25. 2 группа мияги

25.2  Группа Мияги

     Агентурная группа художника Мияги состояла из 12 человек, объединенных единством политических взглядов, дружескими отношениями и частично материальной заинтересованностью. Зорге инструктировал групповода Мияги по многим сторонам осуществления разведывательной деятельности и особое внимание уделял запрету работы с японскими коммунистами, но Мияги, как и многие наши разведчики в те времена в других странах, не выполнил указание и его можно было понять. Для вербовки с целью вовлечения в разведывательную 
деятельность требуются не только профессиональные знания, но и  определенные способно-сти. При этом, в принципе, всегда существует реальная опасность не только не выполнить поставленную задачу, но и нарваться на подставу спецслужб. Естественно Мияги пошел по более легкому пути – привлечению к работе друзей, идеологически близких ему людей. Так в его группу вошли  информаторы Масадзане Ямана, Фусако Кудзуми и Угэнда Тагути, ко-торые ранее арестовывались полицией, отсидели в тюрьме за коммунистическую деятель-ность и были выпущены из заключения после «отказа  от коммунистических убеждений».               
     Мияги не имел прямого доступа к государственным секретам, подобно Зорге и Одзаки, но он был талантливым человеком не только как художник, но и в агентурной работе. Несмотря на тяжелую болезнь (туберкулез)  был неутомимым в добывании особенно военной информации через своих агентов и информаторов, оказывая Зорге большую помощь. Много дан-ных о развитии и реорганизации японской армии получал, поддерживая контакты с офицерами генштаба и воинских частей и их женами во время сеансов написания портретов. Использовал открытые публикации такие, например, как журнал  «Военное дело и военная тех-ника. 
     Писатель Ю. Мадер  на странице 155 приводит важную информацию о работе Мияги, но почему то не указывает ни фамилию, ни другие важные сведения. Пишет просто: «Личный секретарь японского генерала Угаки – того самого, который, начиная с 1925 года четыре-жды назначался на пост военного министра, в течение многих лет был японским губерна-тором в Корее, а с 1938 года занимал пост министра иностранных дел, - давал Мияги  воз-можность заглянуть в самые секретные документы».
     По некоторым данным  Мияги был старым другом Абэ Шу, личного  секретаря  министра иностранных дел  в кабинете Коноэ.
      Мияги, несмотря на отсутствие опыта умело руководил группой и получал ценную ин-формацию В состав группы входили, например:
Кудзуми, Фусако – японская коммунистка, член Хоккайдского окружного комитета Япон-ской коммунистической партии. В 1929 году была приговорена к тюремному заключению за нарушение Закона о сохранении мира. К концу четырехлетнего срока она пошла на фор-мальное отречение от своей политической веры. После освобождения из тюрьмы переехала на юг,  в Токио. В полиции числилась, как раскаявшаяся коммунистка. Стала сообщником Мияги в 1936 году. Имела доступ в канцелярии японского премьер-министра. Использовала в качестве информатора Акемине Мийе. Кудзуми Фусако познакомила Мияги со своим дру-гом  Яманой Масадзане.
Была задержана и допрошена  через три дня после ареста Мияги. В 1944 г. осуждена на 8 лет тюремного заключения усиленного режима. Освобождена 8 октября 1945 г.
Акемине, Мийе, 32 года. Сотрудник Бюро информации при совете ми¬нистров Японии. Пе-редавал Мияги через Кудзуми Фусако важную информацию. Был арестован японской тайной полицией  по делу «Зорге», но отнесен к группе «пособников». После допросов был освобо-жден.
Акияма, Кодзи– (род. 1889), член резидентуры «Рамзай», агент Мияги. Квартирная хозяйка Мияги в Лос – Анджелесе Китабаяси Томо познакомила Мияги с Акиямой Кодзи у себя дома в США в 1931 году  Акияма работал в газете на японском языке «Ничи –Бей – Шимбун». Вернулся в Японию за несколько месяцев до приезда Мияги. Оказал Мияги немалую по-мощь, рецензируя  и рекламируя выставки его картин. Айкияма был привязан к Мияги узами дружбы, но в течении семи лет получал стабильный заработок. Акияма делал письменные переводы для Мияги с японского на английский язык и тот  платил ему по 20-30 иен в неделю. Акияма был переводчиком многих секретных документов. Он не был коммунистом, но знал, что работает на них.Аресто¬ван японской тайной полицией и осужден на 7 лет тю-ремного заклю¬чения, освобожден 10 октября 1945 г.
Ямана Масадзане  (служащий с Хоккайдо), коммунист, сын фермера, специалист по сель-скому хозяйству. Член Крестьянского союза, в течение нескольких лет участвовал в левом движении сельскохозяйственных рабочих на Хоккайдо. В 1928 г. был арестован и осужден к 5 годам каторги за коммунистическую деятельность тем же судом, что и Кудзуми. С весны 1936 г.  Мияги стал его использовать для получения информации об условиях жизни в сель-ской местности. Ямана много ездил по стране. В 1939 году был в Маньчжурии. Мияги фи-нансировал его поездку на юг Сахалина. Наблюдал за расширением военных объектов в раз-личных префектурах, давал смешанную информацию. Познакомил Мияги в ноябре 1939 г. с Угентой Тагути. Был задержан через два месяца после ареста Мияги. Осужден в 1944:на 12 лет. Освобожден американцами (7)9 октября 1945 г.
Тагути, Угенда – с Хоккайдо. Также как и Кудзуми и Ямана был арестован в 1928 году как коммунист  и три года провел в тюрьме. Сын богатого землевладельца, был энергичным предпринимателем. Участвовал в  торфоразработках в Маньчжурии и лесозаготовках на Хоккайдо. В 1940 году снабжал Мияги информацией о военных приготовлениях в Маньчжу-рии. Основная масса довольно подробной информации о военных приготовлениях на Саха-лине и Хоккайдо поступала от него в 1941 году. Мияги не реже двух раз в месяц встречался с Угендой, который. имел контакты со многими офицерами японской армии, фронтовыми от-пускниками, с производителями военного снаряжения, знал о настроении  в боевых частях японских войск в Китае. Сведения, полученные от агента переводились с японского на анг-лийский язык Кодзи Акиямой.
     В книге Фесюна, стр 135, документ № 183 приведены следующие данные: «[Зубной врач]Тагути [Угэнта] переехал в столицу с Хоккайдо, чтобы вести совместное дело с Яма-на Масаёси; они поселились в доме Курицуми в квартале Сака района Ёцуя в конце 1939 го-да; в феврале следующего 1940 года по просьбе Мияги [Ётоку]они стали помогать ему в сборе информации».
     Арестован был по делу Зорге и осужден в 1944 году на 13 лет. Освобожден из заключения 6 октября 1945 года.
Косиро, Исинобу («Мики»), род. 1909 г. , унтер-офицера японской армии. В марте 1935 г. окончил начальные курсы университета Мейдзи в Токио. Три года прослужил в армии в Маньчжурии и в Корее. В звании капрала  в марте 1939 года был уволен в резарв. Мияги по-знакомился с ним  в конце весны 1939 года. Зорге его знал лично. Вербовка состоялась в мае 1939 года и по-видимому связана с неоднократным требованием Центра о вербовке офице-ров японской армии.     По предложению Зорге Центр включил в основной состав резиденту-ры Косиро Иосинобу. Ему был присвоен оперативный псевдоним  “Мики»». 
     С мая 1939 по 26 июля 1941 года он активно работал с Мияги и добыл много ценных раз-ведывательных данных о японской армии и ее действиях в Маньчжурии, в Северном и Юж-ном Китае. За сведения  получал небольшое вознаграждение в размере 50 йен. Сотрудниче-ство с ним прервалось в связи с его призывом в армию. Он был направлен в Маньчжоу-Го, а затем в октябре  в район Кантона. 11 апреля 1942 года был арестован Кемпейтай и только через год был передан Особой высшей полиции. Осужден на 15 лет по делу Зорге. Освобож-ден из тюрьмы американцами 8 октября 1945 г.
     Примечание: В книге Чалмерса Джонсона он числится  как Кодаи Иошинобу ( у Уилло-уби – Коширо) и отмечается как самый важный источник в группе Мияги. В марте 1936 он был призван в армию и направлен  в Маньчжурию, затем воевал в Пекине, Внутренней Мон-голии и участвовал в нескольких других кампаниях. Затем он прослужил в одном из гарни-зонов в Корее и 9 марта 1939 года был направлен в резерв. Он многое знал об армиях  в Маньчжурии и Корее и у него было много друзей среди военнослужащих.
     Большую роль в напряженные дни июля – августа 1941 года относительно мобилизаци сыграл неутомимый Мияги. Его сбор информации в значительной мере зависили от капрала императорской армии Косиро Иосинобу, призванного в конце июля 1941. Он служил в 14-й дивизии дислоцирующейся в 70 милях к северу от Токио. Мияги передал сведения, получен-ные от него,  о трех стадиях мобилизации в Токио, о качестве призывников, их возрасте, бое-вой подготовке, что многие подразделения, отправленные в Маньчжурию, составлены из не-опытных солдат и призывников, от которых будет мало толку, если армия действительно за-хочет начать боевые действия против России.
Судзуки, Каменосуке, маклер, имел контакты со многими офицерами японской армии, фронтовыми отпускниками, с производителями военного снаряжения, знал о настроении  в боевых частях японских войск в Китае. Был арестован по делу организации «Рамзай».
Ясуда Токутаро– знаменитый японский антрополог и этнограф, доктор медицины., извест-ный своими левыми взглядами. В 1933 году арестовывался как симпатизирующий коммуни-стам, хотя и был быстро освобожден. Его знала и Кудзуми Фусако. Мияги у него лечился.  Помог вылечить Зорге. В сентябре 1937 года Мияги обратился к нему за помощью в  полу-чении информации. Ясуда был надежным информатором передавал Мияги сведения, полу-ченные им  из разговоров со своими высокопоставленными пациентами. В возрасте 45 лет был арестован японской тайной полицией и приговорен к 2 годам тюремного заключения.
Китабаяси, Томо, в Америке она была тесно связана с Иотоку Мияги. Оба были членами левого "Общества пролетарского искусства". В Лос-Анджелесе Мияги с женой снимал ком-нату в доме Китабаяси. Томо вернулась в Японию в декабре 1936 года, её муж Иосисабуро — в июле 1939 г. Неизвестно, было ли связано возвращение Томо на родину с деятельностью резидентуры Зорге, однако Мияги, испытывавший трудности с подбором информаторов, привлек  ее к работе и стал давать Томо мелкие поручения разведывательного характера, учитывая, что Томо была по специальности портнихой женского европейского платья и име-ла обширную клиентуру среди жен японских офицеров. Она была арестована первой и при допросах назвала Мияги , как шпиона. Вскоре после окончания войны  умерла от  последст-вий тюремного заключения.
     В декабре 1943г. ей был вынесен приговор - 5 лет  тюремного заключения.
Синодзука, Торао (псевдоним «Специалист», но не известно кем он дан и по какой причи-не), фабрикант, представитель прогрессивной национальной буржуазии. Имел доступ к об-щению с офицерами Генерального штаба. Услышанное от них передавал Мияги. Был аресто-ван по делу резидентуры «Рамзай».
Кикути, Хасиро японский журналист и военный корреспондент, снабжал Мияги всевоз-можной политической и военной информацией. Был арестова по подозрению в причастности к деятельности резидентуры «Рамзай».
Такеда, Тосико , рабочий, информатор Мияги. Был арестован по делу по делу Рихарда Зор-ге.
     Кроме того, что Мияги был групповодом и поставлял различную информацию по воен-ным вопросам, он еще являлся важным связующим звеном между  Зорге и Одзаки. Мияги, будучи известным художником, по роду занятий мог общаться с кем угодно, так как заказчики принадлежали к различным слоям общества. Так ничего особенного не было в его обще-нии с французским фоторепортером Бранко Вукеличем, который интересовался японским искусством или с немецким журналистом Зорге, часто публикующем   в немецких газетах репортажи о  художественных выставках и музеях. Мог принимать заказы от правительст-венных чиновников и военных. К тому же Мияги, который подружился с Одзаки, обучал его дочку рисованию. В результате Зорге смог резко сократить число контактов с Одзаки, кото-рый став советником премьер-министра, находился под определенным контролем тайной полиции.
       Даже крайне малое число документов в оперативном плане, которые доступны простому читателю, позволяют судить о Рихарде Зорге как о выдающемся руководителе разведывательной сети, работавшей успешно в Японии в течение 1933-1941 гг., и не только постоянно обеспечивающей советское руководство ценной информацией, но и проявившей героизм ценой жизни ее членов ради разгрома фашистских полчищ и японского милитаризма.
     Аналитический материал М. Сироткина является уникальным  документом, в котором в небольшом объеме с определенными ограничениями многогранно показаны различные стороны оперативной деятельности Зорге в условиях мощного контрразведывательного противодействия со стороны японских спецслужб и сложной обстановки в германском посольстве.  Вместе с тем, в нем много противоречивого и недосказанного не только из-за купюр архива ГРУ, но также из-за нечеткой позиции самого автора в некоторых принципиальных вопро-сах. Почему он так написал - неизвестно, но полагаю, что читатель поймет справедливость оценки эффективности разведывательной деятельности резидентуры «Рамзай» (по книге А. Фесюна):      
     - на странице 162 автор, констатируя богатый опыт нелегальной разведывательной деятельности Зорге, высказывает ряд замечаний как по работе, так и по личным качествам. Пишет, «…..что, при всём его богатом опыте разведчика нелегала, он как резидент не был лишен и серьезных  недостатков, допуская в руководстве резидентурой порочные методы, таившие в себе опасные последствия (выделено – Ю.К.) ».
     Здесь, как и в случае с «шанхайскими грехами» вновь повторяются бездоказательные крайне серьезные обвинения о порочных методах. Что под ними подразумевает автор так и остается неизвестным.
     - на странице 173 автор повторяет фактически то, что он писал на стр. 162, т.е. сначала дает высокую оценку деятельности Зорге:
          «2………. Заслуга  «Рамзая в том, чт он в трудных условиях, в малоизученной агентурной обстановке в Японии, нашел пути создания агентурной разведывательной орга-низации и на протяжении долгих 8-лет вел эффективную разведывательную деятель-ность, умело прикрываясь маской классово-чуждого ему германского фашиста».
     Эта объективная оценка заканчивается купюрой архива ГРУ <…>.
     Затем  следует невразумительная бездоказательная критика, которая ничего не раскрывая, тоже заканчивается купюрой архива ГРУ: «Рамзай  как разведчик и руководитель агентур-ной организации имел свои слабые стороны  и существенные недостатки, которые нередко порождали серьезные ошибки – как в его личном поведении, так и в области организации работы его резидентуры». <…>. После такой неясной по своему содержанию тирады следу-ет:
     «3. Реальные результаты разведывательной деятельности токийской резидентуры «Рамзая»заслуживают в целом высокой оценки (выделено  автором) <…> .