Лабиринт. 2 глава

Лия сидела в при больничном парке, на деревянной скамейке. В такие пасмурные осенние дни, девушка любила сидеть в парке и наблюдать за прохожими, за теми кто выписывался и отправлялся к себе домой. В уютный тёплый дом, где ждали родные и близкие люди. На календаре было первое октября, как всегда в Стоулт-Хайде, октябрь был дождливым, но очень красивым. Деревья желтели, краснели, а некоторые оставались зелёными почти до декабря, зимы были не холодные, но и лето было не жаркое. Подул холодный ветер и с деревьев посыпалась листва. Она медленно ложилась на каменную дорожку парка, навеивая кому-то грустные воспоминания, а кому то очень даже тёплые моменты в своей жизни. Вдалеке, у входа в больницу, семья встречала мужа и отца. Лия сидела на скамейке и наблюдала за радостной встречей и прощанием больного с больницей. В её руках была книга в мягком тёмно-зелёном переплёте. Эта книга была той самой, что подарил девушке один из больных в благодарность. « Свет по ту сторону двери» - прочитала девушка в пол голоса. На обложке была нарисована дверь и силуэт мужчины входящего в неё. Сиделка открыла первую страницу и начала читать, но её прервал крик. Крик доносился из больницы, примерно со второго этажа, где лежал Дэн. Лия поднялась со скамейки и побежала к больнице. Поднявшись по лестницы, она увидела у соседней дери палаты номер 17 толпу людей. Она расстилала людей и прошла в палату. На кровати лежал мужчина лет тридцати, а рядом сидела жена и плакала. Муж был не движим и совсем бледный. Его завали Генри, его должны были выписать на днях. Он попал в больницу с сердечным приступом, но врачи спасли его и утверждали что ничего страшного не произойдёт. Генри шёл на поправку. А сейчас, когда к нему пришла жена, чтобы принести чистые вещи, она застала его мёртвого. Сердце. Вторичный приступ, и тут, уже не молодое сердце, не выдержало. Генри всегда был улыбчивым и добрым мужчиной, любил рассказывать всякие шутки и не большие рассказы. Но в последние дни он был не разговорчивым и каким-то унылым. Лия вышла из палаты со слезами. Это уже третья смерь в её жизни. Девушка зашла в палату №17 и села в старое кресло, оглядевшись на Дэна. На часах было одиннадцать и скоро должна была прийти София с котом. За окном закапал дождь, как бы оплакивая Генри и жалея его жену. К смерти Лия, наверно, никогда не сможет привыкнуть. Она опять взяла в руки книгу и стала рассматривать её:
«Вокруг было темно и сыро. По тропинкам из камня, покрытого старым зелёным и скользким мхом, бегали крысы. Они пищали и дрались...» - начала вслух читать Лия под стук капель за окном, под продолжающиеся рыдания из соседней комнаты жены умершего, и, успокаивающий жену, голос старшей медсестры. Строки всё глубже и глубже завлекали девушку в свои сети, маня странными описаниями, зелёных скользких, каменных стен лабиринта. - «...На вид парню было не больше тридцати лет, высокое и худощавое телосложения, но страх и не понимание где он и как тут оказался искажало его доброе «тёплое» лицо. В лабиринте было холодно, по этому тело пробивала дрожь, хоть и одет был в тёплый свитер и джинсы» - чтение прервал скрип открывающей двери, в палату. Это была Софи и, как она и обещала, нею был Том. Он высовывался из сумки переноски для котов и кошек. Ему определённо не нравилось это маленькое тесное место, где нельзя было удобно лечь и потянуться во весь рост. Софи сел на стул рядом с кроватью и посмотрела на Лию:
- Как твои дела? - спросила мать, попытавшись улыбнуться, но у неё ничего не получилось.
- Всё хорошо Софи, спасибо. А вы опять не спали всю ночь? Ведь так нельзя, вы доконаете себя! Нужно больше спать. - заботливо произнесла девушка, вставая с кресла - Я оставлю вас наедине. Не буду мешать. - и вышла из комнаты.
Софи выпустила Тома из сумки-переноски и посадила на кровать к сыну. Том по обыкновению стал тереться об руку своего любимого человека, которому он был предан сей душой. Он не понимал, почему же Дэн не гладит его как раньше и не живёт в большом доме для людей со своей матерью. Том улёгся рядом с парнем и стал громко мурчать свою грустную кошачью мелодию. Женщина взяла за руку сына, вздохнув посмотрела в окно. За окном всё так же капал грустный дождь. Софи вспомнила, как в семь лет Дэн попал под сильный ливень и простудился. У него поднялась температура и не спадала почти трое суток. Сын не отпускал её не на шаг и засыпал только под любимую песню. А на четвертый день, Дэн проснулся как ни в чём не бывало. И они вместе, вдвоём, пошли в зоопарк.
Софи, смотря на сына, невольно начала петь колыбельную, но только успела спеть первых два куплета, как Том спрыгнул на пол и стал скрестись об противоположную стену от кровати Дэна. Пытаясь, как будто, пройти через стену и что то найти. Софи ничего не понимала, кот никогда так ещё не делал. Кот определённо злился тому, что стен не поддаётся и не отступает. У Тома поднялась шерсть дыбом и он громко и грустно замяукал и подорвался к кровати, запрыгнув на неё, укусил Дэна за руку.

В окно стучал ночной холодный дождь, одно окно было открыто, по этому с подоконника на пол текла вода тонкой струйкой к кровати по середине комнаты. Парень резко открыл глаза и закричал от боли в руке. Он был весь мокрый от пота, его тело трясло, ему снилась его комната, тёплая и такая уютная, снилась мама. Человек попытался встать и оглядеться где он, но не смог. Его как будто приклеили к кровати. Ничего не чувствуя кроме боли в руке, парень оглядел комнату. Было очень холодно, а за окном лил дождь, как из ведра. Повернув голову направо, увидел столик из метала и дерева и стоящие на столике красные розы, но из-за темноты они казались чёрные. Где-то рядом послышалось такое знакомое и грустное мяуканье. « Меня словно зовут, но где я и откуда доносится мяуканье?» - прошептал про себя парень. Боль в руке стала утихать и стала появляться чувствительность в руках. Комната была маленькая, очень тесная по сравнению с комнатой, где раньше жил проснувшийся. На противоположной стене висел не большой телевизор, но он был выключен, потому что провод от него был как будто вырван и валялся на полу в углу. « Где я, чёрт возьми? Что со мной и почему я не могу пошевелиться?» - одно лишь и пульсировало в, раскалывающейся, голове. Открылась дверь, но в неё никто не вошёл, а всего навсего стало ещё холоднее из-за сквозняка. В открытой двери было видна ободранная стена, с которой осыпалась извёстка, и были слышны голоса, но что они говорили нельзя было разобрать. Руку молодого человека опять пронзила боль и на ней выступили капельки крови. Парень вскрикнул от головной боли и впал в беспамятство, охватывающего от пальцев ног до головы, пенящего и в тоже время жуткого. В такую вязкую липкую, смертельно тихую и мучительную темноту.
Софи отогнала кота от своего сына и краем глаза заметила, что пальцы сына сжались и разжались. Она побежала за медсестрой, но когда она пришла с медсестрой, всё уже бы как и прежде, только по руке сына стекали капельки крови от когтей и зубов Тома. « Что это было с Томом? И показалось ли мне что Дэн пошевелил пальцами? Нет, нет, нет! Мне просто показалось. Не выспалась вот и мерещится. А может всё же...» - вопросы всё не шли из головы матери по дороге, от больницы сына, домой.