Бабкин Александр Петрович

ЛЮДИ ГУБАХИ

Александр Петрович Бабкин

     О себе он сам написал, что родился в месяц и год 10 годовщины Великого Октября. В семье шахтёра шахты имени Володарского в городе Кизеле.
     Жили сначала в общем жилье. Из этого барака в сентябре 1934 шестилетний Саша, точно Филипок в сказке Л.Н. Толстого, самостоятельно отправился в школу. Его не принимали, говорили рано. Желание учиться у мальчика было настолько велико, что его не выгнали, но и не приняли с официальным оформлением. Так первую четверть и проходил. Зато со второй четверти он стал заниматься, как полноправный ученик.   
    В следующем году отец построил своё жильё — рубленый дом. От шахты недалеко, в живописном месте в посёлке, названном  местными «Доменный угор». Однако долго в нём пожить не удалось. В 1935 году, после скоропостижной смерти мамы папа решил уехать из родных мест. Переехали в город Кытлым Свердловской области.
      В 1941 году Саша закончил семилетку. Давно его манила профессия геолога, мечтал поступить в геологоразведочный техникум. В то время ей не суждено было сбыться. С началом войны жизнь семьи Бабкиных резко изменилась. Вскоре призвали на фронт их отца.    Сестра Клавдия хоть и была на год старше, но материально обеспечить существование младших братьев не смогла. Саша остался за главного. Когда ему только что исполнилось 14 он упросился на работу на золото-платиновый рудник. Приняли лесорубом, в бригаду по заготовке рудостоек.
      Весной следующего года получили печальное известие об отце. Пропал без вести. Решили вернуться в родной Кизел, к своей родне. По приезду Саша на второй же день пошёл устраиваться на работу. Приняли учеником токаря в ремонтно-механический завод. Видимо, благодаря своему большому желанию и  природной сообразительности, умел всё схватывать на «лету». Дело у него, что называется пошло. Через два месяца он уже самостоятельно работал токарем. Потом и вовсе отличился, при этом настолько, что стал получать дополнительный Стахановский талон, позволявший ему бесплатное питание в столовой. Домой, в общий котёл, Саша приносил по целой килограммовой буханке хлеба, при обычной 800 граммовой булке, плюс остальные положенные по карточке продукты. Дома им все гордились, слушались, в пример ставили. Бабушка — Саломея Алексеевна — его и он бабушку  уж больно любил. Полагавшуюся ему по льготному столовскому питанию конфетку ей приносил. Она эту конфетку целый день смаковала, не одну чашку чая, заваренного из сушеной моркови  выпивала.
    Надо отметить, что все мальчишки работали явно свыше своих ребячьих сил. Помнит случай, что один мальчик, вроде, говорит, у него фамилия Бондаренко была, работавший фрезеровщиком, умер прямо на рабочем месте. Не выдержал детский организм.
- Ведь у многих даже тепла дома не было. — вспоминает Александр Петрович —   Зимой так в цеху и оставались. Здесь, около батарей, и спали.
     Несмотря на это оставались обычными пацанами. Шкивы, механизмы токарных станков были открыты. Один удумал сунуть палец в крутящиеся шестерни, им и поплатился.
      В следующем сорок третьем Александр Бабкин через военкоматовскую повестку был призван по линии «Трудовых резервов» в Лысьвенское ремесленное училище. Как имеющему трудовой опыт его сразу поставили на станок. После незначительного, мелкого, обучения стал он работать токарем-операционщиком  в составе комсомольско-молодёжной бригады. Выполняли важный заказ Государственного комитета обороны. Токарь Бабкин выполнял операцию №5, точил заглушку для КАТЮШ(А)иных снарядов. Бригада план перевыполняла, а Александр умудрялся и в самой бригаде этот план перевыполнять. За трудовые отличия он был выбран делегатом на областную конференцию «Трудовых резервов». Хорошо запомнил выступление 1 секретаря Молотовского обкома ВКП(б) Гусарова Николая Ивановича.  Речь была страстная, вдохновляющая, наполненная патриотическим чувством любви к родине и веры в скорую победу. Вообще старшие товарищи, наставники как могли подростков берегли, поддерживали. С большой теплотой Александр Петрович вспоминает отеческую заботу своего тогдашнего мастера Кондакова Гордея Ефимовича. Авторитет и уважение снискал к себе и директор ремесленного училища  Беляев Валентин Иванович, нет-нет находивший время встретиться со своими юными воспитанниками.
     После окончания училища летом 45 вернулся снова в Кизел.  Также, как и в 42, сразу же поступил на работу. Устроился токарем в Центральные электромеханические мастерские треста «Кизелуглеразведка». В свои неполных восемнадцать он уже был отменным специалистом. На работе план постоянно перевыполнял. Неплохо зарабатывал. Однако нужда чувствовалась. Два послевоенных года  были особенно тяжёлые.
- В этот период — признаётся Александр Петрович — без огорода не знаю бы как мы выжили.
    В сентябре 1946 Александр Бабкин поступает на 2 курс Кизеловского горного техникума. За отличную успеваемость получал повышенную стипендию, но хлеба по карточке полагалось уже на 400 грамм меньше. Вскоре наступило общее улучшение. В декабре 1947 отменили талоны! Александр Петрович вспоминает, что везде, и у них в Кизеле, царила атмосфера большой радости, вплоть до ликования, которая была чуть ли не такая же, как в День Победы. На улицах можно было видеть измученных нуждой женщин со слезами на глазах, мужчины не сдерживали чувств. Студент Бабкин с новым порывом, как будто с какой-то жадностью накинулся на учёбу. 
      В 1949 с отличием закончил обучение и был направлен по распределению на шахту №24 бис треста «Коспашуголь». Здесь был принят на должность механика добычного участка. После двух лет работы приказом Министра угольной промышленности СССР Бабкина А.П. направляют на Высшие инженерные курсы при Томском политехническом институте. Эти курсы в объёме трехгодичного очного обучения были в полном соответствии с высшим образованием. Их специально учредили для особой категории горняков, имевших техникумовское образование и и определённый стаж работы. Александр Петрович их тоже окончил с отличием. 
   Большой шахтёрской биографии не получилось. В 1955 после года работы на шахте  «Усьва 1-2» в должности заместителя главного инженера заболел и выведен на пенсию без права работы под землёй. Оказалось, что сказалась травма, полученная на шахте № 24-бис в 1950.
   После шахтного периода было директорство.
   Первое — в Александровском горно-техническом училище. Вспоминает о нём с очевидной, как будто какой-то гордостью. То ли за само училище, то ли за державу, проявившую отеческую заботу о детях павших героев. Специальное училище было создано, чтобы вывести «в свет» детей погибших горняков или на фронте, или на шахтах Кизеловского округа. Здесь они обучались, получали рабочую специальность и были на полном государственном обеспечении.
- У студентов — говорит Александр Петрович — была очень красивая форма. Особенно эффектно смотрелись на демонстрации, проходя в строю парадным шагом.
     В 1964 году возглавил ЦЭММ в Губахе. Центральные экспериментальные механические мастерские принадлежали областному проектно-конструкторскому институту «Пермгипрогормаш» — были его производственно-экспериментальной базой. Институт находился в ведении Министерства тяжёлого, энергетического и транспортного машиностроения СССР. Созданный в 1959 году был ориентирован на разработку новой горнодобывающей техники для угольной и калийной промышленности. ЦЭММ располагались на Верхней Губахе на производственных площадях прежних механических мастерских, созданных ещё в 1939 году и принадлежавших закрывшемуся угольному тресту «Андреевуголь» и шахты имени Н.И. Калинина.  Предприятие, на то время, самое передовое. Здесь размещался современный станочный парк с высокоточным оборудованием. Все предприятия города, когда появлялась нужда в изготовлении «мудрёных» деталей обращались в ЦЭММ. Всем по-соседски помогали. Надо отметить, что у механиков и машиностроителей существовало настоящее кооперативное сотрудничество и не только в Губахе и Кизеле, но и с самим Александровским машиностроительным заводом, на оборудовании которого можно было обрабатывать крупногабаритные корпусные изделия. Такой своеобразный промышленный конгломерат мог решать все задачи в металлообработке. На этих предприятиях могли изготовить все самые сложные детали, такие как червячные передачи или многозаходные резьбы, либо расточку корпусных узлов на координатно-расточных станках.
  Своеобразное логическое продолжение  стези руководителя в промышленной металлообработке стало для Бабкина руководство Губахинским филиалом Пермского карбюраторного (машиностроительного) завода имени Н.И. Калинина. Это было новое производство, зародившееся весной 1974 года. Основная причина его появления в Губахе вытекала из развивающихся стратегических направлений. Руководство пермского завод в конце шестидесятых начало вести усиленный поиск территориальной базы для поддержания наметившихся темпов своего развития. Своего земельного ресурса не было. Эвакуированный в военное в Пермь он оказался окружённым гражданскими объектами. Искали новые иногородние производственные площади. Причём, они должны быть обеспечены определёнными условиями, главными из которых были людские ресурсы и уже имеющиеся постройки. Губаха, как нельзя лучше соответствовала таким предварительным заявлениям. В семидесятых годах уже начался процесс перемещения населения из зоны санитарной вредности в Новый город. Освобождался целый комплекс жилых зданий. После незначительной переделки они вполне подходили под создание производственных цехов. К тому же, в связи с истощением природных запасов каменного угля наметился процесс высвобождения населения.
  Относительно руководителя нового предприятия генеральный директор Пермского карбюраторного завода А.К. Горшков однозначно заявил, что им должен быть местный специалист. Руководство города как-то сразу сошлось во мнении, что им должен быть Бабкин Александр Петрович, как имеющий и нужное образование, и солидный опыт руководителя вообще, и  машиностроительным производством в частности.
   В сжатые сроки выполнив основные, прежде всего необходимые, технические мероприятия  5 декабря 1974 года завод был пущен в эксплуатацию. В первом цеху токарь В.И. Щербаков «снял» первую стружку. Продукцией филиала были авиационные (самолёты спортивные и обслуживающие сельское хозяйство) карбюраторы АКМ-62, АКМ-62ИРА, АК-14, а также к ручным мотопилам «Урал», «Дружба», «Тайга» и мотокультиваторов.    
- На это директорство Вы ушли с должности первого заместителя председателя Губахинского горисполкома. Наверное неохота было расставаться с креслом чиновника?
- Напротив. Машиностроение и металлообработка мне были хорошо знакомы. Правда у авиационной техники была своя специфика, но скоро она была освоена. В целом — это была моя родная стихия. Дело мне было по душе. Так что никакого сожаления расставания со своим исполкомовским кабинетом не было.
- Всё-таки, Александр Петрович,   что дал Вам, какие изменения внёс в Ваше мировоззрение исполкомовский период?
- Внёс, и существенные. Губаху увидел объёмнее, стал лучше понимать стратегию. Конечно и людей лучше разглядел, даже тех кого раньше часто видел, но не знал существа их натуры. Особенно выделил бы руководителей: Хмелёва Вениамина Артемьевича — председателя горисполкома и Голубчикова Бориса Васильевича — директора шахты Крупская. Оба были одарёнными руководителями и, самое главное, душой болели за Губаху. Много о них можно говорить и надо сказать о каждом из них отдельно, но вот об одной характерной черте Голубчикова скажу сейчас. Узнав его глубже, заметил, что в директорских делах не было пустяков. Уж если он за что брался, будь то производственные проблемы или социальные, ко всему относился очень ответственно, по-настоящему. Так, когда была поставлена задача развивать собственное подсобное хозяйство он так за него взялся, что оно стало образцовым, при этом не забывая шахты, которая план выполняла постоянно.
     По настоящему взялся и Бабкин за новое директорство. Скоро завод стал выпускать качественную, добротную продукцию, которая шла не только на отечественные заводы и на экспорт. «Выращены» собственные кадры, численность завода была около 2 тысяч человек. Предприятие стало полноправным участником машиностроительного производственного объединения.
   На нём он доработал до пенсии, на которую вышел в 1987 году. Много славного было в трудовой биографии ветерана. До сих пор болит душа за не сохранённое  потомками духовное и материальное наследие. Нет ныне ни механического завода, ни Центральных механических мастерских, угольных шахт, других заводов — существенной части исторического фундамента Губахи.

А. Симаков
29.04.2014