Жизнь с Лией. И без неё. Обновл

Светлой памяти
моей любимой жены,
человека удивительно чуткой,
доброй и жертвенной души, -
Лии Кирилловны Бойко,
с любовью и благодарностью
посвящаю эту книгу.

Александр Бойко




ЖИЗНЬ С ЛИЕЙ.
И БЕЗ НЕЁ…


РЕАЛЬНОСТЬ
И
МИСТИКА








Донецк - 2010
 
ББК 84
Б77

Бойко А.А.
Б77 ЖИЗНЬ С ЛИЕЙ. И БЕЗ НЕЁ... Реальность и мистика. – Донецк, 2010. – 419 с.


У автора книги ушла в мир вечный любимая жена. Он вспоминает разные этапы из их совместной 32-летней жизни.
Размышляет о мистической тайне встречи в этом мире двух любящих душ, которым таинственно предназначено свыше исполнить, в одной брачной «упряжке», их общую, всегда нелёгкую семейную миссию.
На своём жизненном пути мы неизбежно теряем дорогих нам людей. Немало потерял их и автор.
О любви и верности, терпении и самоотверженности наших любимых идёт разговор на страницах этой книге.
А также о тех, кто шёл рядом с нами в земной жизни, а ныне таинственно бродит в мирах вечных, но продолжает любить нас и помогать нам даже «оттуда».
И о том, что смерти нет, а любовь вечна, как вечны наши любимые и мы сами.
А ещё автор пытается заглянуть в напрочь забытый землянами и полный тайн мир вечности, куда ушла его любимая и другие, дорогие ему люди. И куда, раньше или позже, уходить каждому из нас.
И ещё о многом другом, светлом и горьком, радостном и печальном, удивительном и мистическом рассказывается в этой книге.


ББК 84

ISBN 978-966-1586-00-9

© Бойко А.А., 2010



От автора.

ЛЮБИМЫЕ, КОТОРЫХ МЫ ВЫБИРАЕМ.


1.
Ссора-разлучница и помощь третьего.

В жизни каждого из нас бывают особой значимости кризисные моменты. Ответственность их в том, что в такие минуты нами делается судьбоносный выбор, - далеко не всегда нами внятно осознаваемый. В такой момент таинственно решается: останется ли в нашей судьбе этот конкретный человек (претендующий сейчас на звание любимого и единственного) или он навсегда выпадет из нашей судьбы, а место его займёт, раньше или позже, кто-то другой…
Помнится, в дальнейшей нашей совместной жизни мы с Лией не раз вспоминали этот случай, после которого пути наши могли кардинально разойтись в разные стороны.
Но не разошлись…
Произошло это во многом благодаря третьему человеку.
На ту пору мы ещё не были женаты, но уже всерьёз любили друг друга. В тот день мы с Лией крепко поссорились. В конфликте была виновата она. То ли по беспечности, то ли по наивности Лия тогда сильно оскорбила меня. Жёстко и непримиримо я заявил ей, что между нами всё кончено и ушёл домой.
Было, конечно, горько и тяжело на сердце от происшедшего, но идти на попятную я не собирался.
Прошёл день, второй, наступил день третий.
Мы с Лией в ту пору работали операторами газовых котельных в ЖКО города Рубежное Луганской области. Прямым начальником у нас был мастер по газовым котельным: человек добрый и чуткий, сострадательный и совестливый. К сожалению, жена у него была очень ревнивая и периодически устраивала ему громкие скандалы на почве ревности.
Все, кто знали этого человека, весьма сочувствовали ему, ибо он являлся полным антиподом блудника. Всеми силами этот чуткий и светлый человек старался избегать ситуаций, которые могли бы дать повод его жене для ревности. Но, несмотря на все его старания, жена, словно искусный фокусник, находила всё новые и новые поводы для скандалов.
Поэтому я не стану тут сообщать его истинную фамилию. Наречём этого доброго человека фамилией Затонский. 
Каким-то образом он узнал о нашей с Лией ссоре. Спросил деликатно у меня об этом, я ответил непримиримо, что у нас с ней все кончено. А через час-полтора ко мне в котельную пришла Лия. Смущённо сказала, что её послал Затонский, и попросила у меня прощения, признав, что была не права. Слёзы катились по её щекам, и она просила хотя бы простить её, не претендуя на продолжение наших отношений.
Я никогда не был злопамятным. А в тот момент в сердце своём, к собственному удивлению и радости, я вдруг обнаружил, что совсем не обижаюсь на свою любимую Лиичку и, оказывается, незаметно для себя уже простил её.
Потому вскоре мы уже с ней радостно обнимались и целовались. И были счастливы, что всё так хорошо завершилось.
Анализируя позже ту ситуацию, мы с Лиичкой приходили к выводу, что без вмешательства доброго нашего мастера конфликт тот не мог благополучно разрешиться. Ибо я не собирался первым мириться, а Лия была убеждена, что я её никогда не прощу.
Проявив настойчивость и терпение, мастер убедил плачущую Лию, что надо идти ко мне на работу (кстати, расстояние между нашими котельными было буквально 200-250 метров) и просить прощения. Просить для начала не примирения, а хотя бы простого прощения. Он был всего лишь на какой-то десяток лет старше нас, но сердце имел чуткое и мудрое…
Доброго нашего мастера мы с Лией потом не раз искренне и от всей души благодарили. Желали ему всяческого добра и любви. А он улыбался по-доброму, иной раз светло и легко, а в другой раз задумчиво и грустно. Желал нам всегда любить и прощать друг друга. И обязательно быть бережней друг к другу. Иногда добавлял, что завидует нам.


2.
Ревность, убивающая любовь.

Через год или полтора добрый наш мастер уехал из города.
Знающие его люди говорили, что он не выдержал скандалов ревнивой жены и потому уехал. А ещё он очень страдал, говорили, что приходится разлучаться с детьми (кажется, мальчиком и девочкой), которых он очень любил.
К сожалению, никто не мог ему помочь в налаживании его собственной семейной жизни. Жена обычно плакала и раскаивалась после своих ревнивых скандалов, обещала ему, что больше такого не будет. Но через некоторое время опять срывалась и закатывала мужу ещё более дикий и страшный концерт.
Видимо, была жена мастера психически нездоровым человеком. Но кто у нас считает ревность болезнью? Тем более, кто в ту пору умел лечить такую болезнь? Особенно в провинции.
Гораздо позже, занимаясь духовным целительством, мы с Лией Кирилловной научились помогать с Божьей помощью некоторым из таких ревнивых мучителей-страдальцев. Разумеется, помочь в исцелении таких людей удавалось далеко не всегда и тому находилось много конкретных причин. Но это уже отдельный разговор…
Приходится также с горечью констатировать, что находились люди (как правило, женщины), которые, бывало, провоцировали несчастную ревнивицу на эти конфликты своими глупыми домыслами, дурацкими фантазиями, а то и вовсе бредовыми, шизофреническими подозрениями в отношении её мужа. Чаще же сама ревнивица домысливала в «нужном» направлении разные житейские ситуации.
А поводов для этого можно было найти сколько угодно. Среди работников газовых котельных большую часть составляли женщины разных возрастов. Среди них было немало молодых и красивых. И любое общение мастера с такой работницей можно было, при желании, раздуть до любых уродливых и диких фантазий, сплетен и скандалов.
Вообще, чтобы не было подобных конфликтов, мужу и жене надо уметь сознательно и решительно противостоять подобным провокациям и испытаниям. Ведь в жизни семейной и без того хватает разного рода проблем, нередко сложных, а то и трудноразрешимых.
Скандальная, необузданная ревность способна отравить самую крепкую любовь и превратить жизнь семейную в самый настоящий и мучительный ад. У кого-то этот убийственный процесс проходит медленно, а у иных из-за ревности любовь и семья разваливаются очень быстро, поражая окружающих страшной и разрушительной силой этой коварной страсти.
Мы это поняли с Лией на примере горькой семейной драмы нашего мастера и договорились стараться не отравлять друг другу жизнь подобными конфликтами. Оглядывая пройденный нами совместный путь, могу сказать, что в принципе, нам это удалось. Хотя совсем жить без конфликтов, связанных с ревностью, разумеется, не получалось. 
Как сложилась дальнейшая судьба нашего доброго мастера, этого чуткого и светлого человека, - мне, к сожалению, неизвестно…
 

3.
Помоги ближнему своему
в исполнении его миссии.

Таинственна и мистична жизнь любого человека, - странника земного… Загадочным образом из напрочь забытых землянами небесных сфер воплощается в мир земной душа каждого из нас. И каждый из нас проходит здесь, на земле, свой уникальный путь. Здесь исполняет человек свою неповторимую, очень нелёгкую, а временами безмерно тяжкую крестную земную миссию.
По сути, вся жизнь человеческая (от первого и до последнего вздоха) это путь испытаний, борьбы, радостей, утешений и разочарований.  А также неизбежное несение крестов (личных и семейных) от момента нашего рождения и до ухода из этого мира.
Благо, когда рядом с нами идёт по жизни верный, чуткий и просто добрый человек, который тащит и свой нелёгкий крест, и рядом идущему норовит помочь. И горе иметь спутника, который норовит сбросить свой крест на ближнего и пробежать по этой жизни налегке, не понимая, что тем самым лишь усугубляет свой крестный земной путь.
Вообще, надо каждому из нас чётко осознать, что земная миссия не бывает лёгкой ни у одного человека. Более того, крестный путь проходит на земле любое живое существо: от человека до малой козявки.
«Бог терпел и нам велел…» - говорили наши мудрые предки, подбадривая друг друга в годину тяжких и горьких житейских испытаний, бед или напастей. Они помнили, что крестный путь прошёл на земле даже Бог, когда воплотился здесь в человеческом облике для исполнения Своей таинственной миссии.
Почему так происходит? На то есть свои причины, о которых мы будем говорить отдельно.
А в назначенный свыше час каждая душа таинственно уходит отсюда домой, к любимым своим Небесным Родителям. Ко всем, кто ждёт её с любовью там, на небесах. Там её истинный Дом.
Но ведь и земля тоже была родным домом для любого человека, прожившего здесь жизнь. И у каждого (или почти у каждого), ушедшего отсюда, остались здесь любящие его, близкие и родные люди. И для любого из оставшихся на земле уход в мир вечный любимого человека, - тяжёлый удар, горе и страдание.
Даже если остающийся на земле человек верующий и понимает, что смерти нет, а есть таинственный переход усопшей любимой души в мир вечный. В мир намного более прекрасный и несравненно более справедливый, чем временами добрый и светлый, но часто скорбный, а иной раз и вовсе поразительно несправедливый мир земной.
Мы говорим сейчас о душах, любящих Бога. О душах, пришедших от «нижних» или из преисподней, речь здесь не идёт. Таких приходит относительно немного на землю, и они Бога ненавидят, даже если на словах клянутся в любви к Нему. Это те, кого называют волками в овечьей шкуре, люди с холодной кровью (хладнокровные, как часто уважительно и почтительно называют их многие из числа наивных, но, к сожалению, духовно малограмотных чад Божьих), люди бессовестные и бессердечные.
Пришедшим от нижних такое прекрасное чувство, как любовь, просто непонятно и неведомо. Они смеются над ним. И крутят у виска, насмехаясь и издеваясь над чокнутыми влюблёнными.   


4.
Когда уходят наши любимые…

Любовь… Самое удивительное чувство из всех, которые возникают в отношениях между душами и сердцами. Не только на грешной земле, но и на восхитительных небесах.
Но прекрасное это чувство бывает нередко настолько внешне простым и неброским, что не всякий из нас узнает его. Иной беспечный человек осознаёт, что истинная любовь посетила его в этой жизни лишь после того, как потеряет её, - нередко, окончательно и безвозвратно.
Имеется, в данном случае, не юридический развод. Хотя и после разводов бывают у людей тяжкие страдания, а также запоздалые раскаяния и прозрения. Но ошибку с разводом можно, иной раз, исправить.
А вот уход дорогого и любимого человека в вечность для любого из нас потеря непоправимая, потеря горькая и безвозвратная. Но что же нам делать? Как выживать, когда посетила нас подобная трагедия, подобная беда и печаль?
Впадение в истерику и всякого рода претензии к Богу по этому поводу ничего, кроме вреда не принесут. И не только нам, но и нашему усопшему.
А ведь, по сути, от того, как мы относимся к факту ухода из этого мира дорогого нам человека, во многом зависит и наше с ним последующее духовное общение (общение двух душ, находящихся в разных мирах), и эффективность нашей молитвенной помощи дорогому нашему усопшему.
Более того, от нашего отношения к его уходу с земли в немалой степени зависит его судьба в вечном мире. Будет ли он там жить и полноценно исполнять свою новую миссию в радости, покаянии и любви к Небесным Родителям и ближнему? Или же будет беспомощно маяться и страдать, жестоко придавленный безмерно тяжкой чугунной плитой наших безутешных страданий о нём?…
Затронутая тема громадна и неисчерпаема. Я пытаюсь говорить и размышлять о ней в своей книге «Жизнь с Лией. И без неё…», а также во многих других своих произведениях и книгах. 

 
ТАИНСТВЕННЫЕ ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ.

Вместо предисловия.


1.
Характеристика и мечты.

Было это давным-давно, почти как в сказке, – громадных тридцать девять лет тому назад.
Шагал в ту пору по земле безмерно далёкий от нынешней эпохи - 1974 год. Страна, в которой я тогда жил, была совсем иной – громадной, жизнерадостной и беспечно-наивной, несмотря ни на что. И сам я был в ту пору беспечным, наивным и мечтательным юбиляром, разменяв в том августе свои двадцать два, блестящих, как две новые копейки, годика.
Недавно, листая альбом со старыми фотографиями, я наткнулся на производственную характеристику, выданную мне летом упомянутого выше 1974 года администрацией рубежанского химкомбината «Краситель» (Луганская область) для поступления в московский Литературный институт.
В характеристике сообщалось, что имярек такой-то работает в литейном отделении ремонтно-механического цеха химкомбината с сентября 1973 года в качестве формовщика и в настоящее время (июнь 1974 года) осваивает профессию заливщика-выбивальшика.
На самом деле я не собирался этого делать, ибо имел в жизни совсем иные планы. Но тогда была мода на овладение смежными профессиями и мне сделали в характеристике столь скромную по лукавости приписочку.   
Впрочем, из-за последствий полиомиелита, которым я переболел в раннем детстве, эффективное освоение подобных физически тяжёлых профессий было мне просто не под силу.
А вот писателем я, действительно мечтал стать. Но в 1974 году у меня не было написано ни единого законченного рассказа, чтобы послать на творческий конкурс. А без прохождения творческого конкурса поступить в знаменитый Литературный институт имени А. М. Горького Союза писателей СССР было делом невозможным.
Чтобы приблизить воплощение своей мечты, я решил уехать в Москву, устроиться в столице на работу дворником, получить там свою маленькую коммунальную конурку и готовиться усиленно для поступления в следующем 1975 году в свой заветный писательский институт.


2.
Соблазн иного поворота судьбы.

В Москву я уехал рано утром в самый день своего двадцатидвухлетия – 2 августа. Это была пятница. Позже сам я долго не мог понять: почему взял билет на cтоль неудобный день. Ведь приехал я в столицу в субботу, когда во всех нормальных чиновничьих конторах был законный выходной. И я, разумеется, не мог этого не знать.
При более пристальном анализе вспоминается, впрочем, что билетов на Москву на ближайшие дни вокруг 2 августа не было. И когда кассир предложила мне раздражённо этот вариант, я, без раздумий согласился и взял билет. В тот момент мне почему-то даже в голову не пришло поинтересоваться, какой это будет день недели. Мне тогда не терпелось быстрее уехать в Москву, чтобы начать там новую и столь желанную для меня жизнь.
Впрочем, через годы, оглядываясь мысленно назад, я понял, в чём была причина той моей заторможенности. Была она, разумеется, не случайна, как нет вообще ничего случайного в этом таинственном земном мире. Но об этом позже.
К родственникам московским, адрес которых дала мне мать, я почему-то твёрдо решил не ехать. Словно для меня было совсем не важно зацепиться столь нехитрыми и то же время вполне надёжными путями за прекрасную столицу великого тогда Союза и осуществить свою заветную мечту поступления в писательский институт.
А вот через 15 лет, во время участия моего в девятом Всесоюзном совещании молодых писателей в мае 1989 года, я поехал к тете Вале и дяде Егору, и потом не раз останавливался у этих прекрасных и гостеприимных людей сам, а также со всей нашей семьёй. 
Но пока на дворе было лето 1974 года и до моего участия в упомянутом совещании было ещё ох как далеко.
Приехал я в Москву на Павелецкий вокзал утром в субботу и начал искать жилищно-коммунальные конторы в его окрестностях. Но и одна, и вторая из таких контор, которые я сумел найти по подсказкам местных жителей, оказались (разумеется!) закрытыми. Эти же люди предостерегли меня от дальнейших бесплодных поисков.
Разумеется, я был сильно разочарован такой ситуаций и весьма зол на свою беспечность.
Зато во время поисков столичных ЖКО попалось мне представительство в Москве знаменитой в то время в СССР комсомольской стройки: строительства в татарском городе Набережные Челны Камского автомобильного завода и Нижнекамской ГЭС.            
Это представительство оказалось открытым и я не смог удержаться, чтобы не зайти туда. Молодой мужчина и девушка, сидевшие там,  обрадовались случайно забредшему к ним прохожему, и начали усердно агитировать меня ехать на строительство Камского автозавода. Я объяснил им, что уже жил в Набережных Челнах и работал в Гидрострое с февраля 1971 года по февраль 1973-го. И уехал оттуда, чтобы готовиться дома для поступления в московский Литературный институт. Ибо, живя в общежитии, я не сумел серьезно заняться такой подготовкой. 
А с другой стороны мне временами очень хотелось ещё раз вернуться в Набережные Челны и попробовать там ещё раз устроить свою судьбу. В первый раз многое у меня там пошло наперекосяк: тут и неудачная любовь, и кризис в работе на должности освобождённого комсорга управления арматурно-монтажных работ Гидростроя, и прочие нелады и нескладухи.
В то же время жизнь моя в Набережных Челнах была намного интереснее и насыщеннее, чем по возвращении домой, в город Рубежное, что на Луганщине.
Узнав, что у меня есть профессия электросварщика 3-го разряда, мужчина и женщина горячо взялись агитировать меня ехать без раздумий на строительство КамАЗа. Описывали льготы, которые я буду иметь, поехав туда по их путёвке.
Но я всё-таки устоял от их искушений, хотя временами очень хотелось поддаться на заманчивые  предложения этих агитаторов-профессионалов и опять оказаться в дорогих моему сердцу Набережных Челнах.
Пообещав подумать и зайти к ним в понедельник в случае своего согласия с их предложением, я ушёл из этого представительства в весьма смятенном состоянии духа.


3.
Московские окна и вокзальные страдания.

Впрочем, была только середина субботы и до понедельника было ещё ох как далеко!…
Накупив московских газет, я вернулся на почти родной мне в ту пору Павелецкий вокзал. Нашёл свободное место на скамейке в многолюдном зале ожидания и погрузился в чтение. 
Вечером, оставив на скамье газеты и попросив соседа постеречь моё место, я сходил перекусить в вокзальный буфет и прошёлся немного по ближайшей улице.
Глядя на окна стареньких и невзрачных здесь в те времена московских домов, в которых всё чаще загорался уютный электрический свет, я чувствовал острую зависть к людям, что жили там. Мне тоже очень хотелось жить в этом прекрасном, великом городе и учиться в прекрасном и неповторимом Литературном институте.
Впрочем, я тогда был вполне уверен, что скоро тоже стану москвичом, пусть даже не полноценным, с временной пропиской и в ипостаси скромного дворника. И от этой мысли становилось легко и радостно на душе.
Ночь с субботы на воскресенье была почти до бесконечности долгой и нервотрёпной. Милиция несколько раз выгоняла из здания вокзала всех нас – безбилетников. Немногочисленные скамейки быстро облеплялись наиболее шустрыми из конкурентов. Остальные, и я в их числе, слонялись неприкаянно, пытаясь где-то присесть, чтоб хоть как-то подремать. Ночь августовская выдалась довольно прохладной, и я порядком замёрз. 
Воскресенье прошло для меня уныло, тягостно и в состояние какой-то тупой полудрёмы. Я бродил в каком-то парке. Пытался подремать то на скамейке, а то и  вовсе на краю солнечной полянки, прямо на земле, покрытой довольно сочной травой.
Но усталость, маета и тоска лишь нарастали. Приходили мысли поехать к родственникам, объяснить им ситуацию и попросить разрешения просто отоспаться до понедельника. А там уж решать свои дела по устройству дворником, с жильём и прочие. Родственники жили где-то совсем рядом с метро 1905 года. Ехать с метро Павелецкой было совсем недалеко. Но…
Что-то внутри меня упрямо противилось этому простому и по-человечески вполне разумному и толковому предложению.


4.
Кому всё это было нужно?...

Я вернулся на Павелецкий вокзал. Мысль о том, что придётся провести здесь ещё одну долгую и тягостную ночь, похожую на предыдущую, всё больше меня угнетала.
На поездке к родственникам стоял какой-то жёсткий, неведомый мне запрет, который я не мог преодолеть.
Терзаясь в тягостных сомнениях, я подошёл к табло с расписанием поездов и стал вначале рассеянно, а потом всё внимательнее изучать его.
Ближайший поезд, идущий в нужном мне направлении, отправлялся отсюда через пять с половиной часов, - в десять вечера.
Уехать домой!? Вначале я был просто поражён подобной мыслью, столь нагло подсунутой мне кем-то невидимым посторонним.
Вернуться домой?! Да это же верх идиотизма! Разве для этого ехал я сюда, чтобы вот так бездарно и постыдно возвращаться домой?! Возвращаться буквально на следующий же день после столь дурацкого или, скажем мягче, странного приезда в столицу на августовский викенд!… Кому это было нужно?!
Возмущённо препираясь с собой, я сел на скамейку, пытаясь понять, почему в голову мою пришли столь странные мысли. Только ли от усталости или тут есть какое-то рациональное зерно. 
И кто-то тихий и спокойный начал рассудительно и утешительно уговаривать меня, что надо ехать домой и там готовиться к поступлению в мой заветный Литературный институт.
Ибо совсем нет гарантии, что мне, как будущему московскому дворнику, дадут отдельное жилище. Скорей всего поселят куда-то в общежитие в комнату на три, а то и четыре человека. Кто-то из них, вполне возможно, окажется любителем выпить и поскандалить, другой, как это часто бывает, будет приводить девушку на вечер или даже на ночь, соответственно попросив соседей исчезнуть куда-то хотя бы на несколько часов. Третий просто может оказаться нервным и заводным психом, талантливым вампиром по части отравления жизни тем, кому «посчастливилось» находиться с ним рядом в момент его хренового настроения. А особенно тем, кто удостоен чести пребывать с ним рядом каждый день.
И вместо ежедневной сосредоточенной моей подготовки в вуз, получится одна противная фигня.
Нашлись и иные убедительные доводы в пользу того, что надо мне возвращаться домой, находить какую-то соответствующую работу (пусть даже какого-нибудь  захудалого сторожа) и готовиться в свой  прекрасный Литинститут.
В общем, всеми этими очень убедительными в тот момент доводами рассыпались в пух и прах все мои красивые мечты о дворницкой жизни в Москве. 
И тогда я пошёл в кассу и взял обратный билет на десять часов сегодняшнего вечера.


5.
Обстоятельства, судьба и кто-то третий.

Сев в поезд, я с трудом дождался раздачи постельного белья и тут же завалился в блаженный сон. Проснулся почти в десять часов утра и с тихим ужасом начал вспоминать, что вчера я самым дурацким образом уехал из Москвы.
Вчерашние доводы уже не казались мне столь убедительными. В конце концов, говорил я себе всегда можно уговорить комендантшу общежития переселить меня от непутёвых соседей в другую комнату. Хотя, в таком случае непонятно, зачем было уезжать из Набережных Челнов?! Можно ведь было и там… Разумеется, можно было! Но ведь уехал я оттуда не только из-за этого…
Да и вообще, разве я затем стремился в Москву, чтобы опять жить в опостылевшем мне общежитии!…
Так, лёжа на вагонной полке, я спорил и препирался с собой почти два часа. А потом почувствовал сильный голод и решил сходить пообедать в вагон-ресторан.
Соседом моим за столиком оказался мужчина лет сорока, задумчиво пьющий коньяк под какую-то лёгкую закуску. Познакомились. Он оказался сотрудником правоохранительных органов одного из крупных городов Донецкой области.
Разговорились. Собеседник предложил выпить с ним коньячку. Я вначале отказывался. Но, видимо, не слишком твёрдо. Незаметно за беседой выпили коньяк собеседника и я счёл своим долгом заказать от себя графинчик такого же напитка.
Офицер рассказывал о тяжкой своей работе, о различных приключениях и смертельно опасных ситуациях, в которые довелось ему не единожды попадать. Пожаловался скупо, что в свои тридцать девять лет он всё ещё не имеет семьи, хотя очень любит детишек и мечтает иметь троих сыновей и дочку.
Я искренне сочувствовал и сопереживал исповедующемуся передо мной собеседнику и пожелал, чтоб мечты его в полной мере осуществились.
Был я, разумеется, не столь закалённый в отношении спиртного, как мой многоопытный собеседник. Потихоньку меня довольно крепко развезло. Хорошо, что окончательно я не потерял бдительности и попросил собеседника-собутыльника, точнее сографинника, помочь мне встать на нужной станции.
Что он и сделал.
Расстались мы почти друзьями. Правда, я весьма скверно держался на ногах, а от восьмидесяти рублей, с которыми я уезжал в Москву, остались жалких девятнадцать рубликов…
То есть прокутил я в ресторане с моим добрым соседом весьма солидную в моей тогдашней ситуации сумму в тридцать «рваных», как обзывали в то время советские рубли…
Подобного кутежа со мной прежде не случалось.
Переночевал я у школьного друга, Сергея Ведерникова, живущего недалеко от рубежанского железнодорожного вокзала.
Попробовал занять у него денег, чтобы опять уехать в Москву, но он был человеком женатым и не мог поддерживать авантюры наивных друзей кредитной ссудой, которая, к тому же, неизвестно когда будет возвращена. Хотя я и обещал, что верну деньги как можно быстрее.
Впрочем, так обещают все люди, когда просят взаймы денег. И делают это обычно вполне искренне…
У второго друга я и так был должником, третий тоже не смог мне ничего занять, для новой моей попытки покорения Москвы.
И тогда я смирился. Был я в ту пору атеистом, но верил, что в судьбе человеческой много тайн необъяснимых и загадочных.
В данном случае я понял одно: судьба, обстоятельства и кто-то ещё, влияющий на мою судьбу, категорически против моего отъезда отсюда. Против того, чтобы я уезжал сейчас в Москву, в Набережные Челны или куда-либо ещё из города Рубежное, где я к тому времени прожил, в общей сложности, шестнадцать из своих двадцати двух на ту пору земных лет.


6.
Совет друга и таинственная встреча с «ней».

А через несколько дней после моего непонятного для многих и воистину позорного в моих собственных глазах возвращения домой я встретил ещё одного своего школьного друга – Александра Кирпиченко.
Он-то и подсказал мне работу, где я и встретил ту единственную, из-за встречи с которой меня и вернули из Москвы таинственные и неведомые мне в ту пору мои небесные покровители.
А точнее, мои Небесные Родители.
Впрочем, в то время я всего этого, разумеется, не мог знать. И потому искал не «её», посланную мне свыше любимую девушку, а работу, которая могла бы мне помочь серьёзно подготовиться к поступлению в Литинститут.
Александр Кирпиченко работал в ЖКО слесарем контрольно-измерительных приборов и автоматики газовых котельных города Рубежное.
 Услышав о моих проблемах, он посоветовал мне идти на курсы операторов газовых котельных. В газовых котельных города, объяснил он, трудится немало местных студентов вечернего или заочного обучения, ибо работа эта весьма благоприятствует совмещению её с учёбой в вузе или техникуме.
Я так и сделал.
После окончания теоретических курсов операторов  (кажется, двухнедельных), нашу группу новичков направили в конце августа на практику в небольшую газовую котельную, расположенную в подвале дома по улице Пушкина, 4. 
А в понедельник 2-го сентября 1974 года я увидел впервые её – свою будущую жену, любимую и несравненную Лию, Лиечку, Лию Кирилловну.
В этой же котельной находилась одна из мастерских бригады слесарей ремонтников по газовым котельным. В тот день один из слесарей объяснял здесь нам, практикантам, устройство и работу запорной газовой арматуры: кранов, вентилей, задвижек.
Послышался весёлый девичий смех, топот ног по ступенькам и в подвальное помещение котельной вбежали три девушки.
Одна из них выделялась не только красивой фигурой, обтянутой простым спортивным костюмом, но и какой-то особенной обаятельностью, юмором, светлой жизнерадостностью.
Сказать, что влюбился с первого взгляда, я не могу. Но приятное и светлое ощущение от встречи с этой доброй, весёлой и жизнерадостной девушкой, осталось в моём сердце надолго.
Как оказалось потом, на всю оставшуюся жизнь.   
Хотя в момент первой встречи я, разумеется, не мог и догадываться, что именно ради встречи с этой обаятельной и ни на кого не похожей девушкой, - меня и вернули в начале августа из Москвы мои таинственные небесные покровители.
Точнее, наши с ней чудесные Небесные Родители…
Сообразил я об этом лишь через многие годы нашей с Лиечкой совместной жизни…
Поженились мы с Лией в 1975-м, а в заветный свой Литинститут я поступил в следующем - 1976-м году.
Но это уже темы других, отдельных историй.
 


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ЖИЗНЬ С ЛИЕЙ.


ГЛАВА ПЕРВАЯ.

«ЛЮБОВЬ
НЕЧАЯННО НАГРЯНЕТ»…


1.
Нарушение обета – не влюбляться.

Мы начали встречаться с Лией через полгода после нашего знакомства, с первых чисел марта 1975 года. Если быть точным, - с шестого марта.
Вначале это была просто некая влюблённость и вспыхнувшая молодая страсть, горячее влечение друг к другу. Подобное страстное влечение между парнем и девушкой нередко очень быстро вспыхивает и, бывает, столь же  быстро затухает, удовлетворившись (или разочаровавшись) на уровне элементарно плотских отношений.
У нас же с Лией чувства взаимного притяжения как физического, так и душевного, сердечного росли, укреплялись притяжением духовным и развивались буквально с каждым днём.
Нам было очень интересно общаться друг с другом. Мы вместе бегали по утрам в парке, играли в бадминтон, разгадывали кроссворды, читали вместе газеты, журналы или книги, гуляли вечерами по городу, изучали звёздное небо, ходили купаться на Северский Донец, когда потеплело, и т.д., и т.п. И всё делали увлечённо, всякое общение друг с другом доставляло нам истинную радость.
Мы беседовали на разные темы, рассуждали о прочитанных главах той или иной книги (заранее нами намеченных), спорили, но почти не ссорились. Наверное потому, что каждый из нас готов был уступить другому в конфликтных ситуациях по доброте, терпимости и, конечно же, из любви.
Я тогда был увлечён книгами о тайнах литературного творчества, зачитывался взятыми в библиотеке книгами «Золотая роза» Константина Паустовского и «Сумка волшебника» Ильи Бражнина. Читал много другой литературы, и усиленно готовился к поступлению в заветный для меня Литературный институт. Надеялся осуществить свою мечту в следующем – 1976 году.
В текущем 1975 году я решил не делать такой попытки, - и не только потому, что не всё получалось в творческом плане. Были и другие причины. На одном из первых мест среди таких причин – «незапланированная» любовь с Лией.
В те годы у меня был серьёзный настрой не влюбляться и не жениться до тридцати лет. Пока не окончу Литинститут и пока не стану всерьёз печататься и издаваться. Именно по этой причине я полгода сопротивлялся сердечной тяге к Лии, сопротивлялся внутренне нашему сближению, развитию наших отношений.
Но, я уже говорил, что в начале марта неизбежное произошло и я был счастлив, что столь чудная «незапланированная» любовь ворвалась нежданно в мою жизнь. Счастлив был, что мне послана судьбой (в Бога я тогда не верил) такая чуткая, добрая, любящая девушка, какой была в моей жизни Лия.
Мне было очень радостно видеть, как Лиечка с открытым сердцем, горячо и увлечённо воспринимает мои интересы, которые были новыми для неё. Они быстро становились и её интересами. Разумеется, я тоже искренне вникал в то, что интересовало и волновало мою возлюбленную.


2.
Из дневника влюблённой девушки.

Дальше я приведу выдержки из чистого, доброго, наивного и светлого дневника Лии, в котором видно зарождение в её чутком девичьем сердце чувства искренней и горячей любви к своему возлюбленному, наивному мечтателю, полюбившему её светло и радостно.
Здесь же она изливает свою жажду духовного и нравственного совершенствования, а также некую, смутную пока программу служения людям, помощи заблудшим и страждущим. В первую очередь тем, кто нуждается в поддержке духовной, моральной, сердечной.
И что самое поразительное: написанное здесь не оказалось пустым прожектом наивной болтушки и мечтательницы. Удивительным образом это развилось с годами и реализовалось постепенно в реальной жизни и судьбе этой удивительной девушки, женщины, жены, матери, друга, коллеги, прекрасной духовной целительницы, матери-наставницы и просто талантливой утешительницы сотен и тысяч заблудших, жаждущих и страждущих людских душ.
Особенно все эти дары целительницы, наставницы и утешительницы проявились в ней в годы, которые я условно называю эрой целительства в жизни нашей семьи – с 1991 по 2005 год.
Люди чувствовали её прекрасный дар, передавали друг другу весть об этой удивительной Божьей целительнице и ехали к ней отовсюду за помощью и утешением. К сожалению, в 2005 году она вынуждена была оставить целительство из-за прогрессирующей болезни мозга.
Но обо всём этом будет рассказано позже.
  А пока первая запись Лииного дневника:
  «26.04.1975г. Здравствуй мой новый друг, Дневник! Открывая тебе всю свою жизнь, душу, переживания, раздумия и радости, я надеюсь найти в тебе хорошего собеседника, советчика и хранителя тайн.
Сегодня очень плохо, как никогда ранее, очень плохо спала. Я не могла дождаться раннего утра, чтобы познакомиться с новым другом. Как много у меня всего на душе, как много надо рассказать, подумать, посоветоваться. Мой милый друг, Дневник, я должна тебе сообщить что-то очень важное, которое свершилось в моей жизни. С чего началось моё становление на путь истинный. Теперь я живу новой интересной жизнью. Вернее, начинаю жить. Я хочу быть лучше, хочу быть достойной его, хочу быть ему верным другом, хорошим собеседником и хочу ему нравиться во всём и всегда, хочу много знать, много видеть и жить с ним интересной жизнью. Я говорю в первый раз всему миру открыто и тебе, мой друг, Я ЛЮБЛЮ САШЕНЬКУ БОЙКО.
Это я почувствовала совсем недавно. Теперь каждый день – это «Сашин день». Я просыпаюсь с мыслью о нём и засыпаю с мыслью о нём.
Саша, Сашенька, Сашуля, Сан Саныч… Мой хороший, добрый, ласковый, умный Сашенька, как я люблю тебя! Моя жизнь теперь – жизнь, полная глубокого содержания. Не хочу прежней жизни! 
Как мне хочется любить
Красиво, гордо и открыто.
Интересным другом быть,
Уметь всё понимать, прощать,
Не соглашаясь на потери,
С улыбкою встречая неудачи.
Одно я твёрдо знаю, что
«Любимой» называться
не просто и не легко,
а надо много знать и
видеть далеко,
а надо понимать,
как нею стать!!!
Да, Дневник хорошее, нужное дело, как я этого не понимала. Да, но разве только это!?. Сколько нового я открыла в себе неузнанного за этот апрельский месяц 1975года. И бывает же такое: живёт человек весело, беззаботно восхищаясь тем, что он получает (а отдачи никакой). Проходит мимо него масса людей, а в один прекрасный день он встречает человека, внешне похожего на других. Но внутренне полного нового смысла жизни, умеющего многое простить и понять, помочь в трудную минуту. Умеющего делом доказать всю пустоту прежней жизни и зажечь огонь души к новой интересной содержательной жизни. В которой можно чувствовать себя человеком, познав и узнав других (наверное, неизвестных ей до этого – примечание моё: Александр Бойко. В дальнейшем сокращённо: А.Б.) великих людей, изучив их жизнь, интересы, увлечения, плоды их многолетней деятельности, кропотливого труда.
Какое это счастье понимать этих людей и стремиться в чём-то быть на них похожими, учиться у них трудолюбию, а ещё большее счастье: достичь хоть частично желаемого.
Тогда уже не сможешь зачеркнуть достигнутое, а огонь души разгорится ярче, светлее, появится стремление к совершенству, постоянству, не сможешь быть чёрствым к другим людям, будешь более требователен к себе, будешь внимателен и настойчив в достижении намеченной цели.
У меня сейчас в голове столько мыслей, столько планов! Но прежде всего я должна стать человеком «нашего времени», - идти в ногу со временем. А для этого надо знать прошлое народа, всё то лучшее, что им создано, надо научится слушать и понимать, развить гармонию своей души.
Хочу быть чувствительной во всём!!! Хочу чувствовать окружающий прекрасный мир и понимать его. Тогда моё сердце может обдать золотом души моего любимого друга, сможет понимать его без слов, верить ему до конца, ценить его присутствие и взгляд. Когда моё сердце будет заполнено прекрасными, красивыми, воспитанными и натренированными чувствами, а голова научится ценить прошлое нашего человечества и понимать правильно настоящее, когда я смогу отдавать людям свои знания, доброту и теплоту сердца, чувствовать свою нужность, я пойму, что иду по верному пути.
А ПОКА ПОИСКИ!!!»
Дальше идёт продолжение записи за тот же день, но сама запись, как видно, сделана уже вечером:
«День принёс много неожиданностей и нежданных гостей: Томочка Голуб и Вовочка Н. (Лиины друзья по рубежанскому институту. В дневнике здесь и далее фамилии названы полностью. В основном, я буду называть их полностью, ибо все эти люди были Лииными друзьями. Но, иной раз, буду ставить лишь начальную букву фамилии, ибо не знаю, как человек отнесётся к такому упоминанию – примеч. Моё: А.Б.).
Надо научиться устраивать свидания с гостями коротко, без лишних словоизлияний. Будь пунктуальной. Если обещаешь им что-то, надо предварительно взвесить и обдумать, чтобы потом можно было исполнить обещанное. А вообще надо стать строже, серьёзнее, принципиальнее, но внимательной, вежливой и общительной с людьми. 
С Сашенькой часто гуляю до 24-00. Точка. Дольше 23-00 – не гулять. Вечера должны быть интересными, отдыхающими. Спорить пока не о чем, надо много знать, читать, понимать. Следовательно, самоподготовка, развитие, заставить свой ум работать на всю свою пока для него доступную мощь. А ведь мозг, что генератор: сначала получает нагрузку, потом набирает скорость и может работать на тысячных оборотах. 
Мой мозг должен работать, а не лежать мёртвым кладом в моей голове. Я буду нагружать и развивать его.
Хочу быть интересной девушкой/женщиной.
Для этого надо многое пересмотреть, перестроить, решить. Огонь души, огромное желание, терпение и мой хороший друг Саша мне помогут во многом.
Я ХОЧУ ЖИТЬ ИНТЕРЕСНО, СОДЕРЖАТЕЛЬНО, ХОЧУ ВСЁ ЛЮБИТЬ И ПОНИМАТЬ, ХОЧУ СТАТЬ СОВРЕМЕННЫМ ЧЕЛОВЕКОМ.
Мой милый друг, Дневник, пожелай мне удачи и огонька яркого.
День посвятила «Сумке волшебника» Ильи Бражнина. Книга – сила, слов нет, подобную ей встречаю впервые. Спасибо Саша, спасибо, умная головушка!»


3.
«Замечательные эти люди – писатели!...»

И ещё несколько цитат из Лииного дневника:
«27апреля 1975 года. Проснулась в 5-30 и за «Сумку волшебника». Чудная, притягивающая книга. Читаю её не спеша, изучая язык автора, содержание книги, словесные образы, которых явно не хватает в моём словарном запасе. Веду конспект по книге.
Да, жизнь загадка. В 11-15 случайно встретила Сашу возле общежития, мы прошлись по городу, видели его друга Сашу Ведерникова.  В парке прочли статью о Леонове Леониде Максимовиче, авторе «Русского леса».
Да, какие замечательные эти люди – писатели. Насколько интересны, и в то же время насколько все разные и странности у всех разные. Леонов хороший философ, социолог, психолог, ботаник, экономист, историк. Выращивает дома необычный сад, мечтал об африканских пустынях (большой был почитатель и коллекционер кактусов – А.Б.). Насколько энергичный человек, даже поражаюсь, и когда он всё успевает. Ещё и пачки писем успевает просмотреть, которые текут к писателям его уровня со всех уголков нашей страны. А меня это почему-то радует. Я рада, что наши люди ценят и понимают хорошие произведения и горячо откликаются всей душой на всё новое. Наш народ стал развитее, интереснее, высокообразованнее. Сколько у нас хороших, добрых людей! Чтобы их видеть надо самому стать лучше во сто крат. И снова вопрос о поисках в себе добрых и нужных зёрен. ПОИСКИ!!!»


4.
Нам не повезло…

Кстати, забегая вперёд, скажу, что в московском Литературном институте я учился в семинаре прозы, которым руководил в ту пору доцент, а ныне профессор, известный не только в России, но и за её пределами литературный критик, литературовед и писатель Михаил Петрович Лобанов.
Михаил Петрович был близко знаком с советским классиком, знаменитым писателем двадцатого века Леонидом Максимовичем Леоновым. Более того, мой учитель защитил кандидатскую диссертацию по знаменитому леоновскому роману «Русский лес». И в 1958 году эта диссертация была опубликована отдельной книгой «Роман Л. Леонова «Русский лес»». Став в 1963 году преподавателем Литературного института, Михаил Петрович возил, бывало, на встречу с Л.М. Леоновым своих студентов.
Но нам не повезло. Наш семинар на встречу со знаменитым писателем так и не попал. То ли нездоровилось восьмидесятилетнему классику в те годы (вторая половина 70-х, начало 80-х годов прошлого века), то ли был у него тогда некий духовный кризис, то ли просто надоели ему все эти встречи с поклонниками, студентами и прочими надоедливыми почитателями, - но от встречи с нами он Михаилу Петровичу тогда отказал. Печально, но что поделаешь?…
Теперь по прошествии трёх десятков лет думаю, что, возможно, встреча со столь мощной личностью, какой был Леонид Максимович Леонов, могла бы стать одним из наиболее ярких воспоминаний всех моих студенческих лет…
Но всё это лишь некие мои предположения. Быть может весьма наивные.
А с другой стороны, вспоминаю, что ведь встреч с разного рода интересными людьми: в том числе писателями, преподавателями, а также студентами было у меня в годы учёбы в Литинституте не так уж и мало. Иные из них оставили весьма сильный, а отдельные даже неизгладимый след в моих сердце и памяти.
О своей учёбе в Литературном институте и о некоторых из таких встреч я написал несколько глав для этой книги.
Но всё это будет позже, а пока возвращусь к Лииному дневнику. 


5.
«Как здорово жить по-настоящему!»

«10.05.1975г. Вчера было 30-ЛЕТИЕ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ!
Ходила на митинг, Саша сопровождал музыкой (играл на трубе в духовом оркестре нашего ЖКО – А.Б.) колонну спортсменов до стадиона «Химик».
Работаю в стройбригаде на пионерлагере «Горн». Бригада дружная, хорошая. Я впервые в жизни увидела плоды своего физического труда, почувствовала цену времени и труду. Мой наставник тетя Галя Давыденко. Прекрасная, чуткая женщина. Я довольна.
Сегодня с Зоей впервые пошли загорать в этом сезоне.
18.05.1975г. Встала в 4-00 утра. Волновалась и радовалась, что Саша уезжает (на свою родину в станицу Крупская Краснодарского края – А.Б.) и обладает завидной решимостью. Бегала в парке в 5-20. Пошла провожать Сашу на Донецкий автобус на 6-10. Расстались с улыбкой. Экзамен выдержала. А накануне вечером 17.05 думала, расплачусь. Счастливого пути, Сашуля, попутного ветра, удач! Пусть моя любовь будет тебе маяком, а твои жизненные планы – кораблём. Как бы я хотела стать твоей чайкой, милый друг.
Ездила с Алёнушкой (четырёхлетняя дочь одной Лииной знакомой – А.Б.) на Донец. Вечером дежурила в вестибюле (пятиэтажного женского общежития, где она жила – А.Б.).
19.05.1975г. «Не пьёт, не курит пионер – берите взрослые пример!» Праздник пионерии отметила по существу, работала на пионерлагере.
Решено: каждое утро бегаю в парке за себя и за Сашеньку, его образ, мой постоянный спутник. Как хорошо жить, когда знаешь, что ты кому-то нужен, кого-то ждёшь, веришь, любишь.
Каждый вечер (кроме сессии) это «Сашин вечер». Это будут литературные вечера. Никакого пустого времяпрепровождения, всё по существу и конкретно.
24.05.75г. Была весь день у Любы Шепиловой-Слепцовой (однокурсница Лии по вечернему отделению рубежанского института – А.Б.). Считали курсовой. Вечером втроём с её мужем гуляли в парке. Я шла, а Саша в моих мыслях шёл рядом. Где ты сейчас любимый, милый, такой родной, мой дорогой, хороший… Как трудно быть одной. Саша, Сашенька, Сашуля.
25.05.75г. Утром была с Вовой Н. и Томочкой Голуб на Донце. Вовочка наловил раков. Познакомились с институтским преподавателем Б. (по термодинамике). 
Сегодня наш праздник – день химика. Вечером в городском парке негде было яблоку упасть. Было море людей. Красивый праздничный фейерверк. Всё было хорошо, но одно лишь плохо, нет рядом Саши. Заиграли вальс (видимо, духовой оркестр городского Дворца культуры, он часто на праздники играл в рубежанском парке – А.Б.), а у меня сердце сжалось в комочек и не разжимается, я не могу без … Вывод: на люди не показываться, не расстраиваться.
Видела Витю (Сашиного знакомого).
27.05.1975г. Какой насыщенный событиями день! С утра ездила в Лисичанск и Северодонецк. После перерыва повезли убирать сосновые иголки на пионерлагере. После работы видела Шебуняева (начальника по коммунальным котельным ЖКО города Рубежное – А.Б.). Предложил вернуться в котельную на время подмены отпускников. Была в институте, у Любы на работе, в студенческом общежитии на Менделеева, 4. Домой шла с Вовой Н., он пошёл прогуляться с Танюшей из 64-й комнаты. Видела Зою, их возили сегодня на работу в колхоз.
Но чтобы не делала, все мысли с Сашей: где он, что он? У меня даже сердце болеть начало от переживаний: что с ним, почему нет писем? «Отзовись, хоть письмом, хоть звонком. Где же ты, человек с рюкзаком?»
И снова у меня «Сашин вечер». Читаю четвёртый номер «Юности» (видимо, последний, свежий номер за текущий 1975-й год – А.Б.).
Саша, Сашенька, Сашуля! Меня одолевает сонливость, мне трудно с собой справиться. Надо быть мужественной, стойкой и выносливой. Крепиться духом. Не унывать, верить в добро и творить добрые дела. Не грустить по пустякам. Стать самой лучше и создать в атмосфере общения добрую сердечную обстановку. Помогать людям найти себя.
Кажется, с Женей Шишковой это получается. Она стала красочно и литературно рассказывать о пережитом и прошлом. Уже не материться, как раньше. Татьяна С. перестала сплетничать и угождать «бабулям» (вероятно, старшим по возрасту членам стройбригады – А.Б.). Те, что говорили о моей старости, теперь полюбили меня после совместной работы на прополке в колхозе. Значит, я могу помочь людям.
Саша, приди ко мне
на минуту, на час.
Дай взглянуть в глаза твои
только раз, один единственный раз
                и навсегда.
28.05.75г. Перехожу к мастеру Затонскому (в оригинале другая фамилия, но я пишу «псевдоним» мастера, который назвал в начале книги), в бригаду. Дел много, времени мало. Экономия времени, всё по существу: кратко, ясно и понятно.
21-30. Саша! Здравствуй, милый! Добрый вечер! Вечер, твой вечер, ты со мною рядом. Сегодня бежала (вероятно, с работы или из института – А.Б.) до самого общежития. Влетаю в общежитие и к вахте. Гляжу в ящике на букву «К» письмо… Одно письмо. Я с надеждой и замиранием сердца протягиваю дрожащую руку, беру его… И какое же моё разочарование… Письмо это для другой счастливой девушки. Меня ноги не хотят нести на пятый этаж. Сердце не хочет биться в прежнем ритме. Моя душа где-то далеко за пределами общежития. Сердце начинает ныть и болеть. Нет, нет письма. Где оно, заветное? Что с тобою, Сашенька? Где ты? Трудно ждать, очень трудно… Милый.
ЛЕТО. 3.06.75г. Сегодня у меня счастливый день – получила очень хорошее, нежное и интересное письмо от Сашеньки. Как я была счастлива в этот день, не ходила, а летала! 1000 горячих поцелуев хлынули с выстраданного сердца на долгожданное письмо. О какое это счастье жить, ждать, любить и верить! Я никогда не была такой счастливой и такой несчастной, как это трудно и хорошо – любить!!! Ведь, оказывается, я жила, вернее, существовала просто-таки, а сейчас? Сейчас всё иначе. Я вижу всё будто бы впервые. Сердце чувствую, как оно учащённо бьётся (а раньше не знала, где его и искать)! Как здорово жить по-настоящему! Как хорошо! (Добавлю от себя. Интересно, что ровно через восемь лет именно в такой же счастливый день 3 июня 1983 года у нас с Лией родится второй, младший сын, Руслан, - А.Б.).
30-го поехала к Людочке (младшая родная сестра Лии – А.Б.) на 16-летие. 16 лет! Как много моей сестричке, уже взрослая. Есть парень Володя. Да… Были неприятные болезненные приключения. Не хочу и не буду о них писать…»


6.
«Соскучилась за тобой неописуемо!...»

Впрочем, об этих «неприятных болезненных приключениях» Лия описала мне в тот же день в своём подробном, хорошем письме.
Приведу его полностью. И не только потому, что это первое письмо, полученное мной в жизни от любимой моей Лиечки. Само письмо интересно и раскрывает некоторые, очень важные черты Лииного характера, таких, как: чуткость и сострадательность, смелость и жертвенность, верность, силу и глубину любви, благородство. А впрочем, читайте сами и сами судите о характере и степени сердечной чуткости автора письма.   
«3.06.75г. Привет из Рубежного! Здравствуй, мой миленький казак Саша! С горячим июньским приветом и массой наилучших пожеланий в твоей жизни и работе.
Большое спасибо за такое тёплое, интересное и долгожданное письмо, Я ждала его, как бога!!! Очень ждала. Что ни день бегу с работы домой стремглав, в пути не останавливаясь на дружеские переговоры, и к вахте. Смотрю на букву «К» письмо, рука дрожит, сердце замирает. А я не спеша брала в первые дни, знаю, что ещё рано и… всё же надеюсь… Беру письмо, а оно другой счастливой девушке. Во мне происходит сброс повышенной скорости, я еле-еле дохожу (в комнату на пятом этаже, где Лия жила ещё с двумя девушками – А.Б.), с трудом и камнем на сердце. Сердце и ноги не хотят меня слушать. Мои мысли летают далеко за пределами общежития: возле тебя, Сашенька. И вот, наконец, пятый этаж, я к дневнику. Поведаю ему свои мысли и чувства, мне легче. Разговариваю с ним, а мне кажется ты рядом, Сашуля-симпатюля (хоть подразню тебя на радостях).
Саша, ты можешь позавидовать своему письму, я подарила ему сотню горячих поцелуев в приливе чувств. Ведь в письме частичка тебя, мой хороший. Здесь твои глаза, такие выразительные и наблюдательные. Я целую их трижды. Здесь твои руки, которым всё под силу, была бы вера в сердце и надежда. Здесь твой прекрасный и интересный разговор о природе своего укромного уголка земли. Да, Саша, ты хорошо описал всё. Всё живо и сочно.
Я твоё письмо уже прочла 5 раз и всё кажется, что чего-то я не ухватила ещё. Ты молодец, умеешь увлечь и расположить к чтению. Я мысленно представила себе то, о чём ты писал, и увидела тебя таким маленьким и миленьким, что стало даже смешно, что мой Сашенька, такой серьёзный, и вдруг… ходит замурзанный, махонький, лопает помидоры, трогает кошек за хвост, козявок гладит.
И почему-то мне захотелось стать его тётей-воспитателем (Лия, кстати, на протяжении лета 1973 года, временно работала няней в рубежанских ясли-саде №6, подменяя, ушедшую в короткий декретный отпуск женщину, и это у неё очень даже неплохо получалось, её любили и дети, и родители – А.Б.). Учить его уму-разуму, отвечать на все вопросы, прививать любовь ко всему живому. Быть с ним рядом и помогать в трудную и новую своими неожиданностями ему минуту. Я была бы для маленького Саши хорошей тётей… 
Да, Саша, ты прав, моё солнышко, детство самое розовое время. Его чистоту и любопытство, жажду познания окружающего, нужно сохранить на многие годы.
Да, о детстве можно говорить много и красиво, да ведь об этом столько написано и сказано. А сейчас я целую маленького в детстве и такого большого Сан-Саныча.
Сейчас за окном вечер, а у меня «Сашин вечер». Сегодня это именно так, в буквальном смысле слова. Ведь сегодня я говорю с тобой на расстоянии, зная, что через n-дней ты получишь моё послание.
В моём столе лежит давно,
Под стопкой книг письмо одно.
И может быть не первый год
В одном из тихих переулков
Его с надеждой кто-то ждёт.

Другой бы взял давным-давно
И опустил тебе письмо.
И, может быть, ему в ответ
На третий день иль на четвёртый
Принёс бы почтальон ответ.

Идут дожди, метут снега,
Ты так близка и далека.
И может быть, не суждено
Тебе узнать, что написал я
Тебе одной, давным-давно.

Лишь ты одна в моей судьбе.
Так отчего ж тогда тебе
Не первый год письмо всё шлю,
Ты, вероятно, не поверишь,
Всё потому, что я люблю.
Я люблю…

Саша, это не новая песня «Неотправленное письмо», в исполнении Валерия Ободзинского. Но я почему-то, прослушав её в который раз, поняла её совсем иначе, шире, глубже. Она запала мне в душу, как зерно, и дала всходы. Я запомнила её слова, она во мне что-то разбудила…
Саша, видела Люду и Мишу (семейная пара, институтские друзья Лии – А.Б.), они благодарили за то, что не забыл их. Тебе послали большой семейный привет.
Я 30-го ездила на 31.05 и 1.06 домой, на день рождения Людмилы (31 мая – А.Б.). Познакомилась с Людыным парнем – Володей. Очень хороший, скромный, выдержанный парень. Люда сдала на «пять» экзамены (за предпоследний класс десятилетки – А.Б.). Сейчас на ремонте школы будут весь июнь. Она передавала тебе привет и говорит: «Мне приснилось, что 3-го июня тебе будет письмо от «него»!». И точно!
Саша, приехала я из дому калекой, с перебитой левой рукой и с шишкой на лбу. Рука синяя, но заживёт «до свадьбы».
В парке была стычка с хулиганами (в городе Новогродовка Донецкой области, где был Лиин родительский дом – А.Б.). Они хотели изнасиловать меня и Людмилу. Наших парней побили (видимо, Володю и его товарища – А. Б.). Я одному кирпичом голову просадила, тем кирпичом, что мне руку ударили. А шишку набила, когда меня ударили в спину и я упала на тротуар и ударилась головой.   
Люде ничего (в смысле не сделали плохого – А.Б.). Один хотел заломить ей руку, я ударила его по голове подвернувшимся камнем, а второй по моей левой руке кирпичом. Я, как пантера, схватила здоровой рукой тот кирпич и стукнула его по лбу так, что у него хлынула кровь. А меня сбили с ног.
Но всё обошлось благополучно (помогли другие люди, что проходили мимо, и хулиганьё, сильно избитые, еле унесли ноги – А.Б.). Я жива-здорова, рука уже почти не болит (на самом деле рука ещё долго болела, но таков был характер Лии: утешать столь невинным обманом дорогих ей людей, чтоб не волновались из-за её болячек - А.Б.). Но меня драчухой прозвали за смелость. Я была вне себя от гнева, что моей сестре хотят испортить праздник, розовые мечты и юную, никем не запятнанную жизнь. Я бы жизнь свою не пожалела ради Людмилы, пусть бы меня даже убили, лишь бы у неё всё было хорошо и ладно в жизни.
Мишка с Людмилой и Любаша (институтские друзья Лии – А.Б.) смеются. Им смешно, что я хожу, как «фронтовик». А мне не до смеха, сколько дряней ещё существует!!!
Саша, не волнуйся, и извини, что немного грубо написано. 
Признаюсь, Саша, испытания ждали меня и на обратном пути. В поезде «Донецк-Минск» мне жизни не давали до утра солдаты по дороге в Рубежное, нахалы. Но это ещё цветочки, ягодки были потом. Прибежала ко мне в тот день на работу жена нашего мастера (которого я назвал Затонским – А.Б.) и закатила скандал. «У нас двое детей, а ты бегаешь за моим мужем и разрушаешь нашу семью. Я знаю, что ты была с ним в лесу в субботу и воскресенье. Мне позвонили и всё рассказали!»
А я была в эти дни дома и у меня билеты лежат с собой в черненькой сумочке. Когда она назвала номер моей комнаты в общежитии, я поняла, что это проделки П., нашей неисправимой сплетницы.
Дело в том, что Шебуняев (начальник коммунальных котельных города – А.Б.) забрал нас с Зоей (коллега Лии – А.Б.) из стройбригады для подмены по котельным на время летних отпусков. А П. разозлилась, что взяли не её и начала кляузничать. Но её быстро разоблачили. Теперь она плачет и раскаивается.
Я слышала, что сегодня она ходила домой к … (Затонскому – А.Б.) просить прощения. Говорят, что ему надоели эти беспочвенные сцены ревности жены. Он-то как раз мужик спокойный и не гулящий, а жена ему закатывает подобные концерты не первый раз по своей мнительности и истеричности.
Сам мастер признался мне сегодня: «Завидую вам с Сашей, счастливые вы! Только берегите нервы и сердца друг друга, не мучайте друг друга мелочной, идиотской ревностью!…»
Я его поблагодарила за доброе слово. Хороший он мужик, да жена попалась глупая и нечуткая баба. Зачем полюбил такую? Но тут уж человек не виноват. Ну, бог (к сожалению, почти все мы в те годы, за редким исключением, писали слово Бог с маленькой буквы, хотя сама Лия была тогда уже искренней, но втайне верующей – А.Б.) с ней и её ревностью.   
Я спокойна. Я люблю Сашу и этого светлого чувства мне достаточно, чтобы быть мужественной и стойко переносить удары судьбы. Я не могу быть иной, ведь у меня есть верный, честный, отзывчивый друг, с которым можно поделиться всем.
Пойми меня, Саша, правильно. Не нужен мне никто, кроме тебя, мой свет, моя радость и надежда, мой заинька – Сашенька.
Саша, я не могу и не хочу от тебя ничего скрывать. Только ты можешь мне помочь советом и добрым словом, я верю в тебя и тебе.
Саша, я тебе говорила и не раз, что если ты сочтёшь нужным и найдёшь себе более подходящего по уму и сердцу человека, я никогда не стану на твоём пути. Саша, такой напоминание я тебе больше не буду повторять. Извини, если оно тебя обидит. Но лучше не обижайся. Я ведь это не со злого умысла говорю, а любя. Хочу, чтобы ты был счастлив и удачлив. Ты ведь понятливый и чуткий, прости меня.
Саша, у меня сейчас зачётная неделя, а с 10 июня начинается летняя сессия. Времени в обрез, а работы непочатый край. Жаркенько придётся мне в этом месяце. Но иначе и быть не может. Сдать всё и без хвостов – цель №1.
Немного о «литературных вечерах» в следующем письме, то есть завтра.
Сашенька, нежно жму твою рабочую руку (намёк на то, что я работал в то время в родной станице помощником комбайнёра зернового комбайна, а потом рабочим на зерновом току – А.Б.) и целую в щёчку (в левую, поближе к сердцу).
Всего тебе наилучшего, мой лапочка.
Я соскучилась за тобой неописуемо. Угу? Ага. «Чем дольше разлука, тем радостней встреча!»


ГЛАВА ВТОРАЯ.

О МИСТИКЕ СУДЬБЫ, МАЛОЙ РОДИНЕ И ПРОЧЕМ


1.
«Вот так ты и родился, хотя не должен был…»

В этой главе я хотел рассказать немного о своей давней (и пока единственной) поездке в родную свою станицу Крупскую, Краснодарского края, а также о малой своей родине. Но для начала придётся рассказать о первых годах своей жизни на Кубани, а также о некоторых последующих событиях.
В станице Крупской я родился 2 августа 1952 года и прожил менее четырёх лет своей жизни в старом саманном домике. В этом домике мы жили втроём: я, малыш, не знающий своего земного отца, моя 63-летняя бабушка Варвара Фёдоровна Бойко, и её самая младшая дочь, 23-летняя кубанская красавица Мария Бойко, моя добрая, но несчастливая мать.
Мать неохотно касалась темы её взаимоотношений с моим отцом. Это был её земляк-станичник, бывший балтийский моряк Александр Шпак. Знаю, что она его искренне любила, но что-то в их отношениях разладилось и бывший моряк уехал из станицы.
Сначала, кажется, в Краснодар. А позже он уехал совсем далеко, - аж в Магадан. 
Короче, в свидетельстве о рождении в графе «отец» у меня стоит прочерк.
Расстроенная мать хотела сделать аборт…
Я уже рассказывал в одной из своих предыдущих книг эту историю, но здесь расскажу её ещё раз.
В начале июля 1977 года я пришёл к матери сообщить о рождении у нас с Лией первого нашего сына – Эдика.
Был тихий летний вечер. Мы сидели с матерью на балконе, и она сказала:
«- Ты уж прости, сын, дело прошлое! Признаюсь тебе: я ведь не хотела тебя рожать. С отцом твоим не сложились у нас отношения, и решила я сходить к бабке из соседней станицы, которая умела делать аборты. И вот в ночь перед тем, как идти мне к этой бабке, было мне видение. Во сне или наяву я, честно говоря, не поняла. Вижу я поразительно красивую и необычную женщину, от которой повеяло на меня неземной благодатью. Была я тогда ещё мало верующая, но тут сразу поняла, что это Матерь Божия. Она так строго смотрит на меня и говорит, указывая на другую женщину (а я знаю, почему-то, что эта женщина уже сделала «то», «что» я хочу сделать): «Не делай того, что сделала эта женщина! – и, помолчав, добавила ещё суровее. – Смотри, не делай того, что сделала эта женщина!» И, глядя строго на меня, ушла. А я хоть и была тогда, по сути, безбожницей, но поняла: раз Матерь Божия за него заступается, значит надо оставить этого ребёнка. Значит, Она будет вести его по этой жизни и будет ему помогать. Вот так ты и родился на этот свет, хотя не должен был родиться. 
История эта тогда глубоко поразила меня и оставила неизгладимое впечатление в моей, атеистической в ту пору, душе.
То, что помогает мне в этой жизни «кто-то» невидимый я заметил давно. И не только помогает, но хранит и защищает.
В декабре 1954 года заболел я полиомиелитом. В одном лёгком одеяльце, наполовину парализованного (вся правая часть тела была парализована) и полуживого, исстрадавшаяся мать привезла меня в Краснодарскую областную больницу.
Врачи говорили, что если выживу, то это будет чудо. И чудо произошло. Но не в одно мгновение. Долгих полгода (а не два месяца, как писал я почему-то в первой своей книге) врачи боролись за мою жизнь. Мать устроилась уборщицей при больнице и всё это время была рядом.
Затем я снова учился держать голову, потом сидеть, стоять, ходить, хромая на полуусохшую после паралича правую ногу. Позже я не раз встречал сверстников и вообще людей разных возрастов в инвалидной коляске,  с изуродованными полиомиелитом руками и ногами. Знал, что и сам мог находиться в таком положении.
Три раза я тонул в детстве, но всякий раз меня спасали. Однажды камень, брошенный сверстником, пробил мне голову в сантиметре выше виска. В другой раз, поскользнувшись, упал почти под колёса бешено мчавшейся «Волги», но «каким-то» чудом она всё-таки смогла меня объехать. Были и другие ситуации, когда лишь чудо спасало меня от гибели.   
Но я ещё долго упорствовал в атеизме, не веря в Бога и чудеса, твёрдо убеждённый, что живу я на этой земле по чистой случайности, и любая слепая случайность может внезапно мою жизнь прервать.
К вере в Бога я пришёл постепенно, уже начав заниматься духовным целительством в конце 80-х начале 90-х годов. Путь к истинному Богу был у меня сложным и извилистым».


2.
Спасение сына и невезение матери.

В первых числах июля 1956 года мы приехали вдвоём с матерью в город Рубежное Луганской области. Здесь жил с женой и сыном Петром (1954 года рождения) родной брат моей матери дядя Георгий. Был он старше её на тринадцать лет. Дядя Георгий (а точнее, дядя Жора или просто Жора, как называли его по-простонародному близкие и окружающие) попросил бабушку приехать к ним осенью 1954 года. В конце ноября его жена тетя Рая родила первого их сына, которого назвали Петром.
Бабушка очень переживала за нас с матерью и упросила сына Жору принять нас к себе на первое время, пока мать моя устроится на работу и найдёт какое-то жильё.
Приехать в Рубежное мою мать вынудила история, которая произошла со мной на Кубани.
Дело в том, что на Кубани в последнее перед отъездом время мы жили с матерью  в городе Тихорецке у одного хорошего человека по фамилии Ганзуля. Кажется, звали его Василий. Но точно  имени его я не помню.
Два одиноких человека (он и моя мать) сошлись вместе и, кажется, неплохо ладили. Но у Ганзули было два сына: один мой ровесник, а второй постарше года на два. Мать их, жена Ганзули, умерла от какой-то тяжёлой болезни. И вот эти мальчишки не взлюбили сына мачехи, то есть меня.
Я хотел, разумеется, с ними дружить, но они ревновали отца к чужой тётке, пытавшейся заменить им мать. Помнили, видно, свою родную мать и всячески обижали меня. Им, естественно, доставалось за это не раз от отца. И тогда они придумали способ (не слишком оригинальный, правда) решить проблему одним махом: они решили утопить меня в колодце, который находился у них во дворе, за домом.
Помню, что я очень сильно перепугался, когда они тащили меня тёмным вечером (майским или июньским) к колодцу, а потом пытались столкнуть меня в чёрный и страшный колодезный проём.
Я намертво вцепился во что-то: то ли колодезный сруб, то ли что-то иное у колодезного проёма, и молча, упорно сопротивлялся. Они всё пытались меня столкнуть или опрокинуть в колодезную пропасть и никак не могли. Как теперь я понимаю, это отнюдь не моя цепкость и не моё упорство спасли тогда меня: малого, чахлого и немощного. Это хранила меня Сама великая и прекрасная моя Покровительница – Матерь Премудрость Божия…
Возможно, мать моя земная услышала нашу борьбу-возню у колодца, то ли сердце материнское вздрогнуло интуитивно от смутной или внезапной тревоги. Кстати, напомню, что, как и Матерь Божию, мать мою тоже звали Мария, и мать Лии тоже звали Мария, а ведь в жизни земной нет ничего случайного, всё имеет свой глубокий и таинственный смысл, но более подробно на эту тему – отдельный разговор.
В общем, мать вовремя прибежала ко мне на помощь и очень испугалась от увиденного.
Следом за ней прибежал и отец моих малых палачей-карателей, настроенных самым решительным образом исполнить вынесенный ими приговор в отношении этого хилого, но цепкого хромого существа, неведомо откуда свалившегося на их бедные и несчастные, сиротские головы. Впрочем, моя-то голова, как я сейчас понимаю, была тогда не менее бедной, чем их головы, и не менее сиротской…
Несмотря на хорошие отношения и, видимо, искреннюю любовь с Ганзулей, мать моя всё-таки решила уйти от него. Человек этот был хорошим мужем, хорошим отцом и хорошим отчимом. Он был очень опечален сложившейся драматической ситуацией.
Но вместе с тем он понимал, что удержать эту ситуацию под контролем не в их силах и дело может однажды закончиться трагически. В первую очередь, конечно, для меня…
Мать моя тоже очень сожалела, что им приходится расставаться. Надеялась, конечно, что встретит ещё в своей жизни подобного Ганзуле хорошего человека, с которым будет у неё лад, любовь, согласие и удачная совместная жизнь.
Было ей в ту пору всего двадцать семь лет. А в такие годы молодой и красивой женщине, с доброй и чуткой душой, с хорошим чувством юмора жизнь предстоящая кажется ещё столь долгой, бесконечной и щедрой…
К сожалению, ей не повезло.
Ещё одного такого хорошего человека, каким был молодой вдовец Ганзуля, матери моей так и не удалось встретить…


3.
Кто-то не узнал в ней своего счастья…

В общем, не будь меня, жизнь моей матери, конечно, сложилась бы совсем по-другому.
Впрочем, всё это наивные человеческие рассуждения.
Таинственная миссия её судьбы была, видимо, в том, чтобы пройти тот скорбный путь, который она прошла…
Можно ли было что-то изменить в её горькой  и несчастливой женской судьбе? Вероятно, нет.
Впрочем, категорично что-либо утверждать в таких тонких и глубоко мистических материях, как земная человеческая судьба, - дело наивное и, в общем-то, не продуктивное.
Но с другой стороны я твёрдо убеждён, что теперь она непременно вознаграждена нашими добрыми Небесными Родителями за все свои земные скорби. Я верю, что земная моя матушка Мария счастлива уже в ином, вечном и прекрасном мире, в котором она пребывает девятый год по земным меркам. Пишу я эту фразу 1 марта 2008 года.
Но вернёмся к рассказу о земной её жизни.
На тридцать четвёртом году жизни мать моя родила дочь от человека, который был на восемь лет моложе неё. Но и этот человек обманул её, уехал в другой город и не забрал её к себе с дочерью, как обещал. В дальнейшем, бедная моя мать так и не смогла выйти замуж.
Вообще многие окружающие люди замечали, что в судьбе моей матери знаменитая поговорка «не родись красивой, а родись счастливой», проявилась с какой-то особенной, можно даже сказать, роковой силой.
К сожалению, печальную роль в этом сыграли и некоторые негативные черты её характеры. Черты, которые с годами и в силу складывающихся несчастливо обстоятельств, развивали характер моей бедной страдалицы-матушки в сторону настырного упрямства, переросшего в шизофреническую манию и, в конце концов, в безнадёжную психическую болезнь.
А ведь изначально она обладала доброй и чуткой душой, была человеком жизнерадостным с хорошим чувством юмора. Умела так светло и обаятельно улыбаться в минуту радостную, столь милые ямочки появлялись у неё тогда на щеках…
А как она умела  смеяться, смеяться весело и заразительно, до слёз в минуту весёлую. Я так любил её в подобные мгновения и так любовался ею, так гордился, что у меня такая красивая и обаятельная мать. Не любить её в такие минуты было невозможно.
А ещё, матушка моя была женщиной с музыкально одарённой душой. Помню, как она вся преображалась, когда изредка и случайно ей попадала в руки чужая гитара. Какой-то внутренний, неведомый мне прежде свет, преображал её лицо и душу в такие минуты. Ласково и нежно перебирая гитарные струны, она пела негромким красивым голосом песни своей юности и молодости.
Была она человеком заботливым и совестливым.
Вообще, мне порой кажется, что кто-то из её ровесников прошёл в своей судьбе мимо моей матери и не узнал в ней своей счастливой половинки. А потом горько страдал за ней, проживя жизнь с какой-то другой, нелюбимой и грубой женщиной.
Возможно, она приходила к нему в вещих и волнующих снах, возможно и он к ней приходил в подобного рода снах. И, быть может, в таких редких, томительных снах прошла их несбывшаяся земная любовь.
Иной раз мне даже кажется, что этим несчастным, не узнавшим в моей милой матушке своей земной судьбы, был мой земной отец, переборчиво ищущий свою земную половинку, бывший балтийский моряк Александр Шпак. Кого-то он, в конце концов, нашёл и с кем-то прожил свою жизнь. Был ли он счастлив с той женщиной, я, разумеется, не знаю…
Да и вообще, вполне возможно, что я ошибаюсь и это был совсем иной человек: возможно знакомый мне, а возможно, кто-то, кого я никогда не встречал. А, быть может, всё это лишь мои наивные фантазии и ничего подобного в жизни моей матери не было.
Вполне возможно и такое. Всё может быть…
Знаю одно, что мать моя, без сомнения, могла бы стать кому-то из своих сверстников чуткой, доброй, искренне любящей женой. Она так мучилась и страдала из-за отсутствия в своей жизни любящей её и любимой ею мужской половины своей земной судьбы.
Признаюсь, я долго надеялся, что такая встреча в её судьбе всё-таки произойдёт. А когда женился, когда увидел, что болезнь её психическая медленно и неотвратимо прогрессирует, а мать категорически отказывается от лечения, считая, что всё у неё в этом отношении нормально, - то понял, с горечью осознал, что ничего уже в её жизни в том плане, к сожалению, не изменится. Никакой судьбоносной встречи с любимым ею и горячо любящим её мужчиной уже не произойдёт…
А с другой стороны, я понимаю, что если бы такая встреча у неё произошла, то это была бы уже совсем иная, как бы и не её земная судьба, совсем иная человеческая миссия.
Впрочем, от чувства печали и безысходности спасает осознание того, что скорбный жизненный путь моей матушки в этом мире был лишь очень нелёгкой, но временной командировкой. И нелёгкая жертвенная земная её миссия (как и многие иные скорбные человеческие миссии подобного рода) имела своё таинственное и очень важное соискупительное мистическое значение. Не только для нас, её близких, но и в общечеловеческом смысле.
И утешает мысль, что сейчас, в мире вечном, она вознаграждена сторицей нашими прекрасными Небесными Родителями за все свои земные страдания.
Я просто глубоко убеждён в этом.
Само же мистическое значение скорбей и страданий человеческих (как, впрочем, и вообще любой живой души на земле – от козявки и до человека) нам здесь не открыто. В полной мере их таинственный и, без сомнения, великий смысл открывается бессмертной душе уже в вечности.
Не зря ведь наши мудрые, чуткие, безмерно терпеливые и безмерно добрые предки говорили в минуту тяжкую, подбадривая друг друга в страданиях и скорбях: «Бог терпел и нам велел!…»
Я хорошо помню, что приводил эту мысль и эту фразу в начале книги. Но сознательно привожу её опять. Ибо уверен, что долготерпение очень важное для любого человека качество души и состояние сердца. Без него никому из нас не выжить в суровом земном мире. Никому!...
Без него любой человек становится злым, завистливым, осуждающим всех и вся брюзгой, занудой, а то и вовсе проклинающим колдуном.
Впрочем, я отвлёкся…
Позже я расскажу вкратце о некоторых моментах и этапах печального и скорбного земного пути моей доброй и красивой, но столь несчастной матушки, - бесприютной странницы земной…


4.
Дырявый сарай, Ворошилов и хромоногая судьба.

Вначале всё у нас в Рубежном складывалось нормально. Мать моя устроилась на стройку, жили мы в хорошей, почти двухкомнатной квартире дяди Жоры (между двумя комнатами там не было двери и лишь небольшие выступы-простенки декоративно разделяли их). Однако, через пару месяцев, в начале осени мы оказались с матерью в сарае с дырявой крышей, которая в дождь сильно протекала.
Как я теперь понимаю, нелёгкий характер моей матери и такой же у тети Раи, жены дяди Жоры, вошли в какой-то конфликт. Итогом и было наше  выселение в бедный, протекающий сарай.
Жили мы в этом сарае до ноябрьских холодов. Потом кто-то сердобольный посоветовал матери занять освободившуюся небольшую комнатку в соседнем с дядиным Жориным, двухэтажном доме. Эта комната находилась в коммунальной квартире на трёх хозяев. Старый хозяин получил новое жилье, а новый хозяин почему-то не спешил сюда переезжать. Видимо, оно чем-то его не устраивало или были какие-то иные причины…
Короче, мать моя заняла эту комнату. Дядя Жора врезал в дверь новый замок и помог перенести сюда два деревянных чемодана, где было всё наше с матерью имущество. Дядя Жора был бригадиром плотников местного стройуправления. Он сделал нам деревянный топчан, стол, пару табуреток.
Со временем, мать купила двухстворчатый шифоньер и большую железную кровать, то ли двухспалку, то ли полуторку. Сколько радости было от этих «эпохальных» покупок, которые нынче могут вызвать лишь лёгкую улыбку!…
Но покупки эти мать сделала лишь после того, как получила ордер на законное владение этой девятиметровой комнаткой, благодаря которой мы не погибли от холодов в дырявом сарае.
Первое время нас усиленно выгоняли из нее местные власти. Ходьба матери по кабинетам местных чиновников ни к чему доброму не привела. Лишь когда она написала письмо Ворошилову, который был в то время, кажется, Председателем Президиума Верховного Совета СССР, дело решилось положительно. От Ворошилова пришло письмо, в котором он обязал местные власти закрепить за матерью-одиночкой это скромное жилище.
Бабушка вскоре перебралась жить к нам с матерью и мы опять жили втроём. Впрочем, было так только на выходные, а остальное время (с 1 сентября 1960 года по 15 июня 1967 года) я жил в интернате, который находился примерно в полукилометре от приютившего нас дома.
То был интернат для обычных здоровых и нормальных детей. Было в нём немного сирот, часть детей, наподобие меня, из неполных семей. Иные же из числа тех, чьи родители жили в окрестных сёлах и городах, или далеко от Рубежного. А большинство учащихся интерната были из обычных полных семей. В то время не было столько больных детей и сирот, как сейчас.
Жизнь интернатовская мне очень нравилась. Учился я хорошо. Был активным участником духового оркестра, туристического кружка, КВНовских и других весёлых вечеров, пел в самодеятельности, декламировал стихи. Выступал на шахматных соревнованиях за сборную школы, а также на различных городских олимпиадах. Любил играть в биллиард и настольный теннис.
К сожалению, моя хромая и слабая правая нога сделала меня ненавистником физкультуры. Бегать по утрам я начал уже после интерната.
Благодаря регулярным занятиям бегом моя нога настолько укрепилась, что я в повседневной жизни почти не хромал. Но годы спустя я, к сожалению, потерял бдительность и прекратил утренние пробежки.
В последние же полтора десятилетия пожинаю плоды своей беспечности, страдая по причине малоподвижного образа жизни от излишнего веса и уже с трудом хожу, хромая на свою многострадальную правую ногу.
Разумеется, я не сдаюсь, борюсь с излишним весом, сахарным диабетом и хромотой. Сбросил за последние годы полтора десятка кг лишнего веса, но надо бы ещё сбросить 20-25 кг...
А в интернате у меня результаты по физкультуре были крайне слабые. Поэтому в выпускном классе в последней учебной четверти я стал просто пропускать ненавистные мне уроки физкультуры. Естественно, что в свидетельстве об окончании 8 классов по физкультуре у меня стояла тройка, а преподаватель и вовсе хотел поставить двойку.
В принципе, меня должны были освобождать от физкультуры. По крайней мере, от сдачи спортивных нормативов на оценку. Ведь было невооружённым глазом видно, что я не способен физически сдавать на равных со сверстниками зачёты по спортивным дисциплинам. Но…
Учителя почему-то не проявили в этом вопросе должной чуткости. А нам с матерью даже в голову не пришло проявить здесь какую-то инициативу.
Теперь-то я понимаю, что на то была таинственная воля Божья – пройти мне эти и многие иные житейские испытания, начиная с раннего детства. Во-первых, чтобы закалиться в них с детства, стать более жизнестойким. Во-вторых, чтобы стать чутким, терпеливым и сострадательным к бедам и страданиям других людей. В третьих, чтобы подготовленное таким образом моё сердце было готово принять в предназначенный свыше час веру в истинного Бога и откликнуться искренней и горячей любовью в ответ на Его любовь. Были ещё и иные, явные и тайные причины такого хромоногого уклона в моей судьбе. 
Как я теперь понимаю, моя физическая ущербность сыграла вообще большую роль в моей судьбе. Если бы не она, быть бы мне военным, особенно мне нравились десантные войска. Соответственно, и судьба моя пошла бы тогда совсем иным путём…
После окончания интерната-восьмилетки я пытался поступать в Киевское суворовское училище. Но, разумеется, был забракован рубежанской  медкомиссией.
Из-за ненавистной физкультуры идти в 9-й класс дневной школы я не собирался и потому пошёл учиться в школу вечернюю. А вскоре с помощью одного своего одноклассника устроился учеником жестянщика на рубежанский котельно-механический завод. Работать я начал с февраля 1968 года и было мне в ту пору пятнадцать с половиной лет.
До отъезда в Набережные Челны в феврале 1971 года я успел поработать также слесарем по ремонту оборудования, такелажником (то есть, грузчиком) и токарем.
В Набережных Челнах  работал вначале несколько месяцев опять же слесарем по ремонту оборудования, а затем фрезеровщиком, электросварщиком, освобождённым комсоргом в управлении арматурно-монтажных работ Гидростроя.
В Рубежное я вернулся в марте 1973 года в духовном и моральном кризисе, с мечтой поступить в Литинститут и стать писателем, профессиональным писателем.
А пока устроился работать электросварщиком на знакомый уже котельно-механический завод. Здесь в феврале 1968 года, пацаном в возрасте пятнадцати с половиной лет, я начал свою трудовую деятельность учеником жестянщика.
Но летом 1973 года я пролежал около месяца в больнице, заболев в тяжёлой форме вирусным гепатитом (болезнью Боткина). А когда выздоровел и вышел на работу, то, под напором мастера, вынужден был рассчитаться с завода. Ибо, ослабленный болезнью, не мог выполнять нелегкую сменную норму на сварке тяжёлых металлоконструкций.


5.
Она вернётся непременно! И уже скоро!

Имя Крупской нашей станице прилепили, естественно, уже после революции. Точно также, как, например, городу Будёновску, что в Ставрополье, известному по теракту середины девяностых годов двадцатого века с захватом басаевскими боевиками заложников в городской больнице.   
Большевикам-богоборцам особо ненавистным было всё, что напоминало о Боге, об истинной вере, о святых. Поэтому, они при первой же возможности переименовывали названия населённых пунктов, напоминающих всем о любви народа к Богу.
До революции, к примеру, нынешний Будёновск назывался Белый Крест. А моя родная станица – называлась на украинский лад: хутор Свяченый, то есть, Священный.
Старожилы рассказывали, что примерно за полвека до революции в местном водоёме объявилась однажды икона Божией Матери с Богомладенцем. Местному жителю, её нашедшему (имя его мне, к сожалению, неизвестно) было вразумление от иконы. Женский голос сказал ему, что надо вырыть на берегу колодец и сделать над ним беседку. В колодце том будет целебная  вода, от которой смогут получать исцеления все, кто с верой и благодарностью будут пить ту воду. 
Местные казаки так и сделали. Вырыли колодец, сделали беседку вокруг него. Столик и скамейки внутри беседки. Посадили возле беседки деревца. Там же в беседке на особом месте находилась найденная в водоёме чудотворная икона.
И до самого октябрьского переворота сюда стекался народ из окрестных станиц и городов. Люди молились Божией Матери и Её Сыну. Каялись в грехах, просили помощи в решении разных житейских проблем, избавления от бед и напастей в своей жизни или своих близких. Просили исцеления от разных болячек. Целовали икону, пили целебную водичку и многие получали исцеления, а также помощь духовную в различных своих нуждах.  Люди благодарили Отца Небесного и Матерь Божию и очень почитали это святое место.
Но после революции станицу переименовали, беседку разрушили, колодец засыпали. Икона чудотворная бесследно пропала. Люди не верили, что её уничтожили вместе с беседкой. Говорили, что она возвратится после того, как сгинет богоненавистническая и человеконенавистническая большевистская власть. И многие старые станичники искренне и свято верили, что будет здесь с приходом светлых прекрасных времён новый добротный колодец с ещё более целебной водой. И в новой прекрасной беседке будет стоять всё та же, но удивительно обновлённая чудотворная икона. 
И внуки-правнуки тех, кто радовался наивно и бездумно свержению последнего российского царя или, наоборот, плакал и горевал за ним, будут молиться здесь о прощении собственных грехов и грехов своих дедов-прадедов. И будут станичники целовать, плача от счастья, возвратившуюся к ним святую чудотворную икону, будут пить блаженно целебную водичку и славить, светло и радостно, милосердие и любовь долготерпеливого Бога и Его прекрасной Матушки Премудрости. И будут благодарить горячо не только устами, но и глубоко исстрадавшимися сердцами, своих Небесных Родителей, снова и снова прощающих в любви и милосердии Своих блудных детей. Блудных детей, запутавшихся в хитро расставленных сетях князя мира сего.
А сети эти не только расставлены хитро, но и крепки эти сети. А ещё коварен и силён гипноз великого колдуна, князя этого мира. Трудно, ох как трудно просыпаются ото сна гипнотического заблудшие дети Божии, чада Божией Матери Премудрости. Забыли земные детки Божьи о своих истинных Небесных Родителях, накрепко забыли…
Вот и бывший Белый Крест, несмотря на все беды и трагедии его жителей, по-прежнему именуется Будёновском, а хутор Свяченый по-прежнему носит имя безбожной жены вождя мирового пролетариата, тупо и истерично ненавидевшего своего прекрасного Небесного Отца…
А ведь ничего случайного в нашем мире нет. Всё имеет свой смысл и значение. И как имя человека влияет на его земную судьбу, так и имя населённого пункта влияет на судьбу тех, кто в нём живёт-проживает…
Но я верю и даже твёрдо знаю: Она непременно вернётся! И уже скоро!
Ибо созрели времена и сроки. А исстрадавшиеся людские души жаждут прозрения и духовного исцеления. Жаждут великого очищения и преображения…


6.
Она стала нашим ангелом-хранителем…

Впрочем, ничего из вышесказанного о моей малой родине я в 1975 году, разумеется, не знал. Об этом мне поведала почти через четверть века в конце девяностых годов моя землячка, тётя Валя, Валентина Пантелеевна Орехова. Та самая тётушка, родственница-москвичка, к которой я так и не поехал в августе 1974 года. Но подробнее о ней и её муже, дяде Егоре, в другой раз.
Что же касается моей поездки, то надо сказать, что попал я на свою малую кубанскую  родину в том 1975 году впервые в своей сознательной жизни. Воспоминания раннего детства были отрывочны и плавали, как в тумане.
А после поездки 1975 года я больше на своей малой казацкой родине не был. Когда я пишу эти строки за окном лёгкие ранние сумерки 20 сентября 2007 года.
И вчера исполнился ровно месяц, как мы похоронили Лиечку, мою любимую и бесценную Лию Кирилловну…
Так, по имени-отчеству, полушутливо, но с любовью называл я частенько свою жену все, без малого тридцать два года нашей совместной жизни. Кстати, многие люди (друзья, соседи, коллеги по работе и даже студенты-однокурсники) называли её так с молодых, а то и с почти юных её лет. Имя и отчество ей удивительным образом были к лицу.
Я смотрю на её портрет и благодарю её за всё и прошу простить меня за всё. За большие и малюсенькие обиды и недоразумения, за всякого рода раны, ранки и царапины, а их, разных, нанесённых обычно неосознанно, по беспечности или по рассеянности, - было немало. Но я понимаю, что Лия мне всё простила, давно простила. Простила всех: близких и друзей, а также врагов, недоброжелателей, завистников, - и всех других, кто обижал её вольно или невольно, нечаянно или сознательно.
Она могла, иной раз, обижаться на человека за какие-то нанесённые ей обиды, иногда делала это очень эмоционально и резко. Ведь по натуре своей была моя жена неравнодушной, с чуткой  душой и ранимым сердцем.
Но долго обиды не хранила в сердце, не была злопамятной. Понимала страшную разрушительную силу злопамятства. И людям старалась объяснить великую опасность обидчивости и злопамятства. Опасности этих злых чувств как для самого обиженного человека, так и для его отношений со всеми людьми: близкими и окружающими.
Впрочем, настоящих врагов у Лии Кирилловны, по сути, и не было. Помню (примерно за полгода до её ухода из мира земного) мы читали с ней ежедневную молитву «Чин посвящения Божией Матери» и когда после близких наших вверили в Покров Матушки Небесной наших врагов, то Лия услышала от иконы Матушки Премудрости Божией женский голос, который сказал ей: «У вас нет врагов…» С тех пор вместо врагов мы молились за «тех людей, с кем возникают у нас разного рода проблемы»…
И теперь после ухода Лии в мир вечный между нами сейчас одно искреннее и глубокое чувство любви. Я чувствую, что она всегда рядом со мной, рядом со всеми членами нашей семьи. Рядом со всеми, кто искренне любил её в этой жизни.
Она так и сказала об этом Надежде, жене нашего младшего с Лией сына – Руслана. Когда явилась ей во сне. Во сне, без сомнения вещем, духовно очень насыщенном и очень интересном. Я расскажу о нём в свой час более подробно.
Жаль, конечно, что не дождалась она рождения внуков. Их пока нет, но я верю, что они обязательно у нас будут (И они появились: 04.06.2011 родился сын Илюшка в семье старшего нашего сына Эдуарда и его жены Натальи; а 12.01.2012 родилась дочь Евангелина в семье младшего сына Руслана и его жены Надежды. По мнению наших родных и близких,  малышка Евангелина очень похожа на свою бабушку – Лию Кирилловну. Примечание за 03.03.2012.)… Впрочем, она их, конечно же, увидит. И будет надёжным и чутким ангелом-хранителем каждого из них… 
Мы, вообще, многое не успели с ней сделать в нашей совместной земной жизни. Особенно хотели побывать на Соловьиной горе, близ древнего Эфеса, в нынешней Турции. Там провела последние годы земной жизни Дева Мария, Матерь Божия. Мечтали также побывать в Южной Франции и в испанской Каталонии, где в средние века жили таинственные катары.
Жаль также, что мы так и не съездили с ней на Кубань, на мою малую родину. Надеюсь, что когда-нибудь всё-таки съездим: я физически, она рядом со мной незримо, как говорят, в духе.
Побываем с Лиечкой и на Соловьиной горе в Турции, и в Южной Франции, в Каталонии, а также в других прекрасных и мистических местах.
Побываем, быть может, и на моей родной Кубани…
А пока я вспоминаю ту свою давнюю поездку 1975 года, вспоминаю и нас с Лией, молодых и влюблённых, расставшихся в тот момент почти на два громадных месяца.
Сейчас, правда, у нас разлука с ней вообще неведомо долгая, - разлука на всю оставшуюся мне земную жизнь…
Впрочем, и эта разлука, как и та в юности, разлука, прежде всего, чисто физическая. Но отнюдь не духовная. Сердцами мы, как и прежде, сочетанны в глубокой любви и никакой самой долговременной разлуке не разлучить нас.
«Я всегда с вами! – сказала она в вещем сне Надежде. – Я никогда вас не покидаю!…»
И мы это почти реально чувствуем, - пока, правда, лишь временами. Иногда глубоко и до потрясения, до слёз, до пронзительного откровения ощутимо её присутствие рядом со мной, рядом с нами. В других случаях это просто незримое спокойное и утешительное присутствие её души рядом с тобой.
Ощущается, иной раз слегка, а иногда прямо явно её помощь в конкретных делах сыновьям и мне. Мне в написании этой книги, а также во время совместной с ней молитвы, в разных житейских  ситуациях, сыновьям и невесткам в решении всякого рода повседневных дел, рабочих, семейных и иных дел.
Очень хорошо, что остались Лиины письма той поры, и других лет, в основном, советского периода. Не все, однако. Первого своего «кубанского» письма к Лии (полученного ею 3 июня 1975 года) я пока найти не могу. Как и некоторых  других своих к ней писем времён моей учёбы в Литинституте. А также и некоторых её писем.
Письма позволяют чётче и конкретнее передать наши чувства и мысли, атмосферу и дух того времени.


7.
«Будешь знать, как достаётся хлеб!...»

Приведу несколько выдержек из моего письма Лии, в котором, в редкую свободную минуту, я смог немного написать о нашей, с моим комбайнёром, работе:
«Уборка хлеба, Лиечка, и твой казак пашет, как вол. Веришь, на письма нет ни времени, ни сил. Всё забирает работа. Встаю в пять, а иногда и в четыре утра, и до десяти, до одиннадцати, порой и до двенадцати ночи в поле. Сейчас вот стоим с полным бункером зерна. Сломалась машина, которая возит от нашего комбайна зерно на ток. Ждём, когда пришлют другую. Совсем нежелательный простой. Но зато я могу написать несколько слов тебе, Лия.
Что за жизнь у меня сейчас? Работа и сон. Всё. Весь день трясусь на комбайне. Комбайн ползёт по пшеничному полю, ревёт мотор, сыпется зерно в бункер, жара и пыль. Роскошная такая, щедрая соломенная пыль. Чихаем и плюемся, сморкаемся, и постоянно трём глаза: то далеко не чистыми руками, то носовыми платками или подолами рубашек. В рубашке днём очень жарко. От пота и соломенной пыли чешется всё тело. Волосы превратились в какой-то пыльный, старый войлок.
Володя, крутя баранку комбайна и, глядя, как я никак не могу откашляться от пыли, посмеиваясь, сказал: «Вот так-то, Саня…Будешь теперь знать, как достаётся хлеб!»
Он сказал это просто, без тени пафоса, как обычно простые люди говорят и обыкновенное, и мудрое. А я вдруг уловил в его словах глубокий смысл…
Что ещё любопытно. Вот сидит он за баранкой  и плюётся от колючей соломенной пыли, тучами летящей на нас весь день. Или когда возимся вместе над какой-нибудь неисправностью. И начинает мой Володя на чём свет ругать комбайн и эту работу. И клянётся, что уж на следующий год ни за что не возьмёт комбайн. Будет спокойно крутить баранку на своём красавце «Кировце». Отработал восемь часов и сиди дома, пей квасок из холодильника и смотри в своё удовольствие телевизор.
Но приходит вечер. Спадает жара, пыль не так летит в открытую дверь кабины «Нивы». И Володя мой говорит, что вообще-то это интересная штука – убирать хлеб. А мне кажется, что он опять на следующий год возьмёт комбайн.
Добираюсь я домой с работы, нередко к полуночи, а то и позже. Все уже спят в доме. Беру полотенце, мыло, чистую одежду (спасибо тёте Инессе, каждый день стирает грязную), - и на речку. Чудесно ночью купаться! Только зубки немного цокотят, когда вылезаешь из воды. Добираюсь до кровати – и замертво. Отдохнуть не успеваю за четыре-пять часов и снова на работу.
Честно говоря, трудно, Лия. Никогда ещё в жизни так не работал. Чувствую, как всё больше накапливается усталость…»
Стать полноценным комбайнёром за столь короткое время я, разумеется, не смог. Я мог на какое-то время (полчаса или даже час) подменить за штурвалом комбайна Володю. Но этого было мало. Несмотря на крепкое здоровье и огромный опыт работы, Володя изматывался не меньше меня в этой каждодневной битве за хлеб. 
А тут ещё водитель автомобиля, которому мы должны были выгрузить очередной бункер зерна, сдавая назад, нечаянно своротил набок нашей «Ниве» жестяную трубу (кажется, техническое её название: шнек, – примечание это уже из другой эпохи, 20 ноября 2007 года, - А.Б.), через которую зерно выгружалось из комбайна в кузов.
Пришлось нам с Володей уезжать с поля и ремонтировать до конца дня в мастерских сильно пострадавшую «Ниву». Из-за этого Володя откатился с первого места на третье в соцсоревновании комбайнёров по пятому отделению. Ему нужен был помощник, которому бы Володя мог доверить работающий комбайн на несколько часов, чтоб самому отдохнуть. А потом дальше пахать на всю катушку и днём, и ночью на уборке ячменя и озимой пшеницы. Меняясь попеременно с опытным и надёжным напарником. 
Короче, я со своим двухнедельным опытом работы на комбайне не мог на должном уровне участвовать в этой сумасшедшей гонке, в этой жёсткой битве за урожай.
Пришлось уступить место помощника двадцатилетнему студенту, местному парнишке у которого был уже многолетний опыт работы помощником комбайнёра. Что ж, если бы вырос я здесь, в станице, то мог бы тоже, наверное, быть надёжным партнёром Володе в его тяжелейшей работе.
Поэтому я всё понимал и не собирался обижаться, что мне приходится уступить своё рабочее место более юному сменщику, но в то же время гораздо более опытному в нелёгких комбайнёрских делах и проблемах.


8.
Отец и предвкушение встречи с любимой.

Кстати, во время пребывания в родной станице я понемногу интересовался и судьбой своего отца, которого никогда не видел. Но именно понемногу, обычно, когда кто-то из моих собеседников сам заводил разговор на подобную тему.
В таком равнодушии не было чего-то искусственного или насильственного. В детстве, юности и молодости этот человек и в самом деле мало меня интересовал, да и позже тоже не очень.
Я не испытывал к нему болезненной обиды, злости или каких-то претензий. Насколько я знаю, он тоже не испытывал особого интереса к моей судьбе.
Знал я его по единственной фотографии, которая была у матери: высокий и худощавый моряк с лёгкой улыбочкой стоял на небольшом пустыре у деревянного столба. Фотография была сделана в станице Крупской.
Сохранилось также у матери одно его письмо, написанное им из Магадана в 1957 года. В дальневосточной гулаговской «столице» отец работал на местной ТЭЦ, насколько я помню, сменным машинистом то ли турбин, то ли каких-то иных механизмов.
Мой комбайнёр Володя Шапоренко несколько раз видел моего отца, когда тот приезжал в отпуск с женой и детьми к своим родителям. Детей, кажется, было двое.
Но родители отца умерли  за несколько лет до моего приезда, и после этого он перестал приезжать в родную станицу. Вроде бы, где-то в Крупской или в соседней станице жила в ту пору его родная сестра, которую звали также как и мою сестру, - Вера. Но познакомиться с ней мне почему-то даже мысль в голову не пришла. Видимо, не было на то воли Божьей…
Я не знаю, жив ли мой отец сейчас или уже отошёл в мир вечный. Был он 1927 года рождения, то есть, на два года старше моей матери. Точную дату числа и месяца его рождения я не знаю. Скорей всего, я просто никогда не спрашивал об этом у матери.
Последние полтора десятилетия я молюсь за этого человека, который таинственным промыслом Божиим определён мне был в земные отцы. Молюсь и за его родителей. Родителя его звали Иваном, имени матери его я не знаю.
Имя отцовского родителя и сестры сказала мне московская тётушка Валентина Пантелеевна Орехова. В юности она дружила с отцовской сестрой.
Молюсь за своего отца, которого мне так и не довелось увидеть в нынешней земной жизни, как за живого и желаю ему всяческого добра, благополучия и счастья…
А теперь вернусь к рассказу о своей кубанской поездке.
После ухода с комбайна я поработал до конца июня ещё с лопатой на току, помогая погрузке зерна с тока на элеватор.
Заработал я за месяц хорошие по тем временам деньги: около двухсот рублей. После всех вычетов на руки получил чистыми сто семьдесят рублей, поблагодарил гостеприимных родственников и отправился в Тихорецк, а оттуда в Волгоград.
А в Волгограде взял самый дешёвый билет на теплоход и целых пять суток плыл по Волге и по Каме до своих любимых Набережных Челнов. Но здесь была в разгаре пора отпусков, и я не встретил никого из своих друзей. Некоторые, к тому же, как и я, уехали отсюда по разным причинам домой.
Так что из любимых мною в мечтах Челнов, ставших теперь вдруг почти чужими, я отправился, слегка печальный, в Казань.
Правда, пяти- или шестичасовая поездка по Каме на быстроходном катере на подводных крыльях основательно улучшила моё настроение. Красивая природа Прикамья, нежаркая июльская погода и молодой оптимизм рассеяли неприятный осадок от неудачной поездки в Челны, о которой я столько мечтал… 
А из Казани я, уже радостный, уехал поездом домой, в город Рубежное Луганской области, предвкушая скорую встречу с близкими и друзьями. Но в первую очередь, конечно, со своей дорогой и возлюбленной Лией…


ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

ИЗ ЛИИНОГО ДНЕВНИКА
ДОСВАДЕБНОЙ ЭПОХИ


1.
«Ты моя радость и надежда!»

«11 июля 1975 г. Людмилка (младшая родная сестра Лии – А.Б.) меняется в лучшую сторону очень чувствительно. Я рада за неё. Я очень хочу видеть её счастливой и умной.
12 июля 1975 года. Приехал Саша, Сашенька, Сашуля. Ура! Я так хочу к нему прильнуть и обнять его горячо и нежно, но… Что-то меня крепко держит, сдерживает. Хотя его образ преследует меня повсюду. Я люблю Сашу, я в этом уже удостоверилась. Я не могу без него. И именно этого боюсь, боюсь себя выдать. Но почему? Что со мной творится, о боже? Саша!
16.07.75г. Уехала Людмила. Я поехала на пляж. На обратном пути за мной увязался высокий симпатичный парнишка. И когда я вошла в общежитие вручил мне записку со своими анкетными данными и адрес для ответа. Этот случай оставил в моей душе что-то приятное, что я ещё нравлюсь парням. Но вслед за тем поняла, что мне не нужен никто, ведь я люблю Сашу.
Рассказала ему об этом случае. Было приятно видеть его доверие ко мне и спокойную реакцию на этот случай. Я тут же при нём порвала эту записку и ощутила, что ещё больше люблю своего Сашеньку.
Мой милый, добрый, честный Саша! Я люблю тебя с каждым днём всё больше и больше. О, моё солнышко ясное, ты своим присутствием согреваешь меня и даёшь мне силы и веру в лучшее, что есть на свете. Ты моя радость и надежда!
Июль, вторая половина (почему-то без конкретного числа – А.Б.). Моя жизнь сейчас сплошное счастье, мой милый рядом!
Хочу быть весёлой, нужной, интересной. Занялась психологией (я дал Лие библиотечную книгу по занимательной психологии – А.Б.), нужная и полезная вещь. Но сколько интересного впереди. Я уже растаяла. Снова я жизнерадостная. Ни минуты простоя. Использовать всё свободное время целесообразно.
27 июля, воскресенье. Пешком ходили на Донец (около пяти километров в одну сторону – А.Б.). Позагорали, играли в бадминтон. Пошёл дождь, но настроение было отличное. Постановили: вечера проводить интересно (литературные).
28 июля, понедельник. В 9-00 утра смотрели «Ну, погоди!» (8 выпусков). (Кажется, в рубежанском кинотеатре «Комсомолец» – А.Б.)
29 июля, вторник. В 6-00 играли на площадке Дворца спорта в бадминтон. Вечером наметили поговорить о поэзии. Лил дождь. Настроение изменилось. Гуляли с 20-00 до 22-00.
30 июля, среда. День «скуки»! Личный день.
31 июля, четверг. Наметили в 7-00 играть в бадминтон. Играли до 9-00.
1 августа, пятница. Были весь день вместе, оформлялись на работу (перед началом нового отопительного сезона – А.Б.). День прошёл отлично!
2 августа, суббота. Саше 23 года. С днём рождения! Занималась занимательной психологией. Интересная вещь. У Саши был «личный день» (то есть, день подготовки в Литинститут – А.Б.). Вечером гуляли в парке. Как всегда трудно расставаться и не хочется спать.
3 августа, воскресенье. У нас «выходной» с Сашей, а я всё гляжу на его окна (из окна своей общежитейской комнаты – А.Б.), где он, как он, что он делает, какое у него настроение, о чём думает. Как бы я хотела стать человеком-невидимкой и полететь к нему, обнять его, утешить, помочь поверить в свои силы, поцеловать в ушко, такое маленькое и такое миленькое. Ходила с Диной и Алёнкой (знакомая Лии и её четырёхлетняя дочь – А.Б.) на качели. Алёнка осталась у меня спать. Утром отведу в садик и пойду в отдел кадров. Саша, спокойной ночи. До завтра, друг!
4 августа, понедельник. Тяжёлый день. Дёйствительно, трудно и долго ждать до вечера. Соскучилась очень-очень! Читала Паустовского («Золотую розу», повествующую о разных гранях и тайнах литературного творчества – А.Б.).
И вот вечер! 20-20. Ура! Я иду на свидание! Сегодня гуляли втроём: я, Вова (Владимир Н., институтский товарищ Лии, искренне и безнадёжно влюблённый в неё – А.Б.) и Саша. Сидели в парке с 20-30 до 21-20 и разгадывали кроссворд журнала «Смена».
Вечер был интересный. Но время, время! Постановили: гулять до 22-00, расстались с неохотой в 22-05. Ничего, научимся быть верными слову и это приведёт к делу. Проявишь силу воли в малом, в большом легче будет. Ура! Сашенька сказал: «Я люблю тебя ещё больше!» Назвал меня молодцом. Спасибо, друг. Я рада. Постараюсь быть всегда молодцом. У меня столько чувств к нему, энергии, чего-то невысказанного. Но я немножко боюсь отдаться этим чувствам во власть. Тогда пропало всё и время тоже в вечность канет.
Контроль над собой, своим словом – прежде всего! Саша, я люблю тебя сильней и сильней! Люблю тебя верным своему слову, сильным и уверенным в своей правоте. Будь всегда таким добрым, открытым и твёрдым. Это очень нам нужно обоим!
Я стала иной. По себе чувствую и по своим поступкам. А может, возраст? Время ли? А быть может опыт и годы? Толчком от слов осенних к делу стал Сашуля-симпатюля. Спасибо!
5 августа. 20-00. Разгадывание кроссвордов в парке. Я, Саша и Алёна.
6 августа. С 14-30 до 19-ти сидели в парке и читали Паустовского «Золотую розу». Много спорили.
7 и 8 августа. На работе в котельной читали с Сашей «Операция «Виарус». Прочли и обсуждали. Очень интересная повесть.
9 августа. Работали вместе. В свободное от работы время разгадывали кроссворды и читали «Настольный календарь 1975 года». День прошёл интересно. Расстались в 21-20. Большую часть дня были вместе. 
10 августа. Ходили в 20-00 с Сашей и Алёнкой в парк на качели. Играли утром с 7-00 до 9-00 в бадминтон, вместе ходили по магазинам и на базар.
Вечером гуляли до 22-00. Почти весь день были вместе.
Вчера была ссора с Сашей из-за незапланированного визита к Ф. (институтские друзья Лии – А.Б.). Вывод: всегда предупреждать людей о своих планах и намерениях. И не заставлять их ждать бесцельно. Признала свою неправоту и быстро помирились.
Сегодня снова было столкновение, но взаимопонимание пришло вовремя. Помирились. «Язык мой, враг мой». Писать много о таких вещах неприятно, очень даже неприятно.
С завтрашнего дня ухожу в отпуск».


2.
«Встаю и ложусь с мыслью о тебе»…

И дальше приведу последнее «холостяцкое» письмо Лии ко мне, написанное ею из родительского дома в городе Новогродовка Донецкой области во время пребывания Лии в её законном августовском отпуске.
«Здравствуй, мой милый, добрый,
самый лучший дружок, Сашуля-симпатюля!
Не изволь на меня обижаться за такое шутливое обращение. Я к тебе обращаюсь, как к самому лучшему и дорогому мне человеку. Сашенька, как я за тобой соскучилась, ни в сказке сказать, ни пером описать! Как не хватает мне тебя, моё ясное солнышко! Где ты? Что с тобой? Как ты? Встаю и ложусь с мыслью о тебе: на работе ты или дома, чем занят?
Я вот уже скоро неделю дома. Кажется, вечность не была в Рубежном и так оно далеко. Далеко-далеко, за семью горами, за синими морями живёт поживает некий …
Сашенька, времени в обрез за всякими домашними, садово-огородными и прочими делами. И захотела б поскучать немного, так не дадут. Эти 6 дней ложилась спать в 21-00. Сегодня впервые отступление от режима. Завтра уезжает Людмила в гости.
Сегодня у нас братик с другом визиты наносили, а я с подругой и её мужем по городу гуляла. Пока меня мой одноклассник чуть не утащил на танцы. Он мне пообещал не дать скучать во время отпуска. А подружка пообещала его опередить и посоветовала ему не появляться и видов на меня никаких не иметь. Сашенька, но я даже в кино не хожу, не то что на танцы. Нет желания, хоть и есть возможности.
Завтра 18 августа. Маме 50 лет. Круглая дата и раздумий много. Дома меня приняли хорошо. Жук (дворовая собака в родительском доме Лии – А.Б.) признал сразу. Выкопали картошку. На этой неделе поедем в хутор помогать бабусе (маме Лииной матери – А.Б.) и дедуле (отцу Лииного отца – А.Б.).
Сашенька, лапонька, золотце, рыбонька! Но не простая рыбонька, а золотая! Как я хочу иметь волшебный цветик-семицветик, чтобы приказать ему: «Лети, лети, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг. Принеси мне Сашеньку-милашеньку!»
Был бы ты рядом и стал бы обыкновенный, на первый взгляд вечер, волшебным. И небо стало бы улыбаться нам яркими звёздочками, и воздух был бы ароматным.
И всё-таки люди не умеют ценить по-настоящему друг друга, если они рядом. У меня иногда такое же недооценивание бывает. А сейчас…
Сейчас живу воспоминаниями и думами о тебе, и ещё большим желанием быть с тобой рядом сейчас, завтра, год, всю жизнь. Саша, какая ты прелесть мальчишечка, ты даже не знаешь. Целую тебя в щёчки и в ушко, мой хорошенький.
Саша, я прошу тебя встретить меня 26 августа. Если я не достану билеты на 19-30 (который в это время прибывает в Рубежное), то подожди меня до 20-50 (второй поезд из Донецка). Я обязательно приеду 26-го. Возьми книжечку, чтобы почитать на вокзале до моего приезда. Саша, обычно дают билет до Рубежного в 13-14-15 вагонах и не ближе. Я буду ждать тебя, вернее, кто кого будет ждать – это, как посмотреть.
Спокойной ночи, мой желанный, меня уже укладывают спать (22-15), завтра в 5-00 подъём.
Сашенька, будь  умницей: отдыхай хорошо и отработай чёткий режим – залог успеха и здоровья. Сашенька, твоя киска обнимает тебя нежно и крепко, и целует горячо и страстно. До свидания. ЛК2 (№1)».  (№1 ЛК2 – Лия Кирилловна Колесникова; №2 ЛК2 – её младшая сестра Людмила Кирилловна Колесникова – А.Б.).


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

ОТНЫНЕ МЫ - МУЖ И ЖЕНА


1.

Осенний дождь и скромная свадьба.


Заявление в загсе о нашем бракосочетании мы подали с Лией вначале на субботу 27 декабря 1975 года.
Но потом, поразмыслив, я убедил Лию, что нам не нужна пышная и дорогая свадьба. Ибо у нас с матерью денег на это нет, а вводить в ненужные расходы родителей Лии – нехорошо. Да и ни к чему всё это.
Пошли мы с ней опять в загс и переписали заявление о нашем предстоящем бракосочетании на среду 19 ноября. Решили не приглашать никого из друзей и знакомых, а только самых близких родственников с её и моей стороны.
Так и сделали.
В среду 19 ноября весь день моросил мелкий, но на удивление не холодный и даже приятный дождик.
Мы пошли с Лией в загс вдвоём. Никакой свадебной свиты, обычной в таких случаях.
Шли вдвоём через парк, говорили о дне сегодняшнем, о предстоящей свадьбе. Но мечтали и о будущем.
Особенно Лиичке интересно было, какие будут у нас детки. Сколько их родится и когда. Мечтала хоть одним глазиком взглянуть сейчас на них.
Погода нас радовала. Дождик был ласковым, тёплым и приятным не только на ощупь, но даже и на вкус.
Загс рубежанский располагался в старом, довоенной постройки здании недалеко от чулочной фабрики. На фабрике этой Лии довелось поработать контролёром готовой продукции в первый год своей учёбы в Рубежанском филиале Харьковского политехнического института.
В загсе в этот час никого, кроме его работников, не было. После выполнения необходимых процедур, работница загса выписала нам свидетельство о браке и мы вышли на осеннюю дождливую улицу уже в качестве законных мужа и жены.
Настроение было радостным и весёлым. Глаза у Лиички лучились и сияли, щечки порозовели, она шутила и смеялась, а я не мог налюбоваться на свою возлюбленную, то и дело обнимал и целовал её, и тоже, наверное, сиял и светился не меньше, чем она. Ибо какой-то внутренний радостный жар наполнял горячими волнами всё тело, переполнял мои сердце и душу светлыми и жизнерадостными чувствами и эмоциями.
Красивые мысли и мечты о нашей будущей семейной жизни захлёстывали нас.
Накануне нашей свадьбы приехал в Рубежное Лиин отец Колесников Кирилл Кузьмич. Остановился он у Резника Петра Петровича, местного психиатра и нарколога, родного брата Лииной матери.
Кирилл Кузьмич занялся покупкой приданного для своей дочери. Купил большой шифоньер, два кресла, чёрно-белый телевизор Крым-217, постельные принадлежности. Я с друзьями купил на местном рынке большую двуспальную железную кровать. Все купленные вещи мы разместили в зале двухкомнатной квартиры моей матери. Со временем мы собирались найти квартиру, чтоб жить отдельно и независимо.
На свадьбе были: отец Лиин, моя мать с младшей моей сестрёнкой Верой, а также Пётр Петрович с женой Раисой Сидоровной (врачом-терапевтом) и две их дочери Елена и Лариса. Одна на год старше, вторая почти на год моложе моей сестрички. Вере в ту пору не хватало двух месяцев до тринадцати лет.
В разгар свадьбы пришёл телемастер, подключил наш телевизор к общей антенне, и мы во второй половине нашей свадьбы смотрели какой-то концерт.
Дождь не прекращался весь день. Но мы всё равно сходили по грязи (Лия в свадебном платье) в фотоателье (благо, оно располагалось недалеко от нашего дома), сделали снимки: наш с Лией свадебный и общий снимок всех участников нашей маленькой, точнее, немноголюдной свадьбы.


2.

Старое фото и мистика общения.


Пятерых человек из восьми, что изображены на общей свадебной фотографии, уже нет в живых. Лиин отец, Кирилл Кузьмич, умер 3 июля 1983 года, когда исполнился лишь месяц нашему с Лией младшему сыну Руслану. Умер внезапно от отёка лёгких и инфаркта сердца, который был у него, кажется, вторым.
Где-то в середине 90-х годов умерла Раиса Сидоровна. После развода с Лииным дядюшкой, Петром Петровичем, она уехала с дочерьми в Луганск. Долго, говорят, болела и умерла.
14 ноября 1999 года умерла в психиатрической больнице моя бедная, многострадальная мать. Более подробно о ней я расскажу в отдельной главе.
15 июня 2005 года умер от рака внутренних органов (кажется, кишечника) Пётр Петрович, у которого Лия была любимой племянницей. Умер он в число своего рождения (родился 15 апреля 1930 года).
Незадолго до этого (18 марта 2005 года) умерла от продолжительной болезни, связанной с двумя инсультами, его родная сестра, Лиина мать, Колесникова Мария Петровна (родилась 18 августа 1925 года). Её на свадебном снимке нет. Число рождения и смерти Марии Петровны тоже совпало.
Я не знаю, что всё это означает. Но твёрдо верю, более того, искренне убеждён, что у Бога нет ни одной случайной или бессмысленной мелочи: всё у Него имеет свой таинственный и глубокий смысл. Просто, многие из Божьих тайн открываются нам постепенно на протяжении всей нашей жизни. А ещё больше этих тайн душе каждого из нас будет открыто после перехода из теперешнего тленного мира – в вечность.
Лия ушла из мира земного, как я уже говорил, совсем недавно – в пятницу 17 августа 2007 года. Сегодня на дворе 27 сентября того же года. Сорок второй день со дня её ухода в вечность.
Что ж, она возвратилась Домой, в небесный родной Дом каждого  из нас. Возвратилась из мистической, таинственной и крестной, земной своей командировки. Из командировки, полной глубокого и таинственного смысла. Смысл своей личной командировки будет открываться каждой душе, и осознаваться ею ещё очень долго после её ухода из мира земного.
Да, Лиина земная командировка окончилась, и она возвратилась в прекрасный небесный Дом, к нашим прекрасным небесным Родителям. И теперь она помогает из мира небесного всем жаром своего любящего, жертвенного сердца нам, её близким, земным странникам, исполнять нашу крестную земную миссию. А свой нелёгкий крест в земной жизни несёт каждая душа: от самой малюсенькой букашки до человека.
Кстати, одна из таинственных миссий бракосочетания двух людей (помимо явной: продолжения человеческого рода) скрытная. Но эта миссия не менее важная, чем явная: помогать своему спутнику (или спутнице) нести его (её) крест. Не перекладывая, разумеется, на чужие плечи и своего личного креста.
Миссия эта нелегка, а порой и очень тяжка. Она в том, чтобы: терпеть обиды, скорби, раны, получаемые от своего спутника по семейному браку (нечаянные или даже осознанные) и не наносить ответные удары. Точнее, наносить их поменьше, ибо совсем без этого жить не получается.
А ещё она в том, чтобы утешать своего спутника по жизненному пути. Утешать в минуту его немощи, духовной и физической, помогать ему в разного рода житейских испытаниях и просто в трудных ситуациях и т.д., и т.п., и пр., и пр.
Как и у любого из нас у Лии в этом отношении были разные периоды. То она хорошо осознавала на чисто интуитивном уровне этот таинственный смысл земного человеческого брака, то теряла это осознание, и тогда всем нам было очень тяжело: и ей, и мне, и нашим детям.
Но когда опять этот мистический смысл возрождался в её чутком и сострадательном сердце, она становилась бесподобной: это была прекрасная, любящая, жертвенная душа, готовая принести любую (вплоть до собственной своей жизни) жертву ради счастья ближнего своего.
Помнится, в последние годы Лииной болезни и физической немощи, когда я обмывал её, переодевал памперсы, лечил, купал, кормил и ежедневно ухаживал за ней, Лия сокрушалась не раз: «Чем же я отблагодарю тебя за всю твою любовь и заботу?» То же самое говорила она нашим сыновьям и невесткам, в минуты благодарности за их заботы о ней, болящей и немощной.
А я утешал её в таких случаях, что это мы её должники за всю её доброту и любовь к нам. Вместе с тем я был уверен, что в свой час наши добрейшие Небесные Родители обязательно предоставят Лии такую возможность отблагодарить нас по её жажде. Искренней же любовью своей и сердечной признательностью за повседневные заботы о ней, физически тогда немощной, она благодарила всех нас, её близких, уже и тогда.
Как это будет выглядеть после её выздоровления, в чём будет заключаться, - было мне в ту пору, разумеется, неведомо. Но что ей будет предоставлена свыше такая возможность: отблагодарить всех нас реальными делами – я нисколько не сомневался.
Теперь я вижу, что эти помощь и заботы Лиины о нас сейчас уже иного, не земного, а мистического плана. Но результаты такой её помощи нам, а иной раз и защиты от каких-то напастей и опасностей, - вполне реальны.
Врезалась в память история, которая произошла с нами 20 августа 2007 года. То есть, на следующий день после похорон нашей любимой Лии Кирилловны.
Утром в этот день мы поехали на кладбище, чтобы помянуть там нашу дорогую усопшую. В посёлке Карловка на полдороге из Донецка в Новогродовку мы едва не попали в дорожно-транспортное происшествие, которое могло для нас закончиться не просто печально, но и трагически.
Мы подъезжали к мосту через Карловское водохранилище. Место это носит недобрую славу среди водителей и местных жителей. Здесь в течение многих лет то и дело происходят разного рода ДТП, иной раз очень тяжёлые, а то и с жертвами.
Из потока встречных машин вдруг вывалился жёлтый  микроавтобус с киевскими номерами и понёсся прямо в лобовую атаку на нашу легковушку. Свернуть нам было некуда. Слева поток встречных машин, а справа обочина занята стоявшими автомобилями, на которых люди приехали в местную церковь. Видно было, что водитель микроавтобуса просто заснул за рулём. И вдруг он испуганно поднял голову, словно кто-то его разбудил и съехал на свободную в том месте обочину.
Нашу легковушку вёл младший наш с Лией сын - Руслан. Мы с ним буквально одновременно ощутили, что разбудила заснувшего водителя и спасла нас от страшной аварии, а то и гибели, наша дорогая и незабвенная Лия Кирилловна.
Подобные случаи, кстати, не столь уж редки. Я неоднократно читал в прессе рассказы людей о помощи им в трудных ситуациях и даже о спасении от смертельных опасностей, которая приходила к ним со стороны их любимых усопших.
Из своего многолетнего опыта духовного целителя знаю, что в жизни человеческой разного рода поразительных случаев и чудес вообще происходит великое множество. Но многие люди стесняются их рассказывать даже близким и друзьям, боясь нарваться на смех и ядовитый скепсис окружающих.
Вообще, всем нам надо быть более чуткими не только к друг другу, но и к тайнам мистического мира. В том числе, учиться более глубокому и более чуткому незримому духовному общению с дорогим вам человеком, покинувшим вас физически навсегда. Точнее, на время пребывания вашего в нынешней вашей земной жизни…
Остальные трое с той свадебной фотографии: мы с сестрой Верой и младшая из дочерей Петра Петровича и Раисы Сидоровны, - Лариса. Вторая их дочь Елена на фотографии просто не поместилась. Но незримо она тоже там присутствует.
Я не знаю, разумеется, в деталях о нынешней повседневной жизни Ларисы и Елены, а также своей сестры Веры.
Но могу сказать с уверенностью, что здесь в вотчине князя мира сего и находясь во плоти потомков вырождающегося Адамова рода все мы, на сегодняшний день, живём обычной суетной жизнью обычных земных странников, крепко заблукавших, а то и безнадёжно заблудившихся чад Божьих…
Разумеется, каждый при этом несёт здесь свой нелёгкий земной крест…


3.
Жизнь и смерть – рядом идут.

На следующий день после нашей свадьбы, 20 ноября 1975 года, приехала Мария Петровна, Лиина мать, а Кирилл Кузьмич уехал. А вечером в тот же день пришла телеграмма о внезапной смерти матери Марии Петровны – Евдокии Петровны Резник.
Позже мы узнали, что на окне в доме усопшей обнаружили открытую банку с рыбными консервами. По предположению Лииных близких, именно эти консервы стали причиной смерти восьмидесятилетней бабушки.
На коротком семейном совете было решено, что молодые останутся в Рубежном и помянут усопшую здесь, а Мария Петровна поедет на поминки своей матери с родным братом, Петром Петровичем Резником…
Три месяца с небольшим мы прожили с Лией в квартире моей матери, а 26 февраля 1976 перебрались в отдельную однокомнатную квартиру. Её нам сдала бывшая коллега по работе в котельной (звали её Люба), которая уехала работать в Сибирь, кажется, на строительство Байкало-Амурской магистрали. Раз в полгода мы высылали ей 90 рублей, из расчёта 15 рублей в месяц, и были очень довольны, что имеем свой отдельный семейный уголок.
Прожили мы здесь до начала июля 1978 года, хотя Люба была довольна добросовестными и надёжными квартирантами и готова была ещё на три года продлить с нами договор. Но мы отказались.
Были на то свои веские причины. Впрочем, я забежал вперёд и расскажу о нашей с Лией рубежанской жизни в этот период в своё время.
А пока…

 
ГЛАВА ПЯТАЯ.

ИЗ ДНЕВНИКА
МОЛОДОЙ ЖЕНЫ


1.

Первые послесвадебные барьеры и проблемы.


В этой главе приведу ещё несколько выдержек из Лииного дневника, сделанные ею после нашего бракосочетания. Первая запись датирована 19 ноября, потом это число зачеркнуто, а нового не написано. Поэтому оставляю эту запись без указания даты. Начинается она Лией полушутливо: «После исторического решения объединить совместно две наши судьбы, два разных пути-дороги, назначенное на 27 декабря 1975 года наше бракосочетание было подвергнуто ревизии и отменено. Я и Саша решили в честь 25-го съезда КПСС (Коммунистической партии Советского Союза, 25-й съезд которой состоялся в феврале или марте 1976 года. В те годы была традиция брать повышенные трудовые обязательства в честь съездов и разного рода партийных дат.  Расшифровка дана для молодых, кто всего этого уже не застал. – А.Б.) решили идти с опережением «графика». И таким образом уже 19 ноября 1975 года мы стали законными мужем и женой.
Теперь я, Бойко Лия Кирилловна, должна не только носить его фамилию, но и жить его жизнью, его вкусами, интересами, заботами (разумеется, реально всего этого я от неё никогда не требовал, но надо признать, что у Лиички всё вышеперечисленное прекрасно получалось – А.Б.). Впредь, я его, а он мой самый лучший друг и советчик.
А теперь несколько полезных правил, которые желательно выполнять ежедневно на практике:
1. Ничего друг от друга не скрывать.
2. Беречь друг друга от взаимных обид, упрёков, уметь вовремя понять и войти в положение другого.
3. Быть аккуратными и внимательными.
4. Систематически посещать занятия (на вечернем отделении рубежанского филиала Харьковского политехнического института, где Лия с 1 сентября 1975 года училась на четвёртом курсе), а Саше выполнять намеченное для поступления в следующем году в Литинститут.
24 ноября. Очень напряжённый с утра день. Сдача табелей учёта. Все силы на пределе: «Быстрее, чище, правильно, без ошибок и помарок». Когда сдала, то почувствовала перепады настроения, как минутное затмение: то светло, то мрачно. Очень плохо и для меня, и для моего милого Сашули. Надо брать себя в руки и вовремя уметь отвлечься и войти в нужную форму. Это ведь не трудно, просто вовремя взять себя в руки и встряхнуться. Напоминать за чистоту не буду, здесь мы с Сашей найдём общий язык. Вернее, нашли. А дело покажет. Словом дело не всегда украсишь. А вообще, Саша молодец, очень хороший парень. Хотя нет, уже муж. Новое, необычное слово, но всё-таки истинное. Саша, до встречи!» (Видимо, мы работали в разные смены – А.Б.).
25 ноября. Когда у меня зародилась эта глупая тактика играть у человека на нервах? Это идиотизм! Не хочу! Не буду! Что за проверки чистых чувств и добрых намерений любящего тебя человека?! Это жестоко. Не хочу быть жестокой! Это не к лицу женщине. Милый мой, любимый мой, любимый мой, дорогой, самый наилучший человечек, прости меня!!!
26-27 ноября. Только делаю первые шаги к очагу семейной жизни. Вспоминаю «премудрости» кухни. Ой, сколько уже забыто, упущено. Но мной руководит большая любовь и огромное желание стать хорошей женой. Но ведь этого мало. Надо быть ещё и хорошим другом, а это не всегда у меня получается. Больше, больше жить Сашиными делами и интересами.
Сейчас у нас барьер – домашний быт. Надо делать всё так, чтобы он не являлся главным предметом разговора и начинателем всех дел. А пока так. Надо научиться управляться с ним быстро и хорошо. Опять наука! Но что сделаешь теперь? Такое время подошло: учись всему, а главное, береги ценное для себя время.


2.
«Да будет мир в доме нашем!»

28 ноября. Мамочки, полдня, как одна минута! И всё связано с кухней! У меня пока больной вопрос: как обращаться к Сашиной маме. Ох, голова идёт кругом, когда надо что-то у неё спросить. Мне кажется, надо выбрать время и только при выполнении какой-то совместной работы обратиться к ней с этим святым и милым словом «мама». Всё это не то что трудно или страшно, а как-то ещё не привычно. (У Лии, обычно лёгкой и обаятельной в общении с людьми, почему-то так и не получилось назвать мою мать святым словом «мама». Не называла она её и по имени-отчеству. Так безлично и обращалась к ней все те три месяца, что мы жили в квартире моей матери. А с 26 февраля 1976 года и до отъезда из Рубежного в начале июля 1978-го мы жили уже сами, в отдельной однокомнатной квартире. И тогда уже общения у Лии с моей матерью практически не было. Не хочу, да и не имею права быть судьёй в таких щекотливых вопросах. Мне кажется, что со временем эта ситуация разрешилась бы нормально. Помешала этому психическая болезнь моей матери. Болезнь эта, к тому времени, исподволь и постепенно тихо ломала и корежила чуткую и добрую, ранимую и уязвимую душу моей несчастной земной матушки… - А.Б.).
Сегодня я как никогда за эти 10 дней совместной жизни поняла, как я люблю своего доброго Сашу. Я готова на всё ради него. Я люблю его безумно! Я пишу о нём, а у меня сердце замирает! Мой любимый, самый любимый, моё красное солнышко!!!!!!!!!!!!!
Завтра у Саши выходной. Надо обсудить планы на будущее. Я хочу, чтобы всё было хорошо дружно и ладно. Ведь в жизни столько подводных камней и нельзя, чтобы мы били головы об эти камни и они тормозили наш путь. Мы должны быть вдвоём сильнее всех препятствий на свете!!! Мы – это сила огромной любви, которая способна на любые подвиги. Счастливые дни должны чаще бывать у нас в гостях. Мы ведь сами творцы собственного счастья. Надо только взяться за него с нужной стороны. Саша, давай поговорим, а то наш разговор затянулся, не начавшись. Итак, я жду субботнего утра.
29 ноября. Сегодня самый лучший день! Я освоилась на 1\3 в Сашиной квартире. Он, Саша, стал моей неотъемлемой частицей души и сердца. Теперь я знаю, что всё пойдёт хорошо. Я настроена на мирный, деловой, приветливый и доброжелательный лад. Да будет мир в доме нашем гореть вечным огнём! Теперь я снова стала прежней: улыбающейся, мирной и доброй. Да, «смена климата» и «страны проживания» – трудная штука. Это я могу на своём личном примере подтвердить. Когда всё давит, дразнит, нервирует, появляется подозрительность. Даже кажется, что кот Мурзик и тот от тебя нос воротит. Но ведь это только кажется.
Теперь все эти миражи ушли прочь. Я снова Лия, но не ЛК2, а БЛК. Ура!
Саша у меня умница, слов нет, чтобы нахвалиться своим заботливым и добрым Сашенькой. Пусть будет так всегда и в мелочах, и в большом. Саша, как никогда раньше, каждую смену встречает меня. Спасибо, Саша, ты такой внимательный. Мне, в свою очередь, хочется тоже делать тебе всё самое хорошее, доброе, нужное. Оставайся таким, какой ты есть, и ещё лучше!!!
30 ноября. Вчера заполняли семейный дневник. Записали ряд правил для себя, а сегодня уже «многое» забылось. Теперь я пришла к выводу: каждое утро, проснувшись и улыбнувшись новому дню и своему другу жизни, повторять правила, впитывать их в себя, как вдыхаем воздух. Они должны помогать нам и руководить нашими поступками, они должны стать чертой нашего характера, а это очень и очень нужно нам, ещё молодым, горячим и зелёным. Итак:
1. Умение управлять собой, беречь настроение другого человека.
2. Уметь заставить себя делать самое нужное и необходимое.
3. Быть внимательными, чуткими, заботливыми, нежными друг к другу.
4. Для самодисциплины составлять ежедневно план работы и стараться выполнять намеченное. Анализировать не выполнение того или иного пункта.
5. Учитывать планы другого и уметь помочь их осуществлению.


3.
Теряли всё, во имя долга –
никогда не предать любимого человека.

Декабрь. Зима. (Без указания конкретного числа – А.Б.)
Мой добрый друг, дневник. Ты, как и все мои друзья, после замужества забыт. Что же такое? А ведь без тебя и жизнь течёт своим руслом и самотёком, сплошное недовольствие собой. Да, дневник – это большая сила, и ты меня прости, что я к тебе не мила, что я совсем и обо всём забыла. Итак, я обещаю, ещё раз подчеркнув, и подведя черту, что я с тобою на свидание всегда приду и поделюсь начистоту мыслями.
14 декабря. Сегодня 150-летие (14.12.1825 года) восстания декабристов. Как не вспомнить и не задуматься над судьбами жён декабристов, которые, последовав за мужьями в Сибирь, прошли рядом с ними их тяжкий путь каторги и ссылки, десятилетия борьбы и страданий. Женам декабристов были уготованы тяжкие испытания на пути в Сибирь, к мужьям. Они теряли всё безвозвратно – положение в обществе, материальную обеспеченность, завтрашнюю судьбу своих детей – теряли всё, во имя долга никогда не предать любимого человека.
Да, это были удивительные женщины. Нежные, мягкие, обаятельные и вместе с тем твёрдые, решительные.
Первой прошла трудный путь борьбы и страданий, путь в край отверженных, Екатерина Трубецкая. За ней последовали Мария Волконская, Александра Муравьёва, Наталья Фонвизина, Александра Давыдова, Елизавета Нарышкина, Полина Анненкова.
Замечательные люди, замечательная жизнь. Вот настоящие женщины!
А мы с Сашей о посуде немытой речь ведём. Очень приятно, если это делается без напоминания и ссор. Что же, если после этого раза не станет убирать за собой, буду делать всё молча сама. «Пилить» больше не хочу и не умею, неприятно самой. Ну его всё!…
Ой, сколько вокруг всего интересного, милого доброго! Сказочная погода на улице: тихая, тёплая и сыплет белыми бусинками пушистый снежок. Очень красиво и мило. Я уже так давненько не гуляла просто так, любуясь природой, серым небом, падающим снегом и милым другом.
Сегодня иду на работу, а навстречу муж с женой и дочуркой с транзистором. Они идут, улыбаются, в снежки играют, веселятся. И не замечают, что ими кто-то любуется.
Мою душу всколыхнула песня, льющаяся из их транзистора. Слышу её впервые. Слова и музыка хорошие. Песня о первом снеге, чистой любви, о заветных словах и о том, что с годами это забыто.
Сколько горечи вложила певица в последний куплет! А сердце моё, чувствую, стучит и просится из груди вон, забурлило, закипело. Песня звучала, а мне становилось всё грустнее и грустнее.
Почему? Что такое?… И всё-таки жизнь хорошая штука. Хорошо, когда ты любишь и тебя любят.
Саша, милый, родной, прости меня и пойми, я никогда не хочу тебе плохого. Я всё сделаю для тебя. Но будь умницей, не «рычи» и не кричи, это так тебе не идёт.
Да, в наших отношениях что-то изменилось в худшую сторону. Ты перестаёшь меня, не знаю, право, как и сказать: не то любить, не то обожать. Но только сердце моё замирает и ждёт поцелуя, а его всё нет и нет, и я мучаюсь в догадках, что бы это могло значить и почему? Это SOS №1».

Была в Лиином дневнике ещё одна небольшая запись за шестое февраля 1976 года. Вначале я её тоже приводил в рукописи этой книги. Но потом убрал.
Дело в том, что там поднимается очень важная проблема, которая касается миллионов молодых семей. О поднятой в этой записи теме надо говорить обязательно. Но она не терпит скороговорки. Ибо от поднятой там проблемы страдают, а то и распадаются тысячи и миллионы семей во всем мире. В одной из следующих книг я хочу посвятить этой важной и трудной проблеме отдельную главу.
На этом дневник моей жены закончился. Больше она его не вела. Но остались ещё письма разных лет. Часть из них пропала в моём чемодане, забытом и бесследно исчезнувшем (буквально мистическим образом!) в частном доме на улице Береговой в городе Селидово, где мы с уже больной Лией прожили после больницы два месяца (май и июнь 2006 года). После чего переехали жить в Донецк.
Здесь она и покинула мир земной 17 августа 2007 года...
Все сохранившиеся её письма, адресованные мне, публикуются в этой книге.



ГЛАВА ШЕСТАЯ.

СТУЧАЩИЕСЯ ВО ВРАТА ЛИТИНСТИТУТА.

1.
Объявление на заборе и корректировка мечты.

Расскажу вначале свою предысторию, которая привела меня через годы в Литературный институт имени А.М.Горького, Союза писателей СССР. В эту уникальную студенческую альма матер, где пытались в годы нашей учёбы (вторая половина 70-х, начало 80-х годов) и ныне пытаются научить писательскому искусству того, кто этого очень жаждет.
После окончания восьми классов в 1967-м году я пошёл учиться в вечернюю среднюю школу и уже с пятнадцати с половиной лет начал работать на заводе. Вначале учеником жестянщика, потом слесарем, токарем. А после окончания вечерней школы уехал в Набережные Челны и два года работал в Гидрострое, на строительстве Нижнекамской ГЭС. Работал электросварщиком и комсоргом.
Именно в Набережных Челнах вдруг пришла ко мне мечта стать писателем. Она вытеснила предыдущую мечту, - стать астрономом (а для этого поступить учиться на физмат или мехмат Ленинградского университета). 
Любовь и огромный интерес к тайне звёздного неба остался у меня на всю жизнь. А охлаждение к профессии астронома произошло, видимо, из-за интуитивного осознания, что тайны и мистику звёздного неба не понять через математические формулы, телескопы и прочие методы, которыми земная наука пытается разгадать эти великие загадки мироздания.
Со временем, я понял, что и тайну человека не разгадать литературными методами сюра, магического, критического, социалистического, националистического или иного реализма. Ибо громадные тайны звёздного неба, как и мистическое происхождение и бытие человеческой души, запечатаны (точнее, были запечатаны до определённой поры на протяжении нескольких последних тысячелетий) для познания заблудшими и заколдованными землянами. И сделано это было не случайно, а по воле могущественной ипостаси Премудрости Божией.
Но подобные мои прозрения произошли гораздо позже. По сути, лишь в последние годы, когда вступила в свои права эпоха мистического расколдовывания и процесса духовного исцеления наших глубоко заблудших и страждущих душ. Глубинный этот процесс духовного прозрения и исцеления каждой души – великая и очень интимная тайна. Он очень индивидуален. И, в общем-то, всё только теперь начнёт открываться человечеству в истинном свете. Точнее, той душе, которая будет готова к прозрению и сильно возжаждет этого…
Впрочем, это уже тема отдельного разговора и не одного. А пока вернусь в Набережные Челны далёкой весны 1972 года…
Шёл мне в ту пору лишь двадцатый год. Я вёл дневник и всё ещё боролся между этими двумя мечтами, одинаково далекими тогда для меня, как и загадочные звёзды, сияющие на прекрасном ночном небе...
И вот в начале апреля 1972 года на деревянном заборе в посёлке Гидростроителей, где я тогда жил, прочитал я объявление, в котором все желающие приглашались на заседания местного литературного объединения «Орфей».
Собирались местные литераторы в комитете комсомола треста «Металлургстрой». Ибо один из создателей «Орфея», Валерий Суров, был в числе комсомольских вожаков этого треста. Там я и познакомился с некоторыми местными литераторами: уже упомянутым, Валерием Суровым, Русланом Галимовым, Иваном Юлаевым, Евгением Кувайцевым и некоторыми другими. Через несколько месяцев к ним присоединилась юная пэтэушница Инна Лимонова. А с Николаем Алешковым я познакомился уже в Литинституте.
Первые трое писали поэзию и прозу. Последние трое были в ту пору чистыми поэтами и через четыре громадных года (с конца августа 1976-го) именно они стали моими литинститутскими однокурсниками.
Самым знаменитым из всех «орфеевцев» образца весны и лета 1972 года был, несомненно, Евгений Кувайцев, - поэт и бард.
Двадцатишестилетний в ту пору Женя был женатым человеком и отцом обаятельного (кажется, трёхлетнего) мальчугана. У доброй и миловидной его жены, к сожалению, был порок сердца, и в начале 80-х она умерла после операции в киевской клинике академика Амосова. Потом у него была вторая жена, родившая ему дочь, но об этой его жизни я толком ничего не знаю.
Поэтому ещё раз вернусь к 1972 году. Рано полысевший, лицо в конопушках, простой и обаятельный Евгений Кувайцев, поэт и плотник, был так непохож на комсомольского вожака-трубадура, которым он представал в своих газетных публикациях того времени.
«Эгэй, комсомольцы! Молодо-зелено! Вам эта стройка доверена! Самая трудная, самая важная! Вперёд, неотступная, братва отважная!...»
Помню, как поразили меня, 19-летнего наивного пацана эти строки, которые принадлежали не какому-то известному поэту, а неведомому мне плотнику одного из бесчисленных строительно-монтажных управлений громадного «Камгэсэнергостроя». Я и не думал, что в наше время молодые плотники могут писать такие энергичные и жизнерадостные стихи, напоминающие задорные кличи из далёкой для нас эпохи 30-х годов двадцатого столетия.
Позже, однако, (точнее, через четыре года) я узнал от самого Евгения, что для прохождения творческого конкурса в Литинститут такие стихи лишь вредили ему, и он много лет не мог пройти творческий конкурс.
Но об этом позже. 
Разумеется, Женя не подстраивался под политические лозунги. Он просто был искренним и жизнерадостным сыном своего времени. Его стихи охотно печатали не только газеты (от местной с поэтическим названием «Камские зори» до многомиллионной «Комсомолки»), но также поэтические сборники и даже некоторые из толстых журналов. В том числе, знаменитый «Новый мир», который в 72-м или в 73-м году взял литературное шефство над Набережными Челнами и его знаменитыми стройками. А строились тут не только великий автозавод и Нижнекамская ГЭС, но и новый прекрасный город…
Впрочем, сам я в марте 1973 года покинул Набережные Челны и вернулся домой, - в город Рубежное, Луганской области. Вернулся в духовном кризисе, но с мечтой подготовиться и поступить в свой заветный Литературный  институт.
Однако, осуществление этой мечты оказалось делом не столь быстрым, как мне хотелось.
И тем не менее… 

 2.
 Попытка – не пытка.

19 ноября 1975 года я женился и, укреплённый поддержкой своей любимой жены Лии, стал усиленно готовиться к поступлению в московский Литинститут уже в 1976 году.
Главной проблемой были не экзамены. Хотя знания мои были слабоваты по всем предметам (всё-таки оканчивал я вечернюю школу, да и времени после её окончания в 1970 году прошло немало). Особенно не доходили у меня руки до английского языка, да и не получалось почему-то без преподавателя освоить его по-серьезному.
Но главная проблема была всё равно иная. Ведь в Литературном институте имени А. М. Горького Союза писателей СССР к сдаче экзаменов допускались лишь те абитуриенты, которые проходили творческий конкурс. А институт такой был всё-таки единственный в своём роде в СССР, но и, кажется, в мире. По крайней мере, в те годы. 
Разумеется, советского абитуриента могло волновать (и вводить в особую гордость) единственность такого уникального вуза на всём пространстве могучего и прекрасного Союза Советских Социалистических Республик.
Короче, надо было усиленно работать над рассказами для творческого конкурса. И я работал. Работал и удивлялся, насколько это странный и сложный труд, - литературное творчество. Наверное, особенная сложность заключалась в том, что надо было не просто заниматься литературным творчеством из-за того, что созрело нечто волнующее в душе и просится излиться на бумагу.
  Здесь была жёсткая обязаловка: писать, чтобы пройти творческий конкурс и получить шанс для поступления в заветный институт. И написать надо было аж 35 машинописных страниц прозаического текста. Мне это казалось тогда очень большим объёмом.
Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что дались мне три конкурсных рассказа с большим трудом. Надо было отослать их в институт до 15 мая. Как я ни старался, но не смог отослать их до 1 мая, не смог и до 10 мая. Лишь 13 мая отнёс я заветную бандероль на почту. В сопроводительном письме писал, что если получит комиссия мои материалы после 15 мая, чтобы они их не выбрасывали в корзину, а всё-таки посмотрели…
Мне хотелось, конечно, верить, что смогу пройти творческий конкурс, но временами я почти осознавал, что рассказы всё-таки были весьма слабоватыми, хотя очень искренними…
А осознавая это, я понял, что творческий конкурс я в этом году вряд ли пройду. В этом меня убеждал и пример нашего местного рубежанского поэта Юрия Н., регулярно публикующего стихи в нашей городской газете "Ленинский призыв». Мы с ним встречались на еженедельных заседаниях местного литературного объединения.
Когда Юра узнал, что я послал на конкурс в Литинститут три своих первых рассказа, он признался мне, что пытается уже девятый год подряд пройти творческий конкурс в Литературный институт, - и всё безрезультатно. Послал он туда свои стихи и в этом году, но надежд и иллюзий на удачу, по его откровенному признанию, он уже особых не питал.
Сравнивая свои рассказики с крепкой, воистину профессиональной поэзией Юрия я приуныл и продолжал подготовку к экзаменам без прежнего жара и энтузиазма.
И вот 1 июля я получил письмо из Литературного института. А в нём  сообщалось, что Бойко Александр Александрович прошёл творческий конкурс и приглашается для сдачи вступительных экзаменов.
Экзаменов было четыре: один письменный (сочинение по русской литературе) и три устных – 1) Русский язык и литература; 2) История СССР; 3) Английский язык.
Наши с Лией потрясение и радость от этого письма трудно передать словами. 

 3.
Экзамены и судьбоносный список.

Но ещё большими наши потрясение и радость были, когда я поступил в свой уникальный и заветный Литературный институт.
Расскажу немного о сдаче экзаменов.
Сочинение я написал на четвёрку. Писал на тему: Отечественная война в современной советской литературе. Помню, что в слове  «оккупация» допустил сразу две ошибки. Перемкнуло что-то в памяти, и не мог вспомнить, где писать в этом слове сдвоенные буквы. В итоге написал «окуппация». Хотя до и после этого случая писал это слово правильно.
Вполне возможно, что это было единственной ошибкой.
С экзаменом по сочинению произошёл у нас интересный и курьёзный случай. Дело в том, что абитуриент из соседней комнаты, прозаик из Новосибирска, готовил сочинение только по Маяковскому. Убеждён был, что одна из тем по сочинению будет обязательно отдана этому поэту. И такая тема была на экзамене. На радостях наш сосед накатал большое сочинение. Мы все были убеждены, что этот счастливчик меньше пятёрки не получит.
А он получил «двойку». Разумеется, не по содержанию, а за чуть ли не десяток грубых грамматических ошибок. Все мы были в шоке. А больше всех, разумеется, сам несчастный поклонник Маяковского.
На устном экзамене по русскому языку и литературе мне поставили пятёрку, потом перечеркнули и рядом написали цифру «4». Я понял, что это было сделано по настоянию преподавательницы русского языка, которая придирчиво гоняла меня по некоторым правилам пунктуации.
По истории СССР тоже пятёрка у меня сорвалась. Ответив отлично на основной и пару дополнительных вопросов, я споткнулся на третьем дополнительном.
Английский сдал на трояк. На большее вытянуть просто не смог ибо, прочитав текст со словарём, смысла половины устных вопросов экзаменаторов не смог вообще понять.
Надо сказать, что я с детства мечтал выучить английский, но так и не нашёл времени на его изучение за свои нынешние 60  лет. Может когда-нибудь удастся попасть на толковые курсы и выучить (точнее, хотя бы освоить более-менее сносно) великий и прекрасный английский язык. Много лет, кстати, мечтали мы о таких курсах вместе с моей любимой женой, но так и не дошли у нас до этого руки…
Баллов за четыре экзамена у меня набралось 15, да около 4,5 – за аттестат о среднем образовании. Итого – 19,5 балла. Совсем негусто. И я был уверен, что именно вот того балла из перечёркнутой пятёрки мне не хватит при прохождении конкурса абитуриентских баллов.
Список поступивших в Литинститут, вывесили при нас во дворе, на стенде объявлений, висевшем на стене одноэтажного административного корпуса. Народ хлынул туда и затолпился у стенда. Пробежав издали часть списка с фамилиями на свою букву я, действительно, не нашёл там себя и отошёл уныло в сторону.
Подошёл Володя Курочкин из Омска, сосед по общежитию, протянул весело руку. Я уныло пожал её и поздравил его. У него было аж 22,5 балла, и никто не сомневался, что он поступит.
Но, оказывается, он поздравлял меня, утверждая, что моя фамилия есть в списках. Подошёл Костя Майборода, ещё один мой новый товарищ, и тоже поздравил меня.
Тогда я ринулся к стенду объявлений и при более внимательном чтении обнаружил-таки свою фамилию в списках поступивших. Это было, конечно, великой радостью для меня.
Но это было ещё и удивительно. Ибо, к примеру, тут же возле стенда стояли два поэта, каждый из которых набрал более двадцати вступительных баллов, но фамилий своих в списках поступивших они не обнаружили.
Говорили знатоки из абитуриентов, что в таких случаях играли ещё роль какие-то пометки на творческих работах абитуриентов. Пометки, которые делали руководители творческих семинаров, отбирая работы интересных для себя абитуриентов. Насколько такая информация соответствовала действительности и соответствовала ли вообще, - я не знаю.
К сожалению, не было в списке поступивших и моего старого знакомого, поэта из Набережных Челнов Евгения Кувайцева. Я познакомился с ним ещё весной 1972 года в набережночелнинском литературном объединении «Орфей».
Женя был очень подавлен. И утешение о том, что он обязательно поступит на следующий год в данном случае не проходило. Да, у себя в городе он имел славу камазовского рабочего поэта. Да, у него было немало публикаций в поэтических сборниках, альманахах, в подборках стихов опекавшего стройку в Набережных Челнах такого знаменитого в ту пору журнала, каким был тогда «Новый мир».
Но всего этого, оказывается было недостаточно и Женя лишь с шестой подряд попытки смог впервые пройти творческий конкурс в Литературный институт в том 1976 году.
А теперь вот, пройдя, наконец, заветный творческий конкурс, набрал всего лишь 17,5 балла по результатам сдачи вступительных экзаменов. Женя был растерян, обижен, подавлен.
Но как и чем можно было его утешить в столь печальной ситуации? В ответ на попытки наших корявых утешений он бормотал уныло и подавленно, что второй такой попытки у него уже, скорей всего, просто не будет.
Тогда мы с Костей Майбородой искренне посочувствовали ему и пошли на Главпочтамт давать радостные телеграммы домой о своём поступлении в наш заветный, великий и прекрасный Литературный институт. Удивительный институт, из стен которого за предшествующие  годы (1933-1976) вышло столько знаменитых и просто хороших писателей. По сути, цвет тогдашней советской литературы.

 4.
Жертвенный тёзка ректора
и спасение неудачника.

Дали мы с Костей срочные телеграммы домой, побродили, счастливые по летней Москве и поехали в наше литинститутское общежитие, которое должно было стать нашим домом по два месяца в году на протяжении долгих шести лет, на время экзаменационных сессий для нас, студентов-заочников.
Было жаль, конечно, таких неудачников, как Женя Кувайцев или мой сосед по комнате Володя Смирнов из Ленинграда, а также Виктор Шепило, земляк мой из Донецка, или поклонник Маяковского из Новосибирска (звали его, кажется, Владимиром) и некоторые другие хорошие ребята, прозаики и поэты, которым не удалось поступить вместе с нами.
Впрочем, Володя Смирнов поступил в Литинститут уже на следующий год. Неудачник из Новосибирска тоже вскоре стал его студентом. А тот же Виктор Шепило поступил на следующий год на сценарный факультет ВГИКа, всесоюзного государственного института кинематографии.
А вот какая интересная ситуация получилась с Женей Кувайцевым. Когда мы приехали с Костей в общежитие, то были очень обрадованы известием о новом шансе для Жени.
Оказывается, Володя Курочкин потащил подавленного Женю прямо к ректору института Пименову Владимиру Фёдоровичу.
Энергичный и обаятельный Володя объяснил ситуацию с неудачным поступлением камазовского рабочего поэта Жени Кувайцева и попросил не ломать ему судьбу, а помочь человеку остаться учиться в Литинституте. Если не было других вариантов решить этот вопрос, Володя готов был уступить Жене своё место студента-первокурсника.
Владимир Фёдорович внимательно выслушал своего жертвенного тёзку, похвалил его за сострадательность и отзывчивость и сказал, что подобных жертв от Владимира Курочкина не требуется. Ибо он, как ректор, даст указание, чтобы Женю Кувайцева вписали в списки первокурсников на правах вольного слушателя. А если всё у Жени будет нормально за время установочной сессии, то в конце этой сессии ему выдадут, как и всем остальным, студенческий билет, зачётку и он сможет стать полноценным студентом.
Так оно и произошло. Мы получили студенческие билеты и зачётки уже в первые дни установочной сессии. А Жене Кувайцеву пришлось побыть пару недель в подвисшем состоянии, а потом он также получил свои долгожданные студенческие документы.
Если бы не сострадательность и сообразительность чуткого, энергичного и жертвенного Володи Курочкина, то, вероятней всего, поэт-плотник из Набережных Челнов Евгений Кувайцев так и не стал бы в своей жизни студентом нашего прекрасного и несравненного Литературного института...


ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

ПРИЗВАННЫЕ ПИСАТЬ О ТОМ, О ЧЁМ ДУША СТОНЕТ.

1.
О критике, о совести и
развитии дара литератора.

Всего нас поступило в 1976 году на заочное отделение Литинститута, насколько мне помнится, немногим более восьмидесяти человек. Учились эти студенты в творческих семинарах прозы, поэзии, критики, драматургии. Было, кажется, несколько переводчиков.
Семинар драматургов вёл сам ректор Литературного института, Пименов Владимир Фёдорович. Два семинара поэзии. Одним руководил поэт Владимир Цыбин. У него учился камазовский поэт Женя Кувайцев. Кто был руководителем второго семинара – точно не помню. Кажется, поэт Валентин Сидоров. К сожалению, отчества обоих руководителей поэтических семинаров я не знаю.
Было также два семинара прозы. Мы с Володей Курочкиным попали в творческий семинар Лобанова Михаила Петровича. Костя Майборода попал в семинар известного в ту пору писателя Амлинского Владимира Ильича, члена редколлегии журнала «Юность».  Если об Амлинском я слышал немало и читал в «Юности» его роман, повесть и рассказы, то о Лобанове Михаиле Петровиче я услышал впервые и понятия не имел, кто это такой.
Вскоре, впрочем, узнал от кого-то из однокурсников, что это один из самых бескомпромиссных и своеобразных литературных критиков всего тогдашнего громадного Советского Союза,  член редколлегии журнала «Молодая гвардия».
В ту пору этот журнал был тоже весьма популярен в Советском Союзе, хотя тираж имел поменьше, чем двух- или трехмиллионная «Юность». Но в отличии от «Юности» журнал «Молодая гвардия» я до поступления в Литературный институт не читал. Да это было и не удивительно, ибо в 70-е годы прошлого века в Советском Союзе было множество популярных и интересных журналов. И не только литературно-художественных, но и научно-популярных, и общественно-политических.
А в ближайшее время мы уже непосредственно познакомились с руководителем нашего творческого семинара.
Михаил Петрович Лобанов оказался внешне строгим, но очень чутким и доброжелательным наставником, одним из лучших руководителей творческих семинаров Литинститута.
Помнится, в конце второго занятия нашего творческого семинара Михаил Петрович спросил: кто хочет предложить на следующее занятие для обсуждения свою творческую работу. Таковых нашлось двое, а я был третьим.
Я предложил обсудить на следующем занятии один из моих вступительных рассказов  под названием «Молния». Это был очень искренний и, одновременно, весьма слабый в творческом исполнении рассказ, прекрасная мишень для критики моих уже весьма «зубастых» однокурсников.
В годы нашей учёбы днём занятий в творческих семинарах был вторник. И вот на протяжении недели, до следующего семинара, пока рассказ мой переходил из рук в руки в общежитии среди моих однокурсников, я услышал много критических и нелестных отзывов о нём.
Но словно молодой, наивно-упрямый кутёнок, я самоотверженно и терпеливо отгавкивался и стойко отбивался от прямых уколов моих критиков и готов был защищаться от любых агрессивных нападок. Разумеется, при этом чутко прислушиваясь к критике позитивной, конкретной, глубокой и меткой.
Многие критические и уничижительные отзывы моих первых читателей передавал мне Костя Майборода, который (после отъезда домой бывшего моего соседа Володи Смирнова) жил вдвоём со мной в комнате. Костя и сам не скрывал своего негативного отношения к моему чахлому и наивному творению, но старался всё-таки быть чутким и деликатным, чтобы не наносить бедному автору дополнительных ран.
Однако, к тому времени я уже был довольно закалённым по характеру в многочисленных житейских испытаниях. Потому особо не боялся критических нападок, хотя всё больше осознавал, что совершил ошибку, предложив столь слабый и уязвимый рассказ на обсуждение.
Суть моей ошибки заключалась в том, что в данной ситуации просто не могло получиться интересного обсуждения, ибо уровень авторского исполнения был откровенно слабоватым и весьма рыхлым. 
На семинаре обсуждение моего рассказа Михаил Петрович поставил в конец занятия. А до этого обсуждали творчество двух других членов нашего семинара. По-моему, это были рассказы сибиряка Владимира Курочкина из Омска и белоруса Владимира Глушакова из Минска. Рассказы их были написаны намного профессиональнее, чем мой, но тоже, разумеется, имели немало уязвимых мест для критики.
Помнится, москвич Стас Юргелевич, который был на десять лет старше меня и выглядел в ту пору матёрым литературным волком, сказал, что и первый, и второй рассказ можно критиковать, но они в сравнении с моим опусом выглядят почти шедеврами. А вот мой рассказ он готов громить в пух и прах, и вообще удивлён, как человек, пишущий подобного уровня слабые вещи мог пройти творческий конкурс и поступить в Литературный институт.
Из сказанного я сделал вывод, что он до этого не один год не мог пройти литинститутский творческий конкурс (так ли это было на самом деле – я не знаю) и теперь будет пинать меня на обсуждении злобно и беспощадно.
Но и тут я не собирался сдаваться и предлагать, чтобы обсуждение моего неудачного опуса было отложено или отменено. Хотя именно это советовал мне шёпотом сделать сидевший со мной за одним столом Володя Курочкин, который откровенно переживал за меня, предвидя предстоящее моё избиение (разумеется, творческое).
И вот здесь Михаил Петрович сделал неожиданный для меня ход. Он деликатно, но в то же время и недвусмысленно предложил отложить пока обсуждение моего рассказа.
И я, к своему удивлению, не стал возражать, хотя ещё минуту назад не собирался отступать перед ждущими меня неприятностями.
Но опытный наставник Михаил Петрович уловил настрой аудитории и не допустил сползания ситуации до серьёзного конфликта, пусть даже и творческого.
Разумеется, мастерство и профессионализм в литературе важны, как и в любом ином деле. Но мы ведь были в тот момент всего лишь первокурсниками. А Михаил Петрович был убеждён, что мастерство и профессионализм – это дело наживное и со временем придёт к человеку пишущему. Если, разумеется, у него есть литературные задатки и способности.
Куда важнее, на его взгляд, для литератора его внутренняя нравственная позиция, чуткость и сострадание к человеку. А также совестливость.
Особо хочу заметить, что совесть – это вообще краеугольный камень в любой человеческой душе и в любой судьбе. Ибо совесть – это глас Бога, живущего в сердце каждого человека. И от того, насколько человек прислушивается к Божьему гласу, насколько поступает по голосу совести, зависит многое в развитии души и судьбы этого человека. Разумеется, я говорю подобные вещи с позиций своего теперешнего житейского опыта. А тогда я мало что из подобных тайн знал и многого просто не понимал.
Как часто приходится видеть людей с литературными способностями, которые разменивают свой талант на словоблудие. Высмеивают людские недостатки, слабости и даже физические немощи и страдания. И подобное словоблудие стало в последние годы очень популярным. Приходится констатировать этот печальный факт с глубоким сожалением.
Что же касается профессионального уровня моих творческих работ, то тут вскоре произошли заметные сдвиги. Летом следующего года я уже написал рассказ, который позже вошёл в мою дипломную работу.
На осенней сессии второго курса его разбирали на одном из творческих семинаров. И Михаил Петрович, и члены нашего семинара дружно отметили заметный рост литературного мастерства  у автора. Хотя, разумеется, хватало там и недостатков.
Правда, Стас Юргелевич и в этот раз меня критиковал. А я, к своему удивлению, при обсуждении его повести, обнаружил массу слабостей и недостатков в его творении. И тоже, разумеется, высказал всё, что думаю о его немощном детище.
Впрочем, я постарался быть, по возможности, объективным и подсказать автору на те моменты, которые резко ослабляют его повесть. Известно ведь, что чужие слабости и недостатки всегда видны намного лучше, чем свои собственные.
Но врагами мы со Стасом не стали. А на последних курсах и вовсе относились друг к другу вполне доброжелательно.

2.
Первые успехи и публикации однокурсников.

Среди моих однокурсников по Литинституту, с которыми я близко общался, серьёзный литературный успех очень быстро пришёл к члену нашего творческого семинара Владимиру Глушакову из Минска.
Он был мой ровесник, родом из древнего белорусского города с оригинальным названием Давид-городок. Успех Володе принесла повесть под названием «Семена». В ней он показал жизнь и страсти некоторых своих земляков, занятых выращиванием и продажей овощных и цветочных семян. Эдаких теневиков-бизнесменов, как мы бы их сейчас назвали.
Резонанс от публикации его повести был особенно силён у него в родных краях. И несколько последующих лет ему было просто опасно там появляться. Володя Глушаков и дальше много и плодотворно работал, и к окончанию института мы уже полушутливо называли его, с подачи руководителя нашего творческого семинара Михаила Петровича Лобанова, - «белорусским классиком».
Быстро пришёл успех и к врачу-реаниматору из Красноярска Олегу Корабельникову. Он учился в семинаре Владимира Ильича Амлинского вместе с моим самым близким литинститутским другом Костей Майбородой.
Кажется, на весенней сессии второго курса у Олега был опубликован большой рассказ в еженедельнике «Литературная Россия». А потом его оригинальные рассказы (в которых органично переплетались реальность и фантастика) публиковались в различных изданиях, в том числе и зарубежных. В 1981 году в Красноярском издательстве у него вышла книга и он подарил по экземпляру нам, нескольким своим институтским друзьям-побратимам.
Запомнился случай, когда Олегу перевели гонорар в двадцать долларов за рассказ, опубликованный, насколько мне помнится, в Финляндии. В те годы купить что-то за доллары можно было только в валютном магазине «Берёзка». Деньги-то были не шибко большие, доллар тогда котировался к рублю, как один к одному. Купил Олег в валютном магазине мохеровый шарф за восемнадцать или девятнадцать долларов.
Рассказывая о своём походе в валютный магазин, Олег со смущённой улыбкой объяснил, что выбор у него для покупок был небольшой: сумма маловата. На более дорогой и красивый шарф ему, к примеру, не хватило пары долларов.
Разумеется, дело было не в шарфах, а в самом факте, что нашего однокурсника уже публикуют не только в социалистических, но и в капиталистических странах и присылают ему за его писания реальные валютные гонорары, пусть пока совсем небольшие.


3.
«Им придётся писать, о чём душа стонет»...

В том же Красноярском издательстве вышла годом раньше книга  товарища Олега Корабельникова и его земляка, нашего общего друга, - Сергея Задереева. Ещё учась в школе Сергей лишился из-за несчастного случая кисти правой руки, а также двух пальцев на другой руке. Почти десять месяцев учился писать левой рукой.
С заветной мечтой стать геологом пришлось ему, разумеется, расстаться. Сергей работал журналистом в нескольких районных газетах Сибири, а потом редактором литературного альманаха «Енисей». Он обожал своего великого земляка, писателя Виктора Петровича Астафьева. Преклонялся не только перед истинным писательским талантом этого человека, но и перед его чутким и сострадательным сердцем.
Сергей был у Астафьева в семинаре на Всесоюзном совещании в 1979 году. Получил от него рекомендацию на издание своей книги. Учился он тоже в семинаре Амлинского, но главным своим учителем считал всё-таки Астафьева.
Свою первую книгу Сергей обещал подарить нам, своим близким друзьям-однокашникам, сразу после её выхода на первой же сессии. Но по каким-то личным причинам на очередную сессию он не приехал. Позже я нашёл в Интернете его фамилию среди выпускников 1986 года.
А в 1991 году купил я в селидовском книжном магазине книгу Сергея Задереева «Небесный посланник», вышедшую в том же году в московском издательстве «Молодая гвардия».
К этой его книге писатель Виктор Петрович Астафьев написал потрясающее послесловие под названием «В клубничном краю». На четырёх с половиной книжных страничках великий художник и великой души человек написал воистину шедевр. Тут и удивительно живописное описание родины Сергея Задереева, клубничного сибирского края, расположенного на реке Кан, одном из самых полноводных притоков Енисея. А также емкий рассказ о судьбе Задереева, писателя и человека
Вслед за этим глубокие и во многом горестные размышления писателя Астафьева о вырождение и прекрасного сибирского клубничного края, и его тихо вырождающегося народа. А в конце мудрого, но весьма далёкого от оптимизма послесловия, даны были пожелания и даже своего рода завещание дорогому сердцу мастера, сорокалетнему в ту пору писателю, астафьевскому ученику.
«Мы писали и пишем, о чём душа болит, что не даёт покоя, лишает сна. Им, сорокалетним, придётся писать уже о чём душа стонет. Сергею Задерееву, как и его связчикам и сотоварищам по перу, от родины своей малой никуда не деться, петь её и защищать…» – писал 14 мая 1990 года добрый житель скромного  красноярского села Овсянка, человек с удивительно чутким, глубоким и сострадательным сердцем, великий писатель земли русской Виктор Петрович Астафьев.
Писал он всё это с большой душевной болью, глубоко озабоченный и судьбой родной Сибири, и судьбой родного народа, и судьбой одного из дорогих его сердцу учеников…   


4.
Искушения публикациями и успехом...

Публикации в журналах и издание книги вообще нередко действуют весьма искусительно на молодого автора и иные из них оставляют институт неоконченным, мечтая полностью отдаться литературному творчеству.
Помню нашего однокурсника Юрия Гейко, который в 1979 или в 1980 году опубликовал свою повесть в престижном журнале «Новый мир». Когда я поздравил его с таким большим успехом, то услышал, что Юрий решил оставить учёбу в Литинституте на неопределённое время. Новые творческие планы мощно захватили молодого писателя, а учёба в тот момент воспринималась, как нечто второстепенное, отвлекающее от главного дела. В любой момент, казалось, можно возобновить учёбу в институте, а вот литературный успех надо было развивать и закреплять. Как в той знаменитой кузнечной пословице: ковать железо, пока горячо…
Бывает, что успешные писатели, оставившие по молодости учёбу в Литературном институте, спохватываются через многие годы и всё-таки заканчивают наш вуз. К примеру, знаменитый прозаик Владимир Солоухин поступил в Литинститут в 1946 году, а закончил - в 1966-м. А поэт Николай Старшинов окончил наш институт в 1965-м, а поступил в него в 1944 году.
Во время моей учёбы ходили разговоры, что собирается закончить Литинститут известный поэт Евгений Евтушенко. Говорили, будто бы ему предложили пост редактора какого-то знаменитого литературного журнала, но потребовали, чтобы он окончил Литинститут, который оставил, вроде бы, в первой половине 1950-х годов. Однако, в ту пору (в конце 70-х, в начале 80-х годов) Евтушенко так и не решился (или не нашёл времени) завершить учёбу и получить диплом Литературного института.
Но вот буквально вчера (4 мая 2008 года) примерно за полчаса до полуночи я зашёл на интернетовский сайт Литературного института и в списке его выпускников за 2001 год нашёл имя поэта Евтушенко Евгения Александровича.
Автор текста песни «Хотят ли русские войны?» и многих поэтических сборников поступил в Литинститут в далёком 1951 году. Если это не какой-то его юный двойник, а сам известный пахарь-ветеран поэтической нивы был в списке выпускников за 2001 год, то получается как раз полвека учёбы российского поэта в престижном Литературном институте.
Прямо настоящий претендент для занесения в книгу рекордов Гиннеса!…
А вот имени Юрия Гейко в списках выпускников Литературного института за все последующие годы я пока так и не встретил.
Поступил он с нами в Литинститут в 1976 году.
Рекорды учёбы в Литинституте Владимира Солоухина и Николая Старшинова он давно уже побил.
Но до повторения рекорда Евгения Евтушенко, который для Юрия Гейко наступит аж в смутном 2026 году, столь подёрнутом за далью лет туманной дымкой, - бывшему моему однокурснику Юрию ещё весьма и весьма неблизко…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

МОЙ НЕСРАВНЕННЫЙ ЛИТИНСТИТУТ. Разное.


1.
 Предлагает пока отложить вашу защиту...

Первая моя публикация была в рубежанской городской газете «Ленинский призыв» летом 1976 года. Кажется в июле. Это был отрывок из повести о Набережных Челнах начала 70-х годов, когда там шло строительство Камского автозавода, Нижнекамской ГЭС и нового города.
Я уже упоминал, что с февраля 1971 по февраль 1973 года я жил в Челнах и работал в управлении арматурно-монтажных работ Гидростроя.
К сожалению, свою повесть, переросшую затем в роман я так и не смог окончить. Вещь эта у меня растягивалась очень сильно и написав около двухсот страниц, я бросил над ней работу.
Более того, набережно-челнинская моя эпопея буквально опротивела мне и стала причиной неудачи в защите первого варианта моей дипломной работы осенью 1981 года.
Но опротивело мне это литературное творение именно после неудачи с защитой, а до того я долгое время надеялся, что смогу не просто сделать из неё законченную вещь, но и смогу с ней пробиться в печать.
Путь к моему фиаско с первым вариантом дипломной работы был вкратце таким.
Весной 1981 года, на экзаменационной сессии пятого курса, Михаил Петрович Лобанов прочитал мои разрозненные творческие работы за предыдущие годы и сказал, что цельной дипломной работы из этого материала он пока не видит.
Лобанов признался, что ожидал от меня к этой сессии новой законченной работы, а я привёз наброски новой повести, задумка которой волновала меня в последнее время. Но работа над ней продвигалась очень медленно. А Михаил Петрович хотел от меня конкретной законченной вещи (маленькой повести или даже рассказа), которая бы стала центральной частью дипломной работы.
Лишь теперь я начал понимать, что проявил беспечность и потратил последние полгода на пустую работу, да и перед этим много и ненужно экспериментировал.
Тогда я показал Лобанову начальные полтора-два десятка страниц своей старой "«камазовской" повести, над которой я начал работу ещё до поступления в Литературный институт.
Прочитав их, добрый Михаил Петрович воспрянул духом, словно это ему, а не мне надо было готовить дипломную к осени. Он посоветовал мне написать за лето повесть и прислать её для защиты, как дипломную. Он полагал, видимо, что я напишу небольшую компактную и законченную вещь, но он ошибся.
Всё лето я упорно долбил свою заветную повесть, однако ей не было видно ни конца, ни края. Я потерял чувство меры, вкуса, моё творение мне глубоко опротивело, но я упорно долбил его, ибо другого выхода я для себя в тот период не видел.
Я знал одно: нужно до середины, максимум до 20 августа закончить подготовку этой дипломной работы. Потом отдать её в местную типографию, чтобы четыре экземпляра рукописи переплётчик превратил в четыре книжицы. И тогда уже отослать их в Литературный институт.
Так как конца повести не было видно, я решил схитрить и обозначил мой труд следующим жанром – роман, книга первая. В ту пору многие маститые писатели писали разного рода эпопеи: книга первая, книга вторая, книга третья.
Хитрость моя бумерангом сработала против меня. Причём, удар был весьма болезненным. Оба рецензента, раскритиковали мой слишком огромный для дипломной работы, очень рыхлый опус. А особенно досталось жанру – роман, книга первая… 
Перед защитой Михаил Петрович сказал мне, что положение критическое, но попробуем прорваться. Один из рецензентов согласен смягчить свою критику, сам Михаил Петрович, естественно, будет за меня, а вот второй рецензент настроен весьма жёстко. Он убеждён, что графоманам типа меня давать диплом Литературного института просто нельзя.
Тут я пожалел, что не включил в дипломную работу некоторые из своих рассказов. Хоть и были они далёкими от совершенства, но по ним можно было видеть, что автор их всё же не графоман, а имеет вполне нормальные литературные способности.
Тот же, к примеру, рассказ о встрече с дедом Кузьмой, написанный после окончания первого курса, вошёл позже в новую мою дипломную работу.
Да и руководитель нашего творческого семинара Михаил Петрович Лобанов не тот человек, чтобы тащить до защиты диплома бездарного графомана…
Вскоре мы зашли в кабинет, где предстояло нам пройти великое действо защиты своих дипломных работ. Мы, это несколько прозаиков и поэтов, а также руководители их творческих семинаров и некоторые из рецензентов. За столом сидели члены Государственной комиссии во главе с известным советским писателем Сергеем Петровичем Антоновым.
Руководители творческих семинаров подошли к столу Государственной комиссии о чем-то говорили, что-то уточняли. Затем Михаил Петрович подошёл к столу, где мы сидели с Володей Глушаковым, нашим «классиком» и, нагнувшись ко мне, сказал негромко:
-  Председатель Госкомиссии предлагает пока отложить вашу защиту, чтобы не было неприятностей. Всё будет нормально, потом поговорим.
- Мне уйти… - спросил я, чуть растерянно.
-  Оставайся! – сказал мне Володя Глушаков. – Не надо уходить. Лучше посиди тут и послушай. Такое ведь не часто увидишь…
И я остался. И не пожалел. Было интересно наблюдать за защитой чужих дипломных, зная, что защита своей пока не давит на тебя. Защита дипломной Володи Глушакова прошла триумфально и он получил отличную оценку. У других такого успеха не было. Были разного рода критические замечания. Были и похвалы.
Все присутствующие студенты, человек шесть-семь успешно защитили свои дипломные работы. Кроме, разумеется, одного неудачника, которым был я.


2.
Чуткое отношение к творческим судьбам студентов.

Вообще, надо прямо сказать, что в таком творческом институте, как московский Литературный, подобные проблемные ситуации с защитой дипломной работы, происходят постоянно. И, по сути, в каждом творческом семинаре.
До десятка человек с курса, а то и больше, могут переносить защиту своей дипломной на срок от года до пяти лет. Иной раз и больше.
Разумеется, лучше без таких переносов. Но тут уж у кого как получается. Главное, как говорится, конечный результат: чтобы защита всё-таки прошла успешно, и человек получил заветный диплом об окончании своего любимого и несравненного Литературного института.
К сожалению, подобная удача бывает не у всех студентов этого прекрасного вуза.
Но вообще-то, надо прямо признать, что в Литературном институте очень терпимо, чутко и очень бережно относятся к творческим судьбам своих студентов и выпускников.
Здесь хорошо понимают, что  талант пишущего человека может развиваться очень неровно и даже болезненно. Нередко этот живой процесс проходит через творческие кризисы, часто в мучительных поисках своего индивидуального творческого пути. Относится это не только к поэтам и прозаикам, но также к драматургам, литературным критикам.
Если большинство моих однокурсников получили свои дипломы в мае 1982 года, то у меня это приятное событие произошло в ноябре 1984-го. А у иных из моих бывших однокурсников и ещё на год-два позже.
Узнал я об этом через Интернет, где есть много интересной информации о Литературном институте. В том числе есть и списки его выпускников. Правда, на конец 2007 года такие списки были в Интернете только с начала 1970-х годов. Списки выпускников более ранних годов, вероятно, только готовились.


3.
Проект дипломной и ранняя смерть гения.

Новый проект своей дипломной работы я подготовил, в основном, к концу 1983 года. Насколько мне помнится, в мае 1984 года я отвёз эту рукопись в Литинститут, надеясь обсудить её с Михаилом Петровичем Лобановым при личной встрече.
В эту поездку Лия уговорила меня взять и старшего сына Эдика. Приехав в Москву и устроившись в общежитии Литинститута, я созвонился с Михаилом Петровичем, рассказал, что оставил новый проект дипломной на кафедре творчества. Договорился, что он прочитает её в ближайшие пару дней и мы обговорим с ним дальнейшие действия.
Но внезапно умер знаменитый литературный критик и публицист Юрий Иванович Селезнёв. И в день нашей предполагаемой встречи Михаил Петрович уехал на его похороны, пообещав выслать мне домой  письмо по поводу нового проекта моей дипломной.
Известие о смерти Ю. И. Селезнёва меня потрясло. Это был удивительно яркий и талантливый человек. У нас на первом курсе он преподавал древнерусскую литературу и сразу стал любимым преподавателем многих из нас, в том числе и моим. Уже на первой лекции он поразил нас, начав свои рассуждения о высоком призвании литературы с цитирования первых слов евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Приводил Юрий Иванович эти слова любимого ученика Христа не ради оригинальничания. Он вообще был чужд какой-либо показухе. Насколько я понимаю, он был искренне верующим человеком и евангельская цитата о высочайшей, таинственной и мистической силе истинного Слова призвана была пробудить в наших сердцах чувство трепета и ответственности перед глубоко таинственной,  глубоко ответственной миссией истинного художника слова. 
Этот молодой, рослый статный красавец с густой, сильно поседевшей  шевелюрой и такой же поседевшей короткой бородкой был непримиримым противником развлекательной литературы.
Ему были очень близки слова из пушкинского  «Пророка»: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею Моей, И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей». Слова эти были столь органичны для Юрия Ивановича Селезнёва, словно бы вышли из его собственного сердца. Сердца горячего, совестливого, чуткого, трепетного и очень сострадательного.
Не сложно было догадаться, что любимыми  писателями этого человека: светлого, искреннего и глубоко чуждого хвалимой в земном мире хладнокровности (то есть, умело скрываемого равнодушия к скорбям, немощам и страданиям окружающих) - были Пушкин и Достоевский. 
К сожалению, для многих из нас, его студентов, Юрий Иванович вскоре ушёл из Литературного института. Впрочем, ушёл он от нас не на вольные писательские хлеба. Ему поступило очень серьёзное и ответственное предложение стать главным редактором или заведующим редакцией знаменитой молодогвардейской серии «Жизнь замечательных людей».
Здесь он проработал всего несколько лет, но именно в эти годы были опубликованы многие интересные книги этой серии. В том числе и книга руководителя нашего творческого семинара Михаила Петровича Лобанова о знаменитом русском драматурге Александре Николаевиче Островском.
Книга эта, а также ещё несколько других книг этой серии вызвали тогда в прессе весьма острую дискуссию, а временами даже бурную полемику. Споры выходили далеко за рамки чисто литературные. М. П. Лобанова и нескольких его коллег обвиняли в исторических, идеологических, националистических и прочих прегрешениях.
Мы всерьёз опасались, что нашего любимого Михаила Петровича могут лишить возможности преподавания в Литинституте. Но, слава Богу, всё обошлось благополучно.
Откровенно говоря, я не знаю в тонкостях всех перипетий литературной, духовной, идеологической и прочей борьбы, вызванной столь весомыми и резонансными результатами очень плодотворной работы Ю. И. Селезнёва и его единомышленников в серии «Жизнь замечательных людей». Но слышал краем уха, что ушёл Юрий Иванович из той редакции, вроде бы, не по собственной воле.
В 1981 году Юрий Иванович Селезнёв был приглашён работать первым заместителем главного редактора знаменитого в ту пору журнала «Наш современник». И здесь тоже он развил энергичную и новаторскую по тем временам деятельность. Но и тут ему не дали осуществить в полной мере его смелые замыслы.
Ушёл из жизни Юрий Иванович Селезнёв в неполные сорок пять лет. Для активной работы в литературной жизни того времени ему было отпущено всего лишь десятилетие. Но за это короткое время талант этого человека раскрылся и проявился во всей своей полноте и многогранности.
Некоторые из людей, близко знавших Юрия Ивановича Селезнёва искренне убеждены, что этот бесстрашный, неподкупный витязь и солнечный богатырь российской словесности мог стать истинным вождём всех светлых сил России. Вождём в их нынешней борьбе с силами тьмы за истинно духовное возрождение российского народа не только в самой России, но и российской диаспоры, разбросанной в СНГ и по всему миру.
Хочу добавить в заключение, что в Интернете я прочитал следующие данные о датах земной жизни Юрия Ивановича Селезнёва: 15 ноября 1939 года родился, а умер 16 июня 1984 года. Что касается даты его смерти, то я в сомнении: то ли тут опечатка и смерть произошла не в июне, а в мае, то ли меня подвела память и поездка моя была тогда всё-таки в июне.
Родился, кстати, Юрий Иванович Селезнёв в Краснодаре. И столь, казалось бы, заурядный факт, что этот удивительный человек мой земляк, добавлял и добавляет ещё один дополнительный светлый и тёплый лучик в мою любовь к этому прирождённому учителю российской словесности и её прекрасному витязю.


4.
 О судьбах некоторых однокурсников.

Недели через три я получил письмо Михаила Петровича, в котором он весьма похвально отзывался о новом проекте моей дипломной работы. Он предлагал до конца лета выслать в Литинститут четыре переплетённых экземпляра, чтобы осенью прошла защита. Учитель мой был убеждён, что на этот раз всё у меня в этом отношении будет нормально.
Так всё и произошло. В конце лета я отослал в Литературный институт четыре экземпляра своей новой дипломной. А 8 ноября приехал в институт по официальному вызову кафедры творчества для её защиты.
10 ноября 1984 года это долгожданное событие успешно завершилось. А ещё через две недели мне уже по почте прислали диплом об окончании Литературного института.
Разумеется, была искренняя радость от этого долгожданного события, но была и грусть от того, что больше не будет студенческих сессий, встреч и общения с друзьями.
Впрочем, эта была грусть как бы по инерции. По сути, студенческое общение окончилось для нас ещё в мае 1982 года, когда наш курс сдал государственные экзамены, прошёл выпускной вечер и большинство моих однокурсников получили дипломы.
Помнится, как после выпускного вечера мы обсуждали в нашем студенческом общежитии о нашем дальнейшем общении, обменивались адресами.
Сегодня 2-е мая 2008 года. Прошло почти двадцать шесть лет с той поры. Ни с одним из друзей-однокурсников я с той поры не виделся. Ещё до распада Союза прервалась потихоньку и письменная связь. Некоторых из них уже и нет в живых.
Осенью 2006 года, уже после переезда в Донецк, я попытался через Интернет узнать что-то о судьбах некоторых из них.
О Владимире Глушакове я с трудом нашёл скупую информацию, что он работает заместителем главного редактора какого-то белорусского периодического издания: то ли литературного журнала, то ли какой-то республиканской газеты.
Олег Корабельников, насколько мне известно, так и проработал после окончания Литинститута все годы врачом. Издал несколько книг. Кажется, в 1990 году ему была присуждена одна из самых престижных в СССР, а теперь и в России, премия за литературные произведения в жанре фантастики, - «Аэлита». В советское время по его произведениям было снято два фильма. Собирались что-то ещё снимать, но этому помешал развал Союза. Издавали его рассказы и повести более, чем в двадцати странах мира: от Португалии и до Японии.
Имя Олега Корабельникова включено в элитный список самых знаменитых выпускников Литинститута за всю его историю. А сам Олег, кстати, в своей автобиографии, написанной в конце 90-х годов, признался, что писателем себя не считает. Вот что он сам на эту тему написал:
«К своим литературным упражнениям никогда не относился всерьез. Вслед за другом своим Сергеем Федотовым поступил в Литературный институт в 1976 году, благополучно окончил его через положенных шесть лет заочного обучения. К великому счастью своему литературой не заболел и писателем себя не считаю. Только врачом. А хобби и есть хобби. Собирать марки или писать романы — для меня вещи равнозначно несерьезные, призванные лишь отвлечь человека от тоски и одиночества перед неизбежной смертью.
Написал не слишком много — все уместится в три-четыре тома. Издано с десяток книг в России. Издавался в США, Германии, Польше, Чехии, Португалии (тут Олег поскромничал, ибо по официальной статистике, как я говорил, его издавали более чем в двадцати странах мира – примечание моё, А. Бойко). Было снято два фильма по моим рассказам, еще на два были заключены договора, о судьбе их ничего не знаю и, честно говоря, знать не хочу.
Намного важнее для меня, что дети, оживленные моими руками лет двадцать назад, живут и здравствуют поныне, не зная ничего обо мне, и, возможно, многие из них приходят в родильный дом, где я сейчас работаю, рожают своих детей, и - жизнь продолжается, и пусть никто из спасенных мною не останется сиротой...»
Вот такие уникальные скромняги-писатели были моими однокурсниками и друзьями!...
Сергей Задереев на протяжении десяти лет возглавлял писательскую организацию Красноярского края и тоже издал несколько книг: кажется, четыре.
Успешно трудится на ниве литературного творчества наш однокурсник, москвич Андрей Молчанов, также член семинара Владимира Амлинского. Он издал около полутора десятка книг в России и за рубежом. Его детективы часто публикует популярный российский журнал «Смена». Кстати, во время учёбы, Андрей работал где-то в системе союзного комитета по космосу, поездил смолоду по свету: от США и до Индии. До недавнего времени он занимал должность какого-то советника руководителя московской милиции.
Николай Алешков, поэт из моего любимого города Набережные Челны. Жизнь и судьбу Николая по молодости жестоко корёжило и ломало спиртное. Но с Божьей помощью, при терпеливой поддержке любящей жены и всех, кто любил его, Николай смог справиться с этой роковой напастью. Полностью отказался, точнее, отрёкся от убивающего его душу алкогольного зелья и возродился духовно. Ныне он автор шести поэтических книг. Председатель правления российских писателей Татарстана.
А несколько лет назад прочитал я в Интернете первую часть воспоминаний поэтессы из Набережных Челнов – Инны Лимоновой. В середине 90-х годов она пережила гибель любимого сына, погибшего семнадцатилетним от ножа любовника жены товарища, который попросил погибшего помочь ему в этой мутной разборке. Благородный и чуткий парнишка стал жертвой банальной блудной истории.
В начале 2000-х Инна заболела раком. В борьбе со смертельной болезнью разочаровалась в официальной, глубоко коррумпированной медицине. Разошлась с равнодушным мужем, нытиком и эгоистом.
Но не сдалась. И в результате долгой и упорной борьбы смогла победить смертельную болезнь. А также встретила любимого человека. Продолжает заниматься творчеством. Живёт где-то в Подмосковье.
Мои коллеги по творческому семинару Лобанова Пётр Злыгостев и Леонид Симачёв тоже выпустили по несколько книг. Симачёв проживал почти на краю света на дальневосточной железнодорожной станции Сковородино. Злыгостев где-то из центральной России. Кажется, в Кирове, - нынешней Вятке.
Знаю, что в середине 80-х годов прошлого века работал в областном Свердловске, ныне Екатеринбурге, заведующим отдела прозы журнала «Урал» Валерий Исхаков.
Прочитал я в Интернете, что несколько лет назад получил 1-ю премию Министерства обороны России мой добрый литинститутский товарищ Виталий Носков, уроженец российского города Кургана. Он тоже ученик Михаила Петровича Лобанова и наш однокурсник, но учился он на дневном отделении. Столь высокую премию Виталию Носкову дали за книгу о войне в Чечне. Он подолгу бывал в тех краях, жил с солдатами и офицерами в походных и боевых условиях, и написал обо всём увиденном книгу. И даже, насколько я понял, не одну, а несколько книг об этой горячей проблеме совсем ещё недавней российской действительности.
Где-то потерялись после развала Союза остальные члены нашего творческого семинара.
На атомной станции в казахстанском городе Шевченко трудился Леон Саркисян, чью дипломную работу рекомендовали для публикации в журнале «Новый мир». Но, по-моему, так и не опубликовали.
Житель киргизской столицы, тогда она называлась Фрунзе, а ныне Бешкек, вертолётчик и кандидат в мастера спорта по парашютному спорту, Вадим Акуленко, собирался перебраться в северную российскую столицу, называвшуюся тогда ещё Ленинградом.
Работница ставропольской краевой комсомольской газеты Нина Чечулина. Её имя и фамилию я встречал среди членов редколлегии петербургского журнала «Звезда» где-то в 2006-м году.
Иосиф Мигиров то ли из Нальчика, то ли из Владикавказа.
Москвич Ростислав Юргелевич.
Валерий Казаков, тоже откуда-то с Северного Кавказа. Он, правда, на последних курсах отстал, но в списках окончивших институт я его имя и фамилию встречал.
Парализованный с детства поэт Владимир Герасимов, все наши институтские сессии проведший в инвалидной коляске. Терпеливый, чуткий, доброжелательный человек, светлая и добрая душа.
Потерял я давно связь и с моим самым близким литинститутским другом Константином Майбородой, штурманом рыболовецкого флота из литовского порта Клайпеда.
Кто из них живёт в этом земном мире, кто перешёл в вечность, - я не знаю. Хотя, о двоих моих литинститутских друзьях, мне кое-что в этом отношении всё-таки известно…
О судьбах Владимира Курочкина и Евгения Кувайцева я скажу отдельно…


5.
Прощай, Литинститут, вера в будущее и развал Союза.

На сессиях в литинститутском общежитии мы жили в одной комнате, обычно, вчетвером: Володя Курочкин – прозаик из Омска, Женя Кувайцев – поэт из Набережных Челнов, Костя Майборода – прозаик из Клайпеды и я, также прозаик, житель Луганской, а затем Донецкой области.
Владимира Курочкина давно уже нет с нами. Он ушёл из мира земного на следующий год после окончания Литературного института. Последний раз я виделся с ним (как, впрочем, и со всеми остальными однокурсниками) в конце мая 1982 года.
Сданы госэкзамены, отшумел весёлый (но, разумеется, с изрядной примесью грусти) выпускной литинститутский вечер. Мы молоды, полны творческих планов, а впереди столько интересного. И, кажется, что истинная жизнь (особенно, писательская) только начинается и самое главное, разумеется, ожидает нас впереди. Кого-то творческая удача ждёт где-то совсем близко, а других в некоем отдалённом будущем. Но каждый из нас верит, что придёт писательская удача к нему непременно. Иначе, творческому человеку и грустно, и даже как-то неуютно жить на этом свете…
Разумеется, мы обещаем друг другу обмениваться письмами,  договариваемся держать друг друга в курсе новостей житейских и творческих. А, по возможности, и встречаться хотя бы иногда (на худой конец, пусть даже раз в десятилетие!) в любимой Москве, в дорогом нашим сердцам Литинституте…
И, разумеется, ни сном, ни духом мы не ведаем, что не пройдёт и десятка лет, как великий и неделимый Союз развалится вдруг, словно некое чахлое искусственное сооружение, на отдельные осколки-государства. А за год-полтора до развала Союза начнёт сыпаться и разваливаться его могучая издательская система. Взлетевшие почти до заоблачных высот тиражи популярных газет, журналов, а также книг талантливых литераторов, - начнут уменьшаться до карликовых размеров. А многие и вовсе просто исчезнут бесследно…
Всё как-то без особого сопротивления будет валиться, рассыпаться, радуя одних, раня и печаля других, и доводя до гибели третьих.
Помню, как поразил меня случай суицида одного молодого и талантливого журналиста, который покончил с собой после развала Союза. «Остановите Землю, я сойду!...» - написал он в своём последнем, предсмертном стихотворении.
Я не знаю, как всё это воспринял бы мой литинститутский товарищ Владимир Курочкин. Ведь он покинул земной мир раньше.
Впрочем, уверен, что радости от развала великого Союза он точно бы не испытал.
Владимир Курочкин ушёл в мир вечный совсем молодым в возрасте тридцати шести лет. Ушёл печально и таинственно. Хотя в первое время после случившейся с Володей трагедии мне его уход казался, прежде всего, странной и до обидного нелепой случайностью.
Было это давным-давно, даже очень давно: осенью 1983 года.
Несколько громадных эпох протащились с той поры по нашим весям и по нашим душам. Проползли, прогромыхали, столь непохожие одна на другую. Глубоко пропахали сердце и память каждого из нас, оставив в них свои глубокие и для каждого неповторимые автографы. В том числе раны и травмы. И даже душевные царапины и вмятины у каждого из нас свои, неповторимые.
А с другой стороны, каждая из минувших эпох оставила в наших сердцах и памяти свой добрый свет, свои тёплые и солнечные воспоминания от общения с добрыми, сердечно чуткими и духовно щедрыми людьми.
А таковых, оказывается, не так уж и мало в окружающей нас корявой реальности. Просто надо бы нам самим быть более зоркими и чуткими, уметь замечать и ценить таких людей, ибо они часто просты и не броски внешне и духовно. И покидают нас в этом мире, обычно, столь неожиданно и без предупреждения…
Владимир Курочкин был одним именно из таких людей.
Но об этом подробнее чуть позже.
А сейчас несколько штрихов об упомянутых, минувших с той поры эпохах.


6.
Кое-что об эпохах минувшего тридцатилетия.

Да, несколько громадных эпох протащились с той поры по нашим весям и по нашим душам. Проползли, прогромыхали, столь не похожие одна на другую. Глубоко пропахали сердце и память каждого из нас, оставив в них свои глубокие и для каждого неповторимые автографы. В том числе раны и травмы. И даже душевные царапины и вмятины у каждого из нас свои, неповторимые.
Но, разумеется, каждая из ушедших эпох минувшего тридцатилетия оставила в наших сердцах и памяти также и свой добрый свет, свои тёплые и солнечные воспоминания от общения с добрыми, сердечно чуткими и духовно щедрыми людьми, которых довелось каждому из нас встретить в эти годы на жизненном своём пути.
Эпоха 80-х годов двадцатого века. Время несбывшихся надежд для великого, безнадёжно прогнившего Союза и подавляющей части его жителей. И, вместе с тем, время многих волнующих воспоминаний, которых было в ту пору, как никогда много …
А на смену ей свалилась на нас, нежданно-негаданно, громадно-хищная эпоха лихих и горьких – 90-х годов. Она ранила и покалечила многих из нас, иных и погубила. Как и при всякой революционной эпохе, с её анархией и вседозволенностью, повылазили в ту пору из щелей многие пронырливые и цепкие люди-хищники. От мелких тараканов и грызунов, до кровожадных крокодилов и экзотических драконов. Хищники с острым нюхом, с малыми или мощными челюстями, с когтями и разнокалиберными дарами хитро мимикрировать и бесконечно приспосабливаться к меняющейся реальности.
Все эти хищные таланты были у этих людей, до поры до времени, в некоем скрытом состоянии. О чём они и сами не подозревали. А в соответствующих условиях вдруг прорезались и развились, иной раз, в самых уродливых формах. А в другую эпоху таланты эти так и остались бы не проявленными.
Многие из зарвавшихся в ту пору «новых» хищников – погибли. Но немало было и тех (кого с той поры называют с улыбкой или с издёвкой «новыми» - русскими, украинцами и т.д.), которые стремительно взлетели на разные уровни и ступени властной, светской, житейской, бизнесовой и материальной то ли пирамиды, то ли мавзолея, то ли лестницы.
Ну, а для большинства из нас это была тяжкая и скорбная пора великих потерь, разрушений и поисков. Но и, конечно же, некоторых (у кого больших, у кого меньших), - радостей, находок и обретений.
Следующая эпоха – первого десятилетия столь долгожданного третьего тысячелетия и 21-го века. Помнится, из 60-х, 70-х, да и 80-х годов, - начало третьего тысячелетия казалось нам чем-то загадочно великим и прекрасным, наподобие золотого века человечества. А когда пришла эта эпоха, то поразила землян изощрённой трагедией 11 сентября 2001 года, - трагедией жестокой и бессмысленной. И всё минувшее десятилетие оказалось временем глубоких потрясений, разочарований, в котором, тем не менее, всё равно было место в жизни каждого из нас для добрых и счастливых мгновений. Без них жизнь наша становится горькой, унылой и бесцветной.
А на смену прошедшему пришло и нынешнее, второе десятилетие третьего тысячелетия. Время таинственных прозрений для немногочисленных пока, мистически созревших и подготовленных к этому душ. И время сердечной усталости, и накопившегося раздражения, нередко перехлёстывающего через край, у всё большего числа землян. А также время нарастания и проявления всё более явных признаков духовного вырождения Адамова рода.
Ныне мы вступили в важнейший этап переходной эпохи от нынешней, уходящей смешанной 84-й цивилизации к новой великой, чистой и непорочной - 85-й цивилизации. Переходной этап продлится примерно четверть века, после чего зло полностью исчезнет с лица земли вместе с его носителями и с теми, кто не захочет от него отречься и очиститься.
Впрочем, более подробно на эту важнейшую тему нужен отдельный разговор.
А пока вернёмся к прерванному рассказу об уходе из мира земного моего литинститутского товарища – Владимира Курочкина.


7.
 Друзей моих таинственный уход…

Во все выше перечисленные эпохи Владимира уже не было с нами. Он покинул мир земной неожиданно и странно.
Жена Владимира, Татьяна, сообщила мне в письме, как это произошло. К сожалению, самого письма я уже давно не могу найти, поэтому рассказываю о трагической гибели Володи Курочкина по памяти.
В начале сентября 1983 года он работал на шабашке, строил какой-то объект где-то в одном из колхозов своей родной Омской области. По первой своей специальности он ведь был инженером-строителем.
Несчастье произошло с ним следующим образом. Володя отцеплял трос от бульдозера и по какому-то недоразумению (а может, по извечной причине нетрезвости иных горе-водителей) бульдозерист сдал назад и наехал упавшему Владимиру на ногу.
Володю отвезли в ближайшую районную больницу. Травма была серьёзной, но отнюдь не опасной для жизни. Однако, произошло необъяснимое.
То ли от нервного стресса, то ли ещё по какой-то причине у Владимира резко упало давление. Все усилия врачей районной больницы, где он лежал, не приводили к улучшению его самочувствия. 
А перевозить его в таком состоянии в областную больницу было нельзя. И бедный Владимир медленно и неотвратимо угасал. Угасал в полном сознании, понимая, что умирает…
  Умер он через десять дней после того, как бульдозер наехал ему на ногу. Медицинский диагноз причины смерти, - отёк лёгких. Жена осталась с двумя малыми детьми: восьмилетней дочерью и пятилетним сыном.
Мы жили в ту пору в заводском общежитии на окраине Новогродовки, небольшого шахтёрского городка на Донетчине. Кажется, было начало октября, когда я получил письмо жены Владимира со столь печальным известием.
Потрясённый странной и нелепой смертью друга, я вышел с письмом во двор. Моя жена Лия сидела на деревянной скамейке возле детских качелей, беседовала с соседкой по общежитию, тоже молодой мамой. В коляске спал наш меньший сын, - четырёхмесячный Руслан. Старший сын, шестилетний Эдик, -  был в детсадике.
Я рассказал своей жене о гибели Владимира, прочитал письмо. Потрясение от происшедшей трагедии было у нас обоих очень сильным. Во время поездки со мной на очередную сессию (пятого заочного курса) и проживания в литинститутском общежитии осенью 1980 года Лия не раз общалась с Володей Курочкиным. И не только искренне уважала его, но и считала его самым чутким из всех моих литинститутских товарищей.
Смерть друга я воспринял тогда, как нелепость, как дикую несправедливость слепой судьбы.
Был я тогда неверующим человеком, но всё же смутно ощутил нечто мистическое и таинственное в столь ранней и странной гибели однокурсника и товарища.
Прежде, чем рассказать о таинственном исчезновении поэта из Набережных Челнов Евгения Кувайцева, расскажу об одном интересном разговоре с Владимиром Курочкиным.
Можно даже это назвать его предсказанием о творческом будущем нашей четвёрки.


8.
Предсказание Владимира и его печальный пессимизм.

Разговор с Владимиром Курочкиным о нашем творческом будущем происходил на осенней или весенней сессии пятого курса. То есть, или в октябре 1980-го, или в апреле 1981 года.
Я спросил у него тогда, верит ли он, что в будущем будет печататься, публиковать свои книги, что сможет кормить на литературный заработок себя и свою семью. И верит ли он, что станет профессиональным писателем.
О себе я сказал, что вообще не представляю себя в образе профессионального писателя, но хотел бы, разумеется, им стать. 
Но Володя поразил меня своим уверенным и однозначным ответом, что как раз именно меня (из всей нашей четвёрки) он видит в перспективе профессиональным и стабильно публикующимся писателем.
И это несмотря на то, что Женя Кувайцев в ту пору публиковался в разных изданиях, вплоть до журнала «Новый мир», а также во всяких поэтических сборников. Готовилась солидная публикация и у Кости Майбороды в журнале «Литературная учёба». Сам Владимир периодически публиковался в омских газетах. А у меня в ту пору вообще мало что получалось. К тому же возникли проблемы с написанием первого проекта дипломной работы.
И, тем не менее, Володя сделал вот такой прогноз о моём творческом будущем.
Этот прогноз Владимира Курочкина вместе с пришедшей ко мне уверенностью, что я буду публиковаться стабильно и серьёзно, сыграли со мной своего рода злую шутку.
С 1976 и по 1990 год включительно я упорно атаковывал журналы и издательства своими рукописями, - и всё безрезультатно. Следующие два года я что-то ещё пытался писать по инерции, а потом на два года всё забросил, обдумывая потихоньку книгу на совершенно новую для меня тему - о духовном целительстве.
Она-то и вышла в свет в октябре 1996 года под названием «Исцеление духа – сквозь тернии искушений» в донецком издательстве «Сталкер».
Ровно через двадцать лет после моего поступления в Литературный институт. Вслед за этим пошли издаваться и другие мои книги уже в московских и иных российских издательствах. На сегодняшний день их пятнадцать. Десять из них формата брошюр.
О себе же Владимир сказал, что надеется, конечно, на публикации своих рассказов и повестей. Но не знает, успеет ли выйти на максимальный уровень своих способностей. Ибо чувствует, что жить ему осталось не столь уж много. Брат его старший умер в сорок с небольшим лет. Отец, а также кто-то ещё из близких родственников тоже прожили немного.
Помню, как поразил меня этот странный пессимистический настрой Владимира. Я сказал решительно и протестующе, что нельзя настраивать себя подобным образом. Если в отцовском роду кто-то прожил у них мало, то, вполне возможно, в материнском роду были такие, кто жил долго. Нельзя однобоко настраивать свою судьбу на худший вариант.
Володя улыбнулся моей горячности и сказал примирительно: он вовсе не против прожить лет восемьдесят, но сомневается, что это у него получится. Да и не представляет он себя таким древним стариком. Разговор этот, кстати, проходил менее чем за три года до гибели Владимира.
Он так и не издал ни одной своей книги. Печатался где-то в омских газетах. Но выйти на истинный уровень своего писательского мастерства Владимир Курочкин уже просто не успел.
Вероятно, в чём-то другом была тайна нынешнего его прихода в мир земной… 
Костя Майборода тогда поддержал Володю, говоря, что максимальный рубеж, который он видит для себя в этой жизни – пятьдесят семь лет. Если ему дано что-то сделать в литературе, то он это сделает до названного срока. Собрание сочинений он писать не собирается. Разве что напишет пару повестей и опубликует одну-две книги.
Я для себя не видел каких-то конкретных рубежей и сроков в земной жизни.
Женя Кувайцев тоже не определял для себя сроки жизни, но книгу мечтал опубликовать уже в ближайшем будущем. Причём, непременно со своей новой поэмой, над которой он тогда усиленно работал.
К сожалению, в ту пору он получал из журналов и издательств отрицательные отзывы на свою многострадальную поэму. Хотя, повторяю, стихи его печатали в те годы в журналах и поэтических сборниках да альманахах весьма охотно.
А дальше расскажу, что знаю, о странном исчезновении Евгения Кувайцева…


9.
Разочарование поэта и его таинственный уход…

В конце сентября 2006 года, работая ночью в Интернете, я наткнулся на материал из газеты «Вечерние Челны» за 2003 год. В нём была дана информация о загадочном исчезновении известного в Набережных Челнах поэта Евгения Кувайцева за два года до публикации, - 23 апреля 2001 года.
В том же материале родная сестра Евгения рассказывала, что накануне вечером он заходил к ней. Был чем-то взволнован, хотел остаться ночевать. Но узнав, что сестра в четыре утра будет уезжать из города, передумал. Сказал, что пойдёт к матери.
С той поры его никто не видел. Сестра вернулась через три дня. Говорит, что всё это время у неё болела душа за брата. Начали искать пропавшего Евгения, заявили в милицию.
На одной из автостоянок города милиция обнаружила старый Женин «Москвич». В машине были все документы хозяина. А сам он бесследно пропал. Искали его и по монастырям. Но пока безрезультатно.
Сестра говорит, что иногда у неё ночами звонит телефон. Она поднимает трубку и кричит: «Женя, это ты?! Не молчи! Я знаю, что это ты!…» Но ей никто не отвечает…
Николай Алешков, наш однокурсник и товарищ Евгения Кувайцева по набережно-челнинскому литобъединению «Орфей» сказал в интервью той же газете, что во второй половине 80-х годов, когда упал интерес к поэзии, Женя разочаровался в своём поэтическом призвании, перестал печататься. Издать книгу своих стихов он отказался, хотя ему неоднократно предлагали это сделать.
Думаю, что он не смог найти для себя равноценной замены поэзии. Я помню, что он был верующим человеком. Но вера его была какой-то сумбурной, стихийной, больше на каком-то наивном, эмоциональном уровне.
А ведь именно истинная глубинная вера и любовь к нашим прекрасным Небесным Родителям, безмерно добрым и любящим всех своих детей, могла бы стать полноценной, истинно спасительной поддержкой для Жени после его глубокого разочарования в поэзии.
Поэзии, светлую веру в высокую миссию которой, Евгений Кувайцев нёс в своём сердце долгие годы: с юных лет и до упомянутого выше духовного кризиса. Этой светлой горячей верой он жил сам и умел зажигать окружающих.
И вот этот свет в его сердце погас.
А нового животворящего света в нём не загорелось.
И вот тут истинная вера могла бы способствовать духовному возрождению чуткого и светлого сердца Евгения Кувайцева. Могла бы стать спасительным выходом для его души из затхлой и удушливой атмосферы сердечной тоски, бессмысленности и разочарования, - выходом в новые прекрасные духовные сферы. Но…
К сожалению, всего этого не произошло…


10.
Возможно, ещё и на доброй земле - встретимся…

С ещё одним членом нашей четвёрки, Костей Майбородой, я потерял связь в конце 80-х годов. Не ответил на его письмо сразу. Потом несколько раз пытался написать ему, но так ни разу и не смог дописать письмо и отослать. Словно стоял некий мистический запрет.
Написал и отослал я ему письмо лишь в октябре 2007 года, через два месяца после ухода в мир вечный моей любимой жены Лии. Отослал в Литву на старый адрес в Паланге, где жил Костя в конце таких далёких сейчас 80-х годов. В эпоху мощного, неделимого и такого, казалось, вечного Советского Союза.
Но пока на сегодняшний день (20 января 2012 года) ответа от него не получил.
Может, где-то рыбачит сейчас в Атлантике. В конце 80-х он рыбачил по 9-10 месяцев подряд у Канарских островов. Был он штурманом-судоводителем дальнего плавания. Плавал на одном из небольших сейнеров рыболовецкого флота с главной базой в литовской Клайпеде.
А может, сошёл давно на берег и закопался где-то земным кротом в родной Белоруссии. 31 марта 2012 года ему исполнится 61 год, то есть, он может быть на сей момент вполне заслуженным пенсионером.
Разумеется, все мы в земной жизни гости и странники.
Каждому, в свой час, возвращаться в родные и вечные пенаты. Там-то уж мы точно встретимся со всеми, кого знали и любили в этой жизни.
Но если мой литинститутский друг и побратим Константин Майборода ещё не покинул сей таинственный, странный и скорбный земной мир, то всегда остаётся надежда, что мы ещё сможем всё-таки встретиться с ним и в нынешней нашей командировке, здесь, - на нашей доброй, светлой, иной раз жизнерадостной, а, нередко, весьма далёкой от всего этого, мистически-загадочной  Земле.
А не только «там», - в вечном и прекрасном нашем небесном Доме.
Коротко о том, что известно мне о моём вечном доме, расскажу в следующей главке…


 11.
Вечный мой дом у Полярной звезды…

Насколько мне известно, нынешний мой вечный дом находится на одной из добрых планет всем известного созвездия Малой Медведицы, недалеко от знаменитой и прекраснейшей Полярной звезды.
Именно в созвездии Малой Медведицы находится таинственный и чудесный удел великой Материнской ипостаси, - Премудрости Божьей. Тогда как удел Отца чистой любви находится в созвездии Большой Медведицы.
Откуда мне это известно? Это уже отдельный разговор, ибо коротко о таком не расскажешь.
Именно через великую Полярную звезду проходит таинственная межгалактическая ось управления мировыми процессами во вселенной.
И сейчас эта ось управления повернулась на 180 градусов в сторону подобрения. Не только на земле, но и во вселенной грядут великие и добрые перемены.
Наступает великий межгалактический эон духовного правления чудесной мистической восьмерицы: превосходящей любви, превосходящей премудрости, превосходящей доброты, превосходящей чистоты (девственной чистоты, свободной от похотных приражений), превосходящего мира, превосходящего милосердия (вместе с превосходящим долготерпением), превосходящей гармонии и превосходящей красоты.
Гуманоиды и прочие творцы и адепты зла и блуда потерпят в ближайшие четверть века сокрушительное поражение как на нашей, духовно бедной на данный момент земле, которую вскоре ждёт великое и удивительное очищение и преображение, так и во вселенной.
Жизнь на новой земле и под новым небом, в великом братстве громадного числа не знающих зла миров прекрасной, восхитительно доброй вселенной. Эта небывалая, потрясающая жизнь под водительством великолепной и непобедимой Жены Облеченной в Солнце, обещанная почти 2000 лет назад в таинственном Апокалипсисе от Иоанна, уже стучится в закрытые пока ещё двери тысяч, а затем и миллионов страждущих человеческих сердец, столь жаждущих великих и прекрасных перемен.
Впрочем, более подробно на эти прекрасные темы нужен отдельный обстоятельный разговор. И далеко не один…
А пока вернёмся к завершающим главам рассказа о моём несравненном Литинституте.


12.
Статья учителя, гнев Андропова и смелость однокурсника.

А заканчивая разговор о Литературном институте, я хотел ещё сказать немного о руководителе нашего семинара (тогда доценте, а ныне профессоре этого института) Михаиле Петровиче Лобанове. А также ещё об одном человеке, неприятном конфликте и радостном примирении.
Было это 10 ноября 1984 года, в день защиты моей дипломной работы. Мы сидели с Михаилом Петровичем на кафедре творчества. Я ознакомился с отзывами рецензентов на мою дипломную работу. Михаил Петрович успокоил меня, что всё должно быть нормально. Подсказал, какие могут быть вопросы на защите.
Я спросил о его делах в связи с большим скандалом по поводу его нашумевшей статьи «Освобождение». Статья была опубликована в одном из номеров журнала «Волга» за 1983 год. Главное внимание в ней было уделено роману знаменитого русского писателя Михаила Алексеева «Драчуны», посвященному страшному голоду 1932-33 годов.
Статья эта имела громадный резонанс. На автора её набросились со всех сторон «сторожевые псы» марксистско-ленинской идеологии не только в области критики и литературоведения, но также из высших эшелонов центрального комитета правящей компартии, союза писателей СССР и России.
Позже именно нашумевшая статья М.П.Лобанова «Освобождение» стала главным препятствием в получении Михаилом Алексеевым Ленинской или Государственной премии за роман «Драчуны». Что, разумеется, отнюдь не порадовало автора романа.
Говорят, сам больной генсек КПСС Юрий Владимирович Андропов был разгневан этой статьёй и дал указание «разобраться» с её автором.
Статью и автора прорабатывали в Союзах писателей СССР и РСФСР, в республиканских и областных организациях. И везде его сильно ругали, требовали принять к нему самые строгие меры. Защитников было гораздо меньше. Хотя это были стойкие и смелые защитники.
Михаил Петрович рассказал мне, что недавно прошло заседание писательской организации Саратовской области. На нём Лобанова вначале сильно клевали. Но потом горячо и сильно выступил не известный ему писатель Василий Кондрашов и его смелое и страстное выступление в защиту автора статьи «Освобождения» внесло серьёзный перелом в саму атмосферу обсуждения.
Я сказал Михаилу Петровичу, что хорошо знаю писателя Василия Кондрашова, так как он был моим однокурсником и учился в семинаре Амлинского. Михаил Петрович вначале не поверил и сказал, что, по всей видимости, я ошибаюсь, ибо Василий Кондрашов, насколько ему известно, значительно старше меня по возрасту.
Но я не ошибался. Василий Кондрашов и в самом деле был на 15 лет старше меня, бывший военный летчик.
Впрочем, подробнее о моём смелом однокурснике в следующей главе.


13.
Конфликт с поклонником Сталина и примирение.

В середине 1960-х годов военный лётчик Василий Кондрашов прошёл серьёзнейший отбор в отряд космонавтов и буквально в последний момент всё-таки не был пропущен суровой в ту пору медкомиссией из-за какого-то малосущественного изъяна в его крепком организме.
Позже сами медики признавались, что многие придирки их к здоровью кандидатов в космонавты были тогда излишними.
В конце 60-х годов после тяжёлой авиакатастрофы Василий Кондрашов чудом остался жив, но был сильно травмирован и комиссован из армии по состоянию здоровья.
Совестливый, открытый и смелый человек Василий Кондрашов был сильно влюблён в «вождя всех народов» Сталина.
На этой почве на втором курсе у них произошла ссора и драка с Олегом Корабельниковым. Начал её подвыпивший Олег, болезненно ненавидевший тирана Сталина. Услышав хвалебные дифирамбы Кондрашова в адрес Сталина, задремавший Олег пробудился и в ярости набросился с кулаками на Василия.
До самого окончания Литинститута они не общались. Но накануне выпускного вечера мы с Олегом поговорили на эту тему и пришли к выводу, что ему нужно непременно помириться с Васей Кондрашовым. Нельзя оканчивать институт и расставаться с однокурсником на всю оставшуюся жизнь с грузом такой вот ненужной, ранящей сердце вражды.
Они помирились на выпускном вечере, и какую же радость доставило это событие и им обоим, и всем нам, - их друзьям и товарищам!…
И вот теперь Василий Кондрашов проявил смелость и решительность в защите моего учителя в трудный для него период. Слышать такую новость было для меня отрадно и радостно. 


14.
Телеграммы в их защиту шли со всей страны.

Что же касается нашего Михаила Петровича, то за упомянутую статью «Освобождение» ему грозило исключение из партии и изгнание из числа преподавателей Литературного института.
Такая же опасность грозила ему после разгромной статьи Александра Яковлева, опубликованной в одном из номеров «Литературной газеты» за 1972 год. В этой статье Михаил Петрович Лобанов и ещё двое его коллег громились как опасные идеологические то ли враги, то ли диверсанты, подрывающие устои марксистско-ленинской морали своими «почвенническими» и «патриархальными» взглядами. В ту пору Александр Яковлев занимал один из ключевых постов в правящей в СССР партии. Он был заведующим отделом пропаганды центрального комитета коммунистической партии Советского Союза.
Тогда, в 1972 году, была дана команда проработать статью будущего «отца» перестройки во всех писательских и партийных организациях и сделать соответствующие выводы.
Развёрнутая сильнейшая компания должна была смять и уничтожить критикуемых литераторов. Но пошла громадная волна в защиту Михаила Петровича Лобанова и его духовных побратимов. Телеграммы в их защиту шли в центральный комитет компартии со всех концов страны от многих деятелей культуры. Прислал телеграмму в их защиту и Михаил Александрович Шолохов.
«Этот человек хочет поссорить меня со всей российской интеллигенцией!…» – сказал в сердцах Брежнев и отправил автора статьи Яковлева на долгие десять лет послом в Канаду.
После этого события сразу прекратилось преследование Михаила Петровича Лобанова и двух его товарищей.
И вот через одиннадцать лет после тех событий наш учитель подвёргся за свою смелую статью «Освобождение» не меньшим преследованиям и моральным экзекуциям. Но и теперь не сломался. Да и Бог любви хранил его от непосильных скорбей в обоих нелёгких ситуациях.
В итоге, после многочисленных нападок и проработок на партсобраниях, в учебных советах, в начальственных кабинетах и в прессе Михаила Петровича Лобанова всё-таки и на этот раз не исключили из партии и оставили преподавать в Литературном институте.


15.
Отец развала Союза или оборотень?...

Кстати, враг моего учителя Александр Яковлев в 1983 году опять получил высокую должность в Москве.
Долгое время я думал, что это Андропов, став после смерти Брежнева генеральным секретарём компартии, вернул Яковлева из Канады на партийную работу.
Но оказалось, Андропов отнюдь не был поклонником яковлевских талантов. Напротив, он был настроен к нему весьма негативно, ибо получал немало агентурной информации, что посол в Канаде Александр Яковлев живёт далеко не по средствам.
Были разного рода косвенные данные, что посол тайно «ловит рыбку» в мутном болоте «загнивающего» Запада. Но прямых улик (кроме весьма дорогих подарков, которые посол то и дело получал от неведомых «друзей») против осторожного дипломата не было.
А когда на заседании Политбюро Андропов предложил отозвать Яковлева из Канады и назначить туда послом другого, более надёжного человека, против предложения могучего шефа КГБ выступил всесильный Суслов.
Видимо, Суслову было известно о том нескрываемом и почти восторженном преклонении, которое испытывал к нему зарвавшийся посол. А «серый кардинал» компартии умел ценить преданных ему чиновников и при случае мог заступиться за нечистого на руку поклонника, занимавшего какой-то высокий пост в партийной или чиновничьей иерархии. Защищённый таким образом от опалы функционер становился вдвое более верным, благодарным и преданным своему высокопоставленному покровителю. Сам же Яковлев до конца своей жизни сохранял восторженное отношение к Суслову.
Кто же спас Яковлева, вытащив его из гибельного болота «загнивающего» Запада, в котором он едва тайным образом не утонул? Миссия эта принадлежит не кому-нибудь, а самому Горбачёву.
В 1983 году тогда ещё просто секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачёв посетил Канаду. Во время этого визита он, разумеется, много общался с советским послом. Видимо, уже тогда взгляды их во многом были сходны.
Именно Горбачёв настоял на возвращении в Москву столь близкого ему по духу единомышленника.
С 1983 по 1985 годы Яковлев работал директором Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР. Летом 1985 года (вскоре после того, как Горбачёв стал генсеком компартии) бывший посол в Канаде стал опять завотделом пропаганды ЦК КПСС.
Карьерный рост при новом генсеке у бывшего посла был просто на удивление мощным и стремительным. В следующем1986 году Яковлев уже секретарь ЦК компартии по идеологии, информации и культуре. А ещё через год он член Политбюро и один из главных идеологов и архитекторов перестройки.
Оценки политической деятельности этого человека весьма различны и нередко полярны. Одни люди считают Александра Яковлева великим политиком и «отцом» перестройки. А другие называют его Геббельсом перестройки и «отцом» развала Союза.
Председатель КГБ Владимир Крючков ещё в 1989 году во всеуслышание назвал Александра Яковлева американским шпионом. И сообщил, что у него есть для этого серьёзные данные. Об этом же заявлял другой глава КГБ Виктор Чебриков.
Но разрешение на обнародование компромата на «папашу» перестройки руководители КГБ от Политбюро не получили. А после развала Союза многие подобного рода материалы на разных высокопоставленных деятелей партии вообще исчезли.
В октябре 2005 года Александр Яковлев покинул в возрасте 82 лет земной мир, но споры о нём, его миссии, а также о его политическом наследии не утихают.
Мой учитель воспринимает эту политическую фигуру, как зловещую. Как «агента тайного влияния» западных спеслужб, хитро и целенаправленно работавшего на развал такой великой страны, каким был могучий Союз Советских Социалистических Республик.
Позже Александр Яковлев откровенно гордился и самой своей миссией разрушителя Союза, и практическими результатами по её воплощению.
Судьбе этого человека Михаил Петрович Лобанов посвятил одну из последних своих рукописей, под выразительным названием «Оборотень». Книга такая, насколько мне известно, пока не вышла. Но в Интернете эту публикацию можно найти.


16.
Своё счастье на несчастье соседа - не построишь...

Таковы были некоторые из могущественных врагов Михаила Петровича Лобанова, литературного критика, прозаика, историка и литературоведа - знаменитого стойкостью и бескомпромиссностью как в Советском Союзе, так и в современной России, а также далеко за её пределами.
Вот у такого выдающегося учителя проходили мы школу литературного и нравственного возмужания. Ветеран и инвалид Великой Отечественной войны, профессор Литературного института, один из старейших его преподавателей (работает в Литинституте с 1963 года), заслуженный работник высшей школы Российской Федерации.
Я всегда искренне любил и люблю своего учителя. Уважал и уважаю его, как совестливого, самобытного и смелого писателя. Но, прежде всего, люблю за его чуткое и сострадательное сердце. Хотя далеко не во всём и не всегда был согласен с его взглядами. Впрочем, это ведь совсем и не обязательно во всём соглашаться с теми, кого искренне любишь. Да и просто невозможно.
К примеру, последние публикации Михаила Петровича из тех, которые я нашёл в Интернете («В сражении и любви», «Из памятного», «Великий государственник» и некоторые другие) вызвали у меня большой интерес. В то же время некоторые рассуждения в них, напротив, вызвали резкое нравственное неприятие.
Разумеется, это личное дело каждого человека, как относится к Сталину, одному из самых жестоких и коварных тиранов в истории человечества. Михаил Петрович далеко не одинок в своём отношении к Сталину, как к достойному глубокого уважения «великому государственнику».
В России сейчас идёт усиленная реабилитация Сталина, Берии и всего сталинского метода правления
Не буду затевать сейчас дискуссию на столь больную тему.
Об этом нужен отдельный и обстоятельный разговор. Тема горькая и наболевшая.
Скажу здесь лишь вкратце о своём несогласии с поразившим меня, странным убеждением Михаила Петровича, что укрепление российской государственности страшными методами сталинского террора 1937 года было оправдано, необходимо и даже спасительно.
Более того, оно наиболее эффективно и для современной России. И что, мол, ныне удержать Россию от развала можно только путём призывания нового 1937-го года на головы многострадального российского народа. Точнее, на головы врагов многострадального российского народа. А ещё точнее – его внутренних врагов (типично сталинский термин!)
Михаил Петрович и его весьма многочисленные сторонники имеют в виду, что в 1937-м году был нанесён Сталиным мощнейший удар по троцкистской, бухаринской и прочей оппозиции, основу которой составляли представители еврейской национальности. Именно представители этой национальности, по мнению Михаила Петровича и его единомышленников, сделали революцию в России. Именно они были источником всех бед, которые свалились на многострадальный российский народ в 20-м веке. Да и сейчас, мол, именно они губят Россию…
Но ведь стоит развязать в стране террор против евреев или какого-то иного народа (который кому-то кажется причиной бедствий родной державы и родного народа), как пойдёт цепная реакция и кровавая бойня охватит всю страну. Как это и было в годы правления Сталина. Никто ведь не был тогда застрахован от гонений, репрессий и насилия. Не будет таких гарантий и теперь.
Ибо давно известно, что нельзя построить своё личное счастье на несчастье соседа. А тем более, на его крови. И счастье своего народа на кровавом фундаменте не построишь.
А 1937-й год – это именно такой скользкий и зловещий фундамент...


17.
Наивность – дырявый щит от репрессий.

Да, 1937-й год – это скользкий, роковой и зловещий фундамент.
Где ради построения светлого будущего для так называемого советского народа рубили головы и вырывали сердца не только у его «врагов». На самом деле это были не враги народа русского или советского, а соперники Сталина в борьбе за власть. И они также не любили свой и соседний народ, как и сам Сталин.
Однако, террору подвергались не только враги кесаря, но и невинные прекрасные сыновья и дочери беззащитного «вражеского» соседа по общему дому. А также прекрасные сыновья и дочери самого русского народа и, не менее прекрасные, сыновья и дочери всех других соседей, населяющих громадный дом по имени Советский Союз. А разве можно подсчитать, сколько было поломано и искалечено душ и судеб родственников тех, кто был замучен и репрессирован!?
Я уж не говорю об уничтоженных зловещей машиной террора соратниках-палачах правящей клики, обезумевшей от жажды власти, крови и от страха возмездия.
А сколько было уничтожено наивных поклонников, восторженно аплодирующих тирану, горячо обожающих его и верящих наивно, что уж они-то, верные его поклонники, никогда не станут жертвами восхваляемого ими жестокого кесаря и развязанного им кровавого террора.
Однако, наивность никогда не была надёжным щитом от репрессий. И многие тысячи поклонников тирана беспощадно подвергались самому жестокому насилию.
И не только они, но также их любимые родители, жёны, дети, сёстры и братья. И, разумеется, их верные друзья, любимые учителя и талантливые ученики, а также их добрые и не очень соседи, работящие и не очень коллеги и прочие, прочие, прочие…
Я говорил коротко Михаилу Петровичу о своём неприятии его отношения к 37 году в нашем телефонном разговоре 17 ноября 2006 года, поздравляя его с 81-летием.
В ответ услышал странный довод, что, если бы не было жестокого 1937-года, то войну 1941-го года СССР не выиграл бы…


18.
Кто был покровителем и наставником Сталина?

Крайне удивлённый подобным доводом своего учителя (что без жестокого 1937 года не было бы победы в войне 1941-45 годов), я сказал ему тогда, что подобная позиция воистину странна и непонятна. Особенно, когда исходит она из уст человека, искренне называющего себя христианином.   
Разве может на подобные жестокости (на террор против тысяч и миллионов «внутренних врагов»!) благословить Христос, любящий каждого человека, независимо от его национальности?! Да никогда! На подобное может благословить только хитрый и коварный князь мира сего.
И сам Сталин, разумеется, был истинным сыном не Христа, а князя мира сего. Сам незабвенный Иосиф Виссарионович (типичный пришелец от нижних!) был в земной жизни таким же хитрым и лукавым, коварным и беспощадным, как и его тайный и мистический наставник и хозяин.
Не только к врагам, но и к своим соратникам, а также к своим наивным почитателям Иосиф Виссарионович относился с позиций практической выгоды. Такие понятия, как совесть и любовь были для него понятиями прикладными и тоже очень умело использовались и применялись мудрым и гениальным вождём в случаях практической выгоды и необходимости.
А Сталин, без сомнения, был человеком гениальным. Гениальным волком, с безошибочным нюхом и мёртвой хваткой, периодически одевавшим на себя маскировочную овечью шкуру. Ибо был он также гениальным психологом и гениальным актёром.
К сожалению, гений и злодейство весьма комфортно уживаются в этом земном мире. Ибо гениальнейшим из злодеев этого мира является сам князь мира сего.
Впрочем, я отвлёкся и уже начал дискуссию…


19.
О роковой связи кумиров и их поклонников.

Я спросил моего институтского учителя в том нашем телефонном разговоре: не будет ли он возражать, если я напишу ему письмо со своими взглядами на эту тему. Он согласился и даже просил меня это сделать.
Но когда я взялся за такое письмо, то вскоре понял, что подобный разговор совершенно не укладывается в отдельное письмо. Да и суть ведь в данном случае не только в наших личных разногласиях на эту тему с моим дорогим учителем, который, к моему сожалению, глубоко, но отнюдь не случайно заблуждается в данном случае.
По сути ведь Михаил Петрович Лобанов озвучил вслух честно и откровенно тайные мысли многих своих единомышленников. А таких единомышленников многие тысячи, и даже - миллионы.
В общем, затронутая здесь проблема стара, как мир, столь же запутана и, к сожалению, слишком важна и болезненна. А потому, говорить о ней надо не в частном письме, а публично.
Сейчас скажу лишь, что одна из главных причин заблуждения Михаила Петровича и его единомышленников лежит, на мой взгляд,  в повреждённой морали и вере.
Не их личной, а навязанной им морали и вере. Формирование этого учения таинственно происходило на протяжении многих веков. И тут не обошлось без мистики. Ибо управлял этим процессом таинственный бессмертный дух – главный враг Христа. Да, наложил на это свою властную и когтистую лапу мистический, мощный и коварный дух - князь мира сего. А по совместительству – главный инквизитор мира земного.
Вкратце эту тему можно обозначить, как тайну духовных поводырей каждого из нас. Тех, кому мы особо доверяем, за кем идём в земной нашей жизни, кому, по сути, таинственно принадлежат наши сердца.
В данном случае, речь идёт о поводырях определённого типа, про которых Христос сказал, что они сами упадут в пропасть и приведут туда за собой тех, кто им слепо и наивно доверился.
Среди таких поводырей есть не только слепые поводыри, но и прирождённые охотники за душами, пришельцы от нижних, а также их сознательные адепты. В числе подобных кумиров-поводырей людских масс и ловцов душ есть политики, деятели науки, искусства и литературы, шоу-бизнеса, церковные и духовные учителя, маги, космисты и пр. Как живые, так и усопшие…
Главная опасность здесь заключается в том, что власть земного кумира-хищника, которому человек отдал наивно своё сердце в земной жизни, распространяется и на посмертный удел этого человека.
Именно об этой великой опасности и говорил Христос в своих земных проповедях, о чём весьма коротко упоминается в евангелиях.
Представьте, какой тяжелейший посмертный удел может быть у такого чудовищного тирана, каким был Сталин. И в эти же ужасные уделы идут, как привязанные, вслед за своим кумиром те, кто наивно обожал и обожает этого адского пришельца. А таковых в России и на постсоветском пространстве многие и многие тысячи.
Но, к сожалению, очень многие души земных жителей находятся в обольщении (и весьма часто, в великом и печальном обольщении!) относительно тех уделов, в которые их души попадут после ухода с земли. Это относится не только к наивным почитателям всякого рода лукавых земных кумиров, но и к миллионам прихожан земных церквей.   
Разумеется, обо всём этом нужен отдельный и обстоятельный разговор.
А сейчас приведу лишь такой наглядный пример.
Известно, что на горе Фавор Христос общался со знаменитыми пророками ветхого завета Моисеем и Ильёй, которые почитаются, как величайшие святые. О чём они говорили на Фаворе со Христом? Об очень важном и судьбоносном вопросе, который касался не только этих двоих, но и многих других известных и безвестных лиц ветхого завета.
Сейчас напомню лишь, что одним из первых великих деяний Христа после исполнение им своей земной миссии было его схождение в ад и выведение оттуда упомянутых Моисея, Ильи и большой группы их соратников по ветхому завету, которые пребывали в шеоле, верхних ярусах преисподней, немало веков. А иные, даже несколько тысячелетий.
Как и почему оказались в аду эти души, которых почитают, как великих святых ветхого завета?!... И где тогда оказались вслед за ними после своего ухода из мира земного души миллионов их наивных обожателей и почитателей!?
Объяснения, которые дают на этот счёт фарисеи, – лукавы и скрывают великие тайны.
Но конкретнее об этом нужен отдельный разговор.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

ЭПОХА 1970-Х
В ПИСЬМАХ МОЛОДОЙ ЖЕНЫ.

1.
Экзамены и предродовая суета.

В этой главе я приведу письма Лии ко мне в Литинститут во время моей летней экзаменационной сессии за первый заочный курс. В это время она была на девятом месяце беременности нашим первенцем Эдиком.
«31.05.77г Привет из Рубежного! Здравствуй, мой милый Саша! Вот уже и соскучилась за тобой и повод написать появился.
Прошло 3 дня – фактически, а в действительности 2 суток. Сейчас 19-30. Итак, по порядку…
30.05. Утром выслала тебе бандероль, где положила комнатные тапочки и летнюю рубашку. Послала Людмиле от нашего имени телеграмму на открытке (поздравление родной сестре с днём рождения – А.Б.).
Вечером: получила разрешение в деканате на досрочную сдачу и взяла экзаменационный лист на планирование. Сдала Есипу (преподавателю института – А.Б.) два зачёта довольно успешно. Он всё же спрашивал и довольно дотошно. Хотя сразу предупредил: «Не бойтесь, я сразу поставлю два зачёта в зачётку. А спрошу просто для себя, чтобы о вас иметь представление». Ответила ему хорошо при всей группе (он вёл сегодня вместо Якоби в нашей группе полупродукты).
Сегодня же сдала экзамен по планированию – получила 4 балла. Преподавательница тоже погоняла меня по всему курсу. Но всё равно она хорошая женщина. Обстановку создала дружественную и я ответила без волнения на «хорошо». Шепилова и Коваленко сидели, ждали меня и были моими болельщиками. Удивляются: «Когда ты всё учишь?»
А я с 6-00 и до 22-00 сижу за учебниками. Цель одна: досрочная сдача и домой, в Новогродовку.
Сегодня иду в институт, а навстречу Зоя и сразу сообщает новость: у Людмилы Трихлеб-Фурниченко 3 дня назад родилась дочка, вес 3200 г. Роды были тяжёлые, плохо себя чувствует. Зоя собралась завтра пойти к ней в больницу, проведать, как она там со своей доцей поживает.
Бедная Люда всего месяц побыла в декрете и родила. Мы с ней ещё в четверг 26 мая по магазинам ходили. Она говорит (шутя): может, хватит нам ходить, пора рожать? И на тебе: в тот же или на следующий день родила.
Вот жизнь, ведь она собиралась рожать числа 13 июня. Так что если будешь покупать одеяльце, то покупай ей розовое или другое яркое. Обычно, голубые мальчикам, а девочкам все другие цвета. Людмиле так хотелось сына, она дочку так не хотела! Но не всё в жизни бывает по заказу, надо быть готовым ко всему.
Крепись духом, Сашик, и готовься к экзаменам хорошо. А главное, будь счастлив и везуч при сдаче. Пусть удача сопутствует тебе во всём и всегда!!!
Я после такого сообщения настроилась: неважно, кто родится, лишь бы всё было хорошо и дитё было здоровым, умное и хорошее, и чтоб вырос из него хороший человечек – это главное!
Говорю вполне серьёзно. Ведь дитё не виновато, что родители сделали его девочкой, а не мальчиком. И так у девчат судьба не сладкая, а тут ещё иные родители настраиваются против них при рождении.
 (Сама Лия прошла через такой печальный опыт. После её рождения отец сильно расстроился, что вместо сына родилась дочь. И не хотел забирать новорожденную и жену из роддома, пока его собственный отец не отругал сына-баламута и пригрозил, что заберёт к себе внучку и невестку – А.Б.).
Оно, прежде всего, наше дитё, что посеяли, то и пожнём!!! Когда я была с тобой вместе, то хотела только сына, а сейчас хочу, чтобы был хоть кто, лишь бы здоровый и живой. С каждым днём становится страшнее не за себя, а за него, хотя бы всё было благополучно. Столько мук и надежд!!! Ну да ладно.
Сегодня тебе из журнала «Радуга» вернули рассказ и выслали рецензию, я её тебе высылаю. Из дому пришло письмо. Мама пишет, что может приехать и забрать меня домой.
Дома всё хорошо. Особых новостей нет. Пишут опять, что хотят выслать тебе к концу сессии деньги на соковыжималку – опять за своё. Людмиле 31.05 будут отмечать день рождения – 18 лет. Приедут оба дядечки (родные братья Лииной матери – А.Б.) на пир со своими жёнами. Вот, кажется, и все новости.
Учи и готовься хорошо к сдаче. Как появится лялька и всё будет хорошо, тогда купишь нам 4 тёплых байковых распашонки, 2 красивых с кружевами простых, ходить в больницу. И посмотри шапочек красивых с кружевами. У нас всего 2 простых и 2 тёплых шапки, ещё бы красивых».

2.
Проблемы и радости беременной студентки.

«4.06.77г. Привет из Новогродовки! Здравствуй мой милый Сашик!
И вот уже пишу своё первое письмо из Новогродовки. Итак, опять всё по порядку.
Среда, 1 июня (это ещё Рубежное – А.Б.). Встала в 6-00, купила молока, поела и ровно в 7-00 села учить автоматику. И до 15-00 выучила (хоть верь, хоть не верь!) все свои 15 лекций. И ещё как выучила: отложилось в голове всё по полочкам. А я боялась за них даже браться. И я впервые в жизни поняла, что при желании можно (верно говорят) и горы свернуть.
Вечером приходим на лекции (по автоматике – А.Б.), а их нет. Я в шоке! Иду к 8 утра 2.06 в институт и дежурю, жду Некрасова (преподавателя по автоматике – А.Б.). А затем узнаю, что телефона у него нет, где живёт, никто не знает. Затем подсказали адрес. Я пошла, но это оказался его старый адрес. С трудом нашла его новое место жительства. В 16-00 добралась к нему домой, а дома никого нет. Целый день пропал зря!
Иду к нему вечером. Дома была его жена, которая сообщила, что Некрасов в командировке в Донецке, ещё не приехал. Предложила подойти к ним на следующий день в 7-30 утра.
И вот 3.06 в 7-30 я была дома у Некрасова. А он пригласил меня к себе на экзамен к механикам (стационар) с 8-00. Иду в институт, сажусь за первый стол и без подготовки иду отвечать (мне дорог каждый час этого дня). Получила в 8-30 свою заслуженную «хорошо» и пошла домой готовиться к полупродуктам.
В 13-30 иду в институт, жду до 14-00 Якоби. Он назначает мне свидание на 16-30. Иду домой, стираю, собираюсь к отъезду домой (в Новогродовку – А.Б.). Прихожу к нему в 16-30, а зашла к нему в 17-00 (он был занят). С 17-00 до 17-20 я готовилась по билету, а с 17-20 до 18-30 отвечала на все вопросы по всему курсу лекций (все лекции спросил!), все производства по химкомбинату (по местному, рубежанскому – А.Б.). Моими ответами он остался доволен и оценил мои знания на «хорошо». Открывает зачётку, а там уже стоят две «хорошо» и одна из них за сегодняшнее число. Он удивился и похвалил меня. Нажелал мне спокойствия, счастья и успехов.
Я сижу у него в кабинете, а живот мой волнами ходит от волнений, беготни (и поесть иногда толком было некогда).
Из института не вышла, а понеслась, не чуя ног под собой. И остановиться до самого дома не могла. Зашла к вашим, похвасталась, и попросила Веру к 20-30 подойти и забрать ключ от нашей квартиры.
Прибежала домой и ношусь по квартире. Продукты выбросила, посуду помыла, полы вымыла, вещи сложила и всё за один час.
Пришла Вера, я её проинструктировала по всем домашним делам и в 21-00 она провела и посадила меня на автобус.
Брала я самое-самое необходимое, но всё равно было тяжело: полная коричневая сумка с моим бельём, синяя сетка с детским и моими босоножками, и белая сумочка с документами /карточка о том, что снялась с медицинского учёта и паспорт/ и с книгами.
Приехала на ж.-д.-вокзал, а там уже целая очередь на Донецк (пятница!). Я попросила плацкарт и мне пошли на уступки – дали. А так дают людям только сидячие места.
Я как легла в 22-45 и встала в 4-30 утра.
Приехала в Донецк, несу сумки на Северный автовокзал /а там далековато остановка/ и чувствую: с меня потихоньку отходит водичка по каплям. Я, конечно, испугалась.
Купила на 6-05 билет до Новогродовки и в 7-00 утра уже была дома. Наши уже все проснулись и готовили Люду ехать за мной. Они в пятницу телеграммы не дождались (ждали до 23-00) и решили послать её. А тут и я собственной персоной. Радости было море…
Я даже на радостях забыла дома выложить зачётку и похвасталась им, что к 3 июня все зачёты и экзамены у меня в зачётке. А чего мне это стоило, знает сам Бог!!!
Так что моя сессия за 5-й курс позади. Письмо твоё я получила вечером 3 июня. Захватила твои рассказы с собой и утром же 4 июня, в день моего приезда, мама отнесла это письмо на почту (по моей просьбе Лия выслала мне в институт мои новые рассказы, чтобы я мог их предоставить на кафедру творчества – А.Б.).
Родители купили копчёной колбасы, торт, шампанское, ситро, пиво, чтобы в домашнем кругу отметить моё 25-летие. Выпьют и за тебя. О тебе только и разговора, как Саша, да что Саша… Папа в обед с Васей Макогоном (жизнерадостным и обаятельным соседским парнишкой, погибшим, к сожалению, через четверть века от губительного пристрастия к спиртному – А.Б.) поехали за рыбой на рыбалку. Мама варила из дедушкиной клубники варенье. А Людмила потихоньку таскает свежую клубнику из миски, пока и не переполовинила.
Мы завтра с Людой поедем к дедушке за клубникой и за крыжовником. А наши родители будут огород там полоть.
Мама ушла в ночь на работу (в 16-40). Я днём платье перешивала, а теперь хочу дописать тебе письмо и в 19-00 лечь спать. Последние дни были у меня всё-таки очень напряжённые. Хотя чувствую я себя сейчас очень хорошо и легко. Быть может потому, что сняла с головы и сердца такую большущую проблему, как экзаменационная сессия. Потому очень сочувствую тебе, Сашенька, и желаю удачи и студенческого везения-счастья.
До свидания, мой дорогой и любимый Сан Саныч. Целую тебя крепко. Уже соскучилась за тобой и сильно, мой хороший. Учи, много не пиши в письмах, готовься. Лия».

3.
День рождения, кот-воришка и другие.

«6.06.77г. Привет из Новогродовки! Здравствуй, мой милый и добрый Сашик! С горячим июньским приветом и массой наилучших пожеланий в твоей студенческой жизни и успехов в учёбе.
Итак, сегодня 6 июня 1977 г.
Вчера я не успела проснуться, уже за уши таскают. Приехал из хутора (родного Лииного хутора Крутой Яр, расположенного в километре от новогродовского посёлка 3-й шахты – А.Б.) дядя Федя Корецкий /тот, что с мамой летом в Рубежное приезжал/. Потом мама пришла с работы. И мы всей семьёй позавтракали. Были также дедушка и бабушка, что по соседству с нами живут /дедушка - папын дядя двоюродный/.
Во время завтрака много вспоминали о тебе, пожелали тебе все успехов, а мне 100 лет счастливой жизни и благополучия. (На сегодняшний день из участников того завтрака в здравии пребывает меньшая Лиина сестра – Людмила. Все остальные ушли в мир иной, забытый нами, землянами, удивительный и таинственный мир вечности. Дай Бог, чтоб теперь там у них были истинно счастливая жизнь и духовное благополучие. Счастья и благополучия в земном понимании там ведь не бывает, - ибо там совсем иные критерии и того, и другого. – А.Б.).
В обед приехали родственники из села Гродовки, посидели с 15 до 18 часов и ушли. А вечером пришёл Людын Вова и мы впятером открыли бутылку шампанского, выпили и поужинали. Отец и мать всё на Вову говорили Саша и за тебя вспоминали опять.
А Людмила сегодня утром мне говорит: «Был бы у меня Вова такой, как у тебя Саша, чтобы и полы мыл, и стирал, и есть варил, и хороший был». Я ей этого искренне пожелала, а сама думаю: только бы не сглазили моего любимого муженька!!! (шучу!) А то ведь приближается очень ответственный период в нашей жизни, рождение первого ребёночка!!! (Не шучу!)
Папа с мамой подарили мне набор «Красная Москва» (за 12 рублей). Там флакон одеколона (тебе будет) и духи. Подарок хороший, но дорогой уж. Вову они ругали, когда он Люде французские духи подарил за 24 рубля, а сами туда же. Ты в Москве и они мне «Москву» подарили, чудаки. Пристают ко мне, а коляску когда купим? Говорю, как нормально всё будет, тогда и купим.
Сегодня, 6.06, стала здесь в городской поликлинике на учёт. Врач посмотрела меня и велела, если не рожу, то в следующий понедельник 13 июня прийти на приём. Здесь пока не ложат в больницу, если срок прошёл. А в Селидово ложат. Но там ведь и роддом рядом, а здесь его нет. Да и уж очень низкая у нас в городе рождаемость стала.
Самочувствие у меня хорошее, свежий воздух, питаюсь нормально. Так что жду своего срока, читаю книги, помогаю по дому. Папа на больничном, поломал ногу, ходит на костылях. В следующий понедельник должны снять гипс.
Так что мы с ним хозяйством заправляем: он за главного повара, а я за помощника. Из той рыбы, что папа с Васей наловили, будем с ним варить сегодня уху. А Люда целыми днями сидит и учит, готовится к вступительным экзаменам в университет. Помогать нам в домашних делах не горит желанием, но зато вечером гуляет всего лишь до 21-00. И это уже хорошо!
У нас здесь были заморозки и натворили немало дел нехороших. Груш много было, а теперь опадают. Вишни обычные почти все погибли (цветочки и плоды), обсыпались. А ранние майки выжили, но никак не спеют из-за прохладной погоды. Лишь чуть-чуть покраснели. У некоторых людей даже картошка помёрзла. В общем, как ни одно, так другое, а всё равно беда.
В хуторе виноград у деда тоже, кажется, помёрз. Груши лишь на верхушках будут, а внизу помёрзли. Вот такие невесёлые дела у нас этим летом с фруктами-овощами!…
Вчера мы с Людой смотрели по телевизору встречу руководителя творческого семинара вашего Литинститута писателя Сергея Павловича Залыгина со своими бывшими выпускниками. Святослав Рыбас работает в журнале «Сельская молодёжь».  Иван Евсеенко - зав отделом прозы в Воронеже. Болгарин Николас Агнаев работает на телестудии. Николай Исаев учится сейчас на режиссёра. Шириков работает в «Молодёжной газете». Баженов – в журнале «Смена». Он одновременно закончил с отличием 2 института: Литературный и иностранных языков. И ещё там были осетин и фантаст литовец (не запомнила их фамилий).
Говорят, поступало их 31 человек (видимо, в семинар Залыгина – А.Б.), а закончили – лишь 11. Интересная была передача. Показывали их книги, рассказывали они о себе, о Залыгине. Некоторые из них после института плавали по 2-3 года моряками дальнего плавания, побывали в разных странах.
После этого мы смотрели «Международную панораму». В ней рассказывали о лазерных автоматах и показывали их. Какая-то американская фирма приступила к серийному их выпуску, хотя знают, что автоматы могут покупать гангстеры. Но им главное доход, о чём и заявил руководитель фирмы.
Затем были мультики…
Скучать мне тут некогда. Я то одним делом займусь, то другим, по дому маме с папой помогаю. У кошки нашей родился маленький котик – я о них забочусь. Курам траву секу, яички собираю. Квочку у нас вчера забрали в село, на сидало, цыплят высиживать.
То кота чужого гоняю. Рыба стоит в ведре, а он уже пять штук украл. Мы часть рыбы отдали собаке Белке и кошке Мурке. Из другой части уху сварили. А этому чужому нахальному коту наша рыба сильно, видать, понравилась. Белка его во двор не пускает. А он внаглую лезет, дерётся с ней. Отец вначале с интересом наблюдал за дракой Белки с этим котом. А потом возмутился его наглостью, схватил свои костыли и погнался за ним. Смех и всё тут!!!
Голубей наших приходится гонять. За травой ленятся летать, а клюют кусты помидоров, у нас и соседей. Склёвывают верхушки и цветочки, и те вянут. Так мы их закрыли на чердаке и не выпускаем. Отец рассердился на них и говорит: совсем всех порежу, раз такими ленивыми стали.
Такие вот у нас дела-заботы.
Саша, к тебе просьба. Если увидишь душистый перчик, или молотый чёрный и красный, купи, пожалуйста, это незаменимая приправа. Мы сегодня варили с папой уху и вспоминали о разных хороших приправах. Купи побольше, если увидишь, оно в пакетиках маленьких, кажется!!!
До свидания. Целую крепко! Большущий привет от всех наших: мамы, папы и Люды».

4.
"Наши цветы уже повсходили..."

«9 июня 1977г. Привет из Новогродовки! Здравствуй, мой милый Сашик! Сегодня 9 июня 1977г.
Я всё дни считаю. Кажется, уже вечность прошла, как я приехала, а в сущности, ещё нет и недели… 7.06 во вторник с утра мама, Люда и я поехали в хутор к дедушке (Лиин дедушка по отцу умер за три месяца до этого в марте, на восьмидесятом году. Но по привычке Лия и её близкие ещё не один год продолжали говорить: в хутор к дедушке. Дом после смерти дедушки стоял нежилым, но родители Лии продолжали там сажать картошку, укроп, петрушку, лук, клубнику, помидоры. Кроме этого во дворе росли виноград, малина, крыжовник, сливы, яблоки, груши, грецкий орех. Всё это они каждый год старались убирать – А.Б.).
Насобирали ведро клубники, сами её наелись. Пропололи огород, вырвали траву, насобирали крыжовника, нарвали укроп и законсервировали его в литровые банки. Мы с Людой поехали домой, а мама пошла в ночь на работу (работала Лиина мать фельдшером в шахтёрском здравпункте на новогродовской шахте №1, которая располагалась в посёлке, носящим её имя. Посёлки шахт №1 и №3 разделяла железная дорога со станцией Гродовка – А.Б.).
8.06 мама отработала, а с утра её послали работать в колхоз с 8 до 14. Приехала, и опять схватилась за домашние дела. Я её уговаривала поспать, но бесполезно!!! Сегодня 9.06 она опять с утра работает, завтра 10.06 – в ночь, 11.06 – придёт с ночной, поедем в хутор, там ещё работы полно: у чеснока дудочки оборвать, а то головок не будет, лук от укропа прорвать, травы покосить на улице и во дворе, фасоль посеять, и клубника к тому времени подоспеет.
Нарвали прошлый раз клубники целое ведро, а варенья получилось мало (это уже второй раз варим).
Мама работает сейчас часто: кто-то у них ушёл в отпуск, а подменного человека не дали. 12.06 маме опять с утра, 13.06 в ночь, 14.06 с ночной, 15.06 – опять в день. И кучу домашней работы успевает делать. Я с утра хожу в магазин за продуктами, на обед что-нибудь с отцом готовим. Он ведь на костылях ничего толком сам не сделает.
Я сейчас отдыхаю умственно, занимаюсь лёгкой физической работой: рву каждый день курям траву (а Люда сечёт её, измельчает), помидоры поливала сегодня ковшиком из ведра. По дому потихоньку порядки навожу то там, то тут, хозяйство пусть и не большое, но везде глаз и контроль нужен.
Посадили с мамой ревень-корень траву в огороде, редиску (ту, что мы с тобой покупали). Наши цветы уже повсходили, на клумбе уже цветёт ночная фиалка, а в огороде пышно цветёт сейчас чайная роза (мы из неё варенье сварим) и розовые пионы, такие большие, пахучие и красивые, просто прелесть!
Топим мы углём печку через день и воздух у нас свежий, хороший сейчас. В последние дни у нас погода часто пасмурная, идут дожди, но маленькие, надо бы побольше и солнышка хочется. Хотя по прогнозу со 2-й декады ожидается жара до 30 градусов».

5.
Об эгоизме иных мужчин и тайне их срывов.

Здесь я прерву Лиино письмо и дальше перескажу своими словами описание Лией своей встречи с подругой детства и юности. Подруга пришла к ней в гости вечером 8.06 и они проговорили два часа, сидя на скамейке возле Лииного дома. Подруга тоже была на последнем месяце беременности. И даже предварительные сроки родов совпадали у них день в день.
Подруга (настоящее её имя я указывать не буду, поэтому назовём её Тамара Н. – А.Б.) была в подавленном состоянии и жаловалась Лии на своего мужа. Тамара не могла понять, что случилось в последнее время с её мужем. Из хорошего, доброго, заботливого мужа он превратился в раздражительного, даже злобного алкаша. У Тамары в первые два года совместной жизни с мужем не получалось забеременеть. Сказался аборт, который они сделали в своей холостяцкой жизни. Муж мечтал о ребёнке, а теперь вдруг так резко и неожиданно изменился. Ребёнка уже не хочет, каждый день треплет ей нервы по пьянке. 
У Тамары в ту пору была в разгаре экзаменационная сессия (она училась заочно в Донецком политехническом институте – А.Б.). Сдала один экзамен, на очереди ещё три. А муж, придя с шахты, начинает пьянствовать. Включает на всю катушку музыку, чтоб не только беременную жену доводить до истерики, а и всю округу. Потерял всякое сострадание и совесть.
После этой встречи Лия очень расстроилась. До полуночи не могла заснуть, сочувствуя подруге. И всё пыталась понять, почему близкие люди, нередко, так не ценят друг друга? Ведь жизнь такая короткая! Вспоминала моё любимое в ту пору выражение, что «жизнь – сложная штука». И раздумывала, что люди сами очень сильно усложняют жизнь себе и своим близким, теряя по собственной вине доверие друг к другу, дружбу и любовь. После всех этих горьких мыслей ей стало страшно и она, усилием воли, заставила себя уйти от этих горьких и как бы бесплодных размышлений. Ибо в ту пору она не могла найти для себя практически полезного или хотя бы утешительного ответа. Потому, что мы тогда, конечно, многого ещё не понимали в окружающей жизни.
 Сейчас, опираясь на свой весьма богатый житейский и целительский опыт, я могу даже на основании той скудной информации, которая есть в письме, объяснить суть произошедшей семейной драмы Лииной подруги и дать конкретные советы, как из неё выходить. Это могла бы сделать и Лия Кирилловна, если бы ситуация произошла в 90-е годы или в начале 2000-х годов.
Не вдаваясь в детали описанного выше конкретного случая, причину печальной житейской ситуации я вижу такой. У мужа Тамары произошёл весьма жёсткий психический срыв. Не просто психологический, а именно психический и духовный, более глубокий срыв.
Упрёками и взыванием к совести мужа Тамаре эту ситуацию нормализовать не удалось. Хотя бывает иной раз достаточно и такой психологической встряски, чтобы вернуть мужчину в прежнее устойчивое душевное и духовное состояние.
Но есть тип мужчин, духовный и душевный склад которых можно определить, как уровень ниже среднего, уровень, грубо говоря, «дубоватый». Такой мужчина, например, может страстно мечтать о сыне. И вот сын родился. Кажется, счастливая жена может надеяться на искреннюю благодарность мужа за её женский подвиг. Может надеяться на усиление любви к ней со стороны мужа, или, хотя бы, на усиление с его стороны помощи ей в домашних делах и на его горячую любовь к долгожданному сыну.
А получает молодая женщина, иной раз, шоковую терапию.
Вместо укрепления семейных уз в радости и любви, вместо благодарности мужа за подвиг рождения женой сына, - идёт глубокий, необъяснимый для молодой женщины разлад семейных отношений.
К ребёнку у мужа не пробуждается глубинных отцовских чувств. Бывает некое равнодушие, а то и вовсе неприязнь, и даже необъяснимая злоба. А со временем неуправляемое желание по любому поводу воспитывать долгожданное чадо насилием: рукоприкладством или ремнём.
С первых дней появления в доме новорожденного такой муж начинает подолгу задерживаться на работе, в гараже или у друзей. А то и у чужих женщин.
Нередко он начинает запивать и превращается, если не придёт исцеление, в безнадёжного пьяницу.
Такого молодого отца часто раздражает плач ребёнка, его беспомощность, необходимость уделять ему время и внимание. Особенно, его раздражает ночной плач и всякого рода болячки и страдания малыша.
Вместо усиления ответственности мужа и отца у такого мужчины часто возрастают эгоизм и чувства ревности. Он бездумно и по-дурацки ревнует свою жену к этой малой, беспомощной крохе. И не желает приносить свои естественные жертвы (в виде помощи жене в домашних делах и забот о новорожденном) на алтарь семейного благополучия.
Причины такого срыва молодого мужа и отца обычно кроются в глубинных пластах душевного и духовного склада его эгоистической натуры, в которой неразвиты чуткость и сострадание.
Причиной тому могут быть и недостатки воспитания, а также повреждённость души по причине доставшегося ей тяжёлого родового наследия.
К примеру, когда в роду были тяжёлые блудники, богоненавистники, убийцы физические и духовные, то есть люди, склонные к злобному осуждению окружающих, зависти, насилию и злопамятству. Не зря ведь говорится, что человек может страдать по грехам своих предков до четвёртого и даже до седьмого колена.
Изменить тут ситуацию с помощью скандалов или упрёков мужу в отсутствии совести, любви и элементарной благодарности – дело малоперспективное.
Ибо сам человек часто просто не в силах самостоятельно изменить свои глубинные внутренние настройки, даже если очень сильно возжелает того: злобные родовые духи просто не позволят ему сбросить с себя их тяжёлое духовное ярмо. Зато очень помогают в исцелении такого больного терпение и любовь его родителей, жены и других близких ему людей, а также их искренняя молитва за него.
Сам виновник подобного семейного конфликта  по причине своей бесноватости нередко отказывается молиться о своём исцелении и об изменению к лучшему всей печальной семейной ситуации. Нередко помогают исцелению обряд покаяния такого человека, а также обряд его крещения и крещения новорожденного младенца, а также обряд венчания молодых родителей.
Но здесь очень важно, чтобы обряды покаяния, крещения и венчания совершал священник истинно любящий Бога, а не фарисей, блудник или бизнесмен в рясе. К сожалению, таких лжесвященников хватало во все времена и во всех религиях. А лукавое высказывание, что, мол, по ржавым трубам тоже течёт живая вода, которое нередко приводят наивные защитники, чтобы оправдать таких лжесвященников, в данном случае просто неуместны. Ведь ответственность священника – это ответственность особо высокого рода.
Поэтому очень важно просить, чтобы Отец Небесный и Матушка Премудрость послали вам в решении ваших проблем именно такого священника, - истинное чадо Божье.
А то, что у мужа Тамары срыв начался ещё до рождения ребёнка, сути конфликта не меняет. Ибо причина его кроется во власти над больной человеческой душой тёмных родовых духов, служителей коварного и недоброго князя мира сего.
А сам процесс духовного исцеления таких глубоко больных людей и решения подобного рода печальных семейных конфликтов происходит большей частью именно с Божьей помощью. Поэтому очень важны в данном случае ежедневные молитвенные обращения о такой помощи к Небесным нашим Родителям, Которые всегда готовы придти к нам на помощь в разного рода нелёгких ситуациях.
Но очень важно нам иметь в решении таких конфликтов терпение большое, большую веру и искреннюю благодарность Им за всё, что происходит в нашей жизни… Тогда и все наши житейские и духовные проблемы будут решаться в нашей земной жизни с Божьей помощью и во славу Божию. 

6.
Райское место и неосуществлённые мечты.

А теперь продолжение Лииного письма за 9.06.1977г.: «Прошу прощения, Сашик, что отвлекаю тебя ещё и чужими проблемами, а также всякого рода философскими размышлениями о жизни. У тебя и так времени в обрез. Вернее, обещаю, что буду стараться писать почаще о моей и нашей здесь жизни. А о проблемах общечеловеческих поговорим потом, в свободное время.
Кстати, в хуторе (имеется в виду дом покойного дедушки Кузьмы – А.Б.) такая прелесть, как на даче. Когда приедешь, мы с тобой хоть на 2-3 дня выберемся туда пожить. Это почти райское место! (К сожалению, всё это осталось лишь мечтами. Мы так и не выбрались с Лиечкой за тридцать последующих лет на 2-3 дня пожить в хуторском доме дедушки Кузьмы. Впрочем, в последние годы он уже представляет собой не дом, а всего лишь печальные руины и развалины. Но это я увидел уже после ухода Лии в мир иной, а до того мы последние лет пятнадцать не были в том доме, им занималась Людмила – А.Б.).
Отец вот выздоровеет и тоже будет часто там «сторожить» хозяйство и загорать на ставке (Отец Лии не раз мечтал об этом, но через шесть лет внезапно умер от инфаркта и отёка лёгких, так и не осуществив той своей скромной мечты – А.Б.).
Мама говорит, пусть Саша приезжает, может и ему здесь понравится, и поживёте в селе хоть немного. А то, может, не придётся никогда жить в селе.
Вот приедешь и посмотрим. Наберём продуктов, я буду готовить (там летняя кухня хорошая) в саду есть фрукты, овощи в огороде, вода в колодце для повседневных нужд, а питьевая в кринице в балке (ты будешь нам носить). И поживём немного сами в селе возле ставка, на свежем воздухе и лялька с нами. В общем, это планы на твой приезд.
(Планы эти, как я уже говорил, не осуществились. Но в сельской местности нам удалось пожить, причём трижды. Каждый раз эти возможности посылали нам Отченька Небесный и Матушка Премудрость Божия, и связано это было с нашей целительской работой. Летом 1993 года мы всей семьёй в течении июля и августа жили и работали в Сакском районе в Крыму. В том числе три недели в селе Виноградово, где выращивают прекрасные персики. По крайней мере, их выращивали в ту пору. В конце сентября, начале октября того же года на протяжении немногим более полумесяца мы, на этот раз уже вдвоём с Лией Кирилловной, жили и работали в посёлке Гостищево, Белгородской области. Ехали в Белгород с атласом, вообще не подозревая, где будем работать, вверяясь полностью в волю Божию. А весь июнь 1994 года опять же всей семьёй мы жили и работали в селе Усланка, Обоянского района, Курской области. Более подробно об этом я расскажу, если получится, в следующей книге под условным названием «Эра целительства» – А.Б.).
А пока старайся, сдавай сессию. Пусть ветер удач сопутствует тебе во всём и всюду, мой любимый заинька-Сашенька. Я уже соскучилась за тобой ужасно. Хотя отец и Людмила дома и особо скучать не дают. Одной в квартире сидеть было бы очень тоскливо, честное слово, а здесь намного лучше и веселее.
10.06. Вчера не успела дописать тебе письмо. Пришла мама с работы, принесла капусту, огурцы – и я начала делать салат. Сели всей семьёй поужинали. Потом пришёл Людын Вова, а мы с мамой стали рыться в шифоньере, искать старое бельё на подгузнички. Размеряли 10-метровый кусок голубой материи из байки на пелёнки и время подошло незаметно к 21-00, когда надо ложиться спать. Что я и сделала.
Сегодня с самого утра втроём: мама, папа и я готовили. Тетя Шура дала мяса, сала, кишок на колбасу и крови. Так мы на завтрак нажарили крови с яичками и молоком. На обед борща со свежим мясом и капустой наварили. Наделали дня на 3 колбасы домашней (хотелось бы оставить к твоему приезду, но она испортиться быстро). Наварили манной каши, киселя из крыжовника, вишен и клубники. Жалко, что ты всего этого не попробуешь. Я ведь стараюсь есть понемногу, хотя всё вкусное такое, что пальчики оближешь! Да, ещё и вареники наварили с крыжовником и клубникой (о них я давно мечтала и уж их-то наелась без обычных своих ограничений!).
Потом мама с отцом сходили на папкины лечебные процедуры (прогревание и массаж ноги), а там мы с мамой постирали кое-что и она пошла в ночь на работу. А я в Людыном письменном столе порядок навела.
Я убираю, а она мне историю читает, как к власти пришли в 1613 году Романовы…
Люда готовится поступать на финансово-экономический факультет в Донецкий университет. Готовится целыми днями. Я всю её работу стараюсь взять на себя, пусть дитё не отвлекается. Но что из этого получится, неизвестно, жизнь хитрая штука!!!!!
И опять наступил вечер. И что самоё интересное – днём пасмурно, дождливо, а вечера чудесные: солнечные, тёплые, ароматные, свежие, нигде ни пылинки.
Но я в 21-00 делаю отбой. Я уже в последние дни начала сильно уставать и хочется рано ложиться спать. Да и высыпаться надо, пока есть такая хорошая возможность, а то потом мой распорядок разобьётся на неизвестно сколько частей и спать уже так запросто не придётся. Люда сейчас идёт в магазин покупать ситро (они с папкой и дня без него не могут, я просто удивляюсь), и мне приходится быстро дописывать письмо.
До свиданья. Целую крепко и нежно. С приветом к тебе мама, папа и Люда».

7.
Хуторские дела, дефициты и призрак роддома.

«13.06.77г. Привет из Новогродовки!
Здравствуй мой милый и любимый Сашенька!
С огромным пламенным приветом к тебе я, мама, папа и Людмилка. Мы все каждый день ждали от тебя писем, как ты там, жив, здоров и когда у тебя экзамены. Отец возьмёт костыли, сядет на лавочке возле двора и ждёт в 15-00 почту. Приходит почта…, а писем нет и нет. Они меня успокаивают, чтобы не волновалась зря. Говорят, у него каждый день экзамены, вот и писать некогда ему. Я как будто бы и спокойна за тебя, но всё равно на душе было неспокойно.
А сегодня, несмотря на то, что 13 июня понедельник, день тяжёлый, а письмо всё-таки пришло и радости моей не было предела. Прочла (всё, что можно только) Люде, потом папе с мамой. Говорят, пусть не переживает за тебя сильно, ты с нами. Хорошо, что сдал экзамен!!! Саша, береги силы, нервы и здоровье, ведь это твоя первая сессия, держись!!! Ты ведь у меня умница, да?!
Немного о своей жизни.
В субботу, 11.06, мы сделали всей семьёй генеральную уборку, а после обеда с мамой поехали в хутор. Оборвали дудочки на чесноке, вырвали укроп из лука (то есть, из посевов лука вырвали разросшийся укроп – А.Б.), а то так густо заросло, что бедному луку и развернуться негде. И нарвали трёхлитровую банку клубники. Все эти дни, со вторника по субботу, не было днём солнца и клубника плохо спела. Я соседке по хутору бабушке Мироновне дала ещё ковшик железный клубники на кисель и вареники. Домой приехали, дали клубники деду с бабой (соседям-родственникам), а остальное сами ели да гостей угощали. Я всё о тебе вспоминала: вот бы тебе клубнички поесть. Но что поделаешь, срок её жизни мал и в посылке не пошлёшь.
Только мы с мамой справились с делами – пошёл ливень. Мы зашли с бабушкой Мироновной в её хату и почти два часа пережидали ливень с грозой. А в 19-20 одели старые бабушкины платки, обвернулись целлофаном и босиком пошли на шахту №3, на автобус. Дождь начал утихать, а земля, как масло, жирная и скользкая. Не идёшь, а плывёшь и боишься упасть. Но мы старались идти по траве. Там трава мокрая и ноги чище, и не скользко.
Пришли на шахту, помыли в луже ноги, вытерли тряпкой, обулись и сели в автобус. Приезжаем домой, а наши волнуются, как мы сможем добраться домой. Но всё обошлось хорошо и удачно, приехали домой сухие и чистые. В воскресенье, 12.06, мама ушла на работу с утра, мы с папой к 10 утра наготовили есть, поели. А тут Людмила идёт из магазина и ведёт с собой дядю Петю Резника (брата Лииной матери из Рубежного – А.Б.) и тетю Аню (из Донецка). Они оба в отпуске и приехали в гости.
Пробыли они у нас до вечера и уехали в хутор. А сегодня (понедельник) мы их ждали утром, наготовили чебуреков, колбасы начинили, всякой другой еды наготовили. Мама ушла на работу в 16-35 и уже 18-00, а их всё нет, и видно уже сегодня не будет.
Мне бедную маму жалко, целый день вертится, как заведённая, и не остановишь, а потом ещё на работу бежит обычно чуть не в последний момент, чтобы успеть на автобус до шахты №1. Я ей стараюсь помогать во всём. Но хоть я и молодая, а нет у меня тех 1000 оборотов, её энергии и увёртливости. Видно, я другого склада человек, хотя всей душой и силами стараюсь ей помочь. Она ведь всё отдаёт и делает для нас, для детей. Не было и дня, чтобы они с отцом о тебе не вспомнили, мой хороший. Уж очень ты им понравился.
Сегодня (13-го) я была на приёме у врача. Сегодня принимала уже другой врач. Посмотрела, что я уже по их срокам неделю перегуливаю, посмотрела на мои отёчные ноги и сразу же выписала направление в стационар в Селидовский роддом. Говорит, вам уже через 2-3 дня надо будет рожать, а из-за отёков не услышите вовремя схваток.
В общем, напугала меня, как могла. Рассказала я дома об этом, а мои говорят: сиди дома и не бойся, а то начнут там роды вызывать всякими насильными методами. Но я  подумала, подумала: а вдруг и правда схватит внезапно. Везти до Селидово 7 км, отец на костылях, Люда гуляет вечерами, мама часто на работе. И решила: завтра утром, 14 июня, поеду автобусом с мамой и Людой в больницу (ложиться в роддом). А если начнут давать таблетки, буду их выбрасывать. А там видно будет, что к чему.
В общем, настроение у меня походное, а письмо пишу из дому пока последнее. Завтра попутешествую в больницу с утра. Может быть даже и телеграмма (видимо, о рождении ребёнка – А.Б.) опередит это письмо, если всё будет благополучно(?!). Если в больницу разрешают брать письменные принадлежности, то я буду тебе часто писать, моя заинька, моя лапочка. А пока…
Саша, тут родители за соковыжималку опять волнуются. Если тебе попадётся соковыжималка за 36 руб. (электрическая), но не за 25 руб. (тут такие есть – они плохие), то купи обязательно, ведь яблок много у нас и у деда (то есть, в хуторе – А.Б.). А перекручивать яблоки на сок на ручной соковыжималке – адский труд. Да и ляльке сок на зиму нужен. Смотри внимательно, деньги числа 25-26-27 июня они тебе вышлют по почте.
(Привёз я в то лето из Москвы по заказу Лииных родителей сразу две электрических соковыжималки, но они тоже оказались «плохими», то есть неэффективными в работе – фильтры их быстро забивались жмыхом фруктов и овощей. Поэтому использовались эти соковыжималки не часто и дожили до наших дней, тихо пылясь на протяжении трёх десятилетий в упаковках под кроватями: одна в нашей селидовской квартире, вторая в новогродовском доме Лииных родителей. Неэффективная бытовая техника, оказывается, может жить намного дольше эффективной и даже намного дольше её хозяев – А.Б.).
И ещё они хотят, чтобы ты купил Люде золотое кольцо за любую цену от 80 до 104 руб., ведь сейчас их даже по талонам свадебным нигде не купишь. Размер её пальца мы напишем и купи ей обручальное кольцо. Узнай и напиши, как там в Москве с золотыми обручальными кольцами, свободно? И ещё просят узнать насчёт ковров: какие они, по чём и есть ли в продаже? Вот такие тебе поручения.
Только узнай всё это, пожалуйста. Хоть у ребят своих москвичей, есть ведь шустрые всезнайки. А то родители мне напоминают то и дело, а я всё забываю и забываю тебе написать. Только, пожалуйста, не пугайся таких поручений – это и есть жизнь, только у нас она одна, а у них другая. Сколько надо будет денег, столько и вышлют тебе, пиши. До свидания, мой хороший. Целую нежно и крепко, моя радость».


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

СОВЕТСКИЙ РОДДОМ И РОЖДЕНИЕ
ПЕРВЕНЦА

1.
Первые впечатления и тревоги.

«15.06.77г. Привет из Селидово! Здравствуй мой милый и любимый Сашенька!
И вот пишу тебе уже не из дому, а из Селидовского роддома.
Вчера, 14 июня, мама в первой половине дня сходила в нашу новогродовскую больницу к моему врачу. Поговорила о моём состоянии и просила, чтоб не ложить меня пока в роддом. Врач была, в общем-то, и не против, но я сама настояла ехать в Селидово.
Говорю, мало ли чего может произойти. А так я буду уже на месте, под наблюдением опытных медиков. И вы не будете за меня так сильно переживать (но на самом деле вышло наоборот: пока Лия была дома родители и сестра переживали за неё несравнимо меньше, а вот когда она легла в роддом, переживаний стало намного больше, в том числе и у неё самой – А.Б.).
Дома я в тот день пробыла до 15-00, а потом мы с мамой сели на автобус в 15-30 и поехали в Селидово. Походили там по магазинам, купили ткань на шторы и пошли в больницу.
Больничный городок здесь на самом краю города, весь в зелени и в садах. Возле каждого корпуса растут фруктовые деревья и клумбы с цветами. В общем, место хорошее, воздух свежий, нет поблизости ни шахты, ни других предприятий. Идём с мамой разговариваем, как ни в чём ни бывало. А у меня спокойно на душе и даже нет ощущения, что сейчас придётся расстаться… Зашли в фойе, почитали, кто родился за 4 дня: 9 девочек и три мальчика. Один из них богатырь: вес 5160 г и рост 61 см. Бедная его мама (это не первые у неё роды и она больна диабетом).
Только мы зашли, за нами следом «скорая помощь» привезла молодую девушку со схватками. Мы с мамой не успели толком попрощаться, а меня «потянули» следом на санпропускник.
Здесь нас искупали под душем, ногти срезали на руках и ногах, и смазали их йодом, как индейцам. Обмерили, взвесили, записали все данные в медицинские карточки и отправили в палату на первый этаж.
Роддом, как и другие корпуса больницы, трёхэтажный. На 1-м этаже лежат дородовые, а также с температурой, с семимесячными детками и те, кто на поддержке. На 2-м и 3-м этажах те, кто поступает без температуры, со схватками и там же рожают, и лежат после родов.
Меня без схваток направили на 1-й этаж в 9-ю палату (самая последняя). Палата очень большая, посредине перегородка, разделяющая её на две части. Нижняя часть перегородки из дерева, верхняя из стекла.
2-я половина палаты была свободна. Меня положили в 1-ю половину. Здесь 4 кровати: одна была занята, а другую заняла я – и больше пока никого. Вот так и расположились… Мама нашла окно моей палаты быстро и окликнула меня. Я выглянула в окно и заплакала…
Вот дура, такая большая тетя и плакса! И маму, конечно, расстроила!!!
Всё бы ничего, но окна забиты наглухо. Нет притока воздуха, хоть помирай. Но ничего, ещё есть надежда на сантехников (они должны отремонтировать в нашей палате раковину для воды). Попросим их, чтоб открыли окна, может быть и помогут.
Со мной лежит молодая женщина на поддержке. Она из посёлка Цукурино (возле Горняка). У неё уже двое детей: девочка и мальчик от 1-го мужа. А это у неё уже 7 месяцев беременности (ей 20-го июня в декрет) и начало срываться (от 2-го мужа).
У нас тут на 1-м этаже 7 малышей – все девочки. 6 – семимесячных крошек, а седьмая родилась вчера вечером у той девушки, что была с температурой и поступала вместе со мной.
Вес новорожденной 3600 г. Родилась на 10 дней раньше срока.
Все семимесячные малышки спокойные и тихони. А эта только родилась и кричала до полуночи. Потом в 5 утра опять включилась, как будильник. Да так громко, что даже сердце заходится от переживаний. Ну и пискушка, на все лады разливается: вначале, как котёнок, затем уже требовательнее и громче (как лягушонок на болоте квакает), а затем крик переходит в вопли, а временами даже в рычание.
Семимесячные плачут дружно, редко и тихонечко. Как будто стесняются крика своей новенькой подружки. Мне сначала было не по себе от всего этого хора. Но деваться некуда, приходится терпеть, смиряться и уже потихоньку привыкаю к новой для себя обстановке…
Сижу, пишу и гляжу в окошко на луг перед окнами и больничный сад, и так хочется пойти погулять, побродить там!!!
Уже середина 2-й декады, по прогнозам должно быть солнце, а у нас каждый день тепло, но пасмурно. А вечерами идут дожди. Я взяла с собой сюда книгу и вклеила в неё листочек из календаря на июнь месяц. Теперь начинаю зачёркивать прожитые дни. Пока что крестик стоит на 14 июня. Сегодня только утро 15 июня (1/6 часть лета позади).
Сегодня 16 июня 1977г.
Вчера хотела дописать тебе письмо, моё золотце. Но, то обход, то кровь из вены и из пальца, и все анализы снова. Вечером в 17-40 приехала мама. Она отработала в день, забежала домой, накупила всего в магазине и ко мне. А в 19-00 поехала домой.
Сегодня всю ночь и всё утро лил дождь. Только начала писать и вдруг: «Бойко, к врачу!»
Посмотрела меня врач и начала читать лекции, что скоро родите и приказала готовить к родам. А у меня накануне ночью немного заболела поясница. В общем, наверное, будут вызывать роды. Я уже и не рада, что к ним добровольно попала… Стараюсь дописать сейчас письмо (жду повторного вызова).
К нам вчера поселили ещё одну молодую женщину. Она моя ровесница из Новогродовки. У неё уже пять лет дочке и признают сейчас двойню. Ей 19 июня срок рожать, но у неё уже вот-вот могут начаться роды… Так что нам здесь некогда скучать.
А у одной молоденькой женщины на нашем этаже беда: умерло дитё – она плачет, бедная, рыдает, ужас один…
Милый, Сашенька, хотела ещё писать, но всё тело дрожит, надо полежать, успокоится. Что меня ждёт через час, два, три – не знаю. Пиши на домашний адрес, а они мне будут возить почту. Ну, а я им буду передавать свои письма для тебя.
До свидания. Мой милый и добрый Сашенька. Целую крепко и нежно. Пиши. 16.06.77г. Л.К.»
Видимо, Лия хотела подписаться Л.К-2, но потом вспомнила, что К в квадрате остались в прежней жизни, в девичестве. Осталась, как намёк на эту забывчивость некая загогулинка возле буквы К.
Дома ей, конечно, было намного спокойнее, чем в роддоме, здесь обстановка оказалась очень напряжённой, почти фронтовой. И подобное сравнение отнюдь не наивная или неудачная шутка, а серьёзная реальность.
Ведь здесь, как и на фронте, были свои жертвы: умершие новорожденные, а иной раз и молодые матери.
Но, к счастью, после пережитых трудностей к большинству молодых матерей, а также к их мужьям и близким приходило здесь счастье. Счастье в образе новорождённых сыновей и дочерей.
У Лии и у всех нас, её близких, этот радостный и счастливый момент был впереди. А пока для Лии продолжались всякого рода испытания…   

2.
"Я так жалею, что поехала в больницу!..."

«19.06.77г. Привет из Селидово!
Здравствуй, мой милый Сашенька! С праздничным приветом и массой наилучших пожеланий в твоей жизни и учёбе. Я уже 6-й день лежу «загораю» в роддоме. 16.06 наша врач осмотрела меня и приказала акушеркам готовить меня к родам, делать предмедикацию. Я начала протестовать, а тут ещё мама пришла ко мне. Она вызвала моего врача на санпропускник и поговорила с ней. Узнала, что за уколы и зачем.
Врач успокоила и меня, и маму. Объяснила, что это лишь подготовка к раскрытию шейки матки (возбуждают её к родовой деятельности).
16.06 мне сделали первый раз (в присутствии врача) 3 укола: 2 в вену (один из них горячий хлористый кальций – ощущаешь после него чувство жара по всему телу и он выходит отовсюду – очень неприятно!) и ещё один в ногу. После него потом на боку тяжело лежать.
17.06 мне все эти процедуры повторили. А вечером ко мне приехали мама с Людой. Мама написала записку и приложила к окну, чтоб я прочла. Она писала, чтоб я просила акушерок, когда нет врача, не делать мне эти болезненные уколы.
Вчера 18.06 – я упросила одну акушерку об этом и целый день была спокойна, никто меня не мучил. Сегодня выборы и день медработника – врача нет опять (она на пятидневке). Опять буду просить, чтоб не кололи. А вот что будет в понедельник 20 июня, не знаю, что они придумают ещё, может, опять начнут делать уколы и вызывать искусственно роды…
Матка у меня закрыта наглухо и их уколам не поддаётся, ведь ей ещё не срок, она и не открывается. Так что прогнозы моей врачихи не сбылись пока… Просто организм у меня здоровый и не поддаётся их возбудителям. Может, придумают что-то посильнее, не знаю.
Я так жалею, что поехала добровольно в больницу. Может быть, я и до 1 июля ещё ходила бы без уколов, а ждала своих естественных родовых схваток. Но что поделаешь, век живи – век учись!!!
Свете А. из Новогродовки местная гинеколог напророчила, что у неё будет двойня и что плод неправильно лежит. А Света родила 17 июня сына (срок у неё был 19 июня). Её забрали из нашей палаты на 2-й этаж. Муж её как узнал, что сын родился, понесся на радостях обмывать, пока магазин до 19-00 не закрылся. Забыл жене даже записку в благодарность и поддержку написать, и передачу, что привёз, забыл отдать. Нам всем было очень жаль Свету, что у неё такой неблагодарный муж оказался. Мы ей общими усилиями собрали передачу, написали записку в поддержку и всё это передали ей на 2-й этаж.
Палата наша №9 потихоньку пополняется. 16 июня поселили нам из Новогродовки 18-летнюю Наташу Барсукову. Она в прошлом году, как и наша Людмила, школу закончила. У неё 8 месяцев беременности, но врач направила её зачем-то в роддом на обследование, хотя Наталью (как она сама говорит) ничего не беспокоит.
На место родившей Светы к нам положили 20-летнюю Таню Ульяшову тоже из Новогродовки. У неё отёки, а срок рожать, как и у Натальи 10-15 июля.
Так что нам весело: 3 – новогродовских и одна из Цукурино, с водолечебницы, Рая (1947 года рождения, мать двоих детей).
Девчата молодые, весёлые, как начнут хохотать, не остановишь. Особенно ещё не напуганные жизнью наши молодые «козочки». Все уже акклиматизировались, ведь нам домой не светит до родов, вот и надо не падать духом!!!
На данный момент я себя чувствую хорошо, ничего пока не болит, не беспокоит, настроение «праздничное» (неплохое относительно для данной обстановки).
Девчата говорят: мы как в тюрьме живём, никуда не выпускают. А я им говорю: там хоть на прогулки водят, значит уже лучше. А тут как в зоопарке: сидишь в клетке, а в окошко на тебя посетители смотрят…
Меня проведывают тут каждый день, а иногда и дважды, хотя я их за это ругаю. Дело в том, что автобусы на Новогродовку и обратно в Селидово стали опять плохо ходить. Видимо, экономят бензин, графика никто не знает. Ждут по часу очередного рейса, сплошное безобразие.
Кормят в больнице неплохо. А из дому везут кучу всего и, разумеется, я всего не съедаю. Ем клубнику, вишни, крыжовник, огурцы, пью кисели и молоко. Говорю им, говорю, а они опять несут, поправляйся!!! Так что за меня не беспокойся, я здесь чувствую себя хорошо, ведь дом-то рядом!
А как у тебя дела, мой хороший? Ведь у тебя теперь через день пойдут экзамены, зачёты. Крепись, как можешь, ведь сессия пошла уже на убыль. Понятно, что нервы и силы на пределе, но сдавать надо! Поэтому желаю тебе самого счастливого случая, отличной смекалки, доброго, чуткого преподавателя и блестящего ответа, а соответственно, лёгкого билета!!! Желаю удачи, моё ненаглядное солнышко, моя пока единственная радость и утеха, мой любимый, Сашуля-симпатюля!!!!!!
Как я уже соскучилась за тобой, просто не знаю, кажется, что время кануло в вечность. Дни нашей жизни кажутся сказочным прошлым и таким далёким… Боже, когда мы снова будем вместе, снова и надолго?... Моим мечтам нет предела, они обгоняют время, которое идёт неумолимо долго (для меня)…
У нас 17 и 18 июня впервые за весь месяц стояли жаркие сухие дни, без дождей. Сегодня опять солнышко, но поднялся ветер, а что будет к вечеру неизвестно. Желательно сухую погоду. Ведь сегодня воскресенье – будет много посетителей, а значит, нам скучать будет некогда. Одно плохо: что ни говорим через окно с близкими – слышит вся палата. Много не разговоришься. А наши молодые соседки по палате даже теряются при визите своих мужей.
Вот так и живём: лечимся, едим да спим, да книжечки почитываем, ума-разума набираемся, да время длинное коротаем потихонечку…
И всё же время работает на нас, течёт хоть и медленно, но зато неудержимо вперёд, вперёд, вперёд…
У нас ещё все спят. Я просыпаюсь раньше всех – в 5 утра, а ложусь в 21-00. Мои соседки долго болтают вечером, а потом спят до 8-30. Свет мы вечером никогда не включаем (экономим), так что спать мне никто не мешает. Скоро уже они проснутся и пойдём завтракать.
До свидания, мой милый муженёк. Целую тебя крепко и нежно, мой соколик ясный, черноглазенький».

3.
Зачем делают в роддомах такие пакости?
 

«21.06.77г. Привет из Селидово!
Здравствуй, мой любимый Сашенька!
С горячим приветом и массой наилучших пожеланий в твоей студенческой жизни.
Сегодня, 21 июня 1977 г., вторник. Я ведь считала, что 21 июня – мой срок, то есть 9 месяцев и не досчитываюсь дальше. А тут мама меня надоумила: 280 дней – нормальный срок – норма для нормально протекающей беременности. Я ведь вполне здоровая женщина и мой срок по календарю 28-29 июня 1977 г. Потому мой организм и не поддаётся их уколам, так как не пришёл естественный срок.
Мне врач 20.06 сделала заявление, что с 21 июня начнут стимуляцию – серию уколов через 3 часа 15 минут: и в руку, и в вену, и в ногу, и порошки. Я запротестовала, говорю: дайте мне справку с 21 по 29.06, я пойду домой и приду сюда, когда начнутся схватки.
Но врач раскричалась: нет и всё. В 17 часов приехали мама и папа с больной ногой. На одной ноге босоножек, а на другой тапочек, ходит очень плохо, нога опухшая. А на работу его выписали уже с завтрашнего дня.
Я им рассказала о решении врача. Они пошли на санпропускник и вызвали мою врач. Сказали ей, что заберут меня домой, но не разрешают преждевременно вызывать роды. Ведь это насилие над природой организма и неизвестно, чем оно кончится. А ответственность за здоровье ребёнка никто из медиков на себя брать не захочет.
Короче, она всё отменила, сказала, что меня будет смотреть горгинеколог и будет решать, что со мной делать. Но уже 20-05, а его нет. В 16-30 приезжала Людмила с одеждой, думала, может, выпишут…
Что будет завтра, не знаю. Но буду стоять на своём, не хочу насилия над своим организмом и организмом ребёнка.
Любу Е. с нашей улицы положили сюда с отёками, а потом начали вызывать ей уколами роды. Она родила свою Ларису болезненную – 2 месяца лежала с ней в больнице. Дома побыли месяц, а теперь снова положили, - чахнет бедное дитё и всё.
Поэтому родители мои боятся всех этих ненужных и даже опасных уколов. Зачем это насилие, когда организм сам знает, когда и как управлять процессом рождения ребёнка.
Вот у Наташи из нашей палаты срок рожать 10-15 июля, а со вчерашнего  дня у неё начала болеть поясница. Утром сегодня начались схватки и в 14-30 родила себе доченьку Оленьку. Они с мужем хотели именно дочку, имя ей заранее придумали, а мальчику имя даже не придумывали. Так что сбылась их мечта! Счастливые!
Раю цукуринскую выписали, а на её место поселили двоих новеньких на поддержку. У обоих по 6,5 месяцев беременности.
Одна из Селидово (имени пока не знаем, только привели), а вторая из Новогродовки – Логвиненко Надя. Ей 23 года, дочке 4 годика. Муж устроился работать в Саратове и её туда зовёт, а она работает буфетчицей на шахте.
В последние два дня у нас много родов: акушерки, няни и врачи работают с повышенной нагрузкой, тяжело им, бедным! А что делать, всем нужна помощь, а роддом один…
У нас тут на первом этаже кричат бедные женщины и рожают 7 и 8 месячных, бывает и мёртвых. Наслушались мы уже здесь всего…
У кого-то тут умирают дети, а другие живых бросают. Только на этой неделе оставили здесь пятерых детей. Три мамы убежали из роддома, а две расписку написали, что отказываются. Четыре мальчика и одна девочка только родились, а уже сироты. Девочка родилась с весом 900г, а уже набрала 1кг800г. Такая цепкая и живучая, аппетит хороший.
Доброе утро, моё солнышко ясное!
Сегодня, 22 июня 1977 года, среда. Вчера вечером письмо не дописала, незаметно быстро стемнело, а свет вечером мы не включаем. Без него намного лучше следить, как угасает день прошедший.
Ночью вся наша палата плохо спала. У нашей очередной новенькой (ей 37 лет) первая столь поздняя беременность, срок примерно 7 месяцев и, видимо, будет рожать. А пока охает, стонет, мучается. А мы вместе с ней страдаем. Но ничего не поделаешь, такое это отделение «великомучеников». Всех нас эта участь ждёт, но в разное время.
Мне уже так здесь надоело лежать, скорее бы на 2-й этаж, родить и считать дни домой. Кстати, здесь суровые законы при выписке из роддома.
Во-первых, надо иметь медсестру (благо, мама фельдшер), во-вторых – легковую машину, чтобы забрать маму и дитё, в третьих, муж должен предоставить справку от терапевта, что он не лёгочник и справку с рентгена, в четвёртых  - хорошие конфеты или духи, шампанское и цветы.
Впрочем, обо всём этом будет разговор, когда пройдут нормально роды и у нас появится новый и долгожданный член семьи. А пока у меня кисти рук синие от ненужных уколов, на бок не лечь от болей после них, все вены исколоты. Горько и обидно, что от этих ненужных лечебных процедур мне и будущему ребёнку никакой пользы, а один вред. Но ничего не поделаешь, приходится терпеть!
Скоро будет обход, ложусь в постель…
Обход был уже около 12 часов дня – поздно. Врач сказала, что вчера по какой-то причине горгинеколог не мог меня осмотреть. Упрекнула в очередной раз за родственников (я уже привыкла к её упрёкам) и ничего толком не сказав, удалилась. Понимай, как хочешь... Мне родители говорят, давай рано утром принесём одежду и ты уйдёшь. Не знаю, что делать и как быть!
Я вчера видела, как девушке из соседней палаты вызывали роды. Её, бедную, мучали двое суток, а на третьи она родила сына. У неё 16.06 срок и ей не дали переходить 15 дней, что часто бывает при рождении мальчика.
Вообще, непонятно, зачем нашим бедным женщинам делают в роддомах подобные вредности и пакости? Кому это нужно? Кому от этих ненужных людских страданий выгода и польза?
А в общем жду, когда разрешится моя главная проблема и я, наконец-то, смогу родить наше долгожданное чадо…   
Всего не опишешь, как бы ни хотелось, поэтому многое расскажу при встрече.
До свидания, мой хорошенький Сашенька. Я за тобой соскучилась безмерно. Плохо мне тут без тебя и без твоей поддержки. Ну, ничего, будет и на нашей улице праздник!!!
Целую тебя нежно.
22.06.77г. Л.К.»

4.
Рождение первенца, встреча и снова разлука.

Больше писем от Лии мне до конца моей летней экзаменационной сессии 1977 года не было. Уже после возвращения из Москвы я узнал, как дальше развивались события.
Из-за усилившейся смертности новорожденных и многочисленных жалоб родственников рожениц Селидовский роддом был срочно закрыт на внеплановый ремонт. Здесь был обнаружен вирус стафилококка, смертельного для новорожденных деток. Вместе с другими роженицами Лия была отправлена в больницу соседнего с Селидово города Горняк.
Здесь 25 июня 1977 года в 8-30 утра она и родила нашего первенца Эдика. Мне отправили телеграмму в тот же день. Утром 26-го июня мой литинститутский товарищ сибиряк из Омска Володя Курочкин первым обнаружил её на вахте общежития и первым поздравил меня со столь знаменательным событием. Точнее, с двумя: рождением сына и превращением меня в очень важную для всякого парня роль, точнее, в ипостась отца.
Роды прошли благополучно, без обострений и уже через два или три дня родители забрали Лию и Эдика домой.
Сдав успешно экзаменационную сессию за первый курс Литинститута, я сделал все необходимые покупки: и для новорожденного сына, и поручения от Лииных родителей, - и отправился к любимой жене и к нашему долгожданному чаду.
Второго или третьего июля я приехал в Новогродовку. Увидев свою любимую Лиечку во дворе её родительского дома, я был поражён её непривычной худобой. Обычно любое платье или халатик плотно облегали её красивую фигуру. На этот раз платье болталось на ней и было на пару размеров больше. Что ж, я теперь наглядно убедился, насколько роды серьёзная нагрузка для женского организма. Пусть даже для молодого и выносливого.
Новорожденному нашему сынуле Эдуарду Александровичу ещё не было и десяти дней. Из-за потницы, густо усыпавшей голову, лицо и тело бедного малыша многочисленными прыщиками или язвочками, - весь он был вымазан в зелёнку. Но даже сквозь зелёнку и явный дискомфорт в его состоянии, видно было, что характер у парня вполне серьёзный и совсем не склонный к разного рода неоправданным претензиям, а тем более, к пустым истерикам.
Пробыл я в гостях несколько дней. Надо было ехать в Рубежное. Лия была настроена оставаться в родительском доме до конца лета. Я был с ней согласен, что здесь ей будет лучше, пока сама окрепнет и сынуля тоже.
Но мне оставаться было нельзя. Надо было налаживать сотрудничество с городской рубежанской газетой. Её редактор говорил, что если такое сотрудничество получится у нас плодотворным, то он возьмёт меня на штатную работу в газету и может добиться выделения для меня квартиры буквально в течение года. Вполне возможно, даже двухкомнатной.
Собственное жилье было, конечно, нашей заветной мечтой. Лия стояла на квартирной очереди химкомбината где-то, кажется, тысяча сто тридцатой. И перспектива получить квартиру раньше, чем через десять лет была у неё маловероятной.
Поэтому надо было использовать шанс с рубежанской газетой. Хотя сама газетная работа меня тогда не прельщала.
Были и другие дела-проблемы, требующие тогда моего присутствия в Рубежном, но газетно-квартирная стояла на первом месте.
И нам опять пришлось на время расстаться. Расстаться теперь уже не только с Лией, но и с сыном Эдиком.




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

ДЕД КУЗЬМА


1.
Я видел его всего один раз.

Здесь я расскажу о дедушке моей жены по отцовской линии Кузьме Кирилловиче Колеснике.
Кстати, единственного сына его, Кирилла Кузьмича, записали Колесниковым по ошибке в армии: то ли в районном военкомате осенью 1943 года, когда после освобождения от оккупации его семнадцатилетним пацаном призвали в армию (до восемнадцати ему не хватало трёх или четырёх месяцев), то ли уже во время службы в армии.
Под Мелитополем их необстрелянных и наполовину безоружных юнцов, полегли тысячи осенью 1943 года. В одной из таких страшных, бездарно организованных атак от их роты остались лишь полтора десятка пацанов (многим даже форму солдатскую не успели выдать), а у бегущего рядом с Кириллом хуторского соседа-сверстника Петьки оторвало летящим снарядом голову.
Слава Богу, вскоре пришёл приказ перебросить остатки сильно поредевших военных частей с несовершеннолетними юнцами в Кавказский военный округ. Там Лиин отец около семи лет крутил баранку военного грузовика, перевозя различные грузы по опаснейшим (особенно зимой) перевалам Военно-Грузинской дороги.
Таким образом, благодаря ошибке армейского писаря Лиин отец стал Колесниковым, а вслед за ним его жена и дочери.
Кстати, именно во время службы на Кавказе армейский водитель Кирилл Колесников впервые услышал красивое женское имя Лия, которым звали какую-то грузинскую девушку. Имя это ему очень понравилось и когда родилась первая дочь, он предложил жене назвать её красивым именем Лия.
Он был убеждён, что это типичное грузинское имя. Да и сама Лия до знакомства со мной была убеждена в этом.
Лииной матери и Кузьме Кирилловичу редкое это имя тоже пришлось по сердцу. Вот и появилась в старом, ещё дореволюционном домике на окраине донбасского хутора Крутой Яр малышка с непривычным для этих мест именем, - Лия.
Лия Кирилловна, как называли в шутку весёлую и смышлёную малышку уже в первые годы её хуторской жизни некоторые из добрых и улыбчивых земляков.
Но вернёмся к рассказу о деде Кузьме.
Сам Кузьма Кириллович Колесник прожил долгую жизнь. По словам его единственного сына, умер дед Кузьма в возрасте 81 года. Произошло это в марте 1977 года (точной даты я, к сожалению, не помню).
Видел я деда Кузьму всего один раз в конце июля 1976 года, когда мы с Лией впервые приехали в гости к её родителям в шахтёрский городок Новогродовку. Эту поездку, а также следующую (уже после смерти деда Кузьмы) в апреле 1977 года я описал в художественной форме в рассказе, который отправил в Литературный институт в конце лета этого же года. Позже, этот рассказ вошёл в мою дипломную работу.
Здесь я приведу отрывок из того давнего своего студенческого рассказа. Это будет кое в чём  подкорректированное мной сейчас (о сути корректировки я скажу позже) описание той поездки, сделанное как я уже сказал более тридцати лет назад, когда были мы с Лиичкой почти юными, - двадцатипятилетними. А её родители, ставшие дедушкой и бабушкой после рождения нашего первенца Эдика, были моложе меня сегодняшнего…


2.
Добрый хозяин старого хуторского дома.

«Вольготно раскинувшийся по склонам пологих оврагов немаленький, тихо пустеющий хутор, затерялся среди полей и садов, в стороне от железных и шоссейных дорог.
Широко поставленный, приземистый и крепкий дом деда Кузьмы, построенный ещё в начале века (разумеется, века 20-го – примечание 20.01.2008г. А.Б.), стоял в глубине обширного двора-сада, второго со стороны идущей в хутор дороги. Сквозь густую зелень фруктовых деревьев едва проглядывались крыши сараев и дома, покрытые красной черепицей. Яблони, груши, вишни, сливы и абрикосы начинались от калитки, подступали к тропинке, ведущей к дому, покрывая её в солнечные дни прохладной тенью, огибали с двух сторон дом и образовывали за ним, вместе с колючими кустами крыжовника, словно бы маленькие труднопроходимые джунгли. Переднюю стену дома укрывала тенью естественная веранда из буйно разросшегося винограда. 
Дед Кузьма стоял в малиннике, собирая в эмалированное ведро спелую, обильно уродившую в тот год ягоду.
Был это высокий, мощный старик, крупнолицый, седоволосый, с небольшой залысиной впереди, ещё сильнее подчёркивающей его и без того мощный, красивый лоб.
Встретил он нас с таким радушием, любовью и лаской, что сразу меня покорил.
Щуря добрые, сохранившие былую голубизну глаза, он крепко расцеловался с Лией, своей любимой внучкой, а потом, столь же свободно и просто и со мной.
-  Это вы молодцы, что приехали! – улыбчиво оглядывая гостей, говорил радостно дед Кузьма. – А я вот хотел вам малинки свежей нарвать и отвезти. Пойдёмте-ка в дом, там попрохладнее будет.
В доме и в самом деле стояла приятная прохлада. По стародавнему низкий, чисто выбеленный потолок, стол, застеленный старенькой, но чистой клеёнкой, холостяцкая узкая кровать, крепкие самодельные скамьи и табуретки, домотканые половики на земляном полу. В углу на специальной подставке, укрытой чистым вышитым рушником, образ Николы-угодника. 
А когда-то здесь вместе с маленькой Лией несколько лет жили со стариками её, тогда ещё молодые родители. Куры, кроли, голуби, свинья, корова, огород, пасека, сад – всё требовало забот, труда и времени. Мария Петровна после работы в шахтёрском здравпункте спешила домой к большому хозяйству. Приходил с шахты Кирилл Кузьмич и, весело поиграв с дочкой, перекусив, тоже находил себе работу то ли в саду, то ли в огороде или мастерил, подправлял что-то с трудолюбивым, по-славянски светлым ликом и душой, богатырски сложенным отцом.
Хорошо, светло и радостно было в такие дни во дворе и в доме. Звонким, красивым голосом напевала что-нибудь улыбающаяся Мария Петровна, и любое дело спорилось в её сноровистых, умелых руках. Шутил, всегда находил интересное занятие для малышки Лии озорной, неистощимый на выдумку дед Кузьма. Смеялся Кирилл Кузьмич. А смышленая Лия, серьёзно выполнявшая свою увлекательную работу, то и дело, не выдержав, заливалась чистым звонким колокольчиком. Ласково улыбалась и журила деда тихая, заботливая баба Хивря. И, отложив на минуту дела, смотрела на них, счастливо улыбаясь, Мария Петровна.
…Давно построили собственный дом и живут в городе Кирилл Кузьмич и Мария Петровна. Там родилась их младшая дочь Людмила. Шестнадцатый год пошёл со времени смерти бабы Хиври, второй жены деда Кузьмы (первую жену Таисию, мать всех его детей, повесили в войну немцы). И вот в одиночестве живёт все  последние полтора десятка лет в этом старом доме крепкий, работящий старик с ласковым прищуром голубоватых глаз…
И никто сейчас не подозревает, что через полгода с небольшим, в последний месяц зимы, свалит его беспощадным ударом страшный рак печени. Умирал он в течении нескольких недель. Умирал в страданиях, но тихо, с молитвами на устах. Вначале больной лежал в доме Лииных родителей, а потом его забрала  к себе старшая дочь деда Кузьмы, - Варвара. У неё в доме дед Кузьма и умер.
И в весеннюю распутицу был он похоронен на хуторском кладбище, рядом со своей первой женой Таисией, которую повесили в войну немцы».


3.
Помиритесь на земле с теми, кого обидели здесь!

В старом моём рассказе, который я написал летом 1977 года, вскоре после рождения своего первенца, я писал о причине, по которой больного деда Кузьму отвезли из дома сына в дом его старшей дочери. И где старик умер. А в первом издании этой книги я решил о том умолчать.
Но сейчас думаю, что для вразумления живущих ныне нужно сказать о той горькой причине. Не для обличения покойного Кирилла Кузьмича, который, будучи нетрезвым, приревновал смертельно больного отца к своей жене и выгнал его из своего дома.
Все участники того давнего печального события уже ушли из этого мира и похоронены рядом, на одном кладбище. И я думаю, что добрая и чуткая душа деда Кузьмы давно простила горькую обиду и боль, которую нанёс ему единственный его сын Кирилл.
Более того, я уверен в этом, а также в том, что душа сына-обидчика попросила искренне и от всего сердца прощение у отца, чего сын не сделал на земле, пока ещё отец был жив. Я думаю также, что души отца и сына давно помирились и живут «там», в вечном мире, в любви и согласии.
Но уверен я и в том, что покаяние и прозрение дались в мире вечном душе блудного сына Кирилла далеко не сразу и далеко не просто. Ведь приходит душа в мир вечный с тем запасом духовным, который она успела наработать на земле. И последующие прозрения на свои грехи земные будут даваться душе «там» очень и очень нелегко, через новые скорби, через принесение новых нелёгких жертв. Ничего ведь просто так не даётся никому из нас ни в мире земном, ни в вечности. 
 А пишу я здесь обо всё этом с единственной целью: может этот печальный факт поможет кому-то из наших современников спохватиться, поможет прозреть и примириться с кем-то из близких, родных или друзей, с кем находится он по какой-либо причине во вражде.
Умоляю вас: сделайте усилие над собой и помиритесь с ближним. Покайтесь и попросите искренне прощения у обиженного вами человека, особенно у того, кого вы прежде искренне любили. И вы увидите, насколько радостнее и светлее станет вам жить после этого на белом свете.
А если вы не сделаете этого по лени, слабости, беспечности и эгоизму, то жить вам с этим грузом будет с течением времени всё тяжелее и горше.
Особенно эти тяжесть и горечь станут давить  на душу и сердце любому из нас, если обиженный нами человек так и уйдёт из мира земного без нашего искреннего покаяния и без нашего примирения с ним.
Со временем эти тяжесть и горечь могут вызвать болезни сердца и даже укоротить обидчику его земной век.
Но и по уходу из этого мира такая душа-обидчица не найдёт упокоения. Более того, она испытает большие муки и страдания на горьком суде в вечности, - суде собственной совести. И не надо думать, что если мы на земле умели затыкать рот своей совести, то и «там» сумеем с ней поладить.
Ведь совесть наша – это глас Божий в нас. И если здесь, на земле мы могли не прислушиваться к нему и даже игнорировать его, то в мире вечном суд нашей совести, этот глас Божий, будет звучать на полную силу. И суд этот будет очень часто горек, нелицеприятен, но всегда справедлив. А прозрения, им вызванные, будут нередко очень мучительными для любого из нас…
Впрочем, тема эта громадная и мы будем о ней ещё не раз говорить в дальнейшем.   
В заключение этой главки скажу, что в давнем моём литинститутском рассказе имена героев были вымышлены, а в нынешнем повествовании я вернул им реальные имена.


4.
И угощает радушно гостей дед Кузьма...

А теперь приведу окончание отрывка моего студенческого описания нашего пребывания в гостях у любимого Лииного дедушки:
«И угощает сейчас радушно своих гостей дед Кузьма домашним вином и кое-чем покрепче, тоже собственного приготовления. И на столе исходит душистым паром высыпанная в большую глиняную миску, молодая картошка, политая подсолнечным маслом. Шкварчит в большой чугунной сковороде многоокая «глазунья». И откуда-то появился огромный, только что сваренный молодой кроль. А в других многочисленных мисках и тарелках помидоры, огурцы, зелёный лук и салат из них, яблоки, груши, абрикосы, сливы и малина, поздние крупные вишни и ранний арбуз, - и всё это из собственного сада, из собственного огорода, из своего хозяйства.
Старый хозяин поднимает свою полную рюмку и предлагает гостям выпить за молодых – за их любовь и согласие, за их долгую и счастливую жизнь.   
И все пьют до дна, а потом берут ложки (молодым достаются цветные деревянные) и приступают к трапезе.
И течёт неспешная добрая беседа, а старик, с любовью и лаской оглядывая гостей, всё предлагает им отведать то одного, то другого, то третьего.
…А во второй половине дня, когда на западе появляется и начинает расти и темнеть синяя туча, гости, спохватившись, торопливо собираются на автобус.
Дед Кузьма, беспокойно поглядывая на небо, находит внучкам две клеёнчатые накидки, а невестке отдаёт новый большой полиэтиленовый мешок, который он, не задумываясь, разрезал для удобства, с одной стороны.
Он провожает гостей просёлочной дорогой до самого шахтёрского посёлка, откуда идёт в город автобус, неся весь путь одну из сумок, тяжело нагруженную гостинцами, и с улыбкой отвергая все предложения помочь ему. А потом, с той же улыбкой, спокойно стоит под хлынувшим ливнем и машет рукой уходящему автобусу, пока тот не скрывается за поворотом».


5.
В 1930-х выгнали его с семьёй из дома собственного.

Что мне вообще известно об этом удивительно светлом человеке, который первым приобщил маленькую Лиичку к чудесному миру истинной веры? Известно мне, к сожалению, о деде Кузьме очень и очень мало.
Из Лииных рассказов я знаю, что жил он до коллективизации в старой части Селидовки, где-то поблизости так называемого магазина Одарка. В конце 90-х годов двадцатого века, насколько мне известно, саманный тот домишко ещё стоял целым и в нём жили какие-то люди. Разумеется, вряд ли кто из них знал, что семь десятков лет назад жил здесь с женой и детьми молодой в ту пору добрый, светлый и жизнерадостный богатырь Кузьма.
В конце двадцатых или в начале 30-х годов прошлого века Кузьма попал под раскулачивание, а точнее, просто был выселен вместе с семьёй из собственного дома. Разрешили им тогда взять с собой личные вещи и предложили убираться подобру-поздорову, если не хотят отправиться (самим, без детей) в Сибирь.
Как уж Кузьма сумел удержать свою горячую жену от борьбы за справедливое решение их с детьми человеческих прав, не знаю. Знаю, что ушли они всей семьёй в хутор Крутой Яр, где жил кто-то из родственников то ли Кузьмы, то ли его жены.
А надо сказать, что в мае 1930 года в Селидовке произошёл серьёзный «бабий бунт», с участниками которого власти жёстко и беспощадно расправились.
Приведу отрывки из моего очерка под названием «Исторический клуб». Он был написан мной летом 1989 года на основе бесед со старожилами Селидовки и напечатан в городской селидовской газете, выходившей на украинском языке и носившей тогда название «Зоря комунізму».
В очерке повествуется о некоторых событиях эпохи коллективизации в родном селе деда Кузьмы. В том числе о строительстве нового клуба в Селидовке, а также о вышеупомянутом «бабьем бунте».


6.
Аромат сирени, высокий гость и старый клуб.

«Середина мая 1929 года. Тёплая солнечная погода. Пчёлы гудят над отцветающими фруктовыми деревьями. По Селидовке разносится пахучий аромат сирени.
С раннего утра рессорная бричка селидовского сельсовета, запряжённая парой выездных лошадей, укатила за высоким гостем.
В этот день в село должен был пожаловать высокий партийный чин: всеукраинский староста тех лет, председатель центрального исполнительного комитета Украины Петровский Григорий Иванович.
В первом издании этой книги я почему-то писал, что Петровский прибыл в Селидовку, без охраны и свиты. Но недавно в своём старом блокноте прочитал, что приехал он с двумя охранниками. Да и нереально было в ту грозовую пору разъезжать такому чину по стране без охраны.
Очень уж много обиженных было тогда на бессердечную советскую власть. Стоявшие вдоль дороги жители села и школьники видели, как из рессорной брички, отвергнув помощь местного начальства, неторопливо выбрался щупленький мужчина пожилого возраста: в очках, бородка клинышком, в руках палочка.
Подошёл к детям, расспросил их о школьных делах. Потом перешёл к взрослым, поинтересовался видами на урожай. Побеседовал об их нуждах и заботах.
В середине дня высокий столичный гость продолжил разговор с активом Селидовки в местном клубе.
Многим селидовчанам известно это здание бывшего клуба, расположенное рядом с местным Пенсионным фондом.  В последнее время в нём располагались разного рода магазинчики.
Присутствующие сидели на скамейках и даже на полу, не замечая неудобств и тесноты. Ожидали с нетерпением выступления Петровского. Он пользовался большой популярностью в народе. Многие знали, что долгие годы Григорий Иванович являлся одним из близких соратников Ленина.
Петровский поразил слушателей тем, что начал свою речь не с международного положения или задач коллективизации, а с проблем местного клуба.
-  Ну разве это клуб, дорогие товарищи? Неужто, не стыдно такому крупному селу иметь столь убогий очаг культуры? – спрашивал он, прохаживаясь по маленькой сцене и, под общий смех, снял палочкой паутину сперва в левом, а потом и в правом углу. – Пора, пора иметь вам для таких нужд современное и просторное здание. Нет средств на строительство? Ну что ж, присылайте в Харьков своих представителей. Постараемся найти часть средств. А уж что не хватит, сами добавляйте. И чтоб в следующем году был новый клуб. Я буду в ваших местах. Заеду, посмотрю.


7.
«Везде вокруг вас враги, а вы тут благодушествуете!…»

Вскоре после отъезда Петровского из Донбасса в тогдашнюю столицу Украины в город Харьков были направлены двое селидовчан. Одним из делегатов был некто Бурман. Другим – какая-то женщина, фамилию которой пока установить не удалось.
Делегаты попали на приём к Петровскому. И он сдержал слово: селидовчанам выделили 17 тысяч рублей на постройку клуба. Остальную, меньшую часть средств надо было искать на месте.
Но следовало ещё составить проект и смету строительства. Ожидать, когда все эти документы изготовят специалисты, было делом нескорым.
И, как всегда в сложную годину, нашёлся умелец из местных, который в короткий срок составил проект и смету новой стройки. Фамилия умельца была Редюга. А вот кто он по специальности – неизвестно.
Летом 1930 года в центре села вырос новый клуб. Зрительный зал его вмещал четыреста человек. Огромный для села зал! Правда, Селидовка к тому времени была уже не простым селом. В июле того же 1930 года она стала центром сельскохозяйственного района.
Осенью, где-то во второй половине октября, Григорий Иванович Петровский опять прибыл в Донбасс.
И вот стало известно, что назавтра он приедет в Селидовку. Не только затем, конечно, чтобы посмотреть новый клуб, но и за этим тоже…
Именно в ночь перед его приездом и произошёл пожар. Кто-то поджёг сцену зрительного зала и забушевал огонь. К счастью, местные пожарные и население сумели вовремя потушить пламя и пострадал только зрительный зал.
Петровский посмотрел на солидный фасад нового культурного очага и похвалил хозяев за ударную работу.
Потом за делами и встречами с руководством и жителями райцентра он как будто забыл о клубе. Думали, на том обойдётся. Но перед самым отъездом Петровский изъявил желание осмотреть клуб изнутри.
Прошёл по зданию, постоял у входа в обгорелый зрительный зал… Был он сыном своего времени и фраза, которую бросил Григорий Иванович сопровождающим его селидовчанам была одной из самых примечательных фраз того времени:
- Вот так вот… Везде вокруг вас враги, а вы тут благодушествуете!… - Вот вам и результат!…
Разумеется, не была Селидовка напичкана агентами империалистических разведок. И злосчастный поджог был вовсе не происками таинственных врагов. Прежде всего, явился он результатом жестокой кампании коллективизации и раскулачивания. Проводилась она теми же бездушными и грубыми методами, что и по всей стране. И именно поэтому появились здесь люди, озлобленные на советскую власть.


8.
Запоздалое прозрение старого большевика.

Впрочем, Григорий Иванович и сам вскоре понял, насколько опасна подобная жёсткая установка на усиление классовой борьбы при социализме.
На 17-м съезде партии в 1934 году он был в числе тех, кто придерживался мнения передвинуть Сталина с поста Генерального секретаря партии на другой, менее важный.
Но было уже поздно.
Вскоре Петровский был отстранён от обязанностей Председателя ЦИК Украины. Перенёс инфаркт. По указанию Сталина ему более года не выдавали зарплату.
К тому же был репрессирован и бесследно исчез его старший сын Пётр.
Григорий Иванович даже всерьёз подумывал пойти работать на завод к токарному станку. До революции он многие годы проработал токарем. А ведь ему было в ту пору уже за 60 лет.
Лишь благодаря неустанным усилиям его друзей Петровскому удалось получить работу в музее революции СССР.
Здесь он и проработал в должности замдиректора по хозяйственной части – а проще говоря, завхозом – до самой своей смерти в январе 1958 года.


9.
Враги народа или бабий бунт в Селидовке.

Приведу окончание моего давнего очерка конца 1980-х годов.
«Но вернёмся в довоенную Селидовку. Кампания принудительной коллективизации и жестокого, бездушного раскулачивания набрала обороты здесь не сразу.
Вначале раскулачили и выслали из села небольшое число наиболее богатых и зажиточных хозяев.
А потом уже принялись конфисковывать имущество и выселять всех середняков. Всех тех, кто не желал добровольно отдавать в колхоз свою скотину и не спешил сам туда записываться. (Вполне возможно, что именно в это время выехал из Селидовки с женой и детьми и Лиин дед Кузьма – А. Б. 30.05.08г.).
Выселяли в первую очередь мужчин, а женщин и детишек нередко оставляли жить в полупустых, разграбленных местной властью домах. В домах, из которых всё самое ценное (точнее, практически нужное) было конфисковано и распродано по дешевке среди других жителей села.
Именно по этой причине произошёл в Селидовке в мае 1930 года «бабий бунт», наподобие того, что описан Шолоховым в романе «Поднятая целина».
Дело было так.
Собрались несколько десятков женщин из бывших середняцких семей, кормильцы которых были сосланы, а имущество конфисковано.
Доведённые до отчаяния женщины, не знавшие порой, чем накормить детей, ходили с палками по селу.
Искали в домах активистов свои вещи, которые были распроданы по дешевке после конфискации. Всё найденное, разумеется, забирали.
На конном дворе забрали своих лошадей. С фермы забрали коров. Били окна активистам, выбивали двери.
Одна из групп бунтовщиц захватила председателя сельсовета Стрельника Трохима. Его связали, бросили на арбу и повезли куда-то в балку, за село.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не один из местных милиционеров. Фамилия его не сохранилась. Известно только, что по национальности он был цыган.
Повесив на ремень несколько гранат, он вскочил на лошадь и поскакал вдогонку за исчезнувшей за околицей села арбой.
Некоторое время он сопровождал по гребле балки ехавшую внизу арбу и громко требовал освободить председателя сельсовета.
Видя, что таким образом он ничего не добьётся, милиционер снял с пояса гранату и бросил её вниз, далеко в сторону от арбы.
Взрыв сильно напугал бунтовщиц, и они тут же освободили арестованного.
Вскоре прибыла вызванная из Сталино конная милицейская часть и разогнала бунтующих. Произведены были многочисленные аресты.
А через непродолжительное время состоялся показательный суд. Двадцать наиболее активных участниц «бабьего бунта» были осуждены на сроки от трёх до десяти лет.
Такими были «враги народа» в Селидовке. Такими были они, в массе своей, по всей стране. Скорее всего, именно кто-то из таких, глубоко обиженных местной властью селидовчан, и поджёг осенней ночью сцену нового клуба.
Разумеется, никто не собирается оправдывать хулиганские действия. Но разве это не было глубокой трагедией страны, что по-иному её жители не имели возможности протестовать против беззаконного, грубого и жестокого обращения властей с ними и членами их семей?…
А обгоревший зрительный зал тогда быстро отремонтировали. В клубе открыли районную библиотеку. Создали хоровой кружок и оркестр народных инструментов. Разумеется, проводили показ кинофильмов. Особой популярностью в довоенные годы пользовался у местных жителей драматический коллектив, ставивший на сцене клуба пьесы классиков и современных авторов».
К своей давней газетной публикации хочу добавить, что в середине 1990-х годов старый и заслуженный клуб имени Г. И. Петровского опять сильно пострадал от пожара. На этот раз уже никто не смог, да и не пытался его восстановить.
А потом и вовсе разобрали его на стройматериалы.
И ныне от бывшего старого клуба остались одни развалины.
Кстати, как говорили старожилы, построен был этот клуб на месте церкви, разрушенной незадолго до того по приказу местной компартийной власти.
Впрочем, это уже другая история, не имеющая, вроде бы, отношения к теме нашего сегодняшнего разговора.

 
10.
Спасти от рокового конфликта жену не смог…

Вернусь к рассказу о судьбе Лииного дедушки Кузьмы. Как я уже сказал, вместе с семьёй он перебрался из Селидовки в хутор Крутой Яр, расположенный в нескольких километрах от Новогродовки.
А потом (через год или пять лет, не знаю) попали они ещё до Отечественной войны (опять же всей семьёй) в квартиранты к бездетной Хивре, вдове белогвардейского офицера, погибшего в гражданскую войну. Жила она в этом доме со своими престарелыми родителями.
Знаю также, что первая жена Кузьмы и мать его детей Таисия была очень вспыльчивым и горячим человеком. Часто ссорилась и конфликтовала с соседями  и  вообще с окружающими людьми, как знакомыми ей, так и незнакомыми.
Лия пересказывала мне воспоминания своего отца о том, что если мать его шла в магазин и там была очередь за чем-то, то мать отца должна была почти неизбежно поругаться с кем-то из очереди, а нередко бывало, что и дралась.
Кирилл Кузьмич был очень похож на свою мать и внешне, и характером. Не зря она сильно любила единственного сына и всячески баловала его.
Вспоминая любимую матушку, Кирилл Кузьмич часто плакал. Мария Петровна, его жена, не раз говорила, что он очень любил мать. По всей видимости, он больше никого в своей жизни так сильно не любил. Ибо мать понимала путаную и непредсказуемую (в печальном смысле этого слова) душу своего сына, как никто другой. Что ж, они ведь были и в самом деле удивительно родственными душами.
Дед Кузьма с горечью признавался, что жена его сильно испортила характер их единственного сына. Таисия очень любила своего доброго богатыря Кузьму и даже побаивалась его. Ибо если во время её ссоры или драки с кем-то появлялся её любимый муж, она знала, что он всегда будет на стороне её противника, а ей не поздоровится. Сила у Кузьмы была огромная и драчуха Таисия всякий раз пасовала перед спокойствием и твёрдой решительностью мужа.
В такие минуты он просто обнимал разъярённую конфликтом жену, целовал и уносил её, потерявшую сразу всякую агрессивность, под мышкой домой под смех одних присутствующих и удивлённые покачивания головами других. Люди не переставали удивляться, как могут жить вместе два столь разных человека.
Но спасти жену от рокового конфликта Кузьма не смог. Точную причину столь жестокого приговора для Таисии, казни через повешение, я не знаю. Говорили, что она была чуть ли не связной между двумя разными группами партизан. Но это, скорей всего, просто красочные фантазии родственников, придуманные для того, чтобы гибель её выглядела более героической.
Впрочем, бедных родственников нельзя осуждать, ибо жили они в такое печальное время, когда правда всячески попиралась, а в цене были разного рода красивые легенды.
Более похожа на правду версия, что Таисия поскандалила из-за чего-то с немецким унтер-офицером или даже офицером. И вроде бы ударила или даже укусила его. Как бы там ни было, повесили бедную Таисию как врага немецкой армии. Произошло это, кажется, летом 1942 года.
Почему говорю «кажется»? Потому, что уточнить все эти детали сейчас уже не у кого. А по молодости неловко было заводить разговоры на подобные темы. Тем более, что сами Лиины родители не любили таких разговоров. Поэтому даже Лия немного знала об этом печальном деле: повешении немцами её бабушки по отцовской линии.


11.
Вдовство Кузьмы и рождение любимой внучки.

Сорокашестилетний Кузьма остался вдовцом – отец пяти дочек и одного сына. Год или два он оставался неженатым, а потом женился на хозяйке дома, в котором они жили – женщине по имени Хивря.
Вторая жена была у Кузьмы добрая, тихая, заботливая. Как и Таисия она также очень любила Кузьму. От ревности даже пару раз сходила с ума и лежала на лечении в психиатрической больнице областного центра.
После её смерти Кузьма больше не женился. Хотя отбоя в невестах у него не было, - женщины и бабушки всегда любили этого весёлого и жизнерадостного богатыря.
«Любой самой лучшей бабе надо угождать, - говорил дед Кузьма на вопросы, почему он упорно не женится. – С любой из них всё равно приходится то и дело ругаться. А я не хочу усложнять себе жизнь. Хочу просто пожить в одиночестве остаток моей земной жизни. Так намного спокойнее. Тем более, я не один, а с Богом, с Божией Матерью, со святыми и ангелами. Так что мне не скучно! Наоборот, очень даже радостно жить!»
Когда родилась Лия, отец её (ожидавший рождения сына) сильно расстроился, запил «с горя» и не хотел забирать из роддома жену с новорожденной.
Кстати, рождение Лии было трудным. Была она крупным ребёнком и медики вынуждены были оказывать роженице при столь тяжёлых родах всяческую помощь. Бедную новорожденную тащили за голову какой-то вакуумной установкой и сделали многострадальной малышке большую водянку на голове.
Вполне возможно, что эта родовая травма стала одной из причин неизлечимой болезни мозга, которая медленно и коварно развивалась у бедной Лии Кирилловны после пятидесяти лет.
Дело могло вообще окончиться серьёзной болезнью, инвалидностью и даже смертью новорожденной. А тут ещё неуместные эгоистические «демонстрации  протеста» молодого и не слишком сострадательного папаши.
Неизвестно, чем бы закончилось это печальное дело, если бы за бедную роженицу и её несчастное дитя не вступился дед Кузьма. Он в очень жёсткой форме заявил сыну, что если тот в ближайшие два дня не заберёт из больницы жену и дочь, то дед Кузьма сделает это сам. Но в таком случае Кириллу больше не видать дочери, её будет воспитывать он, Кузьма Кириллович.
И это подействовало на непутёвого папашу отрезвляюще. Он буквально на следующий же день отпросился с работы и привёз на хутор жену и дочь. 
Дед Кузьма с бабой Хиврей серьёзно взялись за лечение водянки на голове новорожденной. С Божьей помощью, народными средствами, молитвами и святой водой они вскоре смогли исцелить новорожденную Лию от столь опасной болячки.
А ведь и в наше время иные новорожденные после столь тяжёлой родовой травмы остаются инвалидами на всю оставшуюся жизнь, а то и неизлечимыми дебилами.


12.
Даже воспоминание о нём поднимало настроение.

Очень любил дед Кузьма ходить в Новогродовку на местный рынок. Летом и осенью носил на рынок овощи и фрукты. Зимой и весной – сало, крольчатину (кролей у него было много), квашеную капусту, свежие и мочёные огурчики, помидоры, яблоки, арбузы и даже вино собственного приготовления.
Шёл дед Кузьма на рынок из хутора в город напрямик, через колхозное поле, по протоптанной в нём людьми дорожке. И маленькой и уже взрослой Лии он рассказывал, как ему радостно идти на базар (он любил именно это слово) через поле. Как он молится с радостным сердцем, как общается с добрым Боженькой и Его Матушкой, с ангелами и со святыми. Молится за живых и за усопших.
И ему, бывало, показывали уделы его усопших родителей, дочерей, некоторых других родственников, знакомых, друзей, покинувших мир земной. О первой жене Таисии ничего внятного он узнать так и не смог. А вот про Хиврю ему открывалось, что ей хорошо «там» живётся… 
Любил старый Кузьма общаться с покупателями и коллегами по прилавку. И вообще, любил общаться с людьми.
Сидит, бывало, на скамеечке возле своего двора, а мимо шахтёры идут. Он, кстати, после войны и сам поработал на шахте: то ли слесарем, то ли плотником. Здороваются, кто-то присядет на скамеечку поговорить. Кого-то он пригласит к себе и угостит самодельным вином. 
Многие люди долгое время и после его смерти вспоминали деда Кузьму добрым словом, с радостной улыбкой на устах и блеском в глазах. Нередко, одно воспоминание о нём поднимало человеку настроение.
Это ли не показатель того, какая светлая, чуткая и добрая душа была у этого воистину мил-человека, как говорили о таких красивых людях в старину наши предки!?


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

ЛЕТО 1977 ГОДА.
В ПИСЬМАХ МОЛОДОЙ ЖЕНЫ И МАМЫ.


1.
Дни и проблемы молодой мамы и малыша.

«12.07.77г. Привет из Новогродовки! Здравствуй, наш хороший и любимый Сашенька!
Честно говоря, я уже и ручку в руках разучилась за эти дни держать, да и времени в обрез. После твоего отъезда каждый день у нас идут ливневые дожди. Я никогда в жизни до этого не слышала, как от грома содрогается земля. Погода ужасная!!!
Однажды был такой сильный грозовой разряд, что нам почудилось, будто сейчас всё загорится. Треск и щелканье были очень сильными. Даже Эдик испугался и заплакал. Родители прибежали из кухни (из летней кухни, расположенной в отдельном домике, в пяти метрах от основного родительского дома – А. Б.), посмотреть, все ли живы.
Вишни прямо на дереве начали гнить. Но мы их всё же оборвали в промежутках между ливнями. Часть закрыли компотом в банки, а из других отец вино в бочонок сделал и поставил играть. Закрыли яблоки в бутыля (подразумеваются, видимо, стеклянные ёмкости, более чем трёхлитровой вместимости – А.Б.). Погода такая, что ничего не даёт делать и настроения нет ни к чему.
Родители объявили чуть ли не «всесоюзный» розыск череды (чтобы купать в её отварах малого Эдика, которого одолели потница и ещё какие-то кожные болячки – А.Б.) и… нашли. Родственники дали и мамина знакомая принесла пачку аптечной череды.
Уже купали 4 раза и результат налицо, всё сходит постепенно. Из-за дождей и травы не насушишь (хотели Эдику подушку сделать из свежескошенной и высушенной травы, а то от пуховой подушки у него была сильная потница – А.Б.), так мама взяла у отца старое ватное одеяло и постелили его вместо пуховых подушек, потница сразу начала исчезать.
Простерилизовали бутылочку растительного масла и смазываем все складочки на теле Эдика и красноту, ситуация меняется к лучшему буквально на глазах.
Эдик уже научился сам делать зарядку, только развернёшь пелёнки, он руки вперёд, затем в стороны и пальчики разгибает. А потом 2-3 раза руки вверх и потягивается. Мы все над ним смеёмся, такой маленький, а уже «спортом» занимается. Я ему ножками нажимаю на животик, он понял, что это хорошо, и только я его возьму за ножки, он уже сам начинает тянуть их к животу и пукает. Каждый день что-нибудь да новое. Любит, чтобы с ним ласково говорили, целовали ему ручки, пальчики, он тогда лежит довольный и улыбается. 
Сегодня, 12.07, мама сутки на работе, мы с Людой покупали Эдика, я его уложила спать, а самой что-то не спится, волнуюсь за тебя, как ты там. Вот уже 5 дней, как ты в Рубежном, а писем от тебя нет. И родители всё переживают: чего это Саша не пишет, что такое. Я хоть в душе переживаю, а они вслух. Сашенька, золотце, пиши нам хоть раз в недельку, как ты там, чем занимаешься, нашёл ли сюжет (для творческой работы, которую надо было отослать в институт до конца лета – А.Б.) и вообще, что нового. Мы будем очень сильно ждать твоих писем, пиши, хорошо?
У меня никак после родов не установится нервная система, чуть что и в слёзы. Но я держу себя в руках, а то не будет молока Эдику. Пиши нам, чтобы не переживали и не лили слёз, ведь ты у меня очень хороший и добрый, только вот не всегда внимательный.
Саша, узнай у нас в ЗАГСе насчёт свидетельства о рождении. Результат сообщишь мне и я вышлю паспорт со справкой (видимо, справка из роддома для получения свидетельства о рождении – А.Б.). А то время идёт, нам уже перевалило за две недели, пошла третья неделя. Я уже настолько привыкла к своей крохотуле, что кажется всю жизнь с ним живу и другого и быть не могло. Временами хочется прижать его к себе и часами любоваться ним, и не надоест, и тяжесть перестаёшь чувствовать.
Душа моя и сердце разделились на две части, большая всё равно принадлежит тебе, мой любимый Сашенька. Ты – это вся моя жизнь и радость. Он – это наш сын, чей-то будущий муж и чья-то «жизнь».
Наш долг его вырастить, воспитать из него хорошего человека и любить его родительской любовью.
Я уже очень и очень за тобой соскучилась, как ты там, моя лапочка, моё солнышко. Целую тебя за себя и за Эдика. Привет от родителей и Людмилы.
Решила ещё немного написать.
Это уже утро. Утро сегодня солнечное, обещающее, даже веселее как-то стало жить. Накормила Эдика и уложила спать, а он немного покапризничал. Белка с кошкой услышали (я открыла дверь входную) и бегом в комнату к Эдику, прямо отбоя нет от нянек.
У Белки на днях родились щенята. Утром мы нашли шейку и головку одного, кожицу. Очевидно, крыса съела. А остальные сами умерли. Так она теперь ходит за всеми, как тень, сама не своя.
Саша, найди в шифоньере на полке, где тетради, письмо с адресом Тани В. из Днепропетровска. Я хочу ей написать письмо, а адрес забыла дома. Поищи, пожалуйста.
Саша, питайся хорошо, на желудке не экономь, здоровье прежде всего. А остальное всё потом. Будь умницей!!!» 


2.
Стараюсь держать себя в руках...

«16.07.77г.  Привет из Новогродовки!
Здравствуй, наш любимый папа Саша!
Сегодня нам – 21 день, т.е. 3 недели, мы уже «большие».
Письмо и череду, которые ты нам прислал, мы получили. Большое тебе и Фурниченкам спасибо. От купания в череде и смены постели его потничка уже прошла, но с тела ещё полностью не сошла, ибо она ещё шелушится. Эпидермия почти сошла, но иногда то на груди, то на шее 1-2 прыщика вскочат, но мы их синькой смажем и к вечеру или утру проходят. Нам посоветовали понемногу поить Эдика слабенькой концентрации водичкой с чередой. Эдик сначала не хотел пить, так как горьковатая вода, а сейчас пьёт, но без особого энтузиазма и понемножечку. Я его сейчас купаю утром с марганцем, а вечером – с чередой. Купаю когда с мамой (если она дома) или с Людмилой, а иногда с папой (если Людмила уходит в кино или на танцы).
19.07.77. Сашенька, золотце, начала писать письмо (16.07 – А.Б.), но проснулся Эдик, а эти дни было совершенно не до писем. У меня в груди образовался маленький шарик (днём), он меня не беспокоил. Дня через два сказала об этом маме, решили парить овсом. На утро проснулась, а у меня вся грудь воспалённая, под соском большой нарыв. Даю Эдику, а он плачет, схватится ему трудно. А у меня боли адские, к груди рукой даже не дотронешься. А тут он ещё нервничает, кусается, думала, с ума сойду.
Сегодня уже и алоэ приложила, может поможет. Ещё буду парить и ложить грелку на ночь. А если ничего не поможет, придётся идти в больницу, чтобы резали грудь ( а это нежелательно).
Стараюсь держать себя в руках, а то молоко может пропасть совсем. Хожу в кофте и телогрейке. Эдик сосёт эту грудь, а молоко, видно, плохое в ней и он по половине дня, а то и больше не может уснуть – хныкает. Я его на ночь стараюсь кормить левой грудью (хорошей), он тогда спит и все 6 часов. А я всю ночь сплю на грелке, так легче намного, не так слышны боли. Когда остывает подогреваю на электропечке.
Маму, бедную, жалко, прямо не могу! Я от Эдика не могу отойти, а она, бедная, и на работу бегает, и в магазин ходит, и есть варит, и консервирует, и пелёнки мне стирает, и ещё и ночью просыпается, Эдика мне даёт. В общем, не жизнь у неё, а малина.
Соседка привезла из Латвии синий трикотин цветами, два отреза по 60 рублей. Родители купили мне (в подарок, в награду – А.Б.) за сына отрез. А Людмила расстроилась и ей купили тоже.
Вчера мы ходили в Дом быта и заказали платье Людмиле, а мне попозже. А то они из 2-х отрезов нашьют такое, что и брать страшно будет. Тем более, что реакция закройщицы и тех, кто там был была бурная, - материал всем понравился. Я ещё толком не знаю, как и шить. Ведь я сейчас худая, но надеюсь поправиться (только не сейчас!).
А сейчас (в этом отношении – А.Б.) одни расстройства. Хотя ем часто и хорошо, но Эдик всё съедает. Да и не досыпаю часто, а это тоже играет большую роль – нервная система не уравновешенная до сих пор. А сейчас вообще напряжена до предела. В голове гудит, как в трансформаторной будке. Опять на нервной почве начались выделения (хотя уже неделю их не было).
Но что поделаешь – это всё жизнь и никуда от неё не уйдёшь. Надо смело переступать все «подножки», которые она подставляет, иначе жизнь превратится в ад кромешный.
Родители переживают за меня больше, чем я сама. Мне даже не по себе временами. А Эдику всеобщее внимание всегда, он с каждым днём становится всё больше и интереснее. То за бутылочку с водой ухватится ручкой и сунет её в рот или изо рта. Пусть это неосознанно ещё полностью, но всё же сам, своей рукой – уже интересно. Или же спит, а одну руку всё равно вытянет из пелёнки и подложит под щёчку, как взрослый. А это ему понравилось перед купанием упереться ногами в чью-то грудь и подниматься. Или за руки берёшь, а он ногами упирается и старается подняться. А оставлять раскрытого нельзя никак: раз и набок, а затем на живот. Только следи за ним да следи в оба, не знаю, что из него дальше будет? Людмила включит музыку, он даже плакать перестаёт – слушает, он вообще любитель слушать чьи-то речи.
Вчера Сашка К. (сосед по улице – А.Б.) со своим Виталей (на день старше от нашего Эдика – А.Б.) был у нас в гостях целый час. Пришёл выпивши, сидит «каптит» (то есть, курит – А.Б.) прямо на своё дитё, оно заплачет, а он его трясёт, оно с испугу и глаза закроет. Опять захнычет, а он его опять потрясёт. Не папа, а находка прямо-таки. Как только мама ему в таком виде сына доверяет, не знаю!!!
Папу нашего с 17 июля выписали уже на работу, так что он сейчас работает с утра. Когда он был дома, то и в магазин утром ходил, и завтрак нам готовил (когда мама на работе), а теперь хуже стало. Но мы с Людмилой сами «крутимся». Сегодня получила твоё письмо за 16 июля и расстроилась, да, не сладкая видно у тебя жизнь там. И так мне захотелось пожалеть тебя, обнять, успокоить, прижать к себе крепко-крепко и не отпускать всю жизнь (но ведь так не бывает!). Сашенька, я сделаю, как ты написал, обещаю. А ты не расстраивайся, пожалуйста, моё солнышко, ведь я всегда с тобой (Лия, кстати, и сейчас, после физического своего ухода из мира земного, духовно и сердечно всегда со мной. И осознание, а временами и реальное ощущение этого очень укрепляет меня в нынешней моей повседневной жизни. Особенно укрепляет в минуту горькую, в минуту тоскливую и печальную – А.Б.), хотя пока лишь мысленно. Держись!!!
Саша, питайся как можно лучше, прошу тебя, жалей свой желудок. Если не будет здоровья, то ничего тебе не надо будет. Не жалей денег, заработаем ещё, это дело наживное. Захочешь фруктов, ходи на базар и покупай, что хочется – будь умницей. Здоровье утерять легче, чем поправить – учти!!!!!
Если будешь плохо есть, то и твоя наука тебе в голову не пойдёт, несмотря на все твои старания. Отдыхай и спи норму часов, а то совсем сдашь к моему приезду. Обещай мне выполнять сказанное. Мама узнала в горсовете, что можно регистрировать, где угодно (получить свидетельство о рождении на новорожденного – А.Б.) в течение 3-х месяцев по новому закону. Надо только паспорт, справку и брачное свидетельство.
Жизнь у нас пока идёт нормально. Мама так же через сутки работает. Привет тебе от Люды, папы и мамы. Они всё спрашивают, есть ли письма от тебя и какие новости».


3.
Не обижайся на меня, пожалуйста!

«29.07.77. Привет из Новогродовки!
Здравствуй, Сашенька! Саша, ты как уехал, а мы с Людой вспомнили, что ты даже не поел, не все тебе дали яички, не взял совсем груш. Вспомнили и расстроились, родители тоже расстроились. Даже мясо никто не стал есть и оно пропало вместе с картошкой. Такие хозяйки негожие. А тут ещё Эдик «расходился» на полдня, из-за него и не вспомнишь ничего.
Я до сих пор не могу найти себе оправдания из-за своей невнимательности к тебе. Ты прости меня, моё солнышко, что так получилось, впредь обещаю быть внимательнее!!! Вот так и возникают, очевидно, первые обиды. Я представила себя на твоём месте и мне стало ужасно плохо (разумеется, я не собирался обижаться на свою любимую Лиечку из-за подобных житейских мелочей. Но чуткость её, совестливость и сострадательность проявлялись очень наглядно даже в таких вот мелочах – А.Б.)…
Как только усложняется жизнь, когда в дом приходит живая «радость»!!!
Эдикова вавочка на груди уже прорвала, но ещё твёрдая. Вчера Эдик побил все рекорды: уснул в 22-00, а проснулся в 6-00. Ещё он ночью перестал мочить и пачкать пелёнки, делает это днём.
Сейчас уже 21-45. Я уложила Эдика спать в 21-30, а сама продолжаю писать тебе письмо, мой миленький Сашенька… Люда сегодня ездила в Донецк. У неё конкурс 3 человека на место (пока!). С документами было не всё в порядке (нужна подпись комсорга и выписку заверяет нотариус). Завтра она везёт всё как надо… Она, конечно, расстроенная из-за всех этих бумажных проблем…
А насчёт наших проблем я твёрдо решила, что до конца лета я домой не поеду. Мне нужны силы, чтобы заниматься всеми домашними проблемами. И ещё надо окончательно укрепить свою нервную систему. Иначе нам удачи не видать.
Так что, Сашенька, золотце, не обижайся на меня, пожалуйста, но так будет лучше нам всем троим. Зря ты думаешь, что мне здесь плохо. Я ведь здесь полностью на всём готовом. Одна забота: ешь да корми Эдика. Дома этого рая, сам знаешь, не будет. А сил у меня ещё маловато для такой нагрузки. Так что дай мне время, чтобы хоть как-то восстановить свои силы и нервы.
Я понимаю, тебе одному там и пусто, и плохо, и дико, но потерпи немножечко. После 25 августа и заберёшь нас домой. Хорошо?
А в гости приезжай в любое время, как соскучишься. Договорились?
Ладно, Сашенька, не расстраивайся, всё должно быть хорошо. Главное, надо верить и стремиться к лучшему. А я хочу быть лучше, но для этого надо время и настроение.
Пиши нам, папа Саша, как ты там? Не обижайся на нас, а приезжай в гости.
Целуем тебя несчётно раз, наш хорошенький папа Саша. Обнимаю нежно и горячо, моё солнышко. Привет от Людмилы и от родителей.
Ждали от тебя сегодня письма, но его не было. Я расстроилась больше всех. Думаю, точно обиделся и нет настроения писать письма.
Обещаем быть хорошими к сентябрю месяцу!!!»


4.
Цыганский гипноз, экзамены и прочие проблемы.
 
«2.08.77. Привет из Новогродовки!
Здравствуй, наш золотой папа Саша!
Сашенька, золотце, поздравляем с двадцатипятилетием! Желаем счастья и больших творческих успехов!!!!!!!!!!!!
Сашенька, извини, что не поздравили вовремя. Отец с утра без выходных на работе, а затем едет до вечера в хутор. Мама работала, а Люда получила в ДОНГУ (Донецкий госуниверситет – А.Б.) общежитие и была до 1-го экзамена там. А я не могла просто взять и пойти самой дать телеграмму, самочувствие не позволяет пока носить Эдика на руках.
Пишу опять, сидя возле люльки. Покормила и жду, пока уснёт. То соску подам ему, то укрою (икает), то раскрою. В общем, скучать некогда. А ещё Эдик откроет глаза, смотрит я рядом и закроет. А если откроет и меня нет, сразу в крик. Я приду, сяду, он засыпает и так пока не уснёт окончательно.
Вчера вечером отец взял его и сидит с ним на скамейке, возле двора. Подошёл сосед Толик К. и решил посмотреть на Эдика. Эдик уставился на него изучающе, а потом  как заплачет. Сосед отошёл, он успокоился, опять подошёл, Эдик в слёзы.
А на днях приходили Валя с Виталиком и Люба с Ларисой (соседки-ровесницы с малыми детьми – А.Б.). Пришли тоже взглянуть, как вырос и на кого похож. Признали в один голос, что на меня совершенно не похож, а похож на папу Сашу. Хорошо было бы, чтобы он остался на тебя похожим и с моими ямочками на щёчках. Симпатичный был бы парень!!!
Маме на работе с 5.08 дадут человека и она будет работать теперь так: день, ночь, сутки дома – это уже куда лучше. Да и отцу теперь будут выходные – 5 дней работает, а два дня отдыхает. Людмила теперь готовится дома, а в общежитие ездит на два дня – на день консультации и экзамена. А тут ещё у неё была история…
Приехала в Донецк сдавать документы. К ней на Северном автовокзале подошла цыганка и попросила 3 копейки на воду. Начала говорить, что Люде поделано, что у неё есть враги и в том духе продолжала «пудрить» мозги. Людмила стала искать 3 копейки, а цыганка цап-царап денежки из кошелька и вытащила. Люда за ней бежит, просит, дайте хоть на дорогу, еле-еле 1 руб. выпросила. А  вечером ехала домой в автобусе и слышала, что у молодого парня 160 руб. такая же вытянула (он приехал в Донецк купить себе костюм).
Так что делай выводы. Из них ведь многие владеют гипнозом (и это не сказки. Учась в начале 90-х годов на курсах целителей и гипнотизёров, я изучал, среди прочего и так называемый цыганский гипноз – А.Б.), особенно донецкие. От них ведь многие плачут. Имей это в виду. А то ты тоже добрая душа. Попросит копейку, а вытянет всё.
Люда уже написала 1-й экзамен – письменную математику. Задания были повышенной трудности (5 заданий). Многие не смогли решить и ушли сразу же. Результат будет известен перед следующим экзаменом.
Конкурс большой. Одна девушка встала на экзамене и говорит: «Моя соседка списывает!» и её соседку выгнали с экзамена. Бывают же такие «патриоты»!!!
Людмила решила всё, но от напряжения и переживаний домой приехала больная и с пониженной температурой. 6.08 - у неё сочинение.
Дитё уже уснуло, но надо идти есть…
Пишу утром, 4.08. Я вчера наелась груш, абрикос, слив, а у дитяти всю ночь живот дуло, «трещал» потихоньку, хотя и спал без просыпу с 22-00 до 6-05. Кончилась паста в ручке, пишу карандашом…
Саша, насчёт поездки домой, я думаю, мы договорились. 30 августа едем домой и не раньше. Раньше нам там и делать нечего. Ведь здесь мы на всём готовом, захочу фруктов или овощей и всё есть дома, рядом, а там бегай, ищи всё.
Ты только не обижайся, пожалуйста, но, честное слово, пока не хочется ехать в Рубежное. Я уже так привыкла дома, здесь так хорошо, но плохо, что нет тебя!!
Саша, а ты занимайся, старайся, как можно больше, используй наше отсутствие и ни о чём не думай. А о нас так и вообще не беспокойся, у нас сейчас одна забота – ешь да спи… Сашенька, будь умницей, занимайся и занимайся усиленно. А то предстоит очень трудный год, дитё такое шустрое, что только любит общение и чтобы с ним говорили ласково, а там и играться начнёт…
Эдику тоже здесь нравится, он бабушке и Люде (она уже с ним дружит) улыбается больше всех…
Сашенька, миленький, крепко и нежно целуем тебя в обе щёчки (в одну я, в другую Эдик)… До свидания. Привет от родителей и Люды». 


5.
Роковая любовь, наглая свекровь и плач сына.
 
«7.08.77. Привет из Новогродовки!
Здравствуй, наш любимый папа Саша!
Большое спасибо за письмо.
Саша, хорошо, что местом рождения Эдика записал Рубежное. Молодец!!!
Несколько раз сажусь писать письмо и всё безуспешно. Вчера днём Эдик спал хорошо, ночью с 22-00 до 5-20 утра. Так долго спит он редко, обычно 6 часов. А сегодня днём живот, как барабан, и почти не спит. Закроет глаза, спит 10-15-20 минут, опять проснётся и плачет.
В субботу, 6 августа, мама зашла после ночной работы в детскую консультацию (там дежурила наш детский врач) и попросила посмотреть Эдика.
Эдика взвесили. Вес его сейчас 5 кг 300г. Она посоветовала нам давать Эдику укропную воду (продаётся в аптеке) и заваривать одну чайную ложку ромашки на стакан воды, чтобы не дуло животик и хорошо отходили газы. Я ему даю уже укропную воду 3-й день, но сегодня она что-то не очень ему помогает.
На груди мастит у Эдика уже сошёл, благодаря бабушкиным усилиям.
Опять прервали ход мыслей… На этот раз Эдик уснул, уже и надолго. А ко мне в гости пришла моя подруга детства Татьяна В. (имя изменено – А.Б.) из Днепропетровска. Она сегодня уезжает с мужем, а двухлетняя их дочка остаётся здесь, у её родителей…
Через неделю после твоего отъезда она приходила ко мне, а сегодня пришла прощаться. И оба раза мы говорили о её нелёгкой жизни.
Татьяна, конечно, во многом изменилась от столкновения с суровой «прозой» жизни.
Много скандалов у них идёт от свекрови, которая жила у них три месяца, когда Татьяна была с дочкой в декретном отпуске. Свекровь всё это время, естественно, нигде не работала, Татьяне ни в чём не помогала. Молодые жили на 40 руб. стипендии мужа и на 100 рублей, которые присылали им ежемесячно родители Татьяны. Какую совесть надо иметь свекрови, чтобы сидеть в такой ситуации у молодых на шее?!… Не понимаю.
Естественно, терпение в какой-то момент у Тани лопнуло и она поругалась с бессовестной свекровью. А муж стал горой за мать. Ну и завертелось, понеслось. Итого, три раза разводились, собираются 4-й раз. Я Татьяне говорила, что разойтись проще всего, сложнее поладить по-хорошему.
Хотя поладить не просто, когда муж заявляет тебе: «Таких, как ты я найду 1000, а мать у меня одна!» Мать-то, конечно, одна, но надо всё же реально учитывать конкретный уровень её бессовестности. А муж Татьяны, видимо, и сам не слишком совестливый, ибо склонен к «гулянию с бабами».
Поехал к другу в Харьков и не сказал, что женат. У друга сестра в институте учится. Они «сошлись» и до сих пор крутят любовь и ведут любовную переписку.
Танька нашла адрес этой любовницы и написала ей угрожающее письмо, что та «потаскушка» вылетит из института, если не перестанет писать женатому человеку и разбивать семью, а также сиротить ребёнка.
Опять ссоры, упрёки. А он себе вспомнил всех её женихов, точнее, всяких поклонников. Она говорит, что во время семейной жизни ни с кем серьёзных отношений не имела.
Но мужу, естественно, не смогла этого доказать. Сцены ревности, конфликты. Развод. Потом опять сошлись. Души у обоих истерзанные от постоянных конфликтов, буквально уже кровоточат от ран.
Он горячий, она холодная. Роды были у неё нелёгкие, но он не захотел ждать, пока у неё там по-женски всё заживет. В итоге, у неё порасходились швы и долго всё заживало. И снова, разумеется, ссоры и конфликты.
А теперь он опять хочет взять к ним свою мать. Из-за этого новые ссоры.
По всем этим проблемам она и хотела поговорить со мной и посоветоваться, как ей быть? (Я думаю, что в ту пору молодая Лия ещё не могла дать конкретных и полезных советов, как быть человеку в такой нелёгкой ситуации. Позже, с начала 90-х годов, когда она стала профессионально заниматься духовным целительством, ей не раз приходилось встречаться с подобного рода семейными отношениями и проблемами. Лия Кирилловна называла их роковой любовью. Многие целители в таких случаях дают однозначные рекомендации: терпите, а если не можете терпеть, расходитесь. Лия Кирилловна давала таким людям различные психологические, духовные и просто житейские советы, исходя из конкретной ситуации. Кроме того, давала молитвы к Божией Матери и Господу, рекомендации по очищению и освящению их жилища, прежде всего, регулярными личными усилиями этих людей. И при должных усилиях самих влюблённых, несмотря на их роковые страсти, ситуация с Божьей помощью и по их молитвам, по их терпению выравнивалась. Становилось меньше надрыва, больше радости, света и тепла в семейных отношениях – А. Б.).
И всё-таки, школьные годы самые чистые и розовые, самые счастливые, поэтичные, многообещающие…
Сейчас проза повседневной взрослой жизни…
Тяжело, всем тяжело перестраиваться, ломать себя, свой характер.
Когда мы с мамой шли в больницу с Эдиком, меня кто-то окликнул. Мы с мамой повернулись, но узнали не сразу мою школьную знакомую Надю Л. (имя изменено – А.Б.). Постарела, похудела до неузнаваемости. Шла с дочкой и мужем. Муж разнервничался и помчался вперёд злой, а её с посылкой оставил… Не даром говорят: «за хорошим мужем и жена цветочек, а за плохим мужем и жены не видно»…
Из тех подруг, с кем довелось мне общаться, лишь одна Люба И. живёт хорошо с мужем.
Вот такие-то дела. Честно говоря, мне жаль девчат, хотя, если быть объективной, надо признать, что у них характеры тоже далеко не подарочек… И в том, что жизнь у них складывается неудачно, наверное, есть доля их собственной вины…
Люда 1-й экзамен написала на «4», а по сочинению ещё ответа не знает. Темы, как она говорит, были плохие: 1) по Маяковскому – поэма «Хорошо», 2) Чацкий и Фамусов, 3) вольная – «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
Люда писала 1-ю тему и волнуется, конечно, за результат. 11.08 – у неё экзамен по истории СССР. Вот так и живём от экзамена до экзамена. Всей семьёй за неё болеем. Хотя бы всё было хорошо!!!
Дописываю уже вечером. Эдик только раз днём поспал 4 часа и всё. Время это ушло на визит Татьяны и на еду. Пелёнки остались не стиранными, а стиранные не глаженными. Теперь уже завтра рано утром надо будет ими заняться до маминого прихода с работы.
Эдик уже спит (с 22-00), Людмила свиданничает, а я пишу тебе письмо. Вчера у нас был град и ливень. Дома всё нормально и хорошо. Работы по уши с этой фруктой, но сейчас уже легче, многое сделано…
Я ходила в больницу, а потом заказывать платье и у меня от каблуков ноги заболели, хотя прежде никогда такого не было. Значит, я ещё «инвалид» послеродовой.
Сегодня Эдик плачет и так жалобно смотрит, умоляюще прямо, чтобы взяла на руки. Пришлось взять и носить его, прижав животиком к себе, а куда денешься. Хотя для меня это пока нелегко. Вечером сидела на дворе с ним, держала его на руках. Плохо, конечно, без коляски. Но коляску будем уже в Рубежном покупать.
Вот пока вкратце и все новости, моё солнышко ясное. Я рада, что ты соскучился не только за мной, но и за Эдиком. Я уже без него не мыслю и дня, хотя он бывает, конечно, и вредным. Мне кажется, что другого и быть не могло, только он!!!
До свидания. Целуем нежно и крепко. Ужасно хочу спать!!!
Спокойной ночи!!!»


6.
Ты ведь теперь папа…

«9.08.77г. Доброе утро, Сашенька!
Вчера писала, писала, а сегодня ещё придумала, что не всё… Эдик ложится в одно время с дедом и встаёт рано, как дед. Сегодня в 4-30 встал, как и дед на работу. Не спал до следующего кормления, до 7-30, а потом уснул до 11 часов дня.
Да, кормлю я уже Эдика не по часу, а по 25 минут. А то он меры не знает в еде. Ест, ест, переест, а потом плачет, рыдает – живот болит…
На этой неделе врач наша велела принести его голодного и взвесить. Затем там уже в комнате молодой матери покормить и опять взвесить, чтобы определить, сколько он за 20 минут съедает. Тут ведь важно, чтобы не переедал. Вот я теперь и кормлю его не час, а всего 25 минут.
Саша, к нашему приезду надо всё подготовить для купания Эдика. Нужен недорогой обогреватель, рублей за 5-8, не больше. Дорогой не надо. Купи комнатный градусник, а для измерения воды мы возьмём из дому. Ещё надо совершенно новое корыто, оно стоит всего 4 руб. 20 коп. Старое хозяйкино не пойдёт, неизвестно, для чего оно служило. А у Эдика очень нежная и чувствительная кожа.
Купи всё это до того, как будешь ехать за нами. А то ведь купать Эдика надо будет сразу в тот же вечер, как приедем, чтобы не было потнички и чтобы спал хорошо.
Ты ведь теперь папа, так что заботься о своём малом сыночке. Хорошо?
Кстати, Таня В. говорила, что она свою детскую коляску переслала по почте. Деньги взяли, как за обычную посылку – 2 рубля за 10 кг. Надо у нас на почте узнать об этом. Если что – купим здесь коляску и перешлём в Рубежное».


7.
Ждать осталось недолго…

«11.08.77г. Привет из Новогродовки!
Здравствуй, наш дорогой папа Саша! Большое спасибо за письмо, которое мы получили 10.08.77г.
Саша, миленький, я послала тебе уже 3 письма. Неужели ты не получил их? Может, они просто долго идут по почте? Что же, постараюсь писать почаще, как только можно...
Сегодня уже 11 августа. Эдику перевалило за полтора месяца. Не за горами и два месяца. Но главное, чтоб всё было нормально и чтоб ребёнок не болел!
Сижу, пишу письмо, а он лежит развёрнутый до половины, играется. Напишу 2-3 слова, а он соску изо рта вытянет рукой, а всунуть не может и давай меня ногами молотить. Но не плачет, а ищет соску. Дам ему соску, он опять за своё. Но скоро уже 12 (часов – А.Б.) дня, надо готовится к кормлению.
Дома сейчас мы с Эдиком сами. Люда в Донецке сдаёт экзамен по истории. А мама с папой в городе картошку выкопали, теперь копают в хуторе (уже заканчивают).
Но нам и самим хорошо, сидим, играемся с Эдиком. Есть нам наварили, продукты в магазине купили, только ешь.
Дома в Рубежном такого раздолья, как здесь, уже не будет. Там всё делать придётся самим. Да, нелёгкий нам предстоит год, но и по-своему интересный.
Сашенька, золотце, готовь свои контрольные и творческие работы в наше отсутствие, а то дитё забирает много времени и сил. С ним ведь 2 раза в день (утром и вечером) надо ежедневно гулять, что мы сейчас и делаем. Эдик тогда хорошо спит и ест, и меньше капризничает. А дверь в комнату вообще не закрывается, чтобы был доступ свежего воздуха.
Чтобы его носить на руках надо тебе ещё и гантелями заниматься, вес дитё набирает не по дням, а по часам. Так что папа – тренируйся!!!
Саша, когда будешь ехать к нам, то попроси, пожалуйста, себе из Рубежного в Донецк место 11-12 или 17-18 и проверь на себе, нет ли там сквозняка от люка. Людмила ехала «Икарусом» в Селидово и говорила, что это самые удобные места для ребёнка. Только не забудь, хорошо? И эти два места закажешь нам на обратный путь. Домой поедем 30 августа на этот день и закажешь билет. А может, и на день раньше.
Я выясню точно, как работают родители и кто из них может проводить нас на автобус. Потом сообщу тебе точно, на какое число брать нам обратный билет. Раньше приезжать не стоит, ведь числа 25.08 ты уже и приедешь, наверное, за нами, да? Бери с собой книгу читать, будешь Эдика прогуливать и развлекать.
Своих вещей бери минимум: спортивные штаны для переодевания, а рубашку и здесь найдём, чтобы по двору с Эдиком ходить. Ведь надо будет отсюда везти вещи мои и Эдика. Возьми сетки и целлофан, что под раковиной на кухне лежит. Родители будут в него сушку ложить. А ещё пластмассовый баллон на компот. Крышка с него в столе лежит. Возьми литровые банки под кроватью и привези, пожалуйста. Вот такое тебе будет «партийное» поручение, мой хороший.
Сашенька, солнышко, ждать осталось недолго, всего считанные дня и мы снова надолго (не считая скорой разлуки в сентябре) будем вместе.
В сентябре, когда ты уедешь на сессию, мне будет очень трудно, прямо не знаю. Дело в том, что мы в том году сказали маме отпуск на октябрь ставить. Она и поставила с 5 октября. А переправить нельзя, она уже ходила, узнавала. Это очень длинная история, связанная с её старым конфликтом на работе… Не знаю, что и будет, надо будет что-то придумывать. Я думаю, что на лекции уже никак не попаду, а вот практические крайне нежелательно пропускать… Ну ничего, что-нибудь да решим к тому времени.
Тут вот Людмила приехала с экзамена. У неё за экзамен по математике – четвёрка. Сочинение написала на тройку, и то ещё хорошо. Сегодня по истории получила пятерку. Сказали, что у неё углублённые знания и всячески её хвалили. Сказали также, что она должна поступить. Но ещё 19 августа экзамен по географии. Решающий! И ждём результата! Хвалиться ещё рано, но хотя бы всё было хорошо.
До свидания. Целуем нежно и крепко, мой милый Сашенька. Привет от Людмилы и от родителей».


8.
Как всё в жизни сложно и запутанно!
 
«15.08. Привет из Новогродовки!
Здравствуй, наш дорогой папа Саша!
Большое спасибо за письмо. Сегодня 15 августа. Уже прошла большая часть лета и половина августа. Скоро, очень скоро поедем домой в Рубежное на целый год, а ещё раньше приедешь ты к нам (скорее бы!). Только не подумай, что нам здесь надоело, нет, конечно! Просто мы за тобой сильно соскучились, наше солнышко ясное. Когда тебя ждать в гости?
Мама дала свой график дежурства. 30 августа она отдыхает, точнее, придёт с ночной смены. Она проведёт нас в Донецк и посадит на рубежанский автобус. Так что на 30 августа заказывай всем нам билеты, раньше не надо! 29-го мы подготовимся, соберём всё, а 30.08 уедем.
Когда будешь ехать к нам, обрати внимание на люк и поищи места, где не дует, ведь нам везти кроху, чувствительную ко всему. Я тебе писала уже на какие места обратить внимание: 11-12, 17-18. В общем, не забудь, теперь уже нельзя быть рассеянным.
Везти будем в одеяле, а в автобусе развернём и оденем ползунки (которых ещё нет). Саша, миленький, посмотри у нас в «Детском мире» байковые ползунки 22 размер. Купи 2-3 штуки. Мама ему купила двое ползунков, но они 24 размер и на него большие. 22 размер будет как раз на него, ведь он у нас большой пупсик.
У Любаши 5 месяцев Ларисе, а размером такая, как Эдик и вес такой же. Её постоянно носят в кофточке и ползунах. У Эдика ещё головка не держится, а то ведь тоже можно было так носить вместо заматывания в пелёнки и покрывало.
Я уже так привыкла и полюбила Эдика, что мне, кажется, не любить его просто невозможно. А того, кто не будет его любить – буду ненавидеть! (Разумеется, подобный максимализм относился не ко всему человечеству, а лишь к двум моим ближайшим родственницам, у которых в ту пору были свои психические проблемы, в том числе и в отношении к нам. Я тогда, например, уже точно знал, что во время моей предстоящей через месяц сессии нельзя будет оставлять Эдика таким нянькам на период Лииных вечерних занятий. Причиной тому была тихо прогрессирующая психическая болезнь моей матери и заметное влияние её на отношение  четырнадцатилетней Веры к моей жене. Разумеется, никто из нас в ту пору не мог осознавать всей глубины надвигающейся на мою мать трагедии. Но в особой степени это касалось Лии. Обычно чуткая и сострадательная, тут она была словно бы заторможена. Ибо воспринимала трещины в своих отношениях с моими близкими больше как простую человеческую вредность с их стороны. Впрочем, со временем это прошло… – А.Б.). Господи, как всё в жизни сложно и запутанно!
Сейчас каждый вечер выношу Эдика гулять. К нам часто вечером приходит Галя (имя изменено – А.Б.) с сыночком, ровесником Эдика. Галя сделала модную стрижку и сразу же преобразилась до неузнаваемости. Помолодела! На днях она выгоняла из дому своего выпивоху-муженька. А муж схватил сыночка на руки и пошёл гордо из дому. А через час вернулся с кричащим дитём. Разве папа маму заменит? Так и остался жить.
А это в пятницу уехал на 3 дня на Азовское море. А Галина, чтобы лучшую не нашёл, побежала в ателье заказала трикотиновое платье, а в воскресенье ( в день его приезда) сделала стрижку и причёску. Вот жизнь!!!
Мы сейчас сами удивляемся. Как появился Эдик, папа и пить перестал, с работы спешит в хутор, там хозяйничает, и дома тут всё делает. Вечером всегда на руках Эдика держит, а перед купанием играется с ним каждый вечер. Вчера Люда ушла в кино и на танцы, а мы с папой купали Эдика вдвоём.
Эдик уже научился бить ногами по воде. Как даст, и брызги летят во все стороны. Первый раз меня даже перепугал, до того неожиданно. Я стою, вся забрызганная и глазами хлопаю, а он улыбается. Уже иногда начинает смеяться – ги-ги-ги, но очень редко.
Вчера он плохо днём спал, я с ним игралась. Он начал смеяться, а я его передразниваю. Он как засмеялся громко, что даже сам испугался и глазёнками хлопает, кто это так?
Люда дала ему соску, он её цап рукой – и выбросил. Руки уже начинают понемногу координировать движения. Я кукле завязала красный бант, а мама прицепила ей розочку и поставили у него на виду. Он утром просыпается и улыбается ей, а на нас иногда и не сразу смотрит, улыбается, а потом облизывается, как кот, вот бы её лизнуть…
Как-то я, мама, Люда и бабушка Лиза собрались все вместе возле Эдика. А он как раз поел и был в настроении. Он бабушку сначала рассмотрел хорошо, потом начал улыбаться ей и нам. А мы с ним разговариваем. Он видит, что ему всё внимание и начал хвастаться, а затем и баловаться.
То закроется пелёнкой, то ногами её скинет. И подпрыгивает, и мостик делает, и крутится, и вертится. А сам наблюдает: если смеются, он ещё больше двигается… Вот тебе и шпаня, а понимает много…
Да, всего и не опишешь, что он иногда выделывает. Очень интересно с ним, только надо уйму времени… Я сейчас все сутки почти отдаю одному ему, еле успеваю есть, умываться и что-нибудь сделать. Вот так и живём.
Да, нервы великое дело. Я здесь ни о чём не забочусь и не волнуюсь, и дитё спокойное. Галина нервничает из-за своего пьяницы, а дитё страдает, поспит 1-1,5 часа и кричит. Поест немного и снова всё сначала… Так что нам надо ещё дружнее жить, чтобы не нервничать, а то ведь это всё передаётся дитю.
Так что Саша готовься помогать мне и быть внимательным, чтобы всё было мирно и дружно, а это ведь так важно! Это уже из разряда того, что называют семейным счастьем!
Саша, справка у меня, мама с ней ездит в Селидово за больничным листом. Сегодня опять поехала… Саша, когда будешь ехать к нам, не забудь взять литровые банки, капроновые крышки одень на них, баллон для компота и целлофановые мешочки.
Мама как уехала с утра и приехала вечером. Поехала в Селидово в архив искать мою обменную карточку, там её не оказалось. Оттуда в Горняк, там тоже стали искать в архиве. Нашли обменную карточку и отдали мой послеродовой больничный (они его выписали, а забыли отдать во время выписки из больницы).
Мы дома уже переживать начали, тем более, что на днях у мамы был сильный сердечный приступ. Она ведь совсем мало отдыхает. Автобусы ходят очень редко и потому она долго путешествовала.
Саша, к тебе будет просьба, позвони ко мне в лабораторию и спроси, ничего не будет, если у меня послеродовой больничный до 20 августа, а я смогу прийти к ним оформлять дальше уже 1 сентября. Если так нельзя, то пусть они напишут за меня сами заявление на мой очередной отпуск (я ведь в этом году не была в отпуске). А я когда приеду, сама всё как надо оформлю.
В общем, позвони и узнай всё толком. Проси Ларису Васильевну Буряк – завлабораторией. Вот и всё.
До свидания. Целуем крепко и горячо. Привет от Людмилы и родителей».


9.
«Скорее бы день встречи, чтобы не расставаться больше никогда!»

«20.08.1977г. Привет из Новогродовки!
Здравствуй, наш дорогой папа Саша! Итак, сегодня 20.08.1977г., суббота. Вчера у Людмилы был последний экзамен по географии, она получила 4 балла. Итого у неё 20-20,5 балла (в зависимости от того, как округлят аттестат). У многих, говорят, баллы меньше. По идее, должна бы поступить.
Сегодня утром она поехала на встречу с деканом. Уже сказала собирать справки о заработках родителей, будут распределять общежитие. У Людмилы половина коренных дончан. Их берут 50 человек – из них 17 уже зачислены с подготовительных курсов, несколько со стажем вне конкурса, а остальные – по баллам. Вот такие-то дела. Хотя бы поступила!
Людмила пока сдавала экзамены от волнения даже похудела и поплохела. Дома всё хорошо, все живы-здоровы. Правда, у мамы на днях был сильный сердечный приступ от переутомления и сильно у неё млеют руки, когда держит Эдика.
Саша, большое тебе спасибо за поздравление. Оказывается, ты первый поздравил маму. А мы все так были увлечены Эдиком, что и забыли, какое число (18 августа у Лииной матери был день рождения – А.Б.)… И вдруг телеграмма… Вот жизнь! Все были поражены. Никто из четверых даже не вспомнил об этом, хотя все были в тот день дома…
Я только вынесу Эдика на улицу, отец забирает его у меня и давай его носить. Эти два своих выходных по 3-4 раза на день его прогуливал.
Людмила говорит: «Больше всех люблю Эдика!» Они с ним большие друзья. Мама себе разговаривает с внуком и угощает его медком. Она с ним ласково беседует и он с ней больше всех калякает и улыбается.
Пока запас его звуков невелик: - а -, - э -, - ы -, - ма -, - уа -.
Вчера мама с папой стоят возле него перед купанием, а я ем. А он муркал что-то, а потом громко как закричит: «ма!», «ма!». Все засмеялись, а он улыбается довольный и хвастается.
Он уже мамин помощничек. Когда я его пеленаю и мне надо его взять и переложить, он поднимает спинку и попу, чтобы мне было удобно его брать. И так, сколько раз я его в день пеленаю, столько раз он и отжимается. Начинает уже держать головку, но мы ему ещё воли не даём, пусть окрепнет шейка хорошо.
Вчера Валя принесла своего Витальку и положила их развёрнутыми рядом. Они с интересом рассматривали друг друга. Друзья-однополчане!
Валин Виталька только начал улыбаться, но ещё сильно косит в разные стороны глазами и ещё ничего не произносит, но зато спокойнее Эдика. Он ещё ручками почти не работает, а Эдик и зарядку делает, и соску выкидает, и глаза трёт после сна кулачками, и шапочку свою летнюю снимает. А теперь ещё руки стал в рот брать и причмокивает, но пока не сосёт.
Вчера Витальку ногами начал доставать и бить. И меня бьёт, когда нос ему вычищаю. Ещё щипает и царапает. И вообще грамотный стал, всё понимает.
Ем помидор, он как увидит, начинает требовательно кричать, пока не дам ему полизать этот помидор. То же самое с зефиром или конфетой. Разрывается, кричит, дай и всё. Лизнёт несколько раз, водой запьёт и успокоится. Мы теперь стараемся такое при нём не есть, чтоб не спровоцировать болей в желудке или расстройства кишечника.
Саша, когда будешь ехать сюда, возьми с собой наши паспорта – твой и мой, только обязательно и не забудь. Сразу же, как прочтёшь, так и положи в портфель. Только обязательно!!!
Приходила к нам домой после отпуска наша детская участковая медсестра. Она к нашему Эдику не равнодушна. Говорит, ну и шустрый он у вас, быстро развивается и подвижный. Удивляется, как это он ночью спит, начиная с 22-00 по 6, 7, 8 часов подряд. И потом после завтрака снова засыпает до 8-00. Говорит, 7-8-месячные детки и те ночью просыпаются, и с полуночи до 2 часов ночи – их любимое время для ночных игр.
А наш Эдик, зато, полдня гуляет днём, была бы коляска и можно было бы его прогуливать в коляске. Разумеется, пусть лучше днём гуляет, а ночью спит хорошо. Я теперь хоть не сонная хожу.
Вот такие-то дела у нас, Сашенька, золотце. Соскучилась уже за тобой сильно, сильно! Ведь уже скоро месяц, как мы не виделись. Да и родители спрашивают, когда Саша приедет. Сашенька, заинька, приезжай, мой хорошенький. Я сильно, сильно, сильно за тобой соскучилась, мой миленький, моё солнышко красное. Скорее бы день встречи, чтобы больше не расставаться никогда!!!!!!!
Я люблю тебя сильно, сильно! Больше всего и всех на свете, даже больше Эдика-малыша.
Ждём в гости.
До свидания.
Целуем крепко и горячо.
Возьми паспорта!
Привет от Людмилы и родителей».


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.

ТАЙНА ИМЕНИ СЫНА.
НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЖЕНЫ.


1.
Таинственная встреча в электричке.

О раннем детстве нашего с Лией старшего сына Эдуарда много информации было сказано в Лииных письмах ко мне.
Здесь же я хочу рассказать странную мистическую историю о том, почему мы назвали его именно Эдуардом.
Задолго до рождения нашего первенца (точнее, с первых месяцев Лииной беременности) я предложил Лии, что если родится мальчик, то назовём его Алексеем. В честь главного героя моей первой, во многом автобиографической повести, о юном герое, поехавшем в начале 1970-х на великую комсомольскую стройку автозавода КАМАЗ и Нижнекамской ГЭС в знаменитом татарском городе на Каме с романтичным русским названием Набережные Челны.
Любимая моя Лиечка без споров приняла это предложение. Но странный случай внёс в это дело свои коррективы.
Примерно за месяц-полтора до рождения нашего первенца к Марии Петровне, Лииной матери, подошла в электричке пожилая худенькая женщина, одетая скромно и невзрачно в одежду тёмных цветов. Она сказала Марии Петровне, что у старшей её дочери скоро родится мальчик и назвать его надо будет Эдиком, Эдуардом. Она будет помогать ему в этой жизни.
Женщина прошла вперёд по вагону и исчезла. А Мария Петровна сидела удивлённая и как бы заторможенная, и пыталась сообразить, кто же была эта женщина, если она обещала помогать в земной жизни её будущему внуку. И вдруг, как озарение, пришло вразумление, что с ней только что разговаривала ни кто иной, как Сама Божия Матерь.
Об этой странной встрече Мария Петровна рассказала Лии уже после рождения нашего первенца. Лия рассказала об этом мне, после моего приезда с экзаменационной сессии.
И хоть ни мне, ни Лиичке имя Эдик, Эдуард не казалось в то время наиболее подходящим для нашего сына мы без долгих споров пришли к выводу, что именно таким именем и надо назвать наше первое чадо.


2.
Разлука – дело великое…

Письма Лии мне в Литинститут (осенняя установочная сессия второго заочного курса), конец сентября, начало октября 1977г.:
«27.09.77г. Привет из Рубежного!
Здравствуй наш дорогой папа Саша! Большое спасибо за письмо, которое мы получили сегодня, 27.09.77г. Сашенька, золотце, не обижайся, что пишу не сразу. Сразу же после твоего отъезда гости горохом посыпали. Были Зоя, Люда с Оксанкой (каждый день), Наташа с Анютой. А также приходила прощаться Томочка Голуб (институтская подруга Лии, окончившая в тот год рубежанский институт – А.Б.). Томочка уезжает в белорусский город Мозырь. Будет работать в конструкторском бюро литейно-механического завода.
Ты знаешь, Сашенька, совсем не трудно одной, если бы только не ходить в институт, а так жить можно, в общем.
Я занялась перевоспитанием Эдика, он у меня спит в кроватке и без укачивания. Покормлю, поиграю с ним 1 час, заверну, но руки уже не закрываю. И он 1,5-2 часа спит до следующего кормления.
Ты знаешь, даже меньше кричит, полная свобода дитю. Мы с ним жили мирно и дружно. Пойду, скуплюсь на два дня и не хожу на следующий день по магазинам.
Вначале было дико и пусто вечером, когда уснёт Эдик. А потом привыкла. А тут в понедельник приехала мама. Эдик от радости начал смеяться и прыгать, ему нравится её голос и ласковая речь. И сколько сразу звуков в доме зазвучало: начал Эдик снова громко смеяться, прыгать от радости, разговаривать.
Положим на животик его, он полежит, посмеётся, а потом сам на бок хлоп – и переворачивается, если надоест лежать на животе. Бабушка говорит: «О, как вырос и поправился за сентябрь!!!»
Сегодня носили его в больницу. Эдик весит 6 кг 700 г. 700 г набрал за две недели. Рост у него 62 см. В прививочном кабинете ему дали таблетку-витамин против полиомиелита. Так что сынуля растёт!!! Уже четвёртый месяц пошёл, даже и не верится, правда, Сашенька, солнышко?
Мама как приехала, так и завертелось всё кругом колесом: чистоту, порядок и уют навела везде. Ласка, радость и обилие в доме. Навезла винограда, помидор, яблок, груш. Одна груша весит 0,5 кг. Я сама ещё такой никогда не видела. Накупила нам картошки - 20 кг. Стояла 2 раза в очереди.
Привезла Эдику пачку «Малютки» (её сейчас начали давать в Новогродовке, а летом не было), а также пачку «Малыша». Начнём давать Эдику от простого к сложному.
Вчера у нас было 1-е занятие по «Применению красителя». Я пошла в институт, а мама сварила Эдику «Малютку» и стала давать. А он ест и плачет. Видит, что не грудь и рыдает. Еле-еле съел 70 г и всё. Что будет сегодня, прямо и не знаю.
Вчера меня как увидел после института, обрадовался, запрыгал. Я его покормила, он в грудь рукой уцепился и не даёт шелохнуться, боится, чтобы не забрали.
Ну и дела! Уже многое понимает, вот тебе и малявка! На этой неделе я ещё в четверг схожу – и всё. А среда, пятница, суббота и воскресенье – дома. Пусть дитё поправляется. Вот такие-то дела.
Пишу письмо на лекции по применению красителя (преподаватель К-з). Я пишу, а он меня поднимает и поднимает. То одно спросит, то другое, прицепился, как репях. А я гляну в старый конспект, отвечу и дальше с умным видом пишу письмо, пока он что-то диктует. 
А читает он нудно, запросто уснуть можно. Но мне его лекции не нужны (они у меня есть), мне нужна галочка о присутствии. Очень уж придирается на экзаменах и зачётах к тем, кто плохо к нему на лекции ходил. А память у него отличная! Моей до его, как пешком до Америки. Но уж слишком часто мои мысли он сбивает, надоел. Надо уже у него пораньше отпроситься сегодня.
Завтра мы с мамой собираемся побелить кухню. Она нам купила две кастрюли эмалированных, мисочку белую и льняной халатик. Всё настаивает купить нам швейную машинку, а я не хочу. Не люблю шить!
Да, мама у меня незаменимая! С ней и Эдика оставляю без всяких боязней. Мне сейчас главное спокойствие олимпийское, чтобы сохранить Эдику молочко его любимое. У меня по технологии красителей удача. Я теперь в списке 12 (у нас появилась новенькая – Васютина). Благодаря этому я попала во 2-ю подгруппу не к злой П., а к другому преподавателю. А то П. нервотрёп большой и девчата уже сейчас начали от неё плакать. Я же себя сейчас настраиваю только на спокойствие. Главное – здоровье ребёнка, а остальное всё - потом.
Саша, если не получится с Москвой (то есть, перейти мне на дневное отделение Литинститута и поселится нам семьёй в отдельной комнате литинститутского общежития, как мы мечтали. Не получилось! Именно из-за проблемы с получением отдельной комнаты в общежитии – А.Б.), тогда, может, в Донецке попробуем найти работу и жильё. Снабжение там хорошее. А сам город большой, красивый, чистый, не город, а мечта! Может, пусть папка мой спросит у К-ва (донецкого поэта, жена которого была двоюродной, кажется, сестрой Лииного отца – А.Б.) о работе в донецких газетах, а? В общем, надо нам потихоньку искать, прощупывать, думать, решать, куда нам двигаться летом. Хозяйка может с квартиры этой выгнать, а институт меня уже держать не будет – диплом-то я, надеюсь, получить к концу июня. Ладно, приедешь, потом обсудим этот вопрос. Время еще есть…
Несмотря на то, что у меня нет свободного времени, мне очень скучно и плохо без тебя, мой любимый Сашуля-симпатюля. Мы Эдику подносим твоё фото, он его  рассматривает и смеётся. Тянется к нему, водит ручками по лицу. Но в руки не даём, а то он на радостях норовит смять твоё фото.
Саша, как ты там, мой милый, хороший? Скорее бы приехал домой! Да, разлука - дело великое, она на многое заставляет взглянуть по-новому… До свидания. Целуем крепко я, мама и Эдик».


3.
Время идёт – дитё растёт.

«30.09.77г. Привет из Рубежного! Здравствуй наш Сашенька! Саша, первое письмо тебе написала, но всё забывала опустить в ящик, так что не обижайся, пожалуйста, что я «такой рассеянный с улицы Бассейной».
Времени у меня совсем мало сейчас, ты ведь знаешь, какая у нас мама непоседа. Кухню выбелила, посуду, что над дверью на полке в кухне, перемыла, чтобы не было пыли. Окна замазала и заклеила бумагой. Вымыла окна и цветы на подоконниках. Постирала и выгладила шторы. Старается всю пыль от Эдика убрать, чтобы ему легче было дышать, ведь мы его на кухне купаем. И в магазин ходит, и есть готовит, и пелёнки стирает и гладит. Я ей, чем могу, тоже всё время помогаю.
В среду приходила Люда с Оксанкой узнать вес Эдика. Мы положили их рядом, а они уже чувствуется, что растут, смотрят уже друг на друга с большим интересом и следят за каждым движением.
Оксанка весит уже 6300 г, на 400 г отстаёт только от Эдика.
А Эдика уже нельзя одного оставлять на диван-кровати. Он сам переворачивается набок, а потом на живот. Вчера чуть было не проглядели, а то бы на пол покатился. На руках требует, чтобы держали в вертикальном положении («штычком») и не иначе. Голову уже не поддерживаем, он вертит нею по сторонам и держит сам.
Вчера мама взяла его на руки и пошли меня провожать. Он на дорогу смотрит, какие там интересные ему машины ездят. Глаз не оторвёт, до того интересно они движутся.
Игрушками он играется хорошо. Тут у него новый пластмассовый заяц с чёрными глазами, жёлтым фартуком, где нарисована морковка. Эдик любит его больше всего. Берёт зайца за лапки двумя руками, пальчиками в глаза ему лезет, водит, морковку царапает.
Несколько раз заходила в комнату, а он прижмёт зайца к щеке и спит с ним в обнимку.
Чётко говорит: ам-ам-ам-ам. И научился ещё: мия-мия-мия. Мама говорит мне: «Лия, Лия». А он вдруг: «Мия-Мия!» Мы как засмеёмся, а он ещё раз: «Мия-Мия!» А как он смеётся, когда я вожу своим носом по его животику, - смеётся, заливается. Ну чудо, а не дитё! Мама ему говорит: «Эдик, а где мама?» Он ищет меня глазами и улыбается. Спрашиваем, где заяц, он ищет его и опять улыбается. Твоё фото показываем, он смеётся и пальчиками по нему водит. Мы ему говорим: «Папа, папа!» – а он смеётся и прыгает лёжа. Да, время идёт, дитё растёт, каждый день что-нибудь да новое!
Сегодня у нас опять хорошая погода, мы покушаем в 11-00 и пойдём с Эдиком гулять (мы сейчас гуляем с ним каждый день). Завтра все вместе пойдём на базар. Эдик по-царски поедет в коляске.
Сегодня пятница, занятий нет и я вечером дома. В субботу и воскресенье тоже. В понедельник надо будет пойти на занятия. Пропущенное я уже всё наверстала, иду со всеми в ногу. Вот такие-то дела, мой заинька. Береги себя, питайся хорошо, за нас не волнуйся. У нас лучше и быть не может. До свидания, моя лапочка. Целуем крепко и горячо. Привет от мамы и Эдика. Пиши. Желаем тебе всего наилучшего».


4.
Война, так война!?... Погорячилась…

«4.10.77г. Привет из Рубежного! Здравствуй, наш дорогой Сашенька! Пишу опять на лекции по применению красителей. Читает К-з А.А. Опять опоздала на 15 минут и села одна за последним столом. Лекции у меня есть, я на первом часе писала планирование, на 2-м часе пишу тебе письмо, мой милый. А дальше буду слушать его нудную лекцию.
Сегодня у нас вторник, ждала от тебя письма, но его нет. Довольствуюсь пока одним письмом, но на тебя не обижаюсь. Понимаю, что у тебя совсем нет времени, моя лапочка. Я сильно-сильно за тобой соскучилась, моё солнышко, а ещё 1,5 недели. И много, и мало. Как ты там, сильно устаёшь?
За нас не беспокойся. Мы живём дружно, весело и хорошо. С мамой очень легко и просто, век бы с ней жить. Эдик к ней сильно привязан. Она ведь очень с ним ласкова. Я ещё так не умею. Лежать Эдик не хочет никак. Требует, чтобы брали на руки и не как-нибудь, а в горизонтальном положении. Голову он держит уже сам, ещё и вертит нею направо-налево. Если уж взял его на руки, то носи и показывай всё в комнате, а он будет щупать. Поднесли к окну, трогает штору, тянется к цветку.
А вчера прихожу с занятий, он у бабушки на руках. А своими руками уцепился за ручку коляски и тянет её на себя. Она не поддаётся, а он её давай шатать. Мы смеёмся с мамой, взяли и положили ему резиновую куклу в коляску, чтобы катал её. А он увидел её и как заплачет. Убрали её, он перестал. Кстати, это уже вторично, он не может равнодушно смотреть на куклу (а может, на то, что она заняла его место в коляске? – А.Б.).
В субботу мы втроём ходили в гости к дяде Пете (домой). Там Эдику дали куклу, он её рукой отодвинул и отвернулся. Ему опять суют. Он как заревёт, и смотреть не хочет. Сказано, парень! (А может, он их боится, не знаю).
В воскресенье у нас были целый день гости. Я с Эдиком гуляю каждый день, по возможности и 2 раза в день. Да, если бы мама жила рядом, мы бы и горя не знали, честное слово!
Ты знаешь, Саша, в город хоть не выходи. Кого ни встречу и все за свекровь спрашивают: нянчит или нет внука? Я ни от кого не
скрываю, что не нянчит и не видела его. Ведь все её хорошо знают и смеются: «Что, собачка дороже внука?!»
Вчера встретила тетю Галю (из стройбригады), она живёт перпендикулярно свекрухиному дому. Говорит: «Что она за женщина ненормальная? Нигде не работает. Соседке говорила, что в магазин уборщицей устраивалась (летом) и опять нигде не работает. Строит из себя интеллигентку, ходит, задрав нос, с собачкой, смотреть, мол, противно. Люди, говорит, на пенсии и то идут работать и помогают детям, а она говорит, что дети ей помогут.
Люда К. летом хотела узнать, кого я родила. Встретила Веру, а та отвечает: «Не знаю, кажется, мальчика». И больше никаких данных: ни числа, ни веса, ни моего состояния. Та и «села».
А это в пятницу 30.09 идём мы днём: Люда с Мишей и Оксанкой и я с Эдиком – гуляем. 16 часов. Доходим до гостиницы (гостиница «Советская» в Рубежном, на улице Менделеева, напротив женского общежития, где жила Лия до замужества – А.Б.).
Навстречу нам идёт Вера (разукрашенная) с собачкой. Увидев нас, резко сворачивает, проходит мимо меня с высоко поднятой головой, подарив мне ненавидящий взгляд и не здороваясь.
Я иду уже по инерции, без души и сердца, убитая такой ненавистью и наглостью. Тем более, всё это при чужих людях. Иду, сдерживая слёзы, и не пойму: чем же я заслужила такую ненависть?… Ведь я к ним всегда относилась с добром и любовью.
Люда с Мишей  бросились ко мне: в чём дело? Они ведь твою сестричку хорошо знают (по внешности). А что мне говорить, если я сама ничего не понимаю? «Сами всё видите!… - говорю. – Добавить мне нечего!…» Быстро с ними распрощалась, чтобы не видели слёз обиды. Зашла за магазин «Детский мир», по возможности успокоилась.
Пришла домой, а мать ко мне: «Что случилось? Почему ты такая?» Я ей всё рассказала. Она расстроилась ещё больше меня. Я даже пожалела, что рассказала ей все это. Всю ночь и весь следующий день у мамы, бедной, голова болела от всей этой истории.
Да, я от Веры этого не ожидала. Не понимаю, почему я стала им вдруг врагом. Ну что ж, война, так война… Если на то пошло, я их тоже не желаю знать. Они для меня тоже не существуют, как и я для них. Если они пренебрегают мной и Эдиком, то я вправе требовать, чтобы и ты к ним не ходил. Иначе будем ссориться. Не знаю, как тебе это нравится. Это не каприз, а просьба. Хотелось бы знать твоё мнение. Но в письме об этом не пиши, поговорим дома. Не хочу, чтобы мама знала о нашем разговоре на эту тему. Да, нам надо срочно уезжать отсюда! Я ведь не могу спокойно ходить по городу, разве это жизнь?! 
Сашенька, я понимаю, тебе это неприятно, но представь меня оплеванную твоей сестрой перед моими друзьями. Оплёванную непонятно за что… Нет, нервы у меня не железные. Я их ненавижу!!! (В отдельной главе я более подробно расскажу о психической болезни моей матери и чем всё это закончилось.  А здесь скажу лишь, что после моего приезда с сессии мы обговорили с Лией эту печальную проблему и она признала, что погорячилась. Погорячилась и в своей ненависти к моей бедной матушке (о её тихо развивающейся психической болезни мы тогда лишь догадывались) и к её наивной четырнадцатилетней дочери. Погорячилась также, требуя, чтобы я не общался с матерью и сестрой из-за всей этой неприятной, а больше печальной истории. Хотя поводы для обиды на них обоих у Лии были, конечно, не надуманы и не высосаны из пальцы. И, тем не менее, она вскоре простила обе своих обидчицы: одну нервную и несчастную шизофреничку и вторую глупенькую, наивную малолетку. И даже искренне сострадала им по-человечески, хотя реального общения у них после этого уже, по сути, не было. Ибо на следующий год мы переехали жить в Донецкую область, на Лиину родину. Никто тогда, конечно, не знал, что печальная эта ситуация так и не изменится до конца земной жизни обоих. Будущее тогда казалось нам таким обманчиво долгим, почти бесконечным, что даже оторопь сейчас берёт, как незаметно оно, превратившись тихо и скромно в настоящее, протекло – то ли сквозь пальцы, то ли сквозь наши сердца - и превратилось в прошлое, в котором уже ничего не изменить…  – А.Б.).
Саша, мама будет ждать твоего приезда. Когда тебя встречать? Сашенька, золотце, мама просила, чтобы ты купил 5 пачек какао, ей и нам, а также крупы гречки, если есть. Саша, купи маме и Люде хотя бы шоколадок (дефицит у нас) на подарок. Ведь они уделяют Эдику столько внимания.
Саша, если попадётся тебе «Малыш» (сухая молочная смесь для кормления малышей – А.Б.) или что-то другое, но с овсяной крупой, купи 2 пачки.
Скорее приезжай, мой любимый! Буду встречать тебя вечером в пятницу (в четверг у меня занятия).
До свидания. Целуем тебя крепко и нежно. Не бери ничего близко к сердцу. Ладно, моё золотце. Большой привет от мамы и Эдика. Пиши, а лучше приезжай!!!»



ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

ЖИЗНЬ И "УХОД" БЛИЗКИХ.


1.

Аресты родителей, голод и спасение сирот.

В этой небольшой подборке материалов речь будет идти о моих родных по линии матери. Отец с нами не жил и с его родственниками я не имел общения. Поэтому, о них я ничего толком не знаю.
Мать моя, Бойко Мария Ефимовна, кубанская казачка, 1929 года рождения. Родилась она в станице Крупская, в трёх десятках километров от знаменитого Тихорецка. До революции станица называлась – хутор Свяченый. Подробнее о его названии рассказывается в главке «Она непременно вернётся! И уже скоро!».
Матери моей не исполнилось и полгода, когда зимой 1930 года арестовали в Новороссийске её отца – Ефима Бойко.
Он был отличным садоводом и пасечником и вместе с группой станичников повёз в приморский порт продавать мёд и удивительно сочные, вкусные яблоки, которые сам выращивал путём многолетних трудов. Говорят, с самим Мичуриным вёл переписку и обменивался опытом, как вырастить такие яблоки.
Больше ни жена, ни дети его не видели.
Было в ту пору Ефиму Бойко 42 года. А его горячо любимой жене Варваре – на год меньше.
Лошадей, телегу и всё добро, с которым он приехал в Новороссийск, разумеется, забрали, как неправедно нажитое. Хотя, работников у него никогда не было.
Пасеку конфисковали в колхоз. Лишившись хозяйской руки, она потихоньку захирела и бесследно пропала в голодные тридцатые годы.
Домашний сад постепенно выродился, но в голод выручал, - детвора объедала яблоки ещё не созревшими. Иначе, их забирали проверяющие.
Не жалея и уничтожая несчётно людей, антинародная власть уж тем более не заботилась о сохранности и развитии осиротевших домашних хозяйств.
А через год или чуть более того арестовали и жену Ефима (отчество деда, к глубокому сожалению, не знаю или забыл, и спросить уже не у кого) Варвару Фёдоровну Бойко. Дали ей, как жене кулака, целых четыре года мордовских лагерей. Никаких смягчающих обстоятельств не нашли, да их, вероятно, никто и не собирался искать.
Остались без родителей четверо младших детей: 19-летняя Елизавета, 15-летний Жора, 10-летний Андрей и малышка Мария, моя будущая матушка. Ей в ту пору не было ещё и двух лет.
Двое старших сыновей: 23-летний Александр и 21-летний Михаил были к тому времени женатыми мужами, имели своих детей и жили отдельно – в знаменитом казацком городе Тихорецке.
Во время сильного голода на Кубани 1932-1933 годов четверо младших детей семейства Бойко, осиротевших по вине жестокой «народной» власти, остались жить сами в родительском доме. 
А выжили дети в то страшное время благодаря молитвам их матушки (а может и отца, о котором ничего не было известно), находящейся в мордовских лагерях, а также благодаря секретному кладу, о котором успела Варвара Фёдоровна шепнуть старшей дочери Елизавете за несколько мгновений до своего ареста.
В том секретном кладе находились золотые царские монеты, достоинством в пять и десять рублей. Деньги эти в течение многих лет предусмотрительно откладывал на черный день глава семейства Ефим Бойко, талантливый пчеловод и садовод.
Умелый хозяин и наблюдательный человек, Ефим Бойко видел грубое и неуважительное отношение большевистской власти к трудовому народу. Видел он и недоверчивое, подозрительное, а то и откровенно враждебное отношение наглой, нахрапистой компартийной власти к казачеству. Особенно, к талантливым и умелым хозяевам-казакам.
Чуяла чуткая душа Ефима Бойко, что доведёт до беды казаков эта равнодушная к жизни народа, паразитическая и глубоко бездарная власть. Власть-разрушительница, бездарная в созидательном плане, зато прекрасно умеющая отнимать и делить добро, нажитое трудом и талантом простых работяг.
Поэтому с каждого урожая, с каждой продажи на рынке мёда и фруктов часть вырученных денег тратил Ефим Бойко на покупку золотых царских монет и откладывал их в укромном месте. Не от жадности и скопидомства он это делал, а от слишком ненадёжной окружающей его действительности.
И его многолетние сбережения не просто пригодились, а спасли жизнь четырём его осиротевшим детям.
Ведь с огорода местные власти не давали прожить, большую часть урожая забирали разного рода проверяющие. Проявлять милосердие к детям «врагов народа» было опасно и поэтому проверяющие переворачивали всё вверх дном в поисках овощей и прочих продуктов. Всё, что находили, выгребали подчистую. Но кое-что детям всё равно удавалось надёжно припрятать и сохранить. Однако, припрятанного не хватало до нового урожая, несмотря на всю экономию.   
Елизавета периодически доставала из тайника одну-две монетки и они с Жорой добирались на рынок в Тихорецк, расположенный за три десятка километров от станицы. Там они меняли золотые деньги на продукты и возвращались домой. Вполне возможно, что помогали им в этом два старших семейных брата, живущих в Тихорецке.
Материнская молитва надёжно хранила четверых детей, осиротевших при живых родителях (которые не бросили своих детей, как это нередко бывает в наше время, а стали вдруг в одночасье «опаснейшими врагами» собственного народа, как и миллионы других их соотечественников).
Ведь наивных детей запросто могли убить скупщики золота, видя, что дети регулярно приносят золотые монеты в обмен на картошку и соль. А иногда на муку и подсолнечное масло.
Представить страшно, что за ними могли следить. А потом пытать дома, чтоб забрать разом оставшиеся золотые монетки, отложенные на чёрный день умелым и заботливым хозяином Ефимом. Разумеется, не золото жалко, а сирот, которых запросто могли мученически лишить при этом жизни.
Кроме того, иные «добрые люди» из числа земляков могли ведь запросто и властям сдать малых «золотовалютчиков», как детей врагов народа, живущих на припрятанные от «народной власти» царские монетки. Раз уж сдавали родных отцов, то, тем более, могли сдать «недобитое кулацкое отродье».
С приклеиванием подобного рода смертельных ярлыков тогда ведь отнюдь не церемонились. Иные из наиболее ярых активистов даже соревновались между собой, кто больше сдаст жестоким и кровожадным властям «опасных врагов народа» и «агентов мирового империализма». Как пионеры сдавали азартно макулатуру и металлолом, так эти сдавали оптом и в розницу людей. Прекрасно осознавая при этом, что сдают свои жертвы на откровенную и верную погибель…
Но Небесные наши Родители крепко хранили бедных и невинных детей от злого и завистливого ока недобрых людей, а также от железной лапы беспощадных и жестоких властей…


2.

Лагерь, доброта, слёзы и ясновидящий.

Варвара Фёдоровна очень переживала за всех своих детей. В том числе и за двоих старших, которые жили в Тихорецке своими семьями и сами зарабатывали на хлеб. Но особенно переживала за меньших деточек, оставшихся одиноко в родительском доме.
Она рассказала о своей боли кому-то из солагерниц. И её собеседница подсказала матери-страдалице вариант решения мучающей её проблемы.
Надо было написать на имя начальника лагеря не слишком многословное заявление, в котором рассказать, что дома у неё остались безнадзорными четверо детей, трое из которых несовершеннолетние. А дальше молиться и ждать.
Может ей и повезёт, как везло некоторым из числа их коллег по несчастью, которые таким путём смогли освободиться из лагеря и вернуться домой.
Бабушка моя так и сделала. Написала со слезами заявление и стала ждать, - молиться к Божией Матери и ждать.
И, с Божьей помощью, бабушке Варваре повезло. Её освободили из лагеря и отпустили домой. Бумажку об освобождении дали, а денег на дорогу не дали. То ли забыли, то ли денег и не положено было давать.
Короче, добиралась бедная моя бабулька из неведомой ей прежде Мордовии до родной своей Кубани попутками и товарняками (разумеется, голодная), - благо, мир во все времена был не без добрых людей. А иначе, уже давно бы погиб.
Любовь, вера и молитва помогли ей добраться до родной станицы. Прибежала она к родному дому, заглянула в окно и увидела картину, при виде которой слёзы счастья и радости полились из её глаз.
Почти три года не видела она своих деточек!…
За столом сидели все её четверо меньшеньких. Перед ними стоял чугунок с вареной картошкой. Самая старшая из них Лиза доставала из чугунка картошку, клала перед каждым, а для четырёхлетней Машеньки ещё и очищала её. Масла и хлеба на столе не было. Но были картошка и соль, а значит, её дети были спасены от голодной смерти. Дети солили картошку и ели её, поглядывая один на другого, стараясь не спешить, стараясь есть достойно…
Дед ясновидящий, у которого бабушка Варя была во второй половине 50-х годов (уже во время нашей жизни на Донбассе), сказал ей, что пропавший бесследно её муж Ефим живёт где-то в Сибири. Вроде бы, после лагерного срока, он был сослан туда на поселение и ещё в конце тридцатых годов обзавёлся там другой семьёй, есть у него там двое или трое своих детей. Сказал также дед ясновидящий бабушке Варваре, что в последнее время пропавший её муж всё чаще болеет. Жить ему осталось немного…
Больше бабушка Варвара по ясновидящим не ездила…


3.

Продолжение малорадостной судьбы.

Земная судьба моей матери, Бойко Марии Ефимовны, сложилась на редкость малорадостно, а последние семнадцать с половиной лет она и вовсе была отрезана от мира земного тяжёлой болезнью и провела их в психиатрической больнице. Тут она и умерла.
Расскажу об основных этапах её жизни, которые мне известны.
О причинах нашего с ней отъезда летом 1956 года из Тихорецка я уже рассказывал в цикле о малой моей родине. После приезда в город Рубежное, Луганской области мать моя несколько лет работала штукатуром-маляром. Пыталась подрабатывать на отделке частных домов, которые в ту пору десятками росли на окраине Рубежного, в посёлке Ленёво. Посёлок этот был расположен рядом с нашим интернатом (в котором я учился с 1960 по 1967 год) и тянулся к сосновому лесу. Там в лесу был расположен прекрасный пионерлагерь Горн, в котором так интересно, так увлекательно было отдыхать в летнюю пору.
Но и с подработкой у матери вышла неудача. Больше месяца ежедневной  работы вечерами и выходные дни пахала она штукатуром и маляром на отделке и покраске частного дома одного местного начальничка. А когда пришла пора платить за сделанную работу, он, вместо оговоренной суммы, заплатил ей какой-то мизер. Обещал остальное заплатить через полмесяца, потом ещё отложил оплату. И, в конце концов, так ничего больше и не заплатил.
Кажется, до этого был у матери какой-то позитивный опыт такой нелёгкой подработки. Но в памяти остался этот случай, после которого мать долго ругала жадного обманщика и долго не соглашалась на подобного рода подработку.
А потом ещё раз попробовала поработать у другого частника, и опять, к сожалению, неудачно. То есть, её опять обманули, заплатив намного меньше обещанного. И больше она уже не связывалась с подработкой у частников.
Да и руки у неё оказались слабыми для такой нелёгкой физической работы, какой была профессия штукатура-маляра. Руки со временем стали терпнуть и как бы отниматься. Особенно резко это проявлялось при работе поднятыми руками.
Пришлось ей менять профессию. Устроилась мать работать в рубежанскую столовую номер пятнадцать. Вначале помощником повара. А потом там же машинистом газовой котельной и ещё через время – машинистом холодильных установок.
Последняя работа была с вредными условиями труда, связана она была с выработкой холодильными установками аммиака для больших холодильников городской столовой №15.
Рядом находился рубежанский индустриальный техникум, многие его учащиеся питались в этой столовой. Одним из них был Лев К-н (младше матери на восемь лет), с которым у неё возник нешуточный роман. А итогом романа – стало рождение Веры, моей младшей сестрёнки по матери.
Позже я продолжу свой рассказ о судьбе матери, а пока опять вернусь к судьбе бабушки, Варвары Фёдоровны Бойко.


4.

Роковая встреча, картошка и беда.

Родилась моя сестрёнка Вера 24 января 1963 года, а в феврале следующего 1964 года произошла беда с моей единственной и столь мной любимой бабушкой Варварой Фёдоровной Бойко. Жила она последние годы с нами, в нашей девятиметровой комнатке, о которой я уже рассказывал в предыдущем цикле. Последний год она нянчила малышку Веру. Мать после трёх месяцев декрета должна была идти на работу.
В тот февральский день бабушка вышла на кухню нашей коммунальной квартиры, годовалая Вера была у неё на руках. В кухне сидела соседка по коммуналке тетя Поля и цыганка, гадающая ей по руке.
Взглянув на мою бабушку, цыганка сказала с неприязненной ухмылкой, словно встретила давнего и заклятого врага: «О, бабка, а ты ещё землю топчешь?! Зажилась ты, однако!…»
Бабушка моя вздрогнула и, словно забыв, зачем пришла, ушла молча обратно. Скрипнула дверь в нашу комнату, а через несколько мгновений раздался тяжёлый удар, словно упало что-то тяжёлое.
Цыганка встала молча и ушла, словно за тем и приходила. Тетя Поля закрыла за ней дверь и поспешила в нашу комнату. Бабушка моя лежала на полу, а Вера в своей коляске. То есть, бабушка успела положить внучку и тут же упала на пол, разбитая параличом.
В тот вечер я и ещё один мой одноклассник чистили картошку за весь наш класс. Не помню уж, за какую провинность было мне такое наказание жестокое. Помню лишь, что провинности у нас с напарником были разные и моя провинность была намного большая. Картошки же в тот вечер было, как нарочно очень много: целых девять больших плетённых корзин. Две из них должен был почистить мой напарник, остальные семь надо было осилить мне.
Работа подвигалась медленно, повара нервничали и ругали нашу классную руководительницу, которая придумала мне такое жестокое наказание. Тем более, что из-за не почищенной вовремя картошки весь интернат мог остаться без еды на предстоящий день.
А тут ещё дочь тети Поли Зинаида принесла нашей классной руководительнице Марии Николаевне (кстати, человеку отнюдь не злобному, напротив, чуткой и доброй учительнице, преподающей мой любимый предмет - историю) печальную весть, что бабушка моя умирает.
Короче, в десятом часу вечера наша классная прислала мне на замену нескольких девчонок из нашего класса, которые должны были заменить меня на картофельной «гауптвахте». А мне сказали: что надо срочно идти домой.
Еле отмыв грязные руки, пальцы которых с трудом разгибались после нескольких часов непрерывной чистки картофеля, я оделся и пошёл домой, плохо соображая, что могло случиться с моей любимой бабушкой.
В нашей маленькой комнате стоял полумрак и было непривычно многолюдно: кроме моей матери тут был дядя Георгий, которого бабушка звала всегда Жорой, а также его жена, тетя Рая, и двое их сыновей – девятилетний Петя и Коля шести с половиной лет. На лампу навесили своеобразный абажур из газеты, чтобы свет не слепил бабушке глаза.
Бабушка лежала на своём деревянном топчане, который сделал несколько лет назад дядя Жора. Она позвала меня слабым голосом и тетя Рая, встав со стула, пропустила меня к больной. Доброе бабушкино лицо было бледным и грустным, в глазах стояли слёзы.
Она попросила, чтобы я наклонился к ней пониже и с трудом погладила меня по голове дрожащей левой рукой, сказав что-то незнакомым заплетающимся языком. Ближняя ко мне правая рука лежала беспомощно вдоль туловища…
Мне пояснила тетя Рая, о чём спрашивает бабушка, я что-то ответил, растерянный и подавленный. Это была, конечно, моя бабушка, но общаться с ней было намного труднее, чем с той, с которой я разговаривал два дня назад, когда был на выходных дома…
Ночевал я у дяди Жоры, в соседнем доме.


5.

Разные судьбы живых и усопших.

Несколько слов скажу здесь о судьбе дяди Жоры и его жены тети Раи. Буквально через два-три года они разошлись. И дядюшка уехал жить и работать в Старобельск.
Одной из главных причин столь печального события была, насколько мне известно, болезненная ревность тётушки. По этой причине она попала в психиатрическую больницу. Потом её выписали. Но вскоре  произошло новое обострение болезни. И вот когда везли тётушку в областную психиатрическую больницу, она выскочила на переезде из машины и бросилась под поезд. Погибла тётушка Рая, насколько мне известно, сразу.
Помнится, мы курили с Петром и Колей в их сарае, расположенном в подвале пятиэтажки, где они жили. Раздался сильный стук в дверь. Мы испугались, что нас будут ругать и не открывали. И тут услышали через дверь, что тетя Рая погибла…
Взрослые увели моих двоюродных братьев, а я стоял, виноватый и растерянный в тесном, задымленном сарайчике, освещённом яркой электрической лампочкой. И понимал лишь одно: в судьбе моих двоюродных братьев, с которыми прошло в Рубежном моё детство и отрочество случилась большая беда и ждут их теперь неведомые, но весьма крутые перемены…
Было это в начале 1968 года (в январе или феврале) и учились они тогда в том же интернате, где ещё совсем недавно учился и я (до середины июня 1967 года).
Дядя Жора жил тогда в Старобельске в рабочем общежитии в отдельной комнате, работал бригадиром плотников на стройке. Примерно через год-два он женился и перешёл жить к новой жене в частный дом. Туда же вскоре забрал и сыновей.
Прожил дядя Жора со второй своей женой более четверти века до самой своей  смерти. Жили они, насколько мне известно, дружно и хорошо. Звали его вторую жену, помнится, тётушка Зинаида.   
Умер дядя Жора в декабре 1996 года на 81-м году жизни. В последнее время много болел. Похоронен он, разумеется, там же в Старобельске.
Вообще, могилы моих родственников из рода Бойко разбросаны по необозримым просторам бывшего Союза (месторасположение большинства из них мне вообще неизвестно).
В отличие от родственников моей покойной жены Лии, большая часть которых похоронена вместе на скромном кладбище хутора Крутой Яр, расположенном в нескольких километрах от города Новогродовка, на Донецкой земле.


6.

Горькая жизнь и забытая могилка.

Но вернусь к рассказу о своей любимой бабушке Варваре Фёдоровне Бойко.
На следующий день бабушке стало ещё хуже, она большую часть времени проводила в бессознательном состоянии. В школу нас с Петром не пустили, а Колю не отвели в детсадик. На улице было морозно и ветрено, поэтому большую часть дня мы провели дома у моих двоюродных братьев. Два или три раза ходили к нам на квартиру, проведать бабушку, но она была каждый раз без сознания…
А ночью она умерла.
На похороны приехали два сына бабушки с родной нашей Кубани (дядя Миша – 1910 года рождения и дядя Андрей – 1921 года), а также дочь тетя Лиза – 1912 года рождения. С удивлением отмечаю для себя, что все они были тогда моложе меня сегодняшнего. Самому старшему дяде Мише шёл в ту пору пятьдесят четвёртый год…
Похоронили бабушку на городском кладбище возле посёлка Ленёво, на опушке прекрасного соснового леса, расположенного буквально в полукилометре за моим интернатом.
Пока мать моя была здорова, они с Верой регулярно ходили к бабушке на могилку, ухаживали за ней. Бывал там и я вместе с ними. А потом мать заболела, Вера вышла замуж, я уехал из Рубежного в Новогродовку Донецкой области, на родину моей жены Лии.
Помнится, во время одного из своих приездов, ещё много лет назад, я спросил у сестры Веры, сможет ли она найти на ленёвском кладбище могилку бабушки и услышал отрицательный ответ.
Сам я и вовсе не ориентируюсь теперь, где искать бабушкину могилку, на которой в далёком морозном и ветреном феврале 1964 года поставили скромный деревянный крест с самодельной  фанерной табличкой. На табличке были написаны фамилия, имя, отчество бабушки и данные о её жизни.
Со временем табличка эта потерялась или её отломали. Да и крест деревянный, скорей всего, сгнил и упал. И найти родную бабушкину могилку на очень разросшемся ныне рубежанском кладбище, дело сейчас просто безнадёжное.
Как мало я знаю о жизни моей единственной любимой бабушки!…
Большую часть из того, что  здесь написано, я узнал уже в зрелые годы, после сорока лет.
Часть информации узнал от двоюродного брата Николая, младшего сына дяди Жоры. Что-то от московской тётушки Валентины Пантелеевны Ореховой. Ещё кое-что от двоюродной сестры Екатерины (ныне жительницы Москвы), дочери дяди Андрея и тётушки Инессы, у которых я гостил на Кубани в мае-июне 1975 года.
Слышал от своей матери, что замуж бабушка вышла, вроде бы, не по любви. Любила она другого парня, но отец её, Фёдор Паньков, выходец из Ставрополья, выдал добрую, спокойную и работящую красавицу-дочь замуж за сына зажиточного казака Ефима Бойко.
Прожила она с Ефимом без малого 23 года, родила семерых детей. Старший Александр – 1908 года погиб в Отечественную войну, младшая Мария – 1929 года, моя матушка. Одна дочь 1914 года рождения умерла, кажется, в раннем детстве.
Среди нелёгких семейных будней и забот незаметно пришла у чуткой Варвары любовь к немногословному, работящему, доброму и заботливому Ефиму.
Об этом и сама бабушка мне немного рассказала, когда я, десятилетний влюблённый пацан, разоткровенничался с ней о своей безответной любви к одной девчушке из соседнего класса. Очень жалею теперь, что тогда мало беседовал с любимой своей бабушкой на темы о прошлом из её жизни. Хотя, надо признать и то, что наученная горьким опытом сталинских репрессий, она была не слишком разговорчива о своей прошлой жизни. 
Средняя по человеческим меркам 75-летняя жизнь моей бабушки Варвары прошла через бездну житейских скорбей и испытаний. Три революции: 1905 года, а также февральская и октябрьская 1917 года. Три громадных и разрушительнейших войны: две мировые и одна гражданская. Три искусственно вызванных коммунистами голода: начала 1920-х и 30-х годов, а также 1947 года. А кроме этого три с половиной десятилетия годов тотальных репрессий, страхов и прочих ужасов ленинской и сталинской диктатур, полуголодная жизнь в тисках преследований за веру, за добрую память о временах Российской империи и вообще за любое свободомыслие. Горькая жизнь, в которой, тем не менее, было скромное место для тихих и маленьких радостей…
Что делать, такой же нелёгкой была жизнь многих миллионов её сверстников. 
Не имея возможности навестить бабушкину могилку, я много лет молюсь о доброй душе моей любимой бабушки Варвары и она с любовью откликается на мои молитвы. Она так любила в земной жизни Божью Матерь, что я твёрдо убеждён: добрейшая добрых Небесная наша Матушка забрала свою верную и любимую доченьку Варвару в Свой прекрасный и несравненный Богоматеринский пресветлый небесный удел…


7.

«Маша, мне плохо! Дай выпить!...»

Меньше, чем через два месяца после смерти бабушки, мать моя получила двухкомнатную квартиру на пятом этаже пятиэтажного дома. Должны были дать трёхкомнатную квартиру, но после смерти бабушки мы уже не имели права на столь шикарные апартаменты. К сожалению…
Верин отец закончил свой техникум и уехал к месту назначения: преподавателем профессионально-технического училища одного из шахтёрских городов Донецкой области. Обещал забрать к себе мать, Веру и даже меня, когда всё наладится, но так и не забрал…
Чему я, к примеру, не сильно расстроился. Но дело-то было не во мне, а в матери и Вере. Мать долго надеялась, что ситуация всё-таки разрешится благополучно, но так и не дождалась…
Рано по утрам она в ту пору стала всё чаще разговаривать вслух со своим коварным Львом, упрекая его то в одних прегрешениях, то в других. Вела даже переписку с его матерью, но и тут никакой поддержки не нашла. Зато получила кучу обвинений в том, что хотела рождением дочери окрутить такого прекрасного человека, каким был любимый сын Лёвыной матери.
Сестра Вера рассказывала мне, что примерно в году 1979 или в 1980 (она точно не помнила) её папаша Лев приехал однажды к ним домой. С вечера во время ужина они втроём выпили бутылку вина, которую нежданный гость (когда-то очень желанный здесь) привёз с собой.
А потом среди ночи он вдруг начал громко кричать: «Маша, Маша, мне плохо! Дай скорее выпить чего-нибудь, водки или вина!…» Спасительного зелья, которое требовал гость, страдающий, как видно, некоей степенью известного рода печальной горячки, - у матери нашей не оказалось.
Выпить тёплой или прохладной водички вместе с валерьянкой, успокоиться и лечь спать, разбушевавшийся не на шутку гость не желал. Он продолжал  требовать свою законную гостевую поллитру и вознамерился, по всей видимости, разбудить своими воплями не только всю нашу пятиэтажку, но даже и часть соседних.
 В конце концов, потеряв терпение, мать, прямо среди ночи, выгнала папашу Льва из своей квартиры (благо, на дворе в ту пору было лето), предложив ему идти в ресторан, а потом ехать туда, откуда он приехал. Там вроде бы, была у него другая семья и ребёнок, но с женой он, кажется, находился к тому времени уже в разводе…


8.

То престарелая вдова, то опять невеста…

А за три или четыре года до этого, точнее, осенью 1976 года мать получила письмо из Грузии, от своей старшей сестры Елизаветы Ефимовны. Сестра писала, что у неё умер муж, а соседи то ли притесняют её, то ли грозят отправить на тот свет. Короче, сестра просила приехать за ней в Грузию и забрать её оттуда, спасти её… Деньги на дорогу она им выслала и мать с Верой поехали спасать нашу бедную родственницу. Ибо детей у тётушки Елизаветы никогда не было и после смерти мужа она осталась совсем одинокой.
Через две-три недели они приехали в Рубежное уже с Елизаветой Ефимовной, которой в ту пору было шестьдесят четыре года. Несколько дней после приезда тётушка с волнением ждала багажа.
Наконец, багаж пришёл и меня попросили помочь привезти его с вокзала на квартиру матери. Багаж представлял собой несколько деревянных ящиков со старым тряпьём (одежда, постельное) и кое-каким, разумеется тоже старым, домашним скарбом.
Как только ящики затащили в квартиру и водитель грузовика, получив деньги ушёл, тётушка стала взволнованно вскрывать ящики и рыться в тряпье, ища что-то, по всей видимости, ценное и дорогое для неё. Наконец, она обнаружила среди тряпья и вытащила наружу одну толстую пачку пятёрок, в другом месте вторую, потом третью. Каждый раз она радостно вздыхала, а затем продолжала свои озабоченные поиски. Чтобы не смущать тетушку, я ушёл на кухню попить чаю.
Насколько я понял, грузинский тётушкин дом они с матерью продали быстро и весьма выгодно, - покупателей было, вроде бы, даже несколько человек.
Хотя, честно говоря, я не интересовался конкретной суммой, вырученной от продажи дома. Но большая часть сбережений тётушки были, по всей видимости, собраны от многолетнего их с мужем бизнеса на хурме и апельсинах, которые они выращивали на своём собственном подворье.
А через несколько дней, разобравшись дотошно с багажом, тётушка выделила мне целых пятьсот рублей на покупку печатной машинки и холодильника. В том году как раз сбылась моя заветная мечта и я стал первокурсником заочного отделения Литературного института имени А. М. Горького.
Пишущая машинка нужна мне была для писания в первую очередь творческих студенческих работ. Ну и, хотелось, делать потихоньку рассказы для литературно-художественных журналов…
За пишущей машинкой я поехал аж в Москву. На установочной сессии в сентябре 1976 года двое из моих однокурсников купили портативные машинки «Москва». И я мечтал приобрести себе такую же. Стоила она по тем временам немалые деньги – двести десять рублей.
Попал я в Москву уже в декабре. В магазине на Пушкинской, к моему глубокому разочарованию, портативных машинок «Москва» не было. А ведь именно здесь покупали их в сентябре мои счастливые однокурсники. На более дорогие такого же типа импортные машинки мне стало жалко тратить деньги. Да и на холодильник тогда бы не хватило.
Поэтому я отважился купить за те же 210 рублей мощную пишущую машинку «Уфа», весом чуть ли не с полмешка картошки. Пришлось нанимать такси, чтоб довезти этот большущий ящик на Павелецкий вокзал. А потом в Рубежном опять пришлось нанимать такси, чтоб привезти этот ящик к себе домой.
Впрочем, все эти мои хлопоты с тяжёлой «Уфой» оказались отнюдь не зряшными. Уже на летней сессии того же первого курса обладатели портативных машинок «Москва» жаловались на их очень низкое качество. У одного она полностью вышла из строя, у второго работала очень ненадёжно и некачественно. А моя мощная «Уфа» и на четвёртом десятке лет эксплуатации по-прежнему надёжна и готова служить ещё столько же.
Правда, в последние годы я работаю уже, как правило, на компьютерах. Здесь намного удобнее делать и править рукописи.
А тётушка Елизавета Ефимовна не смогла долго жить без своей Грузии. Перезимовав у моей матери, она за это время списалась со своими грузинскими подругами. Те нашли ей нового жениха соответствующего возраста. И весной воспрянувшая духом шестидесятипятилетняя тётушка Лиза отправилась смело и самоотверженно к своему новому старичку-жениху.
Отправилась в свою любимую Грузию, в которой прожила она почти всю свою, так называемую, сознательную жизнь, начиная с 22 лет.


9.

Юная сестра, её пьяный муж и срыв матери.

После окончания восьмилетки, моя сестра Вера (которая была младше меня на десять лет) закончила в Рубежном профессионально-техническое училище на повара.
Во время работы официанткой в местном ресторане сестра познакомилась с парнем. Они понравились друг другу и начали встречаться.
Парень был постарше Веры лет на пять. Он, к тому времени, уже отслужил армию и работал, насколько мне известно, на одной из привольнянских шахт, расположенных за Донцом.
Матери нашей Верын жених весьма понравился и внушил ей доверие. Она стала уговаривать дочь выходить за него замуж и рожать ребёнка. Вероятно, чувствовала интуитивно, что Вера скоро может остаться без неё, и хотела, чтобы у дочери был надёжный спутник жизни.
Свадьбу, по сути, не играли, собрали небольшую вечеринку, наподобие той, что была у нас с Лией. Нам решили ничего пока об этом не сообщать.
Вера была уже на восьмом месяце беременности, когда молодой муж, будучи в сильном подпитии, побил её во время ссоры прямо на глазах матери.
Для бедной нашей матушки это было шоком и громадным потрясением. Ведь получалось, что она уговорила свою дочь выйти за человека, который оказался вовсе не таким любящим и хорошим мужем для её дорогой дочурки, более того, избил её, беременную…
Срыв у матери был тяжёлым. Вера рассказывала мне, как ночью она просыпалась от того, что мать стоит, склонившись низко над их с мужем лицами, порой касаясь их своими волосами, и что-то шепчет над спящими. Разумеется, она ничего плохого им не желала. Скорей всего, мать таким образом молилась за дочь и зятя, чтобы у них была счастливая и крепкая семья.
Но муж Веры очень пугался этих ночных тёщиных молитвенных медитаций, боясь, что она колдует над ним, мстя ему за ту его пьяную выходку. Несколько раз, по рассказам Веры, мать срывалась и буйствовала. И тогда им с мужем приходилось её связывать.
После всех этих драматических переживаний у Веры пошли разного рода женские проблемы, угрожая срывом беременности. Веру положили на поддержку в больницу. Муж её, боясь оставаться с непредсказуемой тёщей, ушёл жить куда-то к друзьям. А у матери нашей произошёл очередной буйный психический срыв, и соседи отправили её в психиатрическую больницу...
Произошло это 5 июня 1982 года. В этот день моей любимой жене Лии исполнилось ровно тридцать лет. И в этот же день мою бедную и многострадальную матушку, Бойко Марию Ефимовну, отвезли в психиатрическую больницу.
Вначале у неё было более-менее сносное состояние психически больного человека. Мать жила там в своём оторванном от земного, особом мире. Рассказывала мне при встрече, что им выдали специальную форму  с погонами (одета она была в простое платье), что они тут выполняют особую миссию, - сражаются с инопланетянами. Вообще, говорила, скучать им там некогда, - полно очень важной работы.
Смотрела на меня с выжиданием и подозрительно: буду ли я улыбаться насчёт её рассказа о форме с погонами. Видимо, у неё уже были слушатели подобного рода.
Слушая мать, я думал, что в её положении неплохо уже то, что она по-своему деловита и собрана, не мается от тоскливого безделья, в злобе, зависти или осуждении.
Но потом шизофреническое слабоумие у неё обострилось и уже никакого общения с ней не получалось вообще. Нас с Верой она уже не узнавала, отказывалась выходить к нам…
К матери мы ездили вместе с Верыным сыном Димкой, которого сестра родила благополучно в начале июля 1982 года. То есть, через месяц после того, как матушка наша попала в печальное заведение для психически больных людей.
С мужем своим сестра через несколько лет всё-таки разошлась и воспитывала сына сама.


10.

Светлая печаль у материнской могилки.

Умерла моя многострадальная матушка 14 ноября 1999 года на 71 первом году жизни. В психиатрической больнице она провела почти 17 с половиной лет. Кроме психических болезней у неё был цирроз печени, хроническая почечная недостаточность, ещё какие-то болячки, связанные с артериальным давлением, а также с работой сердца.
Похоронена она на кладбище психиатрической больницы. Кладбище находится в километре от больницы, среди полей, на высоком косогоре, обдуваемом ветрами. Вид с него открывается раздольный, светлый и красочный.
Я стоял возле её могилы и чувствовал, что душа моей несчастной матушки наконец-то упокоилась. И не держит обиды ни на кого из людей, которые так часто не понимали её здесь на земле и столь часто осуждали её, эту некогда красивую кубанскую казачку, земная жизнь которой прошла столь грустно, и странно, и печально…
Низкий поклон тебе за всё, моя дорогая и многострадальная матушка. И прости нас с Лией за всё!… Как бы жизнь наша ни складывалась, суетливо и коряво, мы всё равно тебя всегда искренне любили, искренне сострадали твоим скорбям и немощам…
Не имея возможности ничем реально помочь тебе и реально облегчить твою участь в психбольнице, мы молились об укреплении твоей многострадальной и  жертвенной души в несении твоего тяжкого и таинственного креста…
Верю, что ни одно из твоих страданий, ни одна из твоих многочисленных скорбей не были напрасными.
Верю также, что земное твоё, часто неведомое миру и даже близким, мученичество помогло кому-то (и нам, твоим близким, а также неизвестным тебе и нам душам) прозреть, исцелиться духовно от каких-то опасных немощей и заблуждений.
Ведь все мы, живущие на этой скорбной и таинственной земле, связаны намного теснее между собой, чем нам кажется. Ибо являемся членами одной большой семьи чад Божьих. Ныне, к сожалению, по таинственным причинам печально разобщённых и глубоко заблудших чад (в том числе, и по собственным наивности и беспечности).
И я твёрдо убеждён, что у любящих нас безмерно дорогих наших Небесных Родителей, любимых наших Отченьки и Матушки чистой любви ничего не бывает напрасным! Ни одной нашей волосинки не падает напрасно с наших, часто таких несмышлёных головушек. Однако же, за все скорби, перенесённые на земле беспечными, но в глубине сердца так любящими Их детьми, - Наши прекрасные Родители воздают нам  сторицей по нашему возвращению в такой прекрасный наш Небесный Дом… За каждую перенесённую нами скорбь…
Но, даже зная об этом, мы всё равно далеки от истинного терпения. Часто жалуемся, скулим и ноем, а то и откровенно плачем в минуту тяжкую, в годину горькую, - ибо воздаяние небесное (да и земное!) за наши земные страдания кажется нам таким далёким. Таким смутным и нереальным. А скорби и кресты наши кажутся иной раз такими тяжкими и даже непосильными…
Крепко верю, что в мире вечном ты получила достойное вознаграждение, моя добрая и терпеливая матушка. Свято верю, дорогая моя страдалица, что великие радости, любовь и утешения, а также ещё многое иное, нам пока неведомое, были и будут тебе щедрой наградой за всё скорбное, горькое и печальное, перенесённое тобой здесь на земле…   


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.

ПОСЛЕДНИЕ ПРИВЕТЫ
ИЗ РУБЕЖНОГО


1.
Надо терпеть, перевоспитываться и жить.

В этой главке приведены все письма Лии, написанные мне в Литинститут, во время моей экзаменационной сессии второго курса.
«4.05.78г. Привет из Рубежного!
Здравствуй наш дорогой папа Саша!
Надеемся, что ты жив, здоров и благополучно прибыл в Москву.
Вчера пошли с Эдиком на прививку. Больница забита большими детьми, духотища. Эдик в своих красных ботинках там ходил сам, без моей поддержки (в ту пору это был десятимесячный толстячок – А.Б.). Он идёт впереди, а я следом за ним. А тут наша врач навстречу. Подошла, похвалила Эдика, а он её за руку тянется взять. Она ему дала руку, он забыл обо мне и пошёл с ней в кабинет.
Я забрала его из кабинета и мы пошли домой. Разнесли часть твоих книг по библиотекам (№2 и №4). Дома остались: философия, «Фауст» и Шекспир. Может, их тоже сдать?
Пришли домой, а у Эдика к вечеру температура поднялась до 38 градусов. У меня голова разболелась. Хотя бы не заболеть нам с Эдей…
Я его вечером напоила чаем с малиной и растёрла жиром, закутала хорошо и уложила спать.
К нам приходила Надежда Л. (имя изменено – А.Б.), расстроенная до предела. Свекровь ей заявила: «Я твою рожу видеть не хочу!», а Надежда ответила ей тем же. Итог: с мужем не разговаривают. Пообещал отвезти её с дочкой в детскую поликлинику и не пришёл (а лил дождь). В итоге у Надежды теперь прогул будет, а у дитя сильная простуда. Как бы не воспаление лёгких.
Надежда плачет, не хочет жить с мужем. А я успокоила её немного.
Куда ей с дитём идти, жилья ведь у неё своего нет. Надо терпеть, перевоспитываться и жить.
Но жить надо отдельно, от его родителей надо уходить однозначно. И тогда всё будет нормально, мне кажется…
Написала письмо домой родителям, чтобы сообщили, когда их ждать. Сейчас 12 часов дня, Эдик укладывается спать, но ещё не заснул. А я допишу письмо и пойду за детским питанием, заодно и письма отправлю. Вчера ещё было ничего, а сегодня прямо дико, что тебя нет…
Я повесила над столом твоё фото и говорю Эдику – па-па, па-па. А он повторяет и смотрит на твоё фото. Может, не забудет до твоего приезда.
Я пишу, а он лежит. Один глаз закрыт подушкой, а другим смотрит на меня в упор и не мигнёт. У нас ночью дул очень сильный ветер.
Днём немного меньше, но опять сгустились тучи, видимо, опять будет дождь (вчера у нас лил дождь). Тепла нет, солнца тоже нет. Ну, ничего, будет и у нас тепло скоро. Мы на это надеемся.
До свидания. Целуем тебя крепко. Лия и Эдик».


2.
У нас не дитё, а чудо настоящее!
 
«11.05.78г. Привет из Рубежного!
Здравствуй, мой дорогой и любимый Сашенька!
Большое спасибо за письма. Очень рада за тебя, что у тебя хорошо идут дела, поздравляю с первой пятеркой. Отличное начало. Молодец! Мо-ло-дец! Мо-ло-дец! Шай-бу! Шай-бу! Ура!!!
Так держать!
Мы с Эдиком (после твоего отъезда) очень сильно замерзали, а у него ещё и температура появилась. 4 мая мы получили телеграмму от Люды с приглашением на свадьбу. Долго думала, что делать. И только 5 мая, в 13-30 мы уехали с Эдиком домой.
Удачно доехали в Донецк в 18-15, купили билет и сели на 18-27 на новогродовский автобус. Дома нас немного с опозданием встретили Люда, Вова и Таня.
Дома было натоплено и мы отогрелись с Эдиком, спали в малой комнате, возле печки. От домашнего тепла у Эдика прошла температура и наутро он был здоров. Свадьбу играли в посёлке шахты №3 у Вовы.
С нашей стороны были мама, Эдик и я. С его стороны: две молодые двоюродные сестры с мужьями, двоюродный брат сам (девятиклассник), сестра с мужем, друг и дружка. Всё было хорошо, весело.
Вечером мама ушла на работу, а мы с Эдиком уехали домой. Отец спал дома, был выпивши. На следующий день в 9 утра мы втроём (видимо, с Марией Петровной, которая пришла с ночной смены – А.Б.) поехали к Люде. Эдик уснул и остался с Людой и Вовой дома (они убирали после свадьбы), а мы пошли на кладбище, на поминки. (Видимо, это была традиционная поминальная суббота. Поминали они усопших, как всегда, на кладбище хутора Крутой Яр. В этом хуторе Лия родилась. На этом кладбище упокоилась ныне её усопшая плоть рядом с покойными родителями  – А.Б.).
День, как по заказу, выдался светлый, тёплый, ласковый. Собралось много родственников. Сидели все на траве. Мне понравилось, как дружно всё было. Разложили на траве принесённую с собой еду. А потом: один носит по кругу вино самодельное и всех угощает, другой – ситро, третий - компот с грушами, четвёртый – лимонные дольки в сахаре. И каждый угощает всех. Кто-то одно берёт, а кто-то другое. Поминали усопших и говорили о проблемах живых… Очень важно вот такое общение у родных могилок…
Потом забрали Эдика, зашли к отцу на работу и уже все вместе поехали домой.
После обеда сошлись родственники отца и соседа, деда Санька, который доводится дядей отцу. Отец пил мало. Людмила сидела дома, рыдала: «Разведусь!» Отец её жалел. Впрочем, вечером она уехала к своему молодому мужу. Вроде бы помирились. Ну, пусть мирно живут, а всё остальное уладится.
9 мая папа приехал домой трезвый, собрались на улице отметить день Победы: наша семья, молодые соседи с детьми. Взяли ситро, пиво, сыр.
Эдик игрался с Ларисой (1 год и два месяца). То высунет у неё изо рта пустышку, то снова в рот ей положит. Лариса была довольная. А потом ей надоело и она стала отворачиваться. Эдик соску выбросил, а Ларису толкнул и она долго плакала. Затем дали им скакалку. Он свой край крутит, она свой – и хохочут.
Дед хочет Эдика на руки взять, а он рычит и на цыпочки становится (нервничает), только ходить и никаких рук. На улице все шокированы: таких шустрых детей в столь малом возрасте ещё ни у кого из соседей не было. Соседу Васе Кандыбко больше всех других детей Эдик понравился. И в футбол уже «гоняет» в десять с половиной месяцев, и песни горланит (правда, непонятно о чём!) на всю улицу – взрослые не слышат за ним друг друга во время разговора. И красавец – румянощёкий, улыбчивый пузан. Даже сами родители других детей признали, что Эдик у нас в своём роде уникальный ребёнок.
Виталя, на день старше от Эдика, но ещё в кроватке сам не стоит. Лариса ходит, а ножки слабые, если присядет, то не встанет.
А Эдька носится, как юла, ещё и хвастает много, чувствует, что вызывает к себе интерес. За праздники разбаловался не на шутку – ведь всё время в центре внимания.
На свадьбе у Люды нам с ним положили самый большой кусок торта, в расчёте, что будем есть вдвоём. Пока мы разрезали и раскладывали торт по тарелкам остальным гостям, Эдик слопал весь кусок. Все были в восторге! Вот это ребёнок! В таком возрасте и ходит сам, и ест самостоятельно. И радио Вове ремонтировал: крутил диск для пластинок, все ручки, какие там были. Всем он здесь очень понравился.
А самое  интересное было после. Да, это стоило посмотреть! В детской спальне спала Лена (2 месяца) Вовиной сестры дочка. Эдик посмотрел на неё спящую, как на «пустое» место. Но она пошевелила ручкой. Эдик взял её за ручку и смотрит на нас недоумевающе: «Что, мол, это, а?».
Она упустила пустышку, Эдик схватил и в рот ей начал ложить. Лена проснулась и языком выталкивает. Он всунет, а она вытолкнет. Затем уже на пятый раз взяла. Он вздохнул, обвёл нас торжествующим взглядом и засмеялся, а она заплакала. Тогда он (ты даже не представляешь!) встал и начал качать кровать. Она перестала плакать, а Эдик сел и глаз с неё не сводит, ждёт, пока пустышку выбросит. Она выбросила, а он, раз!, и в рот ей сам ложит. Ну и нянька! Мы с мамой хохотали. Оказывается, у нас не дитё, а чудо настоящее, надо же, сколько радости приносит!
Больше всех домашних он любит…  Как ты думаешь, кого? Думаешь бабу, нет деда. Говорит на него «дед» и любит с ним играть. Дед водит его гулять по двору, катает на старой детской машине «Лайка». Обещает спереди на раму велосипеда приварить сиденье детское и катать Эдика. Эдик снимает и одевает деду кепку на голову. Одевает ему на голову свою пелёнку, говорит ку-ку, и убегает. А дед чтоб догонял его.
Так что Эдик остался у бабы с дедом. Маме пока отпуск не дали. Может, с 15 мая дадут.
Наши две улицы скинулись по 25 рублей со двора и вырыли хороший колодец, поставили насос, сделали кирпичную будку. У каждого свой ключ от замка. Вода вкусная, Эдика даже купают в ней. Еду готовят. А из нашего старого крана воду берут на мытьё посуды, полов, стирку и другие бытовые нужды. Вот такие-то дома дела.
Уехала я из дому 10 мая в 13-55, Люда в Донецке провела меня на рубежанский автобус. В 20-00 приехала домой, в Рубежное. От тебя два письма и ещё одно от сестры двоюродной (дядиной Фединой дочки).
Приехала, зашла в квартиру, а слёзы ручьём льются и не знаю, за кем больше. Ты уехал – рыдала. Эдика везла к родителям – плакала. И снова слёзы. Боже, когда же мы снова (и где, самое главное!?) будем вместе?! Быстрее бы настал этот долгожданный день! Считаю дни до твоего приезда. Утром радуюсь, что новый день пришёл. А вечером злюсь, что всё ещё прежнее число, стоит на месте, как пень.
Сегодня разговаривали у нас дома с Натальей, а под окном позвал меня Витя (Виктор Индычий, мой рубежанский товарищ – А.Б.) и занёс 7 баночек виноградно-яблочного сока (достал по блату на Южной). 2 баночки отдала Анюте, а то у неё от вида сока глазки сразу же разгорелись. Пусть пьёт. А остальные пять баночек Эдику отвезу дней через десять. Не могу без него, как без сердца и без рук. Так прирос он накрепко к моей душе и сердцу.
Только все ему надоедят или хочет спать и сразу – «ма, ма-ма». И лезет на руки – неси спать. Наверное, будет плакать за мной. Тебя три дня звал: «па-па, па-па» – и ходит, ищет везде. А когда поехали домой, к родителям – забыл.
Тяжело с детьми, но ещё хуже, когда остаёшься без них. Сразу чувствуешь себя сиротой и несчастным. Вспомнила про Эдика и забыла про Витю.
Я ведь тебе о Вите рассказывала. Он тебе передал большой привет. Поздравил с успешным началом сдачи сессии. Рассказал, что сделали с женой небольшую свадьбу-вечеринку, наподобие нашей. Приезжали его тесть и тёща. Жаловался на своего бывшего одноклассника Петра (имя изменено – А.Б.). У того недавно родился сын и он теперь стал примерным семьянином, а на старых друзей сычит, чтоб не будили сына стуком в дверь или окно. Он, мол, никуда не пойдёт…
Такие вот проблемы у бывших друзей-одноклассников. Мне они сейчас кажутся мелкими и смешными по сравнению с моими проблемами…
Точнее, проблема главная всего лишь одна: мне сейчас просто очень плохо без вас с Эдькой!… Но делать нечего, терплю и дни считаю. Зато над дипломной работой тружусь в поте лица! Но сейчас ложусь спать, ибо уже полночь. А завтра куча дел домашних (ещё со времён твоего отъезда не мыла полы) и дипломных. Целую крепко и горячо. Лия. 11 мая».


3.
Считаю дни и живу днём вперёд.
 

«14.05.1978 г. Привет из Рубежного!
Здравствуй, мой дорогой Саша!
Итак, сегодня 14 мая. Саша, ты, наверное, закажи уже себе заранее билет на обратный путь и сообщи мне на какое число взял и во сколько будешь в Рубежном… Я хочу хотя бы раз тебя встретить за два года. Хорошо? Буду ждать сообщения о дате твоего приезда.
Я отправила родителям по почте колясочку Эдика (матрац не взяли). За пересылку заплатила 1рубль 84коп. Я собираюсь дня на три поехать домой (19-21 или 20-22). Соскучилась за дитём ужасно! Сама вся здесь, а сердце и мысли там, возле Эдика.
Отвезу матрасик с колясочки, яблочно-виноградный сок (что Витя достал) и морковный сок (в Новогродовке его нет). За тобой тоже уже соскучилась, скорее бы конец твоей сессии да моей защите!!! Неужели, когда-то настанет этот светлый день?!
Вчера ходила к Люде с Мишей (а то они приходили ко мне, а я была дома, в Новогродовке). Пришла, а они все гриппом заболели и лежат. Оксанка хныкает, Людмила сонная, жалуется, что Оксанка уже замучила. Ничего не даёт делать, не спит толком ни днём, ни ночью. Лишь какими-то короткими урывками. С едой та же проблема, что и со сном. Говорит, если ещё одну дочку рожу - умру с горя. Хочет только сына. Говорит, видишь, у тебя какой и толстенький, и шустрый, и спокойный. Собираются через пару лет, когда будет Оксане три года, родить сына.
Я отдала им наши ходунки, а то Оксане скоро год, а она ещё и стоять сама не умеет. Хотели её в ясли отдать, а она заболела.
Миша ездил в Новоград-Волынский. Ему там понравилось. Собираются там химзавод строить. Желающих оттуда поменяться сюда квартирами много. Будут выбирать лучший вариант и ехать туда. Вначале Миша сам поедет туда, а Люду с Оксанкой отвезёт на Житомирщину в село к своей матери. Пусть летом поживут там, чтоб Оксана поправилась и научилась сама есть и ходить.
Вообще, смотрю, у многих наших ровесников возникают проблемы с родителями, насчёт помощи понянчить малышей. (Вслед за этим Лия привела несколько конкретных примеров, которые я не стану здесь приводить – А.Б.).
На этих примерах лучше понимаешь, какая самоотверженная и трудолюбивая у меня мать! Она, наверное, до последнего вздоха будет работать и всё что-то делать, возиться и помогать своим детям и внукам. Такой она есть бескорыстный и добрый человек. А таких сейчас остаётся всё меньше, согласись!
Люда с Мишей просили, чтобы ты им купил 2 кг апельсинов и 2 штуки лимона. Нам тоже возьмёшь 3 кг апельсинов и лимонов 0,5-1кг. Много не бери.
Я тебе составлю отдельно список, что купить. И если дадут мне аванс, то вышлю ещё немного денег, но много не смогу.
Я получила 46 рублей получки. Купила отцу на велосипед покрышку с камерой и ободом (он просил, чтобы я тебе заказала, а я здесь купила). Да и к Эдику буду ехать, деньги нужны.
Соседка сказала, что Любаша Б. (хозяйка квартиры в Рубежном, где мы с Лией последние два с лишним года жили – А.Б.) на 15 мая взяла билет на самолёт и будет лететь домой (со строительства Байкало-Амурской магистрали она возвращалась в Рубежное, к родной матери, чтобы родить тут второго ребёнка – А.Б.). Говорит, что она очень плохо переносит беременность и плохо себя чувствует. Буду ждать её визита. Никуда не денешься. У нас тепло, но иногда идут дожди и ветер временами порывистый перед дождём. А так тепло, все одеты по-летнему.
Не могу найти в универмаге капроновых колготок и, говорят, не скоро будут. Если тебе попадутся в Москве, купи мне хоть одни.
Из дому писем пока не было. Я так и не знаю, не плакал ли Эдик после моего отъезда? И дали ли маме отпуск? Сплошные переживания. Не дождусь пятницы, чтобы к родителям съездить и увидеть Эдика!!! Очень тяжело привыкнуть, что его нет рядом, что он далеко где-то. Сердце на части от боли рвётся и частенько ощущаю, что на сердце камень от переживаний появился. Такая она, наверное, и есть -–материнская доля! Очень тяжёлая!
Москва передала, что у вас опять дожди и прохладно. Да, не позавидуешь вам. У вас в комнате не холодно, Саша? А то опять приедешь с кашлем.
Сашенька, золотце, до свидания. Очень, очень за тобой соскучилась. Скорее приезжай! Удачной сдачи тебе сессии! Отличных тебе и твоим друзьям успехов!!!
Крепко и горячо целую, очень, очень, очень, очень, очень, очень за тобой соскучилась!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Считаю дни и живу днём вперёд.
Счастливо.
Лия».


4.
Хоть так поговорю с тобой… 

«15.05.1978г. Привет из Рубежного!
Здравствуй, мой любимый Сашенька!
Письмо твоё получила (за 10.05). Большое спасибо, всё же веселее хоть чуть-чуть.
Я всё считаю дни и зачеркиваю на день вперёд (на два дня вперёд ещё не отважилась) и так тяжело ждать, пока кончится день… Утро полно забот, день – дел, а вечером из рук вон всё валится, тоска накатывает, хоть волком вой. Ты, наверное, понял, Сашенька, что сейчас опять «чёрный» вечер… Да. На улице идёт дождь, опять немного похолодало вечером. Сидеть за столом холодно и неуютно. Я залезла под одеяло и пишу тебе письмо. Хоть так поговорю с тобой… Я завидую тебе, ты в обществе, в хорошем, дружном и весёлом, а я затворницей сижу. Когда конец этим сердечным мукам? Был бы Эдичек!……….
Если бы ты знал, как тяжело без него! В прошлую твою сессию (осенью) я и не заметила, как время пролетело. И дни часто забывала считать. Только удивлялась – как быстро бегут. Да, тогда была тут мама и Эдик!
Без Эдика тяжело морально, а с ним я бы сама не смогла выполнить столько работы, как я делаю сейчас. Не смогла бы также ходить на консультации. И в итоге в работе над дипломом был бы завал на 100%. Так что выбирать не приходится.
Но впредь я не хочу и не буду с ним расставаться. С тобой разлуки неизбежны, пока ты учишься. Но в будущем желательно иметь их поменьше. А можно (и лучше!) вообще без них. Ага?
Сашенька, золотце, я сильно, сильно за тобой соскучилась!… Сашуля, когда ты приедешь, я, наверное, не дождусь тебя и умру от горя и тоски… Тяжело ждать одной в «тюрьме-одиночке", дико!
Я решила: поеду в четверг вечером (22-30) домой, а во вторник утром (4-30) вернусь. Хоть 4 дня побуду с Эдиком, не могу я без него. Вот уже пять дней, как не видела его, а кажется вечность. Да ещё и не пишут родители ничего. Я уже Бог знает что думаю: может заболел, может маме отпуск не дали, может Белка укусила (она на него рычит). Ещё надо вторник, среду и четверг прожить, а 18-го вечером поеду. Быстрее бы!!! А там приеду 23-го мая и до твоего приезда останется чуть больше недели. Ура! Скорее бы шли дни, а то они такие длинные.
Саша, целую тебя несчётно раз…»


5.
О человеке говорят в этой жизни трижды…

«22.05.78г. Привет из Рубежного!
Здравствуй, мой милый и любимый Сашенька!
Большое спасибо за письмо, за 18.05. Я только сегодня, 22 мая, понедельник, вернулась с большой неохотой в Рубежное. Как не хочется уезжать от Эдика – заиньки, он такой хорошенький! Но начну по порядку. Хорошо?
Приехала я домой в четверг 18 мая. Эдик сидел в кухне (в летней кухне – А.Б.). Первое впечатление – подрос заметно и поправился. Я к нему, а он сидит и спокойно смотрит на меня, как на гостя.
Дома были все: мама (в отпуске), папа (выходной) и Люда (приехала домой). Эдик на всех смотрит и не поймёт, почему они все мне (а не ему!) уделяют внимание. Он меня не узнал сразу обоснованно – я постриглась и сделала химию (химическую завивку волос – А.Б.). В общем, изменила свой внешний вид почти до неузнаваемости. По крайней мере, для дитя.
Посидели полчаса и Эдик захотел спать. Мы с мамой понесли его в дом, укладывать. Я легла рядом с ним на кровати, а он меня толкает, сам встаёт и лезет к бабе. Я к нему, а он зарядил: «Неть, неть, баба, баба!». И в слёзы.
Мама взяла его на руки и говорит ему: это мама, мама твоя. Он на меня глаза только косит и не смотрит, а улыбается (ещё побаивался!). Потом всё-таки легла с ним баба, и он сразу уснул с ней. Вот это дела!!!
После моего отъезда (когда его тут оставила) он не плакал. Игрался с дедом и бабой и вёл себя хорошо. Баба с ним утром идёт в магазин, потом готовит есть. А вечером приходит с работы дед и катает его на машине (старенькой детской машине «Лайке» - А.Б.) и в коляске.
Деда зовёт: «Иди, дед!» или «Иди, деда!». Уже начинает по два слова вместе соединять. На бабу кричит: «Дать, баба!» или «Дай, баба!». 
В общем, грамотный стал. Они ведь с ним целый день говорят, рассказывают ему всё, играют с ним в мяч. По сути, полдня он у них на улице. Кормят его по часам. Уходом за ним я довольна – чистенький, накормленный, гуляет на свежем воздухе.
Когда Эдику что-то надо, он протягивает к столу руку и просит: «Дай!» Родители не поймут, что ему надо и дают всё подряд. Но он всё отвергает, пока не угадают. Тогда он радуется и смеётся, берёт желанное и вздыхает. Умеет уже сходить сам (без помощи) с порога (видимо, с высокого порога летней кухни – А.Б.), а залазить ещё хорошо не умеет, только ногу поднимает высоко.
Баба научила его делать зарядку, здороваться. Очень хорошо и долго машет всем «досвиданья», играет в ладушки и, конечно же, пляшет… 
Ему говорят: «Как ты хвастаешься?» Он показывает и так оно у него живо получается, что соседи со смеху чуть не падают. Вот посмотришь!  Этому никто его не учил, сам придумал. На улице он всем очень нравится, говорят, что таких шустрых толстячков тут ещё ни у кого не было.
Эдик всем, кто с ним заговаривает суёт руку, люди с ним здороваются и целуют дитю ручку. А он прямо цветёт от удовольствия и всем даже дома суёт руку для поцелуя. Ну и «барышня кисейная»! В доме без ботинок по дорожкам уже бегает и быстро так, чудо, а не дитё! Вот приедешь, и поедем к нему в Новогродовку, посмотришь!
Эдику показывают нашу свадебную фотографию (она стоит на трельяже), он смеётся и целует маму и папу. Сам берёт её и сам ставит (уже не пытается порвать фото).
Саша, родители мне дали 70 рублей, чтобы ты купил 4 покрывала на подушки (я тебе писала) капроновые, без оборок. Они не очень дорогие, не забудь.
Саша, я высылаю сегодня, 23 мая, тебе 38 рублей на покупки. К тому списку допиши Эдику сухую горчицу и горчичники (а то Эдик хрипит) возьми штук 50. Сухая горчица продаётся и в аптеке, и в магазине, где сыпучие продукты или чай. Спросишь, хорошо? Только не забудь, а то здесь нет нигде. Допиши себе в списочек и будешь помнить. И возьми бутылочку вина – обмоем с тобой твою сессию, только обязательно привези.
Полгорода сотрясают слухи и сплетни по поводу скромной свадьбы Люды и Вовы. Мол, родители Людыны пожадничали дать денег на свадьбу с сиротой (у Вовы ведь ни отца, ни матери). А ведь молодые сами (как и мы с тобой) захотели сделать скромную свадьбу, чтоб не делать лишних расходов. Но кому это докажешь?! Вот уж любят некоторые люди косточки перемывать своим знакомым по любому поводу!
В газетах вон всё чаще пишут, что свадьбы дорогие и многолюдные вообще пережиток прошлого и давно устарели. Но в жизни люди ещё долго продолжают жить старыми пережитками.
Впрочем, пусть говорят. Ведь есть старая поговорка, что о человеке говорят в этой жизни трижды: родится – говорят, женится – все говорят, умирает – тоже говорят.
Люда с Вовой в июле едут на море. У Вовы отпуск будет. А когда мы с тобой куда-нибудь поедем, а? Неизвестно…
У мамы 8 июня кончается отпуск, надо что-то об Эдике подумать, куда его определить. Да, тысяча проблем (и с переездом, и с поиском новой работы и т.д.), а все их надо решать. Решать в ближайшее время. Приедешь, и будем решать.
Приехала я домой в Рубежное, а в почтовом ящике 1 твоё письмо за 18 мая (ты больше не писал?). А также письмо от родителей и три письма из горкома (горкома комсомола – А.Б.) насчёт взносов (наверное, какие-то проблемы с комсомольскими членскими взносами, не помню – А.Б.). Видимо, приходила Вера и забрала газеты, а письма (горкомовские – А.Б.) положила. Я боюсь, чтобы и твои письма не утащила в газетах.
Буду «болеть» за тебя 25 мая (кажется, у меня в тот день был экзамен по английскому, который я сдал на «трояк» – А.Б.). И мама с Людой тоже будут «болеть». Желаю тебе удачи и успешной сдачи!
Буду ждать твоего письма о приезде, а главное, тебя самого и поскорее было бы 1 июня. Уже осталось девять дней. Целую тебя крепко, крепко, и жду, жду, жду, жду…
Не унывай, всё уладится. Не забудь горчицу.
До свидания. Буду ждать с нетерпением твоего приезда».


6.
Я не хочу больше надолго расставаться!

«24.05.1978г. Здравствуй, мой милый, любимый и такой желанный Сашенька!
Завтра Эдику 11 месяцев. Ура! Ура!
Я всё жду изо дня в день твоего письма с датой приезда, считаю дни, а они идут так медленно…
Опять тоскливый вечер! Как на грех, вот уже 3-й день льют дожди и значительно похолодало. В квартире без шубки не усидеть – околеешь. Хорошо Эдику – он в тепле. А здесь холодильник настоящий, а не квартира. Когда же ты приедешь, а вместе с тобой придёт и тепло?! Вези побольше тепла!
Вчера был день женских визитов, а сегодня мужских. Вчера приходили Наташа с Анечкой и Людмила Фурниченко. Людмила пришла расстроенная. Она инженер-химик, а ей предлагают идти работать в ЖКО: или лаборантом на 70 рублей, или опять оператором в газовую котельную. С обменом на Волынь у них тоже нелады. Отказали… Они в расстроенных чувствах. В воскресенье будут отмечать Оксанке годик. Будет Вова Новиков с новой 19-летней невестой. Опять ожил и не унывает!
Сегодня зашёл Витя Индычий. Я привезла пластинку Людмилыну, а он её взял на 4 дня послушать. Обещал в понедельник принести. И ещё взял 6 сигарет из твоих запасов (на 3 дня). Говорит: «Я как-то вечером иду, смотрю, горит свет. Я постучал, но никто не открыл». А я отвечаю ему, что вечером никому не открываю, даже и к дверям не подхожу.
Только ушёл Витя, снова стук в дверь. Открываю. Твой друг Толик с Севера явился насовсем (с Толиком Лысановым мы вместе учились в интернате и уехали в Набережные Челны в феврале 1971 года, откуда его через три месяца забрали в армию - А.Б.). Уже четвёртый день, как приехал. Хотел тебя увидеть и просил, чтобы ты зашёл к нему по приезду. У Ведерникова Сашки нет пока прибавления потомства.
Тебе пришло письмо из банка от Ольги Ивановны (главный бухгалтер рубежанского отделения Госбанка, где я работал оператором газовой котельной – А.Б.), чтобы «получил ещё немного денег». Пока я ездила на 5 дней домой, к нам приезжала за вещами Люба Беликова (хозяйка квартиры, где мы тогда жили – А.Б.). Обещала ещё приехать.
По словам соседки, она ещё на 3 года остаётся на БАМе (на строительстве Байкало-Амурской магистрали – А.Б.). За два года насобирала сама на сберкнижку 4 тысячи рублей. Работала каменщиком и получала в месяц 500 рублей. А одно время ещё и сторожем подрабатывала на 120 рублей в месяц.
В начале июля она должна родить, а уже в сентябре собирается снова уехать к мужу с дитём. Говорит, устроюсь на 120 рублей где-то так, чтобы дома можно было сидеть до года с малышом.
Я ещё её лично не видела. Это видела её соседка со второго этажа.
Люба сказала, что если мы хотим, то можем ещё три года жить тут. Но опять же надо новый договор заключать и снова этот вредный К-т (чиновник, который при заключении прежнего трёхлетнего договора на аренду этого жилья, вытрепал нам все нервы – А.Б.).
Вот такие-то дела.
Сашенька, золотце, как плохо без тебя, поскорее приезжай! Силы мои тают от ожидания. Но к чужим мужчинам я полностью равнодушна, хотя они пристают, как назойливые мухи. Особенно, когда домой еду или обратно. А тут меня ещё так коротко «обкарнакали» в парикмахерской.
Думаю, ну теперь уже никто не пристанет. Но не успела сесть в автобус и опять эти мужики - «назойливые мухи».
Откровенно говоря, глубоко презираю всех этих бабников, «мух-подбирух», которые лазяют по всем подряд, в поисках лёгкой наживы! Терпеть не могу потаскунов! До чего это низко, когда человек изворачивается, изощряется, рассыпается в комплиментах с одной целью… Мне даже дурно до тошноты бывает от общения с такими типами! 
Не хочу, чтобы ты был таким. Впрочем, знаю, что ты совсем другой. И за это тоже люблю тебя. И ещё за многое другое…
Саша, приезжай поскорее, а то я умру от тоски. Иногда накатывает такое давящее и щемящее чувство тоски, кажется, вот-вот умру. Не выдержит сердце разлуки и боли расставания.
Я не хочу больше надолго расставаться. Приезжай скорее, мой милый Сашуля!»




ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

ПЕРЕЕЗД,
КОНФЛИКТ С ТЕСТЕМ,
НОВЫЕ ПЕРЕЕЗДЫ


1.
Институт окончен. Отъезд из Рубежного.

После моего возвращения домой с майской сессии 1978 года я подключился помогать любимой жене в работе над её дипломной работой. Разумеется, помощь эта была весьма ограничена и касалась лишь её чертежей. Но эта тему Лию очень волновала. Особенно требование к дипломной работе, чтобы все детали на чертежах были обведены чёрной тушью. 
Это требование очень сильно расстроило Лию, и она уже хотела писать домой письмо с просьбой о высылке денег, чтобы можно было заказать такие чертежи специалистам в нашем местном проектном институте.
Но я потренировался обводить тушью нарисованные мной на черновике детали и Лия признала, что можно мне доверить сами чертежи. За несколько вечеров я не спеша проделал эту работу, столь важную для моей любимой жены.
И Лия потом ещё долгие годы с удовольствием вспоминала, как мы вместе дружно работали над её дипломной работой.
Защита прошла у неё успешно, как и сдача госэкзаменов.
И вот получен долгожданный диплом, - институт окончен. Радость была великая у всех нас, близких Лии людей. А больше всего, разумеется, у неё самой.
В жизни нашей наступал новый этап – надо было уезжать из Рубежного. С работой в местной городской газете у меня не получилось. К моему удивлению редактор забраковал почти все написанные мной с великим трудом очерки. Опубликовал лишь один. В штат он меня взять пока отказался и предложил поработать внештатным сотрудником газеты. Но от такого предложения уже я отказался, решив, что просто не создан для газетной работы.
И лишь через годы, поработав в селидовской городской газете, я понял, что просто не было воли Божьей оставаться нам в ту пору в Рубежном. Поэтому и не получилось у меня тогда нормального сотрудничества с рубежанской городской газетой.
Лия уехала в Новогродовку в конце июня, а я остался ещё на несколько дней. С помощью друзей погрузил и отправил багажом наши вещи к Лииным родителям. Потом сдал хозяйке квартиру, где мы прожили с Лиечкой в любви и заботах первые годы нашей семейной жизни.
Попрощался с матерью и сестрёнкой, с друзьями и с городом, где прошли мои детство (начиная с четырёх лет), юность, ранняя моя молодость. Здесь я встретил свою истинную любовь. Отсюда я уезжал женатым человеком и отцом нашего первого с Лией сына, - Эдуарда. Что нас ждало впереди я, естественно, не мог знать, но верил, что всё будет нормально, всё будет хорошо.
В первых числах июля (второго или третьего, точно не помню) 1978 года я уехал из любимого своего города Рубежное. Название его мне всегда очень нравилось своей таинственной значительностью, загадочностью и даже мистичностью. Уехал из нашего прекрасного Рубежного вслед за любимой своей женой к нашему новому месту жительства.


2.
Угрозы с поднятым над головой топором.

Устроился я на работу в Новогродовке на местный машиностроительный завод электросварщиком. У меня был третий разряд электросварщика, полученный ещё в учебном комбинате Гидростроя города Набережные Челны осенью 1971 года.
Проверив мои способности в электросварочном деле, меня взяли во второй цех на сборку каркасов для газовых водонагревательных баков. В ту пору они носили название АГВ - автоматический газовый водонагреватель. Внешне были очень похожи на газовые титаны, которые в 60-е и 70-е годы ставили в большинстве пятиэтажек Советского Союза.
Однако, наши АГВ были прогрессивнее старых титанов, ибо в них использовалась автоматика. Использовали их для обогрева частных домов и иных небольших по площади строений во всех республиках тогдашнего Советского Союза.
Ныне потомками тех водонагревательных баков являются известные в Украине и за её пределами водонагревательные котлы марки «ДАНИ», которые делают на том же Новогродовском машиностроительном заводе.
Лию взяли в этот же цех лаборантом химлаборатории отделения гальваники. Но не успели мы прожить у Лииных родителей и двух месяцев, как нам срочно пришлось искать новое место жительство.
Дело в том, что Лиин отец частенько приходил после работы выпивши. К сожалению, в таком состоянии он становился весьма агрессивным и вымещал свою агрессию, в первую очередь, на собственной жене.
Спал Кирилл Кузьмич в летней кухне, а мы с Лией и Эдиком в доме. Здесь же в доме часто спала и Мария Петровна, Лиина мать.
Придя поздно вечером, а то и ночью домой, пьяный тесть начинал искать тёщу, чтобы высказать ей свои очень важные претензии. Нередко он вламывался к нам в дом с топором, ища жену. На наши с Лией просьбы не шуметь и не будить спящего Эдика, следовали злобные и агрессивные угрозы с поднятым над нашими головами топором.
Если бедная Лия была привычна к подобным семейным конфликтам, то для меня всё это являлось полной дикостью. Мария Петровна, обычно старалась увести разбушевавшегося мужа из дома в летнюю кухню, а сама, если удавалось, привычно спасалась бегством. Но нередко ей серьёзно доставалось от кулаков озлобленного мужа, которого она сама же иной раз доводила до белого каления своими вроде бы справедливыми, но в то же время раздражающе занудливыми попрёками.
Тем не менее, мы с Лией всегда жалели Марию Петровну и решили после очередного дикого «концерта» тестя, что в следующий раз, когда возникнет конфликт, мы обязательно должны заступиться за бедную тёщу.
Часто ведь пьяный тесть уже приходил агрессивным и первым нападал на жену. Да и вообще мы настроены были потребовать от тестя прекращения подобных, никому не нужных «концертов», от которых когда-нибудь мог получить сильный испуг и наш малый сынишка Эдик.
Лия по опыту знала, что наше вмешательство в конфликт может очень серьёзно обострить его. Поэтому она принесла к нам в дом кочергу, - их было несколько в доме и в летней кухне. Мы всё-таки надеялись, что наше решительное вмешательство способно встряхнуть Кирилла Кузьмича и вынудить его прекратить никому не нужные злобные сцены постыдных, всех унижающих ссор.


3.
Перевоспитание тестя не удалось. Наше выселение.

Ждать, к сожалению, пришлось недолго. И вот, когда в очередной раз Кирилл Кузьмич пришёл поздно вечером с работы пьяный и начал во дворе терроризировать бедную свою жену, я вышел из дому и попросил его не обижать мать и не устраивать скандалов.
Разумеется, реакция пьяного хозяина не была радостной. Злобно взревев, он побежал в летнюю кухню и выбежал из неё с кочергой. Перехватив занесённую над моей головой кочергу, я начал выкручивать её у тестя, сильно оскорблённого моим замечанием. Замечание это не погасило конфликт, а лишь обострило его, сделав тестя ещё более агрессивным.
Из дому выскочила с кочергой Лия.
Вначале она только кричала отцу, чтобы прекратил этот скандал и шёл спать, грозя вызвать милицию.
Но конфликт принял новый оборот, когда в горячке борьбы за кочергу я ударил тестя кулаком в лицо. Кулак мой отскочил от головы тестя, не причинив ему вреда. Но я уже понял свою ошибку и пожалел о своём глупом поступке. А тесть после этого воспылал «праведным» гневом, возомнив теперь себя жертвой, а не виновником конфликта.
Он тут же ударил меня ногой, норовя нанести удар между ног. Я успел слегка увернуться и ослабленный удар пришёлся в бедро правой ноги.  Этот его поступок не на шутку рассердил Лию и она от уговоров перешла к делу: начала бить озверевшего отца кочергой по голове, по руке, - по чём попало.
Отцовский удар ногой по мужу напомнил Лии и подобный удар по ней самой. Ей было тогда лет 15-16. Защищая мать в одной из драк с пьяным отцом, она получила от озлобленного папаши жестокий удар в живот обутой в ботинок отцовской ногой.
Лия отлетела тогда на несколько метров и долго потом страдала от болей в нижней части живота.
Кочерга звенела и отскакивала от головы тестя, которая казалась воистину железобетонной.
Потом, в перерыве между вспышками агрессивного конфликта,  Мария Петровна смазывала йодом мужу ухо, надорванное ударом дочериной кочерги, а также окровавленную руку и слегка пораненную, но отнюдь не пробитую голову.
Слово за слово, конфликт разгорелся опять и нам всем троим пришлось спасаться бегством от разъярённого тестя, схватившего лопату и грозящего поубивать нас всех оптом.
Видя такое беснование мужа, Мария Петровна вызвала по телефону от кого-то из соседей милицию. Милиция приехала и забрала с собой разбушевавшегося не на шутку Кирилла Кузьмича.
Домой Кирилл Кузьмич пришёл утром, когда Мария Петровна заплатила за него штраф и забрала его из местной милицейской кутузки.
Меня поразило, что этот человек вовсе не чувствовал себя виновным в развязанном им, никому не нужном конфликте. Наоборот, он чувствовал себя героем и хвалился, что отсидел в тюрьме срок за драку (хотя на самом деле этого не было) и вообще надувался и всячески пыжился выглядеть ужасным и страшным или, как сейчас говорят, крутым и жутко горьким «перцем».
Я не придавал значения пустым, наивным и по-петушинному угрожающим фантазиям тестя. Хотя был в некоторой степени удивлён их детскостью.
Впрочем, я уже знал о странном характере этого человека и хотел сейчас просто по-доброму помириться с ним. Откровенно говоря я надеялся, что вчерашний конфликт всё-таки чему-то научит этого человека и он прекратит терроризировать свою жену, а также нас с Лией и Эдиком.
Сам я ощущал в определённой степени свою вину за тот свой удар тестя в лицо. А потому попросил простить меня и нас с Лией, за то, что в горячке ссоры ударили его. А затем предложил помириться и впредь не допускать подобных конфликтов. 
Я думал тогда, что, несмотря на все странности своего характера, тесть всё-таки помирится с нами и спишет всё добродушно на действие коварной водки.
Но не тут-то было.
Кирилл Кузьмич заявил, что он не желает с нами жить и так, как мы подняли на него руки и били его, он требует чтобы мы освободили его дом и искали другое место жительство.
Откровенно, говоря я был потрясён таким поведением тестя ещё больше, чем его злобным и совершенно несправедливым конфликтом со всеми нами.
Я попытался взывать к его чувствам любящего деда, зная, что он искренне любит долгожданного внука, но все мои усилия оказались напрасными.


4.
Бред тестя и пропажа его "клада".

Более того, конфликт оказался глубже, ибо, пройдя через избирательно обидчивое сердце этого странного человека, он имел своеобразное продолжение.
На следующий день, собираясь на работу, я брился электробритвой в летней кухне. Мария Петровна здесь же готовила на электропечке завтрак.
В летнюю кухню заглянул Кирилл Кузьмич с какими-то странными глазами и позвал Лию, которая на веранде резала салат. Потом Лия мне рассказала, что отец завёл её за летнюю кухню и заговорщицким шёпотом начал говорить ей, что он всё понял: коварный Сашка гуляет с мамкой.
Разумеется, Лия не приняла всерьёз этот отцовский бред, хотя и сама бывала иной раз ревнива без серьёзных на то причин. Слава Богу, серьёзных поводов для ревности я ей не давал.
Но глаза, которыми отец смотрел на неё во время сообщения своего великого открытия, запомнились Лии на всю жизнь: это были глаза психически не вполне нездорового человека.
Через пару лет, когда мы жили в заводском общежитии Новогродовского машиностроительного завода, нас с Лией и тёщей пригласил к себе участковый. Насколько мне помнится, фамилия его была Николаенко.
Участковый извинился и сообщил, что хотел бы побеседовать с каждым из нас. Первым он пригласил для беседы меня.
Сообщил, что поступило заявление Колесникова Кирилла Кузьмича по поводу пропажи у него крупной суммы денег – двух тысяч рублей. В краже денег пострадавший подозревал старшего зятя, старшую дочь и собственную жену, которая жила попеременно то у одной, то у другой дочери, а иной раз и у него, мужа своего, с которым они периодически сходились, а потом опять расставались после очередного конфликта.
Я рассказал участковому о нашем конфликте с тестем двухлетней давности и о том, что после этого он не желает с нами общаться и отвергает все наши неоднократные попытки к примирению. Помнится, тесть даже не отвечал на мои приветствия при наших случайных встречах в городе.
Побеседовав с Лией и тёщей, участковый понял суть происшедшего и, извинившись, только искренне посочувствовал всем нам.
Кстати, деньги те, как признался потом тесть жене, он спрятал в запасную камеру от велосипеда, которую потом кому-то отдал. Спрятал и забыл. А когда вспомнил, было поздно. Друг, получивший в дар «золотую» камеру сказал, что ничего там не было.
А может, и в самом деле не было. Тесть, с той своей манией преследования, одолевавшей его в последние годы жизни, мог перепрятывать своё денежное сокровище по много раз. Пока, в конце концов, и сам мог запутаться и забыть реальное место своего тайника, ибо нередко занимался перепрятыванием своего клада в нетрезвом состоянии.
Я всегда с состраданием относился к любым человеческим немощам, ибо сам с детства прошёл через многие страдания, немощи и болячки. А проблемы психического здоровья у людей вызывали у меня и вовсе особенное сострадание.
И дело здесь не только в том, что у меня была собственная психически больная мать-страдалица.
К сожалению, конфликты между родственниками молодых мужа и жены вообще дело довольно частое в истории всех времён и народов. Поводы к таким конфликтам бывают самые неожиданные. Нередко они вообще основаны на сплетнях и пересудах посторонних людей, которым определённый тип родственников молодых верит с большой готовностью и даже своего рода с неким странным удовольствием.
Иной раз просто оторопь берёт, насколько дикими, а то и вовсе фантастическими могут быть поводы для семейных конфликтов. А часто они вообще вспыхивают на почве заурядных житейских ссор и даже недоразумений, связанных с примитивными чувствами ревности, зависти, осуждения, похоти, а то и откровенной ненависти к кому-то из молодых или их ближайших родственников.
Ибо вообще горько и печально бывает наблюдать всякого рода конфликты между родственниками молодых супругов. Часто такие ссоры и конфликты очень отравляют жизнь молодой семьи, а иной раз и вовсе ведут к её разрушению.


5.
Переезд, благоустройство и новые переезды.

Пришлось срочно искать новое жилище. Одна из коллег по шахтёрскому здравпункту подсказала Марии Петровне адрес пустующей в Новогродовке квартиры на втором этаже старого двухэтажного дома.
Тёща расспросила жителей из соседних квартир и убедилась, что квартира, действительно ничейная.
Я договорился на заводе насчёт грузовика и попросил сварщиков своей смены помочь в переезде. Вместе мы погрузили вещи, перевезли их к нужному дому и перетащили всё это в наше новое жилище.
До позднего вечера я вставлял во входную дверь замок, а Лия вместе с матерью делали в двухкомнатной квартире генеральную уборку. Смывной бачок не работал. Со светом в квартире были проблемы, да и окно в зале было разбито, мы его для начала заложили тряпками, собираясь на днях вставить новое.
Тем не менее, мы были довольны, что можем жить спокойно, не боясь больше новых ночных концертов от неутомимого в этом отношении Кирилла Кузьмича.
Стекло вставил нам плотник с завода, которого пригласила Лия. Выходные мы провели в своём новом жилище, продолжая его активное обустройство. В том числе повесили на окна капроновые шторы, гардины и прочие прибамбасы, названия которых я постоянно путаю.
Однако, на второй или третий день после выходных к нам вечером пожаловала домоуправша с милиционером.
Выразив сожаление, что мы не согласовали с ней вопрос занятия этой квартиры (она бы с удовольствием пошла нам навстречу), домоуправша заявила: квартиру нам придётся освободить. Она, конечно, сочувствует нашим проблемам, но надо понять и её: она ведь не знала, что мы тут поселились молчком и оформила эту квартиру вот этому бездомному, как и мы, милиционеру. Так что теперь он её обладатель, и мы обязаны освободить это жилище для её законного владельца.
Других вариантов со свободными квартирами у домоуправши в данный момент не было, но она предлагала нам периодически заходить к ней или хотя бы звонить по телефону. Как только такой вариант появится, она готова предоставить такую квартиру нам.
Всё было понятно и мы, в общем-то, были не против подобного решения нашей жилищной проблемы. Хотя надеялись на скорое получение места в заводском общежитии.
Впрочем, оба эти варианта были лишь туманными перспективами на будущее, а пока…
Пока же пришлось нам опять заказывать на заводе грузовую машину и искать помощников, чтобы вывезти всё наше добро на следующий адрес временного нашего жилища.
На этот раз таким адресом был посёлок шахты №3. Мы везли наши вещи в дом, где жил мой коллега Володя, младший зять нашего обидчивого тестя. Володя с Людмилой предложили нам пожить у них до той поры, когда решится вопрос с заселением заводского общежития. 
Прожили мы у Володи с Людмилой почти четыре месяца.
Во второй половине декабря Лия получила две комнаты в четырёхкомнатном семейном блоке заводского общежития.
Как нарочно, я опять был на сессии и Лии помогал переезжать зять Володя, муж его сестры Виктор и кто-то ещё из добрых и сочувственных то ли родственников, то ли коллег по заводу.
Мы были счастливы, что имеем, наконец-то, своё первое законное жилище.
Здесь мы и встретили наступление нового 1979 года.
Кстати, материал о том давнем конфликте с тестем написался 18 января 2008 года. В этот день, то есть сегодня, исполнилось 82 года со дня рождения Кирилла Кузьмича Колесникова, Лииного отца. Третьего июля 2008 года будет двадцать пять лет, как он ушёл из этого земного мира в вечность.
И то, что материал о нашем старинном и печальном конфликте написался именно в этот день, я воспринимаю, как покаяние души Кирилла Кузьмича, как его раскаяние в том неприятном для всех нас инциденте. А ещё больше в последствиях, которые он вызвал.
Прости меня ещё раз за всё, чуткая и добрая душа небесного жителя Кирилла, бывшего земного пленника и страдальца!…   


ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

МАРТОВСКИЕ НОВОСТИ.
ТЯЖЁЛАЯ БОЛЕЗНЬ ЭДИКА


1.
Похороны, праздники, суета и любовь.

Ниже я приведу письма Лии, которые она написала мне в Литинститут во время весенней экзаменационной сессии за четвёртый курс.
Из-за предстоящей летней Олимпиады в Москве 1980 года, сроки этой сессии были необычайно ранними – в марте. Дело в том, что в нашем литинститутском общежитии должны были жить гости Олимпиады, и в нём надо было завершить многолетний ремонт.
«7.03.1980 г. Здравствуй, наш дорогой и любимый папа Саша!
С горячим мартовским приветом и массой наилучших пожеланий в твоей жизни и учёбе.
 Сообщаю, что живы и здоровы, чего и тебе желаем.
Сейчас у меня самый напряжённый отрезок времени (в днях идёт исчисление).
Посуди сам: опять за тебя выпускала стенгазету к 8 марта («Комсомольский прожектор»), свою цеховую газету, газеты и рисунки к 8 марта на вечер в общежитие, который готовим я и Ярмолицкая, помогает Надя Трывайло.
Хлопот куча: сначала выбили по цехам по 10 р. (рублей, пояснение для молодого поколения – А.Б.) и в завкоме 15 р. на сувениры, а потом ездили в Селидово (город областного подчинения, которому в ту пору административно подчинялся город Новогродовка – А.Б.) покупали сувениры.
Только с этим рассчитались – умер К-ов (рабочий завода – А.Б.), у которого был рак желудка. Умер он в субботу, а родители явились только в среду, чтобы завод сделал гроб и дали денег на похороны. А то они все свои деньги пропивают и хоронить умершего не за что.
Жена К-ва бросила его, умирающего, с дитём 1 год 8 месяцев и пьёт вместе со своей мамой, даже и не является.
Цех дал 55 руб., 25 руб. завком и люди в цехе сдали 35 рублей. Исаева (начальник 2-го цеха, где мы с Лией тогда работали – А.Б.) вызвали в Жуковский (подмосковный город, где находился головной секретный в ту пору машзавод по изготовлению деталей для авиационной промышленности, одним из филиалов которого был наш небольшой завод на тысячу работающих – А.Б.). У Носова (старший мастер 2-го цеха – А.Б.) квартиру затопило. Брусенко (заместитель начальника 2-го цеха – А.Б.) – один остался в цехе из начальства.
Я все эти дни с утра и до вечера по служебной занималась организацией похорон. В первый день мы с Клавой Максименко заказали по магазинам нужные продукты. Я оплатила квитанцию за гроб – 35 р. 20 коп., а в Селидово мы вдвоём с шофёром Хвастовцем погрузили гроб из магазина (видимо, в кузов заводской машины – А.Б.). Купила венок за 10 р. 20 коп, да ленточка с надписью 2 р. 20 коп.
На следующий день я, Зоя Кириченко и Таня Екасёва (двоюродная сестра Лии по материнской линии – А.Б.) готовили еду у них дома. Купили продукты. Пробыли мы там с 8-30 до 16-30. Родители и сестра покойного – алкоголики. Зоя купила 10 литров  самогона (видимо, для поминок – А.Б.) и спрятали его. Иначе, если найдут, то всё съедят и выпьют, это уже пропащие люди.
Квартира большая-пребольшая, но настолько грязная, чёрная, везде паутина снизу доверху. Я ещё такого в жизни не видела! Везде нищета, пустота! Дочка К-ва (покойного – А.Б.) и сын сестры (2 года) – дети-заморыши. Оборванные, грязные, худые, голодные, заторможенные… Горько смотреть!…
Ездила с Надей Трывайло в Селидово на бюро горкома комсомола. Отлично ответила на все вопросы и получила рекомендацию-характеристику комсомола для вступления в партию. Всё-таки я решила поступить в партию (разумеется, в коммунистическую партию, других тогда в СССР не было – А.Б.). Вчера после обеда занималась праздничным приказом: на цех дали 10 грамот (оказывается, они влияют на тринадцатую зарплату), 16 благодарностей и 3 денежных премии.
После праздника на цех дают 700 рублей, будем их распределять (Лия была то ли председателем цехового комитета профсоюзов, то ли заместителем председателя, точно уж не помню – А.Б.). Получила я тринадцатую (зарплату – А.Б.) – 37 рублей, а ты – 55 рублей. Твоей получки 112 рублей и мне 80 рублей получки.
Я отложила тринадцатую 92 рубля, отложу твою получку 112 руб. и со своей (40 рублей написано и зачёркнуто – А.Б.) отложу. Наверное, ничего не останется отложить (с Лииной получки – А.Б.). Надо 10 руб. за садик заплатить, 10 р. за квартиру (за февраль, март), комсомол, профсоюз и 25 рублей касса (несколько человек участка гальваники вносили Лии по 25 рублей, чтобы раз в полгода или раз в год получить свою долю в 150 или в 300 рублей – А.Б.). Останется 30 рублей до аванса, а на аванс придётся жить до получки (ведь ты же приедешь!). Итого: 204 рубля я отложу. У нас будет 600 рублей, а ещё надо до 1500 рублей – 900 рублей! (У Лии в то время была идея собрать круглую сумму денег в 1500 рублей и положить их на сберкнижку – А.Б.).
Так хотела не идти на вечер (праздничный вечер в честь 8 марта, в заводском общежитии, где мы в то время жили – А.Б.), а придётся идти – пришла только что Ярмолицкая и сообщила, что у них убило соседа на шахте и она будет на похоронах. А нам с Надей проводить вечер, да ещё и буфет будет, придётся и за буфетом следить! Кошмар, у меня нет никакого настроения проводить вечер! Я вообще не хотела сама без тебя идти на этот вечер. Но может, что-то ещё придумаю.
9.03. Пока я думала, как мне выйти из этого положения, мне уготовили новый сюрприз. Некому торговать в буфете! Уговорили принять буфет в столовой общежития. Я приняла 12 бутылок шампанского, 60 бутылок ситро. 140 пирожных, 3,5 кг лимонов, 80 шоколадных батончиков по 55 коп., ящик печенья по 17 коп. пачка.
Мы с Таней (двоюродной сестрой Лии – А.Б.) не хотели идти на вечер, а попали в буфет. На счётах Таня, а я отпускаю товар.
Праздничный вечер начался в 16-00 7 марта. Вскоре пришла сюда и моя Людмила (родная сестра Лии – А.Б.). Товар раскупали хорошо. Многие отказывались брать сдачу. «Женихи» накупили нам пирожных и ситро, угостили шампанским. Вова (муж Людмилы – А.Б.) был на работе.
Мы работали в буфете так: продаём товар, люди в столовой едят, пьют. Затем мы закрываем буфет и столовую, идём на второй этаж общежития, там начинаются игры и танцы.
Вечер длился до 22-00, потом мы втроём: Люда, Таня и я поехали на 3-ю шахту (там, в маленьком шахтном посёлке жили Людмила с мужем и семимесячным сыном Вадимом, а также Мария Петровна, мать Лии и Людмилы – А.Б.). Эдю я ещё 6.03 отправила с Таней на 3-ю шахту к бабе. Провели Таню (видимо, в хутор Крутой Яр, где жили её родители – А.Б.).
8.03 отмечали праздник у Людмилы. Вова отдыхал (был выходной – А.Б.). Сегодня уже 9.03. Завтра опять на работу. Ещё так долго до встречи с тобой! Как твои дела, как экзамены, что нового, как английский, пиши поподробней!
Выходные пролетели, как один день. Писем от тебя до сих пор ещё нет! Как ты там, пиши. Посылаю тебе список (что купить в Москве – А.Б.). Я на 8 марта подарила Людмиле безразмерные колготы, духи и губную помаду, а матери купила шёлковую расшитую кофту, Вадиму (семимесячному племяннику, сыну Людмилы – А.Б.) шортики и погремушку за прошедший праздник 23 февраля.
До свидания. Целую крепко, крепко, соскучилась за тобой сильно-сильно, а люблю тебя ещё крепче и сильнее. Приезжай поскорей, буду ждать с нетерпением, скорее бы конец марта!!!»


2.
Пневмония. Таблетки и уколы нельзя…

«11.03. Здравствуй наш дорогой и самый любимый папа Сашенька!
Сегодня,11 марта, вторник, был для меня днём пыток, адски тяжёлый день. Я ещё до сих пор думаю, что ему не будет и конца, и вечно у меня будет раскалываться на части голова, моя головушка!
Всё по порядку. Вчера, 10.03, понедельник, повела Эдю в ясли. Пришла вечером, а мне Вера Гавриловна говорит, что после тихого часа у Эдика начался сильный кашель и насморк.
По дороге из яслей он всю дорогу «бухыкал», с носа ручьём льёт, его заливает. Пришла домой, он в постель лёг и лежит без эмоций. Я ему быстрее компресс на спинку, а он кашляет до срыгивания и всё…
Ночь с компрессом спал спокойно, а утром с постели его не подниму, он сонный и больной. Ужас один! А кашель беспрерывный, как из автомата, каждую минуту до самой больницы.
Приехали в больницу. Врач Я-на послушала и установила ему диагноз: двухсторонняя мелко-очаговая пневмония (воспаление лёгких). Этого ещё не было!!!
Сидит, пишет ему направление в стационар и перечень процедур – 17 штук. \Я храню это направление!\ Я говорю: пенициллин ему нельзя, а вы пишите. Она вычеркнула. Уколы ему противопоказано! Я ему утром дала таблетку от кашля, а он весь пошёл пятнами. Это мне уже второй раз. Я ей сказала об этом, а она не верит. Ложите в стационар и всё! А он «готовый»! Я в слёзы. Так она мне не дала даже справки, что я посетила больницу (точнее, поликлинику – А.Б.)…
Я со слезами повезла его на 3-ю шахту /хорошо, что есть куда и к кому поехать/. Еду в автобусе, а слёзы градом сыпятся. Приехала к ним, сил уже нет, всё плачу. А он спит и спит. А проснётся, его замучивает кашель, кошмар и всё.
На руки ко мне лезет, ни к кому больше не идёт. Как чувствует, что его хотели одного положить! Стал такой послушный, смотрит преданными глазами, а у меня слёзы ручьём катятся, так мне его жалко, бедного!
Не дай бог такого. Хотя бы ты был рядом, было бы легче, а то одна, а он с рук не слазит. Эдик сейчас очень тяжёлый, дышит часто-часто, глаза закрывает, а температуры нет.
Все надежды на бога. Уколов ему нельзя. А дали ему тут у Люды немного совсем таблеточки, а он опять весь красный, жёлто-зелёными пятнами – повышенная чувствительность к антибиотикам.
Лечить придётся только травами, мёдом, компрессами. А УВЧ есть в медпункте на шахте 3-й. Будем носить его туда на прогревание.
Вот это ребёночек! То, чего я больше всего боялась – пришло: воспаление!
Я вышла во 2-ю смену на работу и на этой неделю похожу всю неделю во 2-ю смену. Днём его буду лечить, а вечером баба. Да и у них тепло в доме, не то, что у нас в общежитии: холодина да сырость кошмарная.
Саша, моли бога, вместе со мной, чтобы Эдик выздоровел поскорее, это ведь так страшно. Я ведь ещё хорошо помню случай с ребёнком Д-ко, который умер от воспаления лёгких (отёк).
А Эдик совсем плохой. Лежит пластом, ничего не ест, горло красное, язык обложен. Это ужас один и всё! Я настолько наплакалась, что у  меня голова уже стала чугунной, сил нет не то что есть, ходить, но и жить!… Не дай бог, что с ним случится, то и я сама умру вместе с ним от тоски!
Во 2-ю смену в лаборатории холодно, жутко, непривычно, даже страшновато. Господи, когда уже кончится твоя проклятая сессия! Да и вообще, когда всё это кончится?! Рожаю – тебя нет. Дитё болеет, душа на части рвётся – опять тебя нет. Да что же это за наказание такое, чем же я хуже других счастливых жён?! Люди веселятся (на праздничном вечере, вероятно – А.Б.), а тебя опять нет! Видно, родилась я под несчастливой звездой и всё в жизни против меня: и люди, и муж, и даже дитё!!!!!!!!!!
Лучше умереть, чем видеть всё это и жить этим кошмаром, честное слово! Сил моих нет всё это уже терпеть!
Писем от тебя ещё нет ни одного. Так же, как и от меня тебе! /На 11.03./
Отвлекусь немного. С-н В. (мой сменщик, тоже наладчик на штамповке – А.Б.) заболел. Новенький наладчик ещё вначале вечера /7.03/ пересчитал все ступеньки – был невменяемо пьян. А через день я его видела в магазине /он с вашей сменой пошёл в ночь/ он брал сумку бутылок пива. С 1.03 все три смены на штамповке пошли на свой наряд работать.
Если что-то не так написала, не обижайся, пожалуйста, Сашенька, хорошо? Пойми и меня, как мне здесь одной одиноко и тяжело! У меня с расстройства месячные раньше пошли, льёт ручьём /от переживаний!/.
Как ты там? Хоть жив или нет, писем нет, не знаю, что и думать, доехал или нет?! Как твои дела, настроение? Сдавай поскорее свою сессию и моли бога, чтобы и у тебя, и у нас с Эдиком всё было хорошо и как нельзя лучше!
Приезжай, поскорее, наш самый дорогой и единственный папочка Саша. Кто, как не ты нас пожалеешь и приласкаешь. А так хочется быть сейчас вместе всей семьёй!!! Целую крепко-крепко. Лия».


3.
Вот такие-то вкратце новости...

«17.03.80г. Здравствуй наш дорогой и любимый папа Сашенька!
Большое спасибо за письмо и поздравления. Люда и мама тоже получили твои поздравления. Очень красивые открытки и всем понравились, спасибо.
Эдик начал бегать (по дому – А.Б.), но кашель ужасный и хрипы есть в лёгких. Таблетки не даём, у него реакция на них, а лечим народными средствами. Вадик (племянник, сын Людмилы – А.Б.) тоже заболел и кашляет со рвотой. У меня и у мамы грипп начался, все поболели. Маленьких особенно жалко, так кашляют, что слушать жалко. У тебя с сегодняшнего дня начинаются экзамены, я буду за тебя каждый день с 10-00 переживать. Хорошо? Чтобы всё было удачно и благополучно, Господи, помоги!
Я сегодня, понедельник 17.03, читала политинформацию о значении соцсоревнования на производстве. Материал принесла Таня (двоюродная сестра Лии – А.Б.) из библиотеки. Мы с Таней так и «воюем». Хорошая она у меня сестричка – во всём помогает. Вместе ездим на работу и с работы (шахтным автобусом до посёлка 3-й шахты – А.Б.) – уже засматриваются на нас «женихи» в автобусе…
Я сейчас полностью живу на шахте №3. В будние дни захожу беру с Таней почту (нашу почту в заводском общежитии – А.Б.), а в выходные её берёт Надя Трывайло (она с 10.03 в отпуске).
Сейчас идёт сбор добровольных взносов в Фонд Мира. Мы с Таней сдали по 3 рубля, чтобы зажечь других личным примером. Многие уже сдали по 3 руб., а паяльщики всё зажимают и ничего не дают, а на них весь цех злится...
Приехал Исаев из Москвы (то есть, приехал начальник нашего 2-го цеха из командировки на головной завод, расположенный в подмосковном Жуковском – А.Б.), привёз новое штатное расписание – одного нормировщика, а технологов закрепили за цехом со всеми льготами и премией.
Возле Константиновки (город в Донецкой области – А.Б.) загорелась машина (видимо, нашего машзавода – А.Б.), подробности ещё неизвестны.
Вот такие-то вкратце новости.
У Вовы (мужа Людмилы – А.Б.) сегодня уже закончился легкий труд (после больничного – А.Б.), опять идёт ГРОЗом (горнорабочим очистного забоя – А.Б.) в лаву на свой участок. У Людмилы 23-го – госэкзамен по медицине. Вчера до 20-00 они сдавали практическую часть по гражданской обороне. Она в 21-00 приехала домой.
Саша, Люда очень просила купить ей коляску-зонтик /складывается в зонтик/ на 8 колёсиках. Привези, пожалуйста! А маме и мне купи капроновые замки на сапоги 10 штук – длинные /их можно и укоротить!/. Только капроновые – любого цвета! И Вале-художнице купи кисточки колонковые и беличьи /бери побольше!/. Тане тушь – какую попадётся, хоть простую /40-55 коп./, хоть импортную.
Саша, заказывай билет на 29.03, чтобы 30 марта – я могла тебя встретить в Донецке. Саша, останься там ещё на денёк, сходи куда-нибудь в музей, по магазинам и выедешь 29 марта вечером. 29 марта – у нас рабочая суббота, я не смогу ничего приготовить, ни купить. А Эдик у бабы и навряд ли скоро выздоровеет!!!
Сашенька, золотце, сообщи мне точно, во сколько  приходит в Донецк скорый поезд и на какой путь, чтобы я тебя нашла. Я буду ждать тебя на воскресенье 30.03. Очень хочется тебя встретить хоть раз в Донецке, честное слово. Я надеюсь, что всё так и будет.
Буду ждать твоего ответа, дорогой папа Саша. Пиши поскорее, а то письма долго идут. Правда «авиа» идёт 1-3 дня.
До свидания. Целую крепко-крепко и нежно-нежно, всегда твоя Л.К. Привет тебе от Тани, Люды, Вовы, мамы и Эди».


ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

ОПЕРАЦИЯ, КОНФЛИКТЫ
И УГОЛОВНОЕ ДЕЛО


1.
Опухоль на горле. Операция. Юбилей первого поцелуя.

7 августа 1980 года я рассчитался с Селидовского филиала Жуковского машиностроительного завода. Так он в ту пору назывался. А с 18 августа был зачислен в штат профессиональной пожарной части №56 города Новогродовки на должность респираторщика, то есть, рядового пожарника. В мае следующего года меня назначили начальником караула. Здесь я проработал до конца 1984 года.
В начале ноября этого же 1984 года я защитил успешно дипломную работу и получил долгожданный диплом об окончании Литературного института. А в конце декабря перешёл по переводу на работу в редакцию селидовской городской газеты, которая носила в то время столь наивное по нынешним временам название «Зоря комун1зму». Решил поработать в должности корреспондента.
Поподробнее обо всём этом я расскажу отдельно, а сейчас о неожиданной для нас операции, которую срочно пришлось делать Лии в начале сентября 1980 года.
Дело в том, что в конце августа у Лии обнаружилась вдруг опухоль на горле. Первой обнаружила её одна из работниц гальваники во время обеденного перерыва. Во время коллективной трапезы она заметила, что у Лии во время жевания пищи двигалась по горлу небольшая опухоль.
Вечером в тот же день мы обсудили с Лией эту неожиданно возникшую проблему и решили, что надо ей обязательно и срочно пойти на приём к эндокринологу.
Местный эндокринолог дала ей направление в областную больницу имени Калинина, а там обнаружили какой-то нехороший зоб щитовидной железы и предложили сразу же лечь на операцию. И уже 2 сентября Лии сделали операцию под местным наркозом.
Слава Богу, операция прошла успешно. Делали её профессор Мысник и его ученик доцент Горелик. К сожалению, их имён и отчеств я уже не припомню. Но мы с Лией всегда с благодарностью вспоминали этих чутких и талантливых мастеров своего дела, да и всех других медиков, которые помогли моей жене успешно справиться с внезапной и опасной болезнью.
Кстати, сегодня шестое марта 2008 года, четверг. Ровно тридцать три года назад в такой же мартовский вечер (и тоже в четверг!) мы встретились с возлюбленной моей Лиечкой на нашем первом свидании и впервые поцеловались…
Первые пару дней после операции Лия разговаривала с некоторым трудом. И неудивительно, ведь в горле у неё была рана после операции, заклеенная пластырем. Но её молодой организм восстанавливался быстро и хорошо. Уже десятого сентября Лию выписали из больницы. Теперь ей надо было проходить наблюдение у местного хирурга и регулярно делать перевязки.


2.
Знакомство с Литинститутом и моими друзьями.

В октябре этого же 1980 года у меня была очередная сессия в Литинституте. Лия к тому времени уже неплохо восстановилась, но была на больничном и попросила меня взять её с собой в Москву.
С местным лечащим врачом она проконсультировалась и он дал согласие на такую её поездку, объяснив, какие процедуры ей надо делать в это время. А также рассказал, как ей делать перевязки с помощью близких.
Услышав о такой её идее, напросилась с нами поехать и младшая её сестра Людмила. 
В институте мне пришлось походить по кабинетам, чтобы устроить в нашем общежитии жену с сестрой. Но в итоге всё разрешилось благополучно и нам троим выделили на время сессии отдельную комнату. Мне, как студенту бесплатно, а Лии и её сестре уже за отдельную, вполне умеренную плату.
Знакомство с Литинститутом и моими друзьями, да и вообще вся эта поездка оставили большое впечатление у Лии и она потом ещё долго с удовольствием вспоминала это время.
Более подробно о моём поступлении в Литинститут, учёбе там, друзьях и однокурсниках описано в разделах "Стучащиеся во врата Литинститута", "Призванные писать о том, о чём душа стонет" и "Мой несравненный Литинститут. Разное".
На работу Лия вышла в конце ноября. Операция и весь процесс лечения проведены были очень качественно, и многие последующие годы Лия чувствовала себя неплохо, несмотря на то, что жила лишь с одной долей щитовидной железы. Вторая доля щитовидки была у неё удалена во время операции.


3.
Заводской бардак и дыхание призрака тюрьмы.

В мире земном человека вообще ждёт много разного рода напастей, испытаний. А также немало самых неожиданных ударов, несправедливостей и всяческих неприятностей.
Иные из них могут очень сильно повлиять на личность и судьбу человека. Могут даже изуродовать дальнейшую жизнь человека.
Очень опасный случай произошёл в жизни Лии и всей нашей семьи весной 1987 года. При негативном его решении он мог нанести тяжелейший удар и по судьбе самой Лии, а также всех нас, - наиболее близких ей людей.
Дело в том, что весной 1987 года в районе города Мариуполя произошла гибель рыбы в Азовском море.
Природоохранные службы вычислили, что виной тому был сброс неочищенных стоков гальванического производства Селидовского машиностроительного завода.
Было заведено уголовное дело и крайней сделали мою Лию Кирилловну. Хотя она была единственная, кто бил серьёзную тревогу по поводу неисправной системы очистки отходов гальванического производства.
Но руководство завода от неё отмахивалось, а когда произошла беда с гибелью рыбы, то подставили именно Лию, мастера отделения гальваники.
Ей грозил срок лишения свободы до пяти лет. Ситуация была крайне серьёзная. Дело для расследования передали в Селидовскую прокуратуру.
Занимался им опытный юрист и уважаемый в городе человек Павленко Михаил Иванович, работающий заместителем местного прокурора.
Многие наши земляки знали, что если дело попало на расследование к Михаилу Ивановичу, то он не будет делать из этого некую уголовную сенсацию, а разберётся с проблемой самым тщательным образом. Ибо за любой проблемой Михаил Иванович умел видеть людей и всегда очень чутко подходил к расследованию любого дела, - от простого до самого запутанного.
Разобрался он по справедливости и с этим случаем. Были наказаны руководители завода, определены сроки устранения недостатков в системе очистки отходов гальванического производства. Разумеется, была наказана и наша Лия Кирилловна.
Но главное было в том, что уголовное дело против неё было закрыто из-за отсутствия состава преступления.
Разумеется, работать после этого на заводе Лия уже не могла.
Михаил Иванович попросил своего доброго товарища Яковенко Александра Дмитриевича помочь Лии с устройством на работу.
В ту пору Яковенко А. Д. работал директором управления по качеству производственного объединения «Селидовуголь».  Свободной в его управлении была только должность завхоза лаборатории. Но Лия согласилась и на эту работу.
В течение года приходилось ей таскать со склада и развозить по шахтам ящики с хозяйственным мылом, с химическим оборудованием, химреактивами, спецодеждой, резиновыми сапогами и многим другим.
В следующем году её перевели на работу по специальности: инженером-химиком центральной химлаборатории.
Здесь она проработала до весны 1994 года, когда присоединилась ко мне и тоже стала работать на патенте частным предпринимателем, чтобы иметь возможность полноценно заниматься ясновидением и целительством.




ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

ТАИНСТВЕННЫЙ И ВНЕЗАПНЫЙ "УХОД" ТЕСТЯ.

Предисловие.
 
Приведу здесь отрывок из своей маленькой повести «Темечко судьбы». Повесть эта вошла в мою дипломную работу. А поводом к её написанию стала смерть Лииного отца – Кирилла Кузьмича Колесникова. Произошло это печальное событие в ночь на третье июля 1983 года. Младшему нашему сыну Руслану в тот день исполнился отроду всего лишь месяц.   
Здесь я приведу большую часть повести. Те главы, в которых повествуется о последнем дне жизни Кирилла Кузьмича, как я его увидел из рассказа тещи и моего авторского представления-домысла о его внутреннем состоянии. 
Вещь эта, разумеется, художественная. Однако, характер и внутренний мир Лииного отца переданы здесь весьма достоверно. Это не только моё убеждение. Такого мнения была и сама Лия, когда прочитала мой проект дипломной работы.
Герои названы другими именами, но читатель легко узнает, о ком идёт речь. Лиин отец здесь назван Петром Максимовичем.
Даны здесь и некоторые другие главы из той моей давней повести, написанной три десятилетия назад, - вскоре после ухода из этого мира Лииного отца.
Произошло это, повторюсь, третьего июля 1983 года. Младшему нашему сыну Руслану исполнился тогда ровно месяц со дня его рождения.
Итак:


1.
Жара, малина и мысли о жизни.

Был субботний день начала июля, немилосердно палило жаркое солнце, словно бы застывшее в голубовато-белесом, вылинявшем от жары небе, на котором не было видно ни единой тучки.
Пётр Максимович стоял в густо разросшемся малиннике хуторского двора отца, умершего шесть лет назад. Собирал в трёхлитровую банку обильную, но мелковатую в этом году ягоду.
Неприкрытая, коротко стриженая, седая макушка и широкая крепкая его спина, обтянутая белой майкой, были привычны к врачующему солнечному жару. Правда, был сегодня этот жар, откровенно говоря, чуток излишним. Но Пётр Максимович не придавал значения подобной мелочи и привычно отдавался плавному течению прихотливо-изменчивых мыслей.
То с приятным удовлетворением думал он, что на различную фрукту в этом году будет хороший урожай и внукам его старшим будет что точить своими острыми детскими зубками. То вспоминал он о выгоревшей картофельной ботве и озабоченно думал, что осенью придётся где-то искать подешевле и, естественно, чтоб получше картошку.
То думал он с привычной лёгкой тоской и уже без стёршейся незаметно злобы о давней ссоре и драке со старшим зятем. Зять вмешался, когда он, будучи выпивши, хотел поучить чуток Лизку. Думал, что надо бы переступить через свой застарелый и заматерелый гонор – Серёжка, в общем-то, парень довольно неплохой, - да не так-то всё это просто, как может показаться со стороны.
А потом мысли его скатывались незаметно к работе, о которой думалось с удовлетворением и гордостью. Получалось вроде, что сейчас, будучи уже на пенсии, он как бы нашёл нежданно-негаданно своё новое, может быть как раз то единственно-истинное призвание, которое, говорят, должно быть у каждого человека, живущего на этой земле.
В последнее время, когда уже стал он всерьёз подумывать об уходе с шахты, его забрали с ремонта опрокинутого сильной бурей козлового крана, на котором он в последнее время работал, и послали в командировку, добывать дефицит для отдела главного механика.
И тут-то вдруг у Петра Максимовича прорезался редкий талант, столь нужный для всего шахтоуправления. Он с первого же захода добыл такое, чего не могли добыть опытные снабженцы. И сразу же необыкновенно возрос в глазах начальства, превратившись из мелкой сошки в незаменимого, по сути, «спеца».
И тогда он решил остаться, польщённый и очень гордый своим новым талантом, неожиданным и таким нужным его родному предприятию. Он ведь проработал здесь, как истинный патриот, тридцать с лишним лет, все годы после возвращения из армии. Да, он решил остаться и ещё какое-то время поработать, пока есть рвение, честолюбие и интерес, пока есть здоровье и силы. Так и мотался он в последнее время по крупным заводам и базам области, добывая всякий важный дефицит для целого шахтоуправления.
А потом мысли его уносились к недавней поездке на Азовское море с женой и внуком Виталиком, сыном младшей дочери. Они втроём поехали в пансионат для сельских работников по дефицитнейшей семейной путёвке, которую достала неведомым образом шустрая младшая дочь. Говорила, сияя, с глупым сорочьим хвастовством, что какой-то влюблённый в неё молодой директор совхоза, привёзший ей до этого целое ведро отборной черешни, сам предложил ей «горящую» путёвку. Дочь эта работала на хорошей должности в Госбанке.
Почти две жарких июньских недели блаженствовал он на буквально раскалённых к полудню, целебных азовских песках и в парной морской воде, напрочь забыв о врачах, не советующих отдыхать ему на море в столь жаркое время года. Сердечко иной раз пошаливало, да и давление, бывало, поскакивало.
А вечерами, прихватывая заодно больший кусок короткой июньской ночи, три их сдружившихся семьи, примерно одногодков, очень хорошо отдыхали.
Уложив внучат, они варили на морском берегу уху из свежих бычков, пойманных на мелководье марлевым неводом, рубашкой, а в особо удачных случаях и просто руками. Пили белое вино, вызывавшее лёгкое, приятное опьянение, омолаживавшее их на десятки лет. Пели любимые ими, устарелые сейчас песни, взахлёб говорили о жизни. И вообще, забыли они там о своём пенсионном возрасте, и были, как в далёкие, но незабываемые годы радостны, смешливы и бодры, были счастливы…


2.
Отстраниться от суеты и вспомнить…

Пётр Максимович вздохнул с улыбкой, и тут обнаружил, что казавшаяся бездонной трёхлитровая стеклянная банка незаметно оказалась доверху наполненной спелой ягодой.
Он выбрался из малинника и отнёс банку в холодок виноградной веранды, образовавшейся от плетения густо разросшейся лозы по сваренному на шахте проволочному каркасу, который он сделал и привёз сюда по заказу деда Максима. Так уж привык он называть своего отца с тех прекрасных молодых дней, когда бегала по этому двору их всеобщая любимица Галинка, их первая с Лизкой дочь.
Пётр Максимович, морщась, смотрел на проседающий, ближний к малиннику угол дома, который уже давно взывал, чтобы на него обратили внимание. Надо собрать зятьёв, думал он, за день хорошей работы они бы, пожалуй, выправили тот угол (заодно бы и с Сергеем незаметно за работой помирился).
      - Лизка! – крикнул он почти не видной в высоких густых зарослях малинника худенькой невысокой своей жене. – Я пойду, воды попью! Банку литровую брать?
      – Бери, бери! – откликнулась Елизавета Андреевна. – Я сейчас дособираю свою банку и сядем, перекусим и отдохнём немного.
Пётр Максимович прошёл привычно-запущенным в последние годы садом. Они ведь оба с женой ещё работали и дома у них немалое хозяйство, да и сад-огород не меньше этого, так что руки просто до всего не доходили.
Вышел свободно из сада на лужок, потому что никакой забор не ограждал с этой стороны старый хиреющий двор.
Он остановился в низенькой, едва начавшей подрастать траве, которая, сколько он помнил, вечно была вот такой, подрастающей. То её кто-то скашивал косой, то объедало хуторское коровье стадо или козы, которых раньше всегда держали и они, и соседи…
Стадо коровье, всё ещё довольно многочисленное, и сейчас паслось недалеко отсюда в низине и по склонам старых оврагов. При взгляде на них, если успеть вовремя отстраниться под настроение от повседневной заморочливой суеты и дать волю памяти, всплывает щедрый калейдоскоп воспоминаний.
Воспоминаний и из детских счастливо-стрекозиных лет, и из тревожных времён оккупации, и из послевоенных небогатых, но удивительно светлых и радостных лет. А также из первых лет их семейной, совсем как будто недавней жизни, когда были они с Лизкой молодыми, а дети малыми. А зимы были таковыми не только по названию, но и по существу, снежными и морозными.
И они скатывались на тяжёлых самодельных санках вон с того, противоположного этому, не столь крутого и более длинного уклона. Уклона, расположенного рядом с хуторским кладбищем, до которого тогда ещё было так, казалось, далеко даже их не очень старым ещё родителям (точнее, его отцу и её матери, покинувших земной мир во второй половине 70-х годов).
Скатывались на санках с тем счастливым визгом и смехом, на который они, мерещится, давным-давно стали неспособны, заплесневев от нескончаемых житейских забот.  Да и зимы давно уже не те, давно не те…


3.
Душевный праздник на родном с детства лужку.

Дальше за греблей и рядом с кладбищем ставок, образованный тут лишь в пятидесятые годы из очищенных подземных шахтных вод, но уже успевший поглотить в себя никем не считанное число молодых, разудало-беспечных жизней…
А не на шутку разохотившееся солнце уже с явной избыточностью, с излишней щедростью продолжало греть землю, воздух был насыщен запахами разомлевших от жары трав, - надо бы дождичка, хорошо бы грозу с ливнем…
Со ставка доносились весёлый шум и гам, счастливый девичий визг и смех.
Сколько же лет не купался он там? Не помнит, не считал. Но не один год и даже не пять… Ездил постоянно мимо этого ставка на отцовский двор велосипедом, озабоченный бесконечными делами  рассеянно слушал счастливый беспечный гомон людской, - а порой и вовсе ничего не слышал, провалившись в какие-нибудь свои думы, - иной раз вспоминал, что неплохо бы искупнуться, освежиться, но то забывал, то просто было недосуг.
Надо бы сегодня искупаться обязательно, плюнуть на всё и порезвиться в воде какую-нибудь четверть часа – никуда дела не денутся, подождут немного.
А дел на сегодня и завтра как всегда масса, но в первую очередь надо поторапливаться с вишнями – уродило их в этом году очень много, и чтобы созревшее добро не пропало, надо наварить варенья, закрыть в банки компота, поставить в подвал до зимних времён несколько бутылей чудесной вишнёвой наливки.
Пётр Максимович улыбнулся, - сколько самых разных мыслей накатило на него во время недолгого стояния на знакомом с детских лет лужку!
Он неторопливо пошёл вниз по откосу к родничку, который они с отцом спасли от безжалостных коровьих копыт, накрыв его привезённой с шахты бетонной трубой метрового диаметра с отверстием в пузе для стока вкусной родниковой воды.
Сполоснул банку, набрал в неё воды и, отпивая её небольшими глотками, радостно причмокивал от знакомого, родного вкуса, оглядывал неторопливо видные отсюда хуторские дома и дворы, и ощущал в груди невыразимый словами, но неизменно делающий его глубоко счастливым душевный праздник.
Он шёл обратным путём от родничка, поднимаясь вверх по довольно крутому склону к тому небольшому лужку, за которым начинался запущенный и, большей частью безнадзорный отцовский сад. Сюда, как он знал, наиболее пронырливые отдыхающие со ставка делали набеги, ломая при этом без всякой жалости ветки деревьев фруктовых и кустарника.
Но подумалось об этом вскользь и уже почти без негодования. А внимание его задержалось на другой мысли, рожденной от приятного ощущения, что подъём по крутому склону даётся ему без особенного труда и без одышки. Естественный, как видно, результат его толкучей, неканцелярской жизни. А также постоянных поездок на велосипеде то в хутор из шахтного посёлка, где он работал, то из хутора в город, где они жили с женой в небольшом доме, построенном ими двадцать пять лет назад.
Есть ещё порох в пороховницах, и это радует. А впрочем, просто глупо, да и невыгодно в его-то годы (каких-то пятьдесят семь лет!) поддаваться всяческим старческим хилостям.


4.
И опять он забыл искупнуться в ставке!...

Вернувшись во двор, Пётр Максимович увидел, что в дальнем его углу, под раскидистым старым орехом, куда почти не залетали мухи, и всякие иные беспокоящие летом насекомые, Елизавета Андреевна уже раскладывала на травке и на газете аппетитный обед. А он внезапно ощутил острое чувство голода и, предвкушая скорое насыщение вкусной здоровой пищей, услышал, как забулькало нетерпеливо что-то в его здоровом крепком нутре и улыбнулся чему-то радостно и легко.
Он достал ведро воды из старого, давно не чищенного колодца, сруб которого в последнее время гниловато шатался и откуда они после смерти его отца уже не пили сырую воду, - нужно было умыться.
Позвал на помощь жену и долго с удовольствием пофыркивал, смывая освежающе-холодной водой с лица и тела пыль и усталость жаркого июльского дня.
Сидя в ореховой тени на сухой плодороднейшей земле, он неторопливо, но с аппетитом ел вареные яйца, сало, любимую его копченую колбасу, вкусную вареную картошку ещё прошлогоднего урожая, сочный зелёный лук, по давней привычке крупно откусывал хлеб. И, ощущая, как вместо острого чувства голода приходит медленное насыщение, а сидящее тело охватывает приятное состояние усталости, - он уже думал, не позволяя вялости взять над ним власть, о предстоящих делах в собственном дворе.
После обеда они нарвали ещё в два полиэтиленовых мешочка крупного, на удивление сочного и сладкого крыжовника (внуки, может, сегодня или завтра приедут в гости, - будет им лакомство вместе с малинкой) и, разложив по сумкам всё своё добро, повесили их на ручки велосипедного руля и пошли со двора.
Калитка уже давно скособочилась неприкаянно, привязанная к столбику забора ржавой проволокой. И каждый раз, открывая и закрывая её, Пётр Максимович досадливо морщился, осознавая, впрочем, что до калитки этой, как и до сгнившего колодезного сруба у него ещё не скоро дойдут руки. Не из-за лени вовсе, а из-за занятости иными важными, поистине бесконечными домашними делами.
Но, понимая всё это, он как бы ощущал некую свою вину перед умершим отцом, некий тянущийся за ним все эти годы, неоплаченный им до сих пор долг. И, закрывая сейчас калитку, он ощутил знакомый прилив то ли недовольства собой, то ли смутных угрызений совести.
Подумал привычно, что надо бы выбраться сюда на день-два, отставив все прочие дела. А ещё лучше не одному, а вместе с зятьями.
Заказать на шахте досок и брёвнышек. При нынешнем к нему уважении ему всё это оформят без проволочек и доставят сюда в лучшем виде. Да и заняться тут всерьёз обновлением…
Но через минуту-другую, шагая под палящим солнцем по пыльной хуторской дороге в сторону празднично шумного сейчас ставка, Пётр Максимович уже привычно расстался с теми своими мыслями, как расстаются с давними, несбыточными фантазиями, в несбыточности которых не признаются себе долгими годами, а порой и всю жизнь…
Вот и сегодня он забыл искупнуться в ставке, вспомнил он о том желании лишь подходя к своему двору, хмыкнул с улыбкой, удивляясь собственной рассеянности, и отмахнулся от собственных странных и таких мелких причуд.


5.
Отдохнуть от трудов праведных.

Потом дома он несколько часов стоял на самодельной лестнице, срывая с вишнёвых деревьев спелые ягоды и наполняя ими вёдра, которые неутомимая Елизавета Андреевна всё носила и носила в летнюю кухню.
Закрыли они в тот день двадцать пять трёхлитровых банок вишнёвого компота, два восьмилитровых бутыля вишнёвой наливки сделал и поставил Пётр Максимович самолично в погреб, а уж до варенья руки не дошли, решили отложить его на завтра, - очень уж натоптались они за сегодняшний день.
Сел Пётр Максимович привычно после долгих трудов на порог летней кухни, вытянул с приятным потягиванием на бетонную дорожку двора усталые свои ноги, прислонился привычно к дверному косяку. И, разминая неторопливо крупными сильными пальцами сигарету, начал с удовольствием и без какой-либо определённой цели оглядывать такой знакомый, родной двор, словно бы подразнивая себя, своё нутро, которому так не терпелось блаженно затянуться крепким, неповторимо вкусным после долгой работы дымом.
Взгляд упал на покосившийся старый участок забора – от столба калитки и до курятника, - который разделял на этом месте землю его и соседского двора, где жили родственники, старики-пенсионеры.
Пётр Максимович поморщился – давно уже портил настроение ему этот забор, да всё руки не доходили, - и поспешно отвёл взгляд в сторону. Не хотелось ему думать сейчас о несвершённом, о новых или старых заботах. Он и сам знал, что дел всяких неотложных ему всегда тут найдётся немало.
Но теперь у него было одно скромное желание: отдохнуть от нелёгких дневных трудов и хотя бы чуток поблаженствовать бездумно. Подумать о чём-то лёгком и приятном (к примеру, о внуках), может и помечтать, или просто насладиться тихой прелестью обычного июльского вечера, когда жара незаметно спала и в воздухе появилась лёгкая приятная свежесть.
Он, наконец, зажёг спичку, подкурил сигарету и жадно, глубоко затянулся. Глоток крепкого дыма приятно взбодрил усталое тело и Пётр Максимович затягивался снова и снова, не столь жадно, но с неизменным удовольствием.
Отвернувшись чуток, чтобы не видеть тот пресловутый старый забор, так действующий ему сейчас на нервы, Пётр Максимович смотрел бездумно на свой сад и крыши городских сараев за ним, на приятно засиневшее вечернее небо. И наслаждался покоем и приятным сознанием полезно прожитого дня.


6.
Последняя сигарета.

А потом, когда после очередной затяжки неприятно кольнуло его что-то в сердце, он привычно подумал, что надо бы бросать курево, – вот и кашель всё чаще мучает.
Но сигарету сразу не выбросил, а сделал новую затяжку и когда дым вошёл в лёгкие, сердце его вдруг дёрнулось и, словно бы надорванное чем-то для него непосильным, задёргалось в каком-то неправильном, судорожном ритме, заныло с такой пронзающей болью, что он, выронив сигарету, застонал на весь двор, стараясь заглотнуть ртом побольше воздуха, которого ему внезапно не стало хватать. И не мог этого сделать, потому что любое движение грудной клетки вызывало в сердце резкую, воистину нестерпимую боль.
Жена испуганно подбежала к нему, помогла подняться с порога и дойти до его любимого топчана, стоявшего тут же в летней кухне. Помогла ему лечь осторожно и, достав с верха шифоньера картонный ящик из-под обуви, где была домашняя аптечка, начала торопливо рыться в нём, отыскивая там какие-то таблетки «от сердца».
Пётр Максимович послушно, хоть и с немалым трудом, проглотил одну за другой две таблетки, запивая их тёплой кипячёной водой.
Через время боль как будто немного отпустила, но совсем из груди не уходила. Пётр Максимович лежал, постанывая, на топчане, а Елизавета Андреевна продолжала хлопотать возле стола, изредка взглядывая вопросительно и тревожно на мужа.
«Вот она, кажется, и пришла – старость, нежданно-непрошенная…» – подумал с тоской Пётр Максимович, немного привыкнув к тому новому неприятно-болезненному ощущению в груди, которое так напугало его вначале, а теперь сделалось вполне терпимым.
«Что ж, никуда от старости не денешься… - думал, смиряясь, он потом. – Просто надо теперь быть поосторожней, не перегружать себя, а то болячки совсем одолеют…»
Но боль отпустила его, оказывается, совсем ненадолго. Стоило ему чуть резковато повернуть голову в сторону отошедшей к печке жены и сделать неосторожно больший, чем можно было вдох, как в судорожно дёрнувшееся его сердце опять впилась острейшая боль.
От нестерпимой боли он застонал так громко, что Елизавета Андреевна испуганно посмотрела на него и, бросив на стол алюминиевую миску, которую взяла в руки для какого-то дела, торопливо подбежала к нему.
Обычно она не очень тревожно реагировала на стоны и жалобы Петра Максимовича, сделав за десятилетия совместной жизни довольно определённый вывод, что муж её изрядный паникёр и перестраховщик, когда дело касается его, нечастых, в общем-то, болячек.
Но на этот раз Елизавета Андреевна без слов поняла, что сердце мужа терзает нешуточная боль. Такая боль не раз скручивала и её: то сердце, то печень, то желудок, то что-то по-женски. В больницу она в таких случаях не спешила. Для начала принимала таблетки, отлёживалась. И, обычно, болячки отступали.
Елизавета Андреевна снова достала таблетки. И опять он терпеливо и сосредоточенно глотал аптечную снадобь, долженствующую избавить его от острой, словно игла, засевшей в его сердце и страшно пугающей его боли.
Хлебнул осторожно, раз и другой, тёплую воду, поднесённую ему женой удивительным для него, таким непривычным способом, - в ложечке.
Но боль отпускала лишь ненадолго, а потом опять накатывала новыми острейшими, всё сильнее пугающими его приступами. И он опять громко и беспомощно стонал.
И когда жена предложила вызвать «скорую помощь», он расслабленно согласился, хоть и боялся в душе больницы, словно маленький ребёнок.


7.
«Страшно мне, Лизонька, страшно!...».

Затем боль сделалась постоянной, что-то острое и горячее засело в сердце и продолжало мучить и терзать его без всякой пощады, не позволяя ему перевести дух и хоть слегка свободно по-человечески вздохнуть. А потому он стонал безудержно, потеряв остатки самоконтроля, и дома, и по дороге в больницу.
Пока несли его носилками в больничном коридоре, он распугал своими стонами все три притихших этажа этого, привычного ко всему, готовящегося сейчас ко сну заведения. И потом ещё долго не мог утихнуть под руками хлопотавшего возле него медицинского персонала.
Наконец, боль стала отпускать его, боль стала слабеть до того, что он уже мог говорить почти нормально с женой. И, напуганный столь беспощадно жестоким предупреждением, он выдавил жене, словно клятву, слова о том, что отныне не возьмёт он в рот ни единой сигареты, ни капли спиртного, а то ведь так можно и…
Человек впервые, пожалуй, ощутил на себе столь наглядно жутковатое дыхание неожиданно близкой смерти и почувствовал истинную цену того, чего никогда прежде не ценил в полной мере в обычной повседневности, – цену собственной земной жизни.
Потом он забылся, и Елизавета Андреевна отпустила медперсонал для других медицинских дел и забот, сказав, что позовёт их при надобности, и осталась сидеть у постели больного с пожилой санитаркой.
Больной застонал, заворочался на постели, и Елизавета Андреевна с готовностью склонилась над ним.
      – Душ-шит… Душно…- бормотал с усилием он, ворочаясь и не открывая глаз, наконец, пришёл в себя и, с удивлением и облегчением вглядываясь в лицо жены, попросил, жадно хватая ртом воздух. – Пусть дверь откроют, Лизонька, душно… Скажи, пусть хоть дверь откроют…
Санитарка размеренно и тяжело зашлёпала к двери своими тапками и открыла её настежь. В небольшую палату, где они находились, вместо свежести влились новые больничные запахи. Но больной тут же задышал с явным облегчением и благодарно сжал руку своей жены.             В этом рукопожатии была не только благодарность ей за вот ту открытую дверь. В нём была и благодарность ей за то, что была она сейчас (в эту тяжкую для него годину) здесь, рядом с ним. А также благодарность за их прошлое, в котором она была так терпелива, а он был далеко не всегда справедлив, далеко не всегда хорош. И, разумеется, была в том лёгком рукопожатии надежда на их многолетнее семейное будущее, которое после этой опасной, необыкновенно трудной для него и такой долгой летней ночи будет у них совсем другим, чем было бы без неё…
Но вот рука больного испуганно дернулась, и он зашептал испуганно и сдавленно, обдавая склонившееся к нему лицо жены горячечным дыханием с привычным удушливо-тяжёлым табачным запахом, ставшим для неё за долгие годы почти родным:
     - Приходила… Приходила «она»… Белая такая, страшная… Хватает за горло, давит на грудь, душит и тянет куда-то с собой во что-то тесное такое, узкое, душное… Страшно мне, Лизонька, страшно… Неужели я умру, а? Я не хочу умирать, не хочу!…
Глаза его, неестественно поблёскивающие в полумраке больничной палаты, жадно и просительно всматривались в лицо жены, словно бы от неё зависело решение такого громадного вопроса: жить или не жить ему на этом белом свете.


8.
«Спи, всё будет хорошо…».

Елизавета Андреевна молчала. Не могла она сейчас ничего ответить своему мужу: хоть и верила она твёрдо, что обойдётся всё благополучно. Но сейчас к горлу у неё подступили неожиданные рыдания, которые она изо всех сил задавливала в себе, не давая им воли прорваться наружу. И потому она лишь молча шмыгнула беспомощно носом и погладила нежно сухую горячеватую руку своего мужа.
И он, кажется, понял её и, по всей видимости, успокоился, потому что рука его благодарно сжала руку жены, потом ослабла и больной опять впал в забытье.
А она сидела, уставшая, на стуле у его постели. Сидела в напряжённом ожидании, готовая в любую минуту броситься выполнять любую просьбу мужа. И в голове её мелькали обрывки мелких мыслей о несделанных по дому делах. А то какие-то непрошеные, разрозненные видения прошлых лет – то из далёкого, напрочь, казалось, забытого, то из совсем недавнего. Они вызывали тоскливое щемление в её груди, выжимая у неё из глаз привычные женские слёзы, почти банальную женскую реакцию на всяческие житейские удары и царапины.
Больной снова пришёл в себя или просто проснулся и, поглаживая нежно руку жены, заговорил заботливо и мягко:
     -   Ты засни, засни, Лизонька, мне уже намного лучше… А то ты, бедная, совсем замучаешь себя! Спи, спи, всё будет хорошо. А если что мне будет нужно – я потом скажу…
      -   Ничего, ничего, ты не беспокойся, Петя… - чувствуя приятное тепло в груди от этой неожиданной для неё заботы мужа в столь трудное для него время, заговорила торопливо она и погладила его, от прилива хороших чувств, по короткому ёжику седых волос.
Грешным делом она в последнее время думала, что по отношению к ней муж растерял всяческие нежные чувства, все их безраздельно отдав внукам, - выходит, что ошибалась.
Она расслабилась и незаметно очень быстро уснула. Сказалась усталость, накопленная за долгий толкучий летний день. И привиделось ей что-то не совсем внятное, но радостное и лёгкое.
А потом вдруг вскинулась она тревожно, не понимая толком причины собственной тревоги.


9.
Она просто не поверила в происшедшее...

Знакомо шаркали об пол тапки пожилой санитарки. Но было в этих знакомых, привычных уже звуках что-то новое, которое она не могла сразу спросонок разгадать. А потом до неё дошло: в знакомые звуки вкралась излишняя торопливость их чередования.
Полная санитарка спешила к открытому дверному проёму и на её тревожный скрип стареньким стулом сказала громким взволнованным шёпотом:
      -  Кажется, он не дышит!… Я сейчас врача позову!
Рука Елизаветы Андреевны метнулась к лицу мужа и пальцы ощутили незнакомую отчуждённость родной кожи, всё ещё тёплой, знакомо шершавой от выросшей почти за сутки густой щетины.
Она не испугалась. Она просто не поверила вначале в то, что произошло.
Она затормошила его голову, его руку, тряхнула его сильнее за плечо.
Вскочила разгорячённо со стула и продолжала попытки разбудить своего накрепко уснувшего мужа, пока не прибежали в палату запыхавшиеся,  взволнованно-испуганные врач и медсестра…
Было около трёх часов коротковатой июльской ночи,  - третьего июля 1983 года…


10.
И ещё один повод собраться вместе.

В ещё совсем недавние времена многочисленная хуторская и городская родня Елизаветы Андреевны и Петра Максимовича собиралась вместе обычно во время проводов чьих-то подросших сыновей в армию или на свадьбах детей.
Теперь у всех дети обзавелись своими семьями, растили собственных детей, которым ещё до проводов в армию и до свадеб было далековато. И собиралась теперь обширная родня вместе обычно во время чьих-нибудь похорон, - такая вот невесёлая полоса наступила в жизни.
Со смертью мужа свалилось на Елизавету Андреевну не только огромное горе, но и большие хлопоты.
Нужно было доставать гроб, материю на него, массу всяких продуктов и напитков. Нужно было варить, жарить и пекти в большом количестве кушанья для поминок. Нужно было позаботиться и о «копачах» (то есть, о тех, кто будет могилу рыть), и о столах, о скамейках, о посуде и ещё о многом другом.
В тот же день, ещё до обеда, приехали к матери на своих машинах дочери с мужьями и детьми. Пришли из хутора утешить в горе и помочь в заботах три родные сестры Елизаветы Андреевны, другая родня. Заходили соседи по улице, просто знакомые.
Младшая дочь Татьяна с мужем Виктором уехали на своих «Жигулях» доставать продукты, напитки и прочие нужные вещи.
Старший зять Сергей, а также дядя Никита (муж одной из сестёр Елизаветы Андреевны) и Григорий (племянник Петра Максимовича) достали из чердака дома длинные крепкие доски, приготовленные покойным хозяином на какие-то, всеми теперь забытые, хозяйственные нужды. И начали сбивать в саду столы и скамьи для предстоящего после похорон поминального обеда.
Сидя с сёстрами на застеклённой веранде летней кухни, Елизавета Андреевна, после рассказа подробного о субботнем дне и последующей за ним трагической ночи, принялась вскоре за обсуждение деталей предстоящих ей многочисленных хлопот, связанных с похоронами.
Это выглядело со стороны чуть ли не кощунством: вместо, казалось бы, естественного погружения в великое своё горе по поводу смерти самого близкого человека, с которым прожито главное в жизни, с которым родили на свет и поднимали, растили детей, - вместо буквального растворения в этом горе шёл разговор о мясе, о муке, картошке, о посуде и всяческой иной, казавшейся сейчас такой мелкой, раздражающе пустой ерунде. Снова и снова начинались подсчёты: сколько людей будет на поминальном обеде, сколько и чего именно надо доставать и готовить.
Но была во всех этих отвлекающих от горя хлопотах, в этих немалых и довольно накладных заботах своя великая, идущая из глубин веков мудрость.
Мудрость не в том, чтобы накормить голодных, которых раньше было в изобилии, а теперь остались в нашем народе о том лишь предания. Мудрость не в том, чтобы щедрой рукой, не жалеющей ради памяти умершего родного человека того, что называют по разному поводу презренным металлом, что называют злом, которого вечно не хватает. Не в том мудрость, чтобы щедрой рукой устроить такие шикарные поминки, о которых потом в течение едва ли не целого года помнил бы и говорил целый город. И отголоски чего докатывались бы даже в соседние сёла и города.
Мудрость, наверное, этих хлопот, прежде всего в том, чтобы после смерти близкого и дорогого человека не оставаться один на один с неумолимо-жестокой пучиной безмерного своего горя. Над которым властен лишь один бог – время. А пережить это горе, переходить его в пусть накладных и даже разорительных заботах и хлопотах, ослабляющих и словно бы амортизирующих последствия жестокого удара судьбы на столь уязвимую и ранимую человеческую душу.
И, да-да, конечно же, смысл этого обычая, старинного обычая, казавшегося ныне кой-кому докучным и хлопотным пережитком, в том, чтобы отдать дорогому покойнику посильную дань любви, уважения, - дань памяти.


11.
Рождение одних и смерть других…

На следующий день печальная работа подготовки к похоронам  набрала необходимый размах.
Незаметно ко второй половине дня мужчины справились со своей частью работы: всё, кажется, добыли, купили, принесли и организовали. Оставалось дождаться грузовика, который был обещан одним из соседей по улице, занимавшим немалый пост в шахтоуправлении, и ехать в морг за телом покойного.
В ожидании грузовика мужчины носили на кухню вёдрами воду из неблизкого колодца, в котором была, по всеобщей оценке, самая вкусная в округе вода. А также помогали женщинам возле жаркой печи, освобождая их от поднимания огромных тяжёлых кастрюль с различным варевом. Беседовали с ними на различные, в основном, не очень весёлые темы и начинали уже с некоторой маетой поглядывать на часы.
Здесь-то и завела с Сергеем тот неприятный разговор одна из племянниц Петра Максимовича.
    -  Это ж когда шесть лет назад дедушка умер – у вас Денис родился, а в этом году родился Максим и дядя Петя умер… - она с едва заметной полуулыбкой взглянула проницательно на Сергея, словно бы уличая его снисходительно в чём-то очень нехорошем, и добавила полушутливым тоном. – Нельзя вам больше никого рожать, а то ещё кто-нибудь умрёт…
Хуже всего, быть может, тут было то, что Сергею и самому уже приходила в голову эта дикая, нелепая мысль. И он был готов внутренне к такому вот упрёку. Хоть и подивился в душе тому, как могут люди улавливать порой в другом едва ли не самое затаённое или смутно-туманное. И, - сознательно или неосознанно, с удовольствием или просто по недомыслию, - выставлять его полушутливо на всеобщее обозрение.
Он с виноватой улыбкой забормотал, что и сам думал об этом, но так, мол, и не понял, есть ли тут какая-то связь или это лишь случайное совпадение.
      -  Да конечно же совпадение! – почти выкрикнула приехавшая недавно из похоронного бюро младшая сестра его жены Татьяна, защищая Сергея и его семейство от дичайшего подозрения, и возмущённо посмотрела на двоюродную сестру.         
      -   При чём тут рождение Максимки и смерть папы?!...
Разговор поспешно перевели на другое.
Татьяна постаралась убедить вышедшего во двор Сергея не обращать внимания на дурацкое ляпанье глупых бабских языков. И, успокаивая, поцеловала его по-родственному в щеку, вызвав в Сергеевом сердце тёплое чувство признательности и благодарности.
Потом села с Виктором в свои «Жигули» и поехала в морг, оформлять документы о смерти отца.


12.
Его хорошим качествам
так хотелось доверять, но...

Лишь около четырёх часов дня освободился обещанный высокопоставленным соседом старенький «газончик», занятый так долго на похоронах умершей на соседней улице пожилой женщины.
Нужно было поторапливаться, а то кто-то вспомнил, что работница морга однажды закапризничала и отказалась одевать покойника, когда приехали его забирать в конце рабочего дня. Посоветовали, на всякий случай, взять деньги, чтоб сделать её сговорчивей, и Елизавета Андреевна сунула Сергею в карман брюк пятёрку.
Жарко палило солнце и потому трое мужчин, едущие в морг, дружно полезли в кузов.
Машина то и дело подпрыгивала на старом, с частыми выбоинами асфальте, а они, обвеваемые горячеватым воздухом, трясясь в кузове, дружно дымили сигаретами и говорили о том, о чём почти никогда не говорят люди в повседневной жизни, - говорили о морге.
Сергей ни разу в жизни не был в этом заведении, а Григорий (родной племянник покойного) был там уже трижды, в последний раз лет пять назад, когда забирал из морга тело своей умершей бабушки.
«Представляешь, ворочает она этих покойников, как брёвна какие-то, а тут же на подоконнике лежат открытые на газетке пирожки!…» - делился он воспоминаниями с Сергеем.
Сергей представлял и, поражённый качал головой.
Потом он подумал опять о том, чьё тело они ехали сейчас забирать. Это ведь тоже показатель прожитой жизни, думал он, что ни с одним из них, едущих забирать мёртвое тело из морга, покойник в жизни не ладил. Не ладил он и со вторым зятем, Виктором, уехавшим в морг выписывать документы о смерти этого, так и умершего непонятным человека, который удивительно быстро умел сходиться и ладить с незнакомыми. Умел быстро вызывать к себе симпатию и доверие. Умел быть ценным и уважаемым, а то и просто незаменимым работником на производстве. И был столь странным с самыми близкими ему людьми.
Был он дёрганным, ненадёжным, порой жестоким, нетерпимым и злопамятным, порой и заботливым, на удивление доброжелательным и терпеливым человеком. Его хорошим качествам так хотелось иной раз доверять, но зная его даже относительно по выкрутасам семейной жизни, делать это было боязно. А потому, наверное, не было в его жизни в последние годы близких ему по-настоящему людей. И доверяли ему безоглядно лишь внуки-щебетуны, очень его любившие. И он умел это ценить, платя внукам бескорыстной глубокой любовью и поистине неистощимым, бесконечным терпением.
Сергей вспомнил, как после возвращения с моря тесть, по рассказам Елизаветы Андреевны, упорно искал по магазинам дефицитный в такое время года двухколёсный велосипед, который он хотел подарить ко дню рождения Дениске, старшему их с Галиной сыну. Да так и не успел найти…
Григорий в это время рассказывал о своей стычке с Петром Максимовичем, который затаил зло на своего племянника, до той поры самого любимого. Обиду и зло Пётр Максимович затаил на племянника после заявления Григория о том, что он никогда не простит родному дядюшке его недоброе поведение в отношении умирающего деда Максима.
Шесть лет назад ревнивый Пётр Максимович по пьяной лавочке приревновал тяжко больного отца к своей жене. Приревновал из-за какой-то житейской мелочи. Устроил скандал, побил и выгнал из своего дома больного отца. Бедный старик так и умер через полмесяца в доме своей старшей дочери, матери Григория. Старик был добрым и справедливым человеком и на протяжении десятилетий много раз защищал невестку от кулаков непутёвого сына.
К сожалению, до смерти отца злопамятный Пётр Максимович так и не попросил у него прощения…
Григорий рассказывал, как ловил он тёплым майским днём рыбу в том самом шахтном ставке возле хутора. Проезжавший мимо на велосипеде дядюшка окликнул племянника и пригласил зайти его для разговора на бывший двор деда Максима. Дом и землю дед переписал на своего единственного сына Петра.
Собрал Григорий свои удочки и пошёл неторопливо к знакомому с детства двору, в калитке которого, не дожидаясь «званного гостя», исчез с велосипедом его нынешний хозяин.
Григорий понимал, что не чаи гонять пригласил его сюда родной дядюшка, и всё же был ошарашен, когда тот неожиданно бросился на племянника из-за виноградных зарослей с увесистой палкой. Помогла молодая увёртливость и ловкость.
Естественно, что кроме драки никакого разговора «по душам» у племянника с родным дядюшкой не получилось, да и не могло получиться.
Таким знали этого человека родные и близкие. Хотя бывал он, разумеется, и другим: чутким, добрым, терпеливым и заботливым в отношении не только к близким ему людям, но и вообще ко всем окружающим…


13.
Академия, где мёртвые учат живых.

На двухстворчатой двери одноэтажного здания морга висел замок. Григорий со знанием дела пошёл по асфальтированной дорожке в обход здания, сказав, что сейчас позовёт кого надо.
Из-за старых разросшихся клёнов и тополей запущенного больничного сквера подошли младшая дочь покойного Татьяна с мужем Виктором.
Татьяна упрекнула Сергея, что слишком долго пришлось ждать их приезда. Сергей начал оправдываться, что ведь машина была на других похоронах и лишь только она подъехала, как они тут же…
Потом он читал медицинское заключение о смерти тестя: отёк лёгких и инфаркт миокарда умертвили за одну неполную ночь этого, совсем не старого, физически крепкого и сильного человека.
А Сергей подумал вдруг о том, что остались его сыновья без единственного деда – сам-то он рос без отца. Да и у Виктора отец давно погиб в шахте. Значит, был у них на две семьи один ещё крепкий и отнюдь не старый дед. И пусть не в ладах он был с зятьями, зато он прекрасно ладил с внуками, а это ведь главное…
Впрочем, нет теперь ни главного, ни второстепенного, потому что нет больше на земле того живого путаного человека, - а у их детей нет больше деда.
Он сказал об этом Виктору и Татьяне, те с удивленной горечью (сами как-то не думали об этом) покачали головами, сочувствуя и своему Витальке, и сыновьям Сергея.
Татьяна спросила, есть ли у Сергея деньги, а то она может дать на всякий случай. Но Сергей отказался, сказав, что есть у него пятёрка, а больше тут просто ни к чему.
Григорий привёл плотного телосложения женщину лет сорока в многократно заштопанном, желтоватом от безжалостной стирки некогда белом халате.
Дожёвывая что-то на ходу, она открыла ключом дверь морга. На извинения Сергея за то, что оторвали её от еды, ответила спокойно, мол, такая у неё работа. А потому, не стоит извиняться.
      -  Одежду взяли? – деловито спросила она.
Взяла протянутый Сергеем пакет и равнодушно шагнула в помещение, где было её, не совсем обычное рабочее место, предупредив идущих следом:
      -  Ремонт тут у нас, - не споткнитесь.
С неприятным ощущением некоторой угнетённости переступил Сергей порог этого пугающего заведения.
Здесь было попрохладнее, чем на улице, но не настолько, чтобы заставить исчезнуть мух.
Взгляд его выхватил кучи строительного мусора на кафельном полу, какие-то трубы. Затем прилип, будто притянутый магнитом, к тому, от чего он словно бы пытался вначале увернуться: на трёх столах лежали, укрытые марлей, крупные тела трёх покойников.
Деловито гудя ползали по марлевым накидкам многочисленные мухи. Пытались забраться под накидку. Застывали с видимым наслаждением на тёмных, расплывшихся пятнах. Наверное, пятнах крови мертвецов, которым тут делали вскрытие.
«Здесь мёртвые у…ат живых» – прочитал он негромко вслух приклеенные под самым потолком на стене крупные, крашеные серым буквы и не понял, о чём идёт речь.
   - Что ещё за у…ат? – спросил он удивлённым шёпотом у Григория.
    -  Учат!… - коротко ответил тот, и перед Сергеем высветилась с неожиданным прозрением бездонная глубина чьего-то мудрого изречения.
Действительно, подумал он, учат: и с медицинской точки зрения, и с нравственной, и с философской… Только вот далеко не всегда идёт нам их наука впрок. Так же, как не очень шла она впрок вот этим усопшим, когда были они ещё живыми, тёплыми людьми.
Работница морга переспросила фамилию нужного покойника и уверенно прошла к дальнему столу. Отбросила с головы лежащего там тела марлю и повернулась к вошедшим с лёгкой вопросительностью:
      -  Этот?…
Сергей увидел знакомую крупную седую голову с такими знакомыми чертами выбритого лица. Правда, было оно непривычно тёмно-серого цвета.
Казалось, Пётр Максимович сейчас повернёт голову в сторону вошедших, откроет недобро заблестевшие глаза и скажет своим недругам что-нибудь вызывающее, агрессивно-обидное. Попытается спровоцировать их на стычку, которых было так много в его прежней жизни, словно бы они сами старательно отыскивали этого человека.
Григорий и дядя Никита подошли почти вплотную к столу, на котором лежал мертвец. Посмотрели на мёртвое тело, с которого работница аккуратно сняла марлевую накидку.
Григорий через полминуты отошёл оттуда.
Сергей остался стоять между столами, где лежали два других мертвеца. С расстояния нескольких метров смотрел он на крупное голое тело неживого человека, который ещё недавно был его тестем. Смотрел на большущий шов, идущий от грудной клетки до самого паха.            
«Мёртвые сраму не имут!…» – вспомнил он страстное изречение жившего многие века назад русича, сказанное, правда, совсем по-другому поводу. Но как и всякая истинная мудрость было то изречение приложимо ко всему громадному этому явлению в целом, - человеческой смерти…
Удивило Сергея неприятно жадное нескрываемое любопытство, с которым рассматривал мёртвое тело дядя Никита.
Вспомнил Сергей и то, что в первые годы после своей женитьбы называл он этого человека непривычным для себя словом «папа». Называл вначале с искренним уважением и любовью. После пьяных «концертов» тестя» чувства уважения и любви к тестю сильно притухли, но он продолжал называть его по-прежнему «папой».
А после ссоры и драки с ним, когда они с женой вступились за тёщу, Сергей уже не называл тестя никак. Ибо они просто с той поры ни разу не разговаривали и не общались.
Хотя вины Сергея в том не было. При случайных встречах на улице он каждый раз первым здоровался с тестем, но тот лишь молча отворачивался или переводил взгляд себе под ноги.


14.
Жизнь наша, хрупкая, как хрусталь.

Работница морга достала из пакета одежду и приступила к одеванию покойника. Делала она это с привычной сноровкой, умением, с шокировавшим вначале Сергея, но вполне объяснимым равнодушием и бесцеремонностью к мёртвому телу.
От предложенной дядей Никитой помощи она со странной поспешностью отказалась. Словно он хотел лишить её некоего удовольствия, что было сомнительно. А значит, надо будет дать ей вознаграждение, - вот ту самую пятёрку, которую сунула ему предусмотрительно в карман тёща.
Трусы плохо натягивались на тело покойника. Женщина повернула его на бок и с треском натянула их на положенное место. У Сергея от этого треска неприятный озноб пробежал по спине.
«Слабонервный такой уж, что ли?!…» – сердясь на себя, подумал он, отводя глаза в сторону.
Взгляд его наткнулся на сильную голую ногу другого покойника, выглядывавшую из-под накидки. Тело на ноге было слегка загорелым, гладким и молодым.
Он ощутил вместе с жалостью внезапный жадный интерес к чужой, прервавшейся так рано жизни. Спросил у работницы морга:
     -  А здесь кто лежит – такой молодой? Отчего он мог умереть?
Женщина, занятая натягиванием на мёртвые ноги носков, не оглядываясь, ответила:
     -  Парень двадцатипятилетний это, разбился на мотоцикле…
Вот она, жизнь человеческая, хрупкая, как хрусталь… А ведь погибшему ещё жить и жить можно было…Семья, вероятно, осталась, - ребёнок… Возможно, и не один…
Сергей не стал отворачивать накидку, чтобы посмотреть лицо погибшего парня. Так и осталась в памяти о нём одна лишь деталь: сильная, крупная голень, выглядывавшая из-под накидки, с гладкой молодой кожей, чуть загорелой и совсем безволосой.
Когда сняли с машины и занесли в помещение морга открытый пустой гроб, Сергей отозвал на улицу дядю Никиту. Отдал ему пятёрку, чтобы рассчитался он с работницей за её нелёгкую работу.
Сам Сергей остался возле крыльца и прохаживался там, взволнованный всем увиденным, пока его не позвал на подмогу дядя Никита. Нужно было класть одетое мёртвое тело в гроб и забирать покойника.
Сергей взялся за ногу усопшего тестя, и его поразила неприятная, почти ледяная холодность мёртвого тела, которая была столь неожиданно ощутимой даже через шерстяную ткань чёрного костюма.
Видно, на большом морозе довелось провести последние сутки усопшему в морозильнике местного морга.
Виктор с Татьяной давно убежали к своим «Жигулям», которые они оставили где-то возле больничного городка. Поэтому работница морга помогла мужчинам поставить гроб в кузов грузовика.
Накрыли гроб крышкой, пристукнули, чтоб не сползла она на обратном пути, два из четырёх торчащих в ней большущих гвоздя.
Работница замкнула висячий замок на дверях морга и продолжала стоять на крыльце, давая последние советы. Григорий и Сергей начали закрывать задний борт.
   -  Что же вы, мальчики, так слабо отблагодарили меня за работу? – обратилась она неожиданно к Сергею, глядя будто и на него, и одновременно кося куда-то в сторону. – Найдите уж ещё пятёрочку…
Сергей взглянул на неё растерянно:
    -  Но у меня больше ничего нет. Мне не жалко, но у меня действительно нет денег…
Он посмотрел вопросительно и смущённо на Григория, но тот пожал равнодушно плечами и, закрыв второй бортовой запор, ушёл искать водителя.
    -  Ну что же вы мальчики, найдите хоть что-нибудь ещё… - просительно бормотала работница морга, глядя на Сергея всё тем же косоватым взглядом.
А он виновато оправдывался, что нет у него больше денег. Пытался искренностью тона убедить хранительницу этого необычного, пугающего заведения, что он отнюдь не проявляет неуместную и даже греховную в данном случае скупость.
Но она, по всей видимости, так и не поверила ему и ушла лишь после того, как он перешёл в кузове от заднего борта к кабине. Ушла, бормоча что-то обиженно под нос. Ушла, оставив надолго Сергея с неприятным ощущением, что он сейчас сделал нечто оскорбительное по отношению к лежащему в гробу покойнику. И исправить это можно было лишь синенькой пятёркой, которой в его кармане, как назло, не оказалось.
Позже в этот же день он узнал, что работница морга не зря столь настойчиво выпрашивала у него дополнительную пятёрку. Кто-то из знающих соседей тёщи и тестя объяснил, что сейчас в морге негласный «тариф» за одевание покойника уже десять рублей.
Получается, что Сергей недодал бедной работнице её «законный» заработок. То, что он сделал это по незнанию, вины с него не снимало. Ибо, оказывается, надо ехать и в подобные заведения с деньгами…


15.
Мистика, столь похожая на правду.

Услышав знакомый детский плач, Сергей поспешил в сад, где в тени вишнёвых деревьев, с проглядывавшими сквозь листву остатками спелых ягод, спал его меньший сын Максим. В день смерти деда малышу исполнился всего один месяц.
Спал малыш в старенькой деревянной люльке, оставшейся ещё от младенческих лет Галины и Татьяны.
Вытащив сына из люльки, Сергей стал носить его на руках, покачивая и успокаивая. Но бедный малыш продолжал закатываться от плача. Подошло время его кормления и тут сейчас могла помочь лишь Галина.
Сергей понёс сына в дом, где в маленькой комнате Галина уже несколько раз кормила его сегодня грудью.
Жадно схватив сосок материнской груди, малыш тут же успокоился и лишь время от времени громко посапывал от нелёгкой своей работы. А Галина, вытирая слёзы, рассказывала мужу, что когда подошла к гробу, умерший отец плакал. По щекам его катились самые настоящие слёзы. И видеть это было просто жутко.
Сергей объяснил жене, что это жидкость такая выделяется из мёртвого тела. Как предупредила их работница морга, жидкость эта будет выделяться из носа, из глаз, а также изо рта. Надо её вытирать регулярно бинтом или тряпочкой.
Да и Татьяне они об этом сказали.
      -  Я тоже слышала об этом… - покивала головой Галина и опять вытерла платком мокрые от слёз глаза. – Слышала я всё это… Но почему-то всё равно не по себе…
Потом заговорила об ином. Мол, старухи сейчас рассказывали шепотком в коридоре о том, будто покойники до самого погребения слышат всё, что говорят окружающие. Не только, мол, волосы и ногти у них растут, но и слышат они как бы сквозь сон всё…
    - Страшно как!… - потрясла головой Галина и зябко передёрнула плечами.
Покормив и перепеленав малыша в сухое, она снова вернулась к той же теме, о которой, вероятно, думала всё это время.
     -  Человек умер много часов назад, а какие-то клеточки в его мозгу всё ещё способны слышать отголоски звуков из нашего мира… - она посмотрела на мужа с поразившей его почти страстной сосредоточенностью. – Да может ли подобное происходить на самом деле?…
В другое время Сергей бы довольно уверенно ответил, что, конечно же, не может. Но сейчас он лишь растерянно пожал плечами. А Галина, не дожидаясь его ответа, да и не нуждаясь, вероятно, в нём, ответила сама себе с неожиданной для Сергея резкостью:
   -  А впрочем, что можем мы знать о тайнах смерти человеческой, когда и о многих тайнах жизни людской знаем мы ещё так поразительно мало!…
И странная метаморфоза произошла в Сергеевом отношении к мёртвому телу тестя. Он, как будто, и не принял на полную веру того полусказочного замечания старух о неумершем слухе покойного. Было это, скорей всего, лишь фантастическим отголоском далёких времён язычества.
Но помимо своей воли он даже издали смотрел теперь по-другому на лежащее в гробу тело, от которого исходил особенный запах тления, властвовавший сейчас во всём доме и даже во дворе.
Смотрел он отныне на усопшего с новым полумистическим ощущением, что это очень похоже на правду. Похожа на правду мысль о том, будто умерший Пётр Максимович слышит всё, что о нём в той комнате говорят.
Просто отмахнуться от странной этой мысли-ощущения он был уже не способен.
Больше в тот день Сергей к гробу не приближался. Но, видя на расстоянии, как кто-нибудь из родственников покойного вытирает особым платком сбегающие по холодным его щекам обильные «слёзы», он каждый раз почти вздрагивал внутренне от пронзительно-колкого ощущения-«озарения», что в том ненаучном старушечьем шепотливом высказывании есть странная и чем-то пугающая искорка истины.
С этим неожиданным, впервые пришедшим в его жизнь ощущением, в котором перепутались мистика и реальность, он и задремал поздним вечером у себя в заводском общежитии.
Задремал не по-молодому чутким сном, безмерно устав, в то же время, за долгий, горестно хлопотливый жаркий июльский день.


16.
В тени деревьев, с которых он собрал
свой последний урожай.

А утром пришли новые и неожиданные хлопоты. Вероятно, последние из тех, что задал на этой земле своей родне покойный Пётр Максимович.
Похороны его были намечены на три часа дня, но покойника так разнесло к утру, что знающие люди посоветовали вдове поторопиться.
Посоветовали попрощаться с умершим как можно быстрей. Закрывать гроб крышкой, заколачивать и везти на кладбище, не дожидаясь намеченного срока.
Иначе раздувшееся тело под воздействием июльской жары может начать лопаться. Новый день обещал быть не менее жарким, чем все предыдущие.
«Видно, грешником был большим, покойный… - шептались между собой и крестились почти спокойно умудрённые долгой жизнью, всезнающие старухи. – Такие наказания никогда не бывают случайными…»
На лицо покойника было страшно взглянуть, так оно всё заплыло и раздулось. Закрытые глаза, выдавливаемые из орбит какой-то внутренней силой, были уже, как два куриных яйца.
Надо было поторапливаться, чтобы не произошло чего-нибудь нехорошего.
Когда родные попрощались с покойным и мужчины хотели накрыть гроб крышкой, оказалось, что она не закрывается плотно. Мешали разбухшие руки мертвеца, лежащие на его увеличившемся за ночь животе.
Пришлось руки развязывать и класть их вдоль туловища.
Вскоре приехали на автобусе музыканты духового оркестра. Под тоскливые звуки траурной мелодии гроб с намертво заколоченной крышкой поставили на грузовик.
Провожающие сели в автобус и в легковые машины, и поехали на хуторское кладбище. Там в окружении родных могил отныне должен был покоиться и прах Петра Максимовича.
А потом за длинными столами, поставленными в тени фруктовых деревьев сада, поминали живые усопшего. Многие из них сидели в тени тех самых деревьев, с которых в день своей смерти Пётр Максимович собирал много часов подряд обильный урожай.
Поминали его, как водится, не только обильной трапезой, но и крепкими напитками, - водкой и самогонкой. И говорили лишь вначале о покойном, о смерти и усопших.
Но постепенно и незаметно разговор естественным образом переключался на обсуждение всякого рода житейских проблем. Что делать, живые говорили о жизни, одаривавшей их пока своим преходящим вниманием. Вниманием, о временном характере которого большинство из них старались всерьёз не задумываться.
Одни делали это по беспечности, другие из страха, третьи из какого-то наивного принципа, четвертые ещё по какой-то серьёзной или не очень серьёзной причине…


17.
«Зластуй, дедуска, зластуй!...»

И было следующее чистое солнечное утро. На кладбище к свежей могиле, заваленной венками и цветами, пришли вдова усопшего и две его дочери с семьями.
Новый день обещал быть таким же безоблачным и жарким, как и предыдущие.
      - Ну, здравствуй, Петруша!… - погладила Елизавета Андреевна крашеное железо нового металлического надгробия. – Как тебе тут спалось в первую-то ночь?…
И залилась горькими, обильными слезами.
Плакали дочери, печально молчали мужчины и Дениска, старший сын Сергея и Галины. Младший их сын безмятежно спал у Сергея на руках, изредка почмокивая сквозь сон пустышкой.
А четырёхлетний Виталька, сын Татьяны и Виктора, вдруг затараторил звонким своим голоском одни и те же слова:
     -  Зластуй, дедуска, зластуй! Зластуй, дедуска, зластуй!…
И от звонкого детского голоска сделалось так тоскливо людям, что женщины зарыдали ещё громче и безутешней. Не выдержав, завсхлипывал и Дениска.
Мужчины, сильнее склонив головы, отвернулись с повлажневшими глазами.
А над всеми другими звуками продолжал звенеть чистый, высокий голосок:
      -  Зластуй, дедуска, зластуй!…
Потом звонкий голосок словно сорвался и вместо него раздались громкие детские рыдания. От них вскинулся на руках Сергея и залился испуганным плачем самый маленький тут человечек, Максим, которому было отроду лишь месяц и три дня.
А со стороны хутора сходились к кладбищу на утренние поминки хуторская родня Петра Максимовича и Елизаветы Андреевны. 




ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.

МЛАДШИЙ СЫН
РУСЛАН.


1.
Рождение младшенького.

Вечером второго июня 1983 года «скорая» отвезла Лию из заводского общежития города Новогродовки в роддом соседнего города Селидово.
Четвёртого июня около девяти часов утра, по приезду моём в роддом, дежурная медсестра передала мне целое письмо от дорогой жены, написанное крупным почерком на четырёх тетрадных (в клеточку) страницах.
Приведу его почти полностью, за исключением мелких сокращений:
«Добрый день, мои дорогие Саша и Эдик! Поздравляю вас с новым членом нашей семьи: папу с сынулей, а Эдика с братишкой!
Сынуля родился 3 июня в 20часов 30 минут вечера с весом 4 кг 350 г, рост 58 см (Эдик весил 4 кг 250 г и рост 56 см). Родила быстро и без разрывов. Чувствуем себя хорошо – и я, и сынуля.
Роды принимали: врач, 2 акушерки и санитарочка. Когда я родила все в один голос заявили, что сын похож на девочку и красивый. Черноволосый, смуглый и круглолицый, весь в папу Сашу и тетю Люду (раз на девочку похож).
Я сказала, что у меня дома уже есть один сынок Эдик, тоже похож на девочку. А акушерки смеются: «Ну вот, значит, мы угадали, что тоже будет симпатюля!» Только родился и закричал. Его обмыли и положили на пелёнку. А он «ругается», губы дрожат – замёрз. Акушерку бьёт ножками и писяет. Она его взяла и поставила ножками на меня: «А ну, маму будешь бить?» А он стал ногами крепко и не дерётся.
Акушерка положила его заворачивать в пелёнки, а он опять её бьёт ногами, она смеётся.
Два часа после родов мы лежали с сынулей в родзале, я на столе, а он рядом в кроватке детской.
Я лежу в палате №3. На окне написано №3 со стороны двора. Здесь открывается окно и можно говорить.
Саша, принеси мне салфетки, носовые платочки один пакетик и надо косыночку для кормления. Печенья и сырков не надо, я ещё те не съела. Лучше приноси ряженку, кефир, сок. Булку одну можно. Принеси мне литровую банку отвара шиповника, чтобы у дитя не так дуло животик. Мне много не носите, ешьте сами, мне и этого хватает. Малыша сегодня уже принесут (видимо, на кормление, - А.Б.). Завтра можете приехать к десяти утра или вечером рейсом на 16-30. И я вам покажу нашего богатыря».


2.
Двухлетний охранник и мохнатое чудовище.

Запись из моего дневника: «16.07.1985 года. Вторник. Работа (подземный южный водоотлив селидовской шахты имени Д. С. Коротченко, расположенный на глубине 500 метров, где я тогда работал машинистом подземных установок – примечание за 30.04.2008г.). Надо бы побольше записывать интересные случаи из жизни сыновей.
Вот, к примеру, случай, происшедший где-то ещё в мае. Баба (мать Лии, Мария Петровна – примеч. за 30.04.2008г.) ушла на работу, оставив детей во дворе своего новогродовского дома.
Эдик сказал Руслану, чтоб тот стоял во дворе и никого сюда не пускал. А сам убежал с Вадиком (сын Людмилы, младшей сестры Лии – примеч. за 30.04.2008г.) в лесопосадку.
И вот эта двухлетняя кроха стала в калитке и стоит преданно: и десять, и двадцать, и тридцать минут, стоит час и никуда не уходит. Не плачет, не садится от усталости на землю, - стоит твёрдо и стойко. Сострадательная хозяйка соседнего дома звала его несколько раз к себе во двор, но он ни в какую, твердит одно и то же: «Мне Эдик сказал двор охранять!…» И так простоял преданно в калитке около двух часов, пока Лия не пришла с работы.
Вот уже и характер виден крепенький.
Разумеется, восьмилетнего Эдика и шестилетнего Вадика за подобные воспитательные меры в отношении двухлетнего братишки мы не похвалили.
Ещё с прошлого года заметили мы с Лией, что у меньшего нашего чада есть особый дар быть своего рода «любимцем публики». Уже к годовалому к нему тянулись более старшие дети нашего двора, чего не было заметно в отношении других его сверстников. (Кстати, должен заметить, что дар обаяния и лидерства остался у Руслана и в дальнейшем: в детстве, в юности, во взрослой жизни – примеч. за 30.04.2008г.).
Недавно Лия ездила с Эдиком и Русланом по путёвкам на Азовское море  в пансионат (меня не отпустили с шахты и я смог приехать к ним только на два выходных дня – примеч. за 30.04.2008г.). Там он тоже был известен буквально всему пансионату.
Знаменитостью он стал там буквально с первого дня.
Путёвки на Руслана не было (такие путёвки положено было в те годы почему-то давать детям не младше восьми лет – примеч. за 30.04.2008г.). Поэтому Лия оставила его за углом административного корпуса, а сама пошла с Эдиком оформляться. Знала, что Руслан будет преданно ждать их на том месте, где она его оставила. Дала ему огурец, сосиску и пошла.
Когда Лия вернулась за нашим младшеньким, он там и стоял. Но вокруг толпился народ, а на руках у нашего чада сидело какое-то мохнатое страшилище и обнимало его за шею своей мохнатой лапой, в которой держало сосиску Руслана. В другой лапе у страшилища был его огурец.
Перепуганная мамаша кинулась спасать своё чадо от наглого существа, но оно зашипело на Лию и не захотело расставаться с Русланом. Лишь теперь Лия рассмотрела, что мохнатое страшилище было мартышкой какой-то необычной породы.
Сам Руслан ничуть не испугался. Наоборот, был очень доволен знакомством с такой необычной «киской», как он назвал невиданную им прежде мартышку. Обезьянка шипела агрессивно на Эдика и на других людей, которые пытались прогнать её с рук Руслана. И продолжала обнимать его за шею.
Люди начали звать громко хозяина мартышки. Появился фотограф, который куда-то отлучался и с извинениями снял с Руслана свою шуструю воспитанницу.
Хотел заставить её вернуть Руслану сосиску и огурец, но Лия сказала, что дарит их мартышке, за то, что она такая воспитанная и не причинила её сыну никакого вреда.
Рассказывала Лия, что на пляже двухлетний Руслан любил стоять в позе руки в боки или держа их за спиной. Стоял так подолгу и разглядывал отдыхающих, серьёзный и внимательный. Не смущаясь при этом от шуток окружающих и не реагируя на их смех».
Конец моей дневниковой записи.


3.

Лечение Руслана
в ковельском санатории.

1.

Поезд, санаторий, сосновый бор у реки Турия.


В декабре 1988 года Лия повезла полечить Руслана, тяжело переболевшего ангиной. Ребёнка мучил кашель, боли в горле и в сердце. В профкоме производственного объединения «Селидовуголь», где она в ту пору работала, взяла путёвку в санаторий для матери и ребёнка, расположенный на западной Украине, в городе Ковель Волынской области.
Дальше приведу выдержки из Лииных писем, которые она написала нам во время пребывания с Русланом в санатории:

*****

«Добрый день, наши дорогие: Эдик и Саша! Сообщаем, что живы и здоровы, чего и Вам от всей души желаем.
Итак, в 6 часов утра (6 декабря 1988 года – А.Б.) мы сели на опаздывающий на 3 часа скорый поезд «Каштан» /Кисловодск – Киев/ (сели они на поезд на станции Гродовка, расположенной рядом с посёлком новогродовской шахты №3, где живёт Людмила, младшая сестра Лии). Кассир нам посоветовала проситься в вагон №3 направлением Кисловодск – Ковель, мы так и сделали уже в поезде.
Соседи по купе нам попались хорошие – ленинградцы. Оба медики: он профессор, она – доцент. К тому же она потомственная массажистка. Профессор много рассказал нам интересного. Сказал, что нашей детской врачихе он поставил бы оценку «двойку», за то, что она пугает нас операцией (врач настаивала, что Руслану срочно надо вырезать гланды, иначе, мол, быть беде – А.Б.).
Запомни! Мальчику до 16 лет никаких операций делать нельзя, ибо у него тонкий организм и он легко может сломаться от операции с последствиями на всю жизнь.
Жена профессора делала Руслану массаж и меня обучала. Руслан время от времени просил её делать ему массаж и сильно потел, а кашель отступал.
В 19-00 прибыли в Киев. Наш вагон прицепили к новому составу «Свитязь» /Киев – Ковель/, который отправился в 23 часа. До Ковеля мы ехали сами – красота!
В 11 дня мы приехали в Ковель. А там сели на автобус №3 и приехали в санаторий. Санаторий находится за городом, в сосновом бору на берегу реки Турия (здесь когда-то водились  туры и потому немало географических названий с корнем «тур»). Санаторий носит одноимённое с речкой название.
Волынь поставляет к нам в Донбасс картофель, но в этом году их залило дождями и картофель пропал. Ковель расположен в Полесье – лесостепь. Леся Украинка жила в Ковеле, а её музей в селе, в пяти километрах отсюда, где она родилась.
Санаторию только второй год от рождения. Новый, красивый, современный. Представь себе: три спальных корпуса и школа соединены на уровне второго этажа застеклённой галереей-переходом с тремя другими зданиями – лечебницей, грязелечебницей, столовой. И с ещё одним зданием, в котором находятся библиотека, кинозал и дискотека. Ещё одно двухэтажное здание (регистратура и лечебные души) стоит отдельно. (И Лия нарисовала в письме схему санатория – А.Б.).
Мы живём в корпусе №2 на втором этаже в комнате №223. Живём пока вдвоём. В комнате: четыре кровати, стол, стулья, тумбочки, зеркало и на всю стену шкафы, на полу коврики. Кровати деревянные, спим рядом. В комнатах не жарко: 18-20 градусов. Санаторий рассчитан на 250 человек и забит полностью.
8 декабря мы получили санаторные карты и понеслись с Русланом по кабинетам. Руслану назначили соляную «шахту», лечебную гимнастику, электрофорез, тубус-кварц, кислородный коктейль с ежевикой, полоскание горла травами.
Врач молодая, но очень хорошая. Расспросила меня о болезни Руслана и назначила лечение, чтобы не перегружать организм. Следующий приём у врача 12 декабря. В очереди стоять не приходится, так как каждому назначают своё время.
Мне назначили лечение вен, радикулита и горла.
Вот и бегаем. Встаём в 8 утра. В 9-00 завтрак. А затем процедуры с 9-30 и до 16-00. Обед в 13-00, полдник в 16 часов, ужин в 19-00. Для детей фильмы показывают в 17-00, для взрослых – в 19-30.
Сегодня у нас вечер отдыха – дискотека. Пойдём с Русланом на танцы. В фойе стоит телевизор. Есть душ, комната гигиены, ванная, сушилки – вода горячая круглые сутки.
Ходили к стоматологу. Она одна и лечит, и вставляет зубы. К ней очередь. Только во вторник к ней будет запись на приём. Тут хотя бы успеть полечить зубы, а вставлять уж, не знаю, - очередь.
Каждый день, кроме субботы и воскресенья, кто-то уезжает из санатория, а кто-то приезжает. Нас 7 декабря поступило 10 «семей».
Сегодня мы с Русланом гуляли по лесу. Наблюдали с интересом за почти ручной белочкой: как она бегает по земле, ест, прыгает по веткам.
Руслан насобирал букет сосновых веток, 2 кармана шишек и сделал в квартире сосновый лес. Играет ветками и шишками.
У Руслана тут появились новые друзья: Оля – шестилетняя из Волынской области и Вадик (5 лет) из Бреста.
Оля говорит чисто по-украински: б1лочка гарнесенька, пухнесенька, грудка б1лесенька, сама жовтесенька, так 1 б1гаэ…
Кормят тут вкусно, Руслан кушает хорошо, хотя и долго.
Письмо не успела дописать вчера. Пошли с Русланом к медсестре полоскать горло, затем на ужин. А потом переоделись и пошли на «вечер отдыха». Руслан танцевал все танцы, не пропустил ни одного, молодец! Женщин здесь много, а мужчин мало, но шустрые все.
Пришли в 22-00 к себе в комнату, а здесь записка – явиться к невропатологу завтра. И так всё колесом: едим, лечимся, едим, лечимся, спим, едим, лечимся.
А Руслан, как всегда в своём репертуаре: чудит, клоунничает перед девочками, которые ему интересны. Артист растёт… Саша, напиши, как дела у Эдика? Как подвигается учёба, что у него нового?
Читала здесь расписание для четвёртого класса. Тут всего по два урока в день. Уроков истории, природоведения, музыки и физкультуры здесь нет. В основном, математика и языки. Целуем. До свидания».


2.
Будни санаторные и скверная погода.

«11.12.88г. Добрый день, наши дорогие: Эдик и Саша! С огромным пламенным приветом и массой наилучших пожеланий в Вашей жизни и учёбе. Сообщаем, что живы, здоровы, чего и Вам желаем. Пишем Вам второе письмо. Вчера с Русланом ходили смотреть в кинозал мультики. На взрослые пока не ходили, они начинаются в 19-30.
Руслан кушает очень медленно, но съедает много. У Руслана каждый день в 11-45 лечебная гимнастика. Первый раз он запищал: «Больше не пойду – тяжело, сердце болит!» А на следующий день уже понравилось. Я была на консультации у невропатолога, назначил электрофорез.
Бегаем целый день по лечебнице по этажам, как угорелые, чтобы уложиться по времени на процедуры. А они, в основном, все по 30 минут. После 14-15-00 идём гулять по лесу, смотреть белочку, птичек. Носим белке хлеб, яблоки.
Да, нам подселили земляков в комнату. Надежда с 1954 г. (рождения – А.Б.) с Алёшкой 1983 г. \ июль\. Они из Шахтёрска. Добирались они в Ковель почти трое суток. До Киева ехали почти сутки, день были в Киеве, затем ночь ехали до Львова, гуляли во Львове день и ночь, потом ещё до Ковеля добирались. Приехали сюда с температурой 39,5 градусов, совсем больные и голодные. Проклинали всё на свете. Особенно, кассиршу в Киеве, что послала их до Львова, - такой круг дали зря.
Завтра 12 декабря собираемся с Надей, Алёшкой и Русланом поехать на ж.д.вокзал, заказать на 29 декабря билеты домой и походить по магазинам. Говорят ковельские, что у них ничего нет по магазинам, с питанием плохо, на базаре торгуют поляки.
Руслана «невеста», Ольга, уже чуть ли не прописалась у нас. Шустрая волынянка. Хочет за Руслана замуж выйти и бегает, когда же он на ней жениться будет.
Погода стоит сырая. Утром моросит дождик, снег, а днём солнышко светит. Но когда солнце заходит, в комнате темнота. Светает после 9 утра, а в 16 часов уже темень. А если днём нет солнца, то надо включать свет.
Пишите, как вы, что нового. До свидания. Целуем крепко».


3.
Танец снежинок и музыка «Лаванды».

«14 декабря. Здравствуйте, наши родные: Эдик и Саша! С огромным ковельским приветом и массой наилучших пожеланий в Вашей жизни, учёбе и работе. Сообщаем, что живы и здоровы, чего и Вам желаем.
Ездили на вокзал заказывать билеты. В прицепной вагон №3 не принимают заказы. Говорят, пришла телеграмма давать в него билеты не ближе Ростова.
Заказала билеты с Надеждой на 29 декабря. В пятницу ехать забирать. А куда дадут, ничего не знаем. Переживаем, что Новый год на носу… Хорошо, что ехать будем вместе, это уже легче. Но с пересадкой в Киеве. Надежда весёлая толстуха-хохотуха. Всё к ней мужики пристают познакомиться со мной. А она им шороху даёт.
Вчера ходили на дискотеку (она во вторник, четверг и субботу). У Руслана танцы совсем не пошли с самого начала. Сначала нахмурился, а потом заплакал: «Хочу к папе домой!» И всё.
Заиграла «Лаванда», а мы с Русланом пошли домой. Я иду, а у меня слёзы ручьём льются, тоже домой хочу вместе с Русланом. А нам ещё долго тут. Сегодня только 14 декабря.
Руслан ест медленно и всё спрашивает: ты напишешь папе, что я хорошо ел и тебя слушался?
На вечере увидел у женщин блеск, пристал: мама, купи и себе такие. Сегодня Руслан повёл меня в парикмахерскую, подстричь волосы, а там продаётся косметика. Он как увидел блеск, даже подпрыгнул. Я купила блеск, перламутровую помаду.
Руслан сильно уже соскучился, сильно за папой и Эдиком плачет. Плохо одним отдыхать, всей семьёй лучше, люкс. Но лечение есть лечение. Руслан после «шахты» отхаркивает хорошо и ему легче. Щёки порозовели, посвежел, дышит легче. По галерее бегает, как олень.
Сегодня у нас идёт снегопад. Но какой интересный! Снежинки кружатся, танцуют, то вверх, то вниз, то в сторону. Я ещё в жизни такого танца снежинок не видела. Красота сказочная!
У нас перед окном ель, а на ней дупло белочки. Белочка перед окном всё суетится, возится, прыгает, бегает по земле, катается на ветвях ели. Наблюдать за ней – одно удовольствие…
Руслан тут с Алёшкой играют, бегают. Читаем им книжки из библиотеки. Книги интересные и почему-то все на русском языке.
Здесь в корпусе есть кошка и пять котят, мы носим им из столовой всё, что остаётся у нас.
Вот так и живём: процедуры, столовая, прогулки в лес, чтение книжек, сон.
Как Эдик, не болеет ли? Как у него дела с учёбой, с музыкой? Пишите обо всём, нам всё интересно. До свидания. Целуем крепко. Лия, Руслан».


4.
Дефициты, хищницы, курочки и дурочки.

«Здравствуйте, наши дорогие и любимые: Эдик и Саша! С зимним ковельским приветом и массой наилучших пожеланий в Вашей жизни, учёбе и работе.
Сегодня 15 декабря 1988 г. Сейчас 12 ч. 30 мин. Мы с Русланом сделали утренние процедуры и осталось 30 минут до обеда. Руслан ещё на процедурах сидел и сочинял письмо и стихи о зиме, о белочке, о 5-х котятах. И всё просил написать, какие здесь высокие, разлапистые ели, усыпанные снегом, а главное, что Руслан подчеркнул: настоящие, а не срубленные, - это так красиво!!!
Сегодня медленно кружатся снежинки, как сонные, и все на солнце серебрятся. Красота!
Вчера, 14 декабря, мы с Русланом в 16 часов пошли гулять и принесли письмо к почтовому ящику. А тут подъехала машина и Руслан увидел, как забирают почту. Он остался очень доволен, что письмо поехало к папе и Эдику, и всю прогулку мечтал, как вы обрадуетесь, получив письмо.
Я всё бегаю по процедурам, не пропуская ни одной. А Надежда (соседка) уже два раза ездила с сыном в город. Делилась впечатлениями. С питанием плохо, колбаса вареная от 5 до 10 рублей, масла сливочного нет, даже конфет никаких нет. С тряпками тоже плохо. Обоев, пеноплена тоже нет. Одни поляки на базаре торгуют. Здесь до нового года открыта граница с Польшей.
У нас тут есть местные ковельские и им не нравятся набеги поляков, которые вывозят отсюда кипятильники, утюги, золото.
Руслан говорит: мама, напиши, что я тебя слушаюсь, не мотаю тебе нервы, а лечу их. А я папе расскажу, что ты тоже хорошо себя вела, с дядьками не разговаривала.
Сегодня у нас дискотека, завтра мультики, а вчера в 17-00 мы смотрели “Звёздочку”. А мужики наглые, - папаши-“одиночки”, приехавшие с детьми. Глазами поедают, нет ни прохода, ни покоя от них. Бессовестные, до ужаса. Но у меня напарница молодец, прёт их вплоть до матов. Но если бы только отдыхающие, а то и медперсонал, - так и рыщут. Но я их всех игнорирую!
Я представляю, что творится на курортах, если здесь, с детьми, и что творят. Детей бросают в комнатах одних. А есть дамы и вовсе отвезли к матерям детей и гуляют. На танцах жуть и срам, - сами под мужиков ложатся. Бабы старые сидят и крестятся. Срам какой!
Да насмотрелась уже всего вдоволь, лучше всего ездить всей семьёй! Надежда говорит, что женщин делят на курортах по таким категориям: 1. Львицы – дамы с мужьями. 2. Тигрицы – ловят чужих мужей. 3. Курочки – сидят вяжут. 4. Дурочки – наберутся процедур и бегают по кабинетам. В общем, мы 4. Дурочки.
До свидания. Целуем вас крепко и горячо. Руслан и мама. До скорой встречи. 15.12.88г.”


5.
Домой охота - нет сил!

“Здравствуйте, наши любимые и дорогие: Эдик и Саша! Со снежным ковельским приветом и массой наилучших пожеланий в Вашей жизни и учёбе.
Сообщаем, что мы живы, здоровы, чего и Вам желаем.
Сразу же сообщаю, что вчера 16.12 утром ездили за билетом. До Киева билеты брать не стала, попросила в прицепной вагон до Ростова, но билетов с 25.12 по 5.01 уже нет и в помине. Пришлось брать (с мольбой и слезами) на 27 декабря.
Отправление 27 декабря в 10 час. 44 мин., а в Красноармейск прибывает в 12 час. 20, а может и в 12 часов. Точно известно лишь прибытие поезда в Ясиноватую: 28 декабря в 13 час. 23 мин.
Так что папа Саша встречай нас в Красноармейске 28 декабря, начиная с 12 часов. Ковельский вагон №19. Думаю, что поезд опять будет Киев – Кисловодск, №25. Точнее можно узнать в справочной.
Жалко дней, что не долечимся, но, с другой стороны, домой охота – нет сил! Руслан каждый день считает, сколько ещё осталось дней до нашего отъезда домой.
У Руслана после лечения в шахте началось обострение, кашляет сильно. Но врач говорит, что так и должно быть. Утверждает, что домой без кашля поедем.
Вчера бегала в Ковеле по магазинам и была поражена. Конечно, и у нас не такое уж изобилие в магазинах, но тут намного хуже. Ни сыра, ни масла, ни конфет нормальных, ни печенья. Колбаса дорогая, полусушеная, что об неё только зубы оставшиеся сломать!…
В промтоварах тоже почти пустые прилавки. У нас в Селидово в универсаме всего раза в три больше.
Единственное место, где изобилие товара – это книжный магазин. Почти все книги на русском языке. Море классиков, отличных детских книг. Есть даже энциклопедические справочники юного техника. В Селидово бы эти книги! Остались бы за час одни пустые прилавки! А вот украинских книг здесь почти нет. У нас же они годами пылятся на прилавках.
После получения этого письма, нам писем не пишите, мы не успеем уже их получить. А вообще от вас писем ещё не получали…
Сегодня 17 декабря 1988 г. До скорой встречи дома. Мы вам ещё будем писать письма. До свидания. Целуем крепко. Лия и Руслан”.


6.
Ёлку купИте, а наряжать будем вместе!

“19.12.88г. Добрый день: Саша и Эдик! С зимним предновогодним приветом к Вам.
Уже считаем дни и часы, когда домой приедем.
Руслан ещё кашляет, лечу его каждый день. Опять две ночи не спали с ним из-за обострившегося кашля, но сейчас уже легче. Водила его к ЛОР врачу, горло ужасное, маленький просвет между миндалинами. ЛОР объяснял мне все последствия ангины: сердце, бронхи, астма. Давал нам советы почти целый час.
Саша, наши землячки будут с нами ехать до Красноармейска. Говорят, что из Киева, вроде бы, будет тащить ковельский вагон поезд Киев – Адлер.
Саша, ёлку купите, а мы с Русланом приедем и будем все вместе украшать её. Какое счастье быть всем вместе дома и чтобы все были здоровы! Руслану “шахта” дала обострение, кашляет. А детский врач сказала, что это хорошо – пусть откашливает.
Руслан по три раза на день считает, сколько дней осталось до нашего отъезда домой. Так что писем не пишите, а ждите нас домой, пока письмо приедет сюда, так мы сами домой явимся. И расцелуем Вас наяву, а не в письме. А уже так соскучились, что дом по ночам снится и вы, в первую очередь! Как дома хорошо! Целуем крепко и жмём ваши лапки».


7.В уютной домашней обстановке...

Больше Лия с Русланом писем нам не писали, решили, что быстрее сами приедут, чем те письма дойдут к нам.
А наших писем они до самого отъезда так и не получили. Хотя мы им написали два письма. Первое – 14 декабря, после получения первой весточки из Ковеля, а второе 18-19 декабря, после получения двух следующих писем наших курортников.
Наши письма возвратились домой в конце первой декады января с припиской, что адресат выбыл…
Так что мы читали эти письма теперь уже все вместе, в столь любимой Лией, да и всеми нами, уютной домашней обстановке нашего семейного очага.
Читали с комментариями и разного рода подробностями, которых в письме не опишешь.
Читали вечерами в зале, возле новогодней ёлки, которую с удовольствием наряжали всем семейством. И которая стояла у нас подолгу, - иной раз и до начала февраля... 


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

А ГОДЫ ЛЕТЯТ…


1.
И не мог удержаться от слёз…

Через год и полмесяца после возвращения Лии и Руслана из Ковеля в первой половине января 1990 года наш младший сын попал в Селидовскую детскую больницу с тяжёлой формой заболевания печени: с вирусным гепатитом или болезнью Боткина, желтухой.
Было ему в ту пору шесть с половиной лет. Для нас и для него самого это его лежание в больнице было тяжким испытанием.
Болезнь протекала в весьма тяжёлой форме. Руслану подолгу приходилось лежать под капельницей, принимать немало лекарств и уколов. Кроме того постоянно брали кровь из вены и из пальца на анализы.
Во время болезни проявились многие скрытые до того положительные черты характера и личности нашего младшего сына: терпение и стойкость в трудных ситуациях, глубокая любовь к близким, искреннее чувство благодарности всем, кто заботится о нём, помогает ему в минуты нелёгких испытаний или в болезни, и другие качества.
Короткая выдержка из моего дневника:
«16.01.90г. Вт-к. 4-46 час. …В субботу (то есть, 13.01 – примеч. за 06.05.2008г.) заболел Руслан – болезнь Боткина. Мужественно переносит лечение: капельницу, анализы крови из вены и пальца, уколы. Новые грани в его характере открыли для себя. 15-летняя Татьяна Довгоброд (дочь Лииной коллеги, лежала в одной палате с Русланом, заботилась о нём, помогала – примеч. за 06.05.2008г.) пишет в записке, что Руслан очень терпелив и молчалив. Плачет только когда мы приходим проведать его. Но вчера, молодец, хорошо держался. Испытание для ребёнка!
Вчера Лия пришла в больницу к 12-00, а он ещё под капельницей лежал. Так медсестра выбегала раз пять, чтобы Лия не уходила: сын очень просит, чтобы мама не уходила и дождалась, пока закончится у него эта лечебная процедура.
Представил всё это наглядно и не мог удержаться от слёз.
Хорошая у нас с Лией семья, хорошие дети! Будем надеяться, что и судьба будет к нам добра».
В ту пору я ещё только прозревал на пути к истинной вере, потому и говорил в тот раз о судьбе нашей без упоминания безмерно любящих нас Небесных Отца и Матушки.
Через три недели мы отпросили Руслана из больницы домой и продолжали лечение дома, по рекомендациям чуткого и прекрасного детского врача Любови Стратоновны Радченко.
Из детсадика мы его забрали и он сидел дома сам: игрался, рисовал. В обеденный перерыв забегали мы с Лией – или оба, или хотя бы кто-то один. Потом приходил из школы Эдик.
Вечером уже собиралась в полном сборе вся наша семья. Вместе ужинали, занимались повседневными делами, общались, играли, помогали Эдику с уроками, смотрели любимую нашу всесоюзную программу «Время». «Телеманами» мы с Лией никогда не были, сыновья тоже. Иной раз, если не было срочных дел, могли посмотреть хороший концерт или футбол, а также мультики. 


2.
Долгий путь сквозь тернии трудов и неудач.

Просыпался я утром в ту пору очень рано: в полчетвёртого, в четыре часа утра. Делал несколько упражнений из йоги или китайской гимнастики ушу, обмывался до пояса холодной водой и садился писать.
Работал я в ту пору корреспондентом селидовской городской газеты под типичным для той эпохи названием – «Зоря комун1зму». Газета выходила на украинском языке. И хоть регион у нас русскоязычный, тираж у неё был немаленький – около одиннадцати тысяч экземпляров. А будь газета на русском языке могла бы иметь прибавку ещё на столько же.
Если была срочная работа над газетными материалами то приходилось утреннее заветное время отдавать этой подённой работе. А когда такой срочности не было, я работал над своими прозаическими вещами. Посылал рукописи в различные издательства, в литературно-художественные журналы, на всяческие конкурсы.
Писал я медленно и трудно, зато быстро увлекался новыми идеями. В том числе и разного рода фантастическими сюжетами, которые приходили ко мне намного легче, чем писались. Многие сюжеты так и остались неоконченными.
Но сейчас я понимаю, что должен был пройти через все эти неудачи и, на первый взгляд, совсем бесполезные труды.
Расскажу вкратце об основных этапах в моей трудовой деятельности после окончания мной Литинститута в ноябре 1984 года.


3.
Завершение 20-летних скитаний.

В конце декабря 1984 года я перешёл переводом из пожарной на работу в упомянутую селидовскую городскую газету. Там было временно свободно место корреспондента в отделе писем: работница редакции находилась в декретном отпуске.
И я решил попробовать себя в газетной работе. Но сумел продержаться лишь два месяца. Редактором в ту пору была Нина Семёновна Попова. Хороший человек и опытный газетчик. Но, к сожалению, мы с ней не сработались.
Она требовала от меня лишь рутинной газетной работы, не стремясь использовать мои литературные способности. К тому же слишком жёстко прочёсывала редакторской цензурой все написанные мной материалы. Мне вскоре всё это стало неинтересно и я попросил отпустить меня без двухмесячной отработки.
С трудом пройдя медкомиссию (как и в 1980 году для работы в пожарной), я с начала марта 1985 года пошёл работать на подземный водоотлив селидовской шахты им. Д.С. Коротченко.
Вначале окончил теоретические курсы шахтного учебного комбината. Потом проходил производственную практику с наставником. И в июне пошёл самостоятельно работать посменно на южном водоотливе шахты.
Более года проработал я этой шахте, но вынужден был уйти по состоянию здоровья. В первую очередь из-за больной ноги.
Ещё два года после этого я ездил на вертушке селидовского завода железобетонных изделий. В течение полумесяца сопровождал железнодорожные вагоны или платформы с песком и щебенкой. Полмесяца работал, полмесяца находился дома.
Но тут, в конце концов, восстала Лия. И в июле 1988 года отсюда я тоже ушёл.
На этом двадцать лет моих рабочих скитаний закончились. После этого я ровно год проработал в доме пионеров. Руководил занятиями духовым кружком (навыки игры в духовом оркестре интерната остались, оказывается, на всю дальнейшую жизнь). А также двумя кружками юных корреспондентов. Одним в новогродовском доме пионеров, другим в селидовском.
Через юнкоров начал потихоньку сотрудничать с селидовской городской газетой. Здесь к тому времени был уже другой редактор, - Юрий Анатольевич Смоленский. В 70-е годы он работал тут заместителем редактора, а потом уехал в Магаданскую область и на протяжении десятка лет трудился в суровом колымском краю в одной из районных газет также на должности заместителя редактора.
Нина Семёновна Попова собиралась уходить на пенсию и хотела передать газету в руки опытного человека. Таковым она считала Юрия Анатольевича, которого знала много лет по совместной работе в селидовской городской газете. Он принял её предложение.
Вернулся Юрий Анатольевич в  Селидово в феврале 1988 года. Какое-то время поработал заместителем редактора, а потом был назначен редактором.
С Юрием Анатольевичем Смоленским у нас быстро наладилось творческое сотрудничество. Кроме того, что новый редактор был опытным журналистом, он ещё был и поэтом.


4.
Работа в газете и уход в духовное целительство.

Юрий Анатольевич Смоленский предложил опубликовать в редактируемой им газете какую-нибудь мою большую творческую работу.
Я показал ему одну из своих последних повестей.
И вот с марта 1989 года в городской нашей газете на протяжении почти полугода три раза в неделю публиковалась моя большая повесть «Здесь, вдали от войны».
Затем, по предложению Юрия Анатольевича я написал для городской газеты материал о жизни немецких колонистов в Селидово и близлежащих селах.
Через некоторое время сделал по совету редактора большой очерк о знаменитом нашем земляке, великом композиторе двадцатого века – Сергее Сергеевиче Прокофьеве.
Дальше пошли другие значительные материалы. Среди них «Последний таран» о подвиге нашего земляка Колесникова Александра Леонтьевича, совершившего последний воздушный таран Великой Отечественной войны.
А также очерк «Исторический клуб». Большая часть его приведена  в этой книге в главе, посвящённой деду Кузьме.
Эти и другие материалы были написаны в течении двух летних месяцев 1989 года. Многие из этих материалов я отсылал в областные газеты и они были там опубликованы.
А в начале сентября 1989 года я перешёл на штатную работу в редакцию городской селидовской газеты «Зоря комун1зму». Вначале работал корреспондентом, через год был назначен заведующим отделом социальных вопросов.
Но в феврале 1991 года во время очередного своего отпуска я окончил в Киеве курсы экстрасенсов и вскоре после возвращения домой начал заниматься целительской практикой. Целительством я занимался и до этого в течении последних двух лет.
А в середине апреля я ушёл из редакции и полностью занялся на профессиональном уровне духовным целительством.
Жена вскоре подключилась ко мне. У неё проявились большие способности к духовному целительству и, особенно, к ясновидению.
Следующие полтора десятилетия, до тяжёлой болезни жены, мы с ней занимались целительством на профессиональном уровне.
Кроме того, я начал писать в эти годы и издавать книги на темы духовного целительства, которые выходили в издательствах Украины и России. 
Более подробно рассказать об этом я планирую в следующей книге этого цикла. Рабочее название книги – «Эра целительства».
Впрочем, некоторая информация на эту тему есть также и в следующих главах этой книги.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

НАШИ КНИГИ И ГАЗЕТА.

1.
О любящих и жертвенных женщинах.

Сергей Маковецкий, известный актёр театра и кино, в одном из своих интервью (газета «Труд» за 7 сентября 2007 года) сделал интересное замечание по поводу взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Он говорит, что есть определённая категория женщин, которые любят приносить себя в жертву мужчине. Особенно мужчине, успешному по жизни. 
Этот тип женщин готов полностью отдаваться своему избраннику, бросаться с головой в любовный омут, они готовы буквально раствориться в мужчине. Подобное своё самопожертвование этот тип женщин возводит в ранг особой миссии.
В то же время, утверждает Сергей Маковецкий, мужчине не свойственно жертвовать собой ради женщины. Этим, убеждён Маковецкий, мы принципиально отличаемся от наших прекрасных подруг и верных спутниц жизни.
Мужчине, говорит знаменитый актёр, необходимо любимое дело, успех, самоотдача. И в этом своём деле он должен быть абсолютным эгоистом. И, более того, вообще не должен подпускать любимую женщину к делу своей жизни. Именно поэтому мужчина не имеет права растворяться в любви, иначе он просто потеряет себя. И, как бы это ни звучало странно, именно в этом эгоизме, утверждает актёр, состоит спасение истинных мужчин.
Парадокс, заключается в том, что если мужчина растворится в любви, он не только потеряет себя, как личность, но и потеряет любимую женщину. Потеряет потому, что перестанет быть для неё интересным.
Должен заметить, что Сергей Маковецкий, на мой взгляд, весьма глубоко и своеобразно сформулировал тайну взаимоотношений любящей женщины и мужчины творческой профессии: писателя, художника, актёра и т.д.
Хотя, насчёт отсутствия самопожертвования у мужчины в отношении любимой женщины можно с Маковецким поспорить. Есть ведь разные типы мужчин даже и в среде творческих личностей.
В то же время должен отметить, что наши взаимоотношения с Лией, как мне теперь кажется, складывались (особенно, в первое время) очень близко к теории Маковецкого. Особенно, это касается Лииного отношения ко мне и к моим литературным занятиям.
Об этом говорят и её дневниковые записи (в том числе о жёнах декабристов за 14 декабря 1975 года), а также письма, которые я уже приводил в этой книге.
Кстати, на глубинном и чисто интуитивном уровне Лия осознавала эту таинственную грань наших взаимоотношений намного глубже и яснее меня.
Но с годами в этой, почти классической схеме, наметились свои, весьма существенные различия. Причины их, на мой взгляд, были в следующем.


2.
Освобождение из многолетнего плена опасных иллюзий.

Должен признать, что моё стремление к писательству, подготовка в Литинститут, учёба и долгие годы занятия писательством, - всё это часто как бы стояло между  нами (то есть, между мной и Лией), стремясь вбить в наши отношения некий таинственный, но однозначно коварный клин, отдалить нас и разъединить.
Виноват в этом был однозначно я сам, поддавшись опасной магии своих литературных иллюзий.
Продолжалась вся эта канитель до так называемой эры целительства и нашего с Лией прихода к истинной вере.
Начало этой эры для себя я веду с мая 1989 года, когда у меня вдруг открылись явные способности к целительству. Произошло это во время моего участие в работе 9-го Всесоюзного совещания молодых писателей, которое проходило в это время в Москве.
А с апреля 1991 года это уже была повседневная целительская работа на серьёзном профессиональном уровне. Ради неё я оставил свою работу заведующего отделом социальных вопросов селидовской городской газеты «Наша зоря».
Лиечка видела и понимала интуитивно, а может и осознанно, суть моих литературных иллюзий и заблуждений намного лучше и глубже меня. Но не восставала, а старалась, по возможности, смиренно и терпеливо нести этот свой нелёгкий крест.
Я же, к сожалению, был ослеплён своими иллюзиями, иссушающими моё сердце и отравляющими мою душу мучительной жаждой и стремлением писать и издавать свои книги. Живя в мире этих коварных иллюзий я даже не догадывался, что тот многолетний этап моих писательских занятий будет творчески бесплоден.
Отречься от этих бесплодных занятий ради более глубокого и разностороннего общения с любимой женой и любимыми детьми мешало мне в решающей степени не отсутствие к близким искренней любви, а одна наивная иллюзия.
Иллюзия эта заключалась в наивной уверенности, что я смогу обеспечить любимую семью на более высоком материальном уровне своим писательским трудом. Разумеется, когда начнут издавать мои книги. Ведь в Советском Союзе труд профессионального писателя, издающего свои книги, оплачивался очень хорошо.
Но всего этого не произошло. И потому до самой эры целительства мне пришлось скитаться по разным работам, заниматься разными посильными профессиями (из-за хромой и слабой правой ноги, после перенесённого в раннем детстве полиомиелита), чтобы внести в семейный бюджет свою материальную долю…
В апреле 1991 года я ушёл из редакции селидовской городской газеты и занялся духовным целительством. Этим новым переменам в судьбе моей, а значит и всей нашей семьи, Лия Кирилловна радовалась, как всегда, искренне и от чистого сердца.
И чем глубже я погружался в мир духовного целительства, в мир физических, духовных и душевных людских проблем (нередко таинственных и мистических), тем больше укреплялось и возрастало во мне желание написать книгу на подобные темы, столь важные для духовного исцеления многих людей.


3.
Трудный путь к первой книге.

Помимо накапливающихся материалов об исцелениях людей на наших сеансах от разных болезней, люди рассказывали мне и жене разные истории из своей жизни. Нередко, эти истории были столь удивительны, таинственны и мистичны, что не писать о них было просто невозможно.
 Но с другой стороны, попытка перенести на бумагу эти удивительные истории оказалась делом на удивление непростым. В первое время многочисленные мои попытки ни к чему не приводили. И в течение долгих трёх лет я так и не смог записать на бумагу ни единой из удивительных историй, которые рассказали мне за это время люди.
Точнее, некоторые из них я смог записать чисто конспективно в своём дневнике. Но выписать хотя бы одну такую историю в связный рассказ или очерк, который можно было бы опубликовать в той же селидовской городской газете, у меня не получалось.
А потом как-то потихоньку и незаметно дело сдвинулось с мёртвой точки. Медленно, шаг за шагом я смог время от времени связно прописывать, преодолевая некое таинственное внутреннее сопротивление, то одну, то другую из удивительных историй, рассказанных мне, а чаще Лии кем-то из наших пациентов. До той поры я лишь устно рассказывал их иной раз некоторым, пришедшим к нам на сеанс людям.
Но истории эти, повторяю, были нередко настолько удивительны и мистичны, что родная моя селидовская городская газета в первой половине 90-х годов не проявила к ним интереса. Не проявили к ним интереса и ещё пара других газет, которым я предложил отдельные материалы для публикации.
И тогда я решил, что надо писать и издавать книгу. Правда, где и как её издавать, я не знал.


4.
Издательство само нашло нас.

Написав в течение года или полутора лет около двухсот машинописных страниц, я уехал (в начале декабря 1995 года) поработать в Грецию, веря, что этот решительный шаг поможет мне выйти на некий иной уровень, - жизненный и творческий.
А перед отъездом отослал полсотни страниц в газету «Дети Вселенной», приложение к областному еженедельнику «Донецкие новости». Редактором «Детей Вселенной» в ту пору был создатель этой газеты, знаменитый на Украине журналист Александр Анатольевич Клименко.
После возвращения из Греции (10-го или 12-го марта 1996 года), я решил написать цикл очерков о своей поездке в эту страну и о своей работе в ней гастарбайтером. И хотел предложить их для публикации в «Известиях». Почему, к примеру, не в «Труде» или в «Комсомольской правде»?
 Просто мне в ту пору «Известия» казались более подходящей для публикаций на подобные темы.
Но здесь я в очередной раз ошибся…
Впрочем, результат с «Известиями» стал известен в начале июня 1996 года. А перед этим 19 апреля я предложил «Детям Вселенной» ещё несколько своих материалов теперь уже из главы «Мир чудес Божиих». Предложил их почему-то под псевдонимом Александр Кубанский. Они были опубликованы в двух майских номерах «Детей Вселенной» за 1996 год.
А 21 мая мне неожиданно позвонил художественный редактор донецкого издательства «Сталкер» Владимир Силка и сказал, что в издательстве заинтересовались моими материалами, которые были в редакции газеты «Дети Вселенной». Спросил, есть ли у меня ещё что-нибудь написанное на темы духовного целительства. Когда узнал, что у меня написано более двухсот страниц, предложил встретиться и передать ему эти материалы. Если они заинтересуют издательство, они могли бы издать мою книгу.
Через пару дней я уезжал по делам на неделю в Москву. В день моего отъезда мы встретились с Владимиром в Донецке и я отдал ему папку с моими машинописными материалами. Договорились созвониться после моего приезда.
С «Известиями», как я уже говорил, у меня сотрудничества не получилось. Зато получилось сотрудничество со «Сталкером». После моего возвращения из Москвы мы встретились с работниками «Сталкера» у меня дома, подписали договор об издании моей книги и договорились о самой энергичной подготовке её к изданию. Условное название рукописи - «Сквозь тернии искушений». Но нужно было дописать ещё страниц сто пятьдесят или чуть больше, ибо  написанного мною на тот момент было маловато для полноценной книги.
И вот началась усиленная работа по написанию и подготовке рукописи к изданию. Дорогая моя Лия Кирилловна принимала в этой работе самое горячее участие.   
Вечерами, после окончания приёма людей, она рассказывала мне наиболее интересные житейские случаи, которые в этот день услышала от людей. 
Многие из этих историй я записывал по горячим, как говорится, следам. Часть из них так и осталась в моих черновиках. Но немалое их число вошли в книги, а также в девять номеров издаваемой мной в 2003 году ежемесячной всеукраинской газеты «Провинциальный вестник».
И, конечно же, первая наша с Лией книга «Исцеление духа – сквозь тернии искушений» насыщена многими поучительными и удивительными историями, которые рассказывали на сеансах нам в течение многих лет десятки и сотни людей. 


5.
Человек прозревал и учился жить по-новому.

Такие удивительные  и поучительные истории из своей жизни люди рассказывали нам с женой почти каждый день.
В большей степени исповедывались Лии Кирилловне, с которой у большинства пациентов возникали на сеансе ясновидения чувства искренней доверительности, откровенности, исповедальности.
Ибо чуткая и сострадательная Лия Кирилловна воспринимала проблемы, беды и страдания пациентов с открытым, сострадательным, чутким и любящим сердцем. Люди это чувствовали и очень ценили.
Ведь в наше время не так легко найти человека, которому можно не просто излить откровенно о том, что накопилось в нашей душе, но и получить исцеление от душевных и физических страданий. А также, что не менее важно, получить конкретную духовную помощь в виде советов, молитв, рекомендаций. В повседневной жизни всё это потом помогало людям, как защита и укрепление для себя и своих близких в разного рода трудных ситуациях, искушениях, бедах и всякого рода напастях.
Мы ведь и книги свои писали и издавали для того, чтобы донести до людей столь важный для них духовный опыт, содержащийся в тех или иных описанных нами поучительных историях. А также давали людям своего рода азы системы повседневного духовного общения с миром Божьим и миром, окружающим человека.
Объясняли человеку смысл его прихода в мир земной. И многие люди уже на первом-втором сеансе духовно прозревали.  И затурканный повседневной суетой, чуткий и впечатлительный человек нередко испытывал целительный шок. Он словно выходил из некоего сонного гипноза и впервые по-настоящему вдруг открывал в своём сердце искреннюю и горячую любовь к своим прекрасным Отченьке и Матушке, безмерно любящим Своё заблудившееся земное чадо.
Чадо, которое в суете и борьбе за хлеб насущный (к тому же за хлеб с маслом и колбасой), напрочь забыло о Небесных своих, безмерно добрых Родителях.
И вот у нас на сеансах прозревший человек впервые учился доверять Им свою жизнь, судьбу, близких и врагов. Учился доверять Им решение всех своих повседневных дел и проблем. Здесь, на наших сеансах, он радостно осознавал, что у него есть Небесные защитники, к Кому он всегда может обратиться в трудную минуту за помощью для себя и своих близких. И здесь человек осознавал, Кого ему нужно благодарить за избавление от тех или иных проблем, бед и напастей.
Начинал яснее понимать человек и то, что все наши беды и проблемы сами по себе не приходят и сами собой, конечно, не уходят и случайно не решаются.
А значит, человек осознавал, что нужно ответственнее относиться к своему поведению в повседневной жизни. Ибо от этого зависит не только его личная судьба, но и судьба его близких.
На большее, чем эти прозрения чутких наших пациентов мы тогда и не претендовали…


6.
Выход первой, заветной книги.

В конце июля того самого 1996 года я сдал написанные по-горячему последние главы рукописи прекрасному редактору Тамаре Михайловне Мороз, которая приезжала за ними прямо ко мне домой в Селидово.
Дней через десять, уже в начале августа вычитал привезённый мне макет будущей книги.
9 октября того же года мне сообщили о том, что книга отпечатана в одной из луганских типографий.
Гонорары за издание книги были тогда, как, впрочем и сейчас, - мизерными. На свои деньги мы закупили в издательстве оптом несколько сотен экземпляров своей долгожданной первой книги «Исцеление духа – сквозь тернии искушений».
Вечером 28 октября 1996 года нам привезли их домой и мы таскали втроём (я, Лия Кирилловна и тринадцатилетний сын Руслан, - старший сын Эдуард был в то время на учёбе в техническом университете) тяжёлые пачки долгожданных наших книг к себе на пятый этаж. 
Потом подключились к нам трое помощников-соседей: шахтёр Александр Пономаренко, бухгалтер с машзавода Тамара Артёмовна и ровесник Руслана Андрей Рыбалкин.
Со своей слабой и хромой правой ногой я мог дотаскивать две пачки книг только до третьего этажа, а потом потихоньку шкандыбал вниз за следующей порцией. А с третьего этажа Лия Кирилловна или Артёмовна несли их в нашу квартиру.
Когда все книги перетащили к нам домой, я подписал и подарил первые три экземпляра нашей первой заветной книги добровольным нашим помощникам: шахтёру, бухгалтерше и школьнику.
Остальные книги из этой партии расходились потихоньку в течение нескольких лет. Кому-то мы их дарили, кто-то покупал их во время сеансов. И когда уже закончились наши оптовые запасы, люди ещё долго звонили и интересовались: не осталось ли у нас экземпляра-другого книги «Исцеление духа – сквозь тернии искушений».


7.
Сколь великие резервы прокисают часто в нас!

За эти несколько лет, пока потихоньку реализовывались у нас запасы первой книги, произошло, разумеется, немало разных событий в нашей жизни, в том числе, и в деле издания других наших книг.
Расскажу немного об этом.
 Уже с начала сентября я энергично навалился на работу над рукописью второй книгой.
Днём работа с пациентами и прочие повседневные дела не оставляли возможности сосредоточенно работать над новой рукописью.
 Оставалась ночь.
Просыпался я в полвторого ночи, а то и в полночь. Громадными сверхусилиями заставлял себя сползти с кровати. Омывался до пояса холодной водой. Особенно голову важно было хорошо омыть холодной водой. Иначе она просто отказывалась работать.
Просил в молитве укрепления и помощи в работе у Небесной Мамочки, столь доброй и безмерно любящей всех своих детей. Но особенно, детей верных. 
И получал, обычно, такое укрепление.
Хотя тут было много разного рода таинственных факторов, влияющих на степень такого укрепления. Обычно, решающее значение имело то, с какой степенью духовной отдачи был прожит день накануне. Особенно ценились и духовно поощрялись наши чуткость и доброта, неравнодушие и жертвенность в отношении близких и всех окружающих.
До шести утра старался написать три страницы плотного, убористого текста на листе формата А-4.
Обычно это получалось. Иной раз и больше выходило.
Затем на час-полтора задрёмывал.
А с восьми утра уже начинался обычный рабочий день, который длился до восьми-девяти часов вечера.
В течение дня находил время, чтобы перепечатать на машинке (компьютер у меня появился в 1998 году) и отредактировать написанный ночью текст.
В столь напряжённой повседневной работе открыл для себя, как много скрытых резервов таится в нас.
Насколько больше мы способны сделать, чем делаем в обычных, повседневных условиях житейской суеты.
К сожалению, нередко эти резервы так и остаются в человеке нераскрытыми и неиспользованными.    
Менее, чем за три месяца рукопись второй книги была написана. Я отвёз её в издательство «Сталкер».
Но…


8.
О книгах, отравляющих людские души.

Издание второй книги стало затягиваться.
Одному из руководителей издательства не понравилось, что первая моя книга расходится не такими быстрыми темпами, как некоторые книги других авторов магического и знахарского направления.
Что ж, подобная тенденция большей популярности книг по магии и знахарству над книгами по истинно духовному целительству, к сожалению, - тенденция общемировая. И она не случайна, ибо показывает уровень духовного состояния наших современников на данном этапе развития нынешней цивилизации.
И не зря, конечно, книги о юном маге и колдуне Гарри Потере имеют такую громадную популярность. Как ни печально это констатировать, но приходится с прискорбием признать, что современное человечество духовно всё больше деградирует. В последние полтора-два десятилетия это признают всё большее число серьёзных экспертов и аналитиков, озабоченных будущим человеческой цивилизации.
Печально, конечно, что книжный рынок захлёстывают потоки развлекательной литературы, - детективы, любовные романы, магия и прочий далеко не безвредный, а то и откровенно ядовитый духовный мусор.
По сути, такие книги отравляют людские души и способствуют вырождению современного человечества.
Впрочем, по-прежнему есть немало ответственных авторов, кому не безразлична судьба окружающих их людей. Эти авторы пытаются своим творчеством, как могут, помочь многим заблудшим и страдающим душам. Пытаются изменить к лучшему нынешнюю весьма печальную ситуацию духовного вырождения человечества.
Писанием и изданием наших книг мы тоже старались помочь людям в их прозрении и исцелении, прежде всего духовном.


9.
Издание наших книг на суровом Севере.

Следующие наши книги (десять книг небольшого формата), изданные в России в 1997-1998 годах мы так до сей поры пока и не увидели. Хотя получили за их выход скромный гонорар.
Чтоб быть конкретнее, уточню: эти строки пишутся пятого сентября 2007 года. 
Расскажу подробнее об этой истории.
Летом 1997 года наш меньший четырнадцатилетний в ту пору сын Руслан встретил на селидовском городском рынке Валентину Ивановну (фамилию не помню), которая была у нас на сеансах и с большим уважением относилась к нам с Лией Кирилловной.   
На рынке они с мужем занимались какой-то коммерцией: кажется, торговали обувью. Валентина Ивановна узнала Руслана и спросила у него насчёт нашей первой книги. О её публикации она слышала от кого-то из знакомых.  Узнав, что книга у нас есть, она попросила, чтобы Руслан принёс им три экземпляра.
Через некоторое время она сказала Руслану, что нашей книгой очень заинтересовался её родной брат, - российский книгоиздатель. Он живёт на севере России, в столице республики Коми, - городе Сыктывкаре. Имеет небольшое издательство и хотел бы издавать наши книги небольшим форматом.
Он просил, чтоб мы передали ему через сестру другие материалы, которые у нас написаны к этому времени.
Я отдал Руслану резервный экземпляр второй рукописи и несколько глав третьей. Валентина Ивановна сказала ему, что они вскоре уезжают с мужем к брату в Россию и будут вместе заниматься там изданием наших книг. Для начала брат её просил передать нам небольшой денежный аванс.
Звали её брата – Виктор Иванович. Связь в ту пору с Сыктывкаром была скверная. Несколько раз он пытался дозвониться к нам, чтобы рассказать, как идут дела с изданием наших книг, но за треском и шумом в телефонной трубке мало что можно было понять.
Связь пытались держать через радиотелефон. Мобильных телефонов у нас тогда ещё не было и мы о такой связи тогда ещё не знали.
Впрочем, главное для нас было понятно: на российском шахтёрском Севере, в весьма далековатой от нас республике Коми кипит работа в маленьком частном издательстве над небольшими книжечками с нашими материалами. И люди проявляют большой интерес к нашим книгам.
Виктор Иванович оказался, как, впрочем, и большинство наших современников, не любителем писать письма.
Из небольшого его письмеца мы узнали, что все другие свои проекты по изданию детективов и прочей литературы он забросил и полностью сосредоточился на издании только наших книг.
Потом ещё несколько раз он пытался дозвониться по телефону и рассказать о делах книгоиздательских, но связь к тому времени лучше не стала и внятного общения не получилось.
Наконец, в начале осени 1998 года Виктор Иванович прислал нам более подробное письмецо и мы немного подробнее узнали об издании наших книжечек в далёкой республике Коми.
Наш издатель сообщал, что к моменту написания его письма им издано десять наших книжечек, которые весьма красочно печатает одна из архангельских типографий.
Каждую книгу он печатает в количестве трёх тысяч экземпляров. Две тысячи из них сразу забирает оптом один крупный российский книготорговец, у которого в центре Софии, столицы Болгарии, есть большой книжный магазин. Книжечки там наши пользуются большой популярностью и хорошо раскупаются. Да иначе тот книготорговец и не стал бы их закупать в столь огромных количествах, - по две тысячи экземпляров.
Остальную тысячу экземпляров Виктор Иванович распродаёт по всей России через оптовых покупателей, а также через собственный книжный магазин.
Если всё будет нормально, в ближайшее время Виктор Иванович надеется переиздать все наши книги уже пятитысячным тиражом.
Кстати, здесь же в письме Виктор Иванович упомянул, что купил на оптовой книжной базе триста экземпляров нашей новой книги, изданной летом того же 1998 года московским издательством «Рипол Классик». Новая наша книга распродалась у него буквально за считанные дни.
В ближайшее время Виктор Иванович обещал выслать нам по 10 авторских экземпляров каждой книги и небольшой гонорар. Если получится с переизданием книги, то гонорар может и возрасти.
Впрочем, гонорары эти были больше символическими и прожить на них автору было невозможно. Зато весть о пересылке нам в скором времени авторских экземпляров аж десяти наших книжечек (пусть и малого формата) очень нас обрадовало.
 Но…
То ли конкуренты постарались, то ли ещё по какой-то причине, но Виктору Ивановичу буквально в скором времени пришлось срочно закрыть своё маленькое издательство.
Как пояснил он нам по телефону из Москвы, в российском комитете по книгоизданию ему упорно не давали номера ISBN, защищающие авторские права. И мои книги он издавал без этих номеров.
Несмотря на все его усилия номера эти ему так тогда и не дали. А без них налоговая и прочие соответствующие органы начали вести под него серьёзный подкоп и нашему издателю пришлось срочно закрываться, продавать офис, магазин, квартиру и уезжать из Сыктывкара.
Он сказал, что вероятнее всего уедет в Болгарию и там займётся дальше издательским делом. 
Больше мы от Виктора Ивановича весточек не получали, кроме небольшой суммы денег. Видимо, что-то у него не получилось, как задумывалось…
И, как я уже говорил, мы так и не получили, к сожалению, десять наших маленьких таких долгожданных сыктывкарских книжечек…


10.
Скромный штурм издательств Москвы.

На московские издательства я начал выходить ещё до сотрудничества с нашим сыктывкарским партнёром.
 В марте 1997 года я был по делам в Москве и отвёз в столичное издательство «ФАИР» свою первую книгу и по несколько глав из второй и третьей рукописи. Полная версия второй рукописи до той поры продолжала лежать в донецком «Сталкере». Там её то обещали  вот-вот издать, то опять замораживали работу над ней.
Работникам «ФАИРа» очень понравилась наша первая книга «Исцеление духа – сквозь тернии искушений». Они предложили переиздать её у себя.
Но это было невозможно. Ибо «Сталкер» забрал все права на дальнейшие переиздания моей первой книги. Нам тогда пришлось пойти на такие кабальные условия, так как других вариантов издать первую книгу у меня тогда не было.
А вот по поводу издания в «ФАИРе» моей новой книги  на базе первой книги и добавочных новых глав, мнения у сотрудников этого издательства разделились. Половина была за издание такой книги, вторая половина была против. Так сказала мне в телефонном разговоре одна из редакторов «ФАИРа», сама горячая сторонница такого издания.
Короче, в «ФАИРе» нашу новую книгу не издали. Видимо, повлиял кто-то из руководящих лиц.
Заходил я и в другие московские издательства, такие как «ОЛМА-ПРЕСС», «Крон-ПРЕСС». Был также и в других, названия которых уже позабыл. Но ни с кем из этих издательств сотрудничество не получилось.
Хотя, к примеру, издательство «Крон-ПРЕСС» распространяло через фирму «Книга почтой» среди множества прочих книг и мою книгу «Исцеление духа – сквозь тернии искушений».
В московском издательстве “РИПОЛ  КЛАССИК” дело сложилось по-другому. Вскоре после налаживания рабочих контактов с сыктывкарским издателем я выслал в «РИПОЛ КЛАССИК» осенью 1997 года свою первую «сталкеровскую» книгу и некоторые главы из своих новых материалов.
Не прошло и двух недель, как мне позвонила менеджер этого издательства Нелли Николаевна и сказала, что их заинтересовали предложенные мною материалы. Они хотели бы издать мою новую книгу, но желательно, чтобы я прислал ещё страниц сто новых материалов.   
Было это, если мне не изменяет память, 13 ноября 1997 года.
19 декабря того же года я приехал в московское издательство «РИПОЛ КЛАССИК» и подписал с ними договор на издание новой своей книги.
А уже летом 1998 года  в этом, одном из самых мощных на ту пору российских издательств, вышла весьма солидная по объёму наша книга (15 печатных листов или 480 страниц). Вышла она в знаменитой серии «Ваша тайна» тиражом в 20 тысяч экземпляров.
Тираж «сталкеровской» книги был 30 тысяч экземпляров. 
Издание обеих наших книг было неожиданным для нас и очень серьёзным творческим успехом. Да и скромные издания наших небольших книжечек в Сыктывкаре радовали и вселяли оптимизм.
Был, впрочем, один немаловажный момент, который, откровенно говоря, реально  омрачил нашу радость от выхода в свет нашей московской книги.
Но об этом я расскажу отдельно.


11.
Конкретная ситуация и тайны нашей судьбы.

Пока шёл плодотворный процесс подготовки нашей рукописи в московском «РИПОЛЕ» и заторможено тупой в донецком «Сталкере», я закончил третью рукопись и предложил её в начале лета 1998 года санкт-петербургской «Лани».
Через полтора месяца мы заключили с «Ланью» договор на издание моей третьей книги под условным названием «Мистика в нашей жизни».
Много раз созванивались мы потом с главным редактором «Лани» Юрием Аскольдовичем. Он говорил, что они обязательно издадут эту книгу. Но не сейчас, а позже.
Прошли три года, оговоренные договором, главный редактор убеждал меня, что рукопись не надо забирать – они её обязательно издадут.
Но на сегодняшний день книга эта так и не издана…
Что ж, бывает и такое. И я, разумеется, не виню ни в чём главного редактора «Лани».
Мне известно, что в «Лани», как и в московском «ФАИРе», были высокопоставленные противники издания моей книги.
Но это житейская сторона данной истории.
С другой же стороны, я подхожу к этой истории (как, впрочем, и к любой жизненной ситуации вообще)  с духовной точки  зрения.
Ибо, работая над рукописью для «Лани», как и над другими своими рукописями с начала 1990-х годов, я входил в молитвенный покров и вверялся во всём в волю Матери Премудрости Божьей.
Поэтому, и вся эта ситуация с изданием моей рукописи в «Лани», разрешилась по воле той, в чей покров я искренне вверялся.
Важно чётко осознать, что когда мы вверяемся в покров нашей небесной Матери, то всё, что происходит в нашей жизни, происходит, прежде всего, по воле такой Её таинственной ипостаси, как Премудрость Божия. 
Ей, как никому другому, ведома глубинная суть земной жизни и миссии каждого из нас. Видит она и греховную чашу всякого земного странника. Знает, как и чем помочь нам в той или иной ситуации.
Но это происходит, прежде всего, тогда, когда мы вверяемся во всём в покров своей прекрасной небесной Матушки. И тогда Премудрость ведёт нас по этой жизни, крепко держа за руку, как любящего и доверяющего своей Мамочки во всём, верного, но ещё духовно больного и немощного своего чада.
К сожалению, нашей небесной Матери гораздо труднее вести по жизни и помогать в трудных ситуациях тем из своих заблудших чад, которые не любят Её, которые забыли свою прекрасную Мать и тайно отреклись от Неё, поддавшись гипнозу хищного искусителя…
Такое духовно больное дитя то и дело бесновато вырывает свою руку из Материнской руки и по любому поводу бежит, вытаращив глаза, за лукаво манящими его, хитрыми и коварными искусителями. Бежит бездумно за теми, которые умеют коварно заманивать свои наивные жертвы в разного рода места погибельные…
А Мать, даже небесная, не имеет права навязывать свою волю чаду, сделавшему такой погибельный выбор. Ибо свобода воли и свобода выбора каждой бессмертной души почитается в мирах небесных, как неприкосновенная…
Многие души, лишь уйдя из мира земного, реально прозревают на многие свои земные поступки и заблуждения. И начинают горько и запоздало плакать… 
Коротко говоря, обычному земному человеку, несведущему в духовных законах, трудно понять, почему то или иное событие в его жизни происходит так, а не иначе.
Как правило, в подобных случаях привычно и туманно говорят, что это тайны Божьи. А то и добавляют испуганно и суеверно: тайны и суды Божьи.
Беда большинства современных людей в том, что они живут как бы в тумане и сне. Не отдают себе, обычно, трезвенный отчёт в своих поступках, мыслях и словах. И влияния всего этого на свою судьбу.
 А тем более, не понимают многие люди тайной власти над своей душой тех духов и химер искусительных, которые их ведут и тайными рабами которых такие люди являются.
Впрочем, это слишком важная тема, чтобы о ней говорить скороговоркой. Тут нужен отдельный разговор.
И не один…


12.
Страшное название и лукавые услуги.

Помню, как неприятно поразило меня название моей книги, которая вышла в «РИПОЛ КЛАССИКЕ» летом 1998 года. Издатели дали ей ужасное, на мой взгляд, название - «Магия и колдовство».
Откровенно говоря, увидев впервые свою долгожданную книгу изданную (наконец-то!) в московском издательстве, я был просто потрясён.
-  Зачем же было называть мою книгу столь страшным названием? – спросил я у старшего менеджера издательства Ирины Борисовны.
Спросил полушутливо, ибо понимал, что реально ничего уже всё равно не изменить.
Она пожала с улыбкой плечами:
-  Решили, что так у неё будет лучше реализация! Уж очень хорошо расходятся некоторые книги по магии!…
Я не стал обижаться. Вспомнил, что у них сейчас усиленно издаются и очень успешно расходятся книги одной белой магши.
Кстати, прошло с той поры более десяти лет, а её книги до сих пор массово издаются и успешно раскупаются в России, Украине, Белоруссии, а также в Германии, Израиле, Соединённых Штатах Америки, - и не только в них.
Да разве только в «РИПОЛ КЛАССИКЕ» или «Сталкере» такое происходит?
В десятках, сотнях и даже тысячах издательств не только России и Украины, но и Европы, Азии, Америки, даже Африки и Австралии издаются и переиздаются  многотысячными и даже миллионными тиражами книги бесчисленных магов и колдунов, белых и серых, черных и прочих.
По хищным этим пособиям люди учатся, как сбрасывать на окружающих (от соседей и коллег до врагов и даже усопших) болячки, неудачи, беды и несчастья свои или своих близких.
А также учатся тащить у других для себя и своих близких чужую жизненную энергию, удачливость, здоровье.
А кроме того, воруют с помощью магии и колдовства чужих жён и мужей, чужую красоту и половую энергию, чужую жизнь и чужое счастье, и прочее, прочее, прочее…
И даже не задумываются бедные, что случайных бед, болезней и всякого рода напастей в нашей жизни и в жизни наших близких не бывает.
А потому и пытаться освободиться от них с помощью переброса на соседей, на врагов, на усопших или на случайных прохожих, которые пройдут по перекрёстку и вступят в то место, где вылили вы воду, которую наговорила вам колдунья, а вы в ней омылись и вылили там в полночь, радуясь и удивляясь (или стыдясь всё-таки?!), что так хитро и не очень дорого освободились от своих напастей…
Да ведь они непременно вернутся вам бумерангом, подобные подлости, и ударят по вам и вашим детям с самой неожиданной стороны!…
И вы тогда опять побежите за помощью к той самой умелице-колдунье, которая так «эффективно» помогла вам в прошлый раз?!...
В одной Европе уже несколько миллионов профессиональных ведьм и колдунов оказывают столь популярные ныне услуги своим наивным или, напротив, хищным и бессовестным клиентам.
И число желающих воспользоваться их услугами не уменьшается, а наоборот, - растёт.
Растёт также число желающих овладеть столь престижной ныне и популярной, а на деле, лукавой и коварной, профессией ведьмишки-колдунишки-«волшебника»…
В моей книге был раздел, посвящённый житейским историям, связанным с магией и колдовством.
Но там и речи не шло о популяризации подобных, типично хищных и эгоистичных методов избавления людей от напастей и болезней.
Наоборот…
Тогда почему же было дано моей книге такое неоправданно страшное и хищное название?
Названия, которое я первое время воистину стыдился.
Но разгадку столь неожиданного и неоправданного названия моей книги надо было искать, разумеется, не у менеджеров издательства «РИПОЛ КЛАССИК». Они своё мнение сказали.
А потом вдруг пришло мне однажды прозрение.
Впрочем, конкретнее об этом уже в следующей главе.


13.
О тайне названия книги и тайне диктаторов.

Так почему же всё-таки столь ужасное и совершенно неоправданное название было дано моей второй книге, опубликованной летом 1998 года московским издательством «РИПОЛ КЛАССИК», – «Магия и колдовство»?
Ведь книга эта не предлагала читателям совершенствовать своё бытие с помощью двух таких страшных и коварных духовных монстров! Наоборот, она развенчивала их опасный, хищный и разрушительный культ, всё более распространяющийся в современном обществе…
А ведь при работе над книгой я всегда вверялся в волю великой и таинственной Премудрости Божьей. И весь издательский процесс по изданию книги также полностью вверил в Её волю и покров.
В таком случае и смысл столь ужасного названия нашей с Лией Кирилловной книги надо было искать, несомненно,  у Бога.
И Премудрость Божия вскоре вразумила меня.
Я понял, что такое название понадобилось для того, чтобы какая-то часть людей, в большей или меньшей степени увлечённых магией и колдовством, клюнув на название, прочитала эту мою книгу. А дальше кто-то из них задумается и хотя бы малое число таких приверженцев прозреет на вредность и опасность для людей занятий подобным скользким делом.
А книгу нашу издали двадцатитысячным тиражом и потому была надежда, что помогла наша книга не только противникам магии и колдовства. Но также (очень надеюсь на это!) помогла она и некоторым добрым людям из числа заблудших и увлечённых древним и лукавым искусством искать в мире земном своё счастье за счёт несчастья других. В том числе, не только за счёт несчастья чужих людей, но даже и за счёт бед и несчастий некоторых из числа родных и близких самих колдунов и адептов магии.
Есть такой, быть может, один из наиболее подлых и хищных колдовских законов: когда делаешь осознанно и целенаправленно пакости и подлости самым твоим близким людям, а тем более, когда убиваешь наиболее верных и дорогих тебе людей, - то получаешь особую силу и власть над всеми окружающими.
Этот закон прекрасно знали и умели изощрённо и виртуозно использовать его на практике такие великие колдуны всех времён и народов, какими были диктаторы, типа Сталина, Гитлера, Франко, Мао-Цзедуна и прочие.
Ведь чтобы взойти на вершину власти и много лет удерживаться на ней, среди толпы шакалов и гиен соратников, им приходилось проявлять чудеса бдительности, подлости, беспринципности и многие другие хищные и колдовские таланты. 
Кстати, Лия Кирилловна вполне согласилась с моим мнением насчёт причины такого неожиданного и несимпатичного названия нашей книги.
А многие из пациентов и наших знакомых, кому досталась эта книга, говорили, что не придавали большого значения названию.
Они утверждали, что обращали больше внимание на вынесенные на обложку книги тематические заголовки, типа: «Не навреди себе сам», «Исцеляющее слово Божье», «Прощайте любимых и врагов ваших».
Домой из Москвы мы с младшим сыном Русланом смогли привезти лишь 100 экземпляров «Магии и колдовства».
Впрочем, следующей книги «По вере нашей», изданной также в «РИПОЛ КЛАССИКЕ» в декабре следующего 1999 году я привёз домой уже только пятьдесят экземпляров.


14.
Духовность падает, но многие жаждут прозрения.

Рукопись следующей книги, изданной в 1999 году тоже в московском издательстве «РИПОЛ КЛАССИК», я подготовил частично из той, что оставалась без движения в «Сталкере» и добавил около двухсот машинописных страниц новых материалов.
По объёму «По вере нашей» получилась поменьше предыдущей (420 книжных страниц) и вышла в той же знаменитой риполовской серии, - «Ваша тайна».
Лии Кирилловне очень нравилось в работе с пациентами использовать наши книги. Ведь в книгах было много конкретных поучительных житейских случаев, а также советов, молитв.
Многие люди жаждали приобрести наши книги: и первую, изданную в донецком «Сталкере», и две следующие, изданные в Москве. В то же время, как я уже говорил, наши книги не пользовались таким спросом у массового читателя, как литература по магии, колдовству и знахарству.
К сожалению, это общемировая тенденция (не побоюсь опять повторить об этом), что серьёзная литература, в том числе  по истинно духовному целительству, не может сейчас конкурировать с вышеупомянутой – магической и знахарской.
Тенденция эта не только печальная, но и очень тревожная. Она показывает весьма низкий духовный уровень большинства наших современников. Более того, тенденция эта в последние годы идёт вниз по наклонной.
Нет, она не уменьшается, а роковым образом увеличивается.
Такой массовой популярности колдовских книг во всём мире никогда прежде не было. Трудно себе представить, чтобы двадцать-тридцать лет назад такой герой, как юный колдунишка Гарри Потер сумел свести с ума десятки и сотни миллионов взрослых читателей сразу во множестве стран мира. Это воистину какое-то массовое сумасшествие!
Но, к сожалению, как я уже говорил всё это отнюдь не случайно. Есть тому свои серьёзные причины. Но подробнее о них мы будем говорить отдельно.
Замечу здесь лишь коротко, что к добру отмеченные выше духовные эпидемии никогда человечество не приводили. Не приведут, разумеется, и теперь…


15.
Предложили договор на издание 11-томника.

Забирая в декабре 1999 года пятьдесят экземпляров своей книги «По вере нашей», я предложил издательству «РИПОЛ КЛАССИК» свою новую рукопись. Была она на тему пьянства и наркомании. Наркомании не только физической, но и духовной. Но тема эта не заинтересовала работников редакционного отдела и рукопись они мне вернули.
Впрочем, я и сам чувствовал, что надо выходить на какой-то новый духовный уровень. А, возможно, и на иные темы.
Своему донецкому партнёру издательству «Сталкер» я предложил издать двадцатитомную серию «Феномен святых». Работников «Сталкера» моё предложение заинтересовало.
Но само донецкое издательство такой проект не могло вытянуть и предложило его сделать вместе со своим российским партнёром мощным российским издательским концерном «АСТ».
Два года шли переговоры и поиски.
Я уже потерял всякую надежду и искал пути сотрудничества с другими издательствами.
И вдруг в середине ноября 2003 года из «Сталкера» мне позвонила моя добрая знакомая, главный редактор Тамара Михайловна Мороз, которая готовила к изданию мою первую книгу – «Исцеление духа – сквозь тернии искушений».
Она обрадовала меня, что партнёр «Сталкера» московское издательство «АСТ» дало добро на публикацию предложенной мной серии. Правда, под иным названием – «Земная жизнь святых».
Для начала мне предлагалось заключить договора на издание одиннадцатитомника.


16.
Жёсткие договора с «АСТ» и выход куцей книги.

На следующий день я приехал в донецкое издательство «Сталкер» и мы заключили с ними договора на издание издательствами «АСТ» и «Сталкером» моей 11-томной серии под общим названием – «Земная жизнь святых».
Правда, условия этих договоров были весьма жёсткими и гласили, что после первого издания каждой новой моей книги из названной серии права на все последующие её издания полностью переходят российскому издательству «АСТ» и его партнёру «Сталкеру».
Но, изголодавшись по настоящей работе, я был согласен и на столь кабальные условия. Через полгода я написал первый вариант рукописи «Великие грешники, ставшие святыми».
Главный редактор «Сталкера» Тамара Михайловна попросила меня доработать материал и высказала некоторые замечания. Я согласился с её замечаниями и советами, и ещё несколько месяцев упорно работал над рукописью.
Этот доработанный вариант был главным редактором «Сталкера» принят.
Но потом рукопись была отдана другому редактору и сокращена почти на сорок процентов. Внесены были также некоторые добавочные материалы (якобы, обязательные), которых в моей доработанной рукописи не было. Речь идёт об икосах, кондаках и прочих фарисейских произведениях, которые сочиняются церковными авторами к житию того или иного святого.
Подумав, я решил согласиться на такой весьма куцый и зафарисеенный вариант моей будущей книги. За собой я оставил право в дальнейшем сделать восстановленный, и даже дополненный вариант этой книги и издать её, уже без фарисейских вставок, в другом издательстве.
В 2003 году я издавал ежемесячную всеукраинскую газету «Провинциальный вестник» на темы веры, мистики и духовного целительства. Выпустил девять номеров – с мая по декабрь.
Но после заключения договора на издание вышеназванного 11-томника работу над дальнейшим выпуском газеты решил временно прекратить.
И вот осенью 2005 года я получил свою худенькую книжечку «Великие грешники, ставшие святыми», изданную российским издательством «АСТ» совместно с донецким «Сталкером». Это был первый том из моей 11-томной серии «Земная жизнь святых».
Была долгожданная эта книга слишком уж тонкая (примерно треть объёма от моих книг, изданных в «РИПОЛ КЛАССИКЕ»), но делать было нечего.
И я продолжал упорно трудиться над второй книгой серии «Земная жизнь святых», над которой начал работу сразу после сдачи в издательство «Сталкер» рукописи первой книги названной серии.
Рабочее название у этой рукописи было - «Чудотворцы и целители».


17.
Трудная работа над рукописью «Чудотворцы и целители».

Да, в ту пору шла у меня трудная работа над рукописью второй книгой из 11-томной серии «Земная жизнь святых». Рабочее название я ей дал – «Чудотворцы и целители».
Первым в этом ряду стоял для меня, без сомнения, великий святой – Николай Чудотворец.
У меня было множество интересных материалов об этом удивительном святом. И исторических, и современных. Как многие миллионы русских и украинцев, а также миллионы людей во всех концах мира, я очень люблю Николая Чудотворца и искренне преклоняюсь перед ним.
Но, несмотря на все мои упорные труды и старания, написать книгу «Чудотворцы и целители» я так и не смог. По крайней мере, пока не смог.
Я думаю, это не случайно.
Мне кажется, нет смысла лишь пересказывать одни и те же всем известные факты из жизни этого святого. Хотя, наверное, ничего в том плохого нет. Кроме того, есть масса интереснейших фактов помощи Николая Чудотворца многим людям во многих странах и на протяжении многих веков.
А ещё есть немало удивительных историй помощи этого святого нашим современникам. Более того, у меня самого есть рассказы знакомых мне людей о помощи святого Николая в трудных, а то и опасных для жизни ситуациях этим людям или их детям.
И всё это удивительно, интересно и поучительно. Всё это так важно знать людям, страдающим от духовной безграмотности, а то и полной духовной дремучести. Тем более, в эпоху разнузданного правления магии, колдовства и знахарства, а также всякого рода бессовестных целителей и представителей медицинской мафии. Казалось бы, вдохновение в такой работе самый естественный помощник. Но, тем не менее…
И, тем не менее, с конца 2004 года жёстко застопорилась не только работа над книгой «Чудотворцы и целители», но и работа над всей большой серией, о которой я так мечтал.
Правда, ещё в течение целого года я пытался с разных сторон сдвинуть эту тему, ставшую вдруг необъяснимо неповоротливой глыбой.
Пытался написать хотя бы один из очерков для новой книги.
Однако, концу 2005 года я понял, что надо смириться и прекратить работу над этим проектом, ибо нет пока на это, по всей видимости, воли великой и таинственной Матери Премудрости Божьей.
Мне кажется, что это временная остановка.
Но, с другой стороны, всё это было, прежде всего, моим внутренним ощущением, а издательство, между тем, торопило меня с подготовкой второй книги моей заветной серии…
И я опять упорно пытался что-то написать.
 И опять из этого ничего путного не получалось…
Наконец, осенью 2006 года я вынужден был сообщить главному редактору издательства «Сталкер» Тамаре Михайловне, что…
Впрочем, подробнее об этом в следующей главе.


18.
Отказ от дальнейшей работы над 11-томной серией.

Наконец, осенью 2006 года я вынужден был сообщить главному редактору «Сталкера» Тамаре Михайловне, что отказываюсь от продолжения работы над серией книг «Земная жизнь святых». И подтвердил, что не буду возражать, если другой автор будет работать над написанием следующих книг для этой серии…
У Тамары Михайловны была, кстати, уже готова и кандидатура нового автора, желающего продолжить работу над этой серией. Автор этот писал и издавал книги и был уверен, что сможет справиться с данной темой. Сможет  писать и успешно издавать книги в серии «Земная жизнь святых». Но требовалось моё согласие, как автора проекта. Такое согласие я дал без особого сожаления. И пожелал им удачи в этой работе.
Горько и обидно?…
Совсем нет.
Здесь есть какая-то глубинная тайна. И я уже давно понял, что мне не следует упорствовать сейчас в работе над книгами о святых. Понять-то сердцем я понял, но ум ещё долго отказывался это принять и я продолжал упорствовать, надеясь на то, что терпение и труд всё перетрут. Но когда нет на работу благословения свыше, то хоть как ты ни упирайся, - ничего не получится…
Кстати, на сегодняшний день так никто больше и не смог продолжить написание серии «Земная жизнь святых». Моя книга «Великие грешники, ставшие святыми», опубликованная осенью 2005 года так до сей поры и остаётся пока единственной в этой серии.
А это значит, что нет пока воли Премудрости Божьей на работу над книгами этой серии на основе старых исторических и церковных материалов.
Что ж, надо потерпеть и подождать. Меня не покидает ощущение, что близко время, когда откроются новые, удивительные тайны в этой переливчато-солнечной, высоко мистической и прекрасной сфере.
Сфере святых, полной чудес и загадок.
Из своей высокой сферы эти безмерно чуткие и сострадательные души снова и снова сходят сейчас на землю. Сходят и таинственно ходят-бродят по ней в образе невзрачных странников, простоватых и очень добрых дедушек-бабушек (или юношей и девушек), а то и просто юродивых бомжей, помогая страждущим и заблудшим жителям земли.
Помогают и спасают многих из землян, безнадёжно запутавшихся в паутине искушений и очень напоминающих беспомощных мух, жалобно жужжащих и молящих о помощи. В паутине искушений, хитро и профессионально развешанной по всей земле коварным её хозяином, хищным князем мира сего, - пауком-кровососом.
Что касается историй земной жизни святых, то, надо прямо сказать: святые очень не любят, когда им надевают искусственные парики, а также всякие шикарные одеяния и пишут с них изысканные, живописные, но сильно приукрашенные портреты.
А такие тенденции в житийной литературе, к сожалению, имели и имеют место…
«Се творю всё новое…» – таинственно сказал Христос своему любимому ученику Иоанну в глубоко мистическом откровении на греческом острове Патмос.
И всем нам, кто жаждет быть истинными учениками Христа любви, надо тоже стремиться творить новое. А не заниматься лишь пересказыванием старых, бесконечно затёртых истин или высосанных из пальца сказок.
Что ж, будем ждать новых таинственных знаков воли Премудрости Божьей для работы над книгами серии «Земная жизнь святых».
 А пока жизнь предлагает другие проекты и надо много трудиться над их осуществлением.   




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

ИЩИТЕ И БЕРЕГИТЕ
  СВОИХ ЛЮБИМЫХ!…

Гл. 1. Она ходила рядом, а я не знал о том…
 
Перебирал недавно старые бумаги и нашёл Лиин блокнот с её стихами студенческих лет. Первые из них обозначены осенью 1970 года, когда восемнадцатилетняя Лия стала студенткой вечернего отделения Рубежанского филиала Харьковского политехнического института. А последние датированы июнем-июлем 1974 года.
То есть, это было эпоха, когда мы с ней ещё не знали друг друга. Даже удивительно теперь, что было такое время. Она ходила по земле моего любимого Рубежного. По земле города, в котором я вырос, и куда моя несравненная Лиечка приехала учиться.
В этом городе жил родной брат Лииной матери – Пётр Петрович Резник, городской нарколог и психиатр. Человек в городе известный и уважаемый. Он звал любимую племянницу поступать именно в рубежанский вуз.
Впрочем, как говорила мне сама Лия, она собиралась поступать не в рубежанский филиал ХПИ, а в донецкий мединститут. Где в своё время учились её мать и дядюшка. Были они, кстати, однокурсниками знаменитого ныне донецкого хирурга-онколога профессора Григория Васильевича Бондаря.
Но вместо этого Лия «почему-то» поступила в намного менее престижный рубежанский филиал, выбрав одну из самых вредных для здоровья профессий, - инженера-химика.
Я не склонен в данном случае преувеличивать влияние дорогого дядюшки на выбор Лией рубежанского вуза. Хотя долгое время именно эту причину сама Лия считала одной из главных в таком её выборе.
Однако, с начала 90-х годов, когда обрёл я крепкую христианскую веру, я имею в этом отношении иную точку зрения. Теперь я уверен, что главная причина такого Лииного выбора иная, не житейская, а мистическая. И чем больше я живу, тем больше в этом убеждаюсь.
 Ныне же я твёрдо убеждён, что юную Лию привела в Рубежное буквально за руку наша дорогая и чудесная покровительница, – Матерь Божия. Великая и прекрасная Премудрость Брачного Чертога.
Ибо чем больше я живу на белом свете, тем больше убеждаюсь, что всё-таки глубоко права старинная народная мудрость и браки земные между парнем и девушкой, между мужчиной и женщиной всё-таки не зависят от случайной встречи двоих влюблённых. Они таинственно заключаются на небесах. Об однополых браках, разумеется, в данном случае, речь не идет.
А вот дальнейшее продолжение совместной семейной жизни любой семейной пары во многом зависит уже от самих влюблённых: от их любви, терпения, жертвенности или, наоборот, эгоизма, саможаления, беспечности, завистливости и многих других качеств их сердец, характеров, веры…
Но в первой половине 70-х годов мы оба, разумеется, ещё не знали о тайной нашей Небесной покровительнице.
Лия ходила по улицам, скверам нашего любимого города Рубежное, по аллеям его чудного парка. Любовалась его осенними и весенними, летними и зимними пейзажами.
Писала она стихи про навевающий грусть-тоску осенний дождь, жёлтую листву под ногами, ранние заморозки или весеннее волнительное оживание природы после зимней спячки. Писала про свои девичьи грёзы, про некие чувства симпатии, которые она временами даже принимала за любовь то к одному, то к другому из знакомых ей в ту пору парней.
Ветреной девушкой Лия никогда не была, а потому в чувствах своих пыталась разобраться по-серьёзному, не отдаваясь бездумно во власть эмоций.
К двоим парням в эти годы чувства у неё оказались довольно серьезными, и она даже всерьёз рассматривала предложение о замужестве. Вначале это было предложение одного сокурсника, а через время такое же предложение поступило от моряка срочной службы, с которым она долго переписывалась и встречалась.
Но в итоге Лия отвергла и первое предложение, и второе.


2. Встреча с юношеской любовью.

Что ж, на протяжении этих же четырёх лет я тоже влюблялся несколько раз. Один раз в 1972 году в Набережных Челнах очень даже серьёзно. С девушкой по имени Наталья у меня было глубокое взаимное чувство, которое можно, по всей видимости, назвать истинной любовью.
По крайней мере, тогда я был в этом твёрдо убеждён.
А затем у нас с Натальей произошёл разрыв.
Вскоре она нашла другого избранника. Вроде бы, на весну или лето следующего 1973 года у них была назначена свадьба. Была ли свадьба на самом деле – не знаю. Ибо уехал из Набережных Челнов в начале марта этого самого 1973 года.
Дай Бог, чтобы избранник Натальи оказался для неё таким же истинным избранником, каким стала для меня впоследствии моя любимая Лиечка. А тогда я, признаюсь, очень болезненно переживал на протяжении нескольких месяцев несчастливую для меня любовную драму.
На тех словах в 2008 году я завершил свой рассказ о наших юношеских взаимоотношениях с Натальей.
Однако, после публикации этой книги жизнь принесла новое дополнение к далёкой истории двух юных влюблённых, чьи пути разошлись тогда по желанию Натальи.
Уже после ухода Лии из этого мира и публикации нынешней книги, Наталья нашла меня через «Одноклассников». 
Наша виртуальная встреча с ней произошла в марте 2010 года. А любовь наша короткая была в мае далёкого 1972 года. Мне не хватало тогда пару месяцев до двадцати, а Наталье и вовсе было 18 с половиной лет.
С Лией наша встреча произошла тоже в марте, - 1975 года.
Надо прямо сказать, что это были слишком разные марты. Не только по срокам жизни, но и по тайнам судьбы.
Из переписки с Натальей я узнал, что в браке с тем её избранником она родила двоих сыновей. Кстати, с разницей в шесть лет, как и у нас с Лией.
Но счастливой семейной жизни у них так и не получилось, и вскоре они разошлись.
 Кроме того, у Натальи, вроде бы, произошла какая-то беда с одним из сыновей. То ли погиб он, то ли умер от чего-то. В подробности она не вдавалась. А я, естественно, не задавал ненужных вопросов.
Наталья воспитывала своего десятилетнего в ту пору внука, оставшегося от сына, столь рано покинувшего мир земной.
Жила она с внуком в пригороде Москвы, куда из златоглавой доезжала одна из веток столичного метро.   
Наталья не скрывала, что хотела бы возобновить наши отношения уже на законной, как говорится, семейной основе. Но мне всё это было теперь совсем неинтересно.
После смерти любимой жены я твёрдо решил больше не жениться. У меня есть любимое дело и ему я хочу посвятить оставшиеся годы моей нынешней жизни…   


3.
Давняя любовь и судьба бывшего соперника.

Юношеская несчастливая любовь к Наталье была, впрочем, не первой в моей жизни любовной драмой подобного накала.
Ещё в шестом классе я влюбился в девочку Галю, которая училась на класс ниже. Мы с ней переписывались любовными записочками, которые передавали через особых гонцов, подруг Галины. При случайных наших встречах в школе или в интернатском общежитии, Галина опускала смущённо голову и, смеясь, убегала.
В неё был также влюблён мой бывший одноклассник Александр В., оставшийся на второй год за неуспеваемость. Теперь он был одноклассником Галины.
Любовь Александра В. Галина отвергала.
И тогда однажды после отбоя он вызвал меня через гонца в свой штаб-курилку, а проще говоря, в один из мальчишеских туалетов на третьем этаже нашего интернатовского общежития. В своём задымленном «штабе» Александр в ультимативной форме потребовал, чтобы я отказался от Галины. Я, в свою очередь, категорически отказался выполнить его требование. Тогда он несколько раз ударил меня и сказал, что будет бить каждый день, пока я не выполню его требование.
Физически я был слабее своего соперника, но и уступать наглому его давлению не желал. Поэтому вечером следующего дня я ушёл из интерната, отпросившись у классной руководительницы ночевать домой по какой-то выдуманной мной причине.
Ночевал я дома (врал, что у нас в общежитии временный ремонт), а весь день бродил по городу. Хотя время для прогулок было не слишком благоприятным, - стояла слякотная пора середины февраля. Днём я заходил к своему старому другу детства Владимиру М. Его дом располагался рядом с интернатом и всего через два дома от той двухэтажки, где ещё год назад жили мы в малой комнатушке, и где умерла моя любимая бабушка.
Так бродил я три дня. Потом мать Володи что-то заподозрила неладное. Не поленилась сходить в интернат. Анатолий Андреевич, классный руководитель Александра и Галины, потребовал у Александра, чтоб он нашёл меня, помирился и привёл назад в интернат.
Что Александр и сделал. 
Найдя меня в гостях у Владимира М., он попросил у меня прощения и пообещал, что больше у нас не будет никаких конфликтов по поводу Галины.
Обещание своё он сдержал.
А через два-три месяца у Александра и Галины возникла вдруг серьёзная любовь. Настолько серьёзная, что она продолжилась и за стенами школы. А в 1971 году, перед тем как Александру идти в армию, они поженились. И на следующий год у них родилась первая дочь, - Наталья. Потом, с интервалом в несколько лет, - ещё две дочери. Александр очень хотел сына, но Галина больше не отваживалась рожать. Тем более, что у неё был отрицательный резус крови.
Мы (то есть, я, Лия и четырёхмесячный Эдик) однажды отмечали с ними ноябрьские праздники 1977 года, - годовщину большевистской октябрьской революции.
Потом мы уехали из Рубежного.
Александр по-настоящему любил свою жену и всегда гордился тем, что отбил её у будущего писателя. Мы весело смеялись над его искренней и наивной гордостью. Каждый из нас нашёл свою любовь и был по-своему доволен своей судьбой.
Осенью 2005 года я узнал, что Александр В. умер от рака несколько лет назад. Болезнь эта была у него наследственной. В первой половине 1960-х годов, во время нашей учёбы в интернате, от рака умерла его мать.
 С тех пор, после известия о смерти Александра В.,  я искренне молюсь об упокоении его доброй, светлой и чуткой души.
Такого рода молитва может быть выражена своими словами, главное, чтобы она шла от искреннего и доброго сердца.
Приведу примерный вариант подобной молитвы:
Упокой душу возлюбленного чада Твоего (имя) в местах светлых и покойных, добрейший Отец истинной чистой любви, безмерно любящий и обожающий  каждого из Своих детей!


4.
Письмо от читательницы, в которую был влюблён.

Помню ещё одну ситуацию с поиском своей единственной половинки.
 В конце лета, в начале осени 1970 года я начал встречаться с бывшей своей одноклассницей Татьяной К.
Мы не виделись два или три года и встретились на проводах в армию одного из своих бывших одноклассников.
После окончания нашего восьмилетнего интерната пути наши разошлись. Она училась в обычной средней школе, а я в пятнадцать с половиной лет пошёл работать на завод учеником жестянщика, или слесаря вентиляционных систем, и учился в вечерней школе рабочей молодёжи.
 И потом, после нашей встречи на проводах в армию одноклассника, я несколько раз ходил встречать Татьяну со второй смены в десятом часу вечера к нашей знаменитой во всём бывшем Союзе чулочной фабрике. Провожал её до автобуса, на котором она ехала в пригородное село Варваровку, где жила с отцом. Мать у неё умерла незадолго до этого.
В том году 18-летняя Татьяна не смогла поступить на факультет иностранных языков в Харьковский университет. Поэтому она решила поработать на чулочной фабрике и снова поступать на следующий год в университет, чтобы изучать английский язык.
Я был влюблён в отличницу Татьяну ещё с младших классов. Впрочем, мы оба с ней были отличниками до пятого класса. А потом тоже хорошо учились и считались одними из наиболее талантливых учеников в классе.
И вот теперь, казалось бы, я должен был всячески стремиться к развитию и углублению наших дружеских, а также сердечных и любовных отношений. Но когда Татьяна сказала через три дня по какой-то незначительной причине, что мне не надо приходить, я и перестал приходить.
То есть, оказалось, что у меня не было серьёзного и глубокого чувства любви, а было просто чувство некоей симпатии к этой хорошей и достойной девушке.
Потом мы виделись как-то через шесть лет. Она окончила университет, преподавала английский в одной из школ соседнего Северодонецка. Была замужем, я тоже был женат. Остались между нами нормальные и добрые человеческие отношения.
Именно от Татьяны пришло мне первое читательское письмо в ответ на публикацию в рубежанской городской газете «Ленинский призыв» моего первого рассказа, точнее, отрывка из так и не оконченной повести о моём участии в великой стройке в Набережных Челнах. Там в 1970-е годы строились знаменитый Камский автозавод, Нижнекамская ГЭС и новый город.
В Набережных Челнах я жил и работал два года в Гидрострое, на строительстве Нижнекамской ГЭС: с первой половины февраля 1971-го по конец февраля 1973-го.
Рассказ об отъезде моего лирического героя на эту великую стройку и был опубликован в рубежанской городской газете в июле 1976 года.
К тому времени я получил уведомление из Литературного института, что творческий конкурс мной успешно пройден и меня приглашали приехать для сдачи вступительных экзаменов.
Позднее, в конце августа того же года, я стал студентом заочного отделения знаменитого не только в Советском Союзе, но и во всём мире, московского Литературного института имени А. М. Горького Союза писателей СССР.
Прочитав мою первую публикацию, Татьяна писала, что лет через пять я уже буду, возможно, известным, печатающимся автором, но, тем не менее, она решалась высказать будущему «классику» свои читательские замечания по поводу моей первой газетной публикации.
Кто мог из нас тогда предполагать, что первая моя книга выйдет в свет лишь через два десятка лет после письма Татьяны, одной из первых моих читательниц-почитательниц?...
И уж, тем более, вряд ли кто мог предполагать, что  выйдет моя первая книга, уже в иной стране. А от великого и нерушимого Союза останутся одни воспоминания: у кого-то добрые и сентиментальные, а у кого-то скорбные и печальные.
Трудно было привыкать, что любимая моя Москва, вместе с моим родным Литинститутом, как и вся огромная и прекрасная Россия, в которой я некогда родился, являются уже другим, пусть и соседним государством.
Радостно, конечно, что книги мои выходили (надеюсь, и ещё не раз будут выходить!) в московских и других российских издательствах.
Но горько, что политики, стоящие последние годы у руля наших двух стран, из каких-то своих, узкокорыстных интересов, пытаются поссорить наши добрые страны и братские народы…
Однако, очень наивными мне кажутся упрёки Ельцину и Кравчуку, что это именно они развалили великий и неделимый Союз.
Такие громадной, всепланетной важности события не могут происходить лишь по воле двух-трёх политиков, пусть и самого высокого ранга. Они происходят по таинственной воле Премудрости Божьей. Хотя, в огромной степени зависят от совокупного состояния греховных чаш и духовного состояния всех нас, кто был в ту пору жителями и гражданами Советского Союза.
И я верю, что недалеко то время, когда наши братские народы и страны опять воссоединятся и будут жить одной, дружной семьёй, под одной державной крышей…


5.
Чего жаждет каждая душа - любви или ...?

Да, браки совершаются на небесах. Но, живя на земле, человек ищет здесь свою заветную любовную половинку, страдающе и призывно зовёт её в своём сердце, пока не найдёт…
Теперь я глубоко убеждён в том, что все те годы (от школьных лет до нашей встречи на первом свидании 6 марта 1975 года и первого нашего поцелуя) мы с Лией искали друг друга. Отсюда и наши любовные неудачи и драмы, которые предшествовали нашей с ней встрече.
Но все ли ищут в земной жизни свою истинную и единственную половинку? Вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд.
Несколько дней назад (14 февраля 2008 года) в Украине, в России, а также в Европе и многих странах мира отмечали популярный в последние годы день святого Валентина, который ассоциируется у многих наших современников с днём влюблённых. Друзья, коллеги, родственники и влюблённые поздравляли с этим праздником друг друга при встречах, по телефону, через радиоэфир, а также сообщениями-эсэмэсками по мобильным телефонам.
В тот день я много ездил в автомобиле с младшим сыном Русланом по делам и слышал, как многие поздравления радиослушателей друзьям и любимым с популярным праздником крутились вокруг темы денег и интима.
Вот несколько примеров таких поздравлений:
Пусть в жизни
Всё проходит мимо,
Кроме денег и интима!
С днём святого Валентина!
Или:
Больше денег и интима,
С днём святого Валентина!
И дальше совсем уж конкретное пожелание эдаких, наивно беспечных экстремистов, гонщиков за житейскими «радостями и сладостями»:
Будут деньги и интим, -
На хрен нужен Валентин!
Разумеется, подобный девиз не случаен и отнюдь не нов. Всегда, во все времена на земле проживало немало людей, которым подобный девиз был по сердцу: будут денежки и секс, не нужна никакая любовь!
«Но ведь это ложь, брехня и провокация!» – воскликнут многие искренне любящие сердца, а также души людские, искренне жаждущие любви и горячо тоскующие за такой любовью.
И они, конечно же, правы. Ибо даже если будет у человека вдосталь денег и секса, то это вовсе не значит, что станет он от избытка такого «добра» по-настоящему счастливым человеком. Скорей всего душа его (если она нормальная человеческая душа) всё равно будет страдать и маяться в жажде истинной любви.
Разве мало в окружающей жизни примеров, когда кумиры современности (звёзды кино, шоу-бизнеса и просто богатые люди), купаясь в деньгах и сексе по уши, воют от тоски по истинной тёплой и светлой человеческой любви?!
И многие из этих кумиров тоску по такой любви заливают алкоголем, изгоняют дурманом наркотиков, беспорядочным блудом, кровавой охотой на животных и прочими развлечениями, нередко жестокими и извращёнными.
А когда эта тоска совсем уж достаёт и замучивает, тогда иные из таких кумиров (богатству, разврату и славе которых нередко завидуют тысячи, а то и миллионы поклонников), ищут избавления от своего горя-тоски даже в самоубийстве.
Однако и на «том» свете тоска по любви достаёт и мучает их души отнюдь с не меньшей, а даже ещё с большей силой…


6.
Цените своих любимых и не предавайте их!

Кстати, дядюшка Лии (известный в Рубежном хирург, а позже нарколог и психиатр Пётр Петрович Резник) жил в шестидесятые годы в одной пятиэтажке с нами. Квартира моей матери была в третьем подъезде, а Пётр Петрович  жил с семьёй, – в первом.
Лия рассказывала мне, что она несколько раз приезжала к дядюшке в гости в те годы и как-то видела меня. Говорила, что я гонял мяч на песке недалеко от соседнего дома (и, кстати, напротив общежития, в котором ей потом довелось жить), - гонял мяч с двумя меньшими пацанами. То были два моих младших двоюродных брата: Пётр и Николай, - сыновья дяди Жоры, родного брата моей матери.
Но в ту пору отрочества или ранней юности наше знакомство ни к чему серьёзному, скорей всего, не привело бы. И, возможно, по этой или по какой-то иной важной причине Отец Небесный и Матушка Премудрость Божия передвинули столь ответственное дело (знакомство двух созданных на небесах друг для друга душ) на более отдалённый, то есть, на более зрелый период нашей жизни.
Кстати, в жизни нашей нередко можно наблюдать ситуацию, когда созданные друг для друга души, соединённые на земле тайной Божьего Промысла в одну семью, не осознают своей уникальной ситуации и не ценят своего счастья.
Бывает, что такой упрёк можно бросить влюблённым уже с первых дней их совместной жизни. Быт и суета житейская затирают чувства любви, и влюблённые погрязают в мелких дрязгах, в претензиях друг к другу, в эгоистичных ссорах и скандалах.
Недолгая разлука (при условии, что пройдёт она без измен и блуда) на неделю-другую очищает и обновляет чувства. И любовь  вспыхивает у влюблённых с новой силой, несмотря на количество лет, прожитых вместе.
Но бывает печальная ситуация, когда один из таких влюблённых в течение многих лет совместной семейной жизни изменяет своей единственной и неповторимой половине с разного рода случайными партнёрами.
То и дело попадается на этом. Винится, кается, обещает, что этого не будет, а потом опять всё повторяется...
То ли столь беспечен любитель блудных приключений, то ли жалко ему лишать себя такого типа "«разрядки", то ли ещё по какой-то причине…
Как правило, вторая страдающая половина обижается, даже скандалит и грозится применить самые жёсткие санкции вплоть до развода, но, в конце концов, терпит и снова прощает…
Бывает, блудник прозревает от какой-то житейской встряски и понимает, что рядом с ним живёт удивительная душа, лучше которой он уже никого не найдёт в этом мире.
И тогда семейная жизнь прозревшего развратника налаживается, входя в светлое русло. И временами она приближается к прекрасным мистическим зарницам, которые называют счастьем.
Но бывает, что подобная блудная эпопея может длиться до бесконечности, точнее, до смерти кого-то из влюблённых.
И если первым умирает невинная, страдающая половина, то блудник вскоре получает печальные прозрения своего пакостного эгоизма.
Особенно печальными такие прозрения бывают, когда развратник попадает в капкан одной из блудных своих партнёрш. Жизнь его тогда нередко превращается в эдакий земной ад, из которого запоздало прозревший развратник отнюдь не всегда имеет возможность выбраться.
А прозрения в таких случаях бывают, обычно, очень горькими и печальными. Особенно, прозрения запоздалые…
Хочется крикнуть всем беспечным горе-блудникам, предающим своих любимых с разного рода постоянными или временными партнёрами: не предавайте своих любимых, не наносите им удара в спину грязными блудными связями! 
Так как любой семейный брак есть тайна Божия и выражена эта тайна знаменитым высказыванием: браки совершаются на небесах, - то надо каждой семейной паре бороться за его сохранение. Особенно, если есть в браке дети.
Ибо от блуда семейного человека страдает не только вторая супружеская половина, но и горько страдают дети. И судьбы их от блуда родительского ломаются и уродуются не меньше, чем судьбы самих супругов.
Тема эта очень больная, горькая, драматическая и, без преувеличения, трагическая, ведущая к разрушению, вырождению, к духовной и физической гибели не только отдельных личностей, семей, но и всего человечества…


7.
Сберечь любовь труднее, чем её разрушить.

Однако, встретиться в этой жизни двум душам, которые созданы Богом друг для друга, это ещё полдела. Надо выдержать немало испытаний во взаимных отношениях, чтобы дело у влюблённых дошло до создания семьи.
Тем более, потом, на протяжении большего или меньшего числа лет, отпущенного им (а это всякий раз тайна великая!), надо бороться за сохранение своей семьи и любви. Бороться с разного рода разрушительными силами, в том числе, всяческими искушениями.
И надо прямо признать, что далеко не все пары, созданные друг для друга, выдерживают нелёгкие, а порой и просто очень тяжкие житейские испытания и остаются вместе на весь тот срок, который отпущен им прожить совместно на этой земле в данном человеческом воплощении.
Помнится, наши отношения с Лией несколько раз до свадьбы были на грани разрыва. Но находились чуткие люди, которые подталкивали нас к примирению. А в иных ситуациях мы и сами проявляли терпение, любовь и жертвенность, когда казалось уже, что всё кончено в наших отношениях и разрыв неизбежен.
Их было совсем немного подобных ситуаций до нашей свадьбы. Кажется, три или четыре. Но они были.
Тем более, не обошлось без конфликтов в нашей совместной семейной жизни, которая продолжалась почти тридцать два года, - без трёх месяцев и двух дней.
Признаюсь, обычно во время наших конфликтов первым на мировую шёл я. Почему-то Лии это было сделать труднее, несмотря на её чуткость, любовь, доброту и жертвенность в отношении близких.
Мне кажется, что здесь срабатывала определённая наследственная черта, идущая от бабушки по отцовской линии и зацепившая через отца обеих дочерей. О том, как она срабатывала в Лии Кирилловне, я расскажу, быть может, более подробно в следующей книге.
Вообще, если каждая человеческая душа – это потёмки, то жизнь семьи, тем более. Особенно, если в ней есть дети, это не только удвоенные или учетверённые потёмки, но и тайна великая.
Я знаю твёрдо одно: разрушить семью и любовь намного проще и легче, чем их сберечь, а тем более, преумножить светлые чувства и доброе семейное наследие …


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

БОЛЕЗНЬ ЛИИ

1.
Помогала людям, пока могла ходить…

В конце августа 2002 года по приглашению наших добрых знакомых семьи П. мы поехали с Лией Кирилловной в село Малая Михайловка, Покровского района, Днепропетровской области. Молодой руководитель местного хозяйства Олег Анатольевич выделил нам жильё, где можно было не только жить, но и принимать людей, желающих попасть к нам на сеансы. В 12 часов дня мы могли приходить в местную столовую на обед.
В первый день мы пошли к столовой пешком. Погода была хорошая: солнечная, не жаркая. Я шёл с удовольствием, а Лия Кирилловна как-то быстро устала и призналась, что каждый день такие расстояния проходить не сможет.
Я сказал об этом Олегу Анатольевичу, и он обещал возить нас в столовую и обратно на своей машине или присылать водителя. Жили мы там более двух недель и всё это время мы ездили в столовую на легковом автомобиле.
В общем-то, у Лии Кирилловны и раньше бывали проблемы с ногами. Бывали головокружения и слабость, а также проблемы с вестибулярным аппаратом, то есть, неустойчивость равновесия при ходьбе. Да и у меня проблемы с опорно-двигательным аппаратом были с малых лет. Так что бегать по любому поводу к врачам мы с ней не привыкли, боролись с проблемами физического здоровья своими силами. Тем более, что у Лии Кирилловны была то ли врождённая, то ли приобретённая лекарственная аллергия на разного рода таблетки и уколы. Её она передала по наследству и нашему старшему сыну – Эдуарду.
В то же время вспоминаю две наши поездки в ту пору: осенью 2002 года в Санкт-Петербург, а также осенью 2003 года в Москву. Вспоминаю, как Лия Кирилловна поддерживала меня под руку (хромого и немощного тогда) в наших ежедневных путешествиях по улицам этих городов: от станции метро до нужного нам адреса. У меня в тех поездках почему-то заметно обострялась немощь моей правой ноги (по возвращении домой всё приходило в норму). А сама Лия Кирилловна, помнится, была тогда бодра, энергична, жизнерадостна.
Помнится, уже после ухода Лии Кирилловны в мир вечный, младший сын Руслан рассказал мне одну историю. Видимо, я уехал в тот день по делам издания своей газеты. Руслан, убегая из дому по своим делам, по привычке попросил маму замкнуть за ним входную дверь.
Он уже отъехал на автомобиле от дома, когда почувствовал, как защемило тоскливо и болезненно сердце. Причины этой тоски-тревоги Руслан понять не мог.
Но тут он вспомнил, что забыл дома какой-то необходимый ему документ и поспешно вернулся домой.
Дверь оказалась незапертой, а Лия Кирилловна сидела беспомощно посреди коридора, растерянно и беспомощно улыбаясь удивлённому и встревоженному сыну.
Оказалось, что когда Руслан ушёл, она пошла закрыть за ним входную дверь. Но, не дойдя до неё, вдруг почувствовала слабость в ногах и беспомощно села на пол. Подняться самостоятельно сил у Лии Кирилловны не было.
Вернувшийся Руслан с большим трудом помог ей подняться и добраться до кровати.
В 2004 году её немощи с ходьбой и нарушением в работе вестибулярного аппарата периодически проявлялись в обострённой форме, - но именно периодически. Иной раз это сопровождалось внезапными физическими немощами.
Изредка описанная выше ситуация повторялась, ноги её не держали и она бессильно опускалась на пол. Тогда мне приходилось тащить её волоком до дивана или до кровати, ибо поднять её на ноги, 85-килограммовую, у меня, хромоногого, не получалось.
В такие минуты Лия Кирилловна, бывало, горько смеялась от растерянности и беспомощности. Иной раз на глазах её появлялись слёзы, но она старалась быстро взять себя в руки и даже успокаивала меня, чтобы не расстраивался и не придавал происходящему слишком большого значения.
Полежав или посидев некоторое время, она приходила в нормальное состояние и опять могла потихоньку вставать, ходить по квартире, заниматься несложными повседневными делами.
И продолжала принимать в 2004 году людей. Несмотря на все наши просьбы и предложения оставить хотя бы на время приём страждущих людей, она отказывалась это сделать. Для неё было очень важным общение с людьми и осознание, что она по-прежнему может оказывать людям реальную и конкретную помощь.
Ещё более важным это было для самих людей, обращающихся к ней за помощью по поводу различных, одолевающих их болячек и проблем. А также, болячек и проблем их близких.


2.
Наследственность, микроинсульты, исцеления без химии.

К врачам Лия Кирилловна не считала нужным обращаться, считая, что это у них с её матерью наследственное и потому, в случае подобной немощи, ей просто надо отдохнуть и всё потихоньку нормализуется. А вернуть ей прежний, молодой и здоровый организм, уже никакой врач не сможет. Потому надо просто терпеть эти надвигающиеся с возрастом неизбежные немощи и стараться не перегружать сверх меры свою ослабленную плоть.
Да и вообще без крайней нужды обращаться за помощью к врачам не было у неё ни привычки, ни желания. В немалой степени опять же из-за её лекарственной аллергии. 
Летом мы ездили несколько раз (семьёй и с близкими) с однодневным отдыхом на одну из баз Кураховского водохранилища. Жарили шашлыки, купались, играли в волейбол. Лия Кирилловна в мяч не играла, но купалась потихоньку и загорала. Ездили мы пару раз и на море. Во время второй поездки она получила на пляже солнечный удар, упала на песок и мы с сыновьями отвели её в тень.
В тот день она, по всей видимости, получила микроинсульт. Через время мы отвели Лию Кирилловну потихоньку в другой домик с кондиционером и нормальными бытовыми удобствами. Оставлять её в деревянном раскаленном полудомике-полусарае было нельзя. Полежав несколько часов в прохладной комнате, Лия Кирилловна восстановилась, и к ней вернулось нормальное самочувствие.
Было ещё в разное время на протяжении двух-трёх лет несколько неприятных ситуаций, в которые, вполне возможно, она перенесла несколько микроинсультов. Каких-то глубоких кризисов в ее здоровье в такие моменты не было и потому до больницы дело не доходило.
У Лии Кирилловны был вообще очень чувствительный организм и неприятные или болезненные состояния у неё я научился довольно быстро снимать с помощью биоэнергетического массажа, прогревания больного места наложением горячих ладоней с чтением молитв и иных целительских процедур.
 С их помощью у неё исчезала головная боль, проходили болезненные ощущения в сердце, суставах, внутренних органах, нормализовалось артериальное и внутричерепное давление, рассасывалась припухлость в области щитовидной железы.
Напомню, что в 1980 году Лии Кирилловне сделали операцию по поводу какого-то опасного зоба и вырезали одну долю щитовидной железы.
Да и вообще у неё был очень чуткий и своеобразный организм, не любящий лечение химической фармакологией.    


3.
Дар целительства и спасение жены.

Первый раз я вылечил жену с Божьей помощью от опасной болезни в мае 1989 года после моего возвращения из Москвы, где я был участником 9-го Всесоюзного совещания молодых писателей.
Во время совещания я жил у московских родственников и «вдруг» почувствовал тягу к целительству. Теперь-то я знаю, что ничего случайного у Бога не происходит, - всё имеет свой глубинный и таинственный смысл.
А тогда я рад был проявлению своих новых неожиданных способностей и с готовностью подлечивал болячки тётушки Вали, дядюшки Егора и двоюродной сестры Екатерины. У тётушкиной соседки мне удалось за несколько минут снять острые приступы хронической головной боли. И потом несколько лет эти приступы женщину вообще не беспокоили.
Дома меня ждал неприятный сюрприз. У жены начала отниматься правая сторона тела. Она уже приволакивала при ходьбе ногу и находилась в паническом состоянии.
Пошла в поликлинику. А там врач запугала её, что дело может кончиться параличом и надо бедной Лии Кирилловне срочно ложиться на лечение. Может на месяц, а может и на два…
Прежде, чем ложиться в больницу, я предложил жене полечить её своими методами, которые тогда только начинали стихийно складываться.
Потерев энергично свои ладони до прилива в них жара, я проводил руками от головы к ногам, не касаясь тела жены. Как бы вытягивал из её тела всю болезненную энергию. Проводил я это лечение с любовью и состраданием, желая всем сердцем помочь своей дорогой Лии Кирилловне в исцелении от опасной болезни.
И в дальнейшем мы всегда с любовью и состраданием проводили сеансы по исцелению людей обратившихся к нам за помощью. Я уверен, что именно это, а также наши горячие вера и любовь к небесным Отцу и Матери, имели решающее значение в нашей успешной целительской работе.
В течение нескольких вечеров во время такого лечения из тела моей бедной болящей жены выходили вслед за моими руками сотни и тысячи невидимых иголочек. В первый день они выходили с большой болью. Временами боль была настолько сильной, что терпеливая Лия Кирилловна непроизвольно вскрикивала.
С каждым лечебным сеансом эти болезненные ощущения у жены уменьшались, а самочувствие её заметно улучшалось. В итоге, вопрос о больнице тогда отпал как бы сам собой.
Сейчас, оглядываясь мысленно назад в те годы, я думаю, что Бог тогда отвёл через меня Лию Кирилловну от больницы. Ибо традиционное фармакологическое лечение могло уже тогда привести к негативным последствиям и к значительному ухудшению её здоровья. Как это и произошло позже, - через семнадцать лет.
Эти годы были ей отпущены на исполнение главной миссии её нынешней земной жизни – целительской и духовной помощи сотням и тысячам страждущих людей.
Подробный рассказ об этом требует отдельной книги. Возможно, я смогу написать её. Если будет на то воля и укрепление наших прекрасных Небесных Родителей.


4.
«Вы лечите судьбы и души…»

Приведу стихотворение, написанное на одной поздравительной открытке, адресованной Лии Кирилловне. Это семья Клименченко из Новогродовки, наши старые и добрые знакомые и пациенты, поздравили Лию Кирилловну с её пятидесятилетием:

 К Вам люди приходят с надеждой
Душевный покой обрести,
Вернуть им утрату здоровья,
Семейное счастье спасти.

Для них смысл жизни утрачен,
От болей вся ночь напролёт.
И Ваша рука и молитвы
Людей от болезней спасёт.

Вы лечите судьбы и души
И всех окрыляете нас.
На путь верный ставите к Богу,
Храни и помилуй Он Вас.

В День Ангела мы Вам желаем
Улыбок и море цветов.
Над Вами и Вашей семьёю
Пусть светит Марии Покров.

Эти очень искренние и добрые строки написал глава семейства Клименченко Игорь Владимирович. Большая открытка с этим стихотворением, которое глубоко тронуло сердце Лии Кирилловны, стояла на журнальном столике в зале, где она проводила сеансы духовного и физического исцеления.
Жена и сама перечитывала эти строки и людям давала их читать. Они помогали ей в нелёгкой её работе.
Занявшись писанием книг, я перешёл из ведущего в нашей с Лией Кирилловной целительской связке в её помощника. Кроме того, в случае потребности, я укреплял и исцелял свою жену.
Надо сказать, что при её повышенной чувствительности она нуждалась в этом регулярно на протяжении всех отпущенных ей свыше для целительства полтора десятка лет.


5.
О творческих проектах – ложных и истинных.

Спать днём Лия Кирилловна не любила. Не любила и лежать в дневное время. В крайнем случае, в минуту недомогания она полулежала с ногами на кровати, подставляя высоко под спину подушки, и, укрывшись одеялом, писала.
Писала она в одной из больших общих тетрадей свои записи-наброски из жизни своих пациентов. Тетрадей таких был целый десяток. Но записи и в самом деле были лишь набросками. До серьёзной работы над этой темой ни у неё, ни у меня не доходили руки. Да и стимула особого не было браться за столь громадную работу.
Дело в том, что Лия Кирилловна мечтала со временем сделать нашу совместную книгу или даже цикл книг о влиянии дня рождения, имени и других составляющих на судьбу человека.
Мы одно время даже всерьёз планировали написать четырёх- или даже восьмитомник под условным названием «Тайна вашего рождения». Начали над ним работу и предложили такой проект двум или трём издательствам, но ни одно из них не проявило к этому проекту серьёзного интереса.
Мы поняли, что нет для нас на такую работу благословения Божьего, и оставили эти проекты. А объёмы работы над теми многотомниками надо было, конечно, проделать громадные. Слава Богу, что мы не забурились слишком глубоко в эти дебри.
Теперь-то я понимаю, что всё это были проекты вчерашнего дня, да и просто не наших духовных сфер. Мы ведь и в прежние времена были призваны с Лией Кирилловной к работе над другим материалом. А тем более, ныне, находясь уже в разных мирах, мы призваны к работе над материалами иного духовного уровня, иных духовных сфер.
Но, признаюсь теперь, что тогда, в самом начале 2000-х годов, мы, действительно, всерьёз переживали из-за срыва тех наших наивных проектов…


6.
О тайне земной миссии каждого из нас.

Таинственную суть и миссию нашего благовестнического призвания я понимал и тогда, и сейчас, как помощь людям в их духовном прозрении на тайну их прихода в этот мир. Прозрения на великую тайну земной миссии каждого человека.
Суть этой миссии в том, чтобы победить своего внутреннего дракона, оккупировавшего сердце и ум каждого человека.
Победить этого хитрого и коварного врага сам человек не в состоянии.
В этом ему может помочь только любящая небесная Мать, изображенная в Апокалипсисе Иоанна Богослова, как Жена Облеченная в Солнце, наступающая на главу дракона.
Ей же дано наступать на главу нашего внутреннего дракона, искушающего каждого из нас. Именно Мать небесная укрепляет на сражение и победу над хищным внутренним дракончиком каждое свое чадо, прозревшее и возжаждавшее избавиться от власти этой многоликой, коварной и лукавой змеи, живущей в сердце каждого человека.   
К сожалению, мы тогда ещё не знали о великой и трагической тайне адаптационной перелепки (об этой тайне автор готовит отдельный цикл, и не один), которую совершил над человечеством семь с половиной тысяч лет назад лукавый, хищный и коварный князь мира сего.
А без знания этой великой тайны не могло быть реального прозрения на истину, о которой загадочно говорил Христос ещё 2000 лет назад. Ту истину, которая делает человека реально свободным.
Но лукавые и коварные духовные поводыри человечества приложили титанические усилия, чтобы увести заблудших и слепых людей в гибельное болото ложных ценностей. И не дали познать душам, жаждущим прозрения, ту истину, о которой говорил Христос два тысячелетия назад и о которой он тогда проповедовал.
О тайне адаптационной перелепки мы впервые услышали лишь за полтора года до ухода Лии Кирилловны из мира земного.
А без познания роковой тайны адаптационной перелепки и рождения свыше, как о том говорил Христос в беседе с Никодимом, невозможно истинное прозрение и выполнение нашей земной миссии. Миссии каждого человека.
Обрести истинное духовное прозрение человек самостоятельно не может. Для этого нужна помощь другого, уже прозревшего. А главное, помощь великой и вечной Матери каждого из нас. И такой величайшей её ипостаси, как Премудрость Божия.
Любящая небесная Мать омывает свое несчастное, духовно слепоглухонемое чадо от грязи греховной, помогает его прозрению, духовному исцелению. Она же рождает прозревшую душу вторым, духовным рождением из Лона своего любящего, Материнского Сердца.
Но помочь прозрению и духовному исцелению можно лишь той душе, которая внутренне созрела для этого, которая жаждет и ищет такого прозрения. Которая жаждет духовного очищения, исцеления и преображения.
Кто-то из добрых и чутких людей уже созрел для духовного прозрения. Ищет и жаждет обрести его всем своим страждущим сердцем.
А кто-то ещё не созрел и прозрение духовное для него находится, говоря таинственным языком русских народных сказок, за высокими горами, за дремучими лесами и бескрайними морями.
Но каждая душа (сейчас или через тысячелетия) призвана раньше или позже обрести такое прозрение и родиться свыше духовным рождением.
В противном случае её ожидает неминуемая деградация, духовное вырождение и гибель.      


7.
Уход Лииной матери.

Мария Петровна, Лиина мать, болела с мая 2001 года. С той поры, как Руслан и Надежда, жившие в то время гражданским браком, нашли Марию Петровну лежащей без сознания в огороде её новогродовского дома. Вызвали «скорую», отвезли больную в больницу. Это был инсульт.
Семьи обеих дочерей дружно ухаживали за больной. Привозили продукты, лекарства и всё необходимое для лечения. По очереди дежурили возле больной и днём, и ночью.
Общими усилиями, медиков и близких, Мария Петровна потихоньку приходила в себя. И дело пошло на поправку. Вскоре её выписали из больницы.
Энергичная бабулька не могла смириться с долей старенькой, больной «клуши». Она хотела по-прежнему жить в своём новогродовском доме, заниматься своими курами, а также садом и огородом. Но вся эта домашняя работа, а также одинокая жизнь в доме, таили в себе опасность нового инсульта.
В тёплое время года она теперь жила в доме Людмилы Кирилловны, а с наступлением холодов мы забирали её к себе: на пятый этаж четырёхкомнатной городской квартиры. Одолевать эти бесконечные ступеньки было для больной большой проблемой.
В 2003 году Мария Петровна осталась у нас после зимы (забрать её к себе у Людмилы Кирилловны долго не получалось). Весной и летом Марии Петровне было в тягость сидеть в стенах пятиэтажки. Она просилась, чтобы её отвезли туда, где она может ходить по земле, сидеть на травке.
В июле она попала к Людмиле. А осенью её отвезли в село, к Алле, родной сестре Людмилиного мужа Владимира. Алла сама предложила такой вариант. В отличие от Людмилы она была домохозяйкой и могла ухаживать за больной, выводить её на двор и т.д.
Посоветовавшись, мы решили, что это будет оптимальный вариант для больной. Мы и Людмилина семья привозили сюда регулярно нужные продукты, давали деньги Алле. Мария Петровна в последнее время совсем плохо ходила, на ногах её были болячки, видимо, от сахарного диабета. Но духом она старалась не падать и при наших с ней встречах держалась с улыбкой и даже с оптимизмом.
Мы ей привезли иконки, её книжки и тетрадки с молитвами и она старалась творить хоть часть из тех молитвочек, которые так любила читать в прежнее время, когда жила у нас.
В пятницу, 18 марта 2005 года во второй половине дня мы поехали втроём (Лия Кирилловна, я и наш старший сын Эдуард) навестить больную Марию Петровну.
Мы уже въехали  в Лисовку, где больная жила у Аллы, когда позвонил Вадим, сын Людмилы Кирилловны, и сообщил взволнованно, что бабушке плохо и она умирает.
Мы сообщили, что скоро будем. Но мартовская дорога была вся в выбоинах и огромных весенних лужах, - быстро ехать не получалось. Вадим ещё раз позвонил…
Когда мы приехали Мария Петровна была совсем ещё тёпленькая, но душа уже покинула ее тело…
Ровно пять месяцев усопшая не дожила до восьмидесяти лет.
На похоронах и поминках Лию Кирилловну пришлось вести с двух сторон под руки, - собственные ноги её буквально подкашивались.
В тот день симптомы её физической немощи внешне были очень похожи на те, которые были в последние годы у ее матери…


8.
Человек ушёл в мир иной, а люди всё звонят…

После смерти матери и ухудшения собственного здоровья Лия Кирилловна вынуждена была оставить занятия ясновидением и целительством.
Всё это время из разных городов звонили люди, жаждущие попасть к ней на приём. Приходилось объяснять ситуацию и отказывать. Звонили и те, кто знал о её болезни. Они объясняли мне, что Лия Кирилловна их очень хорошо знает и примет, несмотря даже на болезнь.
Приходилось опять объяснять, что человек болен серьёзнее, чем им кажется и отказывать в приёме, давая вместе с тем какие-то советы по каким-то конкретным проблемам, а также рекомендации обращаться к нашим книгам, газетам, публикациям.
Но некоторые люди отказывались верить, что уже никогда не смогут попасть на приём к Лии Кирилловне. Обещали звонить позже, когда она выздоровеет и верили, что она обязательно их примет.
Иные, впрочем, спрашивали адреса и телефоны других целителей и ясновидящих. Приходилось отвечать, что таковых мы не знаем и советуем очень осторожно относиться к встречам с ними. Ибо сейчас очень много опасных и бессовестных лжецелителей, которые не любят ни Бога, ни людей, а любят лишь наживу и славу.
По рассказам Надежды, жены нашего младшего сына Руслана, ещё несколько лет, после ухода Лии Кирилловны из этого мира, люди звонили на городской телефон нашей селидовской квартиры, с просьбой записать их на приём к Лии Кирилловне.
Возможно, кто-то звонит с подобной просьбой и сейчас.
Дело в том, что наши молодые в последние годы на той квартире не живут, а известный многим людям бывший наш телефонный номер отдан другому адресату…


9.
Вдвоём в санатории: первый и последний раз за 30 лет…

А сейчас расскажу о нашей с Лией Кирилловной поездке в санаторий «Святые горы» и двухнедельном отдыхе там. Это был первый у нас с ней отдых вдвоём за совместную нашу тридцатилетнюю жизнь (а отдельно мы и вовсе не ездили никогда по курортам). Я тогда ещё не знал, что он будет и последним…
Все другие наши совместные поездки, где предполагался какой-то отдых (в том числе и на море) были, обычно, связаны с целительской работой. И старались мы в такие поездки ездить всей семьёй.
А здесь был именно отдых вдвоём, связанный с настоятельной потребностью укрепить здоровье Лии Кирилловны. Выехали мы в эту поездку на следующий день после её дня рождения в понедельник, 6 июня 2005 года.
Привёз нас в санаторий наш старший сын Эдуард. Пока мы бегали с ним по кабинетам, решая проблемы нашего здесь устройства, Лия Кирилловна сидела на скамеечке возле первого корпуса пансионата. С удовольствием дышала целительным воздухом соснового леса, а заодно рассматривала, с присущим ей интересом, окружающую санаторную жизнь.
Впрочем, в один из кабинетов пришлось вести и её. Наконец, все формальности и проблемы были решены. Для начала мы оплатили деньги за проживание и питание в течение десяти дней, оговорив, что можем продлить потом ещё на несколько дней наше здесь пребывание.
Поселили нас в двухэтажном корпусе, естественно, на первом этаже. Эдик помог нам добраться до нашего нового жилища. Остался доволен удобствами: телевизор, холодильник, душ и туалет в комнате. Затем он уехал в Селидово.
А мы остались отдыхать в этом прекрасном санатории, расположенном в чудесном, роскошном сосновом бору с выходом прямо на одну из центральных улиц небольшого городка Святогорска.
Недалеко, на другом берегу Северского Донца, был расположен и знаменитый Святогорский монастырь, в котором мы неоднократно бывали прежде всей семьёй. А также с нашими друзьями и пациентами. Там сейчас шли усиленные приготовления по преобразованию монастыря в лавру.
Первым делом я очистил и освятил с помощью молитв, свечи, ладана и святой воды наше новое временное жилище. Ибо при повышенной чувствительности Лии Кирилловны ей было просто небезопасно для здоровья жить в такой комнате, где до этого перебывало множество людей, оставивших здесь не только добрые эмоции, но и массу негативной, блудной, грязной, больной и иной подобного рода энергии.
Несмотря на обилие предлагаемых санаторием различных лечебных процедур у нас получился здесь именно отдых. Наслушавшись от соседей по жилому корпусу и по столовой об этих процедурах, мы решили попробовать некоторые из них для лечения ног и позвоночника Лии Кирилловны. Сам я вообще не горел особым желанием мучить себя ими.
Пошли с Лией Кирилловной в лечебный корпус (был он расположен далековато для слабых её ног), посидели в очередях у кабинетов. Но оказалось, что для назначения лечения надо было иметь направление от лечащего врача с места проживания. Либо теперь пройти тут полный медосмотр. Направления у нас от селидовского врача не было, а проходить здесь теперь медосмотр не было сейчас у Лии Кирилловны ни сил, ни желания.
Решили, что приедем для полноценного лечения в следующий раз, а пока просто отдохнём. Мы и в самом деле по возвращении домой прошли вскоре медосмотр в Селидовской поликлинике. Получили направление на лечение в санаторий.
Но со второй половины лета и до глубокой осени там не было свободных мест. Не только в санатории «Святые горы», но и в нескольких санаториях Славянска. Оказалось, что несколько предприятий забронировали там места для своих работников.
Пришлось отложить поездку в санаторий до весны. Я договорился по телефону о нашем лечении в Славянске с 10 апреля 2006 года.
Утром этого дня с трудом свели мы с сыновьями Лию Кирилловну с пятого этажа по ступенькам к машине, но…
Мы поняли, что везти её в Славянск нельзя, - я просто не смогу её водить там один. Тем более, что жилые комнаты были в том санатории на втором этаже…
В общем, вместо санатория мы поехали в диагностический центр Донецкой областной больницы. Сделали там Лии Кирилловне рентгеновский снимок или томографию мозга. А также её осмотрела врач невропатолог. Посоветовала пролечить больную жену в нашей селидовской больнице. 
На следующий день мы договорились с заместителем главврача Раисой Иоакимовной Думеникой (к сожалению, через полгода умершей от рака), что нас с Лией Кирилловной положат вместе в одну палату Селидовской больницы, где я смогу ухаживать за ней. А заодно пройду обследование и полечу сердце, которое меня в то время частенько беспокоило. 12 апреля 2006 года мы с ней вместе легли в больницу.


10.
Мечты, клубника и старая скамейка санатория.

Впрочем, я забежал вперёд и расскажу о нашем пребывании в больнице позже.
А пока возвращусь в июнь 2005 года, когда мы отдыхали с Лией Кирилловной в санатории «Святые горы».
Уже на следующий день я сходил после завтрака на местный рынок, расположенный предусмотрительно буквально возле забора нашего санатория. Купил помидор, огурцов, клубники, варенья из сосновых шишек и местных маринованных грибов.
Вскоре я разведал второй путь на рынок, более близкий и удобный для нас. Он проходил прямо через территорию санатория, а не в обход через городскую улицу. На этом пути в разных местах стояли скамейки, на которых можно было отдохнуть.
У нас с Лиечкой были ежедневные тренировки в ходьбе. Три раза в день мы ходили с ней из нашего жилого корпуса в столовую и обратно. Расстояние до столовой было примерно 150-200 метров и с каждым разом, с каждым днём Лия Кирилловна проходила этот путь всё лучше, спокойнее и увереннее.
И тогда, дня через три-четыре мы рискнули с Лией Кирилловной сделать совместный наш поход на рынок этим вторым, коротким путём. Очень уж ей хотелось сходить со мной за клубникой.
После завтрака мы зашли к себе в комнату. Лия Кирилловна отдохнула с полчасика и мы двинулись потихоньку на рынок.
День был не жаркий, солнышко с утра сидело за серыми тучами. Мы с большим удовольствием шли, не спеша, по территории очень полюбившегося нам санатория.
Дышали целебным воздухом  соснового леса и мечтали, что будем приезжать сюда почаще, хотя бы раз в сезон. Правда, мы понимали, что зимой ходить нам тут будет, конечно, не совсем комфортно. Но уж летом, осенью и весной можно и нужно приезжать, чтобы укреплять здесь своё здоровье и получать радость, заряд бодрости и энергии, а также просто получать удовольствие, отдыхая в таком чудесном месте.
На рынке мы купили у нескольких продавцов клубники. Всего набралось около пяти килограммов. Возвратились на территорию санатория и нашли удобную скамейку, стоявшую в безлюдной аллейке, заросшей подстриженными кустами бузины, волчьих ягод и ещё каких-то кустов неведомых нам пород.
Здесь мы просидели около двух часов, беседуя о наших взрослых сыновьях, об их делах и проблемах бизнесовых, житейских и прочих. А также беседовали о нашей с Лией Кирилловной жизни, о планах по написанию новых наших книг, о планах полечиться в Трускавце или других санаториях Западной Украины. Разговаривали о судьбах некоторых наших знакомых, их детей и внуков, и о том, что нам Бог внуков пока не посылает, и ещё о многом другом…
В нескольких десятках метров за нашими спинами шумел-гудел небольшой городской рынок и одна из главных улиц Святогорска. А перед нами были задворки старой части знаменитого в Донбассе санатория. Мы с удовольствием ели нашу любимую клубнику и, разглядывая видимую часть санатория, вспоминали, что когда-то здесь отдыхали родители Лии Кирилловны. А теперь вот и мы приехали сюда, впервые в нашей совместной тридцатилетней на ту пору семейной жизни…
Я вспомнил, что мать моя ни в каких санаториях вообще ни разу не отдыхала. А бабушка Варвара и вовсе, как мне часто кажется при воспоминании о ней, всю жизнь прожила в почти беспросветных (особенно после ареста мужа) трудах и заботах о детях и внуках, в скорбях и трудах. Хотя были, конечно же, и в её жизни какие-то радости. Как, впрочем, и в жизни моей бедной и глубоко несчастной матушки…
Очистив от вкусной клубники два килограммовых пакетика и уменьшив наполовину третий, мы собрали наши сумки и пошли к себе домой, очень довольные своим сегодняшним путешествием и отдыхом на этой старой, советских времён скамеечке.
Потом мы ещё несколько раз ходили с Лией Кирилловной на этот рынок и опять сидели на этой скамеечке, неспешно и с удовольствием поедая вкусную клубнику, и ведя разговоры о разных проблемах житейских, которые волновали нас в ту пору.


11.
Паломники Лурда и тайна их исцелений.

Несмотря на все наши проблемы, мы были тогда счастливы и верили, что болячки отступят, здоровье Лии Кирилловны наладится. По крайней мере, наладится настолько, что мы сможем ездить за дальнейшим его укреплением на Азовское побережье, в Крым, в Карпаты.
Мы также верили, что сможем съездить, к примеру, во французский город Лурд, где в 1858 году было явление Божией Матери одной крестьянской девочке Бернадетте Субиру.
После этого явления Божией Матери в Лурд приезжали в течение полутора веков и поныне приезжают паломники со всего мира.
Мы видели с Лией Кирилловной по телевизору как-то передачу на эту тему, и она оставила у нас глубокое впечатление.
Многих паломников привозили в Лурд родственники в инвалидных колясках. И каждый год некая таинственная часть громадного числа болящих и страждущих паломников получали здесь исцеления. Некоторые даже оставляли там свои костыли, и таких костылей висело там множество, как знак происшедшего здесь чуда в чьей-то судьбе.
А большая часть больных паломников подобного исцеления не получали. Одни из таких неудачников разочаровывались и больше сюда не приезжали, а другие продолжали приезжать, веря, что раньше или позже и с ними произойдёт чудо исцеления.
Запомнилось интервью с одной молоденькой паломницей, которая была парализована после какой-то болезни.
Врачи долго и безрезультатно её лечили и, в итоге, вынесли диагноз, что девушке придётся остаться до конца жизни прикованной к инвалидной коляске.
И тогда отец привёз парализованную дочь в Лурд.
После горячих молитв покаяния и омовения в водном источнике, больная девушка исцелилась.
Потрясённые отец и дочь благодарили Бога и Матерь Божию. Рассказывали корреспондентам об истории тяжёлой болезни девушки и её удивительного исцеления.
Кстати, ещё в 1882 году в Лурде было создано медицинское Бюро для изучения случаев исцелений больных после омовения в водном источнике. Медики из разных стран и разных религиозных убеждений входят в это Бюро. Исцелённые от болезни люди получают здесь свидетельство об исцелении чудотворной водой. Но слова «чудо» сами члены лурдского медицинского Бюро не употребляют.
Кстати, с точки зрения обычного врача здесь нарушаются элементарные правила санитарной гигиены. Больные с разными болезнями, нередко инфекционными и далеко не в лёгкой форме, находятся вместе в одном помещении. В купальню больных с разными болезнями погружают одного за другим.
Но звучавшие то и дело требования медиков закрыть купальни из-за опасности распространения тех или иных эпидемий не имели успеха. Ибо не было зафиксировано ни одного случая заболевания паломников путём заражения друг от друга опасными инфекционными болезнями.
А вот случаи отсутствия исцелений больных действуют на них и их близких по-разному. Одни понимают, что чудо исцеления здесь – это тайна Божия. Тут логикой не объяснишь, почему одному даётся такое исцеление, а другому – нет. Многие правильно понимают, что надо ещё больше укрепляться в вере, терпении, в любви, молитве и смирении. И может, Бог любви в следующий раз или позже пошлёт такое исцеление.
Одна больная, сидящая в инвалидной коляске, призналась корреспонденту, что приезжает в Лурд уже в пятый раз. И хоть печалится всякий раз, не получив такого исцеления, но не теряет веры и надежды, что может обрести его когда-нибудь.
А многие так и уходят из этого мира, не дождавшись исцеления. Почему? Одно из объяснений этому можно найти в таком, к примеру, факте.
Матерь Божия сказала боговидице Бернадетте Субиру, которой Она являлась здесь в Лурде девятнадцать раз: «Я не обещаю сделать тебя счастливой в этом мире, но – в том». То есть, в вечности.
Ведь и у Самой Божией Матери земная жизнь была безмерно далёкой от наивного идеала земного человеческого счастья, который сложился у большинства людей. Но подробнее об этом поговорим в другой раз.
И многие больные понимают, что в земной жизни их нелёгкая, а то и вовсе очень тяжкая болезнь является их скорбным соискупительным крестом, терпеливо неся который они помогают Христу и Матери Божией в исцелении и спасении духовно тяжко больного, вырождающегося и, по сути, погибающего рода человеческого.
Заканчивая эту главу, скажу лишь вот о чём.
Иные из людей (чаще больных, но также и здоровых) понимают, что их терпение и смирение в скорбях, болезнях и страданиях не пропадут бесследно. Но принесут таинственную пользу в прозрении, в духовном исцелении конкретным людям, конкретным душам не только в вечности, но также и здесь, - на земле.

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

БОЛЯЧКИ И ЛЕКАРИ

1.Откровенность врача и спасение от ампутации.
 
Есть люди, которые любят лечиться. И лечатся они, по сути, всю свою сознательную жизнь. Реклама различных лекарств – одна из любимых для них телепередач. И чуть ли не все рекламируемые лекарства они испытывают на себе. Большая часть таких поклонников аптечной продукции, - женского рода: от школьниц чуть ли не младших классов до древних бабушек пенсионерок.
Но всё больше становится людей, которые не доверяют официальной медицине. Среди них встречаются иной раз не только больные, но и… сами лекари…
Младший сын Руслан рассказал мне такую историю.
Отец одного из его знакомых страдал сильными болями в ноге и уже не мог ступать на больную ногу. Нога распухла, потемнела, приобрела пугающий вид. Медики поставили больному страшный диагноз: гангрена.
И сделали соответствующее предложение: скорейшая ампутация больной ноги. Иначе, скорая и неизбежная, причём, очень мучительная, смерть.   
В расстроенных чувствах бедный страдалец сидел в очереди у кабинета на приём к какому-то врачу. И тут его увидел сосед по дому, который также работал здесь врачом.
 Между ними произошёл следующий разговор:
- Ты зачем пришёл сюда? – спросил больного этот знакомый врач.
- Да вот заболел… - пожаловался больной. – Врачи ставят диагноз гангрена и предлагают ампутировать ногу. Не знаю даже, что и делать…
- А я поэтому и спрашиваю, зачем ты сюда пришёл? – сказал врач и жёстко спросил. – Ты жить-то хочешь?
- Естественно, хочу! – удивился больной. – Поэтому и хожу сюда в надежде, что мне помогут исцелиться.
- Ну и зря надеешься! – жёстко отрезал врач. – Ты не знаешь, как тебе исцелиться и я не знаю, как тебя лечить. И другие медики, кто работает в этом здании, тоже не знают, как тебя исцелить. Я могу отрезать тебе ногу, но ты ведь хочешь не такого исцеления. Так ведь?! А потому мой тебе совет: беги отсюда, пока ещё ходишь на двух ногах. Бери книги по народной медицине и лечи себя сам. Если хочешь, повторяю, жить! Запомни, последний истинный врач умер ещё в девятнадцатом веке. А тут работают те, кто ничего не смыслит в том, как лечить по-настоящему людей…
Удивлённый и потрясённый больной ушёл и занялся самолечением по рецептам народной медицины. И действительно спас свою ногу, исцелил её с помощью народных средств. Более того, диагноз медиков оказался ошибочен: у него не было гангрены. Был какой-то воспалительный процесс, который они с женой и детьми победили общими усилиями, делая разного рода процедуры, компрессы.
Так что грубая откровенность соседа-врача помогла спасти больного от ампутации ноги.


2.
О решающих факторах в любой профессии.

Конечно, тот сосед-врач из предыдущей главы слишком уж сгустил краски. Хотя, с другой стороны, во многом именно благодаря его шокирующей откровенности человеку не ампутировали ногу.
 Что касается профессионализма медиков: есть, разумеется, среди врачей не просто хорошие специалисты своего дела, но и чуткие, заботливые души. Они знают не только о новых эффективных лекарствах в лечении той или иной болезни, но интересуются и методами лечения болезней с помощью народной медицины. А также проявляют искренние чуткость, сострадание и любовь к своим пациентам, терпение и заботу.
Но не секрет и такая статистика: по врачебным ошибкам в мире ежегодно умирают свыше двух миллионов больных. А сколько становится калеками и инвалидами статистика о том умалчивает. Сколько делается ненужных операций, сколько лечится пациентов, чтобы «выдоить» из них побольше денег?!
Что ж, подобный произвол творится ведь и в других сферах современной нам жизни. Сколько людей безвинно попадают в тюрьмы по ошибкам, а то и по откровенному произволу работников правоохранительных органов?! Недавно средства массовой информации объявили, к примеру, о решении суда, обязывающего украинское государство выплатить два миллиона гривен трём детям-сиротам и их бабушке-инвалиду.
Бедную мать троих детей работники милиции соответствующими методами вынудили «признаться» в убийстве, которого она не совершала. Потом нашли настоящего убийцу. Невинную женщину освободили из заключения, где она просидела три или четыре года, - и оправдали. Но несчастная умерла от туберкулёза, которым заболела в тюрьме.
Произвол и равнодушие нередко царят во властных структурах на разных уровнях и этажах государственной пирамиды.
В то же время и в правоохранительных органах, и во властных структурах есть немало по-настоящему чутких и совестливых работников, искренне помогающих людям в решении разного рода их житейских проблем.
То же самое можно сказать и о сфере народной медицины и целительства. Здесь также есть целители от Бога, чуткие и совестливые, а есть немало шарлатанов и аферистов, бессовестно выкачивающих из людей деньги.
Все эти примеры я привожу, чтобы ещё раз напомнить о важности в любой сфере человеческой деятельности решающего фактора личностных и профессиональных качеств тех, с кем вам доведётся иметь дело. Уровня их профессионализма, чуткости, добросовестности, сострадания и других духовных и душевных качеств.


3.
Неправильный диагноз, а значит, и лечение…

Как я уже говорил, вместо поездки в Славянский санаторий мы попали с Лией Кирилловной в Селидовскую городскую больницу. Произошло это 12 апреля 2006 года.
Нам выделили платную двухместную палату, чтобы я мог ухаживать за больной женой и, одновременно, подлечить своё сердце.
Помогла нам в получении такой палаты, как я уже говорил, заместитель главврача Селидовской городской больницы Думеника Раиса Иоакимовна. Она не раз обращалась к нам за помощью и сама помогала нам в нужную минуту. К сожалению, эта добрая и чуткая женщина вскоре тяжело заболела и осенью того же 2006 года покинула мир земной.
Утешений и светлой радости в мирах небесных тебе, добрая душа бывшей странницы земной Раисы! Упокоения от земных трудов и скорбей в лоне добрых наших Небесных Родителей, безмерно любящих каждое своё чадо!
Буквально после первой же капельницы у моей жены произошло обострение и она не смогла вставать с кровати несколько дней. Но капельницу ей не отменили, решив, что после обострения пойдёт улучшение. К сожалению, улучшения не произошло, и с той поры Лия Кирилловна уже не могла, как это было прежде, передвигаться без посторонней помощи.
А вот мне капельницы помогли и сердце, слава Богу, стало работать лучше. Зато по анализам крови у меня обнаружили сахарный диабет. Обнаружили вовремя, и теперь я уже самостоятельно слежу за содержанием в своей крови уровня сахара, чтобы дело не дошло до кризиса и лечения инсулином.
Мы, конечно, были благодарны врачам за их заботу и лечение, но…
Самочувствие моей жены после курса лечение, повторяю, не улучшилось, а способность ходить самостоятельно она и вовсе потеряла. И через десять дней после выписки из больницы ей оформили первую группу инвалидности…
К себе в квартиру на пятом этаже мы уже не вернулись. Забираться туда было бы сущим наказанием и для самой больной и для нас, её сопровождающих. Никто из нас не забыл, как 10 апреля 2006 года после возвращения из донецкого диагностического центра мы со старшим сыном Эдуардом долго и мучительно вели на пятый этаж бедную Лию Кирилловну.
Измучились все: и больная, и мы. Последний этаж мне с Эдиком пришлось тащить больную вверх по ступенькам за руки и за ноги. Было у неё в ту пору около 95 килограммов. На её чувствительном теле после такой процедуры долго оставались синяки.
Кстати, благодаря капельницам у больной на время исчезли запоры, а также произошло очищение организма, и вес упал на десять килограмм, вернувшись к её обычным многолетним показателям.
Май и июнь мы вдвоём с женой прожили в домике на улице Береговая, в Селидово. А 5 июля 2006 года переехали в Донецк, где Руслан взял в кредит дом.
В конце октября этого же года мы попали с женой на приём к одному известному донецкому профессору. Вместе с ассистентами он осмотрел больную, а также её новые рентгеновские снимки, которые мы сделали по его заказу, и назначил курс лечения.
Фамилию профессора я не буду называть. Он хороший специалист и чуткий человек. Но раз пациент не получил исцеления, то и говорить тут вроде бы не о чем. Хотя вины профессора в отсутствии исцеления моей жены вообще нет. Ибо болезнь просто была неисцелима.
Он и сам мне об этом сказал. Правда, он считал, что при правильном лечении больная может прожить ещё несколько лет.
Этот же профессор сказал мне, что селидовские врачи поставили Лии Кирилловне неправильный диагноз и назначили неправильный курс лечения. В частности, как я уже говорил, капельницы были моей жене просто противопоказаны.
Разумеется, я никого из врачей не виню. Болезнь мозга у Лии Кирилловны была, по словам этого профессора, очень редкая и трудно диагностируемая.


4.
Отказ от таблеток. Люди о биоактиваторе.

К сожалению, таблетки и капсулы, назначенные профессором, не помогли Лии Кирилловне нормализовать или хотя бы заметно улучшить самочувствие, как это должно было произойти по словам профессора. Зато начались разного рода обострения.
К тому же глотать прописанные лекарства моей жене было очень нелегко. А одну капсулу она и вовсе не смогла проглотить. Долго держала её во рту, пока капсула растаяла, и её горькое содержимое жена долго и страдальчески запивала. Посоветовавшись, мы решили с Лией Кирилловной сделать перерыв в приёме этих лекарств. Тем более, что такой перерыв надо было делать периодически в отношении отдельных лекарств.
А тут мне попалась селидовская городская газета «Наша зоря» за 21 апреля 2007 года с письмами жителей Украины о том, как помог им биоактиватор в лечении различных болезней.
Швец И.Г. из Херсонской области писал о том, что после инсульта был полностью парализован: «не двигался, не сидел, не говорил, просто лежал». В общем, как он пишет, «был при смерти». Родные купили ему биоактиватор, прикладывали постоянно на нужные точки. Больной пишет: «Результат просто невероятный – я встал на ноги. Спасибо!»
Приведу ещё несколько писем больных.
«20 лет я проработал в шахте. Там я и получил травму позвоночника. Боли были адские, не мог даже встать с кровати. Лежал в больнице, мне ставили капельницы, кололи обезболивающие и витамины, делали массаж. Но ничего не помогало. От соседей услышал о действии прибора, и решил приобрести. Пользуюсь «Биоактиватором» с февраля месяца 2006 года и очень доволен результатом. Боли в позвоночнике исчезли сразу. А ещё перестал тревожить геморрой. Рекомендую всем приобрести прибор. Злобин В.Г., г. Дергачи».
«Благодарим вас за создание этого чудо-«пятачка». У моего мужа (ему 72 года) появился себорейный дерматит по всему телу. Сколько измазали всяких мазей, и никакого результата. Врачи сказали, что ничем помочь не могут. Тогда он начал прикладывать «Биоактиватор» на солнечное сплетение и на пупок. За месяц всё сошло, кожа очистилась, и вот уже три месяца болезнь не возвращается. Прикладывал «Биоактиватор» на копчик – прошёл геморрой и трещинка в прямой кишке. Свинухова М., г. Чернигов»…
«Моя мама страдает сахарным диабетом. Прочитав объявление, что прибор помогает другим людям при таком же заболевании, мы тоже решили его попробовать. Результат был потрясающий – уже через месяц уровень сахара с 14 единиц снизился до 5 и нормализовался. Комарницкая Л.И., г. Джанкой».
«Вместе с женой пользуемся «Биоактиватором» уже больше года. За это время мы избавились от целого букета болезней позвоночника, коленного сустава, гастрита желудочно-кишечного тракта, мочевого пузыря, очень успешно снимали головную и зубную боль, боли в спине и шее после простудных заболеваний. Заболоцкий В.Е., г. Тернополь».
«Моему папе 80 лет и у него очень много заболеваний, но основное – это паховая грыжа. Мы купили «Биоактиватор», через несколько месяцев грыжа рассосалась, папа чувствует себя намного лучше, а также у него перестала болеть спина, и начал работать желудок. Попов Н.П., г. Велино». 
Были там и другие письма людей, рассказывающих об исцелении с помощью биоактиватора от разных болезней или просто о значительном улучшении здоровья.  В публикации той были и письма медиков, которым официальная медицина долгие годы не смогла помочь в исцелении разных болезней, а применение биоактиватора дало положительные результаты за весьма непродолжительное время.
Многие исцелённые искренне благодарили в письмах создателей биоактиватора. Ими в сопроводительной статье назывались специалисты российской военной медицины.
Здесь же в газете сообщалось время и место, где и когда этот биоактиватор будет продаваться в Селидово. Время продажи было ограничено буквально одним часом.


5.
Я верил, что мы на верном пути…

Я прочитал жене вслух всю газетную страницу с публикацией материалов о биоактиваторе. Читательские письма и все остальные материалы о биоактиваторе и его помощи людям в исцелении от разных болезней, вызвали у нас с Лией Кирилловной большой интерес.
Решили, что нужно для пробы приобрести один такой прибор. А если будет помогать, то купить ещё несколько.
Позвонив в Селидово, доброму другу нашей семьи Геннадию Алексеевичу Минееву, я попросил его купить и привезти нам в Донецк один биоактиватор. Что он и сделал. 
С 30 апреля 2007 года я начал ставить биоактиватор Лии Кирилловне круглосуточно. Днём на солнечное сплетение, ночью на центр лба.
В руководстве по применению биоактиватора эти точки были указаны, как эффективные при лечении болезней нервной системы, глаз, ушей, а также болезней сосудов. Всё вышеперечисленное периодически доставляло проблемы Лии Кирилловне. А особенно, как я понимаю, - сосуды. Прежде всего, вероятно, сосуды мозга.
Со всеми этими болячками мы регулярно боролись и лекарствами, и массажем, в том числе энергетическим, и молитвенно, и святой водой.
Лия Кирилловна была очень чутка ко всем этим методам лечения и я, обычно, весьма успешно снимал у неё всякого рода болезненные ощущения.
Главная функция биоактиватора - способствовать нормализации энергоинформационного обмена в организме. И мы ожидали, что он поможет в борьбе с болезнями, беспокоящими мою жену.
И он этому способствовал. Она стала гораздо бодрее себя чувствовать. Намного уменьшилась потребность в дневном сне.
Ставя биоактиватор на область пупка больной, мы смогли без таблеток бороться с запорами, которые в то время опять стали её беспокоить.
Также, по отзывам больной, заметно уменьшились шумы в ушах, а также исчезло головокружение при ходьбе. Но сами ноги продолжали сильно болеть: от тазобедренных суставов и до ступней.
В общем, была явная потребность поставить такие же приборы на область ног.
Поэтому я написал в Киев письмо и попросил выслать нам три биоактиватора. Объяснил, что больная инвалид первой группы, ходить без посторонней помощи не может. Попросил выслать по возможности быстрее.
Через полторы-две недели мы получили новые биоактиваторы.
Два из них я поставил Лии Кирилловне на точки под коленями. А последний прибор себе на солнечное сплетение, чтобы побороться с сахарным диабетом.
Благодаря биоактиваторам, которые круглосуточно стояли у больной под коленями, боли в ногах исчезли у неё уже через 5-6 дней.
Меня это событие очень обрадовало и обнадёжило.
Ведь те боли мучили Лию Кирилловну в течение последних 2,5-3 лет и никакими лекарствами не удавалось их снять.
И хотя слабость в ногах осталась и ходить больная могла только с посторонней помощью, да и то с трудом, я верил, что мы на верном пути и что дела у Лии Кирилловны потихоньку повернули в сторону исцеления.
Есть немало людей, которым плохо помогает лечение таблетками и прочей химией. Таким людям гораздо эффективнее помогают методы народной медицины, а также духовное лечение: биоэнергией, молитвами, святой водой.
Но лечиться им надо не у экстрасенсов, многие из которых используют магию, очень опасную для духовного здоровья.
Гораздо надёжнее и безопаснее таким больным лечиться дома, методами нетрадиционной медицины, в том числе и с помощью биоактиватора. 


6.
Низкие поклоны исцелённых людей.

Есть удивительные случаи исцеления больных биоактиватором.
Вот показательный пример по этому поводу.
Васильцова А. Т. из города Харькова пишет в своём письме: «Низкий вам поклон за ваш чудо-прибор! Я инвалид второй группы, перенесла два инфаркта. Долгое время страдала от сахарного диабета. У меня был очень высокий уровень сахара в крови – 27 единиц, постоянно колола инсулин. Были адские головные боли, состояние настолько тяжёлое и мучительное, что мне даже не хотелось жить. К сожалению, врачи не могли ничем помочь. Однажды прочитала в газете статью про «Биоактиватор» и решила его приобрести. Это была последняя надежда для меня.
Как только начала пользоваться прибором, сразу же почувствовала улучшение. Через два месяца пришла в больницу на обследование. Когда узнала результат анализов, не поверила. Уровень сахара в крови уменьшился до 4 единиц. Я была в шоке, как может такой маленький прибор сотворить такое чудо! Меня даже перестала беспокоить головная боль. От всей души благодарю вас, родненькие, и желаю вам крепкого здоровья!»
Разумеется, столь поразительные результаты от применения биоактиватора могут быть далеко не у всех. Тем более, за столь короткое время: каких-то два месяца.
Мне, например, за два с половиной месяца пользования биоактиватором не удалось существенно повлиять на снижение сахара в крови (после ухода из жизни Лии Кирилловны я перестал постоянно пользоваться биоактиватором и применяю его теперь периодически, когда появляется такая потребность, - в основном, на ногах).
Впрочем, вполне возможно, что я просто мало им пользовался.
К примеру, Артамонова  О.В. из Краснодара пишет, что через семь месяцев постоянного пользования биоактиватором у неё рассосалась и исчезла киста на яичнике. А через два года с помощью биоактиватора она исцелилась от такой страшной болезни, как туберкулёз. Причём был он у неё в такой форме, что медики не имели надежд на её исцеление.
Но, с другой стороны, мне удалось буквально за несколько дней снять у себя в октябре 2007 года с помощью биоактиватора сильнейшие боли в пяточной кости правой ноги. Другие средства (аптечные лекарства и народные растирки-прогревания) не помогали, а про биоактиватор я почему-то вспомнил лишь через три недели своих страданий.
Я не зря уделяю такое внимание биоактиватору. Ибо уверен, что он может помочь в исцелении многих больных, кому методы традиционной медицины долгое время не приносят такого исцеления.
Из множества положительных и даже удивительных отзывов о помощи биоактиватора, приведу ещё лишь один.
Гаркуша В.Ф. из Херсонской области пишет: «Семь лет назад мне сделали хирургическую операцию на позвоночнике. Но всё прошло не так, как планировалось, и у меня онемели ноги. Все эти годы я пыталась встать на ноги, но ничего не получалось. Наш город небольшой, поэтому новости распространяются очень быстро. Так я узнала о «Биоактиваторе». Пользуюсь прибором уже год. Результат получила очень хороший. «Биоактиватор» я называю чудом. Верю в лучшее и сегодня сама лично пришла к вам на лекцию. Начала ходить!»


7.
Придавали нам оптимизма исцеления тяжелобольных.

Подобные исцеления тяжелобольных и долго болеющих людей придавали оптимизма и нам с Лией Кирилловной в том, что затянувшаяся борьба с её болезнью завершится успешно, и она опять будет ходить, опять будет здоровой.
Помню, за пару месяцев до знакомства с биоактиватором мы смотрели по телевизору передачу о судьбе писателя-фантаста Александра Беляева. Меня поразила история его многолетней тяжёлой болезни и исцеления.
Во время гражданской войны в возрасте тридцати пяти лет Александр Беляев заболел плевритом. К сожалению, лечение оказалось неудачным. В итоге, развился паралич ног и туберкулёз позвоночника.
Болезнь протекала очень тяжело. Молодая жена не выдержала испытаний и ушла, заявив, что не для того выходила замуж, чтобы ухаживать за мужем-инвалидом.
В поисках лечения больной вместе с мамой и старой няней попал в Ялту. Здесь четыре года пролежал в гипсе. Но надежд на исцеление не терял. Здесь к нему пришла любовь. И постепенно наступил перелом к лучшему. Болезнь стала медленно отступать. Больной встал на ноги, стал потихоньку ходить и даже начал работать, чтобы содержать семью.
В дальнейшем я часто вспоминал случай с исцелением Александра Беляева после его четырёх лет болезни и лежания в гипсе. В минуту трудную вспоминал вслух о нём и укреплялся сам, и укреплял Лию Кирилловну в том, что исцеление обязательно придёт, и она будет опять ходить.
И я верил, что будем мы с ней опять делать совместные пробежки, как это было в начале 1990-х годов. Мы тогда бегали с ней по утрам к речке Солёной и купались там после пробежки. А потом потихоньку бежали назад. Лия бегала босиком, а я в кроссовках.



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

ТИХИЙ УХОД ЛЮБИМОЙ.

1.
Мой рассказ о последних семи днях…

А теперь расскажу о последней неделе земной жизни моей любимой жены Лии. Незабвенной нашей Лии Кирилловны, которой до сей поры всё звонят и звонят люди, нуждающиеся в её помощи…
Сегодня за окном 18 ноября 2008 года. То пасмурный, то солнечный переменчивый и холодный день поздней осени.
Над моим рабочим столом висят несколько фотографий, на которых наша Лия Кирилловна разных лет.
На одной из фото Лия почти юная, в свадебном одеянии, романтически смотрит чуть вверх и вдаль, на губах лёгкая, загадочная полуулыбка. Это день нашей свадьбы – 19 ноября 1975 года.
Завтра будет юбилей столь исторического для нас события – ровно 33 года. Встречаем мы этот юбилей, живя в разных мирах: я на скорбной земле, она в светлой благодати небесного мира – мира радости, утешения и вечности…
А мой рассказ сейчас о семи днях с субботы 11августа по пятницу 17 августа 2007 года, - последних днях её земной жизни.
В субботу 11-го августа приехали к нам с утра родители Надежды, жены Руслана. Начали предлагать мне съездить на Азовское море. Они отправляли туда на неделю в пансионат бабушку Надежды и меня хотели осчастливить хотя бы на день морской благодатью.
Но я наотрез отказался. Разумеется, я не догадывался, что это наша последняя суббота с Лией Кирилловной. Мне просто не могла доставить радости такая поездка без любимой жены, которую я должен был оставить дома (пусть всего на день), а сам балдеть на море.
За три года болезни жены я оставил её лишь однажды на попечение Надежды и её родителей, чтобы съездить с сыновьями в Киев. Мы все тогда верили, что эта важная поездка поможет исцелению нашей любимой Лии Кирилловны.
Но не было, по всей видимости, на такое исцеление воли Божьей. Теперь-то мы это понимаем и не ропщем.


2.
Проснулся я от стона больной жены.

В воскресенье 12 августа 2007 года была годовщина свадьбы младшего нашего сына Руслана и Надежды.
Год назад в этот день была суббота, и наши молодые официально оформили брак в загсе села Николаевки (родном селе невесты), что рядом с Новогродовкой.
В тот день стояла сильная жара. Мы с Лией Кирилловной приехали поздравить молодых. Больной было весьма нелегко выдержать всю эту волнующую, но, к сожалению, столь утомительную для неё процедуру.
Сама свадьба проходила в одном из ресторанов города Красноармейска. Мы с женой туда уже не поехали, а возвратились домой в Донецк. С помощью брата Надежды и водителя мы с трудом довели больную до нашей с ней комнаты. Безмерно уставшая Лия Кирилловна нуждалась в отдыхе…
В день годовщины свадьбы Лия Кирилловна с удовольствием выпила немного вина, с аппетитом съела немного борща, салата оливье, домашнего торта, приготовленных невестками Натальей и Надеждой.   
Была она в приподнятом настроении, шутила и охотно смеялась.
Как обычно, в такой воскресный день мы её выкупали в ванной, переодели в чистую рубашку, сменили постельное бельё.
Вечером приехали работники одной частной фирмы, ставить на крыше нашего дома спутниковый интернет. Что-то у них там не ладилось, Лия Кирилловна беспокоилась и переживала, как всегда, в подобных случаях, чтобы всё было хорошо. Переживала также за самих парней, которым надо было вечером добраться до Горловки.
Ужинать она отказалась, съела немного нашего домашнего винограда, выпила немного яблочного сока, и я помог ей перейти из кресла на кровать.
Руслан позвал меня на кухню пить чай. Лия от чая отказалась, сказала, что полежит, отдохнёт.
«Зови, если что-то нужно будет…» - сказал я ей и ушёл на кухню.
Мы не спеша чаевничали с Русланом, разговаривали о разных текущих делах и проблемах. Потом ещё и в карты несколько раз для разрядки перебросились.
С той поры мы уже с Русланом больше не притрагиваемся к картам…
Когда я вернулся в нашу комнату, - Лия Кирилловна спала. Было десять часов вечера.
Я посмотрел воскресную передачу «Футбольный уикенд», почитал молитвочки, которые мы обычно читали с ней вдвоём. Но сегодня мне пришлось читать их самому, Лия спала.
Лёг я спать, как обычно, около половины первого ночи.
Среди ночи я проснулся от стона жены. Она стонала сквозь сон. На мой вопрос, что у неё болит, она не ответила. Видимо, сознание её было где-то далеко. Затем она затихла.
Перекрестив Лию, я попросил Матерь Божию хранить её Своим покровом. Некоторое время ещё молился об укреплении жены, а потом задремал.


3.
Вечером вызвал "скорую".

Утром в понедельник Лия продолжала спать. Лоб у неё был горячеватый. Впрочем, температура превышала тридцать семь градусов на две или три десятых.
Во второй половине дня пришла сотрудница частной фирмы по налаживанию работы спутникового Интернета и несколько часов занималась кропотливо наладкой на моём ноутбуке этой сложной и весьма дорогой системы.
Должна была эта система работать через антенну на крыше, через выделенный для этого мой мобильник и через особую программу, установленную на моём ноутбуке (переносном компьютере).
Во второй половине дня Лия всё не приходила в сознание, температура у неё поползла вверх и к вечеру всего на два-три деления не доходила до отметки в тридцать девять градусов.
Созвонился с сыновьями, рассказал об ухудшении самочувствия мамы и вечером вызвал «скорую». Сказал диспетчеру, что жена инвалид первой группы.
Приехала большая «Амбулатория». И три врача – все мужчины.  Они уделили нам целый час. Сделали больной укол, потом второй. Я их предупредил, что у больной лекарственная аллергия. Но они успокоили меня, что эти уколы безопасны и в то же время весьма эффективны.
Лия пришла в себя, отвечала понемногу на их вопросы. Температура у неё нормализовалась, и я воспрянул духом.
После отъезда врачей Лия вскоре заснула, но самочувствие её значительно улучшилось.


4.
Свидетельство о смерти выдаёт участковый врач.

На следующий день был вторник. Часов до десяти Лия спала, потом немного поела свой любимый йогурт «Президент». Кормил я её лёжа, подложив под голову свёрнутую вдвое подушку. Почитал вслух её любимые молитвочки к Божией Матери. Она была немногословна, слаба и вскоре опять заснула.
Вечером была сильная гроза. Посоветовались с сыновьями по поводу взятых ими раньше билетов в Ялту и решили, что можно им ехать.
Всегда ведь хочется верить в лучшее. Да и самочувствие нашей Лии Кирилловны начало, вроде бы, потихоньку налаживаться…
Среда прошла спокойна. Больная большей частью спала, но температура была нормальной. Я ей делал уколы, которые выписали в понедельник врачи. Созванивался с сыновьями и рассказывал им о самочувствии мамы.
В четверг опять появилась к середине дня температура. К вечеру она снова добралась за тридцать восемь с половиной градусов. И вечером я опять вызвал «скорую».
На этот раз приехали два врача-женщины.
Тоже сделали пару уколов. Посмотрели медицинскую карточку Лии Кирилловны. Посоветовали обтереть тело больной холодной водой с уксусом. Одна из врачей посоветовала мне обратиться к нашему участковому врачу. Извинившись, добавила, что именно участковый врач выдаёт свидетельства о смерти.
Я не обиделся, ибо просто не принял в сердце эту информацию.


5.
«Ой, мама!...»

Лия Кирилловна немного пришла в себя после уколов, но отвечала на вопросы врачей мало, часто невнятно и вскоре опять провалилась в сон.
После ухода врачей я протер всё её тело мягкой тряпочкой, смоченной прохладной водой, разбавленной с уксусом. Температура у больной снизилась до нормальной и я подумал, что после всех этих обострений дело должно вскоре пойти на поправку.
- Ой, мама! – вскрикнула вдруг Лия Кирилловна сквозь провальный сон чистым и звонким голосом, когда по её открытому после обтирания телу быстро и игриво пробежал полугодовалый котик Тимошка.
На испуганного кота я махнул грозно указательным пальцем. Но этот чистый, звонкий возглас любимой жены несказанно утешил меня и даже вызвал радостную улыбку.
Улыбку надежды, что вскоре самочувствие Лии улучшится и мы сможем с ней полноценно общаться… 


6.
Разумеется, я не мог знать, что это последний день...

Наступила пятница, 17 августа… Разумеется, я не мог знать, что это будет последним днём земной жизни моей любимой жены. Днём ухода в иной мир нашей прекрасной и удивительной Лии Кирилловны…
Не знал и не догадывался.
Несмотря на обострение её болезни у меня была уверенность, что всё нормализуется и мы сможем опять общаться, лечиться и молиться, как прежде, на уже привычном нам уровне.
И даже слова одной из врачей «скорой помощи», заявившей мне накануне в четверг, что надо посетить мне участкового врача, не затягивая, и что именно врач участковый выдаёт свидетельство о смерти, я не воспринял, как  знак того, что опасность смерти для моей жены очень велика…
К сожалению, медикаменты и больничные методы лечения не приводили к улучшению состояния здоровья моей жены. Наоборот, они нередко вызывали те или иные обострения и ухудшения её состояния.
И потому я просто боялся отправлять её в больницу, на стационарное лечение. Тем более, в её нынешнем, абсолютно беспомощном состоянии. Да и не собирался я делать из бедной моей жены подопытного кролика по лечению редких, трудно диагностируемых болезней…
Как всегда в шесть утра зазвонил будильник моего мобильного телефона. По моей просьбе старший сын Эдик поставил его на такое время, когда привёз нас с Лией Кирилловной в селидовскую больницу 12 апреля 2006 года.
Как всегда в последние дни Лия Кирилловна спала в этот утренний час. Был ли это глубокий сон больного человека или провал в состояние бессознательного мне трудно судить. Ибо подобного опыта общения с больным человеком в таких состояниях в моей жизни до этого не было.
Лоб и тело Лии Кирилловны на ощупь были прохладными.
Слава Богу, мои вчерашние обтирания всего тела больной водой с уксусом оказались эффективными, и температуру удалось сбить.
Котик Тимошка спал привычно в ногах Лии Кирилловны.


7.
Мы с Русланом лишь молча переглянулись.

Вспомнился эпизод, происшедший, в минувшее воскресенье, 12 августа, в последний день, как оказалось потом, нормального состояния Лии Кирилловны. Дня, когда она нормально общалась с нами, разговаривала, чем-то интересовалась, над чем-то смеялась.
Вспомнившийся эпизод касался полугодовалого котика Тимошки.
Котёнок не на шутку разбаловался. Бегал по моему письменному столу, по кроватям, рискуя оцарапать и лежащую на своей кровати Лию Кирилловну, и меня, сидящего за своим рабочим столом.
На мои просьбы угомониться и не баловаться Тимошка не реагировал и когда он в очередной раз проносился мимо, я шлепнул его слегка ладонью по заднице, подкрепляя этим весомым аргументом очередную свою просьбу.
– Не бейте котика!… – жалостливо и сострадательно сказала Лия Кирилловна.
Сказала она так во множественном числе потому, наверное, что рядом на моей кровати сидел наш младший сын Руслан, просматривавший газеты за последнюю неделю.
– Так он же не слушается, носится по кроватям! – объясняя ситуацию, сказал я. – Тебя может оцарапать…
– Ну и что! – не приняла моих оправданий сострадательная Лия Кирилловна и опять очень жалостливо сказала. – Всё равно не бейте котика!…
Мы с Русланом только молча переглянулись.
Позже, вспоминая с сыном этот эпизод, мы воспринимали эти её слова как одно из завещаний нашей любимой, доброй и сострадательной Лии Кирилловны. Касалось оно не только этого котёнка, а всех, животных и людей.
Всех, слабых, немощных, беззащитных. Всех, кого можем мы в нашей суетной жизни обижать по той или иной причине, - важной или мелкой, серьёзной или надуманной…


8.
 Последние слова жены.

Около семи часов утра 17 августа в пятницу я померил у жены температуру, - она была нормальной: 36,9. Больная открыла глаза, посмотрела на меня как-то отстранено и молча, и опять закрыла их.
На мой вопрос о её самочувствии, глаза жены опять открылись, -  Лия Кирилловна попыталась что-то сказать. Но внятного ответа не получилось, она чуть кивнула головой и опять прикрыла глаза.
Я сказал, что буду сейчас читать молитвочки и предложил ей мысленно повторять за мной знакомые строки. Лия Кирилловна опять открыла глаза и тут же прикрыла их, кивнув перед этим слегка головой.
Она была, конечно, очень ослаблена болезнью и тем, что пятый день почти ничего не ела. Но я знал, что молитвы всегда очень благотворно  и укрепляюще действовали на неё и надеялся на такой же эффект и теперь. Даже если она будет просто слушать, как я их читаю.
Так произошло и на этот раз. Когда после чтения молитв я предложил Лии Кирилловне съесть десерт «Президент» с экзотическими фруктами и выпить ряженки, она открыла глаза и сказала что-то невнятно, а потом более четкое:
– Да…   
Я подвернул и приподнял подушку, чтобы голова Лии Кирилловны стала повыше и удобнее было кормить её. Больная съела несколько ложек «Президента» с видимым удовольствием, выпила две чайных ложки ряженки. Больше она ряженки не захотела.
Когда я спросил, дать ей сметаны или «Президента» она что-то сказала невнятное.
–  Сметаны или «Президента»? – не понял я.
Да и хотелось, откровенно говоря, услышать от Лии Кирилловны ещё какое-то слово, кроме слова «да».
Ей было трудно говорить, но она сумела выговорить слово чем-то похожее на слово «Президента».
Точнее, это было два слова:
–  Да «През-зи-д-ден-т-та»…
Второе слово было выговорено гораздо более невнятно, чем написалось. А в общем, мне было и радостно, что она начинает что-то говорить и неловко, что вынудил больную напрягаться.
Не пришло мне в голову лишь одно, что это последние слова, которые я услышал от дорогой и любимой моей Лии Кирилловны в её земные дни.
Она съела ещё пару ложек «Президента» и больше ничего не захотела есть. Я видел, что она устала и хочет отдохнуть. Когда я спросил её об этом, она кивнула головой и прикрыла глаза.
Положив подушку в прежнее положение и уложив удобно голову больной, я сказал Лии Кирилловне, что схожу в магазин и куплю её любимых клубничных, черносливовых и иных десертов «Президентов», а также разных десертов «Чудо», йогуртов и других её любимых кисломолочных продуктов подобного рода.
Она открыла глаза, кивнула головой и опять их прикрыла.


9.
Привычное «Ура-а-а-а!» в тот день не прозвучало.

В магазине я накупил много столь любимой женой кисломолочной вкуснятины. Затем зашёл на почту, выписал с сентября до конца года четверговую газету «Труд» с телепрограммой.
Пришёл я домой около двенадцати часов дня. Зашёл в дом и крикнул жене, что я уже дома. Обычно в таких случаях в ответ раздавался жизнерадостный возглас Лии Кирилловны:
–  Ура-а-а-а!!!
Все мы любили этот её жизнерадостный клич. Но сегодня он не прозвучал.
Выложив в холодильник продукты, я поднялся в нашу с Лией Кирилловной комнату. Больная моя жена спала. А может, снова впала в бессознательное состояния.
Лоб у неё опять был горячеватый. Градусник показал температуру 38,3. Я снова обтёр всё тело больной жены смесью воды с уксусом. И оставил тело открытым, как советовала вчерашняя врач со «скорой».
Потом набрал в миску чуть тепленькой воды, расстегнул использованные памперсы, обмыл Лию Кирилловну и одел ей новые памперсы.
Обычно при одевании новых памперсов, когда я поворачивал её с бока на бок больная жена испуганно охала и даже громко вскрикивала от страха. У неё во время болезни появилась эта боязнь, что её могут уронить с кровати на пол.
И в тот раз при одевании нового памперса она чуть ойкала, но как бы сквозь сон. Глаз она не открывала и на вопросы мои не отвечала. Я, впрочем, старался не досаждать больной своими заботливыми вопросами о самочувствии и т.д. И без вопросов было видно, что организм моей любимой жены борется с серьёзным обострением болезни.
В то же время я твёрдо верил в то, что самочувствие моей дорогой Лии Кирилловны после всех этих обострений непременно улучшится. Для начала, верилось мне, оно постепенно вернётся к тому состоянию, которое было до нынешнего обострения.
Температура у больной стала понижаться, но была ещё выше нормы, и я ещё раз обтёр ей всё тело тряпочкой, смоченной в прохладной воде, смешанной с уксусом.


10.
 И в это время зазвонил мой мобильник.

После завершения описанных выше процедур я почитал вслух наши любимые с Лией Кирилловной молитвочки.
А затем решил позвонить в Харьков отцу Феодосию, который венчал нас с женой почти десять лет назад, 22 декабря 1997 года. Всё-таки ситуация была сложной и я хотел посоветоваться с многоопытным духовным отцом.
Телефон в Харькове взял молодой священник Дмитрий, помощник отца Феодосия. Священник Дмитрий сказал, что отец Феодосий в отъезде и тогда я объяснил ему ситуацию с моей больной женой.
Выслушав меня, молодой священник сказал, что просить в молитвах Небесных Отца и Матушку об облегчении состояния больной не надо. Ибо мы не знаем, какие венцы готовят Они больной за эти её скорби. А надо просить об укреплении больной в несении посланных ей немощей и скорбей. И просить, чтобы ситуация разрешилась по воле Премудрости Божьей.
Я так и сделал.
Горячо помолился на коленях об укреплении свыше любимой больной супруги, вверил её и себя в необоримый Покров Матушки Премудрости Божьей. Попросил, чтоб Она всё в данной ситуации устроила и разрешила по воле Божьей. Ибо сами мы не знаем, как и о чём здесь правильно просить, чтобы не навредить болящей душе неправильными нашими просьбами и желаниями.
Перекрестил Лию Кирилловну. Она спала, дышала ровно и спокойно.
И в это время зазвонил мой мобильный телефон.
Звонил наш младший сын Руслан, который обычно звонит во время их поездок на море с Эдиком и жёнами и рассказывает обо всех новостях.
Руслан рассказал, что они только что вышли из Ливадийского дворца, где были на экскурсии. Здесь они купили книгу об императоре Николае 2-м Романове с автографом её автора Марины Земляниченко.
Сын с увлечением рассказывал о возможности сотрудничества в издании моих книг с симферопольским издательством «Бизнес-Информ», выпустившим приобретённую им книгу.
За время болезни жены я уже привык, чтобы ни делал, следить за её самочувствием. И теперь, разговаривая с сыном по телефону, я повернулся в кресле на 180 градусов от письменного стола в сторону кровати, на которой лежала Лия Кирилловна.
Повернулся и…
Жена не дышала. Лежала, как обычно на спине. Но прежде всегда грудь и живот её тихо и мерно дышали, слегка приподнимаясь и опускаясь. Теперь же они просто замерли и не шевелились ни единым мускулом.
Руслан восторженно продолжал говорить о возможном и перспективном на его взгляд сотрудничестве с симферопольским издательством, а я сказал сыну:
–   Мама, кажется, не дышит…


11.
Момента её ухода я не видел.

-  Мама, кажется, не дышит… - заторможено пробормотал я в мобильник сыну, медленно осознавая, что за моей спиной сейчас, а быть может, минуту назад, буднично и тихо случилось непоправимое.
Сказать ту фразу без слова «кажется» было невозможно.
–  Как, не дышит?!… - переспросил младший сын, который, хоть и понял суть сказанного мною, но, как и каждый из нас (я, он и стоявшие рядом с ним Надежда, Эдик, Наталья), не мог воспринять сразу столь громадную трагедию, происшедшую только что со всеми нами. Происшедшую так заурядно, тихо и буднично...
С того мгновения, когда я сказал Руслану ту самую фраз, пошла у всех у нас уже другая жизнь, - без неё.
И у моей дорогой жены, лучшего моего друга Лиички, любимой мамули наших сыновей и глубоко уважаемой сотнями и тысячами людей Лии Кирилловны, целителя от Бога и Матушки Премудрости, да и просто человека удивительно чуткой, доброй и сострадательной души,  - тоже шла уже совсем иная жизнь.
Её светлая, добрая и прекрасная душа покинула свою больную, немощную, мучившую её физически и морально плоть. И лёгкой птицей упорхнула Домой, в мир небесный, откуда и прилетела в свой час, на землю, в этот временный скорбный, суровый, но и прекрасный мир.
Момента её ухода от нас я, к глубокому сожалению, не видел. Такова была воля Премудрости Божьей. Ничего ведь в нашей бренной жизни нет случайного.
Потом я искал отсутствующий пульс на руке той, которая ещё минуту-другую назад была теплой, живой рукой моей любимой Лиички, нашей дорогой Лии Кирилловны.
Но теперь эта рука была иной: бесчувственной, покрывшейся буквально на моих глазах трупными пятнами, хоть и оставалась ещё тёплой.
Руслан позвонил, чтобы я померил давление, но давления у усопшей, естественно, не было.
Стрелка аппарата стояла равнодушно на нуле.


12.
Уход ближнего и кучи проблем.

А потом я звонил, звонил и звонил по разным телефонам.
Звонил и отвечал на звонки.
Отвечал на звонки пока что только самых близких и родственников: нашего младшего сына Руслана, сестры усопшей, Людмилы Кирилловны, её сына Вадима…
«Скорая», куда я позвонил с сообщением о смерти жены, приехать отказалась. Поводом для отказа, насколько я понял, послужило моё объяснение, что усопшая была инвалидом первой группы, два с половиной года после смерти своей матери болела редкой болезнью мозга.
Мне предложили звонить в милицию и вызывать представителей этих органов для освидетельствования факта смерти. В милиции задумались и обещали перезвонить.
Перезвонили. Выразили соболезнования и объяснили, что они в данной ситуации выезжать к нам не будут. Объяснили также, что надо завтра с утра кому-то из нас отправиться к нашему участковому врачу с медицинской карточкой усопшей и получить у неё заключение о смерти.
Признаюсь искренне, мне стало откровенно не по себе, когда представил в подобной ситуации одинокого больного старичка, сидящего в растерянности над своей только что умершей дорогой и любимой бабулькой.
Тут горе и удар тяжелейший, а надо вместе с тем кучу разных проблем решать (одна срочнее другой!) и неизвестно с какой стороны за них браться.
Хорошо, если есть добрые и чуткие соседи, а также, если имеется связь с детьми и другими родственниками. А иначе, хоть самому ложись рядом с усопшей и помирай от тоски, печали и беспомощности…


13.
Это было очень важно.

Руслан звонил регулярно в этот особо тяжёлый для меня вечер. Звонил до половины одиннадцатого вечера, пока не заснул в движущемся на Донецк автобусе.
Рассказывал, что они срочно сдают сейчас билеты на двухдневный концерт в Ялте звёзд эстрады, на который так мечтали попасть. Билеты эти они взяли буквально в тот же день или накануне. Кроме этого они срочно сдавали свои билеты на поезд, которым рассчитывали вернуться домой на следующей неделе. А также спешно искали хозяев своего домика в Партените, чтобы сдать его и ехать домой.
Уехать в тот августовский вечер можно было только автобусом. Билеты им с Божьей помощью удалось купить. И в тот же вечер в 21-25 они уже выехали на Донецк.
Это было очень важно.
Для меня было очень важным осознавать, что завтра в девять утра сыновья со своими жёнами будут здесь. И мы будем вместе в столь ответственный и нелёгкий для всех нас час.
К восьми часам вечера приехали родная сестра Лии Кирилловны Людмила с мужем Володей и его родная сестра Светлана Александровна.
При виде усопшей Лиички женщины расплакались. Людмила Кирилловна ещё и распричиталась.
Что делать, каждый человек выражает свою скорбь за усопшим близким, особенно из числа самых дорогих и любимых людей, - как может, как из сердца выливается скорбь. 
Но время шло, и надо было переодевать усопшую в новую одежду. Определили, какие вещи необходимо купить для этого. Людмила с Володей уехали покупать одежду и обувь, а мы со Светланой Александровной занялись серьёзной уборкой в гостиной.


14.
 Подобного опыта у нас ещё не было.

Многие вещи и пакеты здесь не разбирались с лета прошлого года, когда мы пятого июля 2006 года переехали в этот дом. Тогда я твёрдо верил, что раньше или позже в этом доме обязательно произойдёт исцеление моей любимой жены.
Часа через полтора вернулись с покупками Людмила Кирилловна  с мужем. Новые кофточку и ночную рубашку мы нашли при разборке вещей в гостиной. Тело усопшей обмыли, одели её и обули.
Светлана Александровна оказалась опытным в этих скорбных делах человеком. Глаза усопшей полностью не закрывались, и она положила на глазницы пятаки. Руки и ноги стали застывать, сложить и связать их правильным образом было уже непросто. Но общими усилиями и с молитвами справились и с этими проблемами.
На ночь усопшую укрыли с головой чистым пододеяльником.
Когда справились со всеми этими скорбными делами, Людмила Кирилловна с мужем уехали. А Светлана Александровна осталась здесь ночевать по просьбе Руслана, который переживал, чтобы в столь нелёгкий час я не оставался в доме один с телом усопшей.
Возможно, это было наивной и ненужной перестраховкой. Но как нужно поступать в подобных ситуациях, как поступать правильно, - мы не знали. Подобного опыта в нашей жизни ещё не было. Хотя приходилось, конечно, за прошедшие годы хоронить близких людей. Но там главными конкретными проблемами занимались всё-таки другие.
 Впрочем, я думаю, что кто-то всё же должен оставаться с человеком, пережившим в этот день смерть самого дорогого для него человека…
До половины двенадцатого ночи мы делали уборку с моей добровольной помощницей: в гостиной, в кухне и прилегающих помещениях. Потом выпили чаю и Светлана Александровна пошла спать в каминный зал, а я вернулся в нашу с Лией Кирилловной комнату, чтобы помолиться за усопшую.


15.
Душа её молилась рядом в большой радости.

Свет в нашей комнате я не зажигал. Мне хватало того электричества, которое шло сюда от лампы на лестнице. Иногда включал настольную лампу на своём письменном столе, чтобы найти ту или иную нужную молитву.
Говорят, что оставаться с покойником на ночь в одном помещении ситуация очень стрессовая для многих людей, и далеко не каждый человек согласится на такую ночёвку.
Но я не испытывал абсолютно никаких страхов. Дело не в какой-то особой моей смелости, а в том, что я не только очень любил свою жену при её жизни, но и был также глубоко верующим человеком. А подобная вера в таких критических житейских ситуациях имеет очень важное, даже решающее значение.
Ведь теперь я знал (не просто верил, но и знал каким-то особенным мистическим знанием), что душа моей Лии Кирилловны ушла к тем, кто её очень любит. Она ушла в наш вечный небесный Дом, к нашим дорогим небесным Родителям, и обязательно получит от Них великое утешение. И от осознания этого факта я сам получал огромное утешение.
И когда я начал молиться об упокоении души моей дорогой и любимой усопшей жены Лиички, я вскоре вдруг ощутил очень осязаемо, что она молится рядом со мной.
Молится в большой радости, в просветлении, в большой любви и благодати. И стремится передать эти свои чувства мне, утешая меня, своего одинокого теперь, страждущего земного супруга. Страждущего, несмотря на всю свою глубокую веру и мистические знания…
Я понял, что душа моей любимой и многострадальной Лиички уже получила большое утешение от дорогих наших небесных Родителей, Отченьки и Матушки истинной любви. Понял, что добрая, чуткая и светлая её душа находится где-то в светлых и прекрасных небесных мирах.
Понял, что предстательством нашей дорогой небесной Матушки ей прощены большая часть земных её грехов, и она взята в удел Божией Матери.
Надо сказать, что последние пятнадцать лет своей жизни Лия искренне изо дня в день вверялась во всём в Покров Пречистой Матушки. Доверяла решать Ей все свои личные и наши общие семейные проблемы.
Да и людям ведь она в эти годы помогала в своей ежедневной целительской работе столько, что никто не может это ни оценить, ни взвесить, ни подсчитать. Лишь Отцу и Матушке небесным известны в полной мере эти результаты земных трудов чада Божия Лии…
Отстрадавшая своё и упокоившаяся плоть усопшей моей жены лежала на своей кровати за моей спиной, укрытая с головой белым пододеяльником.
А душа её, освобождённая от плотских немощей и страданий, радостно и вдохновенно творила со мной молитвы перед столь любимыми ею в земной жизни иконами, висевшими на противоположной стене. В последний год мы с Лией Кирилловной по несколько раз в день читали наши любимые молитвы, глядя на эти иконки.
В эту необычную для нас обоих ночь мы молились как всегда вместе (я в физическом своём теле, а душа моей любимой жены рядом со мной, но на этот раз иная, - бесплотная и невидимая) с полуночи и почти до пяти часов утра, пока не сморила меня усталость.


16.
Инфаркт мозга.

Двух часов сна в своём рабочем кресле у письменного стола, мне хватило для отдыха, и в семь часов утра я уже снова был на ногах. Впереди был долгий день по подготовке проводов усопшей, похороны были назначены на воскресенье.
Светлана Александровна умыла святой водой лицо усопшей моей жены, проделала другие необходимые процедуры. И оставила на день усопшую с открытым лицом, с белым платочком на голове.
Около восьми утра приехала Людмила Кирилловна с мужем, а в десятом часу – сыновья с женами.
Каждый из молодых по-своему выразил свою скорбь, ведь каждый из них искренне и по-настоящему любил добрую и чуткую Лию Кирилловну, - сыновья, как мать, невестки, как свекровь.
Распределили, кому и чем заниматься в подготовке похорон.
Разумеется, в морг решили однозначно не отдавать тело усопшей. Не хватало ещё, чтобы его там резали и ковырялись в нём. Было и так понятно, что прогнозы врачей и профессора Е. о неизлечимости болезни Лии Кирилловны, оказались верными.
Участковый врач, к которой поехали Эдик со своей женой Натальей, поставила диагноз смерти Лии Кирилловны – инфаркт мозга.
И хотя я впервые в своей жизни услышал про такую болезнь, но думаю, что диагноз был верен. Поставила его врач на основе записей в медицинской карточке усопшей и рассказа Натальи про обострение болезни Лии Кирилловны в последние дни. 


17.
 Люди не знают истинного Бога любви.

–  А мне вот какая мысль пришла, когда ехал сегодня к вам, - сказал приехавший к нам добровольным помощником, добрый друг нашей семьи Минеев Геннадий Алексеевич. – В судьбе каждого из членов вашей семьи со смертью Лии Кирилловны наступает новый этап. Особенно, конечно, в судьбе души самой Лии Кирилловны…
–  Мне и самому приходила подобная мысль, - согласился я с ним. – Только вместо слова «смерть» я употребляю другое – уход. Ведь смерти у Бога нет – у него все души живы. Так что нам правильнее будет говорить, что Лия Кирилловна не умерла, а покинула наш земной мир и ушла в мир Божий, который часто называют вечностью.
Геннадий Алексеевич, разумеется, согласился с такой моей поправкой. Он ведь был, по сути, единственным из наших селидовских друзей, кто регулярно приезжал к нам в Донецк. Лия Кирилловна общалась с ним с интересом и удовольствием.
А вообще в визитах людям к Лии Кирилловне мне приходилось отказывать немало. Отказывать твёрдо, а порой и жёстко. Ибо даже в телефонных разговорах с больной старые знакомые нередко сползали на свои проблемы и начинали по привычки задавать ей вопросы, как разрешатся те или иные их житейские дела и проблемы, - их собственные, а также их близких. Не все так делали, но многие…
И это несмотря на то, что я просил в начале разговора не делать подобных вещей, так как они весьма негативно действовали на самочувствие больной.
Я не хочу обвинять людей в эгоизме, ибо понимаю, как нелегко им живётся в этом суровом земном мире. Тем более, что, к сожалению, люди многого не знают.
Не знают часто простых духовных азов. Не знают в массе своей истинного Бога любви и находятся, как правило, в плену князя мира сего, опутавшего их невидимой паутиной своих хитрых, сладких и коварных искушений.
Все эти годы нашего целительства мы и занимались с Лией Кирилловной тем, чтобы помочь людям, прежде всего, в их духовном прозрении.
Помочь им прозреть и узнать истинного Бога любви,  помочь им открыть для себя светлый мир истинной веры. Помочь им узнать и полюбить истинных наших прекрасных и добрейших Небесных Родителей: Отца истинной любви и Матушку Премудрость.
Помочь прозреть и потрясённо вспомнить наших удивительных Небесных Родителей, никогда не наказывающих своих любимых детей, но восходящих добровольно на крест распятия, ради прозрения и спасения своих земных деточек, заблудших и добровольно отрёкшихся от некогда любимых Родителей. Наивных и беспечных деточек, слепо поклоняющихся, как богу, очаровавшему их вору и колдуну, хищному и коварному князю мира сего…


18.
 Страдала, что не может помочь страждущим.

Лия Кирилловна очень любила кропотливую и нелёгкую духовную работу с людьми. Готова была работать с ними с утра и до позднего вечера. Люди видели эту её искреннюю доброту, чуткость и сострадательность и очень ценили их. Люди искренне любили эту необыкновенную женщину.
Но во время своей болезни она, к сожалению, ничем реально не могла помочь земным страдальцам, ибо сама нуждалась в заботливом лечении, помощи ближних и в покое.
Поэтому, обычно я сам разговаривал по телефону с людьми и старался подсказать им совет или рекомендацию в решении их житейских и иных проблем, по поводу которых они хотели по привычке обратиться к Лии Кирилловне.
То же самое было с незнакомыми людьми, которые по чьей-то подсказке хотели обратиться за помощью к Лии Кирилловне. Узнав о её болезни, люди выражали искреннее сочувствие и сострадание, высказывали пожелания скорейшего её выздоровления.
Надо сказать, что Лия Кирилловна долго не могла смириться со своей телесной беспомощностью. Страдала, прежде всего, оттого, что не может реально помочь страждущим и нуждающимся в её помощи людям. 
А люди всё звонили и звонили на наш селидовский телефон. Звонили на протяжении двух с половиной лет после того, как она перестала принимать и до…
Звонят и теперь, после её ухода в мир вечный. Многие, конечно, уже знают об этом из газетных некрологов. Но в областные и всеукраинские газеты мы таких некрологов не давали. И потому из других городов продолжают звонить люди, жаждущие помощи и утешения.
Именно помочь таким жаждущим и страждущим и стремлюсь я своими новыми книгами из нового цикла «Жизнь с Лией. И без неё».
А точнее, нашими с ней новыми книгами. Ибо в работе над этими книгами я постоянно молю о помощи Небесных наших Родителей и прошу помощи и участия в этой работе моей дорогой Лии Кирилловны.
И ощущаю её ежедневную помощь, ежедневное её участие в этой, откровенно говоря, весьма нелёгкой работе.


19.
 Для меня тут места уже нет...

Погода в тот субботний августовский день 18 августа 2007 года (кстати, день рождения Лииной матери, Марии Петровны, покинувшей земной мир 18 марта 2005 года) обещала быть жаркой. Чтобы уменьшить процессы неизбежного разложения, происходящие в плоти усопшей, мы включили в нашей с Лией Кирилловной комнате кондиционер на самую низкую температуру в 18 градусов.
Кондиционер работал в таком режиме сутки, до тех пор, когда тело усопшей вынесли 19 августа воскресным утром в гостиную и положили в привезённый гроб.
После прощания в доме с усопшей, гроб поставили в микроавтобус, родственники и близкие сели в легковые автомобили и поехали в Селидово.
Там постояли минут двадцать возле дома на улице Нагорной, где прожила Лия Кирилловна целых двадцать два года до отъезда в больницу 12 апреля 2006 года. И куда уже не вернулась после выписки из больницы. Ведь ходить после больницы она стала намного хуже и взобраться на пятый этаж даже с помощью двух помощников для неё было бы делом крайне мучительным.
После улицы Нагорной мы заехали на автозаправку, последнее официальное место работы субъекта предпринимательской деятельности Бойко Лии Кирилловны. И ведь продана была автозаправка всего лишь за тринадцать дней до ухода нашей Лии Кирилловны от нас в мир иной.
В последний раз она была здесь более двух с половиной лет назад, ещё до смерти своей матери. Повседневной работой на автозаправке занимался я сам и бухгалтер Вера Степановна.
Но работницы Лию Кирилловну помнили, выразили нам соболезнование, сострадательно прослезились.
А затем мы поехали на кладбище хутора Крутой Яр. В этом хуторе Лия родилась, здесь прошли её первые пять лет жизни. Здесь, на хуторском кладбище были похоронены её родители, дедушка Кузьма, бабушки и много других родственников. Здесь, возле материнской могилы была выкопана могила и для погребения самой Лии Кирилловны.
Могила её у самой кладбищенской ограды. Для меня тут уже места нет.
Что тут поделаешь…
В отличие от усопших Лииного рода, лежащих здесь вместе, могилы нашего рода разбросаны по бескрайним просторам бывшего Советского Союза и императорской России, - и часто остаются безымянными.
Что ж, на всё ведь в нашей жизни воля Премудрости Божьей… 


20.
Прощаемся… 

Прощаемся.
Целую её лоб и руки.
Вот и всё.
Прощай, моя дорогая и любимая Лиичка.
Наверное, ты умела любить сильнее и горячее, чем я. И любила меня глубже и жертвенней, чем я тебя.
Но то, что ты была самой сильной моей земной любовью, - это правда.
И я искренне и горячо благодарен нашим дорогим Небесным Отцу и Матушке чистой любви за то, что Они послали мне в жёны в этой земной жизни именно тебя, - Лиичка.
Спасибо тебе за всё.
И прости меня за всё.
На этой земле мы больше не встретимся…
По крайней мере, в моей нынешней жизни, - насколько я сейчас понимаю законы этого земного мира, - не встретимся...
Хотя есть ведь и здесь, на земле, кроме мира природного, плотского, трёхмерного, есть ещё здесь мир неведомого, загадочного, мистического, - мир тайн и чудес Божиих…
И вот по законам этого мира, я верю, мы встретимся с моей любимой Лией не только в нашем родном и вечном, нашем прекрасном небесном Доме, откуда все мы родом.
Я верю искренне и глубоко, что по законам, удивительным законам таинственного и чудесного мира Божьего мы сможем ещё не раз встречаться с ней и здесь, - на земле.
Встречаться не когда-нибудь, через века или тысячелетия, а теперь, в нынешней моей земной жизни.
Хотя, к большому сожалению, для меня такое общение будет, как и для любого землянина, непривычным и очень сложным для моего убогого восприятия. Восприятия, потерявшего на земле истинную, глубинную и таинственную сердечную чуткость. 
Но, слава доброй и прекрасной Премудрости Божьей и за это.
Ведь абсолютное большинство землян лишены и такого необычного дара, ибо не догадываются даже о возможности подобного мистического общения со своими усопшими возлюбленными и дорогими близкими, покинувшими этот бренный мир…





ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

МЫ, НАШИ ЛЮБИМЫЕ И ВЕЧНОСТЬ.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

ПЛОТЬ УМЕРЛА,
ДУША - ЖИВА.


1.
Роковая ловушка для наивного жизнелюба.

«Всё! Отсюда выхода нет!» – гласит надпись на одном старом надгробном камне где-то в далёкой Мексике. Вполне возможно, что тот человек сам попросил сделать подобную надпись на своей могиле, когда осознал, что скоро умрёт.
В столь горькой и трагической фразе видна яркая натура человека, упокоившегося под тем надгробным камнем.
Вероятно, то был энергичный, целеустремлённый и в то же время очень эмоциональный жизнелюб, возможно и авантюрист. Можно также предположить, что человек тот умел ценить радости и сладости жизни.
Мне он видится натурой романтичной и вместе с тем наивным растерянным атеистом, не осознавшим глубокой мистичности земного бытия каждой человеческой жизни. И конечно, бездонный потенциал своей собственной бессмертной души (как и любой  человеческой души вообще) этот бедный хомо сапиенс просто не понял и, скорей всего, даже не стремился познать.
Главной причиной подобного непонимания была, по всей видимости, влюблённость сего землянина в жизнь окружающую, во всём её многообразии и привлекательности. И нежелание углубляться в разного рода духовные проблемы, тайны и загадки земного человеческого бытия.
А тут вдруг смерть неумолимая подступила со своей остро заточенной ритуальной косой.
И тогда родилась эта безысходная фраза загнанного в угол растерянного жизнелюба: «Всё! Отсюда выхода нет!»…

 
2.
Поэт и дыхание таинственной вечности.

Постою в раздумье у развилки
Уходящих в прошлое дорог.
Здравствуй, материнская могилка –
Под крестом-надгробьем  бугорок.
Ни улыбки мне в ответ, ни слова,
Ни слезы, ни жеста – ничего.
Лишь тускнее стало солнце, словно
Набежала тучка на него.
Вдалеке от собственных истоков
Прожил я немалые года.
Всё спешил, надеялся. Да только –
Опоздал. И это навсегда.

А теперь второе стихотворение этого же автора, но теперь с мыслями о предстоящем раньше или позже собственном уходе из этого мира:

Архив.

Вот и всё. Семья поплачет,
В путь последний проводив.
После слёз в чулан упрячет
Мой объёмистый архив.
Записные книжки, письма,
Снимки, папки, то да сё –
Отпылавших чувств и мыслей
Неуместное старьё.
И в чуланных мрачных недрах
День за днём, за годом год
Время, словно тайный недруг,
Всё, что было мной, сотрёт,
Перепутав быль и небыль,
Вперемешку, вперекос.
То ли был я, то ли не был?
Риторический вопрос.

И ещё одно четверостишие этого же автора на волнующую всех нас тему:

«Неужели, побеждённый мраком,
Вечного для всех небытия,
Ни один не сохранится атом
Моего единственного «я»?»

Все эти стихотворения из первой книги моего давнего знакомого и товарища Юрия Анатольевича Смоленского, редактора селидовской городской газеты «Наша зоря» из небольшого шахтёрского городка Селидово, расположенного в сорока километрах от Донецка.
Той самой, родной для меня газеты, которая в советские времена носила громкое название «Зоря комунІзму».
Здесь мне довелось работать корреспондентом и завотделом социальных вопросов в конце 1980-х, в начале 1990-х годов, когда мы ещё не догадывались о скором развале великой страны под названием Советский Союз.
Первую свою книгу Юрий Анатольевич издал в 2007 году, когда ему исполнилось шестьдесят пять лет. Тема ухода наших любимых, а также личного ухода каждого из нас из мира земного волнует Юрия Анатольевича, как и любого жителя земли. С годами, разумеется, она волнует человека всё больше.
Но в отличие от многих наших современников Юрий Анатольевич остался и поныне в унылой эпохе материализма. В той поразительно равнодушной и нечуткой эпохе, где почти все мы ещё не так давно пребывали.
В печальной эпохе, в которой любой из нас представляет собой эдакое наивное и беспомощное перекати-поле, случайным ветром занесённое в этот странным образом возникший (якобы из ничего) земной мир. Мир недобрый, равнодушный и безумный, где правит бал жестокий закон естественного отбора.
Но где совершенно необъяснимым наукой образом живут в душах и сердцах людских и помогают выжить людям такие странные для грубого материального мира светлые явления, как любовь, сострадание, милосердие, жертвенность, верность.
И сами люди, укреплённые этими светлыми чувствами, помогают друг другу выжить среди нелёгких будней, скорбей и испытаний земной жизни.
А ещё живёт и пробивается здесь сквозь жёсткий асфальт материализма по-детски наивная и светлая вера в мистическое чудо в прекрасный мир вечности, где правит удивительный Отец Бог любви и восхитительная Матушка, Премудрость Божия.
И не просто наивная вера, но и реальная, таинственная помощь каждому из нас посылается в минуту тяжкую от наших  прекрасных, любящих и верных небесных Родителей.
Но материалисты в «сказки» о вечной жизни не верят и считают, что смерть любого живого существа – это провал в небытие и разложение. Провал в бездонную, гибельную пропасть, откуда никто и никогда не возвращается. Ни человек, ни зверь, ни птица – ни единая живая душа.
«Ни улыбки мне в ответ, ни слова, ни слезы, ни жеста – ничего»…
Какая воистину безнадёжная ситуация складывается для материалиста при столкновении с физической смертью, когда уходят из мира его близкие, любимые, самые дорогие для него люди!…
Впрочем, всегда есть надежда, что любой материалист однажды вдруг проснётся, прозреет и увидит, как прекрасен и удивителен этот бесконечный окружающий мир, полный мистических тайн и загадок. Таинственный и странный мир, который никогда не сможет разгадать и объяснить наивно-самоуверенная, плоская и рассудочная земная наука.


3.
То, чего он так боялся, - случилось...
 
После недолгой болезни рак забрал (или вынудил уйти) Юрия Анатольевича Смоленского в мир вечный 12.12.12г., в возрасте 70 лет.
В последние пять лет Юрий Анатольевич жил весьма насыщенной жизнью. Редактировал селидовскую городскую газету, издал пять книг стихов и прозы. Стал лауреатом нескольких журналистских и литературных конкурсов. Осуществил также ещё одну свою давнюю мечту и стал членом Союза писателей Украины.
И он не скрывал, что очень боится покидать родной и привычный мир земной. Боится приближающегося и неизбежного для каждой живой души перехода  в столь пугающий его - мир вечности.
Этой таинственной и роковой теме Юрий Анатольевич посвятил в последние годы немало своих стихотворений.
Мы говорили с ним несколько раз на эту тему. Я пытался убедить своего собеседника, что небытия нет. И важно не бояться перехода в мир вечный, а духовно готовиться к этому неизбежному и безмерно важному для каждого из нас шагу.
Человек рационального склада мышления, склонный, обычно, к едким комментариям по поводу всякого рода мистических тайн и явлений окружающей нас жизни, Юрий Анатольевич слушал меня в таких случаях молча и задумчиво. Но стихи свои продолжал писать с прежними интонациями.
Теперь-то, я думаю, для него прояснились многие из тех вечных вопросов, которые так остро и даже панически волновали Смоленского в последние годы земной его жизни.
Однако, поделиться с нами своими открытиями Юрий Анатольевич, к сожалению, пока не может.
Я говорю «пока», ибо мы сейчас находимся с ним в разных мирах. А земляне в последние тысячелетия почти полностью растеряли свои былые мистические способности общаться с миром душ, ушедших в таинственные сферы иномирия.
Более того, ныне мы во многом разучились слышать даже душу ближнего или собеседника, с которым общаемся в мире земном.
Но это, впрочем, уже другая тема…



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

БУДЬТЕ СОСТРАДАТЕЛЬНЫ
К УХОДЯЩИМ
И УЖЕ УШЕДШИМ
В ВЕЧНОСТЬ.


1.
Мы и уход наших близких.

«…Или, например, когда у актрисы сегодня похороны сына, а завтра она играет водевиль, нормальный человек скажет: «Боже, какая чёрствость!»
И только одна актриса знает, что в эти два с половиной часа, пока идёт спектакль, её горе укрощено её же профессиональной волей, но как только упадёт занавес – весь ужас вернётся в душу». (Из интервью в «Труде» актёра театра и кино Сергея Маковецкого).
А вот другая история.
Известная современная писательница уехала в зарубежную командировку и там её настигла весть о смерти её любимого дедушки.
Навалилась тоска, свет померк в душе. Жизнь стала противной и мерзкой. Поделилась своей бедой с другой писательницей. Собеседница предложила пойти и купить что-нибудь дорогое и ненужное.
Пошли и купили какой-то пушистый и безумно дорогой шарф. Он до сих пор лежит в шкафу у писательницы, - ненужный и нелюбимый.
То есть, занозу горькой утраты попытались выбить клином дорогой и ненужной покупки. Покупки, при взгляде на которую даже спустя годы в душе писательницы возникает  невольное раздражение и неприязнь. Поразительная духовная наивность и нечуткость двух духовных кумиров современного человечества!…
Хотя из интервью видно, что рассказчица продолжает любить своего умершего дедушку, но она даже не задумывается о том, чем она может реально помочь его душе. Не задумывается потому, что у землян не принято помогать умершим. Именно потому, что они считаются умершими, а не перешедшими в мир иной живыми душами.
А ведь (если судить по тяжёлому душевному состоянию рассказчицы) в тот момент душа её любимого дедушки пришла к любимой внучке за утешением и помощью.
Вполне возможно, что одинокую душу усопшего дедушки в этот момент терроризировала где-то на подступах к небесному миру банда злобных демонов со свитками грехов усопшего. И бедной душе дедушки, только что покинувшей знакомый и привычный мир земной, так не хватало искренней молитвы любящей внучки о спасении его души.
Молитвы, которая бы, как чудесная соломинка, вытащила душу бедного усопшего из плена демонского.
Ведь наши молитвы об усопших, произнесённые с любовью, оказывают огромное целительное и спасительное воздействие на души наших дорогих и любимых, ушедших в мир иной. А мы так беспечны и эгоистичны, что, сами того не желая, становимся равнодушными и, в итоге, жестокими в отношении наших любимых усопших…
И ещё третий случай.
Знаменитый литературный критик-демократ середины девятнадцатого века Николай Добролюбов рано потерял свою горячо любимую мать. Он был тогда ещё семнадцатилетним подростком. Стресс от потери горячо любимой им мамочки был настолько велик, что бедный мальчик страстно возненавидел Бога, Которого до этой трагедии искренне и глубоко любил. 
Подобных случаев можно рассказывать великое множество.
Но дальше я расскажу историю несколько иного рода.


2.
"Я здесь только мучаюсь, отпустите меня!..."

Ночью во время возвращения из Крыма на автобусе, жене моего младшего сына Руслана Надежде приснился сон. Умершая накануне вечером моя жена Лия Кирилловна лежит на грязной глинистой земле, замотанная в какой-то чёрный балахон, возле придорожной посадки. Лежит в грязи, волосы вымазаны в глине. Вокруг стоят люди в тёмной одежде, сырость, ночь.
- Отпустите меня, я хочу уйти, - просит бедная Лия Кирилловна. - Я должна уйти. Мне трудно тут. Дышать нечем… Пустите, меня. Я должна уйти.
-  Не уходи… - говорит ей родная сестра Людмила. – Что ж я одна останусь тут из нашей семьи. Я буду работать, помогать тебе… Оставайся жить хоть лежачей…
Обычно в совместной нашей семейной жизни я всегда заступался за жену, защищая её от эгоизма близких, друзей, недобросовестных клиентов. Но в Надеждином сне я почему-то не заступился за неё решительно, а лишь сказал бедной страдалице:
-  Ну, потерпи пока немного, Лия, раз сестра просит. А потом посмотрим…
Её опять начали уговаривать разные голоса стоявших вокруг людей (вероятно, родных  и близких) остаться тут, на земле, и не уходить, не оставлять их.
Но бедной больной было уже, как видно, невмоготу:
-  Да как же мне жить?! – буквально простонала она. - Я ведь уже ничего не могу. Ни ходить, ни говорить. Я здесь только  мучаюсь…
-  Отпусти меня… - опять обратилась она к сестре. -  Не мучай меня. У тебя есть, сын, внучка. А мне надо уходить. Я уже не могу тут оставаться. Я всё равно не могу быть нормальным человеком. Отпустите меня… Зачем я вам тут… Отпустите…
Автобус сильно встряхнуло, Надежда проснулась. За окном была летняя ночь. Автобус медленно объезжал какое-то препятствие.
Надежда опять заснула и опять вернулась в прежний тягостный и печальный сон. То есть, это был не просто сон, а некое мистическое видение.
Возле лесопосадки людей осталось половина от прежнего числа. Тело больной попыталось встать, чтобы уйти. Куда оно делось было непонятно, словно бы сквозь землю провалилось. Осталась лежать на грязной глине лишь одна голова несчастной страдалицы.
-  Отпустите меня!… - просила голова бедной больной. – Я уже осталась без тела… Зачем я вам?…
Муж Людмилы что-то сказал негромко, успокаивая жену, и Людмила махнула рукой:
-  Ладно, уходи…
Автобус опять сильно тряхнуло, и Надежда снова проснулась.
Автобус ровно покатился дальше, набирая ход. Видимо, наконец-то выехал на асфальтированную дорогу.
Надежда снова закрыла глаза и увидела окончание этого то ли сна, то ли мистического видения.
Увидела она ясное звёздное небо. Возле ночной лесопосадки вместо грязной мокрой глины и лужи была лишь зелёная сочная трава…
Больной не было, людей тоже.
Тихо, безлюдно, спокойно и свежо…


3.
Переход в мир иной - всегда потрясение.

Рассказав приведённый в предыдущей главе тяжёлый и печальный, но поучительный сон-видение о мистическом уходе Лии Кирилловны из мира земного, жена Руслана Надежда вспомнила недавний случай на такую же тему из жизни своих близких.
В конце апреля 2007 года после тяжёлой болезни умер её дедушка, Павел Юлианович, отец матери. После его похорон бабушка сильно страдала и плакала за усопшим мужем. Просила, чтобы он забрал её к себе, в мир вечный.
Так продолжалось несколько недель.
Наконец, дедушка явился во сне своей внучке Надежде и сказал: ему очень тяжело «там» из-за постоянных рыданий о нём жены, которая всё не хочет отпустить его душу для новой жизни в мире вечном.
А забрать её с собой он не может, ибо ещё не пришёл ей срок покидать земной мир…
Конечно, уход из этого мира наших горячо любимых близких (дедушек и бабушек, родителей, супругов и, особенно, детей, а также друзей, учителей или учеников, и всех, кого мы искренне любили в этом мире) это всегда великое горе, а, нередко, и великое потрясение для каждого человека, на чью долю такое испытание выпадает.
Но в минуту эту тяжкую мы не должны утопать в своём горе. Мы не должны быть эгоистами и винить Бога в жестокости и несправедливости, что он всегда забирает в первую очередь самых лучших, добрых и талантливых.
Если мы, действительно, искренне любили дорогого нам человека, который сейчас только что ушёл из этого мира, то мы должны заботиться, в первую очередь, не о себе, а о душе усопшего. Мы остаёмся тут, в привычном для нас мире, а он уходит в неведомые дали вечности.
Чем мы ему можем реально помочь?
Ведь переход в мир иной процесс очень нелёгкий и ответственный. И душа усопшего пребывает в большой растерянности после расставания с телом.
Конечно, уход души человеческой из мира земного и переход в мир иной, - всегда потрясение. И для её близких, и для самой души усопшего или упокоенного. Особенно для тех из них, кто далёк от понимания таинственных духовных законов.
Души людские в земном мире и в вечности защищают от дьявольских атак, прежде всего, горячо любящие нас Небесные наши Родители – Отченька и Матушка чистой любви.
 Хорошо бы, конечно, не забывать об этом и призывать Их в помощь самой душе, совершающей переход из этого мира в мир вечный.
Но даже если душа усопшего и забудет об этом от страха и растерянности, ей очень помогут молитвы близких, родных и всех, кто любил её в земной жизни.
Молиться за усопшего совсем необязательно молитвами из молитвослова. Это можно и даже лучше делать любыми словами, исходящими из нашего любящего сердца. Привожу для примера две молитвы:

Молитвы за усопшего

Упокой и утешь, обожаемый Отец Небесный, усопшую  душу возлюбленного чада Твоего (имя) в месте светлом и покойном.

Исцели Твоей любовью, добрейшая наша Матушка Небесная, и упокой в Твоём уделе заблудшую душу страждущего чада Твоего (имя). 

Укрепите наши возлюбленные Небесные Родители ушедшую к Вам душу любимого Вашего чада (имя). Защитите Своим необоримым Родительским Покровом эту заблудшую, но жаждущую прозрения душу  во время перехода её в прекрасный Небесный Дом.

Мы все бессмертные чада Небесных Отца и Матери. И не надо в такой ответственный момент перехода человеческой души в мир вечный называть её равнодушным, более того, жестоким словом «раба». Тем более, «раба Божья».
Ведь истинный Бог любви отнюдь не страшный и не жестокий рабовладелец или средневековый феодал. Он чуткий и сострадательный Отец, безмерно любящий всех нас, Своих заблудших, наивных и беспечных детей. 


4.
Живём среди тайн и уходим в тайну…

Некий мудрец с тихой задумчивостью изрёк: «Приходим из тайны и уходим в тайну»…
Мне думается, высказывание мудреца необходимо расширить, чтобы подчеркнуть ответственность земной жизни каждого из нас: «Приходим из тайны, живём среди тайн и уходим в тайну»…

«Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть»…

Мудро, светло и без печали сказал великий русский поэт о том, что неизбежно ждёт на земле каждого из нас: «процвесть и умереть».
Точнее, не умереть, а уйти в иной, таинственный мир.
Но если Всевышний даст нам возможность прожить на этом свете полноценной и продолжительной жизнью, то неизбежны и такие печальные события в ней, как потери близких и любимых нами людей.
Уходит любимый наш человек и становится вдруг горько и пусто без него на земле.
Отпадают, как шелуха, какие-то недоразумения и обиды, которые то и дело возникали между нами.
И высвечиваются в памяти истинные достоинства души ближнего и дорогого нам человека, ушедшего в мир иной.
Переживать потери близких наших тяжело любому из живущих на земле. Но далеко не каждый из нас, оставшихся пока жить на земле, знает, что наши любимые, ушедшие от нас в другой мир, жаждут и дальше общаться с нами полноценно. Им теперь намного больше видно «оттуда», и они могут больше помогать нам своим сердечным участием и любовью в решении наших житейских и иных проблем.
А мы можем помогать им в решении их потусторонних проблем. Помогать своими молитвами, любовью, терпением в наших земных испытаниях и скорбях. Ибо для истинно любящих сердец не могут быть преградами ограничительные рамки пространства и времени, унылые узы земного трёхмерного измерения.
А в назначенный свыше час и каждый из нас покинет этот таинственный земной мир, полный искушений, испытаний, препятствий, но также утешений и радостей.
И тогда вдруг проблемы земной суеты, очень достающие нас здесь, разом отпадут, словно пустая шелуха или грязная, ненужная и постылая одежда.
А с собой мы заберём в мир вечный нетленное золото, накопленное нами на земле в делании добрых дел окружающим, в долготерпении в скорбях и испытаниях.
А главное, заберём с собой чистое и нетленное золото, накопленное нами по степени нашего доверия к Матери Премудрости Божьей.
Ибо только доверяющих Ей малых и неразумных детей Небесная Мать может таинственно и безущербно вести в этой земной жизни, полной испытаний и искушений. Вести по пути духовных прозрений, очищения, исцеления и преображения. Вести в наш вечный Дом.
Только вечная и премудрая Мать знает этот долгий и тернистый путь, и может привести каждую душу к нашему Небесному Отцу, которого мы предали и забыли, погнавшись за кайфами и ядовитыми мыльными пузырями, которыми нас искусил колдун и обманщик, недобрый хозяин земного болота, князь мира сего…
В противном случае, нас ведут здесь, на земле, иные поводыри, - хищные и коварные…  Но уделы нас, в таком случае, ожидают по переходу в вечность, весьма скорбные и печальные: на долгие века, а то и тысячелетия, быть пленниками и рабами наших коварных и злых лже-поводырей…
Кстати, такими страдающими пленниками переполнены нынче ярусы лунной преисподней…
А есть ещё масса усопших душ (так называемых, заблудших упырей), которых не берут ни в одни загробные уделы и они годами, а то и десятилетиями тайно вампиризируют своих близких, живущих на земле.
Страдают сами и подвергают страданиям тех, кто их любил в земной жизни и кого они любили.
И в решении этих таинственных проблем, ломающих судьбы многим заблудшим землянам, опять может помочь лишь наша могущественная Матушка, Премудрость Божия, апокалиптическая Жена Облеченная в Солнце.
Но это отдельный и долгий разговор.   
Тема эта громадна по своему значению и весьма трудно воспринимается большинством современных землян, заблудших адамитов, заколдованных и очарованных хищным и коварным князем мира сего.



 
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

РАДОСТИ, ТАЙНЫ
И ОПАСНОСТИ…


1.
Тайна радости ушедшей в вечность души.

Недели через две после ухода в мир иной Лии Кирилловны младший наш сын Руслан подвозил в Новогродовку знакомого нашей семьи Александра Д.
Тот выразил соболезнование Руслану и всей нашей семье в связи с кончиной Лии Кирилловны. Сказал, что в Селидово, в Новогродовке и в соседних городах многих взволновало это печальное известие. 
Собеседник Руслана и его жена не раз бывали на сеансах ясновидения у Лии Кирилловны. Очень уважительно относились к ней.
Узнав о её болезни, ждали, когда она выздоровеет, чтобы попасть ещё раз к ней на сеанс. Не сомневались даже в её полном выздоровлении.
Жена Александра Д. очень сочувствовала Лии Кирилловне, что она не может самостоятельно ходить.
О смерти её узнали от знакомых.
Как и многие жители Селидово и округи были горько поражены этой печальной вестью. Позже вышли местные газеты с некрологом. Жена Александра Д. принесла домой газету с некрологом о смерти Лии Кирилловны.
Протянула её мужу с улыбкой.
«Чему улыбаешься?! Человек умер!» - возмущённо спросил муж, поражённый столь неожиданной и неадекватной реакцией жены на смерть очень уважаемого ими человека.
«Не знаю… - продолжая улыбаться, задумчиво ответила ему жена, как бы вслушиваясь, что творится в тайниках её сердца. – Поверь, мне сейчас очень радостно, что Лии Кирилловне стало теперь намного легче, после смерти. И ей самой, чувствую, намного радостнее теперь!»
Собеседник Руслана признался, что он сильно обругал тогда жену и долго возмущался таким её поведением. Он со стыдом рассказывал Руслану об этом, извиняясь за свою супругу.
И в то же время Александр Д. искренне удивлялся такой реакции своей жены, ибо знал, что она искренне любила Лию Кирилловну и относилась к ней с большим уважением и состраданием.
Но мы с Русланом не удивлялись такому поведению жены Александра Д. И, конечно же, не обижались на неё за такую, странную на первый взгляд, реакцию на столь печальное для нас событие.
Жена Александра Д. была по натуре добрым и чутким человеком. Она почувствовала радость, исходящую от ушедшей в вечность души Лии Кирилловны. Но не смогла объяснить это своему мужу.
И это понятно. Ибо радость усопшей души, освободившейся от мучающей её больной плоти не так просто, оказывается, передать через нас, живых, другим окружающим людям.
Вообще, надо признать, что сфера перехода душ из мира земного в вечность одна из самых таинственных и мистических для нас, остающихся жить на земле.
И в то же время в наших отношениях к этим великим тайнам у человечества накопилось за двухтысячелетнюю историю христианства много формального, нечуткого, фарисейски окаменелого и догматического.
Когда я разговаривал с отцом Феодосием (который венчал нас с Лией Кирилловной в 1997 году) о своей усопшей жене, то услышал от него такое признание:
«Только начал я молиться об упокоении вашей жены, испытал прилив большой радости. Это верный признак, что душа усопшей находится в светлых и блаженных сферах…»
Сказал он и другие, очень утешительные для меня слова о душе нашей дорогой Лии Кирилловны. Подробнее об этом я расскажу в одной из следующих книг.
И ещё несколько человек, у которых были очень добрые отношения с моей женой, говорили о большой радости, которую ощущали при воспоминании о ней, с той поры, как узнали о переходе Лии Кирилловны в мир вечный.
Люди иной раз смущались, пытаясь объяснить эти «странности».
Но я объяснял им, что эта радость исходит из духовного сердца самой Лии Кирилловны. А из её сердца эта светлая радость передаётся всем, кто искренне любил и любит её, бывшую земную, а ныне небесную жительницу Лию. 
Более подробный и конкретный разговор на эту тему уведёт нас, однако, в сторону. А потому оставим его на другой раз.


2.
О мутных курсах, фото и параллельных мирах.

Есть такой таинственный мистический закон: ушедшие от нас в мир вечный наши любимые – не покидают нас, а лишь ещё больше пребывают рядом с нами.
Они ведь и уходят от нас в светлой радости, когда Премудрость открывает им тайну, что «оттуда», из мира небесного, они смогут намного больше и эффективнее помогать нам, чем в том случае, если останутся жить на земле. Даже если полностью исцелятся от своих земных болячек.
Это одна из великих духовных тайн, скрытых от подавляющего большинства адамитов. Узнал я о ней совсем недавно, когда уже завершал работу над этой книгой…
Большая фотография Лии Кирилловны, которую младший наш с ней сын Руслан сделал на следующий день после её ухода в мир вечный (не смерти, а именно ухода), стоит у меня на полке над моим рабочим столом. Во время молитвы я смотрю то на неё, то на икону Божией Матери «Державная» работы художника А. А.  Тутунова.
Когда хожу по комнате, обдумывая материал для книги или что-то житейское, я часто смотрю на эту фотографию Лии Кирилловны, сделанную в январе или феврале 1992 году.
Тогда мы сфотографировались всей семьей, а также сделали отдельные снимки: Лиин и мой. Отдельные наши снимки мы собирались послать на какие-то курсы по ясновидению, о которых прочитали то ли в «Известиях», то ли в другой, одной из бывших центральных советских газет, ставших в ту пору российскими.
Но фотографии свои туда мы так и не послали.
При более внимательном чтении газетного объявления я понял, что курсы эти какие-то мутные, полуокультного, полумагического направления. Посоветовавшись, мы решили с Лией Кирилловной всё-таки не связываться с ними, чтобы не влипнуть в какую-нибудь нехорошую историю.
Свою фотографию я позже отдал издательству «Сталкер» и она запечатлена на задней стороне обложки первой моей книги «Исцеление духа – сквозь тернии искушений».
А фотография Лии Кирилловны вот когда пригодилась…
Эта же её фотография уже обычного размера (с небольшую открытку) висит ниже над моим рабочим столом на уровне глаз.
Рядом с ней две фотографии большего размера.
На одной (цветной) мы всей семьёй стоим на Красной площади нашей любимой Москвы (сентябрь 1992 года).
На второй (черно-белой) – на заснеженной дорожке стоит улыбающийся пятилетний Руслан, а рядом присела на корточки (чтобы быть на одном уровне с сынишкой) 36-летняя слегка улыбающаяся Лия Кирилловна, глядя прямо в душу своими выразительными и прекрасными, тоже чуть улыбающимися глазами. Эта фотография была сделана в декабре 1988 года, во время их пребывания и лечения Руслана в ковельском санатории.
А над этими тремя фотографиями висит наш первый с Лией общий портрет, - наш свадебный портрет.
Каждый день я общаюсь через эти фотографии с бывшей своей супругой.
Надо сказать, что есть немало землян, которые ощущают, что дорогие их усопшие (родители, другие родственники или друзья) находятся где-то рядом, хотя и в другом мире.
И они правы в своей интуитивных предчувствиях.
Ибо немало наших любимых усопших, из числа близких и друзей, находятся в одном из параллельных нашему мирах. Они видят нас оттуда, приходят в наши сны, а также реально помогают нам в трудную минуту.
Тема жизни усопших душ в параллельных мирах, более светлых и добрых, чем наш, требует отдельного разговора. И не одного.
Я готовлю сейчас цикл материалов на эту очень важную тему.


3.
И с переходом в вечность - любовь не умирает.

Недавно меня поразили слова современной песни в исполнении ансамбля «Авиатор»: «Любовь сумела замолчать, уснув навек в фотоальбомах».
Если любовь замолчала и уснула навек в фотоальбомах, значит, любовь умерла. В принципе, насколько я понял, речь в песне идёт об обычном явлении: исчезновении чувства любви между двумя человеческими душами, живущими на этой земле.
Но я, отталкиваясь от слов той песни, хотел сказать здесь о другом явлении, - о любви истинной между двумя человеческими душами. Ведь издавна известно, что подобного рода истинная любовь не умирает. Не умирает она даже в том случае, если умирает один из любящих. Точнее, если одна из любящих душ покидает наш бренный земной мир и переходит в вечность.
Хотя многие люди воспринимают такую печальную ситуацию именно подобным образом: мол, при уходе из земного мира одной любящей души любовь неизбежно замолкает и как бы засыпает навек в фотоальбомах. Если, конечно, остались фотографии объекта любви, ушедшего в иной мир.
Я давно слышал, что нередко люди, особенно пожилые или старые, общаются с фотографиями своих любимых супругов, детей, родителей, ушедших из мира земного в мир вечный. Общаются с ними, как с живыми людьми. Рассказывают им о своей сегодняшней жизни, о делах, проблемах своих, а также о жизни детей, внуков, других близких людей.
И теперь, когда у меня самого возникла настоятельная потребность поисков постоянного общения с моей дорогой и любимой Лией Кирилловной, ушедшей от меня в далёкие миры царства вечного, царства Божьего и небесного, я убеждён, что это очень хороший метод общения с нашими дорогими усопшими. Ибо, таким образом, идёт чуткое общение любящих душ, хотя многим из нас оно может показаться односторонним. Ведь внешне, вроде бы, от фотографии нашего любимого усопшего не идёт внятной информации.
Но так только кажется.
К сожалению, род адамов давно растерял способность общаться от сердца к сердцу, минуя уровень словесного общения. А ведь в мире Божьем, в вечности общение между душами происходит именно на сердечном, бессловесном уровне. Впрочем, души святых умели и в плотском теле, находясь на земле, общаться с братьями и сёстрами по вере от сердца к сердцу, будучи друг от друга за многие сотни и даже тысячи километров.
Для начала нам надо научиться улавливать импульсы, исходящие от фотографии или мысленного образа дорогого нам усопшего. Это импульсы радости или печали, тепла или холода, любви, утешения, слёз, доброты.
Я не говорю об отрицательных эмоциях злобы, ненависти, зависти, осуждения, злопамятства. От истинно любящей души такие чувства и эмоции, в принципе, не могут, да и не должны исходить. Они могут исходить тогда, когда вместо любящей вас души является почему-то её демон-искуситель.
Но в обычном общении двух любящих душ такого негатива просто не должно происходить. 


4.
Вызывать дух усопшего – смертельно опасно!

А вот вызывать на свидание дух или душу нашего любимого усопшего разного рода магическими заговорами, заклинаниями или на спиритических сеансах нельзя ни в коем случае.
Да и вообще нельзя вызывать душу или дух любого усопшего. А то ведь люди нередко на таких сеансах вызывают дух кого-то из знаменитостей или своих близких. Не задумываясь при этом по наивности и беспечности, а также из любопытства, с каким огнём они в этот момент играют.
Подобные игры опасны и для той души, которую вы вызываете и, особенно, для вас самих. Дело в том, что на магическом или спиритическом сеансе является и отвечает не душа или дух дорогого вам усопшего, а его земной демон-искуситель.
Этот хитрый и коварный дух, служитель князя мира земного и князя преисподней знает всё о том, кого вы таким опасным образом вызываете. И отличить этот дух от реальной души любимого вами усопшего, невозможно обычному смертному, плохо разбирающемуся в таинственных духовных законах.
Но надо знать, что этот демон-искуситель вызываемой вами души может взять огромную власть над вашей душой. Он может всячески мучить вашу душу, попавшую к нему через спиритический (или иной сеанс) в плен, как беспечная муха в паутину к пауку. Мучения эти могут продолжаться многие годы.
А может быть и так, что коварный дух очень быстро доведёт беспечную душу до самоубийства и заберёт её с собой в качестве зомби в мрачные миры преисподней.
В следующей главе я приведу реальный пример вызывания духа ближнего на спиритическом сеансе и печальных последствий этого.


5.
Дух погибшего друга увёл певца за собой.

Многие читатели, наверное, помнят о самоубийстве в Москве в январе 2007 года известного певца и композитора Мурата Насырова.
За несколько месяцев до этого (2 августа 2006 года) погиб в дорожно-транспортном происшествии его лучший друг Баглан Садвакасов, бас-гитарист группы «А-студио».
Жена погибшего Баглана рассказывала средствам массовой информации, что незадолго до гибели Мурата они ходили с ним на спиритический сеанс и вызывали дух Баглана. После этого сеанса и общения с тем искусительным духом, которого Мурат принял за дух своего друга, Насыров стал слышать некий голос.
Голос этот выдавал себя за дух Баглана и очень быстро приобрёл большую власть над наивной, чуткой и впечатлительной душой Мурата, не подозревающего, насколько опасны подобного рода искушения и капканы коварного князя мира сего.
Поздним вечером накануне гибели (19 января 2007 года) Насыров кричал, что его зовёт погибший друг Баглан. И что он, Мурат, не может и не хочет противиться этому властному зову, а потому идёт к своему другу. Выпрыгнув с балкона пятого этажа, Мурат Насыров погиб.
Разумеется, коварный дух, выдающий себя за погибшего друга, не был добрым и светлым духом, а был явным искусителем, приведшим к гибели наивного и впечатлительного певца. 
Жене, её родителям и детям погибшего (как я понял, нашим однофамильцам: жена Мурата - Наталья Бойко, а дочь Лия Бойко) я советую искренне молиться к Небесным Отцу и Матушке об упокоении и прощении души самоубиенного возлюбленного чада Божия Мурата.
Молиться можно и своими словами, как вразумят наши бесконечно добрые и любящие Небесные Родители. Искренние молитвы родных обязательно помогут душе и духу погибшего Мурата освободиться от власти коварного тёмного духа и вернуться в светлые обители нашего общего небесного Дома. Независимо от веры, которую исповедовал погибший. Ведь истинный Бог любви один, просто пути к нему у каждой души свои, особенные и неповторимые.
В следующей главе я приведу несколько примеров таких молитв за усопших, а также за тех, кто по какой-либо причине покончил жизнь самоубийством.


6.
О молитве за усопших и самоубиенных.

Наши личные, искренние и горячие молитвы к нашим Небесным Родителям очень важны. Главное, чтобы молитвы наши не оставались на уровне лишь тупого и бездарного попрошайничества о помощи деньгами, деньгами и ещё раз деньгами, а также иными житейскими благами.
Молитвы наши к Небесным нашим обожаемым Отченьке и Матушке имеют великое и таинственное значение. Здесь и молитвы наши о вверении нас и наших близких, а также всех наших повседневных дел и проблем в великий Покров могущественной нашей Матушки Премудрости Божьей.
Здесь и молитвы о наших усопших.   
Наши молитвы за усопших очень важны. Это имеет большую духовную силу, когда мы молимся за наших любимых усопших, а они молятся за нас.
Такое молитвенное общение даёт большое укрепление и нам, живущим на этой земле и нашим любимым усопшим, ушедшим в просторы и глубины вечности.
Приведу для примера несколько молитв об усопших. Их можно читать за любого усопшего.
А ниже приведу примерную молитву за душу самоубиенного. Если эта молитва не ложится вам на сердце, вы   можете составить другую, своими словами.
И не надо думать, что Небесные наши Родители отвергают души самоубиенных, как подлых и недостойных своих детей.
Подобные утверждения либо печальное заблуждение, либо откровенная ложь и клевета на наших прекрасных Небесных Родителей, Чьи любовь и милосердие к нам, их заблудшим детям, бездонно глубоки и безмерны.


Молитвы об усопших

*****
В покоях Твоих, возлюбленный Отец наш, живущий во внутренних храмах сердца и на небесах, где все святые упокояются, упокой душу усопшей (его) избранницы (ка) Твоей (его) (имя), о, безмерно любящий и милосердный.

*****
Отче Небесный, любящий,
Сыне Единородный, внемлющий,
Душе Святый, исходный,
С белым свитком оправдательным в уделе Богородицы
благослови лестницу и одр светлый для невесты чертога Твоего запечатленного чада Божия (имя) и украси путь её (его) ангельскими хорами и всели в обители блаженные.

*****
 Со святыми упокой Христе, Агнче, невесту Твою возлюбленную (имя), в уделы, где жизнь блаженная и вечная, и радость бесконечная.

*****
О, возлюбленная душа чада Божия (имя)! Душа возлюбленная, прелюбимая, безмерно дорогая, упокояйся в Лоне Первородной Непорочности, возлюбленной нашей Матушки Премудрости Брачного Чертога, в божественных телах, в восковитых мощах, в преблагоуханных кущах, со святыми и блаженными сочетайся узами брачными нетленными и посещай, и покрывай нас в час брани небесными утешениями.


Молитва об упокоении
души самоубиенного

Прости, возлюбленный Отченька истинной и чистой любви, заблудшее чадо Твоё, искренне любящего Тебя самоубиенного сына (или дочери) (имя).  Омой его святой, целительной росой Твоих Родительских слёз. Утешь его Твоим Родительским поцелуем. Заключи его в Твои потрясающе животворящие Отцовские объятия. И помести его в одно из Твоих бесчисленных светлых и прекрасных небесных жилищ, о, несравненный наш, добрейший добрых Небесный Папуленька.



ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.

ЛЮБИМЫЕ ИЗ ВЕЧНОСТИ
ПРИХОДЯТ К НАМ
В НАШИХ МОЛИТВАХ
И СНАХ...


1.
Загадочное признание мудрой души.

Этот сон был младшему нашему сыну Руслану в середине октября 2007 года, то есть, примерно через два месяца после ухода в мир иной Лии Кирилловны.
Снится Руслану, что они с мамой общаются на берегу Чёрного моря. Мы с Эдиком куда-то ушли. Руслан с мамой общаются вдвоём. Идут к морю, разговаривают и с удовольствием едят мороженое.
На пляже Лия Кирилловна села на песок. Выглядит, как лет за пять до ухода в мир вечный: завивка, волосы седоватые, не крашеные.
Говорит:
-  Соскучились? Я тоже, бывает, за вами скучаю…
Ощущение было, что мама уезжала, а теперь вернулась и уже не будет уезжать.
Когда она села, Руслан сел рядом на песок. Ни на шаг не хотелось уходить от неё. Временами накатывала боязнь, что может опять потерять маму.
-   А как ты, мамочка, здесь оказалась, ведь ты же умерла? – отважился он задать вопрос, который мучил его с первого мгновения их сегодняшней встречи.
-  Это плоть моя умерла, а я живая, - ответила сыну с улыбкой Лия Кирилловна  и добавила. - Я могу теперь к вам приходить. Точнее, я от вас и не уходила. Я всегда с вами…
Дальше Лия Кирилловна спросила сына об одной своей давней знакомой.
-  Как там она поживает, не знаешь? Скоро она тоже к нам придёт.
О судьбе маминой знакомой сын ничего конкретного не знал. Спросил о том, что волновало его в данный момент.
-  Ну что, мамуля, хорошо тебе «там» или не очень? – спросил Руслан, непроизвольно как бы ревнуя маму к её новой жизни.
- Мне очень хорошо «там»! – радостно и даже с некой загадочной восторженностью  ответила она.
-  Лучше даже, чем с нами?! – уже с откровенной ревностью спросил сын.
-  А я и так всегда с вами! – просто и с улыбкой сказала мама.
-  И мы хотим с тобой «там» быть! – неожиданно для себя сказал Руслан.
И услышал в ответ загадочное признание мудрой души, небесной жительницы, знающей многие, неведомые нам пока тайны:
-  «Туда» у каждого своя дорога…
Здесь можно добавить, не боясь ошибиться: дорога возвращения Домой, в небесный наш Дом, для каждой земной души весьма и весьма нелегка. Путь этот скорбный и тяжкий тернист, каменист, но и утешений получает немало всякий, идущий по этому пути.
Затем Лия Кирилловна стала задавать младшему сыну различные вопросы о нашей теперешней жизни.
Не всё было логически связано в её речи. Если она всегда с нами, то почему иногда скучает за нами. Но Руслан не удивлялся этому, как и тому, что мама многого не знает  о нашей теперешней жизни, хотя, по её утверждению, всегда находится с нами.
Интуитивно он понимал, что логика общения небесного и земного человека таинственно отличается от общения двух землян. А может этой логики для небесных душ вообще не существует. Ведь живут души в вечности по иным законам, чем мы на земле. 
-  Ну как у папы с книжечкой новой продвигается работа? – спрашивала Лия Кирилловна, имея в виду работу над нынешней книгой. - Как у него дела по издательствам?
В ту пору, когда был у них этот разговор, работа над этой книгой шла весьма энергично. Но об издании её было говорить ещё слишком рано.
-  А когда тебе грошики дадут? – с любопытством вопрошала Лия Кирилловна, имея в виду банковский кредит.
Руслан рассказывал маме о проблемах с получением банковского кредита. В том году такой кредит ещё можно было получить.
- А вы котику и собачке что-нибудь вкусненькое покупаете? – продолжала свои расспросы Лия Кирилловна, словно и в самом деле возвратилась из деловой поездки и старалась узнать последние новости в жизни родной семьи.
Руслан отвечал на вопросы коротко и рассеянно. Ему хотелось больше узнать о нынешней жизни мамы.
-  Как ты себя чувствуешь, мамуленька, хорошо? – спросил он, когда мамины вопросы иссякли.
-  О… - блаженно протянула она. - Теперь я себя очень хорошо чувствую! Теперь у меня ничего не болит, теперь я здорова!
И отвечая сыну, она вся как бы сияла. Как бы светилась радостью и блаженством.
«Разговариваю с мамой, - рассказывал мне потом Руслан, - а передо мной в хаотическом порядке вся наша жизнь проходит: то детство моё раннее, то поездки на море, то к Зое Васильевне в соседний город Горняк, то как Эдика в институт провожали на автобус по утрам в понедельник, то всякое  иное.
Но все воспоминания до маминой болезни…»


2.
Небесный фотограф и тайный язык знамений.

     Приснилось Руслану, что мы с ним рассматриваем фотографию.
     На фото: мы стоим вчетвером на вершине большой горы, на скале, у обрыва, – впереди мы с Лией, позади Руслан с Надеждой. Руслан за мной, Надежда за Лией Кирилловной.
     Мы с Лией выглядим молодыми, сорокалетними, как на фото 1993 года, во время нашей двухмесячной жизни и работы в Крыму.
     Стоим все в плавках. Внизу за нашими спинами море, пляжи усеяны множеством отдыхающих людей.
     Лия машет радостно рукой куда-то в небо, в объектив. Ощущение такое, что фотография сделана кем-то с неба. Надежда тоже слегка машет. Мы с Русланом просто стоим и смотрим в таинственный небесный объектив.
     И подпись удивительная: «Селидово».
     Откуда в шахтёрском Селидово, выросшем в обычной донецкой степи, горы и море?
     Но в таинственных наших снах всё возможно.
     В этих снах переплетена в единое целое жизнь и мистика земная с жизнью и мистикой параллельных миров, куда ушли наши любимые, покинувшие мир земной. И живущие там не менее полноценной и насыщенной жизнью, чем мы, - на земле. 
     Просто мы разучились понимать великий и мистический язык знамений. Не только небесных, но и житейских.
     Если бы сумели мы вернуть утраченное нами понимание этого великого и таинственного языка, то смогли бы избежать многих нынешних наших бед, напастей и даже трагедий.
     Да и вообще, жили бы тогда мы совсем по-другому и в ином мире, в котором уже не будет места злу, смерти, подлости, страхам и прочим злобным и хищным химерам, столь ранящим ныне наши несчастные, околдованные князем мира сердца и отравляющим наши пленные, столь о многом забывшие души…


3.
Предчувствие раннего ухода...

     Уже после ухода в мир вечный Лии Кирилловны сын Руслан признался мне, что ещё в середине 90-х годов (во время моей трёхмесячной поездки в Грецию) мама говорила ему: она чувствует, что не проживёт больше своего отца.
     Как я уже писал, Лиин отец Кирилл Кузьмич Колесников ушёл в мир вечный в возрасте пятидесяти семи лет.
     Лия Кирилловна говорила, что по отцовской линии сёстры его долго не жили. Приводила какие-то другие доводы, связанные опять же с наследственностью по отцовской линии. Словно не знала, что долгожители были не только в роду её матери, но и дедушка Кузьма (отец Кирилла Кузьмича) умер в возрасте восьмидесяти одного года.
      Кстати, мне Лия Кирилловна никогда не говорила подобного тому, что сказала в середине 90-х годов Руслану. Но часто твердила, что не переживёт, если мне придётся первому уйти из этого мира. Признавалась не раз, что просит Отца и Матушку Небесных, чтобы забрали к Себе её первую или, если будет воля Божья, нас обоих вместе.
      Я был не против последнего варианта, но вверялся в волю Божью и в этом вопросе.
      Теперь-то я понимаю, что ушла Лия Кирилловна в тот мир, чтобы исполнять на новом уровне свою миссию истинной Божьей целительницы.
      Сейчас ведь у неё «там» (в параллельном или в некоем ином мире) намного больше возможностей помогать душам, жаждущим прозрения и страждущим не только в земном мире, но и тем, кто приходит в страдании, в растерянности, в печали и в заблуждении в мир вечный.
       А также, думается мне, и для того, чтобы содержание наших книг вышло на новый духовный уровень. И чтобы мы с ней (пусть и находясь в разных мирах) могли помочь гораздо большему, чем прежде, числу людей узнать и полюбить напрочь забытых подавляющим числом наших современников, дорогих наших Небесных Родителей, безмерно любящих всех своих бесчисленных детей. В том числе и всех заблудших странников земных...


4.
Тусклый лик в болезни и радостный - из вечности.

     Добрая знакомая нашей семьи Мария Васильевна Кременная говорила нашему сыну Руслану, что хотела бы иметь фото Лии Кирилловны.
     Рассказывала, что во время болезни Лии Кирилловны хотела вспомнить зрительно её облик, но получалось что-то размытое и тусклое.
     А когда ушла Лия Кирилловна в мир вечный Мария Васильевна увидела её, к своему удивлению, чётко и ясно: жизнерадостной, здоровой, энергичной и улыбающейся... 


5.
Сны Надежды

*****
Чаще всего Лия Кирилловна снилась Надежде, жене Руслана.
Этот сон был между 10 и 15 октября 2007 года. Точной даты я почему-то сразу не зафиксировал.
Снится Надежде, что вышли они с Русланом в будний день из нашей селидовской квартиры во двор. Руслан пошёл в гараж за машиной, а Надежда понесла пакет с мусором выкинуть.
Возле четвёртого подъезда нашего дома на маленькой стоянке белая легковая машина стоит, похожая на «Волгу».
Лия Кирилловна вылезла из машины и поздоровалась с Надеждой. Была она одета в любимой своей домашней фиолетовой телогреечке, в которой часто принимала людей. На ногах удобные легкие тапочки. Энергичная, жизнерадостная.
Надежда удивлённо спросила:
-   А вы откуда и куда, Лия Кирилловна? Почему домой не заходите?
-  Да некогда мне заходить, - ответила ей, улыбаясь, собеседница. -  Сейчас водитель отвезёт меня на вокзал в Донецк. Срочно надо ехать в Санкт-Петербург. Там много людей меня ждёт. В Питере полечу людей. А потом еду в Москву. Много дел у меня...

******
Сегодня пятница 26.10.2007г. Спросил днём у Надежды: снилась ли ей на этой неделе Лия Кирилловна. Она говорит, что часто снится. Снилась за пару дней до взрыва газа в Днепропетровске.
Сокрушалась, что в связи с началом отопительного сезона увеличится число опасных для жизни людей инцидентов и катастроф с бытовым газом. К сожалению, и погибать будет больше людей по этой причине.
С сумкой дорожной была. С женщиной, которую называла Верой. Вроде бы училась с ней в институте. В пальто зимнем одета. Опять ехала в Россию. Много дел там, многим надо помогать. Опять говорила про дела в Санкт-Петербурге. Много там людей, нуждающихся в её помощи.
А в следующей главе будет подробный рассказ об удивительном вещем сне. В этом сне душа Лии Кирилловны рассказала Надежде о своём переходе в мир вечный. О встрече и разговоре с Матерью Премудростью Божьей. О своих встречах с душами родных и близких усопших, которые раньше неё ушли в мир вечный. О важных духовных проблемах, которые очень сильно влияют на земные судьбы людей и на их уделы по переходу в вечность.    




ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

ПЕРЕХОД В ВЕЧНОСТЬ, ВСТРЕЧИ И НОВАЯ МИССИЯ.

1.
Первый визит "оттуда".

Сон, о котором я расскажу сейчас, приснился Надежде, жене Руслана в первой половине сентября 2007 года. То есть, ранее сорока дней ухода нашей Лии Кирилловны из мира земного.
Точного числа я почему-то не записал сразу, а потом забыл, запутался между несколькими вариантами: 5 или 6, 12 или 13 сентября это было?…
Сон был таким.
Какой-то семейный праздник типа чьего-то дня рождения.
Мы всей семьёй собрались в каминном зале за празднично накрытым столом. Здесь также родители Надежды и её бабушка по матери Светлана Юрьевна.
Лия Кирилловна сидит, утопая в мягком кресле. Последний раз она сидела здесь вот так же во время новогодней встречи 2007 года. А так же большую часть дня 1-го января 2007-го года.
Я её глажу по волосам. Она плачет и я плачу. Все присутствующие вроде бы знают, что она уже находится в мире вечном, а сюда пришла в гости.
-  Я  так рада всех вас видеть!… – говорит Лия Кирилловна, светло и радостно улыбаясь сквозь слёзы. - Я не умерла, я живая, я буду к вам часто приходить. Это тело моё умерло, а душа жива...
-  А почему мне мой покойный муж Павел никогда не снится и никогда ко мне не приходит? - спросила обиженно и недоверчиво Светлана Юрьевна.
Её муж Павел Юлианович ушёл в мир вечный за четыре месяца до ухода Лии Кирилловны, 21 апреля 2007 года после тяжёлой и продолжительной болезни.
-  Потому, что вы  сильно страдали и убивались за ним… - ответила ей наша чуткая и сострадательная Лия Кирилловна. - Усопшим это всегда тяжело и мучительно. И потому они могут приходить не к таким родным, а к другим близким и дорогим им людям, которые не мучают их надрывными скорбями…
    Ещё Светлана Юрьевна спросила, почему Лии Кирилловне разрешили приходить к оставшимся на земле близким через столь малый срок после её ухода в мир вечный.
-  Это Матерь Божия решает, кого и когда отпускать навещать из числа оставшихся на земле близких. Недаром ведь Она ещё и Премудрость Божия. Мне Она разрешает это часто делать. Я ведь ещё в земной жизни была Её верной помощницей и многим людям помогала из числа тех, кого Она ко мне посылала. Вообще, Матерь Божия была моей  покровительницей и наставницей в земной жизни. И сейчас я остаюсь "там" Её верной дочерью и ученицей.


2.
Встреча души "там"с Матерью всех и каждого.

Дальше Лия Кирилловна поведала нам, что в начале своего перехода в мир вечный она была очень растеряна и подавлена. Первой её встретила «там» её земная мать, Мария Петровна. Потом новопреставленная увидела и своего покойного отца, который стоял чуть в отдалении.
«Не знаю, куда мне сейчас идти и что делать…» - сказала матери растерянная Лия Кирилловна.
«Пойдём к Божией Матери, Она всё определит, - сказала Мария Петровна. - У Неё всегда много людей, и Она им всем помогает».
«Я вам помогала в земной жизни, - говорит Она пришедшим к ней усопшим душам, - и тут буду помогать».
Матерь Божия стояла посреди огромного, светлого и удивительно красивого храма. Была она в длинном голубом переливчато-атласном одеянии.
Перед Ней стояла большая толпа людей всех рас, возрастов, вероисповеданий. Белые, негры, арабы, китайцы, индийцы. Представители любых земных народов, национальностей, народностей. Старые и пожилые, среднего возраста, молодые и юные, а также дети, начиная от новорожденных. Были ли среди них души абортированных младенцев, не знаю.
Все, стоявшие в очереди к Пречистой, были из числа новопреставленных, то есть тех, кто в этот день перешёл из мира земного в мир вечный.
Матерь Божия называла по имени душу и та, волнуясь и в трепете, подходила к Царице Небесной.
С любовью и добротой взяла Матушка за руку и подошедшую Лию. Проникновенно и утешающе посмотрела в глаза. На сердце стало светло и радостно, спокойно и тепло. Любовь и восторг, умиление и безмерная благодарность охватили сердце и всё бесплотное естество преупокоенной Лии.
Всякой душе радостно общаться с Небесной своей Матерью. Утешая и наставляя в любви душу, с которой общается, Матушка рассказывает и объясняет, что надо делать ей, чтобы очиститься от грехов. А также учит её, как и чем усопшая душа может помочь своим любимым и дорогим близким, оставшимся на земле.
Приводят в небесный храм новопреставленную душу, как правило, её усопшие близкие, которые любили её в земной жизни, а «сюда» пришли раньше.
Многие души, возвратившиеся в небесный дом, так и не познали в земной жизни добрейших Отца и Мать чистой любви и теперь горько страдают от былой своей беспечности.
Ибо каждому человеку в его земные дни даётся немало шансов познать и полюбить своих Небесных Родителей. А без Их помощи невозможно исполнить любому из нас свою земную миссию.
Да и князь мира сего легко затягивает такого человека через всякого рода искушения в свои коварные паучьи сети. Результат подобного мучительного плена для любого из нас неизменно печален.
Впрочем, подробнее об этом нужен отдельный конкретный разговор… 
Раскаявшиеся души просят прощения у безмерно любящей их Небесной Матушки всех и каждого. Она их утешает и учит, что делать дальше каждой душе, перешедшей в вечность.
У каждой души в вечности тоже свой неповторимый и уникальный путь, как был он неповторимым и уникальным на земле.
И в то же время есть общие критерии божественного Универсума, главные из которых КОНы божественной совести, по которым следует спрос с каждой души за прожитую земную жизнь.
Суд божественный добр и милосерден. Но душа глубоко страдает, прозревая на свои земные грехи, эгоизм и заблуждения.
В общем, тема суда над душой, громадна и таинственна. Здесь много лжи, запугиваний и страхов, которые сознательно навязываются людям через земные религиозные институты, давно служащие князю мира сего и гуманоидам.
Об этом и в Апокалипсисе говорится, что все земные церкви предадут Бога любви и из невест Христовых превратятся в блудниц.
Верной Богу любви останется одна церковь, называемая в Апокалипсисе филадельфийской. Каждая земная церковь заявляет, что это именно она и есть, истинная и непогрешимая. На самом деле, все земные церкви давно погрязли в грехах, блуде и лжи, мамоне и узурпации.
А под именем филадельфийской истинной церкви сходит с неба Великая Церковь Любви в лице мучеников, гонимых, избиваемых и сжигаемых инквизиторами и властьимущими в своих прежних земных инкарнациях...
Впрочем, всё это требует отдельного разговора и не одного. 


3.
О том, что влияет на судьбы живых и усопших.

Навестившая нас из мира таинственной вечности, Лия Кирилловна призналась нам, что она сильно переживает сейчас за своего дядю Петю, бывшего рубежанского психиатра и нарколога. Он долго болел и ушёл в мир вечный в июне 2005 года. Дядюшка сильно раскаивается, что уйдя от семьи к другой женщине, он отрекся от своих дочерей, перестал с ними общаться.
Нынешние его страдания очень тяжки, но на многое в своей минувшей жизни он ещё должен прозреть, чтобы исцелиться духовно. Сам он это сделать не в силах.
Лия Кирилловна говорит, что будет просить Матерь Божию о помощи страдающему дядюшке. И сама, чем сможет, будет ему помогать.
Разумеется, от наших взаимоотношений с близкими и любящими нас людьми зависит очень многое в нашей судьбе. Всё это влияет на нашу судьбу и когда душа живёт в земном мире, и когда она переходит в мир вечный. Помогать мы должны и живущим с нами рядом на земле, и нашим любимым усопшим. А усопшие вполне реально могут помогать нам: в наших земных скорбях, бедах, напастях и в разного рода житейских опасностях.
Я уже рассказывал о том, как Лия Кирилловна из вечности отвела от нас опасность лобового столкновения с желтым микроавтобусом, разбудив его водителя, заснувшего за рулём.
Подобного рода случаи помощи и землянам от любимых усопших происходят гораздо чаще, чем мы думаем.
С нашей стороны помощь усопшим не ограничивается нашей любовью к ним, молитвами о них и доброй памятью.
Большое значение имеет наша готовность к терпению и жертвенности ради наших близких – и живых, и усопших.
Расскажу случай из жизни.
К Лии Кирилловне пришла на сеанс ясновидения женщина. У неё умер в ту пору буквально на днях муж. А тут ещё одна беда случилась. Ночью у женщины украли курей. Из сорока двух курей украли ровно половину. Кража произошла на девятый день после смерти мужа.
Возмущённая хозяйка курей хотела в тот же день заявить о краже в милицию, но дочь её остановила. Сказала, что делать этого не надо. Сердце ей подсказывает, что этим можно навредить усопшему.
Что же делать?
Дочь была уверена, что нужно не проклинать воров, а смириться. Бог дал - Бог взял. Будет воля Божья - ещё наживём.
Куриная хозяйка пришла к Лии Кирилловне за советом.
С одной стороны, позиция дочери её возмущала.
Как это простить воров?! Если всем начать прощать, твердила она озлобленно, то беспредел начнётся.
Но, с другой стороны, она не хочет навредить и покойному мужу. Он, правда, по пьянке мог сильно обижать её и даже бил не раз. Но трезвым был хорошим, добрым мужем и отцом, работящим и толковым хозяином.
Лия Кирилловна сказала пострадавшей, что милиция вора курей найти не сможет. Сама же она такие вещи на сеансах никогда не смотрит, - нельзя. Но если женщина пойдёт в милицию и будет дальше проклинать воров, то сделает большой вред покойному мужа. А через время и сама будет наказана.
Пострадавшая послушала Лию Кирилловну и свою дочь. В милицию не стала заявлять, перестала проклинать воров. А затем и простила их. 
Вскоре после сорока дней муж приснился ей и поблагодарил. Сказал, что благодаря жене и дочери, его выпустили из ада…
Очень важно, как человек ведёт себя в разного рода бедственных ситуациях, связанных с кражами, потерями, другого рода материальными убытками. Здесь наше терпение, смирение, вверение в волю Божью могут способствовать отведению беды или большой опасности от кого-то из наших близких, живущих с нами тут, в земном мире: детей, родителей, жены или мужа, брата или сестры.
То есть, меньшей жертвой от нас отводится гораздо большая беда, которая может свалиться на нас или на кого-то из наших близких по его личным, семейным или родовым грехам.
И напротив, наши злоба, нетерпимость в трудных ситуациях или эгоизм способствуют посеву новых семян зла.
В итоге, мы провоцируем новые бедствия в нашей личной жизни, а также в жизни членов нашей семьи.
И шире: своими злыми мыслями и делами мы провоцируем общее ухудшение жизни на земле. Ибо зло, умноженное на зло, даёт беды и трагедии не только в нашей личной жизни, но и в общечеловеческом масштабе…
Просите помощи Матушки Премудрости, чтобы ситуация с потерями и убытками (если это случилось в вашей жизни) разрешилась с Её помощью, по воле таинственной Премудрости Божьей.
И, независимо от результата, за всё благодарите добрейших наших Отца и Мать Небесных.
 

4.
"Будешь и здесь Моей помощницей..."

А в завершение их первой встречи (после возвращения Лии из очередной земной командировки в Дом вечный) Матушка Небесная сказала ей с любовью: «Будешь и здесь Моей помощницей. Чем на земле занималась, тем и здесь будешь заниматься: будешь помогать прозревать и исцеляться заблудшим и страждущим душам…»
И теперь наша Лия Кирилловна имеет возможность помочь намного большему числу душ. И в Москве, и в Питере, и в Краснодарском крае, и в Донбассе, и везде, где её помнят, знают и любят.
А также всем тем, кого знала со школьной и студенческой скамьи. С кем работала в разные годы, кто был у неё на сеансах. И многим, многим другим, даже и тем, кого никогда в земной жизни не встречала.
В первые девять дней после ухода в мир вечный она посещала всех, кого знала в земной жизни. Радовалась, что может видеть всех, кого любила. Потом стала много работать. 
О рубежанском дяде Пете она рассказала, что он пришёл в мир вечный весь тёмный, почти чёрный от земных грехов. Потом постепенно очистился.   
Разумеется, он теперь сильно страдает. Суд совести буквально выжигает его греховные метастазы. Дочери также страдают по его грехам. Связь духовная у него с ними прервана. Он хочет им помочь, а связь с ними нарушена. Просит он Лию Кирилловну, чтобы помогла связь наладить между их душами – отца и дочерей.
«Буду за дядю Петю Божию Матерь просить… - говорит нам Лия Кирилловна и добавляет. – И сама, конечно, буду помогать, чем смогу…»
«Чем смогу – это как?...» - спросит читатель.
А это значит, страдать, терпеливо переносить какие-то скорби, приносить какие-то жертвы ради помощи страждущему ближнему, ради его спасения.
Вплоть до полного самопожертвования ради его спасения.
В общем, и в вечном мире наша Лия Кирилловна продолжает заниматься своим любимым делом. То есть, занимается там духовным целительством, помогает тем душам, которые «там» в неведении, не знают, что делать.
Души усопших подходят к Лии Кирилловне, просят помочь их близким, страждущим как на земле, так и в мире вечном. «Делаю то же, что и на земле: помогаю людям. На земле – земные проблемы, а «там» духовные проблемы. И везде они нелёгкие. И все страдания от грехов и заблуждений человеческих».
И всем она старается помочь. Успокаивает, утешает, подсказывает, как каяться, молиться за себя и близких.
«Не обижайте близких и окружающих, терпение проявляйте ко всем!» - говорит она, обращаясь к нам, жителям земли.
Объясняет, что грехи можно искупить милосердием, покаянием, терпением, любовью.
И очень важно возжаждать прозрения духовного и познания той таинственной истины, о которой говорил Христос: "Познайте истину - и она сделает вас свободными".


5.
Особенности судеб земных Марий.

И ещё Лия Кирилловна сказала в том Надеждином сне:
«Очень важно любить людей. Я их любила при жизни и сейчас люблю. Бывает, что человек не любит людей, в эгоизме живёт и у него самого не ладится в жизни. Помогать надо страждущим, живущим рядом с вами: родственникам, соседям, коллегам. И другим, кого Бог посылает. Это очень важно для судьбы каждого. Тогда и в ваших делах будет больше успеха, удачи.
Мама моя много помогает врачам хорошим, живущим на земле, в лечении земных больных. Помогает и простым врачам, и разного рода медицинским светилам, профессорам.
А также души заблудшие, водит к Божией Матери, встречает «там» тех, у кого родственников нет «там». К примеру, родители «чёрные» (то есть, или от «нижних», или по каким-то особо тяжким грехам находятся в падших сферах – примеч. моё , А.Б.), а душа усопшего светлая".
В общем, Лиина мать, Мария Петровна, активно помогает "там" Матери Божьей. Мариям всем Матерь Божия помогает и в вечности, и на земле. В земной жизни женщин с именем Мария часто особенно много атакует зло мира, а также разного рода испытания, искушения и напасти.
Терпение особое нужно всем Мариям в их земной жизни. Не любит их князь мира сего. Ибо, не любит и боится их покровительницу Деву Марию, Матерь Божию. И потому всем Мариям особенно важно вверяться всегда и во всём в Покров Матери Божией, любить Её, просить помощи и защиты и благодарить за всё. Тогда Матери Божьей легче будет помочь Мариям, а также их близким. Легче будет защитить их и помочь им в духовном прозрении, очищении, исцелении и преображении.
В противном случае судьбы земных Марий, равнодушно игнорирующих свою Небесную Матушку и покровительницу, бывают не просто трудными, но очень горькими и несчастными.   
Ещё Лия Кирилловна сказала, что видела «там» мою мать, Бойко Марию Ефимовну. Видела её пока только издали и не общалась ещё с ней. Мать моя красивая, помолодевшая, с косой, как в молодости. Строгая.
О себе Лия сказала, что после года её ухода в вечность она начнёт «там» молодеть.
 «Я вас вижу и слышу всегда, - сказала Лия Кирилловна, утешая нас. - Всегда могу придти вам на помощь, охраняю вас, прошу Матерь Божию за вас.   
Объясняйте людям, что усопшие очень страдают, когда близкие поминают их водкой на кладбище или в другом месте. Бесы слетаются на водку и самогон. Усопшие плачут и страдают, а бесы ржут и радуются. Лучше немного вином помянуть (но именно немного!), вином любви Христовой». 
Когда Лия пришла "туда", родители её продолжали ссориться «там», как делали это и в свои земные дни. Она их примирила.
Чем больше абортов и других тяжких грехов сделала душа на земле, тем больше очищаться придётся ей в вечности. А там очищение даётся тяжелее, чем в земном мире.


6.
Беды и напасти не бывают случайными...

Отдельно остановилась Лия Кирилловна на теме столь популярного ныне блуда. Очень разрушительное воздействие оказывает блуд на судьбу человека в его в земной жизни. От этого и болезни, и неудачи в делах, в карьере и, разумеется, в семье.
Кому-то наказания сразу идут, а другим через время. Раньше или позже, наказания бывают всем блудникам. Безнаказанно блуд ни для кого не проходит!
К сожалению, страдают по блудным грехам не только сами блудники, но также их близкие. Особенно, детишки и вторая супружеская половина. Достаётся родителям, внукам, а бывает и даже правнукам.
Привела Лия Кирилловна пример, когда за блуд одного хорошо известного нам человека пошёл сильный удар на его жену, вызвавший у неё внематочную беременность, операцию и многолетнюю бесплодность.
Сказала, что им не следует впадать в панику, если не будет своих детей. Есть много детей-сирот. Если возьмут себе такого ребёночка, то через время Бог и своего пошлёт.
Почему многим супругам Бог сейчас не посылает детей? Причины тут могут быть разные. Кому-то не посылает, чтоб в вере укрепились и сильнее вверялись в покров Божий.
Иные ропщут, что Бог не посылает детей людям нормальным, а алкашам посылает.
Надо любить людей, подчеркнула Лия Кирилловна. Многим из тех, кто не любит людей, Бог не посылает детей. А у алкашей часто сердце доброе, но погибают из-за пьянки и близким своим жизнь отравляют. Тут уже пьянице надо слёзно просить помощи у Матушки Премудрости об избавлении от пьянства.
Потом привела в пример судьбу близко знакомой нам женщины. У неё сейчас большие испытания в жизни. И виновата в этом она сама. Многие наказания ей за её грехи, в том числе и за блуд. А также за нежелание быть терпимой в трудных ситуациях.
Муж у неё хороший, много терпит от жены. Нет в нём ненависти и зла. Нет злопамятства. Очень терпеливый. Сын их по грехам материнским страдает. Для него спасение в своей семье. Нельзя ему поддаваться разного рода искушениям: пьянке, игромании, блуду. Может потерять жену и ребёнка, если не будет дорожить семьёй. А без семьи он просто погибнет.
Вообще, любому человеку надо осознать, что испытания, беды и напасти никогда не бывают случайными. Они для того и посланы каждому, чтобы изменил он к лучшему свою жизнь, исправил ошибки.
Очень важно также понимать, что земная жизнь – не только подарок Божий но и тяжелый крест. Очищаться от грехов человеку надо тут, на земле. «Там» труднее исправлять сделанные здесь ошибки.
И, конечно, пагубную ошибку совершают те, кто в трудную минуту не просит помощи любящей нас Премудрости Божьей. Кто не проявляет терпения, а срывается в пьянку, в загул, в блуд. А ещё хуже, когда кончает жизнь самоубийством.
Всё это потом приходится душе искупать «там». А даётся это в иномирии намного мучительнее, чем на земле.
Другую знакомую привела Лия Кирилловна в пример. Из-за блуда этой женщины пострадала вся её семья: сын несправедливо попал в тюрьму, муж умер в мучениях от рака, а дочь была изнасилована и пережила много несчастий.
У третьей знакомой муж был импотентом и она считала это чуть ли не законным поводом для своего блуда с чужими мужиками. Муж тяжело болел, а она в это время потихоньку блудила с партнёрами по бизнесу. Когда же страдалец-муж покончил жизнь самоубийством, бедная блудница во всём обвинила «жестокого и несправедливого Бога»...


7.
О гниющем блуднике и целительном прозрении души.

Однажды к Лии Кирилловне пришла на ясновидение женщина, у которой заживо сгнивал муж, бывший блудник. В последние пять лет он болел непонятной для медиков болезнью. Очередная любовница его выгнала, гниющего и смердящего. И он вернулся умирать к жене, которая его приняла из сострадания.
У несчастного блудника в последний год жизни отваливались куски гниющей плоти на ягодицах, сгнил и отвалился половой член. Он проклинал Бога и собственную судьбу. Но не каялся в собственных грехах. Так и умер нераскаянным и в мучениях…
К сожалению, прозрение у многих людей, больных тяжёлой формой сексуальной и блудной мании, наступает далеко не всегда в земной жизни. Они часто не осознают и в упор не желают видеть прямой связи между своим блудным «хобби» и болезнями, бедами и другими несчастьями, которые происходят с ними и с членами их семьи. Своё гнилое «хобби» многие блудники вообще считают одним из самых невинных «прегрешений», которое касается только их лично.
К таким заблудшим душам прозрения и связанные с этим горькие мучения приходят, нередко, уже после ухода из мира земного.
Из вечности вообще намного легче видны как свои, так и чужие слабости, духовные немощи, а также беды и болячки, которые они провоцировали у тех, кто уже покинул земной мир или продолжают провоцировать у тех, кто сейчас живёт на земле.
Видя это, душа из вечности хочет и жаждет помочь кому-то из близких и любимых избавиться от какого-то опасного и ядовитого «хобби».
Однако, у земных душ, как правило, запечатаны на такую связь сердца. Запечатаны они зловещим пауком-гипнотизёром, князем мира сего.
Но Премудрость Божия помогает любящей Её душе ослаблять силу этого гипноза и даже в значительной мере избавляться от него. Хотя полностью от страшной власти этого хищного колдуна-гипнотизёра и его искушений душа может избавиться лишь вернувшись в небесный Дом Отца и Матушки Премудрости, безмерно любящих каждого из нас.
Впрочем, более подробно на эту тему мы поговорим отдельно.
Вспомнила Лия Кирилловна также семью давних наших знакомых, любящих Бога и Матерь Божию и во всём вверяющихся в Их покров. Эти добрые и чуткие люди вознаграждены за своё терпение и веру рождением троих сыновей-богатырей: Антона, Александра и Андрея. И, несмотря на многочисленные трудности и проблемы в их повседневной жизни, они по-настоящему счастливы.
Да и сама Лия Кирилловна призналась, что сейчас тоже счастлива. Ибо быть помощницей у Самой Божией Матери и выполнять Её разнообразные поручения – воистину великое счастье для любой души, живущей на земле или в вечности.
В заключение этой главы скажу, что перед Лией Кирилловной лежала солидная по толщине книга. Вот эта самая, которую я сейчас пишу. В то время (сентябрь 2007 года) я только начал над ней работу.
«Я так рада, что книга вышла, - говорила она радостно. - Через такие трудности она писалась».
Что касается трудностей работы над рукописью – это я могу подтвердить. Хотя не знаю, сколько ещё времени пройдёт, когда рукопись превратится в книгу и будет опубликована. Сегодня 5 февраля 2009 года я работаю над последними главами рукописи. Есть некоторые планы, куда её посылать. Но когда и где она будет издана, мне, разумеется, неведомо…
Однако, в вечности эта книга уже существует. И любимая моя Лия Кирилловна читала её ещё в сентябре 2007 года.
Такие вот таинственные дела…

Короткий постскриптум в завершение этой главы.
Книга сия была издана в ноябре 2010 года небольшим донецким издательством скромным тиражом в 300 экземпляров. Сейчас автор завершает работу над 2-й её редакцией. После чего возможны новые попытки её издания в одном из крупных российских или украинских издательств... 



ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.
 
КОМУ ОТКРЫВАЮТСЯ
ТАЙНЫ БОЖЬИ?

1.
Сколь многое мы беспечно забыли и растеряли!...

Хотел бы отдельно сказать о проблеме веры любого из нас в общение с душой ближнего, ушедшего из мира земного. О тайнах и мистике такого общения.
Старший сын Эдуард, помнится, скептически отнесся к моим словам о снах Надежды, жены Руслана, в которых ей снится наша дорогая Лия Кирилловна.
Почему, мол, мама снится ей, а не мне, тебе, Наталье? Почему Надежде и Руслану? Не кажется ли тебе, что эта информация просто результат их фантазии?
Очень сложная, но и очень важная тема: общение с душой дорогого нам человека, ушедшего отсюда в мир иной.
«По вере вашей да будет вам…» – сказал Спаситель, приоткрыв нам одну из великих духовных тайн, духовных законов, по которым живут и развиваются бессмертные души.
Этот закон универсален и одинаково важен для всех: для тех, кто приходит от вышних, для тех, кто приходит от нижних, а также для абсолютного большинства землян, - тех, кто приходит в этот мир от земли. То есть, для тех, кого можно назвать земнородными. 
О самих этих понятиях («от вышних», «от нижних», а также земнородных) мы поговорим более детально отдельно.
Почему одни люди верят в Бога и любят Его, а другие равнодушны к Нему и нет в их душе веры, а значит и любви к доброму Небесному Отцу. Хотя они, наверное, хотели бы верить в таинственного и всемогущего Бога, защитника любого из нас от коварных сил зла. И, конечно, хотели бы любить Небесных Отца и Мать и ощущать их любовь к себе.
Мы не говорим здесь о тех, кто Отца и Мать ненавидит – это самые несчастные души. Хотя они себя таковыми отнюдь не считают.
Но почему одним людям приоткрывается мир тайн Божьих, а большинству из землян - нет?
Приходится признать, что на нынешнем очень низком уровне духовного состояния человечества это тоже является тайной.
Однако, разумеется, никакой случайности тут нет. Бог любви и Премудрость Божия видят скрытый в человеке божественный потенциал. И приоткрывая через того или иного человека Свои тайны наши Родители показывают, сколь многое люди забыли и растеряли.
Ведь в прежние времена люди напрямую общались с миром небесным и его жителями, а теперь всё это ушло и спряталось в сферу таинственного и мистического.
В общем-то, Отец Небесный и Матерь Премудрость Божия хотят, чтобы каждый человек мог открывать для себя тайны божественного и земного мира.
Но многое зависит здесь от стремления и жажды самого человека. От нашей жажды восстановить утраченную связь с прекрасными нашими Небесными Родителями. А также обрести от Них утраченные нами великие дары умения общаться с миром мистического и понимать неискажённо его великий, межгалактический и вселенский язык.
Общение на этом удивительном языке идёт, обычно, без слов, на уровне открытых и чутких духовных сердец.
Но наши духовные сердца в нынешней адамической цивилизации оказались запечатанными по воле хитрого и коварного князя мира, а также по нашей беспечности.
Не случайно мы бездарно и воистину катастрофически разучились понимать, к примеру, тот же таинственный язык житейских знамений, который раньше наши мудрые предки хорошо понимали и умели из каждого такого знамения делать правильные выводы.
Ведь на языке житейских знамений нас во все времена пытаются вразумлять, бестолковых и беспечных, наши Небесные Родители.


2.
О папе Карло, зодиаках и защите от гуманоидов.

Одной из главных причин того, что мы не умеем слушать и открывать для себя тайны божественного и мистического мира, является скептицизм и недоверчивость современных людей.
«Подвергай всё сомнению!» - любимый лозунг папы Карло по фамилии Маркс, проник в сердца многих наших современников и отравил их.
Христос призывал людей к прямо противоположному:
«Будьте как дети!» «Если не станете, как дети – не войдёте в Царство Небесное!»
А Царство Небесное по Его же словам – «внутри вас есть». То есть, в таинственных и наглухо "кем-то" запечатанных великих сокровищницах сердец человеческих.
Так что нам очень помогут в познании тайн Божиих такие знакомые людям с детства качества, как искренность, чуткость и доверчивость. А ещё любовь и доброта.
Добрым, искренним, сострадательным и чутким душам тайны Божьи открываются легче, чем сердцам равнодушным, а тем более эгоистичным и злым.
Разумеется, большую роль здесь имеют таинственные дары Божьи и прирождённые способности души чувствовать и входить в сферы мистического. 
А ещё очень важны в таком деле высокие духовные дары трезвения и различения духов, забытые и утерянные нынче абсолютным большинством землян.
Нередко бывает так, что дар входить в сферы мистического даётся одному человеку, а дар трезвения и различения духов, – другому.
И в таком случае лишь объединив свои дары, люди могут разобраться в истинности или ложности той удивительной и таинственной информации, которая даётся чуткой душе из сфер мистических.
Ибо такая информация исходит из самых разных сфер: космических, божественных, демонических, параллельных, астральных, подземных и всяких иных миров.
Сейчас вообще у многих людей открываются медиумические способности. Множество контактёров слышат некие голоса и получают разную зрительную и звуковую информацию.
Обычно эта разноплановая информация приходит из космоса. Причём, чаще всего из космоса нижнего. Так называемого, астрального. 
Много информации идёт сейчас также из смешанных параллельных миров, куда ушли души наших близких, друзей и знакомых и других душ из числа бывших землян.
К сожалению, обильными потоками идёт сейчас землянам разного рода искусительная и хитрая информации от хищных духов мёртвых планет типа Луны, Марса, Сатурна и многих других тёмных, технократических и гуманоидных миров.
Центр этих тёмных галактик находится в созвездии Орион. Сюда же относятся таинственные Плеяды, знаменитый и сиятельный Сириус, а также нынешние зловещие 12 зодиаков, программирующие в течение последних семи с половиной тысячелетий фатальные судьбы и уделы нынешнего, наивного и беспечного, адамического человечества. 
Хищные гуманоидные духи, овладевшие глубочайшими степенями магии и колдовства, могут притворяться кем угодно: христами, святыми, ангелами, бывшими знаменитостями и кумирами, ушедшими в разное время с земли.
Такие коварные духи могут годами и даже десятилетиями морочить головы людям. Иных из контактёров они доводят до психбольницы и даже до самоубийства.
Поэтому очень важно в таких вопросах (да и вообще во всём в жизни!) вверяться в Покров Премудрости Божьей и просить у неё защитного Покрова, а также просить, как я уже говорил, дары трезвения и различения духов.
Без Покрова Матушки Премудрости, без даров трезвения и различения духов любая душа человеческая, пытающаяся познать тайны вселенной и бессмертной души, легко может стать зомбированным слугой хищных гуманоидов, рептилоидов и других представителей тёмных и демонических цивилизаций.
Более подробно на эту тему мы поговорим в отдельном цикле о контактёрах, медиумах и медиумизме.


3.
Наш печальный эгоизм ранит наших усопших.

Надо прямо сказать, что ситуация будет не просто грустной, а вообще тупиковой, если, при воспоминании о дорогом нашему сердцу усопшем, мы будем лишь печалиться, тосковать и лить горькие, безутешные слёзы. При этом, возможно, ещё и обвиняя Бога в несправедливости и жестокосердии.
Конечно, потеря дорогого нам человека – это всегда тяжёлый удар и тяжкое испытание. Но оно переживётся нами гораздо легче, если мы будем правильно понимать смысл ухода любой человеческой души из мира земного.
А смысл его заключается в том, что душа уходит из этого мира, мира тяжёлого и болотного, переполненного бесчисленными проблемами и искушениями, в мир любви, света и радости. И каждый из нас ведь тоже в свой таинственный срок перейдёт отсюда в мир вечный.
Этого отнюдь не надо бояться. И не надо прятать испуганно по-страусиному голову в песок, когда заходит разговор на подобную тему.
Но вернёмся к разговору о наших любимых, покинувших этот мир и нас.
Для начала нам надо понять главное: мы не должны подавлять своими бесконечными скорбями и поливать дорогого нам усопшего своими обильными слезами. Пока он, бедный, начнёт в них беспомощно захлёбываться.
В таком поведении проявляется не любовь наша к нему, а, прежде всего, наш наивный и печальный эгоизм, а также наша духовная нечуткость и вопиющее духовное невежество.
Ибо подобная наша реакция на смерть нашего ближнего (точнее, на возвращение его из временной земной командировки в свой истинный небесный дом, к своим истинным Небесным Родителям) свидетельствует, что мы сосредоточены лишь на своём горе и совсем не задумываемся о том, как наше поведение отразится на дальнейшей судьбе  дорогого нашего усопшего.
А ведь он не умер, он продолжает жить в вечности.
И надо прямо сказать, что наша нечуткая, эгоистическая реакция на уход из мира земного дорогого нам человека крайне негативно воздействует на очень чуткую и гораздо более уязвимую, чем наша, душу нашего усопшего.
Наши слёзы и печаль подавляют его душу, мешают его углублённому покаянию в очищении от тяжёлого греховного наследия земной жизни (а это греховное наследие у любого из нас тяжёлое, кроме тех, кто уходит отсюда младенцами). Мешают его подготовке к Малому (личному) суду собственной его совести над своей душой.
Наши слёзы и печаль мешают также дальнейшему его духовному возрастанию в радости и блаженствах, неведомых нам, землянам. И мешают исполнению его новой, прекрасной миссии уже в мире вечном, мире светлом, мире Божьем.
Кроме того, наш печальный эгоизм (особенно, если он затягивается на многие годы) лишает нас удивительно прекрасного общения на духовном, мистическом уровне с дорогой нам душой, ушедшей от нас далеко в бескрайние просторы вечности. В её бесчисленные  миры, многие из которых гораздо лучше, чище, выше и прекраснее мира земного…
По крайней мере, будем надеяться, что дорогая нам душа попадёт в миры светлые и радостные, а не в мрачные и горькие.
Будем горячо молиться об этом.
И наши искренние и горячие  молитвы весьма действенным образом способны помочь нашему дорогому ближнему, с которым мы расстались отнюдь не навсегда.


4.
О великих тайнах наших сердец и миссии.

Впрочем, в миры низшие, адские, идут, обычно, не грешники, а фарисеи и богоненавистники, пришедшие от нижних. А также их убеждённые ученики и последователи, тайные и явные.
Искренне кающихся грешников, своих заблудших, но от всего сердца и со слезами раскаявшихся чад, добрый Отец любви всегда прощает. И в земной жизни, и в вечности.
«Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит»! - утверждает псалмопевец Давид (великий грешник и великий святой!) в своём знаменитом покаянном пятидесятом псалме.
Но чтобы меньше творить грехов (за которые нередко приходится страдать не только нам, но и нашим детям) и меньше сеять зла на земле во время своей земной жизни, надо помнить, что у каждого из нас здесь своя уникальная миссия: сеять доброе, светлое, вечное.
Уникальность же нашей миссии в том, что посев этих прекрасных зёрен мы производим через своё сердце. А сердце у любого из нас - великий и бесценный клад. В нём сложены глубокие тайны не только истории нашей бессмертной души, но и потрясающие тайны всей громадной вселенной. А также всех бессмертных душ, живущих в самых отдалённых уголках этой вселенной...
Но эти величайшие тайны мы сможем прозревать лишь в некоем отдалённом будущем.   
А на данном этапе мы призваны исполнить таинственную миссию добра, которую поручили нам исполнить дорогие и любимые наши Отченька Небесный и Матушка Премудрость Божия.
И эту свою земную миссию каждому из нас надо исполнить с максимальной ответственностью, на возможно более высоком уровне…
А подобное вообще невозможно, если мы будем надеяться лишь на свои личные силы. Нам просто не позволит выполнить нашу уникальную миссию таинственный наш враг: хитрый, коварный и лукавый паук, опутавший паутиной своих искушений весь земной мир. Паук этот, князь мира сего, у которого свои планы, относительно пленения, зомбирования и использования в своих злобных целях каждого из нас.
Поэтому нам надо чётко осознать, что миссию свою любой из нас может исполнить только с помощью наших прекрасных Небесных Родителей.
С помощью нашего дорогого Небесного Отченьки, безмерно любящего нас (Его заблудших чад, забывших своё небесное происхождение) и под необоримым Покровом столь же безмерно любящей нас Божьей Матери, дорогой и любимой нашей Матушки Премудрости Божией.
Как это делать в нашей повседневной жизни?
Об этом, как и о многом другом, мы будем говорить дальше в отдельных циклах и материалах. 




ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

О НАШИХ УСОПШИХ, И О НАС - ЖИВЫХ.


1.
Традиции добрые и недобрые.

В поминальный день 11 апреля 2010 года мы приехали с сыновьями и одной из невесток на кладбище к незабвенной нашей Лии Кирилловне поздновато, во втором часу дня. До этого заехали на два других кладбища: в селе Николаевка и в селе Журавка, где похоронены два дедушки невестки Надежды и другая её родня.
Хороший это день - памяти живых об усопших!
Люди вырываются из тисков житейской суеты и стремятся отовсюду в родные края и к родным могилкам.
Приезжают не только живущие в ближайшей округе, но и те, кто давно живёт в других областях Украины, а также в России и Белоруссии. Поминают ведь не только ушедших в мир иной дорогих сердцу усопших, но идёт сердечное общение близких и друзей, которые без традиции поминального дня так бы и не встретились. Возможно, до конца своих земных дней…
В то же время горько было видеть обилие крепких спиртных напитков. Не хочется никого осуждать в такой светлый и добрый день. Но, к сожалению, многие группы людей у могилок обилием водки и закуски очень уж напоминали любителей побалдеть на природе с крепкой выпивкой и хорошей закусью.
Есть добрые традиции, а есть вредные и недобрые. День памяти наших усопших – прекрасная традиция! Но пьянка на родных могилках относится, по моему глубокому убеждению, к однозначно недобрым традициям.
Ну не способствует водка светлой молитве об усопших и глубокому мистическому нашему общению с их душами!...
Впрочем, подробнее на эту тему позже.


2.
Место таинственной встречи живых и усопших.

Входим на небольшое хуторское кладбище.
Около сотни усопших, в разное время покинувших мир земной, обрели здесь свой последний таинственный приют. Точнее, умершая плоть обрела покой здесь, а освобождённая душа бродит по бесконечной вселенной. Оставаясь, в то же время, связанной таинственными узами и с этим местом на кладбище, где упокоилось мистическое зерно её плоти. А также пребывая в сердечной связи со всеми нами, оставшимися на земле. Со всеми, кто любил и знал эту добрую душу в её былые земные дни…
С ближайшего надгробья смотрит на меня с доброжелательным вниманием дядя Фёдор Корецкий, муж одной из сестёр Лииной матери. В письме ко мне от 6.06.1977г. Лия рассказывала, как он рано утром пятого июня первым приехал поздравить её с 25-летием.
Молюсь об упокоении светлой и доброй его души, и сердце моё буквально вздрагивает, приняв радостный отклик чуткой души небесного жителя дядюшки Фёдора.
На этом маленьком хуторском кладбище покоится немало родственников моей покойной жены.
У каждого из них был сюда свой путь. Точнее, плотью усопшей сюда, а бессмертной душой – на небеса.
В дальнем углу кладбища улыбается нам с небольшого памятника радостно встречающая нас Лия Кирилловна. А рядом ласково приветствует нас её матушка - Мария Петровна. Внимательно и сосредоточенно смотрит на пришедших Лиин отец - Кирилл Кузьмич.
Мы приветствуем усопших, целуем гранит памятников, говорим какие-то слова, общаемся любящими сердцами и чуткими душами. Но многого сказать друг другу не получается и далеко не всё можем мы понять из того, что хотят нам сказать наши мудрые усопшие.
Они ведь знают теперь намного больше нас и о тайнах земной жизни, и о тайнах смерти. А точнее, о тайнах бессмертной души человеческой и богочеловеческой. А также о тайнах Бога истинного, Отца чистой любви, и о доброй нашей, прекрасной Матушке, Премудрости Божьей.
Что-то, без сомнения, открывается им "там" (одним душам больше, а другим меньше) и о коварном князе мира сего, с гениальной мимикрией играющего, одновременно, и роль бога земного, лунного и космического, лукавого "творца" людей и всей земной природы.
Приходится нашим усопшим "там", вероятно, общаться и с миром тёмных сил, которые некогда были человеками, но предали Отца и Матушку за всякого рода посулы лукавого обольстителя. И ушли вслед за ним в тёмные миры и галактики, став рептилоидами, гуманоидами и демонами.
Хищные эти искусители атакуют на своих НЛО не только землю и её жителей, но также и жителей параллельных с нашим миров. А также тысячи других добрых и смешанных миров, расположенных в разных звёздных системах и даже в разных галактиках.
Но своим бесценным опытом наши усопшие пока, к сожалению, не могут с нами поделиться…


3.
Кто навязывает нам эту чушь?

Века и тысячелетия нам упорно твердят, что жизнь человеку дана один раз и прожить её надо так, чтобы…
А дальше мнения расходятся, как именно надо прожить жизнь, если она дана каждому из нас всего лишь один-единственный раз.
Но почему же нас так усиленно пытаются убедить, что жизнь человеку дана один раз? Наверное, кому-то очень важно убедить человечество в безальтернативности и обязательности этого навязчивого тезиса: человеку жизнь дана всего лишь один раз. И баста!   
А ведь каждому из нас дан удивительный и прекрасный дар: уникальная и бессмертная душа.
Кем дан?
Нашими таинственными и прекрасными Небесными Родителями.
И Они никогда не утверждали, что Их любимые чада живут, как бедная моль, всего неделю-другую по меркам вечности. А потом, якобы, куда-то бесследно исчезают. Исчезают, мол, навеки-вечные и без всякого шанса ещё и ещё возвратиться на эту загадочную, и скорбную, и странную, но по-своему такую прекрасную землю…
Впрочем, насчёт моли тоже ведь нам пока ничего неизвестно, - душа есть и у неё… 


4.
«А как правильно поминать?...»

Людей в этот час на кладбище было уже совсем мало. Возле одного из самых богатых памятников стояла группа мужчин и женщин с бутылками водки в руках и едой. По номерам на иномарках, стоявших возле кладбища, младший сын Руслан определил, что люди приехали к нам в Донбасс из Днепропетровской, Запорожской и Киевской области.
Насколько я знал, человек, которого они поминали, был в советское время начальником на местных шахтах. А потом занимал солидный пост в угольном министерстве Украины.
От этой группы направился в нашу сторону пожилой мужчина с бутылкой водки в руках и пластиковым стаканом.
Предложил помянуть душу усопшего.
Я спросил имя усопшего и коротко помолился об упокоении его души. Объяснил доброму человеку, что поминать водкой усопшего нельзя. Это ранит его духовное сердце, доставляет усопшему скорби и страдания.
Человек искренне удивился и спросил:
-  А как же тогда поминать правильно?...
-  Помолиться с любовью за его душу, и он будет благодарен вам… - коротко, по ситуации, объяснил я человеку.
-  Так мы и так с любовью поминаем… - пробормотал растерянно человек, извинился и ушёл.
К сожалению, поминание водкой у них продолжилось.
Вот так и живём.
Но почему опасно поминать усопших водкой, самогоном и другим крепким спиртным?
А вот почему.


5.
Об опасности поминания усопших спиртным.

К сожалению, эта печальная традиция поминать усопших крепким спиртным нынче лишь укрепляется…
А насчёт её вредности и опасности такой традиции и для усопших, и для живых многие люди просто не задумываются. И это не случайно, ибо есть таинственные и недобрые силы, которые не желают, чтобы народ всерьёз задумывался о подобных духовных тайнах.
Несомненно, князю мира сего выгодно, чтобы люди и дальше поминали своих покойных этим дьявольским зельем, столь одурманивающим мозги и сердца земных жителей. Страшным зельем, несущим столько горя всем людям. Спиртное, любое (а особенно, крепкое),  провоцирует на земле столько бед, преступлений, калечит и делает несчастными столько судеб беспечных землян! А заодно, их близких (родителей, супругов, детей, внуков) да и всех окружающих…
Более того, поминая души усопших дурманным наркотическим зельем, мы способствуем не упокоению этих душ, а их ожесточению. От таких поминок они становятся опасными упырями и духовными вампирами.
Такая опасность особенно реальна для тех усопших, кто в земной своей жизни был неравнодушен к спиртным напиткам.
Не имея возможности обрести кайф от употребления любимого в жизни зелья, неупокоившиеся души передают свои астрально усиленные желания землянам. И склонные к этим искушениям земные жители срываются в запои, в беснования. Сеют беды, зло и несчастья. И даже творят в состоянии опьянения разного рода преступления.
Короче, из-за столь порочного поминания нами усопших, усиливаются искушения и для живых, и для ушедших в вечность, но не имеющих возможности там упокоиться, прозреть и духовно очиститься.
А это способствует усилению вакханалии зла и вырождения как для живых, так и для душ усопших, застрявших (во многом по вине живых) в порочном астрале, - сфере мучительной похоти и, связанных с ней, духовно разрушительных желаний.   
Вина живых заключается в бездуховном, беспечном и эгоистическом отношении к памяти любимых и всех остальных, ушедших в вечность душ, и не обретших там упокоения.


6.
О важности молитвы за усопших и любви к ним.

К сожалению, мы, как правило, не стремимся глубоко и жертвенно поминать души усопших. Не стремимся помочь их упокоению, духовному очищению и преображению хотя бы короткой, но ежедневной глубоко сердечной молитвой. Или даже просто ежедневным воспоминанием о них с любовью и пожеланием им в их вечной жизни всего самого доброго.
Мы же, собравшись раз в год, чтобы помянуть их души, вместо высокого духовного общения с ними, сводим обычно столь хорошее дело, к сожалению, к банальной пьянке и разговору о своём, суетном. К разговорам о наших бесконечных житейских проблемах, а также увлечениях и прочей суете.
А ведь можно помянуть усопшего парой глотков вина любви Христовой. Выпить скромно и умеренно, поминая его душу в светлой печали и с любовью. Поминая доброй молитвой (не формальной, из молитвослова, а исходящей из вашего любящего сердца) об упокоении его души, и вспоминая разные житейские случаи (добрые, грустные или весёлые) из его земной жизни. Из вашего с ним совместного общения…
И не только помянуть наших любимых усопших, но и всех, кто в последний год покинул мир земной и перешёл в вечность. Особенно тех, кто умер в страданиях и муках, а также одиноких, брошенных, обиженных и отвергнутых близкими. Им тоже пожелать всего доброго в вечности.
Нам надо вообще не скупится на добрые чувства ко всем окружающим . Очень важно осознать великую и целительную силу добра. Не скупится и не ленится сеять семена добра, мира и любви.
Осознать, что наши сострадание, доброта, любовь и молитвы имеют благотворное и таинственное воздействие не только на души живых и упокоившихся, но и на преображение самой жизни на земле…


7.
Сколько раз сходит на землю душа?

А ещё каждому из нас очень важно осознать, что душа человеческая приходит в этот мир столько раз, сколько сочтёт нужным. Мудрецы разных веков и народов говорили об этом не раз. Но инквизиторы и фарисеи объявляли их за это еретиками и сжигали на кострах, гноили в тюрьмах, мучили и убивали.
Однако приходит человек на землю не в чёртовом колесе перевоплощений, а восходя по таинственной лестнице духовного очищения и совершенствования.
Разумеется, приходит человек в этот мир по благословению своих Небесных Родителей.
Но если у души есть стремление и жажда опять сойти в земной мир, и пройти здесь свой очередной крестный путь, наши любящие Отец и Матушка никогда ей в этом не препятствуют. Ибо всякая душа имеет свободу выбора. И Родители наши никогда не посягают на эту нашу свободу.
Но мы никогда не должны забывать, что наша свобода неразрывно связана с нашей высокой ответственностью. Ибо за всё содеянное душой идёт ей воздаяние. Добро, содеянное нами, раньше или позже непременно возвращается нам добром. А содеянное нами зло обязательно возвратится каждому из нас каким-то злом, несчастьями или бедами.
И я не просто верю, а знаю, что мы непременно встретимся со всеми, кого любили в земной жизни. Встретимся не только на небесах, но и на земле. В следующих наших приходах на землю.
В прежние времена расстояния между двумя воплощениями души в земной мир составляли века и даже тысячелетия.
Часто душа не может сходить на землю, ибо знает, что каждый земной путь – это всякий раз крестный и скорбный путь. После очередного воплощения нужно опять проходить душе долгий путь прозрений, духовного очищения, восхождения по лестнице духовного совершенствования.
Да и подготовка к новому схождению требует от души большого мужества. Ибо ей показывается заранее весь предстоящий ей земной путь, и душа или даёт своё согласие на несение такого креста или отказывается и тогда её схождение на землю откладывается.
Однако, сейчас, на исходе цивилизации, время между схождениями души на землю может составлять от нескольких десятилетий до нескольких лет.
Но это путь для особенно чутких и жертвенных душ с особыми печатями избранничества на челе.
Впрочем, таких душ ныне приходит в земной мир всё больше. Их уже сотни и тысячи. А скоро будет сотни тысяч и миллионы…
Подробнее об их миссии надо говорить отдельно.
Сейчас скажу лишь, что подобные добрые и жертвенные души, посланные на землю с особой миссией, могут быть и среди наших близких.


8.
О новых воплощениях тех, кого мы любили...

Считаю важным ещё раз повторить и подчеркнуть, что добрые и жертвенные души, высокой духовной метки, посланные на землю с особой миссией, могут быть и среди наших близких.
Поэтому некоторые ушедшие раньше из этого мира наши близкие и любимые имеют шанс успеть сойти опять в земной мир уже в новой человеческой ипостаси ещё при нынешней нашей жизни.
Повторяю, на такой подвиг отважится далеко не всякая душа. Ибо каждая новая земная жизнь требует от каждой души всё больших затрат духовных сил и всё большего самопожертвования.
И всё же будем помнить, что у каждого из нас есть этот уникальный шанс. Он может сбыться, а может и не сбыться…
Шанс, что ваш любимый супруг, матушка, ребёнок, другой родственник или верный друг, ушедшие из этого мира три или тридцать лет назад, могут опять придти в вашу нынешнюю земную жизнь.
Но придти уже в образе вашего долгожданного внука или вашей любимой правнучки. А может, в образе усыновлённого вами детдомовского сироты… Или нового, особо близкого и верного ученика. А быть может, в какой-то другой ипостаси земного человека, с которым вам так или иначе придётся близко общаться в нынешней жизни.
Но мы, обычно, о подобных мистических явлениях нашей жизни даже не догадываемся. И узнаём о них, как правило, уже после ухода из мира земного.
Хотя бывают, разумеется, и здесь исключения.
Ибо тайны небесные велики, удивительны и непредсказуемы… 


9.
Взгляд любимой из таинственной вечности…

Мы попрощались с нашими дорогими и любимыми усопшими, и пошли мимо чужих могилок к выходу с кладбища.
Метров через двадцать я оглянулся.
Лия Кирилловна смотрела нам вслед с памятника с задумчивой и доброй полуулыбкой.
Разумеется, моя любимая покойная жена в своём мудром и вечном далеке знала нынче много такого, неведомого нам и таинственного, о чём мы  здесь, на земле, напрочь забыли и о чём пока даже не догадывались.
Но в таинственный час, назначенный свыше прекрасной Матушкой Премудростью Божьей, каждый из нас покинет мир земной. И встретится в родном вечном Доме со всеми, кого любил здесь, на Земле.
Или в других, далёких от Земли, но не менее родных ему мирах.
И будет вспоминать с дорогими и любимыми душами о минувшей земной жизни и о других своих командировках-воплощениях.
И многое, что было столь дорого душе в земной жизни, что искушало, мучило и волновало, отсеется ненужной и даже опасной, радиоактивной шелухой.
И останутся от долгой прожитой земной жизни всего несколько нетленных зёрен и жемчужин.
Каждая бессмертная душа складывает их в свою сердечную сокровищницу и дарохранительницу, чтобы в следующих своих жизнях (земных или в иных мирах) делиться в нужный час этими нетленными и целительными дарами с теми, кто будет нуждаться в них...
А потому, как бы ни было трудно Вам в нынешней земной жизни не печальтесь, дорогой читатель!
Помните, что все Ваши нынешние испытания, беды и напасти временны и преходящи. 
Радуйтесь, ибо Вы бессмертны!
Но не забывайте также об искушениях и опасностях, подстерегающих Вас в мире земном.
Ибо эти искушения и опасности могут увести Вас совсем в иную сторону от родного и заветного вечного Дома...


10.
Время великого выбора!

Да, искушения и опасности, подстерегают буквально на каждом шагу душу любого из нас. И могут завести её совсем в иную сторону от родного и заветного вечного нашего Дома... 
И здесь важно всегда помнить, что сердце Ваше исполнено нетленной добротой и любовью к ближнему и к Небесным Родителям.
А зло, похоть, искушения, страхи, болезни, смерть и прочие химеры навязаны Вам извне злыми и тёмными силами. И Вы можете освободиться от их хищной власти, если сильно возжаждите этого и обратитесь за помощью к прекрасной и вечной Матушке каждого из нас, Премудрости Божьей.
У Матушки нашей всемогущей есть много и других имён. Одно из них - апокалиптическая Жена Облеченная в Солнце.
Та самая, которая наступает в Апокалипсисе на главу красного дракона, князя мира сего.
Матушка наша поможет и каждому из нас победить малого дракона, живущего в сердце каждого человека. Главное, чтобы сам человек возжаждал этого и обратился к ней за помощью.
А если не возжаждет этого душа? Если ей жаль расставаться с любимыми искушениями и вызывающими их лукавыми и коварными химерами, ставшими уже такими родными?
Такой печальный вариант тоже возможен.
Но сделав подобный роковой выбор, душа Ваша останется блудным чадом. Блудным сыном или дочерью, не помнящим родства.
Путь в родной вечный Дом такая душа давно забыла и скитается очумелая, зачарованная и заколдованная, веками и тысячелетиями, переходя с земли на мёртвые планеты, проваливаясь то и дело в мрачные миры преисподней.
Скитается, бедная душа, верным псом или зомбированным слугой, водимым на крепком, невидимом глазу поводке своих хищных господ, различных химер, адептов князя земного, лунного и космического.
Печальная картина?
К глубокому сожалению, абсолютное большинство землян остаются в данный момент именно блудными сынами и дочерьми, забывшими своих Небесных Родителей, забывшими путь Домой и свою истинную небесную Отчизну...
Нынче заканчивается эпоха злого эона.
Заканчивается эпоха семи с половиной тысячелетнего, тяжёлого колдовского сна, в который человечество было погружено великим гипнотизёром, обманщиком и вором, князем мира сего.
К сожалению, подавляющее большинство человечества поклоняется этому злому и мстительному колдуну, как своему единственному богу, судье и карателю, грозящему своим наивным почитателям близкими наказаниями и страшным судом. И вечными муками в преисподней.
И он не шутит.
В преисподнюю попали даже такие его великие пророки, как Моисей, Авраам, Илья и миллионы прочих адептов этого божка, известные и безвестные герои ветхого завета.
Известно, что часть из них вывел из преисподней Христос, когда сошёл в ад после своего воскресения.
Но мало кто знает, что в преисподнюю продолжают сходить и все адепты этого божка, заключившие с ним новый завет. Ведь преисподняя и есть та земля обетованная, которую этот лукавый и коварный божок обещал подарить своим верным приверженцам.
Ибо сам этот хищный лже-бог родом из преисподней и она является его родным домом.
Подробнее об этом нужен отдельный разговор.
В ближайшее время автор собирается публиковать на прозеру свой новый цикл на эту тему, в названии которого будут знаменитые слова из 81-го псалма - "Я сказал: вы боги, но умрёте, как человеки"...
А в завершение этой книги скажу вот о чём.
Настало время великого пробуждения всех земных заколдованных душ!
Время великого прозрения и великого катарсиса!
Время великого исцеления и великого преображения!
Время великого выбора!
Свой выбор каждая душа делает сама.
И в этом её великая ответственность!...
Поэтому своему чуткому и доброму читателю хочу пожелать обретения жажды великого прозрения! Хочу пожелать Вам мудрого выбора, выхода и прорыва в прекрасные сферы духовного катарсиса, духовного исцеления и преображения!
Каждый из нас сейчас очень нуждается в этом!
Пожелаем же всего этого друг другу!
Да поможет нам в этом прекрасная и всемогущая наша Матушка, Премудрость Божия, апокалиптическая Жена Облеченная в Солнце!
Именно Ей поручил спасение нынешнего заблудшего человечества, погибающего в болоте современного мира, таинственный, неведомый адамической цивилизации, - Отец чистой любви!
Спасительница мира, Богоматерь, Царица мира, Непорочное Зачатие, спаси Украину, Россию и весь мир!