Ловелас

 ЛОВЕЛАС

            Джентльмен – это  человек,
                общаясь  с  которым  чувствуешь  себя  джентльменом.
                Бертран  Рассел
        - Менты, мать вашу папой, вы за что же это, бывшие совки, гребёте бабки совковыми лопатами?!! - походкой, за которую ей можно было без голосования дать сразу десяток « Оскаров », « капустница » прошла через кабинет и эффектно упала на топчан, закинув ногу на ногу, и показав такой роскошный интимный интерьер на уровне выше всех мировых стандартов, что у Скобелина в три ручья потекли слюнки восторга.
       Он судорожно сглотнул, чтобы не залить ими свой рабочий стол.
       - Тут, понимаете, всякая непонятная шушера буквально шастает и путается под ногами без стыда и всякой совести! - не унималась валютная проститутка. - А где наши родные всем легавые, которые денно и нощно обязаны охранять мою неприкосновенность и девственность?!
       - Не неприкосновенность и даже не девственность, - деликатно вставил Скобелин, пытаясь справиться со своими глазами, которые норовили скосить вниз, - а, уже скорее, совсем как бы наоборот...
       - А хотя бы и так! - проститутка гордо выпятила и без того до мужских эпилептических обмороков выпиравшую грудь. - Я тружусь, как и все! На ниве самой свободной любви! Кто мне запретит выбор профессии?! А то, что за это мне хорошо платят, так за удовольствия во всём мире платят значительно больше, чем за труд! А у меня и то, и другое!
       - Ладно, перейдём от тел к делу, - сказал Скобелин, часто сглатывая непрерывную слюну. - Баксы фальшивые подсунули, что ли? - попробовал он предположить.
       - Я те подсуну!!! - красиво вспыхнула проститутка. – Только попробуй! Да  я натуральный « зелёный » за милю километров по одному запаху отличу от нашей крашеной туалетной бумаги!
       - Так в чём же тогда ваш столь эмоциональный гражданский иск?.. - удивился Скобелин. - Клиент крупно ограбил, вместо того, чтобы хорошо заплатить?
       Проститутка вдруг порывисто вскочила с топчана, повернулась к полицейскому фантастически умопомрачительным тылом, и задрала на себе чисто символическую юбку.
       -Вот!!!
       Кровь шумно прихлынула к лицу и глазам Скобелина, но он успел разглядеть огромный синяк в верхней части её супербедра, почти на его границе с десертной ягодицей.
       - И вот! - проститутка сделала полоборота, вскидывая вверх короткую маечку.
       Скобелин увидел точёную цвета розового мрамора грудь с чёткими отпечатками чьих-то жадных пальцев, и у него всё поплыло перед глазами. Он взял со стола графин, влил в себя половину его уже затхлой воды, слыша, как с шипением остывает в нём кровь, и потряс головой, сбрасывая с себя тяжёлую похотливую одурь.
       - Клиент, что ли? - снова предположил он. - Потребовал больше, чем заплатил?
       - Маньяк! - возмутилась проститутка. – Сексуальный извращенец! Нормальный клиент сначала показывает свой кошелёк, а уже потом заглядывает под твою юбку!
       - А ты всё сделай ещё короче, - посоветовал Скобелин. – И майку, и юбку… Тогда на тебя даже фонарные столбы начнут кидаться...
       - За что я тебя люблю, мент, так это за твоё хроническое чувство юмора, - проститутка рухнула на топчан так, чтобы Скобелин видел всё, не кося, и не вытягивая шею. - Мужик с юмором - это умный мужик, а с умным приятно дуэтом не только спать, но и спеть.
       - Ты его знаешь? - Скобелин понял, что пора окончательно переходить к тому делу, за которое ему иногда платят, хотя и значительно меньше, чем этой проститутке постоянно дарят.
       - Да хрен его турнепс ведает!!! - проститутка зарядилась длинной тонкой сигаретой. – Снаружи, вроде, мужик как мужик, а внутри - гнилой! Разве можно так обращаться с хрупкой женщиной?!
       Она опять задрала на себе псевдомайку, и, скуля, принялась разглядывать каждый синяк в отдельности.
       - Ублюдок! - сказала она, чуть натурально не плача. - Как я теперь на работу-то выйду?! Больничный придётся брать! За свой счёт! На неделю, как минимум! Или гримироваться, надеясь, что в производственном процессе всё это дело не сотрётся…
       - Тебе это пойдёт на пользу... - осторожно посоветовал Скобелин. - Здоровее будешь. И целее...
       - Заткни свой фонтан, мусор! - заученно озлилась проститутка. - А то, как дыхну и заражу!
       - СПИД - не комар, он по воздуху не летает…
       - А сифилис?
       - Тоже, - охладил её Скобелин.
       - Тьфу!!! - проститутка огорчённо опустила майку. - Ничем вас, родимых и поганых, не проймёшь!
       - Приметы-то хоть запомнила? - Скобелин старался на обращать внимания на её психож. Проститутка была необыкновенно красива, и ей шли любые гримасы.
       - Высокий... Широкий... На морду тоже, вроде, ничего, только какой-то он невыразительный... Но руки, руки!!! Как железные клещи! И сразу - ЦАП  ими за что-нибудь!
       - Полез целоваться без предварительных признаний в любви? – хмыкнул Скобелин понимающе.
       - Да в цинковом гробу с золотой гравировкой я видала такую любовь и таких ухажёров! - фыркнула проститутка. - Я стараюсь избегать производственных травм - это сказывается на производительности труда. И премиальных становится меньше.
       - Фото-робот составить сможешь?
       - Да я его вам сейчас нарисую, как Рембрандт Сиськию! Я его с первого взгляда и на всю жизнь!
       Скобелин нажал на своём рабочем столе кнопку. Вошёл полицейский в форме.
       - Сашок, отведи пострадавшую к Рогову, пусть сделают по её показаниям фото-робот.
       - Ты  его только поймай, мент! - требовательно сказала проститутка, изящно поднявшись с топчана.  - Обязательно поймай! И дай мне его только на одну ночь хоть в вашу камеру! Я с ним там сама разберусь! Бесплатно! Поймай, а то я пожалуюсь лично на тебя в Интерпол! Пересплю с ним и пожалуюсь!

       Ослепительная жрица коммерческой квазилюбви ушла из облезлого кабинета, как с триумфального подиума. Дежурный полицейский, тоже истекая жадной слюной, с высунутым до пола языком потрусил за ней.
       Дверь за ними закрылась.
       - Нет, ты видал?!! - Скобелин повернул голову к Воробьёву. - Какая знойная кадра!!!
       - Звезда! - согласился с ним Воробьёв. - Звездища!!! Бедный Голливуд, у них там таких нет, и никогда не будет! Это растёт и созревает только у нас, на наших нитратах и чернобылях!
       - Жаль... - сказал Скобелин со вздохом. - Такую Красоту надо сохранять и приумножать, а она всё разбазарит за гроши, какими бы большими они ни были. Если не загнётся от СПИД-а, то сгниёт от сифилиса или станет очередной жертвой какого-нибудь сексуального психопата. И никого после себя не оставит. Пустоцвет...
       - Не все цветы даруют плоды, да и красоту мы пока умеем оценивать, а не ценить.
       - Да знаю я  эту вашу статистику! - отмахнулся Скобелин. - И всё-таки, жаль. И эту моральную уродку, и Красоту, которая ей несправедливо дарована Природой.
       - Ты считаешь, что Красота должна целиком принадлежать одному, а не всем понемножку?
       - Она должна принадлежать всем целиком. Так будет гораздо справедливее…
       - Любопытная жизненная философия, - сказал Воробьёв. - Интересно, а согласился бы с ней тот, кто недавно наставил этой всеобщей красоте своих персональных тавро?
       - Хотел бы я спросить это у него самого! Сделать, что ли, дактилоскопию отпечатков его пальцев с Зойкиной груди? - мечтательно сказал Скобелин. - Восьмой случай за два дня, и все в разных районах города! Удивительно устойчивый вкус: все жертвы молодые, красивые, с ногами от коренных зубов. Вроде этой « Эйфелевой  башни ».
       - Сложена весьма протяжённо, - согласился Воробьёв. - Редкостный небоскрёб.
       Скобелин хмыкнул.
       - Да не в росте дело! Это её ножки получили такое прозвище. Тоже, чем выше поднимаешься, тем сильнее дух захватывает. Даже если поднимаешься только взглядом...
       Воробьёв открыл блокнот, готовясь делать первые записи для своей будущей статьи.
       - А насколько вероятна поимка такого маньяка? Надеюсь, это не ваша профессиональная тайна?
       - В таком городе, как наш? Сам прикинь. Он ведь не злостный, а так, балуется. Его и ищут-то не всерьёз, у нас на настоящих преступников ни сил, ни времени не хватает. Только ты в своей газете об этом лучше не пиши, а то народ совсем закиснет.
       - А что ему мешает, в конце концов, стать профессиональным маньяком, если вы его не поймаете и не надерёте ему задницу, которую его папа с мамой слишком оберегали?
       - На профилактику преступлений времени остаётся всё меньше и меньше, - вздохнул Скобелин. - Оно целиком уходит на лихорадочные поиски уже готовых преступников…
       Он поднял трубку зазвонившего телефона, и на его усталом лице вдруг появилась радостная улыбка.
       - Тебе жутко повезло, газетчик, кажется, его сцапали! – сказа он, положив трубку. - Завтрашний номер твоей прессы читатели будут рвать друг у друга из рук во всех общественных туалетах!
       - Поймали?! – вновь оживился заскучавший вроде Воробьёв. - Где?! Далеко?!
       - Да здесь, рядом! - засмеялся тоже оживившийся Скобелин. - И его сюда уже ведут!
       - Можно, я его слегка щёлкну?.. - Воробьёв потянулся за своим фотоаппаратом.
       - Ни в коем случае! Вина его пока никем не доказана; он лишь подозреваемый, хотя во многом сходятся и приметы, и, особенно, манеры. Ты вправе лишь пофантазировать, не называя точных имён. Только, пожалуйста, не мешай допросу.
       Воробьёв со вздохом спрятал фотоаппарат в сумку, но огорчений его хватило только на минуту. Он вообще обо всём забыл, когда мужчину ввели в кабинет.
       Тот действительно соответствовал всем собранным приметам. Это был  типичный Арнольд Шварценеггер с лицом ещё молодого Алена Делона. И всё-таки, несмотря на его красоту и стать, что-то в нём было несуразное, нескладное, неестественное...
       Во-первых, походка... Культуристы не только интенсивно накачивают свою мускулатуру, но ещё и учатся эффектно преподносить её зрителям. С помощью походки - тоже. А этот точно толком не знал, что ему делать с могучим телом Геркулеса.
       Во-вторых, лицо... Слишком  маловыразительное, как маска, с почти неподвижными глазами.
       Скобелин отпустил полицейских из эскорта и приготовился к серьёзному разговору.
       - Присаживайтесь, - предложил он потенциальному квартиросъёмщику городской тюрьмы.
       - Я прошу слова! - мужчина попятился и с непонятным лязгом грохнулся на топчан.
       - Явка с повинной, - желчно прокомментировал Скобелин. - Под белы ручки с обеих сторон. Обычное дело...
       Мужчина вдруг опрокинулся на спину, совершенно не щадя костюма, который не снился даже Вячеславу Зайцеву, и быстро провёл рукой от своего паха до горла.
       Со звонким щелчком его могучее тело раскрылось, как дипломат, и из него полез...

       …Скобелин испуганно икнул, а у Воробьёва сработал материально хорошо закреплённый в нём профессиональный рефлекс. В первый раз его фотоаппарат щёлкнул раньше, чем инопланетянин выкарабкался из человекообразного футляра.
       - Я гость! – громко сказал он с сильным неземным акцентом, странно маяча перед глазами людей. - Я есть посол! Я есть парламентёр! Я есть уполномоченный! Я есть доверенный!
       Скобелин тоже был профессионалом, и его профессионализма вполне хватило для того, чтобы не выхватить из сейфа пистолет, и не открыть беспорядочную пальбу в упор.
       Журналист, однако, оказался более пригодным для спорадических нештатных ситуаций и, пока капитан мучительно соображал, с чего начать важные переговоры, он щёлкал и щёлкал фотоаппаратом, а его диктофон уже вёл тоже уникальную запись.

       …Инопланетянин был весьма беден ростом, но отталкивающе богат конечностями. Четыре тощих руки и столько же кривых ног делали его очень похожим на гигантского бесшерстного паука. И маленькая вытянутая голова его с четырьмя глазами то пряталась глубоко в торс, то вытягивалась из него на длинной шее.
       - Прошу слова! - опять потребовал он неприятно вибрирующим скрипучим голосом.
       - Вы к нам?.. - робко вопросил, наконец до нужной степени опомнившийся Скобелин.
       - Задание... - с готовностью отчеканил инопланетянин. – Цель - тесный контакт...
       - С женщинами?.. - спросил Скобелин ещё более робко. – С проститутками?…
       - Вариант... - инопланетянин раскачивался на длинных ногах, как пьяный богомол. - Два пола... Мы имей два скафандра... Самец и самка... Наблюдения... Самка - повышенное внимание самца... Облегчение контакта... Первый ушёл в костюме самки...
       Инопланетянин сунул одну из своих рук в карман оставшегося на опустевшем Шварценеггере коллекционного пиджака, и протянул людям что-то вроде объёмной фотографии, на которой была изображена роскошная блондинка в полупрозрачном одеянии.
       - Не вернулся... - сказал инопланетянин, и в его голосе почувствовалось огорчение. - Тогда идти я...
       Скобелин с некоторым неодобрением покосился на вдохновенно работавшего Воробьёва.
       - А зачем же так неаккуратно с нашими женщинами?.. Можно ведь было и поделикатнее.
       Инопланетянин долгожданно, но ненадолго перестал непрерывно и неприятно раскачиваться.
       - Наблюдения... Стереотип поведения вашего самца... Облегчение контакта... Думалось...
       - Надо вызывать большую науку, - сказал Скобелин, снимая с телефона трубку. - Это больше не наш клиент.
       - А ты пока предложи ему забраться обратно... - посоветовал Воробьёв, быстро меняя в фотоаппарате перегруженную впечатлениями карту памяти. - И пригласи сюда из соседней комнаты ту проститутку... Хотя бы минут на десять…

                Одежда  скрывает
                не  только
                некоторые недостатки,
                но  и  все
                достоинства...