моей соседкой по камере я ре-шила отвернуться и наслаждаться в одиночестве, насколько это было возможным. Дина, уже не сидела тихо. Она начала сильно трястись и что-то неразборчиво бормотать, но мне было неинтересно. С этим человеком мне больше не хочется иметь ничего общего.
Так летели секунды, продолжались минуты, шли часы. Время растягивалось как жвачка, пока вовсе не перестало существовать. И я уже собиралась совсем забыться и немного подремать, как вдруг камеру пронзил тихий вскрик Дины.
-Эльза!- звала она.- Эльза, прошу, подойди.
Я так и сделала. Забыв про все свои обиды на эту девчонку, я аккуратно слезла со скамейки и, качаясь, подошла к лежащей на холодном полу Дине.
Дотронувшись до ее обнаженного плеча, я почувствовала холод и невольно в моей голове промелькнула мысль: «Может она уже умерла?».
Но это было не так. Ее тело продолжало немного дергаться, но эти подергивания лишь подтверждали, что ей осталось немного.
-Эльза, прости меня,- шептала Дина куда-то в пустоту. (Наверное, она даже не знает, что я рядом.)- Это я во всем виновата. Это я предложила Джону подарить тебе тот сверток,- она начала сильно всхлипывать из-за его разбирать слова становилось все сложнее.- Я просто хотела, чтобы ты тоже смогла испытать те незабываемые чувства блаженства…. Но только сейчас, наверное, за несколько минут до собственной смерти, я начинаю понимать, насколько же ошибалась. Ты не должна была, становится такой. Я не должна была делать тебя такой. Поэтому все, что я сейчас у тебя попрошу, прощения. Прошу, Эльза, прости меня…
Остаток незаконченной фразы повис в воздухе. Теперь даже подергивания остановились. Дина, лежавшая на моих руках, больше не дышала. Больше не жила Она умерла прямо на моих руках и перед смертью, прося меня о прощении.
Перед собственной смертью я еще не раз вспоминала этот случай с Диной, и все-таки смогу ее простить. Жаль, правда, что я не смогла сказать ей этого в лицо. «Дина, я тебя прощаю за все и надеюсь, это поможет тебе обрести покой».

Два года я не вспоминала о Джоне и Дине ничего, ни хорошего, ни плохого. Они стали для меня призраками прошлой жизни, которые останутся теперь там навсегда.

Все закончилось 14 августа 1977 года. Я не пытала завязать, как это делали Дина и Джон, а просто продолжала принимать по немного каждый день. Каждый день. Так что я была готова к тому, что со дня на день Смерть придет и за мной. И вот, я дождалась. 
Сидя в своей комнате, в майке с короткими рукавами, в одной руке я держала шприц, а другую приготовила для процедуры. Иголка легко проколола кожу и быстро достигла вены. Смесь входила в мой организм, забирая при этом остатки моей жизни.
Я закрыла глаза и просто попыталась получить то же наслаждение, что и в первый раз. И у меня это получилось. Вновь то самое чувство эйфории и легкости прошло сквозь меня, и постепенно начинало уносить из этого мира. Только вот с легкостью пришла и горечь. Джон. Дина. Они умерли, потому что пытались остановиться. А я? Я ведь даже пробовать этого не стала, а просто продолжала колоть. Надо было и мне попробовать завязать.
Но все-таки мои последние мысли были адресованы совсем в другое русло. Дина. Я ведь так и не сказала ей, что простила ее, и, возможно, от этого умирать ей было еще сложнее. В муках совести.
«Дина,- проносилось у меня в голове на последних секундах жизни,- я тебя прощаю за все и надеюсь, это поможет тебе обрести покой».
И только эти мысли ушли от меня, я почувствовала, как последняя капля жизни, державшая меня здесь, ушла из моего тела в бытие.