Миры. Часть 1. Мир мёртвых. Амулий

                Созерцатель.


     Всегда знающий, всегда созерцающий смотрит на пятерых братьев, стремящихся сквозь чашу бездны попасть в миры для порабощенья. Смотрит   на оружие,  величием своим превосходящее творца своего. Но чаша бездны не полна, не пропускающая сила навеки братьев тьмы пытается сдержать.  В чаше создаётся вечный круговорот томящихся в страданьях душ и в бездне, которой со дня создания не было дна и конца, и продуха от вечных мук, которые вцепились в обладателей своих, навечно заточённых.
    Добыть души не просто. И никогда не было просто. Один из братьев раз в вечность проделывал опасный путь, чтобы насытить чашу несколькими мучениками, приближая всё ближе к краям напиток, что желанней луны ночью и солнечного света днём. Сей путь через портал к белым бушующим пескам, который охраняет крылатая-изгнанная, сестра пятерых братьев, когда-то желавшей прибрать власть, опустив братьев своих в пучину круговорота чаши бездны, открыв портал в миры, желая их поработить одной. Она смогла обрезать братьям крылья в долгом бою. Но пришлось ей отступить, ибо числом крылатая не превосходила, забрав с собою души с чаши бездны, опустошив её, на вечные мучения и мечты обрекая своих братьев, жаждущих отмщения. Изгнанная создала свою башню с чашею, что была похожая на ту, пытаясь силой мрачной наделить, но безуспешно. Попытки стоили целых столетий и времён.
    Давно ушло лето цветущих садов, в лепту времён отпечатанное и забытое. Страдает созерцающий, не в силах вразумить и изменить начертанное впереди времён. Лишь земли великанов защищают покой его храма созиданий. Но что же делать старейшему на свете? Восседать на троне вечном? Созидать! Но он создал всё, что мог. Его храм велик. Его миры ещё больше, пусть и не старше, но краше. Лишь их многообразие и покой дарует созидателю мир.
    Немногословные птицы ведают куда больше о землях в дали, чем тот, кто их создал и насытил частью своей души. Вокруг этого мира собраны тайны и сгущается мрак. Впредь созидатели  - братья у чаши и изгнанная с мечтами, которым уже тысяча лет.
    Созерцающий узрел лишь один конец своего долгого пути. Мечтает он создать в последний раз. Ибо видение, пришедшее века назад впервые, напоминало о себе чуть ли не ежечасно. Чаша полна. И путь к башне открыт. И созидатель проклинает свою вечность, наблюдая, как мрачные братья уничтожают мир один за  другим вместе с изгнанной сестрой. Видение всё чётче и сильней врезается в разум. Оковы мрака оседают на запястья, подкрадываясь тише, незаметней, предвкушая мучения нового раба, желая подчинить своей воле. Как страшно терять вечность и силу, когда есть и то и другое. А может быть, нужно лишь закрыть на всё глаза и спокойно наслаждаться жизнью среди хаоса и огня? Но миры будут вечно страдать без вины – это куда страшней, чем потерять то, что не нужно больше, потерявшему покой.  Он входит в вечный зал созиданий. Лишь своды пялятся без глаз на гостя давно не навещавшего алтарь, прозябающий века под толстым слоем пыли. Веками мрачный гул ветра блуждал и плакал вдоль стен, от одиночества страдая. Его истерика прервана распахнувшейся дверью и топотом  тяжёлых ног по мраморному полу. Был замысел создать того, кому в бою не будет равных. Кто в сердце сохранит кусочек света, уничтожая мрак, не потеряв себя.
    Давно потухшая энергия света исчезла из сего зала, найдя путь в бесконечность времён, найдя путь бесконечный. Плащ созерцающего ласкает пол собою, вздымая пыль осевшую. Созидатель проходит по мосту, что держится цепями на весу, едва качаясь от шагов усталых. Под ним бушует лава – вечный свет, вечное пламя гор струится, дающее тепло. Кристалл всё ближе, и ближе час судьбы решающий.  Он разлетается на части, окружая того, кто повелевать станет процессом, отдав часть своей души, намеренно закрытой, сохранённой, не забытой. Раскаты молний между частями кристаллов  понять дают – движенья безвозвратны и путь отныне пролегает лишь вперёд. Остановился созидатель, дойдя до места, где выкованы были тысячи и сотни тысяч существ ныне живущих. Части кристалла в странном танце закружились, вызывая новые разряды, усиливая ветра свист. На этот раз созерцатель отдал настолько много сил, сколько смогли сохранить покой и одиночество, веками оседавшее на плечи. Грозы бьются о стены, исчезая с яростными криками, высасывая часть души у повелителя обряда.
    Вторглось существо в мир, опустившись из мрака, окутанное свечением льда и огня. Созерцатель содрогнулся на миг, но ошибки быть не может, ведь слуга покорно склонился пред создателем своим почтенно. Амулий – почётное имя для почитающего покорного слуги.
    Словно состарившийся мешок, висело платье на новом палаче. Из глаз сочился светло-зелёный дым, а кожа была бледна, словно у мертвеца, но тело жило, требуя дышать и расширять грудную клетку. Босые ноги не чувствовали холод, лишь потребность в пути. В правой руке его сабля сверкала от пламени, что на факелах пылало, пытаясь тщетно оттолкнуться от своего вечного места. В левой руке зажата цепь мёртвой хваткой. Цепь прикована к камню, с боков которого торчали острые клинки S-образной формы. Угрозы нет. Амулий растворяет снаряжение своё в небытие и, видя пред собой владыку света, замирает в ожиданье слов его покорно.

    

 - Враги вот-вот вторгнутся в мир иной, захватят власть, срывая тихий мир, что сладок, будто крепкий сон невинного дитя, отрадой окружённого. Должен отправиться ты в те места, куда дороги нет мне больше и сил ступать.  Отправиться в опасный путь придётся. Вернёшься или нет – зависит всё лишь от тебя. Я покажу дорогу и поведаю всю суть, но знай, что тайны знаю я не все. Враги коварны. Они строят ловушки, дабы не потревожить планы.
 - Мне передана часть твоей души. Я видел тайны, что скрывает этот мир. Коварство часто, сидя взаперти, мечтает выбраться наружу.
 - Лес великанов ждёт тебя. Опасный путь преграждают дальше горы. В лесу находится союзник. Спящий великан Рот. Его каменные руки разобьют горные стены, проложив путь дальше. Но чтобы пробудить его, нужно копьё найти в священном месте. Найди его. Вонзи в сердце великана, тогда пробужден будет Рот.
 


               Спящий великан Рот - каменные руки.

    Врата закрылись  за спиной, и в первый раз узрел Амулий белый свет. Птицы, лес, дорога. Всё это он словно видел уже раньше, просто не помнит где. Его напряжение росло, едва сделал шаг палач.  Отойдя недалеко, он обернулся и взглянул на замок, из которого  начался путь вперёд. Навечно прикованный  скалистый осыпающийся храм, заслоняющий мрачные тучи. И здесь творил созерцатель? Миры, существ. Любоваться таким замком – бесконечная пытка. И Амулий прервал думы о месте начала своего путешествия. Вдалеке возвышались горы, зовя к себе. И лес, стоявший столбом  впереди, просил открыть его тайны, вкусив плод опасности.  Не зная усталости, палач бежал вперёд, понимая, что времени не так много, как кажется.
    Амулий просто бежал вперёд. Его не волновали вопросы кто он, откуда у него оружие и умение им владеть. Словно у него не было своей воли и своих мыслей. Бездумный, безвольный палач, исполняющий приговор, приводя его в исполнение, не задумываясь о вине приговорённого. Но всё было не так. Подробности опущены небеспричинно. Ибо часть души, переданная палачу, хранила в себе мысли и знания созерцателя. Воспоминания Амулия словно принадлежали ему самому. Словно он сам был там и сам видел, как дочь и сыновья созерцателя решили, что им недостаточно власти.
    Лес великанов – начало опасного пути. Где спящий великан нашёл себе покой, ожидая часа пробужденья. Толстые стволы деревьев скрипели, угрожая путнику. Белые корни толщиной своей прорывали земную твердь, даже скалистую поверхность. Как может великан найти себе покой в столь опасном месте? Что может делать он? Лишь быть разрушенным временем и тишью. Но каменный слуга стоит. И виден уже его невзрачный силуэт.
    Из-за деревьев показались враги, сжимая Амулия в кольцо, отрезая путь к отходу, который вовсе не был нужен. Народ давно забытый. С дубинами и копьями, без защиты выходят, уверенные в силе своего численного превосходства. Вместо одежды лишь куски из рваных тряпок. Всё, что осталось от народа, бросается на всех пытающихся пробраться глубже в леса, где начинается их дом. Никто не ведает, что путник с виду безоружен, но не прост. Никто не ведает – палач ступает по земле. Его руки не пусты. Клинок в одной руке, а цепь – в другой. «Вы вызываете на бой?», - ответ не был услышан. Ответом послужил предсмертный крик, один – другой. И в стороны летят разрубленные части. Палач исполнил приговор для тех, кто сам себе его назначил.
    Опущен взор, что был беспрекословен. Амулий отнял жизни тех, кто на порядок был слабее него. Вот она участь палача – забирать жизни у тех, кто мешает на пути. Но убивать их – не было целью. Деревья, омылись кровью без возможности уйти и позабыть об увиденном. Взглянул палач на ладони свои и, молча, побрёл дальше, поняв, что жизни отнимать у тех, кто угрозы не несёт, чей устав царит в том месте, в которое пришёл он – запретно.
    Каменный великан Рот замер, склонившись на одно колено. Опущен его мрачный грустный взгляд века тому назад. Не моргая, сгорбился гигант. Торчат его позвонки из спины, словно плавник акулий.  Птицы свили гнёзда, вьются ветви, бьётся непогода о каменное существо. Великан дремлет очень глубоким сном. Пробудить его лишь может удар в сердце копьём, что находится  в храме заброшенном, давно забытом, дорога к которому ведёт направо.
    Не остановлен шаг путника бесстрашного.  Молчаливо сопровождали дикари палача, прячась за деревьями, просто наблюдая, пытаясь понять цель его пути.
    Храм величьем не был обделён, награждённый запустеньем, тишиной и увяданьем. Поросший травой, давно потерявший свой истинный цвет и величье, дремал он так же, как дремлет солнце, покуда её замещает луна. Врата надёжно скрывают проход, не желая поведать тайны, которые сокрыты за ними. Дыра в стене – проход всегда открыт. Амулий перелез без труда.  Средь стен, со скорбью дышащих, пробившихся ветвей, устало свисших, прикованы факелы, давно потухшие, давно отпустившие последний клубок дыма, последнее тепло из этого места. Босые ноги неуверенно шагали по заброшенному храму. Палач задумывался вопросом: «Почему это место вдруг пришло в запустенье?» Никто не помнит, окромя этих стен, что послужило причиной этого. Стены всё помнят. Едва коснулся палач пыли, осевшей на камнях, подушечками пальцев, узрел он бой кровопролитный. Крылатая-изгнанная пыталась завладеть копьём, чтобы разрушить связь созерцателя со стражем, желая заполучить помощника. Но Рот помог прогнать слугу тьмы, завалив проход  через скалы в эти земли. В душе он оплакивал погибших, оставшись сторожить проход, надеясь, что враг никогда не вернётся. И с грустным взглядом Рот впал в дрёму, ожидая, когда придёт час ему пробудиться.  Не раз Амулий натыкался на скелеты своих союзников. Их доспехи всё ещё блистали так, словно их только выковали и одели на воина.
    Палач поднялся по спиралевидной лестнице и замер.  Он увидел недалеко от себя наверху копьё, но дотянуться до него было невозможно. Обрыв преграждал путь, злорадствуя.  Но пробитая стена справа усердно указывала путь. Амулий взобрался на вершину, где находилось копьё. Медленно явилось существо рядом с оружием. Словно ветви маленького деревца расходились клинки, соединяясь в меч, что был сжат в бледной четырёхпалой руке стража. Голова его была подобна ромбу. Острый подбородок и острая макушка. Три вертикальных рта произносили слова одновременно, и каждый голос был по-своему страшен. Треугольные глаза всегда грозно смотрели, будто насквозь.
 

 - Я Керкион. Страж копья, несущее освобождение от древнего сна великана из камня и души. Мне презренно любое ваше начинание и желание. Мой спящий взор видит куда больше, чем ваш бодрствующий, - сказал он с презреньем.
 - А что если к тебе пришёл не враг? – спросил палач, готовый вступить в бой.
 - Для меня нет различий!
    Страж копья набросился на палача, но он успел увернуться, явив своё оружие. Клинки схлестнулись, и громкий удар стали разнёсся по округе вместе с искрами. Страж и Амулий смотрели друг другу в глаза. Их руки тряслись от напряжения и нежелания уступать в силе. Вдруг части клинков в руке Керкиона рассоединились, страж мгновенно переместился за спину палача и направил осколки во врага. Четыре осколка пролетели, не задев его, но пятый оторвал клачок одежды, не задев при этом тело. Меч стража собрался воедино вновь. Яростный бой был долог, но всему наступает конец. Амулий явил своё каменное оружие и, повалив Керкиона на пол, одним ударом раздавил голову стража. Ошмётки головы разлетелись в разные стороны. Дуэль окончен, оружие развеяно в небытие. Палач протягивает ладонь. Копьё смещается с места, веками нетронутое, охраняемое поверженным слугой. Как только ключ к пробуждению великана был сжат в руке палача, все скелеты, находящиеся в храме ожили и устремились к поиску того, кто нарушил их покой и покой их священного предмета. Направляясь к выходу, Амулий перебил столько врагов, сколько смог и, выпрыгнув через дыру в стене, уже был готов к продолжению неравного боя. Но слуги тьмы, не имевшие силы выбраться за пределы стен храма, могли лишь злобно кричать и биться в истерике от неудачи, пробуждённые и обречённые вечно скитаться вдоль стен, потерявшие шанс на продолжение своего покоя.

    



    Палач стоял напротив великана с копьём в руке. В нём чувствовалось сомнение, ведь созерцатель не поведал о том, что те, кто Амулию совсем не враг, попытаются убить его. Рот мог сделать то же самое, увидев тёмного палача, из глаз которого валит едкий дым, словно души мечтают вырваться из них. Но, тем не менее, выбор пал на освобождение. Амулий метнул копьё, которое попало прямо в каменное сердце. Яркий синий свет, словно от взрыва, разлетелся вокруг, и грохот сменился тишиной. Птицы замолкли. Их испуг чувствовался повсюду. Твердь затряслась. Рот пробуждён. Глаза его засверкали синим огнём. Он медленно выпрямился, встав в полный рост, возвысившись над огромными деревьями. Суставы великана затвердели. Из-за его движений от каменного тела отваливались мелкие части. 
 - Кто ты? – великан явно был недоволен своим пробуждением.
 - Моё имя Амулий. Я пробудил тебя по просьбе созерцателя. Он поведал мне, что ты сможешь открыть путь к чаше бездны. Я иду за крылатой и её братьями.
 - Этот путь закрыт! И никому не дозволено открывать его. Знаешь ли ты,  в чьи земли ты желаешь отправиться?!
 - Знаю. Ты должен проложить мне путь.
 - Хорошо, во имя созерцателя. Но знай, что я не отправлюсь с тобою в путь, - великан медленно направился в сторону гор, - Ибо я нужен здесь.
    Кулаки великана были намного крепче обычного камня гор. В считанные секунды от прежней возвышенности остались лишь разлетевшиеся в разные стороны глыбы, напоминающие руины. Палач и Рот смотрели на горы, пока великан не оборвал молчание, видя, как его освободитель от долгого сна задаётся вопросом: «Что же меня ждёт впереди?»
 - Дальше, после горных статуй, начинается круговорот душ, затем алтарь душ. Они блуждают из одного мира в другой, ожидая перерождения, надеясь, что им найдётся место в другом мире. Блуждают в поисках лучшей участи и судьбы. Собери несколько и отправляйся к алтарю. Если портал дремлет, пробуди его и ты попадёшь к изгнанной. Я буду сторожить проход, надеясь на твою победу. Но не буду отрицать вероятность твоего поражения.




                Крылатая-изгнанная. Анкария.

        Между гор, словно взаперти, пробирался Амулий. Узкая тропа сжималась горными массивами, будто пытающимися сплющить единственный проход к намеченной цели. Ощущения скованности движений и недостатка воздуха держали палача в постоянном напряжении. Он глядел в оба глаза, ожидая мгновенного нападения. Тишина на сей раз была врагом путника. Ничего живого вокруг.
    Спустя долгого томления в пучине тишины и не спокойствия, наконец, показался свет, мерцающий, словно белый карлик, переживший мегатонный ядерный взрыв. Амулий вышел из тёмного прохода, попав к месту, называемому круговорот душ к блуждающим. Их протяжные стоны блуждали по округе так же, как и они. Вошедшие сюда однажды, души не могут найти путь прочь из безнадёжного мира, где нет ничего, кроме страданий. Они образовывали воронки, пытаясь ухватиться друг за друга, пытаясь держаться вместе. Множество таких воронок кружились в танце до самих облаков, желая выбраться. Палач вспомнил слова великана, который посоветовал собрать несколько душ с собой на всякий случай. Но как это сделать, Амулий сперва не задавался вопросом. Он пытался просто просунуть ладонь в круговорот, но души сразу пытались ухватиться за неё. Тогда палач замахнулся и со всей силой ударил своим каменным оружием сверху вниз по воронке, находящейся ближе всех к нему. Круговорот развеялся, а души бросились в рассыпную с криками. Амулий схватил одну душу, которая неожиданно вошла внутрь ладони. Так было и с последующими тремя. Он посчитал, что этого количества хватит, чтобы пробудить портал.

 


    Палач просто шёл вперёд и наткнулся на полупрозрачный воздушный мост, соединяющий один берег  с другим, не соединяющийся ничем, просто висящий в воздухе. Туманные образования блуждали вокруг моста. Неизвестность их происхождения отталкивала. И с каждым шагом желание вернуться вспять возрастало. Впереди послышались и почувствовались шаги. Напротив палача появился гигант в два с половиной человеческих роста. Он был обут в сапоги, а одет в узорчатую одежду, напоминающую рясу. Его кожа словно была покрыта углём. Гигант тут же понёсся на Амулия. Мост задрожал от топота. Уже находясь совсем близко к врагу, гигант замахнулся, но палач, вовремя отпрыгнув в сторону, швырнул своё каменное оружие ему в спину, которое сразу же после удара развеялось.  Гигант, упав на четвереньки, резко вскочил и снова помчался на врага. Ярость затмила ему всё. Палач бросил ему под ноги каменное оружие. Гигант спотыкнулся и, перелетев через себя несколько раз, сломал шею.  Дрожь моста прекратилась спустя некоторое время. Но Амулий ступал аккуратно.
    Алтарь душ ждал. Он ждал пробуждения, омываясь проливным дождём в безветрии и одиночестве. Портал дремал, о чём предупреждал Рот. Алтарь находился напротив портала. Оставалось только призвать души, что немного настораживало палача, ибо, пока он добирался, блуждающие либо пытались вырваться, либо завладеть телом, которое им не принадлежало.
    Амулий протянул руку к алтарю, который вобрал в себя блуждающих. Ничего не происходило, лишь дождь беспрерывно шумел по округе, медленно осыпаясь. Палач обернулся. У портала мерцал чей-то силуэт слабо различимый. Приближаясь, Амулий всё лучше мог разглядеть существо, что ждало, не колыхаясь.

   

 Нет ни рта, ни носа, ни ушей. Лишь один глаз посередине, мерцающий краснотой. Из макушки торчал небольшой закруглённый рог, как и из левого и правого плечей, прорезая кожу.  Вместо ладоней торчали ороговевшие острые длинные когти. Кожа существа была покрыта тёмно-серым ворсом. На правом боку Амулий обнаружил зашитый длинный порез, видимо, полученный в бою, в котором он вышел победителем.
 - Кто ты? – спросил Амулий, понимая, что он обречён сражаться с существом, восставшим ото сна.
 - Я хранитель портала. Мне велено никого не впускать, кроме тебя, палач, - голос существа словно исходил из небытия.
 - С чего такая великая честь, Хранитель? Ведаешь ли ты почему я здесь?
 - Ведаю. И она тоже. Но прежде, чем ты призовёшь своё оружие отнять ещё одну жизнь, сперва послушай. Моя царица желает разговора с тобой. Она знала, что ты явишься вскоре. Она чувствует боль созерцателя.
 - Что ж, если изгнанная просит аудиенции, то я не против.
    Хранитель указал на портал, ожидая, что Амулий шагнёт вперёд, что он и сделал.
    Палач очутился в тёмном замке. На самом его дне, откуда широкая лестница вела наверх, наружу, к трону крылатой. Стены светлели, когда Амулий поднимался выше. Безмолвие сковало всё, мёртвой хваткой сдерживая звуки, которые должны были присутствовать, но по таинственной причине, так и не прозвучали. От шагов на миг поднималась пыль, быстро ложась на ступени, словно была тяжёлой, неподъёмной для сгустившегося воздуха. Наконец, палач поднялся на самый верх замка. Ему казалось, будто прошла целая смертная жизнь с тех пор, как Амулий начал свой опасный путь, переступая через трупы, залитые собственной кровью.

 

 - Схватки между нами не будет, палач, - вдруг прозвучали слова, когда тот подобрался к последним ступеням лестницы.
    Крылатая-изгнанная свысока наблюдала за землями у самого края.  Её дряблые крылья колыхались от ветра и угасающего дождя.  Но она вовсе не была похожа на царицу здешних земель, а скорее на простолюдинку. Дождь бился о её нежную кожу. Чёрные волосы полностью скрывали глаза изгнанной, но она видела не только всё происходящее вокруг, но и намного больше.
 - Ты пришёл. Я ждала тебя, палач. И надеялась на нашу скорейшую встречу.
 - Почему ты так говоришь? Ведь я пришёл забрать твою жизнь, - Амулий подошёл совсем близко.
 - Ты не отнимешь её, потому что без моей помощи ты не пройдёшь дальше, палач, - в знак доверия Крылатая сделала шаг вперёд.
 - Ты пытаешься запутать меня ложью, - Амулий потёр лоб, желая довериться, но сомневаясь.
 - Ложью? Разве? Чью волю ты исполняешь, палач? Того, кого видел единожды.
 - Созерцатель сотворил меня, - Амулий перебил крылатую, но она перебила в ответ.
 - Но наш разговор вовсе не об этом. Конечная цель – не я. А пятеро всевидящих, которые ждут, когда откроется портал в миры. И мы не сможем их победить.
 - Тогда зачем я трачу своё время, царица этих земель?
 - В одиночку не сможем. Но если призовём Боль и Тайну, то мы погубим их раз и навсегда. Ты согласен?
 - Зачем тебе помогать?
 - Хочу отомстить. Им не получить того, что они желают. Их нападения всё яростнее. Они желают отнять у меня блуждающих и наполнить чашу бездны.
 - Хорошо. Что я должен сделать, чтобы пробудить Боль и Тайну? Кто это? Расскажи мне.
 - Это великие стражи. Раньше они охраняли проход к чаше бездны. Но они ушли, увидев, как этот мир сам падает в бездну безвозвратную, бесхребетную. Пробудят их копья.
 - Копья?
 - Да. Их два. Одно находиться в сердце великана, которое ты вонзил в него. Тебе придётся вернуться за ним. Позже я покажу путь ко второму.
 - Договорились. Скоро я вернусь. А  взамен?
 - Право жить и ходить по всем землям любого мира, не боясь быть уничтоженной. Я не боюсь тебя. Но в схватке я могу проиграть так же, как и ты. Моё истинное имя Анкария.
 - Хорошо. Я устал биться со всеми, кто встречается мне на пути. Союзник мне не помешает. Но, если ты задумала западню, то наше оружие схлестнётся. 
 
    Амулий возвращался по воздушному мосту, оставив позади Анкарию, ожидающую возвращения его. Палач узрел, что блуждающие гневаются, оставляя позади себя лишь крики ненависти, что мечтала обрушиться на того, кто потревожил покой эти веками нетронутые никем места. Души пытались разорвать его на части, вцепляясь в мрачно-белую кожу и одеяние палача, бегущего со всех ног. Клочки одежды и часть крови пришлось Амулию оставить позади, прорвавшись через проход в горах в лес великанов, где с мрачным взглядом наблюдал за проходом Рот, готовый к битве.
 - Я так надеялся, что появишься именно ты, - проговорил великан, не опуская глаз.
 - Да. Это я, - Амулий подошёл  совсем близко к великану, по самые ноги.
 - Уничтожил ли ты изгнанную?
 - Расскажи мне о Боли и Тайне, что закрылись в башне. Ты что-нибудь знаешь о них?
 - Да. Я знаю о них. И они были задолго до моего появления. Но это было давно. Кажется, они мертвы. Или ушли в башню боли и тайн.
 - Она сказала мне, как пробудить их, и я намерен сделать это.
 - Копьё забрать хочешь? Я отдам его тебе, но нужно второе.
 - Анкария сказала, что знает, где находится второе.
 - Анкария.
 - Это её имя.
 - Да. Я позабыл, - великан призадумался, будто что-то вспомнил, но не желал поведать о своих воспоминаниях, - Я встану в проходе и выну копьё, а ты возьмёшь его из моей руки. Но всё же опасайся её.
    Рот побрёл к горному проходу, пропустив перед собой палача. Великан, встав на одно колено, вынул копьё, дарующее ему жизнь, и, протянув руку, снова впал в дрёму, закрыв собой проход от врагов, что хотя бы на мгновение задержало бы  их. Амулий схватил копьё и поторопился к крылатой. Едва он сделал пару шагов, как копьё растворилось, а энергия её примкнула к локтю палача, готовое в любое время материализоваться.
    Царица наблюдала за своими владениями, у которого не было солнца. Лишь тучи. Дождь кончился. Одежда Анкарии была сухой и холод не был страшен ей. Вокруг погода желанная ей. Близкая ей. Забирающая в свои холодные объятья. Она, не шевелясь, слушала нежный шёпот ветра, признающегося ей в любви.
 - Очень хорошо, что ты пришёл, палач, - проговорила крылатая.
 - Я достал копьё. Почему, если ты видишь так много, ты не сумела за все века прорваться в миры? – поинтересовался Амулий, обеспокоенный предостережениями великана.
 - Я не могу видеть всё. Ты готов к продолжению своего пути?
 - Я готов, - Амулий кивнул головой.
Анкария подошла к краю башни и указала ладонью вниз. Палач сперва не понял её, но, когда решил подойти к изгнанной незрячей царице блуждающих душ, узрел, что внизу находится портал. Амулий взглянул на деву.
 - Там находится второе копьё. Принеси его и я скажу, что делать дальше.
 - Всё это время оно находилось так близко от тебя, а ты ни разу не спускалась? Почему?
 - Ты боишься, что я заманила тебя в ловушку. Ты отнял у великана жизнь и принёс копьё мне, а теперь я отправляю тебя в портал, не говоря, что там.
   Палач не был удивлён, несмотря на то, что Анкария прочла его мысли, которые Амулий так старательно пытался утаить от неё. Он прыгнул вниз, в портал, не ведая, что ждёт впереди.
    Всё было окутано полутьмой. Вокруг пустота. Лишь мерцающие ступени вели вниз к пьедесталу копья, видневшегося вдали. Спуститься можно было намного быстрей, но палач ступал осторожно, ибо каждый шаг на пути к неизвестности мог стать последним. Эхо от топота откликалось громом. Амулий смотрел по сторонам, не видя ничего, кроме темноты и пустоты. Ступени кончились, пройдя ещё немного, он, наконец, добрался до второго копья, которое находилось у пьедестала.
 

    Путь к заветному преградил силуэт, появившийся из мрака. Его лицо было лицом ужаса и страха. Взгляд существа, казалось, мог поработить и плоть и душу. Его фигура была еле различима среди мрака. Мрачный плащ обнимала энергия тьмы, окутывая, словно удав душит свою жертву.
 - Ты уничтожил Керкиона. Моего соратника. Моего друга. Теперь ты поплатишься.
 - Кто ты? – разгневался Амулий, явив своё оружие.
 - Моё имя Саллустиас.
    Тёмная энергия стража резким взмахом ударила палача по лицу, от чего тот отлетел на метры к лестнице, возвышающейся над пустотой. Не успел Амулий упасть и оправиться от удара, как тёмный страж схватил его за горло и с размаху ударил тело палача о твердь. Пыль и осевший мрак вздымались, зависая над округой. Твердь сотряслась. Мрачный удав Саллустиаса снова попытался нанести удар, но был уничтожен резким взмахом сабли Амулия. Тёмный страж потерял часть силы. Мрак частично развеялся. Палач ударил стража каменным оружием в грудь. Саллустиас, находясь ещё в воздухе, исчез, появившись через мгновение за спиной своего врага и явив свой меч из мрака. Амулий успел увернуться от смертельной стремительной атаки, отрубив стражу голову, которая отлетела от тела и сгинула в глубине мрака. Саллустиас пал, оставив после себя лишь обезглавленное тело.

 

    Амулий выпрыгнул из портала с копьём в руке, оказавшись напротив Анкарии. Он встал в полный рост, протянув копьё. Оно так же растворилось, как и первое.
 - Я очень надеялась на твоё возвращение, палач. Что ждало тебя там по ту сторону?
 - Мрак.
 - Ясно. Видимо я не зря боялась идти в этот тёмный портал, - проговорила крылатая всевидящая.
 - Да, видимо, что не зря, - возмутился Амулий.
  - Дальше твой путь таит ещё больше опасностей, чем было прежде. Чтобы пробудить Боль и Тайну, тебе придётся отправиться в башню Боли и Тайн, врата которой давным-давно заперты.
 - И что же мне делать?
 - Всё просто – открыть врата. Чтобы их отворить, ты отправишься к механизму активации ворот, пройдя через белые пески к порталам, которые и приведут тебя к механизму. Выбери правильный. Один пренесёт тебя к механизму, второй – в кислотные ручьи, через которые ты пройдёшь к башне, а третий – открывает путь к всевидящим. Но будь осторожен. Они могут почувствовать твоё появление.
 - До решающей битвы ещё далеко.
 - Да. Эти копья нужны, чтобы отворить врата. Но тебе понадобится ещё кое-что, - Анкария протянула руку, в ладони лежал браслет с двумя высеченными скованными узниками, стоящими на коленях, - Ты принесёшь Керкиона  и Саллустиаса в жертву Боли.
 - Откуда ты знаешь их имена? Откуда у тебя эта вещь?
 - Я создала их. Давным-давно об этом просил сам созерцатель. Когда мы ещё немного ладили. Я создала их обоих.  Но не думала, что Саллустиас окажется возле копья. Он отрёкся от служения мне. Он убил бы меня, если бы была возможность, - нависла короткая пауза - И ещё… в чаше запас душ постоянно убывает. Всевидящие собирают их, но всё это безуспешно. Им нужна высшая сила, могущественная. Такая, какая есть во мне и в созерцателе. Они знают. Но их знания не сильны, как мои. Я почувствовала тебя, но всевидящие всё так же думают, что созерцатель полон сил.
 - Как мне вызвать Саллустиаса и Керкиона?  - спросил Амулий, словно не услышав слова крылатой всевидящей.
 - Это просто. Просто возжелай этого, - Анкария взмахнула кистью руки, и открылся портал, - Ступай. Хранитель портала будет ждать там. Он не сможет перенести тебя. Его энергия способна разрывать, кроме меня. Меня же он может перенести куда угодно.
    Палач одел браслет на правую руку и шагнул в портал.


 

                Путь к башне.

    Амулий прошёл сквозь портал, очутившись в безветренной пустыне. Белые пески, не шевелясь, дремали. Их нетронутость завораживала и пугала. Оставаться в таком месте с каждой минутой хотелось всё меньше. Ему казалось, что нечто наблюдает со стороны и ожидает нападения или какого-то поворота событий.  Ждёт страха перед этими землями. Несмотря на все предчувствия, палач продолжал путь вперёд.
      
     Пески зашевелились. Палач остановился, и узрел, как песчаные обитатели поднимаются, мгновенно оказываясь в воздухе,  обеспокоенные тревожностью песка, который при их появлении вздымался вверх, словно от взрывной волны. Было сразу заметно, что обитатели созданы искусственно. Механизмы по всему телу давали понять, что эта контролируемая охрана – всего лишь бездушные куклы, на половину напоминающие живых существ, на половину – кукл с оружием вместо конечностей. Они были частично закрыты тканью в тех местах, в которых находились важные запчасти, способные прийти в негодность из-за незащищённости. Руки обитателей могли меняться местами в зависимости от ситуации боя. Что хранится ценного в этих землях, полных песка, кто создал охрану? Над этими вопросами Амулий предпочёл поразмыслить после боя, если конечно враги не окажутся сильнее. 
    Обитатели песков не нападали поодиночке. Они всё время старались окружить свою цель, сбить с толку и напасть со всех сторон одновременно. Так меньше шансов на уклонение, на возможность дать отпор и больше шансов на то, чтобы храбрость сменилась трусостью и отчаянием. Но Амулий – не просто войн. Он выкован в кузнице созерцателя, созданный убивать, названный палачом. Лучи солнца скользили по его оружию. Ярость обрушилась, всеразрушающая и всесозидающая. Разрушающая всё вокруг, но созидающая мир на руинах и трупах врагов того же мира. По округе раздавались удары металла, глухой гул оружия палача о песок, падение врагов на твердь. Приспешники кукловода пали, и бой сменился тишью, но ненадолго.


        Сквозь песок появился туманный кукловод. Вокруг него собиралась энергия белая и чёрная. Сам хозяин земель являл собой энергию, которая, сливаясь воедино, становилась чем-то осязаемым и плотным, образуя материю. Позже Амулий понял, что механизмы управлялись путём разъединения кукловода на равные части. Он не дёргал за нитки, а находился в каждой кукле одновременно.
    Резкими взмахами рук кукловод бросал сгустки энергии в палача. Она была почти не видна при свете солнца. Лишь вздымающийся песок указывал направление смертельной стремительной энергии. Пока Амулий пытался уцелеть, он пытался узнать, каким образом можно победить своего врага. Палач бросался песком, бросал своё оружие, но всё было тщетно. Всё проходило сквозь кукловода. Казалось победить врага невозможно, пока Амулий не заметил, что энергия, которую бросал кукловод, возвращается обратно, сливаясь с его телом вновь. Он понял, что, борясь с механизмами, палач на самом деле не побеждал своего врага, а освобождал его.

 

    Туманное существо в очередной раз швырнуло энергию. Палач схватил один из механизмов и бросил во врага. Механизмы служили замком, тюрьмой. Часть кукловода мгновенно оказалась запертой внутри куклы. По округе раздалось короткое рычание. У врага больше не осталось сил бросать энергию, и настало время для ближнего боя. Кукловод устремился к палачу. Амулий понимал, что вблизи бой будет проигран. Поскольку враг – энергия, ему достаточно было одного прикосновения, чтобы победить в схватке.
    Кукловод подобрался совсем близко. Ему казалось, что он вот-вот победит. Но спешка и безрассудство сыграли с ним злую шутку. Амулий подпрыгнул вверх, бросив куклу в спину своему врагу, снова заперев его.
    Возобновилось прежнее молчание. Пески остановили своё движение, и каждая песчинка возобновила своё прежнее местоположение. Палач направился к своей цели. Песок, примятый стопами путника, тут же возобновляли свой прежний вид, стремясь не подчиниться законам природы, законам изменчивости. После долгого пути в тишине, Амулий наконец увидел вдалеке справа от себя небольшое строение. Но до него ещё нужно было добраться, ибо строение находилось на другом берегу, окружённое  бесхребетной пропастью.  Впереди виднелась пропасть с механизмом, напоминающим лифт, который переправлял путников с одной стороны пропасти на другую. Когда палач дошёл до него, то увидел высокий толстый ствол дерева. Настолько толстый, что сотня людей не смогла бы его объять. Кора ствола была насыщенного чёрного цвета, защищающая от любого внешнего воздействия. На этом вертикально стоящем стволе, на самой его вершине располагался горизонтально лежащий ствол меньшего диаметра, но не уступающий в прочности. Точка опоры была подобрана в точности посередине. Один конец ствола был повёрнут к Амулию и опущен на 30 градусов. К этому концу крепилась очень толстая цепь, одно звено которой не помещалось на ладони. Цепь брала своё начало с самого низа. Палач посмотрел вниз. Там на дне пропасти цепь огибала огромный камень для создания большего равновесия. Запрыгнув на один конец ствола, Амулий нарушил равновесие, долгое время находящееся нетронутым. Цепь задрожала, а ствол начал стремительно опускаться. Палач поспешил на другой конец ствола, который сразу же пришёл к прежнему положению. Цепь натянулась, не давая опускаться. Равновесие было задумано так, чтобы ствол делал поворот направо, как только кто-то оказывался на другом конце ствола.  Когда Амулий оказался напротив другого обрыва, цепь натянулась, не давая поворачиваться дальше. Палач спрыгнул на твердь, лифт медленно вернулся к своему первоначальному положению.
    Появление на неизведанной земле означало продолжение открытий, которые обнаруживал Амулий. Впереди себя он обнаружил небольшой валун с вбитыми в него металлическими толстыми  шплинтами, от которых вились цепи, издавая лязганье из-за трепета звеньев перед силой порталов. К последним звеньям цепей крепились неровной овальной формы диски ртутного цвета. Каждый из порталов показывал место, в которое давал возможность перенести. Однако порталы спали. Хранитель ждал, вертя рогатой головой, пытаясь привыкнуть к новому окружению. Амулий понял, что он давно не пользовался этой силой и не покидал безопасное место.
 - Палач, готов прикончить всех по приказу, словно псина, с которой сняли поводок.
 - В чём причина твоего гнева? – Амулий остановился напротив.
 - В том, что грядёт великая битва. Порталы спят, и как только я отворю их, всевидящие навострят свои уши и бросят взор. И обретут ещё больший гнев, увидев, что их идут убивать. Созерцатель мог бы справиться с ними, но сейчас он слаб. Он ослабел давно. До того, как ты был создан. Его отцовские чувства мешали ему всё это время. И весь гнев его в тебе. Ты - рождение его гнева. Его желания мира. Справедливости. Принуждения к миру. К тому времени, как ты пробудишь Боль и Тайну, Анкария и созерцатель будут мертвы, - ярость хранителя нарастала с каждым словом.
 - Ты любишь её, - Амулий узрел истинную причину повиновения и верности хранителя портала.
 - Я не позволю никому забрать её душу.
 - Не позволю и я.
    Хранитель повернулся ликом к порталам и резким выпадом рук своих, направил энергию на диски. Цепи затряслись. Яркая вспышка озарила округу, и свет её мгновенно сжался внутрь открывшихся проходов. Рядом с порталами то и дело вспыхивали молнии.
 - Мы отправимся к созерцателю. Нужно объединиться перед более устрашающим врагом. Торопись, - произнёс хранитель.

 
   
                Башня боли и тайн.
    Механизм активации ворот башни боли и тайн состоял из двух частей. Посередине механизмов находился огромный чуть покосившийся в правую сторону деревянный столб, поражающий своей массивностью. Выпрыгнув из портала, Амулий оказался именно на нём. Посмотрев вниз, он увидел две платформы, которые перемещались по кругу, задерживаясь на минутку после того, как совершат полукруг, оказавшись у одного из рычагов механизмов.
    Механизмы представляли собой г-образные металлические заострённые на конце аккумуляторы, на пятнадцать градусов опущенные вниз.
    Это место было заброшено многие-многие века. Вдали виднелись горы, выползающие из светло-серого тумана. А по правую сторону  гор виднелась башня, в которую и нужно было попасть палачу.
    Когда платформы в очередной раз остановились у механизмов, Амулий спрыгнул на одну из них. Из небытия явилось копьё, которое он вонзил в механизм.  Палач опустил первый рычаг, тем самым приведя один из механизмов в движение. Аккумулятор поднялся на пятнадцать градусов ровно в то положение, в котором и должен быть для поддержания рабочего состояния, в горизонтальном, едва касаясь столба. Когда платформы снова передвинулись, Амулий опустил второй рычаг, потратив второе копьё, и молнии обняли огромный стержень, издавая гром.
    Раскаты грома прекратились, а порывы молний стихли.  Амулий улыбнулся. Впервые за всё своё существование. До того момента он и не смел задумываться о своём существовании, о смысле сущего вокруг, о своём предназначении. Многое изменилось с тех пор, как он впервые ступил на твердь из небытия. Амулий был непоколебим в исполнении чужой воли, принятой на веру мгновенно, как и подобает настоящему палачу. Великий созерцатель вложил все неплодоносные качества, способные принести лишь хаос и разрушение этому и без того разрушающему самого себя миру. Но вопреки всему, тёмное существо постепенно обретало эмоции. Первое, что он обрёл – нежелание впустую проливать кровь, не имеющую отношение к созидателям хаоса, всевидящим братьям. Амулий обрёл желание помочь Анкарии. У палача появились дорогие ему жизни и те, кому он доверял. Обо всём этом Амулий задумался всерьёз. И его переполнял восторг. Наконец начал всецело ощущать мир вокруг себя, видеть его краски, вспоминать многообразие живого и неживого. Но во всём этом таился какой-то подвох. Но какой? Палач ещё не знал. И чувство восторга мешало ему сосредоточиться на данной мысли.
    Наконец Амулий переместился в горы, за которыми виднелась верхняя часть башни. По горам куда-то вниз стекали ручьи, наполненные кислотой, коснувшись которых можно было тут же лишиться жизни. Со всех сторон вырывались гейзеры такой жидкости с противным запахом, от которого палач морщил лоб. Запах давил на глаза и вески.  Здесь следовало ступать с особой осторожностью, иначе смерть. Испаряющаяся кислота образовывала туманные сгустки, которые обнимали камни. Ничто живое не могло безболезненно потревожить покой этого маленького мира. Никакой растительности. Только камни и однотонный топот. Амулий часто оборачивался, потому что ощущал чьё-то присутствие. Шорохи за спиной не давали ему покоя. Палач слишком далеко зашёл, чтобы вот так встретить свой конец в каком-то скалистом месте, наполненным кислотой. Он пытался вглядеться сквозь туман. То тут, то там виднелся и тут же пропадал силуэт существа, которое следило за пришельцем. Амулий признал женские черты и крылья. Сперва, он подумал, что это Анкария пришла на помощь, но потом услышал голос хранительницы здешней тишины.

 

 - Что ты ищешь, странник? Что тебе нужно здесь? Здесь искать нечего, кроме смерти, - голос существа звучал то с одной стороны, то с другой. Амулий вертел головой во все стороны и был полностью дезориентирован, - А может ты пришёл за мной? За моей смертью. Тогда ты познаешь свою. Но ты пришёл не для того и другого. Ты пришёл для чего-то более важного. Такой воин просто так не приходит, правда?  Твоё оружие смертоносно, как и ты.
 - Мне не нужен бой с тобой. Я просто иду мимо. Мне нет дела до твоей жизни. Я не друг, но и не враг.
 - Ха-ха-ха! Тебе не нужен бой со мной!? Конечно, нет! Твой путь очень долг. Я ощущаю это. Я пропущу тебя дальше с одним условием.
 - Говори, - Амулий по-прежнему вертел головой в надежде узреть свою таинственную собеседницу. Он не мог ей дерзить, ибо не ведал, какой силой обладает госпожа этой земли.
 - Ты обязан взять меня с собой. Но я не могу просто покинуть это место, иначе меня бы здесь уже не было. В башне, что за этим местом находится моя сестра. Я слышала, как ворота отворились. Её зовут Боль. Её чары позволят мне взять часть этого тумана. Я чувствую, что ты пришёл за нами. Меня зовут Тайна. Я нужна тебе. Без меня ты не уйдёшь. Ступай в башню. Отыщи и освободи мою сестру. И тогда ты вернёшься.
 - Мне сказали, будто ты тоже сокрыта в башне, как и твоя сестра.
 - Тебе не велено пока знать, почему я здесь. Я лишь скажу, что меня предали и наложили чары. Ступай.
 - Да, Тайна.
    Амулий почувствовал, что существо из тумана отступило. Но он подозревал, что это мнимое чувство. Палач ступал, ориентируясь по верхушке башни. Анкария. Он не переставал думать о ней с тех пор, как увидел её. Не переставал вспоминать слова хранителя порталов о её судьбе. О судьбе созерцателя, полного надежд. Но Амулий не хотел допустить смерти Анкарии. Она помогла ему. В ней было то, что притягивало палача. Он не понимал что происходило. Его чувства не давали покоя. Он хотел поскорее увидеть Анкарию.
    Путник, задумавшись так глубоко, и сам не заметил, как очутился перед огромным замком. Амулий не исключал того, что в этом пристанище много опасностей и лабиринтов, в которых тяжело будет найти хранительницу тамошней тишины по имени Боль. Замок больше напоминал храм, место поклонения и воспоминания о бурном прошлом этого места. А тишина, склонившаяся по близости, напоминала, что не стоит нарушать покой тех, кто давно спит. Палач понимал это, осторожно ступая к каменной лестнице. Он старался даже не наступать на маленькие камушки, лежащие под ногами. Наконец путник оказался перед воротами башни. Цель была так далека, но наконец-то она была достигнута. Отчасти. Многое ещё предстояло свершить.
    Решётки, преграждающие путь к воротам были уже отворены. Амулий медленно отворил проход в храм, и тяжёлый скрип эхом пронзил тишину, который вибрациями пополз по стенам. Многие века в мрачный храм не проникал свет. Считалось, что так будет безопаснее и легче сокрыть от лишних искателей правду, которую предпочли забыть. Ветер загнал свежий воздух, и, казалось, храм сделал вдох. Опасаясь, что открытием врат были пробуждены силы, охраняющие долгий покой, Амулий поторопился исполнить то, зачем явился. Поскорее отыскать Боль, освободить её и покончить с всевидящими, раз и навсегда освободив этот мрачный мир от нависшей угрозы.
    Палач проверил нижнюю часть храма. Ни души. Никаких хранителей, которые бы преградили ему дорогу. Всегубитель так привык уже к этому. Он понял, что Боль будет на самой вершине. Возможно, там его ждёт западня. Новые испытания, от которых Амулий уже устал. Постоянные проверки его силы. Его непоколебимости и стойкости. Мир так враждебен. Так зачем же его спасать? Все ли миры такие? Все ли существа такие, как его враги? Все ли существа такие же…как он? Амулий стал подобен своим врагам. Без сожалений, стремящийся сокрушить своего врага ради поставленной кем-то цели. А проделав путь, что делать дальше? Искать новую цель для уничтожения? Или же заняться созиданием? Познать миры. Защищать их. Безусловно, всевидящие заслуживали гибели, иначе они принесли бы гибель всем мирам. Амулий долго размышлял, лишившись былой концентрации. У него появилась мечта. Получить разрешение созерцателя беспрепятственно путешествовать между мирами. Взамен он мог бы предложить защиту всем мирам.
      
      Анкария и хранитель порталов приближались к храму созерцателя.
 - Ох, сколько прошло времени с тех пор, как я в последний раз была здесь. Когда играла в куклы, будучи ребёнком. Когда у меня был отец, и я радостно гуляла по саду, - Размышляла Анкария вслух, - Всё это так было давно. Вечность назад. Но когда братья возжелали большего, и тоже не удержалась. Мне захотелось власти. И меня изгнали. Братья предали, попытавшись отнять мою душу.
 - Он простит вас. Вот увидите, госпожа, - Хранитель поддержал Анкарию, которая очень волновалась перед встречей с отцом.
 - Надеюсь. Сейчас он слаб и нападать не станет. А значит выслушает всё зачем я пришла. Он всегда любил меня больше всех. Однако отправил палача за моей головой, - Анкария опустила голову.
 - Он не мог смириться с утратой. И не мог позволить вторгнуться в другие миры для их уничтожения.
 - Я понимаю. И моё чувство вины гложет меня.
     Храм не был заперт на засовы, поэтому путники без труда проникли внутрь.
 - Всё так обветшало, - Анкария снова впала в воспоминания, - Всё такое тусклое. В этом виноваты мы. Виновата я.
 - Мы всё исправим, - хранитель вторгся в воспоминания.
 - Да. Мы всё исправим. Мы подарим этому миру покой. Он так настрадался за эти века. Он так устал от нас. Повсюду хаос. Этот мир умирает. Этот храм умирает. Здесь больше ничего нельзя создать.
 - Есть шанс исправить всё.
 - Нам нужно идти в кузницу жизни. Отец должен быть там. Насколько хорошо я его помню.
     Созерцатель стоял и смотрел вдаль усталым взглядом. Он облокотился на каменный балкон. Мрачные небеса, молчание. Лишь изредка ветер пролетал мимо. Созерцатель тяжело дышал. Он никак не мог оправиться после выплеска своих сил в Амулия. Созерцатель ощущал закат этого мира. Эпоху увядания. Тоска и печаль поселилась в сердце. 
     Анкария и её стражник вошли в священную комнату, где зародилось начало многих миров и многих существ. Созерцатель услышал шаги. Он обернулся и увидел дочь свою.
 - Здравствуй, - робко произнесла Анкария, опустив голову вниз.
 - Здравствуй, - тяжело проговорил созерцатель, - пришла убить меня?
 - Нет. Я… пришла просить прощения. Я поддалась искушениям. Я…
 - Если это правда, - перебил вдруг созерцатель, - то я прощаю тебя. Я многое вижу. Тебя долго мучила совесть. Ты помогла моему созданию. Оказав помощь ему, ты помогла нам всем.
 - Отец, - прошептала Анкария и бросилась в объятия к своему отцу.



     Долго Амулий добирался по заброшенному некогда запечатанному храму. Башня была огромной и величественной. На стенах фресками повествовалась история, которую передал созерцатель палачу. Когда путник убедился, что никакой угрозы в храме нет, он шёл уверенней, не боясь ловушек и врагов за углом. Амулий поднялся почти на саму вершину, где шёл снег. Он вышел на открытую овальной формы каменную площадку, которая концом опиралась на изогнутый каменный столб.
    
 

     Наконец Амулий нашёл её. Боль. Она находилась почти у самого края площадки. Снег нежно ложился на её плечи, руки, спину, чтобы не вызвать гнева. Палач подошёл ближе и увидел, что страж была покрыта слоем льда. Она была одета в старое платье с зелёными и лиловыми полосками высоким воротником. Вместо рук у Боли торчали толстые деревянные ветки. Над её головой, по обе стороны, слева и справа, словно в невесомости, парили две больших каменных глыбы и две больших звёздочки с тремя загнутыми лезвиями. Льняная ткань закрывала рот и нос. Когда Амулий подошёл совсем близко, копья воссияли напротив стража. Души Саллустиаса и Керкиона были порабощены, и Боль открыла глаза. Лёд треснул и рухнул вниз.
 - Не многим суждено похвастаться смелостью пробудить древнего стража. Но я спала слишком долго, чтобы обрушить на тебя свой гнев за то, что ты потревожил мой покой, - сказала Боль, отряхаясь от остатков льда на её теле, - Но чтобы пробудить меня, нужна не только смелость. Причина. Весомая причина. ибо добраться до меня было не просто.
 - Ты права, страж. Добраться до тебя – это целая история, - Амулий не почувствовал угрозы и говорил с Болью на равных, - И причина моего пути и твоего пробуждения весомая.
 - Говори.
     Амулий поведал страже всю историю со дня своего создания. Ничему Боль не была удивлена. Она молча слушала. Будто предвидела причину своего пробуждения.
 - Путник, - перебила Боль, - Многого не знаешь. Многого не видишь. Думаешь, я по своей воле загнала себя на вершину баши и сковала льдом?! – вскрикнула она зловещим голосом, - Я хотела убить их. Всевидящих. Так они себя называют, но они, как и ты многое не видят. Тогда ещё всё только начиналось. А этот мир был благоухающим цветущим садом, где царил мир и покой. Умершие существа приходили сюда. Мир мёртвых. В каждом мире находится наш приспешник, который указывает путь к нам. Я была защитницей этого царства. Наделённая вечной жизнью, я со своей сестрой охраняла покой. Всевидяще и их сестра не имели право покидать этот мир. Тогда то всё и началось. Их возмущение не знало границ. Их ярость показала всем, что приходить в этот мир не стоит, но возвращаться было поздно. Дети созерцателя обрушили свой гнев на всех. И когда я хотела уничтожить врагов, но их отец мне этого не позволил. Он прогнал своих чад далеко. К чаше бездны. Сквозь неё приходили и уходили души. Сейчас в ряд ли кто-то приходит. Все миры знают, что здесь опасно. А может и не все. Созерцатель напустил проклятье на мою сестру, окутав её в кислотный туман, выбравшись из которого, она просто исчезнет. Меня же…, - Боль указала на себя.
 
 
 - Почему так? Как это может быть? Ведь он создал меня, чтобы я убил их.
 - Возможно он передумал. А возможно тут что-то другое. Решать тебе. Я не трону тебя ибо ты не виноват ни в чём. Но я убью всевидящих вместе с созерцателем. Он скрывал правду от тебя, надеясь, что ты просто выполнишь грязную работу.
 - Анкария наш союзник. Не трогай её. Это она помогла мне тебя пробудить. А на остальных мне наплевать.
 - Да будет так. Твоё дело сделано, путник. Ступай с миром. Я отправлюсь со своей сестрой к всевидящим. Против меня они - ничто.




                Ложь.

          Созерцатель и его дочь долго вспоминали многие моменты из жизни. Вспоминали времена, когда Анкария была ещё ребёнком, потом её юность. Хранитель позволил им быть наедине. Он незаметно вышел в другую комнату, рассматривая округу, представляя себе, как всё это выглядело раньше, когда мир мёртвых процветал.
     Мир мёртвых процветал за счёт обмена энергией, когда путь через чашу бездны был открыт, и мёртвые свободно посещали его. Но в результате отсутствия этого обмена мир постепенно начал разрушаться. Многие существа успели сбежать. А те, кто не успел, вынуждены были блуждать по увядающим местам, вспоминая ушедшее время процветания.
     Не смотря на то, что созерцатель создал многое, в том числе миры и существ, отцом он считался лишь для всевидящих и для Анкарии, потому что отдал им больше половины своей души. А для созидателя – это огромно.
     Созерцатель и его дочь улыбнулись, затем повернулись друг от друга в разные стороны, опустив глаза. Вдруг и Анкария и её отец выхватили нож, который у обоих был спрятан в сапоге. Держа оружие, направленное друг против друга, они снова улыбнулись.
 - Ты хотел убить меня, - произнесла крылатая.
 - Ты тоже, - ответил созерцатель, - Этот мир умирает, дочь моя. Скоро нам всем придёт конец. Мы никогда не переродимся, как бесчисленное множество существ в других мирах. Я не смогу стать душой после гибели. Как и ты. Я так создан и так создал вас. Мы растворимся в небытие, как и многие миры, предшествовавшие этому. Как и наши прародители. Вместе с мирами, созданные ими. Я отниму твою жизнь. Твоей энергии, которую я запечатаю в этом маленьком сосуде, - созерцатель показал маленький красный энергетический шар с пятью нитями, которые соединялись с пальцами, и снова растворил его, -  хватит, чтобы открыть чашу.  Я уберусь прочь из этого проклятого места.
 - Нет. Это я заберу твою.
     Ножи врагов схлестнулись.




      Боль и Тайна стояли возле порталов. Они просто ждали, когда всевидящие явятся через один из них. Враги почувствовали открытие этого места. Его пробуждение. Всевидящие почувствовали, что порталы были распечатаны неким существом, что создал созерцатель, а значит, он слаб как никогда. Боль и Тайна, окутанная небольшим туманом, притаились за большим камнем, находящимся рядом с порталами.
     Всевидящие явились. Они никак не хотели упустить шанс уничтожить созерцателя. Ведь они так долго ждали этого. Настолько долго, что со временем стали просто слепы. Словно только что родившиеся котята. Они не смогли предвидеть появление стражей этого мира. Надеясь, что Амулий – это последняя капля отчаяния их отца. Надеялись, что слабый создатель создал всего лишь слабое существо, не способное победить их пятерых. Когда всевидящие вышли из портала, Боль взмахнула рукой, запечатав для врагов путь назад. Порталы снова охладели, а отворить их могли только стражи, Анкария, созерцатель и хранитель. Всевидящих застали  врасплох.
 - Вот мы и встретились снова, - проговорила Тайна.



     Анкария вонзила нож своему отцу прямо между рёбер в область сердца без колебаний. Иначе, замешкаясь в своём решении, она была бы уже мертва. Созерцатель пал на холодный пол. Кровь потекла из-под лезвия. Крылатая вытянула руку к врагу и притянула энергетический шарик из тела, который потом завис в воздухе над трупом. Шарик растянулся, приняв форму пластины. Частицы энергии мёртвого созерцателя направились вверх. В пластину были собраны частицы, после чего шарик снова принял свою форму и исчез в руке Анкарии. Это увидел Амулий, который приближался к храму созерцателя. Хранитель забежал в комнату в тот же момент. Он не мог поверить тому, что увидел. Крылатая обернулась.
 - Ты убила его. Чтобы сбежать. Ты всё это время лгала мне о том, что раскаиваешься. А на самом деле ты просто мечтала сбежать из этого мира до его разрушения, - он приближался к Анкарии, которая была готова и к этому бою заранее.
 - Презираешь меня? Лучше бы помог. Я сбегу из этого мира. Когда Боль и Тайна покончит с моими братьями, которых я ненавижу. Я помогла Амулию пробудить стражей не для того, чтобы они потом уничтожили и меня.
 - Готовься. Я не пощажу.



     Боль и Тайна молча стояли рядом с пятью трупами. Их месть свершилась. Они восстановили порядок, некогда существовавший в мире мёртвых. Как и говорил созерцатель, всевидящие просто исчезли, навсегда перестав существовать. Тайна тяжело дышала. В отличие от Боли, которая спала и набиралась сил, она бодрствовала среди кислотного тумана. Бой дался ей тяжело, но всё же сёстры не были ранены.
 - Наконец-то, - произнесла Боль.
 - Я чувствую, как мир умирает. Нам необходимо вдохнуть в него силы.
 - Мы должны отправиться к чаше.



       Не смотря на мастерское владение ножом, Анкария всё-таки была побеждена. Однако цена была высока. Смертельно раненый хранитель упал на пол. Амулий не успел. Когда он ворвался в комнату, существо было уже мертво. Когда палач подошёл к трупам ближе, он услышал глухой гул вдали. Зелёно-синий свет стелился повсюду и проникал в твердь, которая, словно оживала и насыщалась. Боль и Тайна исполнили задуманное. Они окунулись в чашу бездны, пожертвовав собой ради спасения мира мёртвых. Портал был распечатан и насыщен. Но Амулий не поспешил сбежать прочь. Его миссия теперь – защищать царство мёртвых и принимать души существ. Он – новый созерцатель мира мёртвых.