ЛЧ ч 1 Фантом Гл 20 Не по плану

       Жизнь - не мечта. Молодая, она  несётся вперед не по плану, не согласуясь с фантазиями, скорее, им вопреки.

       Этот немецкий студент явно хотел продолжить знакомство, но Еве было неловко с ним, она чувствовала какую-то напряжённость и искусственность в его внимании, какой-то неуместный то ли праздный, то ли практический интерес, - и воспротивилась. Зато где и когда с ней познакомился Амар, она даже не запомнила. Может быть, по дороге в библиотеку? Ей богу, она не знает,  но, вероятно, это было так просто, поэтому она и не помнит. К тому же общение с ним было непринуждённым, естественным, воздушным, и ни к чему её не обязывающим. А может, они первый раз увидели друг друга, когда он заходил к Амне, к ним в комнату? Хоть он не из Судана, а из Алжира, и не совсем араб, а больше бербер, и хоть студенты государств Магриба дифференцировали себя от других арабских регионов культурно и этнически, но только не он. Амну и её друга он знал, в гостях в комнате у Амны - а значит, и в комнате Евы - пару раз бывал, может тогда они и увидели друг друга.

       Она не задумывалась над тем, что дружба с ним может как-то помешать, навредить ей, и не только потому что он иностранец, но потому что представляет иную культуру;  не задумывалась потому, что приехала из той Республики Советского Союза, где бок о бок спокойно проживали почти все нации и народы Союза обеих рас.
        Да и как можно было с ним не подружиться: крупный, сильный, добрый и весёлый, с улыбкой на полных губах, он, чуть наклоняясь к ней, когда что-то от души говорил, смотрел ей искорками прямо в глаза. Он будто всегда был рядом и раньше, что-то напевал, шутил и был полон жизни. Да, он несколько бесцеремонен, но так безобидно. Когда она в читальном зале, он придёт, сядет рядом, если место за её столом свободно, и улыбается ей.   
       Вот и сегодня, пришёл, и ёрзает с нетерпением на стуле.
       - Не шебуршись, - сказала Ева Амару, помешавшему её занятиям.
       - Что-что? - засмеялся он, услышав новое странное русское слово.

       Он прекрасно говорил по-русски, с мягким, лёгким акцентом. Конечно, ведь он уже третий год в Союзе: год учился на подготовительном факультете, второй год учится на инженера. В Алжире он закончил колледж на французском языке, но Еву всё-равно удивляло то, что он так хорошо владеет сразу тремя языками, а с Амной ещё умудряется  вставлять слова и на английском языке.
       - Скажи «пуркуа», - попросил он однажды Еву.
       - Зачем? - удивилась она.
       - Ну, скажи, - настаивал Амар.
       Она произнесла, и они начали вместе смеяться. И так не раз. Он смеялся, как ребенок искренне, оттого, что она никак не могла произнести в слове букву “r”, по-французски грассируя.
       Общение с ним нисколько не тяготило Еву, было лёгким, без напрягающей интимности, как если бы он был её хорошей подругой, только мужского пола. Так, по-крайней мере, воспринимала Амара она. И в это было исключительно его заслугой.

        Впрочем, Ева была отнюдь не бесконечно демократична, в чём убедилась вскоре.
        Быт студентов в общежитии организован следующим образом: раз в неделю или десять дней кастелянша меняет всем желающим студентам постельное белье; самостоятельно стирать личные вещи можно в отведённом для этого помещении на первом этаже. Там и оказалась Ева в воскресенье, а кроме неё - молодой человек из Эфиопии, высокий и худой чернокожий африканец. Они обменялись парой обычных приветственных  фраз и Ева «ушла» в стирку;  вдруг она услышала посторонний звук и боковым зрением заметила какое-то движение в противоположном углу. Девушка подняла глаза и увидела, что чёрная фигура движется прямо к ней. Она смутно ощутила какую-то угрозу. Её буквально пронзило парализующее ощущение: если он намерен к ней притронуться своими тёмными губами, то она не сможет этого вынести. От ужаса она закричала. Она не знала, что это было: звуки или слова. Очнулась тогда, когда вокруг неё собралась целая толпа студентов и обслуживающего персонала: сбежались все те, кто был в это время на первом и втором этажах. Эфиоп стоял, бледный и растерянный в одном конце хозяйственной комнаты, Ева - в другом. Он что-то пытался объяснить, размахивая длинными худыми руками.
       - Разве ты не знаешь, что эту девушку нельзя трогать? - это было первое, что услышала, очнувшись, Ева.
       Сказал это Виктор, который здесь работал электриком. Он ей помогал, когда она ещё только заселялась в общежитие: выбрал кровать, занёс и собрал в комнате Евы. С той поры они здоровались; она не забыла его помощь, считала Виктора серьёзным человеком, тем более, когда узнала, что к тому же он учится на вечернем отделении университета по специальности.

       Однажды, на стойке читального  зала возле дежурных библиотекарей, Ева увидела какое-то старинное издание - оно оказалось «Евангелием». Она взяла в руки книгу, и первые строки, открытые наугад, гласили:
       - «Не потому, что лучше других, так поступаю. Но как поступал, так и буду поступать впредь».
        Ева вздрогнула: это о ней?