Враг уничтожен

Наташа со станичными подругами  Ленкой и Янкой, сходила в «три места» в поисках работы до обеда, и еще в «три места» после обеда. Нигде, кроме небольшого офиса "Маркет-шнапс" в номере "Магнолии", на работу устроиться не удалось. Всюду требовали местную регистрацию.  В «Магнолии» в одном из и кабинетов, в темном выходящем окном во двор нумере гостиницы,  они нашли работу по сетевым продажам самогонных аппаратов, производивших спиртосодержащую солнечную жидкость на выбор: из фруктов, картошки,риса, томатной пасты, топинамбура и неаполитанских тараканов. Наташа прикинула: « А очень даже возможно, что у неё в Отрадной, этот аппарат пользовался бы спросом…».
Именно в начале  второй, послеобеденной,  части мытарств, когда она с подругами собиралась переходить проспект, в окне проехавшего мимо него автобуса, как ей показалось, мелькнуло улыбающееся  лицо Николая, который ей даже рукой махнул
До того,  когда  шли вдоль улицы доктора Кобчикова, возле них притормозил джип. Высунувшийся из окна автомобиля  плотный жизнерадостный армянин в черных очках окликнул: «Девчонки, куда в такую жару собрались? Садитесь подвезу, у меня классно, прохладно»!
- Что – зимняя свежесть? – Спросила светловолосая Яна, не остановившаяся. Но чуть замедлившая свой раскованно-сельский  полевой шаг. 
- Конечно,  кондиционер работает! Специально для вас, красавицы!
- Сам уже до кондиции дошел? –Крикнула, не оборачиваясь, крупная женщина Лена. 
- И вас могу довести. До полнейшей кондиции!
В это время, сзади просигналили притормозившие перед джипом «Шкода» и позади нее  «Форд». А шедшая впереди и увлекавшая за собой игривых станичниц  Наташа была так буднично серьезна и линейно устремлена, что Эдик – так звали обладателя джипа с кондиционером, - сказал: «Э-э-э, козы драные», - и нажал газ. 
«Сразу ясно, что этому черту надо…», - думала Наташа о хозяине гиппопотамообразного джипа  в ту секунду, когда над собой в высоком  окне автобуса заметила Николая.
«Николай! - Узнала она нашего героя в автобусе. - А что ему по жизни надо?...  сам не знает». 
Теперь, приходя в себя после восторгов любви, сладостных парений и кульминаций,  в летнем установленном на  крашенных трубах-опорах сарайчике, под круглой кроной мушмулы, оклеенном изнутри дешевыми обоями, на постели рядом, с Николаем, она вздохнула, потянулась и, посмотрев на Николая, отрешенно уставившегося в потолок, а затем безучастно покосившегося на ее открытую грудь,  утвердилась в мысли, что так оно и есть: «Не рыба, не мясо».   
Николай взял ее за руку выше кисти, словно желая с помощью телепатии и осязания возразить ей или поправить:  "де, согласен: не рыба не мясо, но гриб"...  Так можно понять движение Николая, подумала кубанская красавица.
Это легкое не безумие, но  безумьице было для серьезной Наташи  внове. Оно смущало пикантным двусмыслием: вкусная и превосходящей говядину калорийностью мякоть грибного тела и его  сходство с  известной частью мужской анатомии.
Николай поднял руку Наташи, привлек к лицу и поцеловал в тыльную сторону ладошки.
- У тебя широкая ладонь, и пальцы длинные.
- А у тебя маленькая…
- Как у Наполеона. 
Наташа поняла, что может смеяться, не вызывая недоумения у Коли, и разулыбалась, катнув головой на подушке.
- Наверно работала в саду-огороде?
-Ну, да у нас, в смысле у родителей,  есть сад. Да, и у бывшего мужа, у свекров, был. Клубники в этом году было много. Да, и черешни. Как увидела, по чем ее здесь у вас ее продавали и по чем покупали!...  Прибыль процентов восемьдесят, не меньше, у перекупщиков была.   
А, вообще, я люблю работать продавцом. Люблю с людьми общаться товар предложить, что-то  подсказать, посоветовать.
- Ты только бытовой химией торговала. Ах, да! Еще ,говоришь, ювелиркой… 
- Почему? Барахлом тоже: и верхней одеждой, и нижним бельем.
Николай вновь оглядел полуобнаженную  Наташу, грудь, приоткрытое млечно белеющее  бедро.
- А какое белье тебе более по вкусу
- Кружевное. Белое, черное, красное…  Совсем прозрачное не люблю.
То, что и он, и она были без всякого белья, навело Николая на мысль о двусмысленности  наготы. С одной стороны это просто технологическое отсутствие  одежды, как в бане или медучреждениях,   с другой, например,
в части сексуальных отношений,  суть униформа.
- И ты можешь проникнуть в самую душу покупателю?
- Легко!
- Скажем, ты можешь определить, зачем человек зашел в магазин, с целью что-то купить или просто поглазеть?
- Влет, Коля! Влет! Это сразу видно, зачем человек пришел. Я этим  пользовалась. Могу убедить какую вещь купить. Нет, халтуру  не впаривала. Если знаю, что вещь хорошая, сама пользовалась, тогда и людям рекомендовала. 
- И твои рекомендации имели успех?
- Конечно.  Вообще, всякому человеку приятно, когда ему внимание оказывают.  Тот же товар преподносят, показывают.
- Ну, ты мастерица преподносить не только товар…
- А  что еще?  О чем ты?
- О том как ты преподнесла самое себя.  В магазине, где мы встретились, пиво брали… 
Наташа смолкла,  лежала неподвижно и внимательно слушала.
- Как ты, заметив, что я смотрю на тебя,  элегантно оттянула резинку,  на своих белых кружевных брюч…
В следующий миг Наташа вырвала свою руку у Николая,  схватив его руку там же,  где он держал ее, чуть выше кисти нервно, хоть и не сильно вонзила в нее покрытые перламутровым  ногти своих длинных  трудовых пальцев.  Другой рукой она мгновенно закрылась простынкой до подбородка и с игривым гневом стрельнула глазами вбок,  на Николая.
Николай улыбнулся  нежно, примирительно  и великодушно.
- Дитя мое.
- Ой, -  папа!
- Не гневайся, моя девочка, моя прелесть, моя красавица,  мое счастье, радость, моя музыка!
- О-ой, ты,  Боже мой…
- Кстати, знаешь, когда я был очарован тобой более всего? Когда я вошел в магазин, а ты стояла у стены спиной ко мне. разговаривала по автомату и всхлипывала.
- С Ксюхой, с дочей.
- Тоскуешь по ней?
- Конечно. Че ты начал! То про то. То про дочу напомнил! «Тоскуешь», - спрашиваешь! Теперь до утра не успокоюсь, как там она.
- Ну, она, же, в безопасности  у бабушки, говоришь, уже большая.
- В октябре – восемь…
- Умненькая.
- Круглая отличница. Книжки читает, … -  Наташа всхлипнула, подавила плач  и отвернулась от  Николая, и решительно одернув простынку, задрапировала обнажившийся зад. 
Николай виновато поморщился, попробовал обнять Наташу за плечи, сел на постели.
- Прости, уповай на Господа. Молись. Сходи в церковь.
Наташа молчала.
- На господа нашего Иисуса Христа. – повторил Николай задумчиво. 
- Уже сходила. Я тогда из церкви возвращалась, - в магазин зашла.  И… - Ой! – Наташа икнула. - Наверно Ксюха почуяла, что мы тут о ней… Ой!  Вот, опять … Их! … Точно, - Ксюха вспоминает.
Наташа села на кровати. Николай тоже сел, оглядел божественный  изгиб ее прекрасной спины,  наполненный такой совершенной, такой античной грацией…  и стал слазать с кровати .
-- Пить будешь? Пойду- ка на кухню. Попить принести, говорю?
-- Там минералка, в холодильнике.
-- А пиво?
-- Да, ну его. Отрыгаться будет. Постой,  «призик» в пакетик сложи, в помойное ведро выкини.  – Наташа  подалась вперед, согнулась, пытаясь заглянуть под кровать, чтобы отыскать  использованный презерватив, игриво завязанный ею узелок, увидела,  протянула руку, и ее левая чуть заостренная  грудь, волнуя белизной, снова открылась с боку.
«Белая, ибо незагоревшая на солнце под купальником. Под купальником – подкупает…», - вились в уме Николая  навязчивые аллоформы-рифмы
рифмочки и мыслишки.  Он упредил Наташу, брезгливо,  двумя пальцами, поднял белелесый, студенисто-дрожащий  резиновый мешочек, похожий на тельце паука-фаланги,
и опустил в раскрытый ею прозрачный,  полиэтиленовый пакетик.
Там в углу - ведро. Руки только потом помой обязательно. Трусы надень!   
В кухоньке, не многим больше голубятни, опирающейся на  столб-трубу
Крашенная синяя  рама оконца была открыта.  Во дворике, в двух метрах под окном разговаривали трое мужчин.
- Ну и куда этот черт делся? - Спросил один, голосом, показавшимся Николаю знакомым, но как-то странно знакомым…
Между тем, за забором, за огромным валом-фашиной из вьющихся роз.  На рабатке под амбровым деревом стояли тоже трое. Но эти трое, незримые для прохожих,  горестно молчали.  Три ангела со скорбно поникшими крыльями.
Ангелы хранители впавших в блуд Николая и  Натальи, а так же охранника из гостиницы «Магнолия»,  который запасся пакетиками с сатанинским зельем, чтобы продавать посетителям эту мутящую ум отраву.    Последний был удручен более всех, он поднял отрешенный лик к кроне амбрового  дерева, будто пересчитывая, зеленые звездочки листьев. Два других,  один из которых так блестяще выступил в рукопашном бою с бесом-оформителем, опустили очи долу и склонив голову.
В это время из решетки ливневой канализации на проезжей части улицы, вылез большой черный уверенный в себе таракан, взобрался на бордюр и из-за травинок стал внимательно наблюдать за ангелами. 
Это был тот самый битый  бес, полностью восстановившийся, оклемавшийся и вновь выступивший в свой поганый патруль. Через полминуты с того места, где сидел таракан, вспорхнула зеленая муха, в которую преобразился враг. Муха стремительно, выписывая в воздухе крендели, полетела к кухонной пристройке. 
- Да куда он денется.  – тоже как-то странно знакомым и, вместе с тем незнакомым голосом ответил другой стоявший за окном человек. 
Николай выбросил пакетик с пикантными отходами. Сполоснул руки над старой раковиной под холодной струей из медного. почерневшего крана. Взял из холодильника на две трети полную бутылку минералки,  взглянул в окно и в ужасе замер. В микроскопическом дворике стояли Витя Брюхоносов, Андроник Мавсесович  и Гурам Галандия. Они были живыми и реальным.
-  Не уйдет... – о ком-то, кому не уйти, подытожил Андроник Андроник Мавсесович. 
«Это не про меня ли?», - подумал Николай, все еще не веря глазам своим. 
Но слава Всевышнему!  Одна из низко, - видать к дождю, - летавших над крышей ласточек  метнулась к самой крыше кухоньки и поймала зеленую муху. 
-Нет, Малхас спрашивал про бамперы. Я, говорю,  пока ответить не могу.  - сказал потянувшись Витя  Брюхоносов. 
- Андрей, а ты Анзору не звонил? – спросил высокий Гурам Галандия
- Звонил, - глухо… Может через недельку говорит. Про тебя спрашивал: «что Серго ,  думает галогены ставить?
«Стоп. Витя – не Витя, а Андрей. Гурам – не Гурам, а Серго».
Николай тихо вздохнул,  слегка улыбнулся, хлебнул минералки и  не обратил внимания на  то, что ответил Серго по поводу галогенов. 
А внизу за окном  уже заговорил Андроник Мавсесович. 
- Это ко мне в магазин один звонит: «Здравствуйте!  Хачик Суренович, мы, вот, у вас радиаторы и патрубки  брали, если помните».
«Да. разе всех запомнишь: кто выбирал, что выбирал! Что вас интересует»?
«Да,  вот водопроводные трубы и фланцы нужны».    
Я: «Пожалуйста, приходите».
«Итак, и Андроник на самом деле – Хачик». 
- Коля! -  Позвала из комнаты Наташа.
- Иду.
Николай в комнатушку вошел с  холодной пластиковой бутылкой и граненым стаканом. Сел на кровать  подал стакан Наташе и стал лить  в него шипучую и цикающую минералку . Продолжая держать ее вверх, но уже горлышком в одной руки другой скинул трусы.
Наташа быстро, большими глотками  выпила стакан, прижимая локтями простынку прикрывающую грудь.
- Ты что, на Константиновский или на Донскую за водой ездил?
- Да, там во дворике мужики стоят. - мне показалось знакомые.
- И что, - знакомые?
- Нет, показалось.
- Думаю: куда пропал?  Вот, два метра шагнуть… - Наташа вытерла губы, на мгновение оторвав  от прижимаемой к боку простыни локоть. Драпировка упала,  обнажив грудь и живот.
 Николай глотнул из горлышка и прямо, в упор взглянул на прекрасную Наташку. 
- Ты ж, моя ласточка...