продолжение 5

********  Извините,  продолжение  последовало,  5

  -   Ой,  Володя,  устала  я  от  тебя!  Перестань  ты  воду  мутить,  дай  людям  роздыху!   Генералы,  министры, олигархи   -  какая  хреновина  у  тебя  в  голове,  покоя   не  дают,  брось  ты  их,  со  всеми  заботами.  Все  они  проживут не  особо  заботясь  о  себе  -  они  уже  позаботились  на  всю  свою  жизнь  и   не  только.  Ты  лучше  пожалей  свою  семью.  Смотри,  какая  жизнь  у  нашей  семьи.  Дети  наши  отринуты   от семьи  и  от  отчизны  и  никто  их  в  глаза  не   видел.  Или  ты  стесняешься  своих  дочерей?  Так  чем
они  плохи  для  людей,  что  бы  их  на  свет  не  вывести  и  погордиться. А   я
чем  оказалась  для  тебя?  Ты  всю  жизнь  полощешь  мои  мозги    твоей  работой  в  КГБ  и  только  поэтому  считаешь,  что  твоя  жена  должна  быть  какой  то  особенной. И  играешь  до  сих  пор  в  какие  то  мальчишеские  игры   о  разведчиках.  И  в  первую  очередь  считаешь,  что  твоя  жена  должна  так  же  как и  ты  сам,  отвечать  требованиям  разведчика.  В  семье  нашей  два  разведчика, выходит,  и  не  дай  бог,  один  окажется  шпионом  в пользу  иностранного  государства.  Да  что  с  тобой?  Включи  же  свои  мозги.  Ведь засмеют  нормальные  люди  и  тебя,  и  меня.
-   Люда, Люда …  -   прошептал  Владимир  Владимирович   и   его глаза,  словно  выцветшие  под  ленинградским   небом,  вспухли   слезой.  -  Люда,
я  боюсь,  я   чего  то  боюсь.  Страшно  мне  очень  -  идти  туда,  вверх  по  лестнице,  страшно  …  Но  и  страшно  хочется  …
 
    Он  запомнил   навсегда  как  он  мальчишкой  смотрел  с  невского  брега  на   великолепные  и  пугающие  его  закаты,  которые  повторяются  каждую  осень  -   то  мертвенно - синие,  лиловые   и  вдруг  воспалённо -  красные,
точно  окровавленные  тучи  напоминали  людям  об  их  грядущих  бедах. 
И  в  этих  закатах ему  чудился исполинский  змей,  обвившийся  вокруг      Ленинграда   и  в  своих  кольцах   душащий  всё.  что  оказалось  в этих  кольцах.  Как  буд то  там,  на  небе,  уже  совершалось  это  в  таинственных  знамениях,  что  и  на земле  должно  совершиться. И  знакомое  чувство  конца  охватывало  мальчика.
   И  в  этом  чувстве  приближающегося  конца, однажды  зимою  Вова  увидел хвостатую комету,  появившуюся   в  небе.  Он  увидел  её  нечаянно ,  хотя  давно  хотел  увидеть.  На  самом  краю  чёрно-синего  неба   сверкала  огромная,  прозрачная,  нежная звезда,  немного  склонённая,  как  буд  то  убегающая  от  земли  в  неизмеримый  космос.  Что  это?  -  задал  вопрос  мальчик.  -   Какое  это  предзнаменование?

-   Страшно  мне  очень.  -   сказала  Людмила  Александровна.   -  Лень  вспоминать,  неохота  помнить,  все  забыли  всё.
   И  терзало  Владимира  Владимировича  страдание   памяти  -  мука  воспоминаний,  чувств,  горечь  безнадёжной  попытки  повторить  истаявшие
ощущения  из  той,  прошлой  жизни,  ушедшей  навсегда.   И  он  решился,  в  конце  концов:  Я  истязал  свою  память,  я  мял  её  руками,  я  тискал  её  зло  и  страстно  -  хотел  и  надеялся  выдавить  что  мне  нужно,  но  что  нужно  не  знал,  но  я  всё  пытался  узнать,  но  память  сопротивлялась   -  значит   я  ничего  не  понял  из  жизни,  из  своих  переживаний  -   я  не  сумел    выдавить  и  капли  давно  умерших  чувств,  малую  толику  переживаний  той  закваски,  на  которой  взошли  пышные  хлеба  моей  нынешней   жизни,  с  неистребимым    привкусом  лебеды  и  полыни.

      Подымаясь   по лестнице   дома  на  Лубянке  и   проходя  мимо  офицера,
взявшего  под  козырёк,  Людмила  испытывала,  как  всегда  перед  свиданием  с  мужем,  бессмысленный,  можно  сказать, животный  страх.  В   глазах  темнело,  зубы  дробно  стучали,  ноги  слабели  и  подкашивались,  она  боялась,  что  рухнет  без  памяти   на  ковёр  в  кабинете  и  не  дойдёт  до  дивана.
     При  встрече  лицо  его  становилось  дерзким,  но  внешне  свою  дерзость  он  ничем  не  выдавал  -  посторонний  бы  не  заметил.  И  он  говорил  спокойно. Но  по  мере  того,  как  муж  говорил  спокойным  голосом  длинную,  видимо,  заранее  обдуманную  и  как  будто   наизусть  заученную
речь,  Людмила  успокаивалась.  Всё  застывало,   каменело  в  ней   -   и  опять   было  ей  всё  равно  -  точно  не  о  нём  говорила  и  не  с  ним.
   Он  знал,  что  хочет  сказать  ему  жена,  но  был  уверен,  что   не  скажет.  Не  потому,  что  разлюбила,  любви,  как  ему  самому  представлялось  уже  не  должно   быть,  но  хотела  сохранить  не  мужа,  семью  для  детей  -сохранить  их  спокойствие  в  наличии  отца. И  был  уверен,  что  он  сам  находился  в  том  же  состоянии  -  в   пустоте  семейных  отношений,  но  в  отличии  от  неё  без  слёз  и  вообще  без  переживаний.  Поэтому  он  первым  вызвался  сказать  об  этом:
-   Людмила,  я  прошу  тебя  набраться  терпения   переносить  меня  и  все  мои,  казалось  бы, непродуманные  действия.  Мы  должны   расстаться  и  ты  прекрасно  знаешь  об  этом.
-  Я  давно  ждала  этого.    Но  как  же  мы  объясним  это  людям  -  всем  твоим  шпионам,  всем  твоим  генералам  и  министрам,   всем  дипломатам  в  Москве?  -  зло   без  промедления  ответила  она.
-   Я  думал  об  этом.  Объяснение  может  быть  одно:  ты,  жена  высокопоставленного  чиновника, фигура  не  публичная.  И   этого  достаточно.
-   Председатель  Правительства   -   то  есть  ты   высокопоставленный чиновник.
-  Нет,  Нет,  дорогая.  Если  говорить  о  высокопоставленном  чиновнике,  то  это  не  я.  Я  вынужден  сказать тебе,  что  в  недавнем  разговоре  с  Ельциным,  я  получил  от  него  гарантии  вступления  в  должность  Президента
-   Да  ты  в  своём  уме!   -  воскликнула  Людмила  Александровна    и  бросилась  вон  из  комнаты.   

 
продолжение  следует.