Рядовой жданов

Светланка познакомилась с рядовым  Ждановым, когда в школе началась подготовка к очередной годовщине празднования  Дня Победы. Её выбрали ответственной за проведение классного часа о войне. Нужно было собрать материал о фронтовиках, живущих рядом, пригласить кого-нибудь на урок, организовать тимуровскую работу.
И вот Светланка робко постучала в квартиру Жданова. Дверь открыл щупленький, как подросток, дедулька и, окинув озорным взглядом девчонку, весело спросил:
– Тебе чего?
– Здесь живёт фронтовик Жданов? Я из школы…– смущённо заговорила гостья
– Здесь живёт фронтовик Жданов. А Вы по какому делу-то? – прищурился дед.
– Мы готовимся к празднику Победы, собираем материалы о фронтовиках, как они воевали…
– Ну, проходи, может, что и соберем… – усмехнулся старик, пошире открывая дверь, – А если честно, то и собирать-то нечего. Это Вам к героям надо идти, а я-то всего лишь рядовой…
– Но Вы же воевали?
– А как же! До Победы! Мань, к нам тут гости пришли! Иди, чай поставь. А ты проходи, проходи, побеседуем. Как зовут-то тебя?
– Света.
Из комнаты вышла маленькая, сухонькая старушка в цветастом платье и беленьком платочке:
– Вот и хорошо, – ласково пропела она, – Ты не тушуйся, проходи, доченька. А ты, чего стоишь? Поди, хоть переоденься, раз гости в доме – обратилась она к старику, – рубаху вон чистую…
– Что? Может, мне сейчас побриться,  галстучек нацепить, героя из себя корчить?! Какой я есть, таким и подохну! Ты, Светочка, можа и взаправду зря ко мне пришла. О героизме хочешь услышать. А я просто воевал, рыл окопы, в фашистов стрелял… И медали у меня только юбилейные да за взятие Берлина.
– Ну а страшно было?
– И страшно было, и конфузы случались… Бывало, лежишь под артобстрелом, к земле прижмёшься, а сердце чуть через уши не выпрыгивает… Ты пей чаёк-то, вон и вареньице бери, не стесняйся. – старик вздохнул, – Всё было. Давай-ка я тебе лучше на гармошке сыграю. Принеси-ка, Мань, певунью мою!
– Ой, и непутёвый! К тебе человек по делу пришёл, а ты гармошку... – напустилась на него старушка, но всё же поднялась и пошла в комнату за инструментом.
Засиделась Светланка у Ждановых дотемна, слушая воспоминания стариков. Много что вспомнил рядовой Жданов. И про Курскую дугу, где его ранило осколком в ногу, и про медсанбат, где познакомился со своей Маней… Придя домой Светланка записала в чистую тетрадку всё, что узнала. Потом были новые адреса, другие старики. Одноклассники не хотели возиться со стариками, и Светланке часто приходилось одной вести эту работу. Она же была ответственной. Да и нравилось ей слушать рассказы, может, потому, что оба деда её не вернулись с войны. На празднование пригласила танкиста, живущего в соседнем подъезде. До этого и не знала, что он танкистом был. Сидит себе на скамеечке целыми днями да по сторонам посматривает, ещё и на ребятишек покрикивает… А, гляди ж ты, тоже воевал… Хотела Жданова пригласить да приболел дедок… Перед праздником организовали тимуровскую работу, всем в классе по два-три адреса досталось. Кому в магазин сбегали, кому пол помыли… Звёздочки на дверях нарисовали, что бы все знали, что здесь живёт фронтовик. Всё было прям, как в книжке у Гайдара. Светланка радовалась, но как-то случайно забежала к бабе Стеше, а та дверь кое-как открыла – на ногу ступить не может, обварилась. Сбегала Света в магазин, похлёбку из консервов сварила, врача вызвала. Пока врача ждала, в школу опоздала, на третий урок только успела. Класнуха только недовольно головой покачала, а Ритка прошептала:
– Тебе что, больше всех надо? День победы уже прошёл.
Как не объясняла Светланка, что старики нуждаются в их помощи, никто не захотел больше навещать своих подшефных. Да и конец учебного года – то контрольные, то факультативы. Светка и сама понимала, что не до стариков теперь – к экзаменам готовиться надо. Но всё же время от времени навещала своих подшефных. Рады ей были, встречали, как родную. Забежит мимоходом, а там, глядишь и пол помоет или за хлебом сбегает. Долго ли! Ну, а если всё нормально, просто посидит. Можно и чайку попить с нехитрыми стариковскими припасами. Так, вроде, ничего особенного и не делала, но всегда была желанным гостем, а после каждой новой встречи свой «архивчик» пополняла новыми историями о войне. Лето пролетело незаметно, а в сентябре уехала Светланка учиться на медсестру в соседний город. Да только и там не забывала о своих старичках, подписывала открытки к праздникам, а приезжая домой на выходные, забегала попроведать. Кому-то и письма писала, замечая, как провожая её, с надеждой заглядывали в пустой почтовый ящик (а вдруг кто-то вспомнил!) Какая малость, казалось бы, – поинтересоваться здоровьем, о себе пару слов написать да в конверт положить. А уж при встрече столько благодарности за это письмо, если ответ написать не успели…
Как-то в один из своих приездов на выходной, мать послала Светланку за хлебом. У дверей магазина какой-то пьяный дед играл на гармошке «На сопках Манчжурии». Его окружили парни и, явно издеваясь, подзадоривали:
– А плясовую слабо?!
– Да я, да я, – еле ворочая языком, хорохорился дед, а пальцы его уже ловко нажимали на нужные кнопки, и он лихо развернул меха гармони, – Да я ещё и спляшу!
Старик попытался встать, но снова плюхнулся на свой ящик:
– Да я ещё… Эх вы, молокососы! Смешно вам – дед пьяный! Да я… Что вы понимаете!
Светланка, презрительно бросив взгляд на пьяницу, уж было прошла мимо, но вдруг ей показалось что-то знакомое в старике. Она остановилась, пытаясь вспомнить.
– Да! Гуляет Жданов! – выкрикнул между тем дедок, и Светланка вспомнила: «Рядовой Жданов!» Она подошла к старику и слегка тронула его за плечо, но тот, не обернувшись, скинул её руку, продолжая с азартом растягивать меха гармони.
– Рядовой Жданов! – строго проговорила Светлана и сама удивилась, что умеет разговаривать таким командным тоном. Резко взвизгнула, сжимаясь, гармонь, и старик, вмиг посерьёзнев, выпрямился и, повернув в сторону Светланы голову, отчеканил:
– Здесь!
И тут же суетливо заёрзал на ящике, не зная, куда деть гармонь:
– Светочка! Господи! Радость-то какая! Светочка! Родная ты моя! А я ведь тебя уже целый месяц жду! Дождался вот… – и старик заплакал.
Светлана растерянно смотрела по сторонам. Прохожие останавливались, парни, что подначивали его, притихли, с любопытством наблюдая за сценой.
– Бабке-то моей, Мане-то, уже сорок дней, вчера было…
«Да кто я ему! Так, пьяные слёзы! Ну и артист, этот Жданов! Надо же мне было влезть!» смущаясь любопытных глаз, корила себя Светлана, но всё же было жаль старика и обидно за него...
– Вот и свиделись, слава Богу! В долгу я перед тобой и перед Маней в долгу… – дед попытался встать, но ноги его совсем не слушались.
– Дед, а дед! – подошёл какой-то парень, –  Сыграй что-нибудь.
– Да пошёл ты! – отмахнулся от него Жданов, – Не видишь, я дочку свою нашёл!
– Что мелешь-то! Совсем запился - проворчала, проходя мимо, какая-то женщина, – У тебя отродясь никого не было. Бабку и ту в могилу загнал!
– Много ты знаешь! – огрызнулся старик, вытирая грязным платком слёзы.
Надо было как- то заканчивать этот спектакль, и Светлана строго скомандовала:
– Рядовой Жданов! Шагом марш домой!
– Есть! – твёрдо ответил дед, попытался подняться, но не удержал равновесия, упал.
Жалобно взвизгнула гармонь, ударившись об асфальт. Парни захохотали. Светлана, поморщившись, наклонилась над стариком пытаясь поднять его.
– Нахрюкался! – донеслись до неё голоса, – и куда только милиция смотрит?
Парень что попросил сыграть, помог девушке усадить старика на ящик и снисходительно улыбнулся:
– Что-то ты дедок, совсем расклеился!
– Вы не помогли бы мне донести его до дома? – несмело попросила Светлана.
– Можно и до дома, – охотно согласился парень, – далеко?
– Вот этот дом через дорогу! – обрадовано объяснила Светлана
– Ну, давай, вставай, дедуленька! Ты гармонь-то донесёшь? Дедок то маленький, его и под мышку засунуть можно, – весело пошутил парень и Светланка улыбнулась:
– Какой богатырь! Ну, идём, Илья Муромец!
Жданова и в правду пришлось чуть ли не на руках нести, ноги никак не переставлялись. Временами дед пытался что-то объяснить, останавливаясь и оборачиваясь к плетущейся за ними Светлане, а та, пыхтя, тащила дедову гармонь и подсказывала дорогу парню. Квартира была не заперта. Парень, прислонившись было к двери, чуть сам не упал внутрь:
– Здесь коммунизм полнейший! – пошутил он.
Светланка прошла в комнату, показала парню на кровать, и тот, подхватив деда, доставил его до постели:
– Вот и прибыли до места назначения. Давай, помогу ботинки снять…
– Спасибо вам, – открывая форточку, улыбнулась Света, – не знаю, что бы я без вас делала.
– Светочка, я должен, – засуетился дед, отталкивая от себя парня – я должен тебе всё отдать. Маня меня ругала, что я письма тебе тогда не отдал да медали…
– Ни чего ты не должен… Проспаться вот – должен! – строго проговорила Светлана.
– Как!? Ты сейчас уйдёшь… – старик захлопал своими слезящимися глазами. – Да ведь меня Маня к себе не возьмёт! «Детей, говорит, нет, для кого бережёшь?!» и вправду!  Я ведь тебя ждал у магазина-то! Ты тоже подумала, что Жданов за стопку сидит? А я побирушкой никогда не был! Там, в комоде…
– Проспаться вам нужно, –  вздохнула Светлана.
– Проспаться, – угрюмо повторил старик, вот и дождался… Правду говорила Маня – непутёвый!  Перед людьми тебя опозорил… Забери хоть письма-то, а…
– Ничего я сегодня брать не буду.
– Как?
– Завтра зайду, в часов десять. Только не пей больше, рядовой Жданов, ладно? А теперь – спать! Это приказ – устало проговорила Светлана и направилась к двери.
– Света! В десять? Я буду ждать.
Светлана с парнем вышли из подъезда.
Чудной дедок. В чём душонка держится… – усмехнулся парень.
– Спасибо вам! Меня уже с хлебом  заждались. Сейчас мамка мне устроит… Извините… До свидания и она заспешила в сторону магазина.
Дома уже пообедали. Мать только буркнула: «Явилась, – не запылилась!», а отец поинтересовался:
– Уж не в соседний ли город за хлебом ходила?
Светлана виновато вздохнула. Ну что можно им ответить? Рассказать о Жданове – ещё больше разворчатся: «Ещё всяких алкашей по домам растаскиваешь!» Всё-то у неё не так, как у людей! И дружит не с теми, с кем её ровесники…
На следующий день в десять Светлана постучалась в квартиру Жданова. Дверь открылась сразу. Старик, в парадном костюме, выбритый и крепко пахнущий одеколоном предстал перед ней с букетом гвоздик.
– Светочка! А я так боялся, что ты не придёшь! Опозорил тебя принародно… Заходи. Я и чай уже вскипятил…
В квартире всё было, как всегда. Чистенько, постелены цветастые половички. Светлане даже показалось, что сейчас выйдет к ней навстречу и маленькая старушка тетя Маня.
– Идем на кухню, Светочка, помянем старуху мою… Чаем. Я и торт купил. А сам думаю: «Придёт – не придёт» Ты уж прости меня, за вчерашнее-то… Цветы тебе купил… Вот…
– Я же обещала. Вот и пришла. И Вы своё слово сдержали… Даже порядок успели навести… Я, честно говоря, думала, что всё забудете… Или ещё не проспитесь…
– Конечно, на пьяного как положиться можно. Только я ведь и не так много пил-то вчерась… А вот тебя увидел, и сил совсем не стало. Весь хмель в ноги ударил….
– Да что об этом вспоминать! Зато сегодня ВЫ вон какой красавец! Что ж медали-то не одели?
– Дак я ж их тебе приготовил. Вон, все в шкатулке. И письма наши… и грамоты… Маня ведь тоже награды имела, только за труд… Ты вместе со шкатулкой забери. И альбом с карточками. Там сама разберёшь, что тебе надо… На карточках всё подписано, кто и когда… Маня всегда зачем-то подписывала. Всё же умница она у меня!
Пили чай, разговаривали о том, о сём. Светланка рассказала, что у них военруком работает фронтовик, и они создают музей Боевой Славы. Что теперь много фотографий увеличили и на стенку в рамочках повесили. Вот и из этих фотографий что-нибудь увеличим, и на открытие музея обязательно пригласят всех… Пора мне! – спохватилась Светлана, – сегодня опять уезжаю. Ещё собраться надо.
– Ну, ты забегай, проведывать-то – засуетился дед.

Мать встретила привычным ворчанием:
– На один день приедет, и то где-то носится! Всё никак набегаться не может! Ешь садись быстрее, а то на электричку опоздаешь.
– Я уже чаю с тортом напилась. Ни чего не хочу, весело отмахнулась Светлана букетом цветов.
– Кто это тебе цветы подарил? Смотри, добегаешься! Учиться надо, а она…
– Что она? Я и так учусь.
– Вижу, как ты учишься! Болтаешься только неизвестно где.
– Ну, завелась! Сумку мне собрать надо…
– Да я уж собрала. Мяска положила, вареньица баночку, фарш в мешочке там. Вари, не ленись…
– А картошку-то, зачем? – открыв сумку, вскрикнула дочь
– Как зачем?! Супчик сваришь, где пожаришь…
– Нет, мам, ты совсем меня не жалеешь! Ты сумку-то подними, попробуй! А мне это тащить?! – Светланка стала выкладывать из сумки мешочек с картошкой, мешочек с какой-то крупой и рассмеялась, – Ну ты даёшь! Крупы я в магазине не куплю, что ли?
– За хлебом-то по часу ходишь… А тут придёшь с занятий и сваришь… – бросилась засовывать мешочки обратно мать.
– Да есть у меня картошка! – отодвинув мать, Светланка стала укладывать в сумку альбом и шкатулку Жданова, Я же на той неделе покупала!
– А это ещё что за барахло?
– Не барахло, а документы.
– Опять ты со своими старикашками, как дурочка…
– Какую сделали! – огрызнулась Светка и решительно закрыла сумку, оставив на полу двухлитровую банку варенья и мешочки.
– А варенье-то чего выложила?
– Я же не лошадь столько тащить! Ты бы ещё ведро поставила!! Как будто на год провожаешь… Ладно, пошла я. На следующую субботу не приеду – лекции у нас. Теперь только через неделю. Пока!
– Вот и наложила тебе побольше, что б голодом не сидела-то. А она всё выложила… Денег хоть побольше возьми, да не трать сильно-то, экономь. А то на мороженки да на конфетки, а потом и ехать не на что…
– Да знаю я! Пошла, а то опоздаю!

 В следующий свой приезд Светланка пошла навестить старика, а заодно и проверить, как держит слово рядовой Жданов. Ведь пообещал же тогда, что больше пить не будет.
У подъезда толпились люди, тихо переговариваясь между собой. Чуть поодаль стоял грузовик с железной оградкой. Похороны Светлана не любила и потому быстренько прошмыгнула в подъезд мимо ожидающих выноса покойника людей. Дверь квартиры Жданова была открыта настежь. Рядом стояла крышка гроба. Светлана растерянно остановилась на пороге. В комнате, между кроватями на табуретках, стоял гроб. Светлана не видела лица покойника, но чувствовала, что там лежит рядовой Жданов. Кто-то остановился рядом, что-то говорили… Светлана медленно побрела прочь.
– Отмучался, сердешный...
– Забрал его старуха к себе…
– От пьянки всё…
– Он ведь и не пил почти… Да и запил-то от тоски…
– А я что говорю!
– Трезвый умер-то…
Уже готовили свои инструменты музыканты. К этому Светланка была не готова. Она шла к живому Жданову.