Врата Востока. Глава 13

Глава 13. ПРОДЕЛКА МЕРИКА

…Мерик опрометью бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени; даже ногу подвернул, но боли, при этом, как ни странно, не почувствовал. Остановился он только возле распростертого на земле, неподвижного тела своего друга.
- Томми! – закричал он. – Томми, что с тобой? – И упал на колени, не переставая причитать:
- Томми, дружище! Томми… Ну, что с тобой? Очнись! Томми!
Ухватившись руками за плечи друга, он попытался было перевернуть безвольное тело, но пальцы предательски соскользнули, и молодой человек, невольно, отпрянул – руки его оказались в крови!
- Он умер! – воскликнул хоббит. – Он умер! Он убит! Горе-то какое! А ведь предупреждал маг – держитесь от катапульт подальше! Нет ведь, не послушались! Что же мне теперь делать? Что я скажу Фридерику? Что я скажу родичам? – И, подняв глаза к небу, Мерик безутешно разрыдался…
- Погоди его хоронить, - промолвил кто-то рядом. Мерик скосил глаза в сторону голоса и, к своему удивлению, сквозь слезы разглядел братцев Бима и Рута. Как они тут оказались?
Мальчишки, меж тем, тоже склонились над неподвижным приятелем и осторожно перевернули его на спину. Всё лицо хоббита было залито кровью…
- Он умер! – вновь завыл Мерик. – Он умер…   
- Ничего не умер, - не очень уверенно произнес Бим (а может, и Рут – кто их разберет!), нагнувшись и прислонив ухо к груди. – Вроде, не умер… Вон, гляди, дышит, вроде… По крайней мере, выглядит он куда лучше, чем Лео…
- Дышит… – всхлипнул хоббит. – Почему я ничего не замечаю? Нет-нет, он умер! Вы меня обманываете!
- Ты глаза-то протри, - грубовато отозвался Рут (а может, и Бим – какая разница!). – Его бы в Палаты Врачевания отнести надобно, - промолвил он через некоторое время. - А то тут, под дружеские причитания, он точно окочурится…
Братья сбегали куда-то (куда именно – Мерик не видел) и, притащив две, крепкие на вид жерди, связали их меж собой серым плащом – получилось что-то похожее на носилки – и уложили на них безвольное тело хоббита.
- Осторожно! – ныл Мерик, бегая кругами вокруг мальчуганов. – Ой, не ударьте его головой о мостовую! Не уроните! Ой!
- На ноги нам не наступай-то! – деловито промолвил Бим, подымая «носилки». – Не уроним мы его… А коль уж очень переживаешь, сам бы нести взялся!
- Нет-нет! – воскликнул молодой человек. – Я ногу подвернул! Лучше я буду впереди бежать, дорогу показывать… А где, собственно говоря, находятся эти Палаты?
- Тоже мне, проводник нашелся… - закатив глаза, проворчал Рут. – На седьмом ярусе!
- Как, так далеко? А ближе ничего нет? Ведь он умрет! Совсем умрет!
- Ближе ничего нет, - откликнулся Бим, и «процессия» двинулась в путь. Впереди бодрым шагом шествовали парнишки, за ними семенил Мерик, забегая то справа, то слева, поскуливая, шмыгая носом и поминутно вытирая глаза рукавом куртенки. Голова приятеля безвольно качалась из стороны в сторону…
Навстречу им попадались редкие прохожие. Остановившись на минуту, они провожали друзей хмурыми, подозрительными взглядами, качали головами и ворчали: «Ну вот, началось таки… Уж и первых раненых в Палаты несут… Не к добру это – не успела битва разгореться, и нате вам… Если так дальше пойдет, нам не выстоять...» И отправлялись далее по своим нехитрым делам…
Наконец (Мерику показалось, что прошла вечность), впереди замаячило странное даже по меркам Минас-Тирита сооружение – двухэтажный, приземистый, белокаменный корпус с узкими окнами-витражами. Здание, похоже, занимало немалую часть квартала! Входом в него служила высокая, стрельчатая арка, которую, как ни странно, не закрывали привычные взору кованые ворота. Похоже, кто угодно мог преспокойно войти внутрь Палат. Что и сделали друзья! Пройдя под аркой, они попали в узкий, но достаточно протяженный внутренний дворик (противоположный конец его терялся за поворотом корпуса), откуда множество дверей вели во внутренние покои. Здесь процессия остановилась…
- Ну, и что нам теперь делать? – воскликнул Мерик, вертя головой во все стороны. – Похоже, нас никто не ждет… А вы уверены, что это здание и есть Палаты Врачевания?
- Эй, - крикнул Бим, - есть тут кто-нибудь?
- А как же! – раздался за спинами друзей зычный голос. Мерик резко повернулся и увидел немолодую, дородную женщину, которая, не торопясь, вразвалочку, приближалась к «носилкам». На ней поверх обычного, длинного, коричневого одеяния был надет накрахмаленный, белоснежный передник, а голову украшал столь же безукоризненный чепец.
- Что тут у вас? – деловито поинтересовалась она.
- Мой друг ранен! – взвизгнул хоббит. – Ему голову размозжило! Он умирает! Сделайте хоть что-нибудь!
- Хм… - Матрона мельком глянула на неподвижного приятеля. – Ранен, говорите… Тогда нам туда! Следуйте за мной…
Братцы вновь подхватили носилки и двинулись вслед за женщиной. Мерик плелся следом… Открыв одну из дверей, женщина скомандовала:
- Заносите его сюда! Положите вон на ту кушетку… Да не с палками же! – неодобрительно качая головой, прикрикнула она. - Палки с собой заберите, нам этот хлам ни к чему! И плащ из-под него вытащите… Сейчас придет лекарь и осмотрит… А теперь – брысь отсюда!
- Как это - брысь? – возмутился хоббит. – Томми – мой лучший друг! Я его одного не оставлю!
- У себя дома будешь порядок наводить, какой только заблагорассудится! – грозно прикрикнула матрона, подбоченясь и надвигаясь горой на растерявшегося молодого человека. – А здесь – Палаты Врачевания, а не придорожный трактир!
- Но мой друг умирает! – заламывая руки, взмолился Мерик. – Не гоните меня, госпожа!
- Тоже мне – умирает… - только хмыкнула та. - Думаешь, я на своем веку умирающих не видывала? Сказано – брысь отсюда!
- Что стряслось, голубушка? – раздался за спиной женщины старческий, потрескивающий голосок, и в палате появился тощий, как жердь, человек с узенькой бородкой «клинышком». – Что тут у нас интересного? Ах, первый раненый! Чудесно, чудесно…- И он громко хлопнул в ладоши. - Ну-с, с почином, голубушка…
- Это мой друг! – воскликнул Мерик, приставая на цыпочки, и стараясь как следует разглядеть местного «лекаря». – Ему голову размозжило катапультой…
- Катапультой? – удивился старичок. – Надо же… Никогда бы не подумал!
- Брысь отсюда! – продолжая грудью надвигаться на хоббита, прошипела матрона.
- Я его одного не оставлю! – взвизгнул тот.
- И не надо, не надо, молодой человек! – откликнулся лекарь, склоняясь над неподвижным телом приятеля. – Прогуляйтесь по городу малость или посидите во внутреннем дворике у фонтана. Вас позовут!
- Хорошо, - согласился Мерик. – Я подожду во внутреннем дворике… Но, если что, сразу меня кликните!
- Кликнем-кликнем, можешь не сомневаться, - процедила сквозь зубы женщина и захлопнула перед опешившим хоббитом тяжелую дверь.
- Мы, пожалуй, пойдем… - кашлянув, промолвил Бим. – И так уж надолго отлучились… Врежет нам начальство по полной, глядишь, мало не покажется…       
- Ох, братцы, - воскликнул малость пришедший в себя хоббит. – Спасибо вам преогромное! Весьма благодарствую. Не знаю, что бы я без вас делал-то… Век буду вам должен!
- Да ладно тебе… - сконфуженно произнес Рут, осторожно пятясь. – Еще сочтемся…
Братья уж припустили было в сторону стрельчатой арки, когда Мерик вдруг встрепенулся и окрикнул ребят:
- Эй, стойте! Что вы там говорили про какого-то Лео?
Парнишки на миг приостановились, глянув на хоббита исподлобья.
- Какого Лео? Что мы такого говорили?
- Ну, как же? – воскликнул Мерик. – Вы еще сказали, что друг мой выглядит куда лучше, чем какой-то Лео…
- Ах, это… - вздохнув с облегчением, молвил Бим. – Вообще-то, знакомого нашего, вроде, звали Леоннэлем, если я правильно запомнил… Но имя уж больно заковыристое! Поэтому мы прозвали его Лео…
- Леоннэль, - причмокнув, словно пробуя имя на вкус, зачарованно произнес хоббит. – Звучит красиво… В наших краях таких имен не водится. Эх, как появится у меня сын, точно – Леоннэлем его назову! Так что же там такого произошло с вашим знакомым? – продолжил он.
Мальчишки вновь переглянулись, и Рут, вздохнув, признался:
- Его надвое разрубило лопнувшим тросом… Ты не поверишь, столько-то кровищи я в жизни не видывал… Кишки наружу вывернуло, голова куда-то улетела…
- Можете не продолжать, - хмуро промямлил Мерик, - а то меня сейчас вывернет… Нет, не буду я, пожалуй, своего любимого сыночка подобным именем называть…
- Ну, тогда мы пошли!
- Идите уж, утешители… - махнул рукой молодой человек.

Оставшись один, Мерик покрутил головой по сторонам: чем бы себя занять? Шок, вызванный видом окровавленного приятеля, уже прошел (как мы уже упоминали, хоббиты недолго переживают по поводу даже весьма скорбных событий). Да и что плохого может случиться, если Томми в руках у опытного, мудрого лекаря?
Хоббит вздохнул и малость расслабился. И тут же на молодого человека лавиной нахлынули разнообразные звуки, на которые он, признаться, и не обращал внимания, пока они с мальчишками трусили к Палатам Врачевания. В городе звонили колокола и пели рога. Звук их казался унылым и тревожным. На них накладывались отдаленный вой волков, злобное рычание орков и трубные кличи троллей…
Впрочем, все последние дни вопли тварей за стенами столицы не прекращались, и Мерик уж стал к ним привыкать, как к чему-то неотъемлемому в окружавшем его неприветливом мире. Как к шуму водопада поблизости – вот, спать мешает, а что поделаешь… «Но почему звонят колокола? - Хоббит нахмурился. - Хм… Похоже, кто-то совсем недавно упоминал о колоколах… Ну да! Это же был Томми! Кажется, он так и сказал: если дело дойдет до штурма, в городе будут звонить колокола и петь рога… Интересно, откуда он это взял? Ах, какая разница-то!» Молодой человек уж было вскочил на ноги, решив, что следует немедленно бежать и непременно выяснить, что же происходит, но, сделав пару шажков в сторону стрельчатой арки, остановился и, обернувшись, глянул на плотно прикрытую дверь, за которой остался его друг. «Нет, - подумал он. - Никак нельзя сейчас куда-то деваться. Вдруг через минуту я понадоблюсь? Где меня искать-то будут? Да и станут ли искать… Нет, никак нельзя сейчас уходить. Надо набраться терпения и подождать. Авось, новости сами пожалуют в этот дворик…»
В очередной раз вздохнув, хоббит вновь огляделся. Почему-то ему очень захотелось откушать, но не бежать же за жратвой в особнячок? «Надо водички выпить, - подумал он. - Глядишь, голод немного и приутихнет… Где тут фонтанчик находится?» И он пустился на поиски.
Фонтан отыскался весьма скоро. Находился он рядом с «изгибом» двора и представлял собой невысокую, мраморную чашу посреди округлого бассейна. Возможно, в былые времена через её края изливались прохладные струйки холодной, чистейшей водички, а в самом бассейне плавали «золотые рыбки». Но нынче фонтан являл собой весьма печальное зрелище: воды в нем давно уж не было, а дно покрывал такой знакомый, сероватый налет… Мерик чертыхнулся и, усевшись на ближайшую скамью (ноги хоббита болтались в воздухе), машинально извлек на свет белый трубку и принялся ее неспешно набивать.
Меж тем, похоже, местный храм врачебной науки стал просыпаться: во дворе там и здесь сновали озабоченные женщины (все, как одна, в белоснежных передниках и чепцах), несколько хмурых мужчин (без передников и чепцов) таскали туда-сюда тяжелые ведра с водой и стопки тазиков. Из-за полуоткрытых дверей доносились приглушенные голоса и звон посуды. А еще до хоббита доносились какие-то неприятные запахи – лекарства, что ли? – от которых у молодого человека стало невыносимо чесаться в носу. Пару раз чихнув, он решил уж переместиться в другую часть двора или вовсе выбраться наружу через арку ворот, когда его внимание привлекла совсем юная женщина, которая только что появилась в проеме открытой двери. И, не веря глазам своим, Мерик прошептал:
- Снежинка… - И уже во весь голос закричал: - Снежинка!   
Девушка вздрогнула, недоуменно повернулась на звук голоса, и лицо ее тут же просияло.
- Мерик! – воскликнула она и радостно всплеснула в ладоши. – Мерик! Я тебя уж, поди, сто лет не видывала! Что ты тут делаешь?
- Да мы с приятелем уж битый месяц тут торчим, - пожаловался хоббит. – Ужас, как надоело… А что ты, госпожа, тут делаешь? Почему не отправилась на юг вместе с обозами?
- Мне некуда отправляться, - вздохнув, ответила девушка, присаживаясь рядом, на скамью. – Поэтому я пока устроилась прислуживать в Палатах. Говорят, крепкие женщины здесь скоро понадобятся…
- А где твоя дочурка?
- О, она уже не такая маленькая! Может некоторое время и без мамочки провести. Тем более, тут есть, кому за ней приглядеть… А где твой друг Томми?
- Ах, госпожа, - вздохнул молодой человек и понурил голову. – Собственно говоря, из-за друга своего я здесь нынче и пребываю…
- А что, что с ним приключилось? – участливо спросила Снежинка.
- Приятель мой ранен, тяжело ранен, - шмыгнув носом, сообщил хоббит. – Час назад мы с друзьями принесли его на носилках. С тех пор от него ни слуху, ни духу… Я уж и не знаю, что думать…
- И где же вы его оставили, куда занесли?
- Вон за той дверью… - Мерик указал пальцев на по-прежнему плотно закрытую дверь.
- Я обязательно узнаю, что с твоим приятелем, - пообещала девушка. – А ты тут подожди… Кто его принимал-то?
- Ох, не знаю, право, - в очередной раз вздохнул хоббит. – Женщина, дородная такая… Такая вот! - И он развел руками в стороны. – Злющая! Выкинула меня за дверь, что кота шелудивого…
- Это Пелагея, - кивнула Снежинка. – Вернее, госпожа Пелагея. Стерва редкая! Впрочем, за глаза никто ее, кроме как «мымрой», не кличет. Она тут главная. После лекарей, конечно…
- Пелагея? – удивился Мерик. – У меня тетка была, Пелагеей ее звали. Померла в прошлом году… Надо же! А я-то думал, такие имена только у нас, хоббитов, ходят…
- Знаю-знаю, - усмехнулась девушка, - вы, хоббиты, считаете себя пупом земли, этаким центром мироздания…
- Ничего подобного, - надулся молодой человек. – Кстати, там еще лекарь был! Худющий такой, длинноногий…
- Его у нас называют Доктор Щепка, - шепотом сообщила Снежинка. – А настоящего имени я не слыхивала. Говорят, он был личным лекарем князя, но позже покойная ныне княгиня на него ополчилась и прогнала. С тех пор он тут, в Палатах врачует… Ладно, потороплюсь я, а то скоро будет не до этого. А ты никуда не уходи!
- Еще один вопросик, госпожа! – взмолился хоббит. – Один единственный…
- Ну, что еще? Не тяни!
- Что происходит-то? Почему колокола звонят?
- Ах, - вздохнула девушка. – Никто толком не знает, но говорят, что орки пошли на приступ. Так что, скоро тут будет море раненых… Жди меня!
С этими словами Снежинка поспешно удалилась, а Мерик вновь принялся раскуривать трубку. «Вот-те на, - думал он, - орки пошли на приступ… Значит, таки началось… Что же с нами всеми будет? Смогут ли воины Борондира отстоять город, или все мы окажемся во власти этих мерзавцев? Эх, как же не ко времени приятеля моего ранило! Как же нам теперь бежать, куда скрыться? И гном, как назло, куда-то запропастился… Вот уж не к добру всё это! В самую пору – натягивай на голову мешок и медленно, чтоб не создавать паники, ползи в сторону ближайшего оврага! Так, кажется, говаривал старина Барсукс».   
Снежинка вернулась минут через десять.
- Всё нормально с твоим приятелем, - сообщила она, воровато оглядываясь по сторонам. – Он в палате. Скоро мымра уйдет, и я тебя к нему проведу…
- Нормально, - недоверчиво произнес Мерик, ерзая на скамье. – Куда уж нормальней – всё лицо было в крови… Ему, поди, черепушку размозжило!
- Не преувеличивай! Кожу ему на голове разодрало – и всего-то! Сотрясение мозга небольшое… Рану уж зашили! В общем, ничего страшного; до свадьбы, как говорится, заживет.
- Ах, до свадьбы-то еще дожить надо, - вздохнул хоббит. – Нам бы хоть ближайшие пару дней пережить…
- Кстати, где это Томми так угораздило?
- На катапульте трос лопнул, - нехотя сообщил молодой человек.
- А-а… Слышала… - кивнула девушка. – Говорят, там двоих мальчишек насмерть положило.
- Двоих? – недоверчиво переспросил хоббит, и его нервно передернуло. – Тогда уж точно – повезло приятелю…

Больничная палата, в которой оказался молодой человек полчаса спустя, представляла собой огромный чертог, вдоль которого в три ряда стояли грубо сколоченные, деревянные койки. Возле каждой койки имелась небольшая тумбочка, рядом стоял трехногий табурет… Высокие (футов двадцать - на глазок), узкие, стрельчатые витражи следовали вдоль одной стороны залы. У противоположной, глухой стены был ряд каминов, а торцы залы украшали неширокие галереи. Пол был выстлан квадратными, серыми плитами гранита, потолок же поддерживали тяжелые, дубовые балки. Мерик попытался было сосчитать, сколько всего кроватей в палате, но тут же сбился и плюнул на эту затею.
Томми возлежал на самой крайней койке, у окна, прикрытый до груди серым, в полоску, одеялом. Рядом, на тумбочке, стоял кувшин с водой. Голова приятеля покоилась на плоской подушке и была аккуратно забинтована; лицо друга покрывала болезненная бледность, а руки, что лежали поверх одеяла, показались Мерику холоднее льда, когда он к ним прикоснулся.
- Что с ним? – негромко спросил хоббит, осторожно присаживаясь на подозрительную табурку. – Почему у него глаза закрыты?
- Он спит, - сообщила Снежинка, тоже присаживаясь на край кровати. – Ему дали сонное зелье, поэтому он проспит до глубокой ночи. Может статься, и до утра… А потом у него еще несколько дней будет болеть и кружиться голова… Так что за ним нужен уход и присмотр.
- Томми крепкий, - уверенно произнес молодой человек. – Он быстро станет на ноги… По крайней мере, я надеюсь… - добавил он.
- В любом случае, до ночи он будет спать! Можешь пока куда-нибудь прогуляться.
- Нет-нет! – возразил хоббит. – Я здесь посижу. Мало ли чего…
- Ну, как знаешь, - молвила девушка, вставая. – Мне бежать надо.
- Конечно-конечно, - откликнулся молодой человек. – Спасибо тебе преогромное! Век не забуду!
- И вот еще что, - добавила Снежинка. – Постарайся не попадаться на глаза мымре…
Оставшись один у постели приятеля, Мерик пододвинул табурку поближе и, усевшись поудобнее, вновь накрыл ладонью холодную руку друга. Некоторое время он неотрывно наблюдал за неподвижным приятелем – как едва заметно колышется в такт слабому дыханию одеяло на груди друга – и, наконец, перевел взгляд на высоченные витражи. Те были сплошь покрыты затейливым узором, через который ничего рассмотреть было невозможно. Но ярко-голубые, сиреневые, лучисто-желтые, золотистые и багряно-оранжевые тона создавали впечатление, что за окнами сейчас стоит чистый, солнечный день…
«Это я во всем виноват, - подумал хоббит. - Чёрт меня дернул попереться в этот ненавистный Минас-Тирит! И Томми за собой потянул, и Чачу… А толку-то? Ни Фридерика, ни Странника, ни Палландо мы тут не застали! И где теперь искать приятеля, отыщутся ли его следы… Прав был гном: давно следовало поворачивать в сторону Агларонда. Так нет ведь! Тянули до последнего… Вот и дождались… Что теперь с нами будет?»
…Так, в грустных раздумьях у постели друга Мерик провел пару часов. А может быть, и больше, поскольку хоббит уж начал терять счет времени. Один раз, осторожно крадучись, он пробрался во внутренний дворик, где торопливо выкурил трубку. И еще дважды приходилось спешно хорониться под койкой, когда ему показалось, что в палату входит «мымра». Звон колоколов то умолкал вовсе, то разражался с новой силой. А вот звуки рогов и вой тварей за стены Палат не проникали вовсе…

Наконец, в залу стали прибывать раненые, и тут «тихая жизнь» закончилась. Отовсюду неслись стоны, мольбы о помощи, проклятия. Палата постепенно наполнялась запахом крови и лекарств… Как известно, хоббиты весьма чувствительны ко всяким там запахам, потому Мерика постепенно начало мутить, и он всё чаще, согнувшись в три погибели, выскакивал во внутренний дворик, где судорожно выкуривал трубочку.
Меж рядами коек суетились женщины в накрахмаленных передниках. Впрочем, очень скоро белоснежные передники покрылись темными пятнами, а ближе к ночи и вовсе стали неотличимы от прочих одеяний. Раненых куда-то уносили и приносили назад, но уже изувеченными: кого - без рук, кого - без ног… На соседнюю койку принесли грузного мужчину. У него не было обеих ног! Вместо них красовались культи, туго затянутые окровавленными бинтами. Лицо человека казалось серым, взгляд слегка приоткрытых глаз замутился, розоватая слюна стекала по небритой щеке с краешка губ, а пальцы поверх накинутого на грудь одеяла выбивали в воздухе мелкую дрожь…
От всего этого зрелища Мерика еще более мутило, и хотелось бежать отсюда, чтобы не видеть подобного ужаса! Но рядом лежал в беспамятстве друг, и хоббит не мог позволить бросить приятеля на произвол судьбы! Поэтому он только пересел на краешек постели так, чтобы повернуться спиной к пропитанному болью и страданиями чертогу, продолжая сжимать в руке руку друга. А раненые всё прибывали и прибывали…
Невольно, Мерик припомнил, как они с приятелем сопровождали обоз с ранеными из Каррока в госпитальный лагерь арнорцев. Тогда тоже было нелегко, но ЭТО не шло ни в какое сравнение с тем путешествием через горы. Теперь уж казалось, то была лишь легкая, веселая прогулка!
Ближе к полуночи (в зале уж зажгли многочисленные свечи) хоббитов проведала Снежинка.
- Ну, как ты? – спросила она Мерика. – Всё в порядке?
- Нет! – взвизгнул приятель. – Не в порядке, совсем не в порядке! Не могу я на это смотреть, и стоны эти слышать не могу!
- Сюда, в Палаты, приносят только самых тяжких раненых, - вздохнув, произнесла девушка. – Остальным оказывают помощь внизу, на стенах. Мне тоже не по себе, поверь…
- Я верю, - шмыгнув носом, сказал хоббит. – Только мне от этого не легче! Томми! Томми! – воскликнул он. – Когда же ты проснешься?
- Ему намного легче, чем многим другим, - положив руку на плечо молодому человеку, продолжала Снежинка. – Ведь через несколько дней он, как ни в чем не бывало, станет на ноги! А эти люди, – она указала рукой на залу, - навсегда останутся калеками…
- Но им ведь помогут? – неуверенно спросил хоббит.
- Ты имеешь в виду деньгами? Конечно, помогут… Но на всю жизнь этого не хватит. Скоро они – выжившие – пополнят ряды калек и увечных, что просят милостыню у фонтанов…
- Но это – несправедливо! – воскликнул Мерик.
- Что ты знаешь о справедливости? – горестно усмехнувшись, молвила девушка, потрепав хоббита по рыжей шевелюре.
- А как, как они, вообще, выносят такое? – спросил молодой человек, покосившись одним глазом на соседнюю койку. – Как можно, чтобы тебе заживо оттяпали руку или ноги?
- Вот на этот случай и имеется «сонное зелье». То самое, которое дали твоему другу… Но, в отличие от Томми, эти люди проспят несколько суток, пока придут в себя! Слушай, мне пора бежать… 
Оставшись вновь наедине со своим несчастным приятелем, Мерик еще некоторое время крепился. Но неимоверная усталость, вдруг, свалилась на его плечи. Не придумав ничего лучше, он улегся в ногах друга, свернулся калачиком и, накрывшись краешком полосатого одеяла, мгновенно заснул…

Проснувшись, Мерик некоторое время не мог сообразить, где он и что тут делает. Но многочисленные стоны и сонное бормотание, которые доносились со всех сторон, быстро вернули молодого человека к действительности. «Я в Палатах Врачевания, - догадался он. - Вчера мы со смешными ребятками, Рутом и Бимом, доставили сюда моего друга… Друга!» Хоббит тут же вскочил, озираясь по сторонам.
В обширном чертоге, казалось, так ничего и не изменилось. По-прежнему, меж рядами коек сновали неутомимые женщины в грязных передниках. Лишь у нескольких из них на головах оставались чепцы, но многие их потеряли… В зале, по-прежнему, горели свечи; и это говорило лишь о том, что ночь еще не закончилась… Где-то продолжали тревожно звонить колокола…
«Сколько же я проспал? – подумал хоббит. - Час, два, или пару минут? И что меня разбудило? - Он осмотрелся вокруг – по крайней мере, мымры нигде видно не было. - Тогда что же?»
- Томми! – воскликнул молодой человек, вскакивая на ноги и порывисто бросаясь к другу. И действительно, глаза приятеля были широко раскрыты! Но взор его бесцельно блуждал по стенам, потолку, витражам…
- Где я? – хрипло спросил хоббит, безнадежно пытаясь сконцентрировать взгляд хоть на каком-либо предмете. – Так и выглядит преисподняя?    
- Томми! – вновь воскликнул Мерик. – Дружище! Ты проснулся! Ты жив! Хвала Единому! Эй, эй! – и он принялся аккуратно, этак, трепать приятеля по щекам. Однажды это нехитрое действие таки помогло! Тогда Томми провалился под лед на весенней, предательски спокойной Туне. И хотя приятели (Мерик и Фридерик) сразу извлекли незадачливого водолаза из-под потрескивающего льда, тот еще долго оставался недвижим. Словно заснул…
- Томми! Томми! – продолжал причитать хоббит. – Ну, проснись же!
- Что ты меня трясешь, как грушу… - наконец, промямлил хоббит. – Смерти моей хочешь…
- Томми! – воскликнул Мерик, обнимая своего друга. – Ты проснулся! Не смей мне врать!
- Не кричи так, - отозвался тот. – Голова раскалывается… Где это мы?
- В Палатах Врачевания…
- В каких-таких палатах? А-а… Какая разница… - произнес приятель, неуклюже пытаясь приподняться. - Что это у меня на голове?
- Ты ничего не помнишь?
- Почему же, помню… Воды хочется…
- Сейчас! – Мерик ухватил наполовину пустой кувшин и протянул его другу. Тот сделал несколько судорожных глотков и закашлялся… - Осторожно! Пей малыми глоточками…
- Где мы? – в очередной раз поинтересовался приятель, обводя мутным взглядом необъятный чертог. – И что это у меня на голове? Тяжелое такое…
- Ты ничего не помнишь? – взвизгнул Мерик. – Не помнишь, как тебя катапультой по голове садануло? Как мы тащили тебя в эти клятые Палаты, как тебе голову штопали? Ну, хоть что-то же ты должен вспомнить?
- Должен… - произнес приятель, настороженно поглядывая по сторонам. – Но… Не помню… Ничего не помню…
- Как, ты не помнишь родного Залучья? – воскликнул пораженный хоббит. – Не помнишь, как мы гуляли все вместе по лугам да весям? Меня не помнишь? Фридерика не помнишь?
- Фридерик… - произнес Томми, нахмурившись. – Я видел его во сне… Он был в каком-то помещении с холодными стенами и высокими щелями вместо окон… Каземате, что ли… Он что-то говорил; и хотя я не понял ни слова, мне показалось, он хотел нас о чем-то предупредить… Это было так странно… Слушай, - и взгляд его вдруг стал совершенно осмысленным! - Нам следует убираться восвояси, и как можно скорее!
- А я о чем! – встрепенулся Мерик. – Давай, приятель, вставай! Где твоя одежка-то? Где меч? Бежим отсюда! Ну же, вставай! – Хоббит вскочил было на ноги, но… тут же, вдруг, взвыл от боли. – Проклятье…
- Что? Что такое? – отозвался Томми, с трудом усаживаясь на краю койки.
- Нога… - простонал молодой человек. – Похоже, я подвернул правую ногу… Вот, чёрт! А ведь еще вчера всё было нормально! Как же мы пойдем-то?
- Так и пойдем, - молвил Томми, кое-как подымаясь на ноги и покачиваясь. – Кто нас остановит?
- Верно, - согласился приятель, подпрыгивая на одной ноге. – Даже гоблины нам не преграда! Разве что…
И в этот самый момент он увидел «мымру», развалистой походкой входящей в залу. Хоббит только голову втянул в плечи и прикрыл своим жалким тельцем друга…
- Кто сказал, что в палате нету мест? – громогласно молвила госпожа Пелагея, глядя поверх голов вжавшихся в пол хоббитов на кровать, где еще несколько минут назад возлежал несчастный Томми. – Вон та койка пустует! И там уж кто-то помер… Я попрошу!
…Опираясь друг на дружку, хромая, мотаясь из стороны в сторону, хоббиты, наконец-то, покинули территорию Палат Врачевания. Но лишь когда стрельчатая арка осталась далеко позади, приятели позволили себе остановиться и, присев на ближайший, невысокий парапет, перевести дух.
- Под Карроком было проще, - молвил Мерик, подозрительно поглядывая назад.
- И не говори… - отозвался Томми. – И в Раздоле мы не сплоховали… Не говоря уж про Морию!
- Точно! Курить будешь?
- А то, как же… Век не курил!
 
Уж небо рассветно посерело, когда приятели, наконец-то, стеная и прихрамывая, добрались таки до своего «особнячка». Никто не остановил их посреди дороги, никто даже не поинтересовался у приятелей, что у них болит, нужна ли помощь… Лишь однажды редкий прохожий спросил: «Ну, как там у нас дела идут?», приняв их, видимо, за защитников столицы.
- Вот он, «большой мир», - ворчал Мерик всю дорогу. – Никому ни до кого дела нет… Помрешь посреди дороги – никто пальцем не шевельнет… Интересно, что бы по этому поводу сказал старина Барсукс?
Лишь когда за их спинами скрипнула калитка знакомого палисадника, друзья уселись на ступени и с облегчением вздохнули.
- Нехорошо как-то получается, - произнес Томми, ощупывая повязку на голове.
- Да уж, и не говори, - согласился Мерик. – Не повезло нам…
- Я не об этом, - возразил молодой человек. – Сейчас, поди, все, кто в состоянии оружие держать, внизу, на стенах! Отражают наскоки проклятых гоблинов. Лишь мы с тобой прячемся, как крысы… Тоже мне – северные рыцари! Срамота…
- Ну, уж нет! – воскликнул приятель. – Пусть меня считают крысой подколодной, пусть мне на голову ведро помоев выльют, но нечего нам делать на стенах! Тоже мне – рыцари! Один головой пришибленный, другой хромает… Какие из нас воины? Только под ногами путаться будем! И надо же когда-то за ум браться! Вот, не послушались мага – чуть жизни не лишились! Нет уж! Сказал Саари: сидеть и не высовываться – будем сидеть!
- Ну, что ты распетушился? - болезненно сощурившись, проворчал Томми. – У меня от твоих криков только голова разболелась… Ясное дело, на стенах нам нынче делать нечего! Я ведь только сказал: нехорошо получается…
- Хорошо, нехорошо… - передразнил приятеля Мерик. – Завтракать будешь? А то со вчерашнего утра у меня в горле маковой соломки не было. Только водичку и попивал…
- Да уж, подкрепиться не мешало бы, - согласился Томми, подымаясь и опираясь на руку друга. – Ты поешь чего-нибудь, а я прилягу… Голова что-то кружится…
Уложив приятеля в кровать (тот свернулся калачиком и сразу заснул), Мерик отправился на кухню. Соорудив себе скромную трапезу (нельзя же друзей объедать!), хоббит неторопливо подзаправился и отправился в ставший уже ритуалом «обход владений». Вначале он покрутился малость – для приличия - по первому этажу, но вскоре, с тряпкой в руке, поднялся на второй. Недолго, прислушиваясь, он постоял на пороге залы. Впрочем, ничего интересного, кроме доносящихся издалека отзвуков ожесточенного сражения, до его тонкого слуха не донеслось…
 - Тут никого нет, - вздохнув, произнес Мерик нарочито громко. – А значит, не будет греха, если я малость приберусь!
И хоббит, не спеша, двинулся вдоль стен залы, смахивая по пути пыль со всего, что ему попадалось под руку. «Вот незадача, - думал он, - где же этот мерзавец прячет Кольцо? Неужели таки таскает постоянно с собой? Но на пальце Кольца я не видел…» 
Он в который раз тщательно обследовал камины, заглянул под стол и кресла, даже постучал костяшками пальцев по стенам. Ничего! Потом хоббит направился в спальню волшебника и провозился достаточно долго, вначале перевернув всё вверх дном, а после аккуратно прибрав за собой следы погрома. Опять – ничего! Молодой человек вздохнул и отправился в библиотеку. Обследование последней заняло еще больше времени, ведь пришлось по очереди доставать с полок почти все книги, и опять ставить их на место. А чтобы добраться до самых верхних полок, Мерик даже приволок из залы кресло… Впрочем, и тут хоббита ждала неудача!
Наконец – прошло никак не менее трех часов – молодой человек прекратил таки никчемные поиски. «Н-да, - подумал он, присаживаясь в одно из кресел, - всё это бесполезно! Не такой дурак этот маг, чтобы оставлять колечко на виду. Скорее всего, он таки не выпускает его из рук! Что же делать? Как же мне обмануть волшебника? Как? Неужели этому хитроумному Саари достанется Кольцо? Это несправедливо, ведь это я его нашел! Оно должно принадлежать мне по-праву! И пусть я никогда не смогу им воспользоваться, пусть всю оставшуюся жизнь буду лишь изредка им любоваться, но оно должно принадлежать мне! Ах, что же делать?»
В этот момент невеселые размышления хоббита прервали громкие крики, что донеслись с улицы. Мерик поднялся и отправился на балкон, где его поджидали сразу две неожиданности. Во-первых, по улице неслась ватага мальчишек, которые кричали: «Победа! Победа! Враг разбит! Проклятые орки уничтожены все до единого! Победа!» Пока до хоббита медленно доходил смысл этих слов, он обратил внимание на другую неожиданность: добрая половина неба над его головой была голубой, и столь долгожданное солнце, выглянув из-за туч, осветило улицы и стены древнего града. Тяжелая же пелена серых облаков медленно отступала к северу…
- Вот это да! – воскликнул Мерик. – Солнце! И откуда оно только взялось? Ну, конечно же, южный ветер! Томми! Солнце вернулось! Ура!
И с радостным криком хоббит бросился вниз по лестнице, но, едва ступив в полутемный, холодный, привратный чертог, он остановился и осторожно приблизился к двери, за которой по-прежнему, свернувшись калачиком, спал его приятель. Молодой человек вздохнул – не будить же раненного друга! – и поплелся на кухню. Здесь, испив водички из кувшина, он уселся на лавку, достал трубочку и призадумался. «При прочих обстоятельствах, - размышлял он, - я был бы чрезмерно обрадован. Ну, как же! Солнце вновь сияет на небосводе! Как же мне опротивели эти смрадные, черные облака, проносящиеся день за днем над самой головой! И орки разгромлены как нельзя кстати. Осаде Минас-Тирита пришел конец, и теперь тракты во все стороны открыты – можно собираться в путь, отправляться на все четыре стороны. Никто не преградит нам дороги к родимому дому! Но… Как же быть с колечком-то? Хм…»
Простая мысль, что лучше всего было бы попросту позабыть о существовании Кольца, похоже, не приходила в голову молодому человеку! Хоббит только нахмурился и принялся рассуждать дальше. «Если орки, действительно, разгромлены, то к вечеру сюда, в особнячок, пожалуют гном и волшебник. Похоже, Саари не особенно возражал против нашего отъезда из столицы, а значит, у меня в запасе остается лишь пару дней. Конечно, можно сослаться на недомогание приятеля, но, всё равно, надолго задержаться мы не сможем… Что же делать? Что такого придумать? Ну же, соображай, проклятая, чугунная голова!»
…Решение, казалось, пришло само собой!
- Как же я сразу не сообразил-то! – воскликнул хоббит и, вскочив на ноги, бросился к двери. Надежно затворив за собой скрипучую калитку, он чуть ли не бегом отправился на седьмой уровень города. И лишь когда впереди замаячила знакомая, стрельчатая арка Палат Врачевания, молодой человек, прихрамывая, перешел на неспешный шаг (подвернутая накануне нога таки давала о себе знать, отзываясь на каждый шаг глухой болью). Оказавшись во внутреннем дворе, Мерик некоторое время крутил головой во все стороны, пытаясь понять, где же ему искать знакомую девушку. Наконец, не придумав ничего более, он направился к первой попавшейся, немолодой женщине, которая только что появилась из дверей.
- Добрый день, сударыня, - окликнул ее молодой человек и низко поклонился, как того требовал хоббитский обычай.
- О, а ты откуда такой взялся? – удивленно воскликнула та. – Чего это ты тут раскланиваешься? Чего надобно-то?
- Мне, сударыня, нужно отыскать в Палатах свою знакомую, - смиренно произнес хоббит. – Надеюсь, вы сможете мне помочь…
- Может и смогу, да только если ты к делу перейдешь поскорее! А то у меня свободного времени нет.
- Мою знакомую зовут Снежинка!
- Снежинка… - еще более удивилась женщина и даже брови приподняла. – Нет у нас такой – верно говорю! Уж поверь, я всех местных девушек знаю. Только никаких Снежинок тут не водится!
- Как же так? – воскликнул Мерик. – Я ее только намедни видел! Такая, молодая женщина. У нее дочурка совсем малая. Наверное, и полугода еще не будет…
- Здесь у многих дочурки, - ответила женщина. – Только Снежинок меж ними нет. – И повернувшись к хоббиту спиной, она направилась было к ближайшей двери.
- Погодите! – взвизгнул молодой человек. – Конечно же, я вспомнил! Ее Мириндой зовут! Мириндой!
- Это другое дело, - важно отозвалась женщина. – Такая имеется в наличии. А как же!
И, получив точнейшие указания, хоббит направился в самый дальний угол двора. Старательно отсчитал три двери с правой стороны, с конца, он попал в очень похожую палату. Разве что размерами поменьше. Оттуда его направили в противоположном направлении… Лишь поблукав немного по закоулкам Палат, он случайно наткнулся на девушку.
- Мерик! – воскликнула Снежинка, отрываясь от своих нехитрых дел. – Куда же вы подевались? Я утром захожу, а вас и след простыл!
- Нас мымра выгнала, - проворно соврал хоббит.
- На нее похоже, - откликнулась девушка. – Чуть кто на ноги станет – вон отсюда! Как Томми себя чувствует?
- Да не очень, - воровато оглядываясь по сторонам, сообщил молодой человек. – Голова болит, кружится, перед глазами круги плывут… Всё, как ты и говорила…
- Ему покой нужен! И уход. А еще не мешало бы повязку сменить… И спать ему нужно подольше!
- В том-то и беда… - склонив голову к самой груди и шмыгая носом, пролепетал хоббит. – Как с самого утра разбудили, так мой приятель и уснуть не может. Хочет, да не может! Только стенает, на стенки лезет от боли…
- Хм… - Снежинка только недоверчиво поджала губки. – Может быть, его доктору Щепке показать следует? Я ведь ничего не понимаю в этом знахарстве. Так себе – там услышала, там подглядела… Никто нас, мелкую сошку, ничему не учит! Только и слышу: пойди туда, принеси то, сделай это да это…
- Врядли он сможет сюда самостоятельно добраться, - вздохнул Мерик. – Голова у него болит, - добавил он, постучав себя пальцем по темечку (для убедительности).
- Так что же я могу сделать? – пожав плечиками, спросила девушка.
- Ах, госпожа, - молитвенно сложив руки на груди, произнес молодой человек, и в уголках его глаз заблестели слезинки, - если бы вы смогли достать моему другу немного «сонного зелья», думаю, ему сразу бы полегчало!
- Вот уж скажешь! – возмутилась Снежинка. – Где ж я его возьму? Над ним даже мымра трусится! Каждая капля на учете! Или ты решил, что в местных подвалах целые бочки стоят с зельем?
- Вот-вот, - горестно покивал головой хоббит. – Я так приятелю и сказал… А он мне в ответ: я ведь столько для Снежинки сделал, это я ее из вонючего лагеря беженцев вытащил, не дал негодникам над ее маленькой дочуркой надругаться… Он только о вас и вспоминает - какая вы молодая, добрая… Только о вас и вашей дочурке спрашивает…
- Я знаю, что обязана твоему другу! – решительно прервала излияния приятеля девушка. – Не надо мне лишний раз напоминать! Вот что… Я тут пораспрашиваю, а ты приходи ближе к вечеру… Не знаю, не уверена, что у меня получится… Короче говоря, приходи, когда уж стемнеет. Может быть, чем-то и смогу помочь…
- Хорошо, - проворно согласился хоббит и принялся покорно пятиться, отвешивая неглубокие поклоны… - Только не подведи меня, госпожа! Это ведь мне не для себя! Я лишь за друга, незаконно изгнанного из Палат Врачевания, переживаю…

Стоило лишь Мерику пересечь порог их временного пристанища (время уж клонилось к ночи), как до его слуха донеслись негромкие, подозрительные звуки, похожие на громыхание посуды. Проверив (на всякий случай) легко ли меч извлекается из ножен, молодой человек осторожно, втянув голову в плечи, приблизился к полуоткрытой двери и заглянул на кухню.
- Чача! – изумленно воскликнул он, распрямляясь и переводя дыхание. – Век тебя не видел! Где же тебя носило всё это время?
- Где носило, где носило… - проворчал гном, отрезая себе приличный кусок вяленого мяса и переламывая надвое краюху хлеба. Борода его торчала во все стороны, а грозная секира, приставленная к стене, была сплошь в темных пятнах – Где носило, там уж меня нет!
- Но всё-таки! – продолжал допытываться хоббит, усаживаясь на лавку у стола. – Я слышал, что гоблинов разбили наголо, и кучи трупов нынче валяются под стенами столицы! Что никто из негодников не ушел от справедливого возмездия!
- Н-да? – удивленно приподняв кустистые брови, произнес гном. – И какие еще небылицы рыщут по славному Минас-Тириту?
- Небылицы? – Теперь уже удивился молодой человек. – А что, разве мы мерзавцев не победили?
- Победили-победили… - вновь проворчал Чача и принялся за еду. Мерик лишь вздохнул и, устроившись поудобнее на лавке, принялся дожидаться, когда гном покончит с нехитрой трапезой. Наконец, тот отпил малость водицы из ведерка и, крякнув, продолжил:
- Конечно, победили! Можно сказать и так… Но лично я придерживаюсь иного мнения: победой это назвать трудно! Вернее бы сказать – отогнали этих гадов от столицы, и не более… Но какой ценой? Барах лежит при смерти в Палатах Врачевания, Келатави, или как там его, тоже ранен. Берен полег на мосту…
- Берен? – удивленно разинул рот Мерик. – Вот уж не поверил бы!
- Меня там не было, но говорят, он был в первых рядах, когда гондорцы, преследуя отступающих мерзавцев, пытались по мосту ворваться в древнюю столицу и угодили в засаду, - неохотно сообщил гном. – Говорят, его изрешетили десятками стрел… Ненавижу стрелы! Хрр… Орки отступили, верно… Но недалеко! Они укрепились на левом берегу Андуина, средь руин Осгилиата, и никто пока не в силах выгнать их оттуда… Уж поверь мне, мой друг, повадки этих мерзавцев нам, гномам, как никому известны, ясны и понятны. Если бы воины Борондира нанесли им сокрушительное поражение, орки драпали бы до самого Мордора, не оглядываясь. Ан нет, не тут-то было…
- Я что-то ничего не пойму, - признался хоббит.      
- Чего уж тут не понять! – возмутился Чача. – Орков отогнали, но не разбили, и теперь они засели невдалеке. А почему засели, спрашиваю я себя? Подмоги они дожидаются – вот почему засели! Не скрою: появление под стенами Минас-Тирита воинства поморцев во главе с Измиром да Эомунда с его соотечественниками было как нельзя кстати. Но более нам рассчитывать не на кого! А теперь считай!
И гном принялся старательно загибать пальцы. Хоббит, при этом, только понимающе кивал головой.
- Из четырех тысяч защитников столицы в строю осталась едва половина. Итого – две тысячи! Добавим к этому четыре тысячи поморцев и тысячу эорлингов… Всего получается не более семи тысяч воинов! А орков, что засели на левом берегу, никак не меньше десяти тысяч! Если к ним присоединится подмога… Эх! Ничего путного нам всем не светит! – И гном в отчаянье махнул рукой.
- Что же делать? – осторожно поинтересовался Мерик.
- Уходить надо, пока шкура цела! – произнес гном, глядя прямо перед собой. – Как видишь, друг мой, ничего нового я не сказал и не скажу. Не наша эта война, не наша! Драпать надо, пока есть возможность…
- Драпать? – удивился хоббит. – А ты говорил, что гномы никогда не драпают! Только ретируются постепенно.
- Драпать, ретироваться! Какая разница? – вновь возмутился Чача. – Это лишь слова! На запад уходить надо, к Агларонду… Там разберемся…
- Я бы хоть сейчас, - согласился Мерик. – Но Томми ранен! Не можем ведь мы его здесь бросить! Я, по крайней мере, никак не могу…
- Хм… - только и промычал гном.
- Скажи, Чача, а ты сам, лично, многим гоблинам башку снес? – внезапно спросил молодой человек.
- Что? Хрр.. Я не считал, знаешь ли… А то, что друг твой ранен, очень даже плохо…
- А что делать с Саари? – вновь (осторожно, этак) спросил хоббит. – Когда он здесь, в особняке-то, объявится? Неучтиво, как-то, отправляться восвояси, даже толком не попрощавшись с магом…
- Объявится, можешь не сомневаться, - ответствовал гном. – Но не сегодня, и, может статься, не завтра. У них там нынче Совет! И насколько ентот Совет растянется, неизвестно… Оно и понятно! Дядя Наместника последние дни редко просыхает, да и то лишь затем, чтобы вновь нализаться. Советник Константин убит, Барах и Кеталави ранены. Берен пал… Какой уж тут Совет? Прискорбно, н-да-с… - покачал головой Чача. – Вот и получается: ни на кого ныне избранный Наместник положиться не может. Нет у него военачальников! Эомунд молод, Измир – и вовсе юнец… Конечно же, Борондир – воин хоть куда! Отважен, силен, бесстрашен, но что он один, без должной подмоги, может сделать? Нет, и не пытайтесь меня переубедить, - воскликнул гном, - дни Минас-Тирита сочтены!
- Но ведь его обороняют семь тысяч воинов? – удивился хоббит. – Почему ты о них забываешь, Чача?
- Я о них не забываю, - молвил гном. – Но без военачальников эти ратники вмиг превратятся в стадо блеющих овец, которым самое время отправляться на бойню… Нет, уж поверьте мне, этот город пропащий! Самое время бежать отсюда…
- Но мой друг ранен! – воскликнул Мерик.
- И это является нашей общей проблемой, - согласился гном, скорбно качая головой.

На следующее утро Мерик вновь отправился к Палатам Врачевания и просидел там сиднем почти полдня. Снежинку он видел лишь издали, но каждый раз, завидев хоббита, та качала головой и к нему не подходила.
Только на следующий день, ближе к вечеру, она поманила молодого человека к себе и, укрывшись за выступом стены, украдкой сунула ему в руку крошечный флакончик.
- Такой маленький… - удивленно промямлил Мерик.
- А ты на что рассчитывал? – пожав плечиками, произнесла девушка, и в голосе её прозвучала обида. – Знаешь, чего мне это стоило? Если бы не Томми… Поблагодарил бы лучше!
- Премного благодарствую, госпожа, - склонив голову, молвил пристыженный хоббит, крепко сжимая в ладошке холодный пузырек. – Мой друг будет вам весьма признателен…
- Оставь это, - проворчала Снежинка. – Запоминай! Две-три капли перед едой три раза в день. Если случится бессонница – пять капель с горячим чаем. И более ни единой капельки! Ему и половины флакона надолго хватит! Ну, мне пора бежать…
Молодой человек еще раз учтиво поклонился и радостно припустил восвояси.
Когда же он вернулся в опостылевший особнячок, то сразу догадался, что маг, наконец-то, появился. Наверху, над самой головой, раздавалась знакомая, неторопливая поступь. Знать, волшебник в раздумье мерил залу шагами… Мерик мельком заглянул в комнату друга; тот крепко спал, накрывшись одеялом с головой. В комнату гнома хоббит решил не наведываться: из-за двери отчетливо доносился храп. Тогда, стиснув зубы и стараясь выглядеть безмятежно и уверенно, молодой человек поднялся на второй этаж.
Саари стоял в полумраке у открытого окна, выходящего на восток, опираясь руками о мраморный подоконник…
- Это ты, Мерик, - уверенно произнес он, не поворачивая головы. – Ну, что хорошего можешь сообщить? Я слышал, твой приятель попал в неприятный переплет. Как он себя чувствует нынче? – И только тогда обернулся к хоббиту.
- Б… благодарствую, сударь, - произнес Мерик, стараясь подавить дрожь в голосе. – Томми уж почти оправился, но еще слаб… Скажите, ничего, по-прежнему, не слышно о наших друзьях, о Фридерике?
- Ты уже не раз задавал этот вопрос, - напомнил волшебник.
- Но я думал, может быть, появились новые сведения…
Некоторое время маг молча разглядывал молодого человека с ног до головы и, наконец, покачал головой.
- Жаль, - шмыгнув носом, сокрушенно промолвил Мерик. – Тогда, господин мой, я хотел бы просить у вас соизволения… - И хоббит замолчал, мучительно подыскивая слова. – Соизволения отпустить меня…
Брови волшебника слегка приподнялись.
- Говори уж, не тяни!
- Мы с Томми собираемся отправиться в обратный путь, в Залучье… - кашлянув и отведя глаза в сторону, промямлил хоббит.
- Давно пора! – воскликнул маг. – Сейчас же – самое время! Дороги в сторону Анориэна нынче свободны от орков, но так будет продолжаться недолго. Мне же ты ничем не обязан… Надеюсь, гном составит вам компанию?
- Мы тоже на это надеемся, - сказал Мерик, робко переступая с ноги на ногу. – Завтра поутру и отправимся…
- Что-то еще от меня нужно? – прищурив глаза, спросил Саари. Взгляд белых глаз волшебника, казалось, пронизывал незадачливого хоббита насквозь. Тем не менее, взяв себя в руки и набрав в легкие побольше воздуху, молодой человек выпалил:
- Не желаете ли отужинать, господин? Так сказать, напоследок…
- Отужинать? – вновь приподнял брови маг. – Признаться, я не голоден… Да и время позднее.
- Мясо есть, огурчики малосольные, лучок… - промямлил хоббит. – По случаю раздобыл… - Саари только пожал плечами. – Чайку не хотите-с? Ну, как хотите… Супец есть отменный! Вы такого и не пробовали! На грибочках сушеных, с картошечкой, рисом, лавровым листом…
- Супец, говоришь… - рассеяно произнес волшебник. – Напоследок… Хм… Пожалуй, от супца я не откажусь. Когда еще меня будут потчевать супцами?
- Я сейчас! – заторопился Мерик. – Я - мигом!
И, сбежав вниз по лестнице, молодой человек опрометью бросился на кухню. Подбросив в печь парочку последних полениц, он внимательно обследовал содержимое кастрюли (хвала Единому, на ее донышке еще оставалось супа ровно на одну миску!) и поставил ее на огонь. Затем вновь метнулся в залу, где постелил на край стола не очень свежую скатерку и положил на нее ложку.
Вернувшись на кухню, молодой человек некоторое время постоял в нерешительности, оглядываясь по сторонам, и, наконец, извлек из кармана невзрачный пузырек. Глянул через него на свет – жидкость внутри казалась прозрачной, лишь слегка отсвечивала синевой – и вытащил миниатюрную пробочку. Понюхал – вроде, ничем не пахнет – капнул себе на палец и старательно растер. На поверку содержимым заветного флакончика оказалась какая-то маслянистая субстанция! «Что там говорила Снежинка?» – подумалось хоббиту, но, как назло, он никак не мог припомнить наставления девушки. Подняв пузырек над кастрюлей, молодой человек осторожно наклонил флакон, и тотчас насколько маслянистых капель неторопливо упали в булькающее варево и исчезли в нем, как ни бывало. Мерик принялся судорожно трусить рукой, что было сил, и остановился лишь тогда, когда флакон оказался пуст. Тогда он отбросил ненужный более пузырек в угол и, тщательно перемешав содержимое кастрюли, вылил всё, без остатку, в высокую миску. В последний момент он вспомнил про хлеб и, отрезав несколько ломтей от черствеющей буханки, присоединил их к предстоящей «трапеза». И уже осторожно (чтобы не расплескать горячий супец по ступеням) поднялся наверх и поставил дымящееся варево на скатерку на углу стола…
- Ужин подан, - сообщил он неподвижной тени у окна.
- Хорошо, - нехотя отозвался маг, не оборачиваясь. – Можешь идти…
- Вы бы время не тянули, - осторожно добавил хоббит. – Остынет, тогда не тот вкус будет…
Саари, скрипнув зубами, уселся за стол и взял в руки ложку. Сделал несколько глотков и сообщил:
- Горячо…
- А вы подуйте! – посоветовал молодой человек.
Волшебник усмехнулся и отложил ложку в сторону.
- Должен кое-что тебе сказать… - промолвил он через минуту. – Я весьма благодарен вам, хоббитам, за то, что вы для меня сделали… Вы даже представить себе не можете… Я у вас в неоплатном долгу! Впрочем…
- Супец остынет… - напомнил Мерик. – А поблагодарить нас вы еще успеете. Завтра с утра свидимся! А пока ешьте-ешьте, не отвлекайтесь…

Звук шагов молодого человека давно стих на ступенях лестницы, но Саари продолжал неторопливо хлебать горячее варево, неспешно рассуждая при этом: «Забавные существа, эти хоббиты… Ну, чего им неймется? Супчик, говорите, с грибочками… Грибочками здесь и не пахнет. А чем пахнет? Ах, какая разница? Сто лет не ел ничего горячего…»
Покончив с вечерней трапезой, волшебник вытер рот краешком скатерки, и поднялся… В тот же момент почувствовал, как голова закружилась, а ноги подкосились! «Я устал, - подумал он, поспешно присаживаясь в знакомое кресло, - безмерно устал… Уж сколько ночей я провел на ногах? Ах, и не припомню… И когда я последний раз отсыпался всласть? В Альтабаре? Или еще в Уделе? Не вспомнить, хоть убей…» Кое-как, опираясь на спинки кресел, маг добрался таки до постели и рухнул в нее, широко раскинув руки. «Я устал, - повторил он про себя. - Не мудрено! Вот уж скоро месяц, как я торчу в этом ненавистном городе в надежде, что Предатель, крыса подколодная, явится таки, привлеченный кусочком вонючего сыра, никчемной приманкой… Но он осторожен… Он всегда был осторожен… Куда ему торопиться? Он лишь посылает на поиски Кольца своих соглядатаев. А когда их миссия не увенчалась успехом, он отослал к столице орду безмозглых орков… И отошлет еще… Нет, так его не выманить… Пусть эти несмышленыши-хоббиты отправляются восвояси… И я отправлюсь вслед за ними на поиски этого негодяя… Но не сразу… Следует дождаться друида… Тогда… Только тогда…»
Чувствуя, что проваливается в тягучее небытие, маг последним усилием воли извлек на свет Кольцо и, глянув на отполированный до блеска кусочек металла, зажал его в ладони. «Завтра, - подумал он, - всё остальное – завтра…»

Битый час, согнувшись в три погибели, зажав ладошки меж коленями, Мерик просидел в темени на кухне, прислушиваясь к звукам, что доносились сверху. Собственно говоря, никаких подозрительных звуков до его чуткого слуха так и не донеслось. И лишь тогда, когда, осмелев, он поднялся на дрожащих ногах, в привратном чертоге раздались шаркающие шажки. «Чёрт! - выругался про себя хоббит. - Неужели, маг меня перехитрил?» Но в следующее мгновение дверь кухни со скрипом растворилась, и на пороге показался заспанный Томми со свечой в руке.
- Чего это ты тут в темноте бродишь? – неуверенно осведомился приятель.
- А ты чего не спишь? – взвизгнул Мерик и, оттолкнув друга, пулей вылетев в холл, и принялся взбираться вверх по лестнице.
В зале «наверху» стояла гробовая тишина. Хоббит покрутил головой из стороны в сторону (на столе так и остались порожняя миска с ложкой да ломоть недоеденного хлеба) и отправился в спальню. Там он нашел мага, который, рухнув на спину, упокоился безмятежным сном. Недолго думая, молодой человек принялся судорожно расцеплять непокорные, сжатые смертельной хваткой пальцы волшебника…

- Собирайся, мы уходим, - бросил на ходу Мерик, заглянув по пути на кухню, и тут же отправился в спальню укладывать пожитки.
- Что значит «собирайся»? – возмутился Томми. – Куда собираться-то на ночь глядя? Что случилось?
- Потом объясню! – уверенно заявил молодой человек, засовывая в торбу всё, что под руку попадалось. – Еды прихвати сколько влезет… Давай, давай! И побыстрее! Сваливаем отсюда!
- Гоблины? – шепотом спросил друг. – Как в Раздоле?
- Да, да! – откликнулся хоббит. – Именно – гоблины! Орки! А также горки, шморки, рытвины! Ты будешь собираться, или мне самому уходить? Вынужден буду уйти…
- Ты сдурел? – воскликнул приятель. – Ворота же на ночь закрывают! Из города никак не выскользнешь… Да что происходит?
- Не кричи, - откликнулся молодой человек, - Чачу разбудишь… Собирайся!
- А я и не сплю! – заявил гном, появляясь с коптящей лучиной в проеме двери. – Ну-с? Что за шум, а драки нет?
- Я ничего не понимаю! – вновь воскликнул Томми. – Что это опять на приятеля нашего нашло? Ну, почему, почему нам надо посреди ночи срочно собираться, наплевав на всё, и сваливать из этого города?   
- Вот почему! – неожиданно признался друг, подняв руку и раскрыв ладонь.
- Кольцо! – в один голос промолвили Томми и Чача.
- Откуда у тебя Кольцо? – спросил приятель, без сил присаживаясь на ближайшую лавку и закрывая лицо руками. – Ты что, украл его у мага? – И тут же ему вспомнилась недавняя сценка: как Мерик в порыве безумия схватился за меч, когда у него пытались отобрать нежданную «прелесть»…
- Дурень! – прогремел голос гнома. – А ну, положь, где взял! Смерти нашей хочешь? Ты хоть понимаешь, что волшебник нас всех в порошок сотрет, едва дознается? – И Чача принялся неторопливо надвигаться на приятеля.
- Не приближайся! – взвизгнул тот и попятился. – Кольцо – моё! Еще шаг, и я надену его на палец! И тогда я стану невидимым, и ищи меня свищи!
- Идиот отпетый… - проворчал гном, но остановился.
- Слушай, дружище, – произнес Томми, пытаясь говорить как можно спокойнее. – Я не знаю, как ты раздобыл это Кольцо. И признаться, знать не желаю. Но Кольцо не может тебе принадлежать – пойми это! Оно неподвластно простым смертным. Верни его магу, умоляю тебя!
- Саари - не маг! – крикнул Мерик из соседней комнаты. – Он вообще не человек!
- Конечно же, Саари не человек! – согласился Чача, сокрушенно качая головой. – Он волшебник. Он нас найдет и прикончит. Ручки-ножки повыдергает… И не только… Хрр… Не будет у меня детей. Никогда не будет… Ну, почему я с вами, телепнями этакими, связался?
- Я не это имел в виду, когда говорил о «человеке», - произнес Мерик, неожиданно появившись на пороге кухни с походным мешком за спиной. – Вы не видели, не знаете… А я видел, и не однажды… Закроет наш волшебничек лицо руками, постоит так на месте с минуту, а потом откроет… А у него совсем другие глаза! Желтые какие-то… С вертикальными прорезями, как у волков! И пламя в них пылает… И в ночи они светятся…
- Что за бред? – заламывая руки, воскликнул Томми.
- Верно – бред! – поддержал приятеля Чача. – Я тоже так подумал, когда нечто подобное увидел не так давно. Думал, привиделось… Мало ли что привидеться может! Прав Мерик: Саари – не человек! Вернее сказать, он не тот, за кого себя выдает. Не следует ему Кольцо в руки отдавать! Это уж верно…
- Ты что же, за приятеля нашего ополоумевшего заступаться решил? – в отчаянье воскликнул Томми.
- Кончай базар! – проворчал гном. – Я вам и раньше говорил, да вы меня не особенно слушали, что от этих чародеев надобно держаться подальше. Вот так оно и получается… Пойду я, пожалуй, собираться. Похоже, этой ночью нам спать не придется…
- Вы что же, мерзавцы, меня одного здесь оставить решили? – взвыл Томми. – А как же Фридерик? На кого мы приятеля бросим? Эй, я с вами!

Мерик осторожно прикрыл калитку (хотя та привычно скрипнула) и даже подпер её камнем. Оказавшись на улице, приятели осмотрелись. Вокруг горели факелы, и было народу немеренно, но, похоже, никто не обращал на них особого внимания: горожане всласть веселились уж третий день, празднуя неожиданную победу. А потому друзья по несчастью неторопливо (чтобы не привлекать ненужного внимания) двинулись наверх, к цитадели.
- Единственный выход нынче из города – тропа, что ведет к вершине Миндоллуина, - шепотом сообщил Мерик. – Но для этого надо бы попасть в цитадель…
- Под руки не лезьте, держитесь за спиной, - проворчал Чача, любовно поглаживая грозную секиру.
Врата «цитадели» были распахнуты настежь, даже решетка поднята, и приятели изготовились уж прошмыгнуть вовнутрь, когда в стрельчатом проеме появилась фигура одинокого стража в темном плаще и с копьем наперевес.
- Кто такие? – осведомился он.
- Нам туда надобно… - проворчал Чача не сбавляя темпа, но тут черное копье уперлось в грудь гному, и тот остановился.
- Кто такие? – повторил хмурый воин. – По чьему приказу следуете в цитадель?
Хоббиты только головы втянули в плечи, но гном лишь приободрился.
- Следуем по приказу его светлейшества, - не моргнув глазом, сообщил он. – Велено срочно сыскать известного всем мага…
- Волшебника тут нет, - сообщил страж, убирая копье. – Поворачивайте назад!
- А я думаю, он здесь, - не сдавался Чача, шагнув вперед, но копье вновь уперлось в грудь гному.
- Чародея тут нет, - упрямо повторил неумолимый страж.
- Почём тебе знать? – не унимался гном.
- Чародея тут нет… Будете артачиться, позову подмогу!
- Ох, ты! Может быть, мне Наместника кликнуть? – воскликнул Чача.
- Чёрт! Его ничем не пронять, - проворчал Мерик за спиной Томми. – Вот невезуха-то…
- Кликни… Отчего бы не кликнуть… - проворчал воин, но хоббиты заметили, что в его голосе уже не было былой уверенности.
- Подойди-ка ко мне поближе, сынок, - миролюбиво промолвил Чача. И даже положил на землю секиру, на которую постоянно косился страж. – Ну же…
- С какой это стати? – незлобливо отозвался тот, сделав пару шажков в сторону.
- Подойди, подойди, не боись… - голосок гнома зазвучал и вовсе елейно. – Ну-ка, дыхни на меня! У нас, гномов, знаешь ли, зрение слабовато, зато нюх отменный. Ну-с, колись, принял малость на посту или как? А что - по Закону! - следует делать с пьяными стражами, помнишь? Аль са-авсем запамятовал?
- Так победили же… - пятясь и настороженно поглядывая то на гнома, то на притихших приятелей, проворчал страж. – За победу грех не выпить…
- Это ты лично Борондиру рассказывать будешь, - хищно ухмыляясь и вновь берясь за секиру, пообещал Чача. – Так что, сбегать за господином Наместником, или ты сам за ум возьмешься? А?
- Да провалитесь вы пропадом! – прошипел стражник и отступил в тень. – Там одна руина и труха каменная! Идите, куда хотите. Мне-то что…
- Вот и молодец!
- Так бы и сразу! – кашлянув (для солидности) молвил Мерик.

Без каких-либо происшествий друзья проследовали через пустынный Фонтанный дворик, обогнули развалины великокняжеского дворца и, наконец, приблизились к воротам, что вели к Усыпальницам Правителей. Здесь их опять окликнул неизвестно откуда взявшийся страж:
- Кто такие? Куда следуете? Назовите пароль!
Чача только негромко выругался, набычился и втянул голову в плечи.
- Опять не повезло… - со вздохом сообщил Мерик.
- Горбальт! – воскликнул Томми и шагнул вперед, к темной тени на фоне серой стены. – Ты ли это?
- Вот уж не ожидал! – откликнулась «тень», подавшись навстречу приятелям. – Это вы, славные рыцари Севера? Живы-здоровы! Вот чудо… А это гном из Агларонда? Наслышан, наслышан… Позволь пожать тебе руку!
- Как-нибудь другой раз… - проворчал Чача, осторожно приближаясь к незадачливому стражнику сбоку.
- А что вы тут делаете?
- Это мы тебя спросить хотели, - весело откликнулся Мерик, - что ты тут делаешь?
- Ах, что тут говорить! – беспечно махнув рукой, ответствовал воин. – После той истории с катапультой, когда двое парнишек погибли, отослали меня к этим вратам… Я тут с прочими «неудачниками» завалы разгребал, ворота эти поставил, замок снарядил и прочее… Эх! В былые времена я бы только возрадовался такому посту ответственному. Кто же еще с мальчишеских времен не мечтает стать стражем цитадели? Да не при нынешних обстоятельствах, уж поверьте мне! Когда все ратники на стенах сражаются, охранять вход к гробницам – одна мука… Да разве наших начальников урезонишь? Нашли себе козла отпущения! Вот… Оттого-то и торчу я тут… Не при деле, как говорится…
- Н-да, и не такое бывает… - вновь проворчал Чача, заходя за спину стражу. – А скажи, любезный, крепкие ли ворота вы тут поставили?
- Крепкие, можешь не сомневаться, - усмехнулся Горбальт, приветливо улыбаясь. – Ведь я – потомственный плотник! Отец мой был плотником, и дед… Можешь испробовать их на крепость, когда время выпадет.
- Когда время выпадет… - повторил гном и кашлянул. – Вот времени-то у нас, как раз, и нет… Уж извини, дружище!
И не успели приятели глазом моргнуть, как гном, выхватив секиру, саданул обухом стражника по голове. Тот, не издав и звука, тут же растянулся ничком у ног друзей. Лишь копье, ударившись наконечником о гранитную мостовую, подскочило и, откатившись в сторону, глухо звякнуло.
- Что ты натворил? – воскликнули приятели в один голос.
- Ты его убил? – растерянно добавил Томми.
- Ничего я его не убил! – огрызнулся Чача. – Оглоушил, и всего-то. Поваляется малость наш ратник да придет в себя… - И с этими словами гном принялся неторопливо обшаривать безвольное тело.
- Бандюган… - прошипел Мерик. – Тебе только в карманах рыться! Деньжата нужны? Я с тобой поделюсь!
- Деньги мне давно уж не нужны, - проворчал гном и выпрямился. – От них одни проблемы возникают на ровном месте… А вот это пригодится!
И он поднял над головой позвякивающую связку ключей, и, направившись к воротам; еще некоторое время сопел в темени, пока до слуха приятелей не донесся негромкий щелчок и скрип открываемых ворот.
- Ну, вот… - промолвил гном. – Путь на свободу открыт!
- Ура! – воскликнули друзья и бросились в сторону едва различимой в темноте стрельчатой арки…
- Стоять! – раздался за их спинами суровый окрик. – Куда направились?
- Как куда? – удивились приятели, но застыли на месте. – Туда…
- Там – тупик, мышеловка, - сказал Чача, указав рукой в темноту. – Сцапают нас, как кутят безмозглых… Что, не знали? А ведь я предупреждал вас, чтоб меня держались! Со мной не пропадешь!
- Как же нам из цитадели-то выбраться? – простонал приятель.
- Меня держитесь, и вопросов задавайте поменьше, - молвил гном. – Я же говорил, кажется, что народ мой в этой обители проторчал многие годы в угоду местным правителям… И многие тайные отметины оставил на стенах сей твердыни. Их никто не прочтет, кроме гномов! Следуйте за мной! Я знаю, как незаметно выбраться из этих ненавистных стен…