Научи меня видеть

Она была так беззащитна… и так юна. Рыжие, сильно вьющиеся волосы, легкие веснушки, аккуратный носик. Пухлые притягательные губы. Глаза… не стоит о глазах. Она была слепа. Моя красавица. Я всегда боялся, так боялся причинить ей боль. Такая беззащитная, она не могла даже до магазина дойти. Но у себя дома ориентировалась прекрасно. Даже готовить как-то научилась. Но я всегда так беспокоился за нее. Оказалось, не зря. И сейчас моя куколка лежит в морге, а по ее убийству ведется расследование. Меня обвинили в растлении малолетних, ведь мне же двадцать три, а ей всего пятнадцать, но я бы не посмел, не посмел бы. По крайней мере, сейчас и пока она не захотела бы этого сама.

Эта история началась год назад. Я сидел на скамейке в парке и слушал музыку. Когда в наушниках играет любимая группа, я абсолютно ни на что не обращаю внимания. Я просто погружаюсь в свой выдуманный мир. На дворе была осень. Листья опадали, дороги покрыл оранжевый ковер, начало холодать. Ко мне подошла собака, и я выключил музыку, я не сразу понял, что она поводырь. На собаке был поводок, но его никто не держал. Я погладил пса, а после увидел рыжую девчушку в темно-зеленой шапочке с помпоном, но волосы все равно были пышными. На ней было синее пальто до колена, черные брюки в обтяжку и ботинки, стиллы, кажется. Выглядело это все очень мило, но и нелепо вместе с тем. Она махала руками, будто пыталась ухватиться за что-то. Я не сразу понял, что она слепа. Ничего не найдя в пространстве она громко и внятно сказала: “Кто-нибудь здесь есть? Тут есть кто-нибудь? Пожалуйста, мне нужна помощь. Мой пес, он убежал”.
- Девушка, девушка, - сказал я, беря ее за плечо и давая ей в руку поводок.
- Спасибо, Вы… Вы просто спасли меня.
- Я Джейк.
- Я Мила, - сказала она и улыбнулась.
- Почему ты тут гуляешь одна? Тебе не страшно?
- Нет, что Вы. Мой пес. Кеннеди мой верный помощник.
- Отнюдь, он убежал.
- Он учуял Вас, наверно. Он помог мне найти моих друзей. Он не раз так сбегал.
- Давай я тебя провожу, Мила.
- Спасибо.
И мы отправились по направлению к ее дому. Так доверчиво. Сказать первому встречному свой адрес, но Кеннеди не дал бы ее в обиду, я знаю. Он замечательный пес. Доведя Милу до дома, я спросил у нее ее номер. Честно сказать, тогда я не подозревал, что ей четырнадцать, а на момент встречи ей было именно столько. Выглядела она старше. Каких-то планов у меня не было, но она была начитанная, образованная девушка, прекрасно разбиралась в музыке и даже сама умела играть на фортепьяно. Это меня очень привлекло. Многие люди, обладающие отменным зрением, прочитали намного меньше книг, не умеют играть ни на одном инструменте, и гораздо менее разносторонне развиты.

Я позвонил ей через пару дней. Она ответила далеко не сразу. Наверно, найти телефон ей все же было тяжело.
- Алло, - неуверенно сказала Мила.
- Привет. Это Джейк из парка, помнишь?
- Джейк! Конечно. Не думала, что Вы позвоните.
- В такую погоду мне всегда хочется съесть пирога. Может, составишь мне кампанию?
- Я бы с удовольствием, но с собаками в кафе нельзя. Я не смогу дойти, извините.
- Я могу зайти за тобой.
- Было бы здорово.
Когда я подошел к ее дому она уже стояла у забора и… и ее взгляд был направлен куда-то вдаль. Как же это тяжело всю жизнь ничего, кроме темноты, не видеть. Наверно, слепые лучше всех понимают, что внешность не главное.
Тогда, в кафе, мы многое обсуждали. Даже не думал, что девушка в четырнадцать лет так прекрасно разбирается в музыкальных шедеврах Паганини, Вивальди, Чайковского, Шопена. Но любимым композитором был Бах, ей нравилась его строгость. Она часто играла мне его, когда я оставался на чашку чая. Да, именно на чашку чай, не более. Я же сказал, что не стал бы ее трогать не при каких условиях.
Осенью мы много гуляли в том парке. Именно на одной из прогулок  я и узнал, что ей четырнадцать. На скамейке тогда сидели какие-то девчонки, одна из них плакала о том, что ее бросил парень. Мила тогда улыбнулась, но в глазах читалось расстройство.
- Что случилось, Мила?
- Первая любовь. Это прекрасно. Даже если больно, это бесценный опыт.
- У тебя не было отношений?
- Нет, мои ровесники редко обращают внимание на слепых девушек, какими бы милыми мы не были.
- Я твой ровесник, но ты мне нравишься.
- Ты не мой ровесник, мне четырнадцать.
- О мой Бог! Тебе четырнадцать? Никогда бы не подумал. Ты не выглядишь на четырнадцать.
- Я не знаю, как я выгляжу, так что…
- Ты прекрасна, - сказал я и попытался передать ей ее внешность как можно более точно, во всех подробностях. Мила тогда заплакала. Я не понимал, почему она плачет, ведь я считал, что она действительно прекрасна. Но Мила сказала, что она именно так себя и представляла. И именно я смог ей так точно передать ее внешний вид.

Дни шли. Осень сменилась зимой. Мила родилась зимой. Не знаю почему, но именно зимой Мила ходила без шапки. Наверно, она предполагала, что снежные хлопья на ее рыжих волосах выглядят завораживающе.  И, о да, она была права, это было просто волшебно.
В день ее рождения я хотел устроить ей сюрприз: прийти к ней с подарком, после отправиться в ее любимое кафе, затем сходить с ней на симфонию. А после, вечером, когда на улицах почти нет людей, сходить с ней на каток. Мила сказала, что всегда хотела покататься на коньках, но боялась, что врежется в людей и причинит неудобство. Но мои планы были нарушены. Ее родители устроили ей сюрприз, пригласили ее друзей, это было что-то вроде мини-вечеринки. Мила позвонила и пригласила меня, но я не стал портить ее праздник своим присутствием, тем более, что родители ее точно не обрадовались бы этому.
Весь мой план пошел насмарку, так что оставалось только сходить с ней на каток. Она была очень удивлена такому сюрпризу. Такая радостная, она бросилась мне на шею, узнав, куда мы идем. Поначалу у нее многое не получалось. Она пару раз чуть не упала, но я всегда поддерживал ее. Мы катались кругами и много смеялись. Тем временем пошел снег. Это был очень романтичный момент. И знаете, именно тогда я и поняла, что люблю ее. Я смотрел на нее, а она, похоже, тоже очень хотела увидеть меня. Мила сняла варежки и коснулась своей рукой моей щеки. Пальцами она провела по моему лицу и стала иметь представление о том, как я выгляжу. В тот момент она улыбалась самой чистой и искренней улыбкой.
Мы катались, держась за руки, до самой глубокой ночи. Мила сказала, что потом ей сильно влетело от родителей, не только из-за позднего возвращения, но из-за простуды. У Милы сильно заболело горло, и она две недели лежала дома с температурой. Я старался как можно чаще заходить к ней и приносить всякие вкусности. Если ты не знаешь, чем занять девушку, ты смотришь с ней фильм или сериал, а может, просто щелкаешь по каналам и ищешь что-нибудь интересное. С Милой мы слушали музыку, а иногда я читал ей книги. Мила обожала книги и прочитала немало в своей жизни. Не представляю, как можно читать книги для слепых. Читать, опираясь на ощущения, определять, как выглядит человек, опираясь на ощущения, понимать, кто вошел в дверь, опираясь на слух. Немного отходя от темы, если вы встретите слепого человека, обязательно помогите ему, вы не представляете, насколько они беспомощны, даже если на первый взгляд это не так.

Зима сменилась весной. Ранней весной, когда снег только начинает таять, мы с Милой почти не гуляли. Пару раз прошлись у начинавшего таять озера, но в основном мы заходили друг к другу в гости. Мы пили чай с бергамотом и печеньем. Она играла мне на фортепьяно, а я все так же читал ей. Мила пыталась научить меня читать книги для слепых, но мне это казалось просто невозможным, но пару букв я все же научился различать. Именно теми весенними вечерами ко мне пришла мысль признаться ей в чувствах. Я думаю, она тоже любила меня. Но что могли понести за собой эти отношения с таким разрывом в возрасте? Тогда именно этот вопрос не дал мне признаться. Но, я надеюсь, мы оба понимали, что между нами что-то есть. Эта была платоническая любовь. Именно духовная связь. Да, мы с Милой понимали друг друга с полуслова.

Теплые деньки подступали и вскоре вся природа проснулась. На выходных я пригласил Милу на пикник. Мы выехали загород и разместились на небольшой поляне, недалеко от которой была небольшая речушка. Классическая подстилка в красные квадраты, пара подушек. Я взял с собой карандаши и холсты. Рисование было моим хобби, жаль, что Мила не могла оценить мои работы. Мы выпили по чашке чая из термоса и съели по куску пиццы. День был на удивление солнечным, но Миле это не помешало слегка вздремнуть. Я же принялся за наброски пейзажей. Примерно через час, может меньше, Мила проснулась и поинтересовалась, что же я делаю.
- Что ты делаешь? – спросила Мила, кладя свои руки мне на плечи.
- Рисую.
- Живопись. Мне много рассказывали про разных художников и в деталях описывали их картины, но это не сравнится с тем, чтобы увидеть их лично. У меня даже есть любимый художник.
- Да? И кто же?
- Сальвадор Дали. Мне рассказывали про его картины. Очень интересный подход к изобразительному искусству. Кроме того, его во многом нелегкая судьба мне интересна. Но его выходки  - отдельная тема. Особенно нравится его встреча с композитором Хачатуряном. Оригинальный человек.
- Сальвадор Дали уделил время русскому композитору, да-да, помню.
- Именно. Джейк, а можно тебя спросить?
- Конечно.
- Расскажи мне про цвета.
- Что? Как?
- Опиши мне зеленый, например.
Я тогда не знал, что сказать. Как объяснить то, что можно только увидеть? Зеленый… зеленый он… зеленый это зеленый. Зеленый это синий и желтый, что еще ответить? Но я огляделся по сторонам и меня осенило.
- Мила, встань, пойдем, - сказал я и, взяв ее руку, повел ее к кустарнику неподалеку.
- Ты хочешь мне так объяснить, что такое зеленый?
- Именно, - ответил я, срывая с кустарника несколько листьев.
Я дал ей горсть листьев. Она заулыбалась, перебирая в руках листочки.
- Ну как?
- Зеленый, он такой? Именно такой?
- Да, Мила, он именно такой. А теперь потрогай траву, которая внизу. Опусти руку.
- И это зеленый? – Спросила Мила, проводя рукой по траве.
- Хочешь узнать про красный?
- Конечно!
Я подвел Милу обратно к нашему месту пикника и достал из корзинки термос. Термос был теплый из-за чай, что наполнял его. Я дал его Миле.
- Чувствуешь тепло?
- Да.
- Вот он, красный.
- А что насчет синего?
- Идем, и ты сама все поймешь, - с этими словами мы с Милой подошли к маленькой речке. Мила опустила свою руку в воду. Как и ожидалось, она была холодная.
- Синий, он холодный?
- Да, синий – холодный цвет.
Тогда я объяснил Миле, что такое серый, дав ей в руки камень. С помощью ваты он узнала про белый. Это знакомство с цветами помогло Миле лучше представлять картины, про которые ей не раз рассказывали. У нас появилось на одно общее увлечение больше. Теперь я нередко рассказывал ей про новых художников и предыстории создания их картин.
Весна, несомненно, прекрасное время года, но это еще и время экзаменов. Из-за подготовки мы с Милой стали реже видеться. Только созванивались, и она рассказывала мне, как проходит подготовка, что ей нужно повторить. Надо сказать, что я тем временем учился на врача, так что тоже был занят подготовкой к сессии, так что отсутствие встреч не было чем-то мучительным.
Время шло, все, что нужно было сдано, что у меня, что и у Милы. В честь такого события мы с Милой пошли в кафе, отметить это. Мы сидели, пили чай и ели пирожные. Мила рассказала мне, как сдавала историю. Я рассказал ей про сдачу сессии. Оказалось, что когда-то Мила хотела стать врачом и поэтому с удовольствием меня слушала. Она вообще была человеком готовым выслушать. Слушала всегда внимательно и была готова поддержать беседу, помочь советом. У Мила была подруга, которая очень любила насекомых. Из-за этого увлечения над ней все смеялись. Все, кроме Милы. Мила не была так заинтересована в жучках, и это было далеко не ее любимой темой, тем не менее, она внимательно выслушивала все рассказы ее подруги об этих букашках. Сейчас после всего мы с этой подругой, Кларой, хорошо общаемся. Мила была нам обоим дорога. Но я отвлекся. Посидев в кафе Мила, предложила пройтись в том же парке. Мы прошли метром двадцать, и меня охватило желание сфотографировать Милу. Я спросил ее разрешения и сфотографировал ее на телефон.
В тот день нам на удивление часто пришлось сфотографироваться. Мы сделали фото у фотографа в парке, на фоне плакучей ивы, сделали четыре снимка в фото-кабине. В парке нас настигли иностранцы и попросили нас щелкнуть их на память. Они отплатили нам тем же и сфотографировали и нас. Тогда как будто все пыталось оставить мне память о ней. Я должен был что-то заподозрить, что-то почувствовать.
Я проводил Милу до дома. Она предложила встретиться послезавтра и сходить в оперу. Я был рад этому и согласился.
Следующий день начался как обычно: я позавтракал, прочитал несколько страниц из книги, чтобы быстрее проснуться. Днем я отправился в продуктовый магазин, вечером играл в компьютерные игры. Тогда, примерно в половину десятого, раздался телефонный звонок. Мне сказали, что я был последним, кому Мила попыталась позвонить, ведь я был первым в ее быстром наборе. И что Мила мертва.
Милу изнасиловали, после перерезали горло, тело было полностью покрыто синяками. Меня не раз допрашивали на тему сексуальных отношений с Милой. Поначалу единственным человеком, который мне поверил, была подруга Милы, Клара. Родители Милы посчитали, что именно я ее растлил, ее отец даже разбил мне нос. Единственное, что я не понимаю, как можно было так зверски поступить с таким беззащитным и хрупким созданием, как слепая девушка. Какой-то извращенец разрушил жизнь юной красавицы. С тем телефонным звонком умерла и частичка меня, как ни банально это будет сказано.

После того, как тот же преступник изнасиловал, и убил еще двух девушек, его, наконец, взяли. Обычный психопат и извращенец. Поначалу я подумывал о том, чтобы убить его. Но потом я понял, что заставить человека страдать – самое страшное наказание. Заставить человека пожалеть о содеянном, это лучше вендетты.
Я все же научился понимать алфавит слепых и даже прочитал пару книг. Сейчас я учусь играть на фортепьяно, но, к сожалению, мне еще долго придется работать, чтобы достичь высот Милы. Самое большое мое сожаление это то, что я не признался. Побоялся. Побоялся, что из этого выйдет. Я задавал себе слишком много вопросов. Как герой рассказа Чехова “О любви” я задавал вопросы, а счастлив от этого не стал. Лучше сделать и пожалеть, чем пожалеть и не сделать. Это стало моим жизненным девизом. Теперь я ни за что не упущу предоставленного шанса. Жаль, что такую же прекрасную, как Мила мне более не встретить никогда.