Объяснительная

Истории комбата И. Харетонова

Только что с южных окраин прибыло молодое пополнение. Поэтому старший лейтенант Харетонов вместе с двумя прапорщиками был оставлен в расположении дивизиона для контроля. Ночевать предстояло в казарме, а то, не дай Бог, кто-то кого-то обидит. Старослужащие молодых прессовать станут, или по «национальному признаку»…
Игорь в канцелярии писал конспект для завтрашних занятий, а бойцы, в основной своей массе, пялились в телевизор. Просмотр программы «Время» - обязательное мероприятие распорядка дня, почти что воинский ритуал. Прапорцы, вероятно, шлялись где-то поблизости. Светлый майский вечер не предвещал ничего гадостного. Снед;ла только лёгкая зависть в отношении сослуживцев, находившихся в это прекрасное время вдали от служебных тягот. И то – так, чуть-чуть.
Но вдруг… Как бабахнет что-то за дверью, что-то как грохнется, кто-то как заорёт… Харетонов аж подпрыгнул на стуле, отшвырнул ручку, выскочил из канцелярии:
- Что за фигня?!! Прекратить!.. Смирна-а-а!!!...
Небольшая кучка солдат расступилась. Харетонов увидел лежащее ничком тело и обломки армейского табурета. В нескольких шагах от места происшествия двое бойцов держали за руки третьего, который пытался вырваться и бормотал что-то на своём родном языке, языке одного из среднеазиатских народов. Тело на полу пошевелилось и застонало. «Подрались чмошники! Но, во-первых – все пока живы, а во-вторых – крови нет. Уже хорошо!» - подумал Игорь. Надо было действовать:
- Дежурный, звони в санчасть! Медика с носилками – сюда. Пулей! Потом найдёшь прапорщиков, срочно пришлёшь ко мне в канцелярию… Сержант Пинчук, злодея – в каптёрку! Под конвоем и под охрану. Лично отвечаешь… А Вы, Вы… и Вы – за мной!
…Во дела! Тут не «дедовщина», молодой молодого приложил. Вроде, таджик азербайджанца. Значит – национальный вопрос. И ни одного бойца славянской национальности поблизости не было в тот момент. Среди выбранных Харетоновым свидетелей оказались два узбека и киргиз. Потерпевший, слава Богу, отделался лёгким сотрясением. Крепок башкой оказался… или табурет гнилой. Однако завтра приедут командир с замполитом и потребуют подробного отчёта. Игорь развёл свидетелей по разным углам и приказал писать объяснительные. Для верности приставил к каждому по сержанту. Прапорщикам поручил снятие показаний с задержанного, а сам принялся сочинять рапорт…
Минут через двадцать к Харетонову явился первый свидетель и протянул мятый тетрадный листок, на котором было начертано следующее:

«абеснителная
мен варотничок дазмолади утук тилевизор ни курдим худди бил табуретка бошка ни курди    хеч нарса ни биламан
                редавой Жафаров»

Почерк бойца был отнюдь не каллиграфическим, а в тексте напрочь отсутствовали знаки препинания, зато в избытке встречались помарки и исправления. С заглавной буквы начиналась только фамилия автора.
- Полный «курдым» с «бильмайманом»! – Харетонов долго хмурился и беззвучно шевелил губами, пытаясь понять затаённый смысл написанного. Наверное именно в этой объяснительной должно быть что-то важное и многое объясняющее. Игорь задумчиво повертел в руках потрепанный армейский «Учебник для обучения слабо владеющих русским языком», потом решительно вскочил и, рванув дверь канцелярии, заорал на всю казарму:
- Сержанта Таирова – ко мне! Быстро. Бегом!!!
- Разрешите, товарищ старший лейтенант? – сержант застыл в почтительном полупоклоне.
- Земляк? – Игорь указал на свидетеля.
- Так точно!
- Переведите, что он тут нацарапал, - Харетонов передал «абеснителную» Таирову.
- Что-то не совсем понимаю, ни запятых, ни точек - после недолгой паузы пробормотал сержант.
- Ёлкин дрын! Сержант, ты же в ташкентском университете учился целых полтора года, а две строчки с узбекского на русский перевести не можешь. Это – важнейшие свидетельские показания!
- А разрешите с ним переговорить?
- Ну, переговори…
После краткой беседы земляков, из которой Игорь не разобрал почти ничего, кроме дюжины матерных слов, Таиров разъяснил суть зашифрованного послания. Показания были очень важными и оказали неоценимую помощь в расследовании: «Моя гладил утюгом подворотничок, у телевизора не был. Больше ничего не видел (или не слышал, или не знаю)». В общем, что-то в этом роде… Содержательно!
Наутро все офицеры и прапорщики ржали над «абеснителной». Харетонов очень хотел её на память оставить, да замполит потребовал к делу приобщить. А с копировальной техникой в те времена, к сожалению, мягко говоря, туговато было.