Третье желание, или Зигзаг невероятности

Будь то лето или зима, Захар Белкин без стоящего улова с рыбалки возвращался редко. Однако сегодня, видимо, был как раз такой исключительный случай. Уже несколько часов сидел он, плотно закутавшись в тулуп, на льду поселкового пруда, а весь результат этого сидения составлял пяток рыбешек, пригодных разве что на ужин коту – невозмутимо-независимому лодырю Ваське.

Захар уже было решил, что сегодня здесь больше делать нечего. Но в этот самый момент леску вдруг потянуло с такой силой, что он едва не сорвался с места.

«Вот это добыча! Только бы леска не лопнула, только бы не лопнула!» – охваченный внезапным приливом рыбацкого азарта, торопливо повторял Белкин про себя, осторожно подводя к лунке огромную рыбину. Захару пришлось изрядно повозиться, расширяя лунку до размеров небольшой проруби – иначе добыча не пролазила. Наконец из воды показалась гигантская щучья голова, затем на лед легло и чешуйчатое стремительное тело. Увидев рыбину целиком, Захар аж присвистнул – такого чуда ему еще не попадалось! Рыба тянула кило на пятнадцать, не меньше – честное слово! Ему бы никогда и в голову не пришло, что в их пруду могут водиться такие красавицы!

«Акула, чистая акула!» – восхищенно прищелкивал он языком, заходя к рыбине то с одного, то с другого боку.

И вдруг Захар поймал себя на странном ощущении – будто рядом находится кто-то еще. Он резко обернулся, но увидел лишь нескольких таких же, как и он сам, рыболовов, неподвижно сидящих у своих лунок вдалеке друг от друга. Однако тревожное беспокойство не проходило. Охваченный каким-то неясным предчувствием, Захар начал торопливо укладывать снасти, собираясь домой. И тут в его ушах явственно прозвучало:

– Помоги мне!

Захар еще раз оторопело огляделся. Вблизи по-прежнему никого не было. Только била хвостом об лед пойманная щука. Но чтобы рыба заговорила человечьим голосом – такое только в сказках бывает!..

«Ничего себе, досогревался! – злясь на себя, подумал Захар. – Нет, надо на этом деле крест ставить, пока не поздно!» И, выхватив откуда-то из недр тулупа бутылку, недовольно булькнувшую доброй половиной содержимого, он в сердцах швырнул ее об лед.

Но наваждение не прекратилось.

– Помоги мне! – вновь зазвучало в ушах.

Захар так и впился взглядом в свой трофей. Щука тоже смотрела, казалось, прямо ему в глаза. Она, конечно, не говорила. Даже рта не раскрывала. Но Захар тем не менее совершенно отчетливо, на безукоризненном русском языке воспринял все, что она хотела ему сообщить.

Так ли, как надо, понял щукины объяснения Захар, не так ли, однако докумекал, что те, невероятно далекие от Земли, кто создал это (рыбой свою добычу он называть уже не решался), один пустячок недоработали. Здорово придумали, черти: все, что нужно для жизни и работы, может оно из одного воздуха брать. Верно рассчитали: что бы ни случилось, уж без воздуха-то на Земле никак не останешься. Да только упустили из виду, что жить-то оно должно в Сибири, где вода на добрых полгода льдом покрывается – нос подышать не высунешь! Дело понятное: среди людей и не такие промашки бывают. А оттуда, из такой дали, и вовсе каждую мелочь загодя не предусмотришь, тем более что в смысле природы дома у тех все по-другому устроено. Вот и чувствует оно – коли не подышит сейчас хоть немного воздухом, совсем до весны не дотянет. Для того и цапнуло крючок. И уж совсем по-сказочному обещает за помощь три желания исполнить…

Никогда в жизни не чувствовал себя Захар таким ошарашенным. Нельзя сказать, чтобы он проявлял к проблеме межзвездных пришельцев особый интерес – других дел хватало. Однако когда к хозяйке заходила посудачить Лиза-почтальонка, непременно просил ее захватить «Технику – молодежи» и с интересом читал все, что там писали про неопознанные летающие объекты. Да еще иногда, глядя вечерами на звезды, думал о тех, кто, может быть, смотрел сейчас оттуда на него. Поэтому сама по себе загадочная рыбина его не очень удивила: что встреча братских цивилизаций рано или поздно произойдет, он не сомневался. Только уж больно буднично они встретились. Нет, не таким представлялось Захару это событие – непременно с митингом на площади, с духовым оркестром, с речами на трибуне и почему-то с обязательным разрезанием красной ленточки.

Но что делать: как свиделись – так и свиделись. И требуется сейчас оказать представителю братьев по разуму всяческую помощь – так понимал Захар Белкин свою задачу.

– Ты, это, погоди немного, – разговаривая с неизвестным существом, постепенно приходил он в себя. – Все, что надо, сделаем в лучшем виде, не сомневайся. Что ты за птица, мы понимаем и, конечно, рады безмерно, что на нашей территории объявилось. Очень правильно, должен сказать, сделало. Хочешь, я сейчас районную власть приглашу. Или учителя физики – он тут недалеко живет. Тебе с ним беседовать-то сподручней будет…

«Не надо!» – повелительно просигналила своим непонятным способом чудо рыба.

Захар опять смутился. У него было много вопросов. До сих пор он так и не понял, что перед ним – живое существо, каким-то образом замаскированное под земную рыбину, или такой шибко хитроумный автомат. Потом надо было обязательно выяснить, с каких звезд эти братья по разуму родом. Да и о всяком другом порасспросить хотелось – не каждый ведь день с инопланетными уполномоченными беседовать доводится…

– Ну ладно, отдыхай, дыши себе. Я про воздух-то понял, что, вроде, кроме воздуха, ничего тебе не требуется. Но это я так понимаю: обойтись можешь, а для души-то все равно чего-нибудь такого хочется. Я вот немного окуней наловил – хорошие окуни, попробуй. Хлеб еще у меня с собой, сало… А если ты… это… неодушевленное, я машинного масла могу принести или там бензинчику. Опять же если в амперах нужду имеешь, скажи, не стесняйся – я аккумулятор с мотоцикла сниму. Свежие амперы, недавно подзаряжал…

«Спасибо, не беспокойся, – тем же способом сигналило существо. – Все, что мне от тебя надо – это помочь вернуться в воду. Обещание свое я помню: поможешь – исполню три же-лания».

– Любых? – на всякий случай уточнил Захар.

«Любых. Только чтобы от этого никому вреда не было».

– Как же ты про мои желания узнаешь?

«А когда тебе моя помощь потребуется, подумай обо мне – и все, как ты хочешь, исполнится!»

– Ловко! Только как же ты их из-под воды исполнять будешь?

«Очень просто. Проникну через пятое измерение в параллельное антипространство и в поле нереализованных возможностей сублимирую вектор зеркальной причинности в антивремя с экстраполяцией на настоящее и будущее».

Услышав такой ответ, Захар посчитал, что пора сменить тему. Но, как назло, в голову ничего путного не приходило. Эх, знать бы заранее об этой встрече! Уж тогда бы он не оплошал!

– А как жизнь-то у вас там – ничего? – только и нашелся что спросить Захар.

«Для тех, кому наш мир родной – очень хорошая жизнь».

– Оно конечно. Любому слаще родины ничего нет. Главное только, чтобы мир был… Ну а лететь-то к вам далеко?

«Очень далеко. Я даже не смогу тебе этого объяснить. А теперь опусти меня обратно в воду. И спасибо тебе за помощь!»

– Подожди! Я же столько еще спросить хотел!

«Извини, как-нибудь в другой раз подробнее поговорим. Мне пора!»

Что ж, желание гостя было для Захара законом. Он аккуратно взял чудо-щуку на руки и осторожно опустил во все еще тесную для нее лунку.

*  *  *

«Эр. Рыкин» – подписал Эрнест привычным росчерком очередной разящий фельетон о требующей ремонта скамейке в предбаннике поселковой бани и блаженно откинулся на спинку стула.

Имя ему родители дали хорошее. Звучное имя – ничего не скажешь. Как у Хемингуэя. А вот с фамилией подкачали. Ну что за фамилия для творческого человека – Пискляев! Даже подумать – и то смешно. Поэтому под своей фамилией кроме паспорта он значился только в гонорарной ведомости и в исполнительном листе. Во всем прочем он был Эр. Рыкиным – очеркистом, фельетонистом, репортером, хроникером и поэтом районной прессы. Придуманный им псевдоним рычал и клацал зубами – мол, попробуй, съешь меня! – и этим чрезвычайно нравился Эрнесту.

Дверь, скрипнув, отворилась, и в полутьме коридора Эрнест увидел фигуру, смущенно мявшую в руках шапку.

– Заходите, папаша, не стесняйтесь! – добродушно крикнул он посетителю. – Выкладывайте, с чем пришли…

Посетитель переступил порог и здесь, в ярком свете искрящегося за окном погожего декабрьского полдня, Эрнест разглядел, что это в общем-то не очень и папаша, а, скорее, ядреный мужик в самом расцвете сил. Впрочем, ошибки Эрнеста смущали редко.

– Белкин я, Захар Фадеевич, – представился вошедший. – Хочу через газету общественность оповестить…

– Общественность – это могучая сила, – посчитал нужным констатировать Эрнест. – О чем оповещать-то будем? Под рубрику «Не в бровь, а в глаз» или «Так поступают хорошие люди»?

– Не… Шибко удивительная история со мной приключилась. Про нее и хочу рассказать. Ученые, может, об том ничего еще не знают. Да и начальству полезно прочитать будет.

– Мы начальству, понимаешь, не указчики. Оно само, как говорится, разберется, что ему полезно, а что – не очень… Ну ладно, история-то твоя в чем заключается? – Эрнест уже привычно перешел на «ты».

Захар неторопливо, со множеством деталей и отступлений, начал излагать происшедшее с ним на льду поселкового пруда. Эрнест сначала слушал с интересом, потом с иронической улыбкой, а когда Белкин дошел до обещания щуки исполнить три желания, репортер, хроникер, очеркист и фельетонист не выдержал:

– Слушай! А печки самоходной там случайно не было? Ты чего мне мозги пудришь, сказку про Емелю рассказываешь? Зачем пришел? Есть дело – говори, нет – мне делом заниматься не мешай!

– Да я же про дело и толкую… Все как есть обсказал – так и было.

– Так уж и было?

– Меня, понимаешь, отец с матерью врать не учили!

– Ну ладно, ладно, будет, чего в бутылку-то сразу лезешь? Работа наша такая – как говорится, подвергай все сомнению. Потому что понимать надо: бухнешь в колокол, не заглянув в святцы, а звон-то на весь район выйдет. Да и в области прочитают. Может, все же померещилось тебе – на зимнюю рыбалку не с кефиром ведь ходишь…

– Да как же померещилось, когда я чуду-юду эту и видел, и слышал – вот как тебя сейчас – и в собственных руках держал?

– Ну не заводись, не заводись! Ишь как просто все – возьми да напиши! А как твое чудо-юдо в гносеологическом аспекте согласуется – об этом Пушкин думать будет, да? Отвечать-то за твой субъективный идеализм мне придется… – Эрнест страшно любил всякие заковыристые слова, и чем сильнее был скрыт от него их смысл, тем больше они ему нравились. – Знаешь, что мы сделаем? Мы это чудо практикой проверим. Как говорится, задействуем критерий истины. Ты себе первое желание уже задумал?

– Ну, задумал. А дальше что?

– Вот как оно сбудется, так про рыбу и напишем. Что за желание-то?

– Желание нехитрое. Мы с хозяйкой долго судили, чего такого пожелать, чтобы и нам польза была, и никому другому зла не причинить, и щучье слово испытать. И придумали выигрыш в «Спортлото» попросить.

– Выигрыш? Не факт. Чем черт не шутит – и без щуки совпасть может. Редко, но бывает. Ты карточку-то уже заполнил?

– Не. Чистая еще.

– Вот сейчас при мне и заполнишь. И знаешь что? Заодно напиши-ка на этих листках счастливые номера на три тиража вперед. Если уж здесь все отгадаешь – значит, действительно, чего-то твоя щука стоит. И результат эффективный сразу будет… Как полагаешь, рыбе твоей все едино – один тираж сделать по твоему желанию или три?

– Да, думаю, если ей действительно такое по силам, то хоть тридцать три…

– Ну и лады!

Эрнест подождал, пока Захар неторопливо напишет все цифры, положил листки в три конверта, заглянув в календарь, пометил на конвертах даты тиражей и убрал их в ящик стола.

Как только посетитель покинул кабинет, Эрнест тоже стал быстро собираться.

«Ну, люди! – думал он, надевая шапку и застегивая пальто. – С чем только к нам не идут! Чудо-рыба ему, понимаешь, под этим делом привиделась!»

Он вышел на улицу.

«Да, хромает у нас воспитательная работа еще, ой как хромает! – острые мысли иголками покалывали черепную коробку торопливо пересекавшего поселковую площадь Эрнеста. – В преддверии двадцать первого века, можно сказать, живем, и такое дремучее невежество! Инопланетяне, видите ли, объявились! Да еще чуть ли не в виде русалок. Только нашего поселка им для полного счастья не хватало!»

Эрнест подошел к газетному киоску, стоящему у входа в универмаг.

«Уж разъясняем, разъясняем, – никак не мог успокоиться он, – а все без толку… Ну сколько можно в чудеса верить?!»

– Карточку «Спортлото», пожалуйста! – протянул он киоскерше мелочь.

«Как вот такого разубедить?» – подумал напоследок Эрнест. И, чуть отойдя в сторонку, быстро зачеркнул шесть клеток: две – первых попавшихся, а четыре – из тех, что запомнил на карточке Белкина. Больше четырех номеров Пискляев угадывать не хотел: сразу два крупных выигрыша в их небольшом поселке – это ведь могло показаться подозрительным…

(Продолжение http://www.proza.ru/2014/05/22/1550)