Астафьев Владимир Иванович

ЛЮДИ ГУБАХИ

Астафьев Владимир Иванович

    Родился в 1938 году в селе Тюнярь Пензенской области.
   В детстве, помнит сильно бедствовали. Причём настолько, что приходилось даже в 1946 году просить милостыню.
   В марте 1953 отец привёз свое семейство в Губаху. Поселились на Широковском. Устроился работать водителем, мама по дому хозяйничала. Володя поступил в школу № 9, (впоследствии № 25).
    В пятьдесят седьмом году, после окончания своего школьного ученичества, устроился работать  на гидролизный завод. Учеником формовщика. Труд был нелёгкий и сложный — единицы приживались и мастер-наставник никому спуску не давал. Требования были настолько строги, что мало кто у него приживался. С Володей случай особый. Благодаря своей сообразительности, природной смекалке, в  дело вошёл быстро. Настолько споро, да успешно, что через два года достиг аж пятого разряда.   Когда в 1959 уходил с формовщиков в службу КИПиА, куда его сманил таки начальник Громов Николай Иванович, тот мастер сильно переживал, чуть ли не плакал, не хотел отпускать способного молодого человека, уже состоявшегося специалиста. 
  Заложенный у Владимира потенциал требовал не физической, но интеллектуальной нагрузки, творческой реализации, которая в службе КИП была чуть ли не обязательной.  Здесь он тоже скоро достиг хорошего уровня специализации.
   В 1961 по направлению от завода поступил учиться в Уральский лесотехнический институт. Поступали втроём. Один из них Агеев Аркадий Яковлевич стал потом учёным — доктором технических наук, член-корреспондентом,  академиком АН СССР. До института отслужил в рядах СА и работал на гидролизном заводе дежурным электриком.
     Владимир Иванович в 1966 году после учёбы на химико-технологическом факультете и получив специальность  инженера-механика целлюлозно-бумажного производства вернулся на родной завод. Директор Жилин Валентин Дмитриевич предложил ему работу в службе КИПиА, где он работал до поступления в институт, и с которой уже был хорошо знаком. После полученного согласия его приняли на должность инженера. Работа сразу заладилась. Через небольшое время, в этом же 66 году, Астафьева утверждают уже в должности начальника службы КИПиА.
     Помимо основной работы Владимир Иванович становится активным участником общественной жизни. Видимо снискал доверие к себе, что в это же время его избирают секретарём заводской партийной организации. Более того, после прошедших выборов становится депутатом поселкового Совета депутатов трудящихся. В 1969 году доверяют более ответственное поручение — избирают депутатом областного Совета. Потом  несколько раз избирался депутатом Губахинского городского Совета. В 1977 Астафьева приглашают на партийную работу. Он становится заведующим организационным отделом городского комитета партии. В 83 избирают 2 секретарём городского комитета партии.
- Владимир Иванович, Вы длительное время  занимались партийной работой. Чем она особенно запомнилась?
- Счастливой возможностью познакомиться, глубже узнать своих земляков. Мне довелось общаться с очень яркими личностями.
     На мою просьбу смог бы он выделить кого-нибудь особо ничуть не сомневаясь называет  Хмелёва Вениамина Артемьевича — бывшего председателя городского исполнительного комитета Городского Совета депутатов трудящихся и Голубчикова Бориса Васильевича —  работавшего директором  шахты имени Н.К. Крупской вплоть до её закрытия в 1993 году.
   Называет он их равновеликими. Так получилось, что они даже как-то и внешне были похожи — обе роста небольшого, полноватые, с округлым лицом, могли нерадивых так отчитать, при этом не стесняясь в выражениях, применяя и крепкое (народное) словцо, что с тех не один пот сходил.
    Не было дня, чтобы Хмелёв, обычно перед началом работы, город не обходил, или раз в неделю не объезжал отдалённые посёлки.
     Не было дня, что Голубчиков в шахте не бывал. При этом в его маршрут входили не освещённые благоустроенные штреки, а проблемные участки. По столбикам забоев лазить не гнушался
- Как то раз — говорит Владимир Иванович — пригласил меня Борис Васильевич  в очередное посещение шахты. До этого с ним уже не раз там был. Приезжай, говорит, покажу кое что. Приехал, мы переоделись, подошли к клети. Ждём. Подошла клеть, но он почему-то в неё не заходит. Подожди чуток, останавливает меня. Она пошла вниз и остановилась погрузившись по самую крышу. Здесь он меня приглашает. Мы встали на крышу клети и держась за канат «пошли» вниз. Вот так верхом на крыше клети и спустились в шахту. Там, уже сойдя с крыши и идя по горизонту спрашиваю, Борис Васильевич, почему так, это же наверное не положено по технике безопасности? Знаю, отвечает, но ёкнуло у меня, подозрение привиделось по качеству ствола, вот и решил сам проверить. Кому-то приказать или попросить не имел права, нельзя, вот самому и пришлось. Тебя позвал, ты же сам просил, показать что-то особенное. Вот и получил себе наказание, чтобы больше не приставал к директору с такими просьбами. Мне наказание, а сам -то, себя-то забыл? В то посещение, мы зашли в какой-то отдалённый закуток, там увидели несколько шахтёров. Показалось директору, что кто-то курит. Подошёл к ним, вы что это курить надумали?, —   спрашивает грозно. Что Вы, что Вы Борис Васильевич, мы разве не понимаем. Ну извините, мужики, что напрасно отругал. И мы пошли дальше. То посещение мне многое раскрыло.....
     Не стесняясь хвалебных отзывов о Голубчикове он уверял, что если это не первая, то вторая величина в истории Губахи — точно.
- Причём, странное дело, что чем больше лет проходит, чем больше я размышляю о прошлом, тем больше уверяюсь насколько колоритный, насколько настоящий был человек, не обращая внимания на внешнюю словесную грубоватость. Ведь его на шахте простые шахтёру не то что уважали, любили. Мне один из старых шахтёров сказал про Голубчикова, что тот так отругает, как, словно, отец пожалеет.
- Переехав на жительство в Новый город Вы, наверное, не потеряли связи со своим родным Широковским? Вообще, как на Ваш взгляд Широковский отразился на Вашей судьбе?
- Фундаментально. Здесь я прошёл все этапы становления: от подростка до состоявшегося специалиста, до человека, видящего проблемы текущие и глобальные и умеющего планировать и решать возникающие в связи с ними задачи. Там прошло четверть века моей жизни, родились мои дети. А ещё — тут чуть улыбнулся — здесь мне судьба подсказала, что я родился под счастливой звездой. Наверное, в какой-то степени везунчик, что пуля, коснувшись волос, прошла от моей головы буквально в трёх-пяти миллиметрах.
    От такого известия удивление непроизвольно отразилось на моём лице. Заметив его он продолжил.
- В один из вечеров сижу с дочерью у телевизора. Потом неожиданно слышим звук разбитого оконного стекла и мгновенно последовавший за ним удар в стену. Почувствовал, что что-то ширкнуло у меня по затылку. Боли никакой не было. Потом, как оказалось, —  это была пуля. После всех расследований, в том числе и с участием сотрудников КГБ, выяснилось, что стрелял мальчишка, который взял ружьё у отца и решил пульнуть из форточки, как он сказал, в воздух. Они жили в нескольких домах от нас. Пульнул и пуля пролетев несколько домов залетела к нам в квартиру. Отца потом лишили охотничьего билета. Отобрали ружьё и хотели привлечь к ответственности. Но благодаря такому счастливому исходу и я пожалел, никакого иска не стал предъявлять, словесным нагоняем всё и завершилось.
     Потом Владимир Иванович дополнил, что Широковский в 60-70 года был посёлком относительно криминогенным. Так, был там случай, что сбежавший, даже не сбежавший, а незаметно ушедший с автоматом из воинской части солдат, ранил несколько женщин на заводе, а затем троих жителей, уже в посёлке, убил. Обезвредил его Сергей Швырёв. Этот бандит зашёл в их дом позвонил. Сергей открыл. Тот ему: «Я бендеровец, стрелять буду, убери ребёнка» Сергей, обезопасив ребёнка, неожиданно напал на него, потом подбежали на помощь. Скрутили. Впоследствии Сергея наградили государственной наградой за проявленное мужество. Ещё был нашумевший случай, как один из бывших заключённых убил из ружья участкового милиционера Южакова, за то, что он посмел сделать замечание «почему ходит по посёлку с оружием»  и после этого потребовал отдать ружьё. Тот, не послушав распоряжения милиционера, его вскинул, выстрелил и убил.
- С Широковским же — отвечая до конца на мой вопрос — связи не терял никогда. Даже работая в горкоме всегда интересовался судьбой родного посёлка и завода. В семидесятых годах он стал называться биохимический. Завод был уникальный. Достаточно сказать, что сбытом его продукции распоряжалась только Москва — Главное Управление микробиологический промышленности. Он выпускал кормовые дрожжи и этиловый спирт. Кстати, о спирте. Несмотря на то, что он имел сертификат, как технический, на самом деле соответствовал стандарту, как питьевой спирт. В жизни он так и применялся, как чистый медицинский. Для завода, бесспорно, очень многое сделал директор Жилин Валентин Дмитриевич. После него на должность директора был назначен Батиков Леонид Семёнович, о нём мало хорошего могу сказать.
     Переживает Владимир Иванович за современную ситуацию в микробиологической промышленности. Говорит, что сейчас не действует ни один из 46 заводов, что работали в советские времена. Сокрушается и об утрате шахтной отрасли. Отрадно, что благодаря стратегическому заделу сейчас успешно работает химическая и коксохимическая промышленность.
- Насколько велико было внимание городского партийного комитета строящемуся Метанолу-750 в восьмидесятых годах.?
- Очень большое. Стройка была под постоянным контролем не только нашего городского, но областного комитета. Горячая была пора, нервы у всех на пределе. Часто не ладили между собой 1 секретарь Кормщиков Ю.Н. И директор завода Махлай Владимир Николаевич. Кормщиков даже как-то намеревался исключить Махлая из партии.
    Здесь надо отметить, что исключение из партии было равносильно снятию с должности. Однако авторитет и высочайший профессионализм директора завода победили. Впоследствии, уже после пуска установки «Метанол-750» (читай — нового завода) Махлая направили в Тольятти поднимать новый завод (сейчас это ТоАЗ), а Кормщиков ушел с партийной работы и переехал в Пермь.
- В целом директорский корпус промышленных предприятий в восьмидесятых годах состоял из грамотных специалистов, любящих своё дело. К сожалению не всегда получалось по справедливости. Так, считаю, совсем незаслуженно обошлись с директором шахты Центральная Докукиным Анатолием Сергеевичем. Он много сил и внимания уделял решению стратегических задач — подготовке горизонта. Из-за этого шахта не справилась с планом и он был снят с должности. Зато следующий вновь поставленный директор план сделал благодаря подготовленному плацдарму.
     В заключении нашей беседы прошу его ответить на риторический вопрос, что было лучше, то, советское или теперешнее время.
- Наверное нет. Везде есть свои плюсы минусы. В плане развития человеческого потенциала, советский период, очевидно, был сильнее. В плане развития технологий и экономики в целом настоящий период явно превосходит. Впрочем, однозначно говорить нельзя, и, потом, какой смысл? Отрадно, что всё-таки многое сейчас из советского опыта перенимается.

А. Симаков
14.04.2014