Последний. Глава 3

   Судья Локардо Гоя устало опустил очки и посмотрел на подсудимого. Заседание суда длилось уже больше трех часов. Подсудимый Мирослав Людан стоял перед ним, созданный против воли Тэны. Его странные темные волосы и темные глаза недвусмысленно указывали на источник сил, которым он обязан своим происхождением. Создатель сего творения дожидается оглашения приговора. Конечно, Александра Людан являлась старухой, вышедшей из ума, но опасной старухой. От таких лучше сразу избавляться -- все это очевидно. Судья не сомневался в правильности своего решения и не собирался надолго затягивать процесс, но вот относительно юноши у него имелись некоторые сомнения. Виноват ли малец, что выращен с применением магии? Наверное, нет. Что можно требовать от ребенка? С таким же эффектом можно требовать человека воспарить над грешной землей, что известно, невозможно. Разве что в переносном смысле. Сейчас, глядя на молодого человека, он искренне жалел его. Да, незавидной судьбой наградила его эта ведьма, Александра Людан.
   Странное дело досталось Локардо. Процесс обещал оказаться самым неординарным в его практике. По закону судья Гоя обязан рассмотреть практику других процессов и вынести решение. Проведя три дня в библиотеке, он понял, что подобного случая никогда не случалось, и судья пребывал в растерянности.
   Множество журналистов со всего Нилайского Королевства уже заняли свои места и с интересом ждали новых подробностей. И судья знал, что ни один из них не уйдет разочарованным. Казалось, прошло уже десять лет, как он не слышал ни единого слова об отступниках, чьи безумные идеи покарала не только невидимая длань правосудия, но Академия Просвещения и Пресвятая Церковь Триединства Тэны. И вот перед ним лежали неопровержимые улики, доказывающие, что спустя десятилетие антинаучная ересь и магия сохраняется в удаленных провинциях Федерального Королевства Нилая.
   -- Молодой человек,-- положив очки на стол, сказал Локардо.-- Если я вас верно понял, вы не отрицаете, что, как вы выразились, "просто проводили эксперименты" с вашей опекуншей? У меня есть заключение Научного Комитета Академии Просвещения, что подобные манипуляции относятся к классу магических. Соответственно, вы подтверждаете, что занимаетесь магией?
   Взгляд молодого человека отразил его полнейшее замешательство и удивление.
   -- Что тут такого...-- едва слышно произнес он, но слова потонули в возмущенном реве собравшихся.
   Локардо с силой ударил молотком по столу -- стало тихо.
   -- Тишина! Если почтенная публика будет мешать работе суда, заседание проведется в закрытом режиме,-- последние слова прогремели в полнейшей тишине. Казалось, люди даже перестали дышать.-- Это касается в той же мере и журналистов. Продолжайте, подсудимый.
   -- Я лишь хочу сказать, что не вижу ничего особенного в простом отборе растений, в попытке создать математическую модель развития. Какая здесь магия?..
   -- Ваша честь, разрешите задать вопрос?
   Голос принадлежал прокурору Февру Лоцца.
   -- Да, прошу Вас.
   -- Скажите мне,-- обращаясь к Миру, начал Февр,-- вы являетесь дипломированным специалистом в области математики?
   -- Нет...
   -- В области биологии?
   -- Нет...
   -- Вероятно, в области прочих наук?
   -- Нет...
   -- Тогда на каком основании вы делаете заявление, которое противоречит заключению группы специалистов, чьи имена милостью Тэны вписаны в историю Просвещения. Ваше заявление противоречит здравому смыслу, в конце концов.
   -- Я просто знаю...
   -- Откуда?
   -- Я читал работы...
   -- Работы чудаков и лгунов, тех, чьи имена легли позором на Академию,-- перебил его прокурор и, потеряв всякий интерес к подсудимому, повернулся к Локардо.-- Господин судья, мы передали на рассмотрения книги, найденные в доме Люданов. Все они признаны абсурдными и лживыми Церковью и Академией, включая изъятую художественную литературу. Смею заметить, литература эта весьма неоднозначного содержания, вероятно, оккультного характера.
   -- Да, господин Прокурор, я рассмотрел материалы, которые вы передали мне,-- произнес Локардо.-- Какие выводы вы делаете из этого факта?
   -- Я думаю, что госпожа Александра Людан намерено вносила сумятицу в неокрепшее сознание.
   Судья одобрительно кивнул головой -- то, что нужно. Прокурор Лоцца сам помогал спасти подсудимого. Осталось только, чтобы Мирослав Людан захотел того же. По всей видимости, этот мальчик сильно привязан к Александре. Возможно, даже считает ее великим человеком, но, как ни прискорбно это признавать, малец не способен понять истинное положение вещей.
   -- Мирослав Людан, вы признаетесь, что все книги, список которых вам был предоставлен, найден у вас и является вашей собственностью?-- спросил Февр.
   -- Да...
   -- Вам известно, что абсолютное большинство из этих книг запрещены законом?
   -- Да...
   -- Значит, вы пошли на преступление намеренно?
   Юноша окончательно скис. Его растерянности не было предела.
   -- Молодой человек, вам задали конкретный вопрос.
   -- Значит, так...
   Судья внутренне вздохнул и провел рукой по белесой бороде, которой он так гордился.
   -- По этому вопросу у меня все, ваша честь,-- откланялся прокурор и сел на место.
   -- Благодарю Вас, господин прокурор. Вопрос о действиях подсудимого мне ясен. Понятны так же мотивы поведения.
   -- Подсудимый, вы хотите что-нибудь добавить?
   -- Нет...
   -- Ваша помощь следствию, молодой человек, похвальна и будет учтена в принятии решения,-- сказал Локардо. Оставалось разобраться с еще одной уликой.-- Теперь вернемся к вопросу о доказательствах. Одна из улик, представленных обвинением в магии, это некий объект, найденный у вас, господин Людан.
   Судья достал небольшую шкатулку за номером дела и открыл ее. Внутри лежал небольшой кожаный мешочек. Он аккуратно вынул его и положил на стол, бережно, словно в любой момент мог прогреметь взрыв. Локардо побаивался странного круглого предмета, от которого его отделяли лишь несколько миллиметров материала.
   -- Вам известно, что это?
   -- Да.
   -- Оно опасно?
   -- Нет.
   -- А вот обвинение считает этот... объект крайне опасным. Ваше слово, господин прокурор.
   -- Благодарю, ваша честь,-- Февр снова поднялся.-- Научному Комитету, который занимался изучением данного предмета, не удалось установить его происхождение, но мы точно знаем, что это не металл. Химическая активность так же не замечена. Комитет предположил, что это какое-то неизвестное науке существо, но само по себе оно не могло зародиться. Мы считаем, что оно было создано способом, аналогичным которому был создан Мирослав Людан.
   -- Да это же бред какой-то!-- неожиданно закричал подсудимый.
   Зал загудел. Судья, не ожидавший от мальчишки такого внезапного изменения в поведении, ударил молотком по столу лишь спустя секунду -- зал смолк.
   -- Подсудимый, вам не давали слово. Вы будете отвечать после обвинителя. Наберитесь терпения.
   -- Я веду к тому,-- продолжил Февр,-- что этот предмет не поддается разумному объяснению и, как следствие, несомненно, имеет магическую природу. Кроме того, он опасен!-- люди в зале снова еле слышно перешептывались. В голосах чувствовалось волнение. Невольно оно передалось и судье.-- Не волнуйтесь, сейчас нам ничего не угрожает. Дело в том, что один из ученых имел неосторожность прикоснуться к этому предмету и понес серьезные увечья. Разрешите пригласить в зал пострадавшего?
   -- Да, разрешаю. Как зовут пострадавшего?
   -- Одус Сарсен, наш аспирант, который помогал проводить измерения.
   -- Введите Одуса Сарсена,-- приказал судья.
   Через мгновение дверь открылась, и в зал суда вошел невысокий молодой человек. Правую руку покрывал бинт, и почему-то она казалась немного короче другой.
   -- Вы Одус Сарсен, аспирант Академии Просвещения?-- спросил Судья.
   -- Да, это я,-- спокойно ответил молодой человек.
   Переступив через себя, Локардо дотронулся до кожаного мешочка и пододвинул его поближе. От его наблюдательного взгляда не укрылись ни страх, ни рефлекторная дрожь свидетеля. Судья раскрыл мешочек и взору публики предстал небольшой серебристый шарик.
   -- Вы узнаете этот предмет?
   -- Да, Ваша Честь.
   -- Расскажите нам, чем он опасен.
   -- Собственно говоря, если не прикасаться к нему, то он совершенно безвреден,-- начал неуверенным голосом пострадавший.-- Четыре дня назад мы закончили серию экспериментов, целью которых стало изучение поведения объекта при изменении температуры. Диапазон температур от 100 до 880 Фарестов -- большего наша печь не могла выдержать, стенки котла уже начинали прогорать, но даже при температуре сгорания антрацитового угля при высоком давлении объект никак не реагировал. Не менялся его цвет, он не плавился и не расширялся -- никакой реакции. Когда мы достали его из печи и измерили температуру поверхности, мы поняли, что он не нагрелся и на десятую долю Фареста, что как мы все понимаем невозможно. Все знают, что если поместить холодное тело в горячее, оно неминуемо нагреется. Здесь очевидное нарушение Законов Тэны. Иными словами магия, а я никогда не встречался с ней и меня это просто поразило.
   -- Да, мы понимаем. Меня это тоже удивляет. Расскажите, что с вашей рукой, что было дальше?
   -- Когда все ушли, я остался, чтобы перепроверить результаты. Поймите меня, я был изумлен и подозревал, что мы ошиблись, но повторные измерения дали тот же результат. Я проверил термометр, поместил его в горячую воду -- он работал. Измерил снова -- 64 Фареста, нормальная комнатная температура!-- аспирант на секунду замолчал, а затем продолжил и извиняющимся тоном сказал.-- Мне не стоило этого делать. Я нарушил технику безопасности, решил проверить температуру объекта руками. Конечно, это глупо, но я не верил показаниям приборов. Точнее, никак не мог поверить. Это же какой-то абсурд! Когда я дотронулся до него, мне показалось, что он зашевелился. Я поднял руку, но этот... объект... словно пиявка прилип ко мне и никак не хотел отцепляться. Я пытался оторвать его, но он стал растекаться по ладони, проникая под кожу! Тогда он полностью проник ко мне в руку,-- голос его дрожал, глаза светились страхом. Молодой аспирант переживал произошедшее снова.-- Поначалу я ничего особенного не чувствовал, но рука переставала подчиняться мне и горела. Я побежал к Тарре, она осмотрела меня.
   -- Это ваш медицинский сотрудник, которая дежурила в тот день, верно?-- уточнил Судья.
   -- Да, Ваша Честь, она осмотрела меня. Пока я бежал, рука краснела и разбухала. Я чуть не потерял сознание от боли. Вдобавок моя кисть,-- пострадавший нервно сглотнул.-- Она шевелилась помимо моей воли!
   Зал снова загудел, но тут же стих, потому что Одус продолжал.
   -- Тарра вызвала профессора Корсата. Пришлось ампутировать мне половину руки, пока зараза не растеклась по всему моему телу и не овладела мной!-- по щекам несчастного текли крупные слезы.-- Эта тварь -- очень опасная и созданная с помощью магии пиявка, которая порабощает человека. Посмотрите, что она сделала со мной!
   Аспирант поднял забинтованную культю.
   -- Это чудовище созданно с помощью магии!
   Жуткий холодок пробежал по спине судьи. Сейчас ему хотелось поскорее убрать пиявку и желательно куда подальше. Дернул его Нечистый принести эту дрянь в зал суда. А вдруг она сейчас прыгнет на кого-нибудь и завладеет его телом. Что тогда?! Но вроде бы в отчетах Комиссии написано, что она не может передвигаться, и Февр говорил, что сейчас она не опасна -- эти факты несколько успокоили Локардо.
   -- Профессор Ивлин Корсата тоже находится здесь и готов дать показания,-- заявил Прокурор.
   -- Вызовите профессора Ивлина Корсата,-- приказал Судья.
   В зал суда вошел мужчина средних лет. После необходимых формальностей, он заговорил.
   -- Я подтверждаю, что все сказанное аспирантом Одусом Сарсеном является чистой правдой. Наша дежурная медсестра Тарра прибежала ко мне, потому что не могла ничего сделать. Я осмотрел руку. Ладонь распухла. Она шевелилась без участия воли пострадавшего. Гиперемия дошла до трети локтя и двигалась вверх. Я принял решение об ампутации,-- профессор вздохнул.-- Мне просто не оставалось ничего иного -- времени было в обрез, операция требовалась немедленно. Когда мы закончили из ампутированной руки через сосуды вышла эта дрянь. Она как ртуть стеклась обратно в каплю, затем стала такой, но уже красного света. До того я видел ее и изучал, но она имела белый цвет, даже серебристый, если быть точнее. Через несколько часов цвет снова стал прежним.
   -- Благодарю Вас,-- сказал Судья, осторожно убирая дьявольское создание обратно в шкатулку, где ему и место. Когда пострадавший, уже открыто рыдавший, и профессор ушли, судья обратился к Мирославу Людану.-- Что вы скажете на это, подсудимый? Вы не отрицаете, что это странное существо было при вас в момент задержания?
   -- Я не отрицаю.
   -- Что вы знаете о нем? Откуда он?
   -- Я только знаю, что он принадлежал моей матери,-- сказал Мир.
   -- Но ведь у вас не было матери,-- заметил Судья.
   -- Это неправда! Была!-- почти прокричал подсудимый.-- Я знаю!
   -- Но вы же говорили, что не помните ничего о своей матери.
   -- Да, но я сказал, что она погибла тринадцать лет назад. Как я могу ее помнить?
   -- Пароход "Коралл", Сиреневое море. Верно?-- уточнил судья, заглядывая бумаги. Где-то у него имелась выписка из Королевской Судоходной Компании.
   -- Да, все так.
   -- Мы сделали запрос. Ответ вас не обрадует. Никогда на таком пароходе не было пассажиров с фамилией Людан.
   -- Как?!-- искренность этого вопроса не оставляла сомнений, что Александра Людан лгала своему "внуку".
   -- Суду передан список всех пассажиров всех рейсов этого судна на 855 год. Это довольно увесистая папка. Если желаете, мы можем передать ее для рассмотрения после окончания заседания.
   -- Да, если это возможно...
   -- Хорошо, вы ее получите. И еще одно замечание. Вы говорили, что это судно потерпело кораблекрушение. Так вот,-- Локардо Гоя сверился с записями,-- пароход "Коралл" эксплуатируется до сих пор. Выпущен со стапелей Королевкой Морской Компании в 851 году. В 861 году был проведен капремонт и заменена паровая турбина. Он до сих пор на плаву.
   -- Нет. Этого не может быть! Мне говорили, что он утонул,-- потерянность подсудимого была очевидной. Его глаза перебегали с судьи на прокурора, а затем скользнули по залу, словно ища поддержки.
   -- И, тем не менее, факт на лицо. Более того, стандартный маршрут следования парохода проходит далеко от рифов и мелей. Так что даже теоретически пароход не мог сесть на мель. Кто вам сказал такое? Александра Людан?
   -- Да...
   -- Она лгала вам, чтобы скрыть свое преступление. У меня на руках заключение Научной Комиссии, которая постановила, что вы являетесь искусственно созданным существом. Вам Александра Людан ничего об этом не говорила, верно?
   -- Нет-нет! Это неправда!
   -- Подсудимый,-- Локардо стукнул молотком,-- вам известно, что перебивать судью запрещено?
   -- Простите,-- понуро ответил Мирослав.
   -- Господин прокурор, поясните вкратце уважаемому суду, на чем основаны заключения.
   -- Мне кажется, подсудимый сам догадывался о своем происхождении,-- доверительно, но достаточно громко, чтобы его могли услышать все, произнес Февр.-- Суть доказательства сводится в логике Тэны, когда она создает живые существа. Общеизвестно, что дети наследуют от родителей множество внешних признаков. То есть, чтобы на свет появился человек с темными волосами, темными глазами кто-нибудь из его родителей должен быть таким же, но не зафиксировано ни одного случая появления такого человека на свет. И второе обстоятельство, как мы знаем, внешний вид является отражением внутреннего. Клыки недвусмысленно указывают на хищников, яркий окрас змей и пауков -- на их ядовитость. Как гениально заметил разработчик Теории Видовых Различий Беннер Кладис: "Человек создан абсолютно белым, поскольку в нем отразилось все самое лучшее и совершенно некогда созданное Тэной". Кто станет спорить, что мы являемся самым лучшим и самым приспособленным к внешним условиям произведением великой Творительницы! В противном случае, мы бы не стали хозяевами этой земли.
   Мирослав нервно рассмеялся. Он облокотился на трибуну и почти повторял: "Бред какой-то! Что за бред... Этого не может быть..."
   -- Что вы имеете в виду подсудимый? Вы отрицаете теорию, которая уже более пятидесяти лет признана истинной и проверена всеми возможными способами? У вас есть доказательства, опровергающие теорию?
   -- Нет у меня ничего,-- устало ответил подсудимый.
   -- Тогда у меня нет вопросов. Господин прокурор?
   -- Мне нечего добавить, ваша честь.
   -- Благодарю. Следующее заседание состоится 18 числа этого месяца в то же время. Благодарю всех за внимание. Заседание объявляю закрытым.
   Молоток с грохотом ударил по столу.
***

   Мир не находил себе места. И, разумеется, размеры камеры не играли никакой роли. Он просто не мог поверить в происходящее. Оно казалось каким-то глупым сном. Сознание протестовало против выводов суда. Не могла Александра лгать ему всю жизнь! Какой смысл говорить о смерти родителей, если их никогда не существовало? Сказала бы правду: "Мир, ты результат моих опытов". Наверное, не каждый легко принял бы правду, но со временем он обязательно бы понял, что, несмотря на это, она любит его и считает своим сыном, а как появился на свет не столь уж и важно. Да, прав прокурор, говоря, что Мир уже подозревал о загадочном факте своего появления на свет, но как же такое могло случиться? Зачем она лгала?
   Перед ним на столе лежали несколько папок с материалами дела. По закону подсудимый сам защищал себя. Его обвиняли в пособничестве колдовству. Как он мог поступить иначе, если являлся продуктом магии или какой-то науки, которую не понимали даже самые светлые умы Академии Просвещения? Конечно, он виновен. Книги и записи тому доказательство.
   Мир ударил кулаком по столу.
   "Как же такое могло случиться?! За что же?!"-- мысленно кричал он.
   Его взгляд упал на папку с надписью "Список пассажиров парохода "Коралл", 855 год". Он дважды просмотрел каждый листок и не нашел ничего, что помогло бы ему опровергнуть выводы следствия. Логика Февра Лоцца выглядела идеальной. Вот только вывод о его происхождении на основе цвета глаз и волос казался сомнительным, хотя какое это имело значение, если все сходилось? И этот Светлячок, конечно же, тоже являлся созданием Александры. Вот только смысла в нем никакого не просматривалось. Разве что побочный продукт магии или просто еще один эксперимент, неудачный или наоборот, удачный, проведенный когда-то давно. Не могла же Александра создать его дома -- Мир бы обязательно заметил. Возможно, она создала его до его "рождения" в попытке сотворить человека.
   Мир прислушался к себе. Да, человека -- юноша не ощущал ничего необычного в себе. Хотя как он мог чувствовать что-то необычное? Как понять? Где взять эталон, как ощущает окружающее человек? Может быть, каждый человек думает, действует, выражает эмоции в той же степени индивидуально, как и он сам. А что если остальные ощущают совсем иначе?..
   Ложь, кругом одна ложь. Вся его жизнь -- сплошная ошибка. Не исключено, что сам факт существования. Он схватился за голову. Совсем недавно он обрел родителей, и вот снова потерял их. Теперь уже навсегда.
   Сейчас Мир ощущал себя одиноким как никогда прежде, разбитым и уничтоженным. С момента ареста они с Александрой не виделись. Все его попытки узнать судьбу родного человека натыкались на глухую стену безразличия, гораздо более крепкую, чем та физическая, за которой лежал небольшой провинциальный город Маничер.
   Металлическая дверь камеры противно заскрипела -- Мир вскочил от неожиданности. На пороге показался полицейский с керосиновой лампой.
   -- К тебе посетитель,-- безразлично сказал он и вышел.
   Мир с недоумением замер. Кто мог навещать его? Но вскоре все стало на свои места. В камеру вошел судья Локардо Гоя, держа в одной руке одну лампу, а другой прижимая к себе черную папку.
   -- Добрый день, ваша честь,-- удивленно произнес молодой человек.
   -- Уже вечер,-- заметил Судья.-- Большинство заведений города уже закрываются на ночь.
   -- Простите, я потерял чувство времени.
   -- Ничего страшного,-- отмахнулся Локардо.
   Дверь за ним закрылась. Судья отодвинул бумаги и поставил лампу на потертый стол, стоявший посередине камеры. Стены заиграли желтым огнем, тени дрожали в такт дрожащему пламени, которое кончалось черноватым дымом сгоревшего топлива.
   -- Ты ознакомился с новыми фактами?
   -- Да.
   -- Тогда давай на чистоту. Ты умный мальчик и все поймешь. Я судья и мне необходимо вынести решение. Если честно, многие из моих коллег не уверены, что тебя вообще можно судить, ведь ты в каком-то смысле не человек, голем, понимаешь?
   -- Выходит, что так...-- бесполезно спорить. Зачем же он сюда пришел?
   -- Ты понимаешь, что фактически являлся пособником Александры, но просто не знал этого, не мог знать, что тебя обманывают. Так вот, скажу тебе честно, я хотел бы тебе помочь.
   -- Помочь? Мне?-- меньше всего он готов был услышать эти слова.
   -- Да, я считаю, что, несмотря на твое происхождение, ты человек и в тебе есть что-то человеческое. Я поговорил с прокурором. Мы готовы сменить обвинение в пособничестве и переквалифицировать дело, как "сопричастность по неведению". Это совершенно другая ответственность с твоей стороны. Понимаешь меня?
   -- Кажется, да.
   Мир соображал. Если подходить формально, все происходило именно так.
   -- Тебе даже не придется ничего особенного делать.
   -- А какова будет моя дальнейшая судьба?
   -- Тебя отдадут в монастырь под контроль монахов святой Тэны.
   Мира передернуло. Всю жизнь провести за стенами и не видеть даже частички света, без всякой надежды на избавление?
   -- Как ты понимаешь, альтернативой является смертная казнь.
   -- А что от меня требуется?-- на автомате спросил Мир.
   -- Сущий пустяк,-- отмахнулся Локардо.-- Тебе надо подписать чистосердечное признание, что ты являешься искусственно созданным существом, големом, и признаешь, что Александра Людан намеренно вводила тебя в заблуждения. Таким образом, ты становишься жертвой, а не пособником. Чувствуешь разницу?
   Мир не верил своим ушам. Еще до того, как судья закончил говорить, он твердо знал, что не пойдет на сделку. Никогда!
   -- Я принес бумагу. Можешь написать признание прямо сейчас.
   Судья положил папку на стол и вынул оттуда лист чистой бумаги.
   -- Ты ведь умеешь писать? Верно?
   -- Я не могу...
   -- Ничего страшного,-- по-отцовски понимающе сказал он.-- Не волнуйся, я напишу за тебя.
   -- Нет, вы меня не поняли. Я не могу подписать такое.
   Судья, уже доставший перо, на мгновение замер, словно статуя и удивленно посмотрел на подсудимого.
   -- Не понял,-- неожиданно жестко сказал он. Благожелательность, как рукой сняло.-- Как это "не можешь подписать"?
   -- Вы предлагаете пойти на предательство.
   -- Я предлагаю тебе спасти свою жизнь,-- недоумевал Гоя.-- Не понимаю, в чем проблема?
   -- Это предательство. Я не могу...
   -- Ты знаешь, в чем обвиняют эту ведьму? В магии, отступлении от присяги Просветителя и вооруженном нападении на человека. Она стреляла в человека.
   -- После того, как толпа напала на наш дом!-- прокричал Мир. -- Нас всегда боялись, а священник Крарта подговорил толпу после того, как пришел к нам. Это правда! И вот его план не сработал, он помчался в суд, а тут его, конечно, встретили с распростертыми объятьями. И быстренько-быстренько за нами, пока не уехали.
   -- Не переигрывайте, молодой человек,-- холодно ответил Судья.
   -- Вы же сами сказали, что я умный. Так вот, я еще очень догадливый. И теперь вы хотите взять еще одну улику против моей...-- он запнулся, но все-таки сказал это слово,-- мамы, чтобы корзиночка потяжелее была.
   -- Нет, все не так.
   -- Как не так?
   -- Я действительно пытаюсь тебя спасти, а твое признание уже никак не может отразиться на будущем этой ведьмы.
   По спине пробежал жуткий холодок.
   -- Что вы имеете в виду?
   -- Как? Вы еще не знаете?-- удивился Локардо.
   -- Что?!-- испуганно выкрикнул Мир.
   -- Вчера закончился процесс по делу Александры Людан. Ее признали виновной по всем статьям.
   Камера закружилась перед его глазами. Тени черными силуэтам плясали на стенах танец смерти. Мир почти не слышал слов судьи. Его спокойный рассудительный голос звучал издевательством.
   -- Казнь состоялась сегодня утром,-- только услышал он слова Локардо, как окружающее потеряло всякий смысл.-- Не волнуйтесь, это была гуманная казнь. Так вы будете подписывать?
   -- Нет,-- прохрипел юноша. Слезы застилали взор, окружающее плыло в мутной воде.
   -- Ваше право,-- убирая лист и перо обратно в папку, сказал Гоя.
   -- Лицемерный подонок.
   -- Что?
   -- Ты убил ее!
   Мира уже захлестнула волна слепой ярости. Юноша медленно поднялся из-за стола. Где-то на краю сознания пришло понимание, что сейчас он точно переступит закон, но это его абсолютно не волновало. Ему нечего было терять. Мир надвигался на судью, а Локардо рывком выскочил из-за стола и бросился к двери.
   -- Ненавижу!
   -- Охрана!-- заверещал он.-- Охрана!
   Мир набросился на него секундой позже, ударив Локардо кулаком в скулу, а затем вцепился в горло. Судья отмахивался, верещал, но тут раскрылась дверь, и что-то тупое ударило Мира в бок -- боль сковала тело, судья освободился. Затем последовал еще удар и еще, но это уже ничего не значило. Сосущая пустота заполнила весь разум, а боль ушла куда-то вдаль. Беспамятство оказалось лучшим, что сейчас могли ему даровать.
***

   -- Мирослав Людан, Священный Королевский Суд Его Преосвященства Климина Второго признает вас виновным по всем статьям,-- громогласно, почти торжественно читал Судья Локардо Гоя. Его лицо украшал здоровенный синяк.-- А именно, в пособничестве магии, незаконном рождении и нападении на Судью. Священный Суд избрал меру наказания. От решения Суда восьмого числа шестнадцатой декады 868 года Новой Эры вы приговариваетесь к смертной казни через введение ртути в кровеносную систему. Приговор будет приведен в исполнение первого числа семнадцатой декады 868 года Новой Эры. В случае если наказание не принесет результатов, Священный Королевский Суд оставляет за собой право избрать другие способы наказания. Виновный, вам понятен приговор?
   -- Да, господин судья.
***

   До исполнения приговора оставалось двое суток. Свои последние дни ему оставалось провести в раздумьях. Кирпичные стены тюрьмы покрывала влага. В сыром воздухе висел запах плесени и отходов. Постелью здесь служил холодный пол. Поток нависал сверху тяжелым сине-серым арочным сводом, камеры разделялись такими же унылыми стенами с давно облупившейся краской, а тюремный коридор отделялся толстыми металлическими прутьями -- все пространство просматривалось, и негде было спрятаться от пытливых глаз тюремщиков.
   Совсем недавно Мир полагал, что ничего не может случиться хуже, чем их изгнание из дома. Нет, он не жалел себя и уже смирился с судьбой. Сейчас его переживания по поводу обвинения глупого крестьянина Сника, жадности Вицлава, презрения Ваи казались попросту смешными, какой-то мелочной суетой перед тем фактом, что скоро перестанет существовать. Странно, но он не боялся смерти. Отсутствие страха даже немного удивляло. Наверное, где-то внутренне юноша уже приготовился к ней, разве что несколько пугала неизвестность. Что привязывало к суетному миру, кроме бабушки? То есть матери. Да, матери. Но теперь ее больше нет. Нет единственного человека, к которому он чувствовал привязанность. Комок подкатил к горлу, но глаза не стали влажными. Уже прошло время эмоций и переживаний, настало время ожидания и пустоты.
   Что еще имело значение для него? Лишь робкие надежды на будущее, по большей части совершенно беспочвенные. Многое из того, что хотелось сделать, уже не случиться -- вот что самое обидное. Неужели все впустую? Бесславное начало жизни, уродливый побег на поле, который общество, как опытный фермер, выкорчевывает навсегда. Наверное, так оно и должно быть. Все идет своим чередом к логичному финалу. Значит, его мысли, желания, даже муки и боль ничего не значили для большой и холодной Вселенной, набитой суетящимися людьми. Сотни людей сейчас спешили по своим делам, дружили, любили, разочаровывались, делали покупки -- все, что делают нормальные люди, которым нет дела до происходящего за этими стенами событиями. Большинство из них никогда и не узнает, что некогда существовал такой изгой Мирослав Людан. Разве что кто-нибудь прочтет заметку в еженедельной новостной газете, усмехнется нелепости судебного процесса и тут же забудет, погруженный в повседневные дела.
   Две камеры напротив занимали мужчины. Первому на вид было около тридцати пяти, второй старше, но незначительно, стоял у решетки почесывал небольшую бородку. Оба о чем-то перешептываясь, с нескрываемым интересом поглядывали в сторону Мира.
   Где-то вдалеке раздались звонкие удары кованых сапог -- заключенные мгновенно разошлись. Шаги стражников то затихали, -- тогда что-то деревянное ударялось о пол, -- то раздавались снова. Вскоре тюремщик в сопровождении еще двух подошел к камере. Деревянная посуда гулко упала на пол. Жидкая серая каша частично расплескалась, оросив пол. Мир безразлично посмотрел на еду. Как только стража скрылась за поворотом, молодой заключенный из противоположной камеры сказал:
   -- Ну что смотришь? Ешь,-- и принялся с наведенным аппетитом отправлять баланду себе в рот.
   Мир пододвинул к себе свою порцию и понюхал -- пахло тухлятиной. Его замутило.
   -- Брезгуешь что ли?-- не отставал заключенный.
   Юноша посмотрел на него. Серая бесцветная тюремная роба свисала с заключенного как мешок. Мужчина имел худощавое телосложение, но не производил впечатления слабого человека. Было в нем что-то от мощной сжатой пружины. Его сосед, сидя в углу, уже заканчивал управляться со своей порцией.
   -- Тебе того,-- он провел пальцем по горлу.-- Угадал?
   Мир флегматично кивнул.
   -- Здесь все такие знаменитые собираются, так что нечего стесняться. Ну, тогда что ты теряешь? Отравиться боишься?
   Мир не ответил.
   -- За что тебя? За смоль?
   -- Что?-- на этот раз вопрос все-таки вывел юношу из состояния задумчивости.
   -- Ну, это,-- заключенный неопределенно указал на лицо.-- Мордой не вышел, что ли?
   -- Примерно.
   -- Я, видишь ли, тоже. Нет, как заказ сделать, это завсегда, а как счет предъявил, так сразу слили...
   -- Да не слушай ты его,-- включился в разговор его сосед и, бросив пустую чашку, подошел к решетке.-- Бандит ты, Капен. Браконьер.
   -- А ты у нас святоша, значит?-- огрызнулся высокий.-- Как-то не помогли тебе взносы в Церковь.
   -- Я порядочный вор и горжусь этим.
   -- Ну... что ты порядочно наскреб в последней декаде, все и так в курсе... рано или поздно тебя тоже на голову сократят, так что не волнуйся. Вся твоя белая аристократическая кровь землю-матушку напитает, а насчет себя у меня иные планы.
   -- Меня Олик зовут,-- обращаясь к Миру, сказал вор с бородкой.-- Этот болтливый клоун -- Капен.
   -- Попутал меня Нечистый с тобой связаться...
   -- А тебя как?-- не обращая внимания на колкости Капена, спросил Олик.
   -- Мир...
   -- ...вашему дому,-- дополнил Капен, театрально подняв руки, и бросил посуду на пол перед решеткой.-- Вокруг меня одни монашки. Что там святая Тэна? Может транши до нее не доходят, а, Олик? Церковь, наверное, все себе гребет. Где там твои вклады? Пора бы уже и проценты получить. Ты мне скажи, а! Чего молчишь? Десять лет? О нет, лучше вышка. Слушай, малец, может, поменяемся?
   Мир никак не отреагировал на слова. Как он понял, эти двое уже давно знакомы и попались на воровстве. Видимо, украли что-то очень важное, раз суд отправлял этих двоих на десять лет в каменоломни -- обычное наказание для воров.
   Где-то вдалеке скрипнула дверь. Те же трое тюремщиков шли по коридору, собирая пустые чашки. Соседи сделали вид, что ходят по камере в задумчивости. Когда охрана скрылась, Капен сказал:
   -- Я вот что тебе скажу, малец, десять лет горбатиться не стану, тем более, с этим,-- вор показал на Олика.
   -- Трепло,-- фыркнул тот.
   И понеслось. Оба обвиняли друг друга в самых ужасных грехах, бросались такими словами, о существовании которых Мир не узнал бы никогда. Смысла многих он не понимал и даже не пытался, а лишь мысленно усмехнулся. Почему-то картина его позабавила. Многое проявилось в их совместном прошлом: и попойки в баре "У жемчуженосного краба", и веселье у какой-то Полины, и все провалы и облавы с момента рождения.
   Резко скрипнула дверь и по длинному коридору гулко разнеслись слова тюремщика:
   -- А ну тихо там!
   Мир поспешил отодвинуться от решетки -- не хотелось попасть под горячую руку надзирателя. Олик ретировался. Рослый мужчина подошел к камере Капена и резко спросил:
   -- Проблем маловато?
   Капен мгновенно сбросил спесь и пробормотал слова извинения.
   -- Еще раз услышу -- мало не покажется,-- бросил тюремщик и, потеряв к нему всякий интерес, посмотрел на Мира.
   Что-то решив про себя, тюремщик фыркнул и довольный собой направился обратно. Как только хлопнула дверь, Капен сказал:
   -- Пока рано их дразнить. Тебе повезло, малец. Ты ему просто не понравился.
   Мерзко хохотнув, Капен хотел развернуться, но что-то со стороны поста привлекло его внимание. Мир услышал шаги. Значит, стражник все-таки не ушел. Если так, то он вполне мог слышать слова заключенного и возвращался, чтобы показать свою силу и власть. Но возвращался не один. Среди стука кованых сапог различался еще один такой же и легкий шелест, словно кто-то двигался в тапочках. Очевидно, вели заключенного.
   -- Олик,-- с совершенно счастливым лицом произнес Капен, но негромко,-- нам счастье ведут. Кажется, твои вложения приносят дивиденды.
   Второй заключенный поднялся с пола и посмотрел в ту же сторону и удивленно протянул:
   -- Вот это да. Мне мерещится?
   -- Я упоминал сегодня монашек? Тоже сойдет, как думаешь?
   Воры многозначительно переглянулись. Капен довольно крякнул. Один только Мир не понимал, о чем идет речь.
   -- Давай к нам,-- радостно закричал какой-то другой заключенный вдалеке.
   -- Нет, ко мне,-- раздался густой бас.
   -- Нет, вы мимо прошли. Вернитесь!
   -- А ну тихо!-- прервал ор уже знакомый голос надзирателя.-- Тихо!
   Раздался удар металла о металл и брань, кто-то завыл от боли, но никто не унимался. Кажется, преступники совершенно потеряли страх. Всеобщая оживленность дошла и до Мира. Шаги звучали уже совсем рядом, и он поднял голову, чтобы увидеть нового соседа.
   -- Давайте ко мне. Я уж позабочусь,-- бросил Капен, за что получил сильный удар под дых, и согнулся.
   В этот же момент Мир все понял. Заключенной была женщина! Ее провели быстро, но он успел увидеть ее запачканное сажей простое платье и растрепанные достающие до плеч белые волосы. По всей видимости, когда-то они были уложены и держались блестящей заколкой, которая теперь болталась на непослушном локоне.
   -- Сюда ее,-- надзиратель указал на соседнюю камеру со стороны Мира, как раз напротив Олика.
   Заскрипела дверь. Юноша приподнялся, чтобы разглядеть соседку. Она была чуть ниже среднего роста, стройная. На вид не больше двадцати трех, хотя сбоку очень смахивала на подростка. Часть лица скрывали непослушные волосы. Высокий лоб, миндалевидные глаза и линии губ делали лицо симпатичным. И хотя она не выглядела красавицей во всех смыслах, смотреть на нее было приятно. Чувствовалась внутренняя сила и уверенность, придавая симпатичному лицу благородное выражение.
   Двое тюремщиков твердо держали заключенную за руки, словно боялись, что эта хрупкая девушка способна вырваться. Запястья скрепляли тяжелые наручники, насквозь проржавевшие от времени и сырости. На изящных руках они выглядели чудовищно. Несмотря на окрики заключенных и похотливые взгляды надзирателей она держала спину прямо и не выглядела униженной, а снисходительная улыбка добавляла загадочности. В каждом ее взгляде читалось достоинство и гордость. Девушка приподняла запястья и вопросительно посмотрела на тюремщика, но тот резко сказал:
   -- Ага, конечно, размечталась. Вечерком побалуемся.
   Он наклонился к ее уху и что-то прошептал, не переставая самодовольно улыбаться, но девушка никак не отреагировала на его слова. Казалось, она даже не слышала их. Тогда тюремщик толкнул девушку -- она буквально влетела в камеру. Вся группа одобрительно засмеялись и направились к себе.
   Миру стало стыдно и противно, словно бы он оказался виновным в том, что здесь происходит. Его это даже немного удивило, но больше поразил тот факт, что его мысли направились в совершенно иное русло. Сейчас юноша не думал о предстоящей смерти и о страшной потере, которую ему пришлось пережить. Присутствие здесь девушки казалось лучом света, пробившимся через плотную завесу туч. И пусть этот луч светил не ему, это ничего не меняло. Его интересовал только один вопрос: что же она натворила, раз попала в столь ужасное место? Казалось, нельзя было представить себе наказания хуже. Намерения тюремщиков выглядели совершенно очевидными. Здесь они хозяева, и могут делать все, что захотят.
   -- Что же привело сию... э-э-э... прекрасную нимфу,-- не преминул начать Капен,-- да в наше темное место? Ну же, не смотрите на нас как на убогих. Здесь ваш взгляд не уместен. Я же безвинно пострадал за вашу честь. А ведь я всего лишь хотел уберечь вас этих палачей.
   Мир прислушался -- что-то шаркнуло за стеной.
   -- Не отворачивайтесь. Уделите нам хоть толику внимания. Я так понимаю, вы из знатного рода, верно?-- вор сделал паузу.-- Скажите хоть слово.
   Но соседка молчала.
   -- Если так, то вам абсолютно нечего бояться. Среди нас даже есть аристократы. Поверьте. Вот мой дед был вельможей при дворе самого Климина Первого. Вот только после восстания на Эрцзейских рудниках доходов не стало, и он обеднел, а придворные интриги совершенно лишили его сил -- мой род обнищал. И вот теперь я политзаключенный, последний, так сказать, из тех, кто связан со славным именем короля,-- весьма артистично всплакнул Капен и добавил.-- Через деда, разумеется.
   -- Ты браконьер, Капен,-- перебил его Олик.-- Не слушайте его. Он болтает от отсутствия ума. Меня зовут Олик, а вас?
   Видимо, даже относительно благородные слова и жесты Олика, не возымели действия, потому что тот сказал:
   -- Зря вы от нас отворачиваетесь. Поверьте, мы гораздо лучше тех, кто привел вас сюда.
   Соседка по-прежнему таинственно хранила молчание. Оба вора еще минут десяти пытались разговорить новую соседку, но все попытки оказались тщетными. Девушка их попросту игнорировала.
***

   Что-то капнуло на лицо -- Мир мгновенно проснулся. Влага скопилась на потолке и падала вниз как раз недалеко от него. Капли, ударяясь о пол, разлетались мелкими брызгами.
   Мир приподнялся и провел ладонью по лицу. Через окно на него смотрели звезды. Юноша понял, что насквозь замерз. Он сел и стал растирать плечи руками. Стало слегка теплее, и ему вспомнилась соседка. Если эта девушка действительно аристократка, то ей, наверное, гораздо тяжелее переносить эти неудобства. Да и если нет, разумеется, тоже.
   Юноша тихо приподнялся и подошел к решетке. К сожалению, стена не позволяла разглядеть, что происходит в соседней камере. Как ни старался, ему это не удавалось.
   Мир отошел обратно и сел. Какие глупости его сейчас волнуют, когда остался всего один день жизни. Он поймал себя на мысли, что не верит в происходящее. Нет, он осознавал, где находится, почему так вышло, но по-прежнему не чувствовал опасности, страха.
   "Очень странно",-- подумал Мир.-- "Неужели я родился таким, чтобы не бояться своего конца?"
   Он понимал, что это ненормально, необычно, но разве его чувства соответствуют человеческим? Еще одно маленькое доказательство, штрих к картине внутреннего "я". Внутри он тоже не такой, как люди, те живые, у которых есть родные мать и отец.
   Не успел Мир подумать об этом, как услышал шорох в соседней камере, а затем звон металла. Неужели соседка пыталась освободиться от оков? Юноша снова подошел к решетке и открыл рот, чтобы позвать ее, но тут что-то тяжелое упало на пол, негромко, но в тишине звук прозвучал как удар колокола. Повисла напряженная тишина. Юноша оглянулся, прислушиваясь: ни тюремщики, ни заключенные никак не отреагировали. Только тихий свист ветра разносился по коридору.
   Мир снова повернулся, готовясь заговорить, но замер -- его прошиб холодный пот. Перед собой он увидел привидение. Точнее, сначала так показалось, но только когда он понял, что перед ним стоит та самая девушка из соседней камеры, испуг прошел. В руках она держала связку ключей и торжествующе показывала один из них, словно бы говоря: "А вот что я нашла".
   -- Ты меня напугала,-- шепотом признался Мир и понял всю абсурдность ситуации.
   Откуда у нее ключи от камер? Заключенная никуда не уходила. Если бы тюремщики приходили, он бы обязательно услышал. Не приползла же связка, в самом деле. Затем он понял второе: девушка не уходит и явно ждет от него каких-то действий, но совершенно непонятно, каких.
   -- Ты неразговорчива,-- почему-то отметил Мир.-- Чего ты хочешь от меня?
   Девушка усмехнулась и подошла к двери. Ключ, который она так победоносно держала, вошел в замок -- раздался тихий щелчок.
   Мир удивленно уставился на открывающуюся решетку, не веря своим глазам. Чувство ирреальности не покидало его.
   -- Выходи,-- внезапно прошептала девушка.
   Мир совершенно сбился с толку.
   -- Долго ты еще будешь стоять?-- раздраженно прошептала она.-- Могу закрыть, если хочешь. Тебе что, есть что терять?
   -- Нет...
   До сих пор не верилось, что это не очередной сон. Вот только зачем ей освобождать приговоренного к смертной казни? Если только... Александра говорила, что за ним придут в любом случае. Она сказала даже, что это будет девушка, дочь ее знакомого. Неужели и в самом деле она?
   -- Ну, ты и тугодум. Пошли. Нам нужен еще один человек, иначе мы не справимся.
   Девушка обернулась и посмотрела на Олика, который спал спиной к ним.
   -- Надо его разбудить.
   Мир подошел к камере и позвал вора. Тот не пошевелился.
   -- Эй, Олик, проспишь все,-- прошептал юноша.
   Соседка подняла крошечную выщерблину с пола и бросила ее в сторону спящего. Камушек отскочил от стены и упал точно в переносицу. Олик дернулся. На его лице застыла маска удивления, а девушка тем временем уже открывала замок. Вор сориентировался мгновенно -- он не издал и звука, и вскоре вышел из камеры.
   Что-то холодное вцепилось Миру в ногу. Юноша дернулся и чуть не упал. Капен крепко держал его.
   -- Без меня решили уйти?-- прошипел вор.-- Кинуть решили, значит? Ай, как некрасиво. Не по-братски это. И ты, Олик, меня снова предал.
   -- И в мыслях не было.
   -- Дверь открывай, красавица. У меня оперный голос. Все мигом услышат.
   В ночи довольная хищная улыбка Капена выглядела особенно угрожающе. Не оставалось никаких сомнений -- он выполнит обещание.
   -- Светоч мой, будь добра, открой дверку,-- промурлыкал вор.
   Девушка подчинилась. Когда щелкнул замок, и она отошла на значительное расстояние с поднятыми руками, показывая, что не собирается препятствовать ему, Капен отпустил Мира.
   Камеры беглецов располагались дальше середины от поста охраны -- с той стороны проход всегда держался открытым, а с другой коридор кончался массивной дверью. Девушка направилась именно туда.
   -- Идите за мной,-- сказала она, перебирая ключи.
   Складывалось впечатление, что перед ней открыты все дороги. Очевидно, побег не являлся импровизацией -- девушка придерживалась известному только ей плану.
   Дверь легко поддалась ключу, но мерзко скрипнула при попытке открыть. Кто-то вдалеке вопросительно крикнул. По спине прошел холодок. Теперь таиться не имело смысла, и Олик рванул на себя дверь. За ней располагался круглый просторный зал, сбоку которого примыкала лестница. Позади отчетливо слышался стук сапог. Беглецы захлопнули дверь, и девушка ловко вставила ключ. Повернув его на один оборот, она оставила его и понеслась к лестнице. Беглецы направились за ней.
   -- Слева будет пост, но он сейчас пуст,-- сказала она.-- Затем галерея -- кончается тупиком. На стене два красных щитка -- надо надавить на них одновременно.
   -- Тайный ход?-- удивился Олик, но тут лестница кончилась.
   Большой дубовый стол, разбросанные бумаги и горящая лампа говорили о том, что тюремщики покидали пост в спешке. Что заставило их это сделать, осталось загадкой, но очевидно, что их спасительница действует не одна.
   Они свернули налево. Мир краем глаза заметил, что Капен остановился у стола и стал спешно заглядывать в ящики.
   -- Быстрее,-- повернулась к нему девушка.-- Не трать время!
   Она побежала так легко и быстро, что Миру пришлось вложить все свои силы, чтобы не отстать. Двое воров догнали их уже у входа в галерею.
   Слева пространство освещала яркая луна и отражалась в противоположной стороне в огромном зеркале. Светло было как днем, и вдалеке отчетливо виднелись обещанные красные щитки. Где-то сзади послышались окрики и стук шагов -- охрана сокращала разрыв.
   Капен и Олик бросились к спасению, но вот девушка притормозила на полпути, явно намереваясь отдать тяжелую работу мужчинам -- Мир остался не у дел и следовал за спасительницей, не зная, что же ему делать.
   -- На счет "два". Раз, два...
   Как только двое воров надавили на щитки, девушка неожиданно свернула к зеркалу.
   -- За мной,-- полушепотом бросила она.-- Быстрее!
   Только сейчас Мир понял, что проход оказался именно здесь, а не там, где ожидал он и его компаньоны. Девушка юркнула в образовавшийся проход. Мир поспешил за ней и услышал, как в галерею врываются стражники.
   -- Всем стоять!
   Оглушительно грохнул выстрел -- пуля просвистела под ухом, срикошетила от стены. Стекло с диким звоном разбилось, но Мир уже успел проскочить. Тьма в длинном узком коридоре казалась темнее ночи. Страх и понимание, что здесь-то охрана не промахнется, подгоняли беглецов. Туннель начал уходить вниз и влево закручиваясь, как винтовая лестница. Он опускался все ниже и ниже и вскоре столкнулся с чем-то мягким.
   -- Осторожней, ты же меня раздавишь,-- голос девушки прозвучал совсем рядом.
   -- Извини. Здесь темно.
   -- Холен нас уже ждет...
   Что-то щелкнуло, и тьму разрезал дрожащий отсвет пламени. Свежий ночной воздух ворвался в легкие. Мир даже не догадывался, насколько может быть приятна такая мелочь...