Клад. Из цикла Камчатские зарисовки

КЛАД


   А началось все с того, что нашли клад! Клад нашли не на необитаемом
 острове за морями, не пещере в сундуке с ржавыми замками, а дома в старом шкафу, под стопкой свежевыстиранного белья, лежащим под вощеной бумагой, завернутым в старую газету. Вот под этой бумагой его и нашла мама. И были это не золотые пиастры, не дублоны, не ожерелья и кольца с драгоценными камнями, -  он представлял собой пачку пожелтевших облигаций, о которых почти забыли.
     После войны, лет тридцать с лишним назад, надо было восстанавливать чудовищно разрушенную, раздолбленную фашистами страну. Для этого нужны были деньги – большие иностранные заемы. Но наш гениальный бандит пошел по другому, испытанному пути – ещё раз грабанул собственный народ. По всей стране с  помпой и шумом объявили «внутренний заем»: каждый советский человек на часть зарплаты должен был «добровольно» покупать облигации.  На эти бумажки, естественно невозможно было купить и крошки хлеба, но порыв голодающего народа невозможно остановить…. Торжественно обещалось, что в будущем по предъявлении этих облигаций (погашение) – государство вернет долги сторицей. Но в это, конечно, никто всерьёз не верил (когда ещё советское государство возвращало то, что отбирало?), и наиболее здравомыслящие люди сразу выбрасывали их в помойное ведро. Так было и в нашей семье, за единственным исключением: эта пачка была приобретена в мой день рождения и на каждой облигации с изображениями заводов, полей и тракторов мама надписала мое имя и хранила ее как память о времени. Кроме того мама моя все же была чуть-чуть романтиком!
      Прошло треть века, страну отстроили, минуло две денежные реформы и на те рубли, что были уплачены за облигации, случись, «погашение» вряд ли что-нибудь стоящее можно было и купить – к тому же большинство облигаций к тому времени уже физически отсутствовали в природе, и никому из граждан за эти десятилетия в голову не пришло бы требовать У ГОСУДАРСТВА (!?)их погашения (если она, голова, еще дорога).
        И вдруг откуда-то сверху бабахнуло: ПОГАШЕНИЕ! Правда один к десяти, и не сразу, а сериями, но все же… Чудеса! Говорили, у партийных боссов скопилось этих бумажек целые мешки, вот и решили очередной раз обогатиться, ну и народу кое-что попутно перепало. Итак наши найденные облигации купленные на три тысячи рублей превратились в триста с небольшим… Но и триста рублей по тому времени – сумма немалая при средней ежемесячной зарплате по все стране сто двадцать рублей…
       - Ну, что будешь делать? – спросила мама. – считай, что это тебе подарок на день рожденья – хочешь, купи себе что-нибудь дорогое, шубу, к примеру, или куда-нибудь поезжай…
      - Конечно,  поеду! – обрадовался я.
      За границу нас не пускали, чтобы не увидели, что там люди живут лучше и вся коммунистическая пропаганда – ложь. Зато страна была большая. Я расстелил карту. Красный гигант эсэсэсэрии задними лапами упирался в такой далекий и заманчивый Тихий Океан.  Камчатка! – вот самая далекая от Москвы точка, где мне вряд ли удастся побывать в жизни: авиационный билет только туда (а добраться туда можно только по воздуху!) стоит стопятьдесят рублей. А тут у меня триста «ниоткуда» взявшихся рублей – как раз на билеты туда и обратно…
Летел как за границу: Камчатка считалась погранзоной, и чтобы попасть туда требовалось разрешение. Но это было уже делом техники. Списался с Камчатским турклубом, мне выслали путевку. С этой путевкой пошел в местный ОВИР, обросшее лопухами двухэтажное здание милиции, и через две недели проверки мне объявили, что я могу лететь!
     Я вышел из ОВИРА, увидел те же мясистые лопухи, прозрачную лужу на раздолбанной колёсами глинистой обочине улицы и в голову вином ударило гумилёвское: «В каждой луже отблеск океана, в каждом камне веянье пустынь!» Был 1987 год.