Кашапов Мубарак Кашапович

ЛЮДИ ГУБАХИ

Ветеран Великой Отечественной войны — Мубарак Кашапович Кашапов

     Родился в обычной крестьянской семье в  деревне Тямти-метеска Тюлячинского района Татарии 10 декабря 1924 года..
    Худа ли, правильна ли обычная судьба деревенских ребятишек —  кто как скажет. Может кто из теперешних сердобольных  историков и проворчит, дескать, детства дети не видели, в труд рано «входили». Возможно и не видели. Пусть сытые времена свои  учёные выводы делают. В то время, об этом просто не думали. Жили своими древними вековыми устоями.
    Баловней не было. Действительно, детки тогда рано по-настоящему трудиться начинали. Марак аж с пяти годов. Он, да ещё кто-то такой же, лошадей погоняли. Те ходили по кругу, вращая жерновой камень  мельницы. Специальный дядька, знай зерно подсыпал. Впрочем, такое было не часто, скорее, разово.
    По окончании семилетки в соседней деревне Большая Метеска детство, в нашем разленном миропонимании, уж тем более закончилось. Однако, детских игр, да задора, и в то время хватало. Эка ли не радость была — до школы вниз, по реке, на коньках, да ещё целых 3 километра. Хотя, те коньки не в магазине были куплены, своими руками сделаны. Мубарак Кашапович те озорные переживания помнит хорошо. Также хорошо и то, что он, вернее они, пятнадцатилетние, а были и чуть моложе,  уже наравне с маститыми мужиками сено косили. Молодняк ставили в середину вереницы косарей. В начале и конце стояли мужики серьёзные. Охолониться не дадут, вмиг подзатыльник получишь. Не только косили. Другой  колхозной работы хватало: и за скотиной ходили, и зерно на лошадях возили. Случалось и горох на себе по пуду в мешках таскали за 25 километров. Принеся домой расшелушивали — мусор отдельно, зерно отдельно. Так строгому приёмщику и сдавали. Общий вес должен быть определённым  — не менее пуда. В родном колхозе «Первое мая» в свои шестнадцать лет Марак уже слыл за вполне самостоятельного. Он, к примеру, один ездил на лошади  в лес за дровами. Наготавливал их там и привозил целый воз. Доверяло ему начальство и более серьёзные дела — керосин привезти из Рыбной Слободы, что в 40 километрах от деревни.
    В середине 42 семнадцатилетних призвали в армию. Месяца два в Муроме проходили военное обучение. Потом в Москву. Осенью сводные полки, с винтовками наперевес прошли по московским проспектам. Потом их погрузили в эшелоны и направили на Калининский фронт.
   Попал служить в мотострелковый полк 6 механизированного корпуса 1 танковой армии. Назначили на должность первого номера  ПТР (противотанковое ружьё) во взводе бронебойщиков. Весной 43 1 танковую армию, уже под командованием М.Е. Катукова, передали в распоряжение Воронежского фронта. Шла интенсивная подготовка к предстоящей Курской битве.  Мотострелковый полк дислоцировался в Обоянском районе. Активные боевые действия начались в июле 1943. Прошу рассказать о первом наступлении. О чём думалось? Был ли страх, ведь каждое мгновение могли убить.
- Никаких мыслей не было — поразил Мубарак Кашапович своим ответом — Когда бежишь ни о чём не думаешь. Некогда. Много солдат погибало. То один упадёт, то ещё, а ты бежишь. Остановились около снопа. Навалившись на него сидел погибший солдат. Никаких повреждений. Таких было несколько. Как тогда сказали их убило взрывной волной авиабомбы.
      В наступление он ходил (бежал) с 16-килограммовым ПТРэром. Следом  за ним 2 номер — нёс боевые комплекты  (один снаряд 450 грамм). Все кто помоложе находились как-бы в середине наступающего полка, по краям — бойцы  более опытные. Так, а были другие способы, когда старшие хоть как-то пытались уберечь молоденьких солдат, которым и по двадцати ещё не было. После боя полк отвели в недалёкий тыловой лес отдыхать. Хорошо кормили. Давали махорки, водки. Мараку табаку не давали, знали, что не курит (кстати, до сих пор), а свои 100 грамм он отдавал своему второму  номеру.
     После боя последовали многокилометровые ночные переходы.
- Ночью идёшь и спишь — вспоминает бывший солдат — так многие, а может и все, делали. Команда «привал». Как только падали на землю, сразу же засыпали. Потом «подъём», встаёшь и дальше не просыпаясь шагаешь.
    Задумался. Сидим  сколько то молча. .
- Никто ведь не болел. — добавляет — Не помню, чтобы у кого-то был грипп, насморк, температура.
   Из Белгородской перешли в Харьковскую область. Разместились близ города Богодухова . Немцев вначале не было. Потом  заметили несколько мотоциклов. Мубарак живо скомандовал своему второму. Зарядил ПТР и прямым попаданием подбил одну машину.  Один из фашистов убежал. Вскоре появились «тигры». Полку пришлось чуть отступить. Через какое-то время перешли в наступление, позиции отбили, но в бою Мубарак Кашапович получил тяжелое ранение. Несколько осколков попало в ногу, которая сильно распухла. Санитары подобрали и вскоре он оказался в Полтавском госпитале.
    Отлечившись месяца два  снова возвратился в свою часть. Дислоцировалась та около города Умань Черкасской области Украины. Сидели в окопах. С обеих сторон никто активных боевых действий не предпринимал. То оттуда, то туда летели редкие мины, да снаряды. Работали разведчики, снайпера. В один из дней его второй номер (не помнит ни имени, ни фамилии) чуть выглянул из окопа и, почти сразу был сражён снайперской пулей. Удивляется, как сам не погиб.
- Много солдат погибало от шрапнели. Бомба взрывается в воздухе и разлетается на огромное количество мелких шариков. Каска выручала.
    Однажды после  такой бомбовой атаки на своей каске  около пяти попаданий насчитал.
- Вещмешок пришлось выкинуть. Весь в дырках от таких пуль был.
    Дальнейший боевой путь  из памяти скромного солдата великой войны стёрся. Не помнит 44 год. Зато Германия сорок пятого запомнилась во многих фактах. Уже после победы их часть стояла в городе Штендаль. 
    Как и везде этот немецкий город тоже был разделён на оккупационные зоны — советскую, американскую и английскую. Отношения с союзниками были доброжелательными иногда дружелюбными. Хорошо помнит американского солдата.
- Здоровенный негр и постоянно улыбался. Мы с ним сдружились.
- Как — спрашиваю — общались? Язык его знали?
- Нет — отвечает ветеран — улыбкой и на пальцах. Я ему тогда шарф подарил. Он мне тоже что-то, но уже не помню.
    Немцы же «огрызались» долго и постоянно. Нередко пропадали солдаты, потом их, бывало, находили убитыми. Один раз кто-то из кухонных работниц, немок, отравил еду. Много солдат поумирало в полку. Были и нападения. Такое случилось во время одного из  полковых учений. Когда вернулись с манёвров в казармы увидели опустошительное разграбление, убитое охранение.
    Несмотря на это и перенесённое горе после войны озлобления, необузданной ярости, бессознательной злости не было. Напротив, советским командованием беспрекословно соблюдались законы. За изнасилование немок солдату неминуемо грозил расстрел.   Мародёрство, воровство жестко пресекалось. Так, сурово был наказан Сергеев Владимир — ездовой полка. Он ограбил одну немецкую семью. Пришел в дом, закрыл супругов в подвале, сделал обыск, нашел несколько штук припрятанных золотых часов и унёс их. Немцы после нажаловались полковому командованию. Обидчика нашли. Трибунал. 10 лет лагерей. И даже имевшиеся  боевые заслуги не помогли. Солдаты потом меж собой роптали — поступили бы так немцы со своим солдатом? Говорили,...скорее к стенке бы тех русских поставили....
    Следование законам и то, как поступили с тем Сергеевым, что это —  несправедливость, или высшее проявление гуманности, человечности?
     В апреле  1947 года началась массовая демобилизация. Каждому солдату выдали  по 5 кг муки,  ещё каких других продуктов. Подготовили теплушки и отправили по железной дороге домой. Солдаты же в вагонах не ехали, шли рядом с составом. Опасались диверсий. Были случаи на немецкой и польской землях — подрывали поезда с возвращающимися на родину освободителями. По вагонам распределились только на советской территории.
      Мубарак возвращался домой чисто франтом. Друг, сослуживец, подарил ему офицерский китель со штанами-галифе, тому он был пока не нужен, демобилизация предстояла много позже.  Правда, потом, в Казани, из-за этого офицерского обмундирования он был задержан военным патрулём. Однако, вскоре разобрались, извинились и отпустили.
   В самой же Казани эшелон с демобилизованными воинами должны были встречать торжественно, с оркестром. Не получилось праздника, наоборот — траур. При подъезде к столице  произошла железнодорожная авария. Или по чьему-то умыслу, или кто-то из обслуживающих железнодорожников преступный ляп  допустил, но: несколько вагонов с лесом самостоятельно покатились и врезались в эшелон с демобилизованными солдатами. Удар был такой силы, что открытые металлические двери теплушек по инерции захлопнулись. Было очень жарко и, естественно, не мало уже бывших солдат сидело, свесив ноги, на краю вагона. Металлическими дверьми, всё равно, что ножницами, многим пообрезало ноги, руки, кого-то травмировало. В это время Мубарак стоял рядом с печкой, которая от удара полетела, кого-то ударила, внутри что-то загорелось. Пожар скоро потушили, однако, раненные и у них тоже были.
     Праздничное ликование и встреча в Казани, как говорится — всем бедам назло —  всё же состоялась. Воинов-победителей бесплатно возили на такси, выдали каждому очень ценный и нужный подарок — 20 буханок хлеба. Брат, который жил здесь встретил радушно и тепло. А сколько радостей было в родной деревне! Мама Магибадар от слёз уняться не могла. Гладила его, причитала, приговаривала «Марак, улым, Марак, улым (сынок)», отец прибежал, деревенские тут же стали приходить.  Каково счастье! Сынок с войны вернулся. Из всех мужчин, ушедших на войну из Тямти только трое возвратились, при этом двое калеками....
     Была ещё одна  похожая встреча, когда мама своим сыночком налюбоваться не могла, всё хвалилась им перед деревенскими, вот он, мол, какой у меня. Это случилось в 54, когда Марак приехал на родину в отпуск, который честно заработал на Губахинском коксохимическом заводе. Тогда он уже приоделся — пальто, шляпу,  костюм и ещё чего другое купил. Всё это привёз в деревню. Там такой роскоши и не видели. Мама гладила то обновки, то сына и все, кто был в избе, завидовали. В этом же году в Губахе нашла ветерана боевая награда — медаль «За боевые заслуги», которую ему вручил в торжественной обстановке военком.
    В пятьдесят вышел на пенсию, потом ещё с четверть века работал.
   Живость характера, доброту души ветеран великой и страшной войны не растерял до сих пор. На бесконечных встречах в основном с детьми желает, завещает прежде всего одно — чтобы не было войны. Он её «хлебнул» вдосталь.

А. Симаков