Дипломатический быт в 1918 г. Отрывок из романа

27 мая Локкарт с Мурой Бенкендорф прибыли в Вологду. На этот день была назначена конференция союзных представителей и присутствие главы Английской миссии  выглядело крайне желательным. Ну не мальчишку же,сидящего в Вологде в вице-консульстве приглашать для решения серьезных дел.
По протоколу заседание было назначено на утро. Локкарт отправился в американское посольство, Мура - на прогулку по городу. В пять вечера  к традиционному чаепитию она должна была вернуться в здание посольства на улице Дворянской.
На совещании Френсис информировал собравшихся о содержании своего письма в Вашингтон с предложением организовать на Севере России союзную интервенцию, используя коалиционные силы, находящиеся в Мурманске.
 
-Вы полагаете, что русские поддержат союзную интервенцию? - спросил Локкарт.
-Я в этом не сомневаюсь.
-А я сомневаюсь,- настаивал англичанин,- русские устали от войны, они крайне плохо отнесутся к любым иностранным войскам на своей территории.
В этом есть здравый смысл,- поддержал Локкарта Нуланс,- чехословацкий корпус, который, как мы считали, покончит с большевизмом на всей территории от Урала до Владивостока, со своей задачей не справляется. Японская интервенция только обострила борьбу в регионе. Русские не забыли Порт Артур и горы трупов на сопках Маньчжурии. Они видят в японцах врагов и только врагов, а это укрепляет большевизм на Дальнем Востоке.
-Мы были против японской интервенции,- поддержал Френсис,- мы писали ноты.
-Позвольте, - не согласился с американцем поверенный в делах Японии Наотоси Марумо,- не Вы ли, господин посол, когда я Вас спрашивал о наших намерениях, махнули рукой и сказали: делайте, что хотите.
Я?- поразился Френсис,- если Вы имели ввиду свою фразу, сказанную во время игры в покер, когда у меня не шла карта, то я действительно рекомендовал Вам не приставать с глупыми вопросами, когда я занят серьезным делом.
-Вы именно так и сказали: делайте, что хотите. Я расценил это как согласие на интервенцию, а ваши ноты, увы, опоздали. Теперь интервенция в Приморье — свершившийся факт и, кстати, большевиков там уже нет.
-Вы, Марумо, слышите только то, что хотят услышать в Токио, ничего более. Русские никогда не простят Японии поражения в войне, утраты Курильских островов и половины Сахалина. Согласитесь, у них есть на это право.
-Они проиграли войну и вынуждены были заплатить за это территориями. Вот если бы мы проиграли, платили бы мы, - это закон войны и нечего обсуждать.
А каких русских, господин Френсис, Вы собираетесь поддерживать против большевиков?
-Любых, кто поднимет  знамя.
-Но между русскими оппозиционерами существуют непреодолимые противоречия. Монархисты, эсеры, кадеты, наконец. Как  примирить их между собой?-замтил Локкарт.
-Вы знаете,- ответил Френсис,- меня не удивил ваш вопрос. Недавно я получил письмо из Петрограда от одной очень известной в обществе дамы.
Все насторожились, потому что подумали, что речь может пойти о сердечной подруге посла - Матильде де Крамм.
-Господин посол имеет ввиду баронессу Икскуль?- осторожно переспросил секретарь Армор.
-Да, Норман. Именно  для неё я  Вам диктовал письмо.
-Я помню.
Обстановка снова приняла рабочий характер.
-Так вот, Варвара Ивановна Икскуль, будучи русской патриоткой, чья репутация не вызывает сомнений, написала мне письмо с вопросом: что нам, бедным русским, делать? Я ей ответил. Вы, русские интеллигенты, впятером представляете четыре политические партии и ненавидите друг друга. До тех пор, пока вы не объединитесь и не забудете ваши внутренние разногласия, большевики будут делать с вами все, что захотят!
-Мудрые слова,- согласился итальянский посланник маркиз де ла Торретта. Ему больше других дипломатов досталось от большевиков и он пылал к ним пламенной ненавистью.
-Значит, на интеллигентную публику мы не делаем ставку, тогда на кого же? Военные в массе своей монархисты, крестьяне сочувствуют эсэрам,- сказал Локкарт,- нам нужно определиться.
В создавшейся ситуации это не имеет значения,- ответил Френсис.
-Вы хотите сказать, что не видите разницы между политической программой социал-революционеров  и кадетов?
-Позвольте, мистер Локкарт, но левые социалисты-революционеры  - союзники большевиков, участвуют в правительстве, имеют сильные позиции в советах,- сказал итальянец Торретта
-Левые социалисты революционеры?- удивился Френсис, - разве у них есть программа, разве они не пляшут под большевистскую дудку?
«Господин Френсис не отличает левого социалиста- революционера от картошки»,- подумал про себя англичанин. Эта фраза ему так понравилась, что он записал её в блокнот для памяти.
-Так вот,- продолжал Френсис,- не надо решать за русский народ, кого он поддержит против большевиков. Народ уже сделал свой выбор на голосовании в Учредительное собрание.
-О нём давно забыли,- не унимался Локкарт.
-Депутаты Учредительного Собрания- законно избранная власть в России и мы будем поддерживать против большевиков именно её.
Внутри «учредиловки» не было согласия, не будет его и в любом коалиционном правительстве,- резюмировал Локкарт.
-Откуда Вы все знаете в свои тридцать лет,- поставил на место англичанина Френсис. -Я в Ваши годы учился слушать старших. Итак, господа, я полагаю, что согласие по принципиальным вопросам достигнуто.
-Франция еще не сказала своего слова,- неожиданно подал голос Нуланс,- мы делаем ставку на военное решение вопроса и для этого готовы временно поступиться демократическими идеалами, если этого потребует обстановка.
-Вы допускаете диктатуру? Вы хотите генерала Корнилова?
-Мы хотим навести в России порядок и для достижения этой цели должны быть использованы все доступные средства.
Совещание закончилось меморандумом о принципах союзной интервенции в России.
-Как только демократия в этой стране победит, мы немедленно уйдем отсюда, оставив о себе благодарную память,- закончил совещание Френсис.

На пять вечера был назначен традиционный «five-o-clock tea». В парадных залах первого этажа на стол поставили большое блюдо, наполненное  крошечными бутербродами — канапе. Рядом расположились в маленьких блюдах другие закуски для фуршета. Посольская кухня под руководством Филипа Джордана очень старалась угодить привередливым гостям.
Нуланс пришел с супругой, граф де Робиен привел под ручку племянницу французского посла. Общество, впрочем,было больше мужское, и когда Локкарт проследовал в зал  вместе с Марией Игнатьевной Бенкендорф, многие застыли в удивлении при виде настоящей петербургской дамы.
Позвольте представить,- Локкарт был явно польщен внимание публики,- секретарь английской коммерческой миссии госпожа Бенкендорф.
Очень рад,- первым подскочил к Муре бразильский поверенный,- Вианна Кельш, к вашим услугам. Вы когда-нибудь видели немцев?
-Да. Мой покойный муж служил секретарем в посольстве России в Берлине до войны, - неожиданно для бразильца ответила Мура.
Отлично, - подхватил Вианна,- тогда Вы меня поддержите.  Я еще в 1912 году предупреждал правительство, что дело пахнет войной. Я составил и послал им доклад о техническом образовании в Германии. Они преуспели в подготовке инженерных кадров, сейчас это здорово пригодилось немцам на  войне. Так вот, на основании этого доклада меня понизили в окладе жалования.
-И правильно сделали,- вмешался в разговор Нуланс,-понизить Вас в чине было уже нельзя, послать дальше Балкан - сложно. Вы разрешите мне спросить даму господина Локкарта о кое-каких приватных вещах?
Пожалуйста,- обиделся Вианна и отошел прочь.
Скажите, мадам,- начал издалека Нуланс,- давно ли Вы служите у господина Локкарта?
-С февраля, по рекомендации капитана  Кроми и поверенного Линдлея,- соврала она.
-О, это достойные джентльмены,- протянул Нуланс,- особенно господин Линдлей. Именно благодаря его любезности мы сейчас наслаждаемся здесь Вашим обществом.
Слуга Филип принес пунш. Гости оживились и стали обсуждать достоинства напитка. Нуланс все никак не мог успокоиться, бродил меж гостей и вдруг неожиданно спросил итальянского посланника:
- Вы не находите, что может быть отвратительней, чем еда приготовленная негром.
Сказано было негромко, но все  слышали. Многим стало жутко неприятно, тем более, что балагур и симпатяга Филип был всем хорошо известен.
Френсис не растерялся. Он подошел к французскому послу и громким шепотом, так чтобы все также слышали, спросил на своем дурном галльском наречии: «Говорят, месье, что Вы уже не бьете свою жену»?
Нуланс от удивления выпучил глаза: сказать «нет» - значит подтвердить догадку американца,  сказать «да» - значит признаться, что бил её раньше. "Мадам Нуланс в соседнем зале, хорошо, что она не слышит". Нуланс повернулся к Френсису. Похлопал его по плечу и миролюбиво сказал, что оценил юмор. Вскоре он раскланялся  и вся свита последовала за ним.
Завели граммофон, начались танцы. Мура не пропускала ни одного тура. Еще бы, кругом столько галантных кавалеров.
Посол Френсис, японец Марумо, итальянский посланник Торретта и Локкарт сели играть в покер. Англичанину не везло и вскоре он проиграл американцу крупную сумму в рублях. Видя, что оппонент больше не хочет испытывать удачу, Френсис жестом пригласил Локкарта подняться наверх, к себе в кабинет.
    В кабинете он хотел выкурить сигару, но вспомнил, что доктор был категорически против курения. Френсис и после выздоровления продолжал худеть. Доктор считал, что это плохой признак. Посол предложил сигару Локкарту. Тот  вежливо отказался.
-Скажите, уважаемый,- Френсис старался быть учтивым,- Вы давно знакомы с этой дамой?
-С февраля, а что?
-Вы её хорошо знаете?
-Да, вполне, я доволен её работой.
-А чем она занималась до Вас, знаете?
-Она пострадала от революции, потеряла мужа-дипломата.
-Понимаете, уважаемый,- Френсис как-бы задумался,- по-моему эта дама не совсем та, за кого себя выдает.
-В смысле?
-Прошлой зимой она приходила ко мне, предлагала услуги переводчика и намекала на нечто большее.
-Что в этом такого? Она переводит с шести европейских языков.
-Знаю, но она намекала на готовность к другого рода услугам.
-Вы что-то путаете, она приличная женщина.
-Я ничего не путаю,- Френсис открыл лежавшую на столе коробку, достал оттуда какую-то бумажку и положил перед Локкартом на стол,- вот, пожалуйста. Дама, готовая к услугам: телефон, адрес. Вам не достаточно? К тому же, она слишком рьяно ругает большевиков, это подозрительно. Вам не приходит в голову, что её используют? Сначала против меня, теперь против Вас?
-Как Вы смеете!- Локкарт, конечно, узнал на бумаге Мурин почерк,- немедленно отдайте это.
Он схватил визитную карточку. Френсис, не отдавая, прижал её пальцем к столу. Локкарт с силой рванул. У американца в руках остался только клочок бумаги, прижатый пальцем.
Локкарт скомкал бумажку,  сунул в карман.
-В чем дело? -услышав шум, в кабинет вбежали Армор и Джонсон.
-Он взял со стола важный документ и спрятал в карман.
Оба секретаря были в хорошей спортивной форме, без труда скрутили Локкарта и изъяли у него из кармана пиджака мятую бумажку.
Давайте сюда, -Френсис взял  листок, разгладил его ладонью, положил в коробку,- проводите господина Локкарта.
Английский представитель с секретарями спустились на первый этаж к гостям как ни в чем не бывало. Там, уставшая от танцев публика  слушала концерт  мадемуазель Мизенер, исполнявшей своим великолепным сопрано русские романсы.
Локкарт подошел к Муре:
-Пойдем, все дела сделаны.
Она ни слова не говоря встала и пошла к выходу.
Вы нас покидаете? - заволновался Вианна Кельш.
-Дела, знаете ли, - ответил ему Локкарт.
Они вышли из посольства.
- У тебя был неприятный разговор?
- Не надо было вообще ехать. Этот старый дурак, не способный разобраться в русской политике, имеет наглость меня поучать. Это невозможно выносить. Завтра же мы уезжаем назад в Москву.
- Я все понимаю.
- Ты ранее была с ним знакома?
- Да, зимой. Когда я искала работу, я приходила в посольство.
- О чем вы говорили?
- Ни о чем таком, о работе..., ты что, в чем то меня подозреваешь?
- Нет, но этот Френсис..., он говорит черт знает что.
– Ты веришь ему?
- Нет!
- Вот и отлично. Не будем больше об этом. Куда мы пойдем ночевать?
- Можно в наше консульство, но я не хочу.
– Может быть в гостиницу? Я видела недалеко отсюда великолепный четырехэтажный отель с красивым названием «Золотой Якорь». Только, наверное, там нет мест.
- Это не беда,- сказал Локкарт, - места найдутся.
       Они пошли в гостиницу, он показал мандат за подписью Троцкого, в котором всем советским организациям предписывалось оказывать всяческое содействие членам Английской миссии. Первым номером в списке шел Локкарт.     В гостинице сразу же нашелся свободный номер. Они поднялись на этаж, заперлись и долго признавались друг другу в любви. Уснули только под утро.
Дежурный  разбудил важного постояльца вовремя. Они  успели к московскому поезду. Мандат Троцкого обеспечил комфортабельное купе и Локкарт с Мурой  с чувством облегчения покинули Вологду.
Вице- консула  неофициальный представитель Великобритании так и не увидел. Рейли был в Петрограде и в его отсутствие тратить время на общение с малозначительными персонами Локарту не хотелось. В Вологду ни он, ни Мура больше никогда не вернутся.

Спустя время в своих мемуарах Локкарт, пылая праведным гневом против американского посла, постарался представить того в самом неприглядном виде. В ход пошли придуманные истории о театральном невежестве американца. Особое мнение автор мемуаров уделил пассажу про картошку, извлеченному из записной книжки 1918 года. Потом этот малопочтительный каламбур будет активно использоваться поколениями историков в качестве характеристики Френсиса, как весьма недалекого и малограмотного господина.
Френсис на выпады британского нахала к тому времени ответить уже не мог. Тем не менее, в архиве посла остался предмет большой исторической важности, как напоминание  провальном для Локкарта  визите в Вологду. Это та самая визитная карточка Муры с оторванным в ходе ссоры фрагментом. Френсис увез её в Америку и поместил в личном фонде. Архивисты из Сент-Луиса не поняли для чего нужен этот рваный клочок бумаги, но сохранили его для будущих исследователей.( см. фото)