Каски

Пуля – дура! А вист – молодец!
(Народная мудрость)

Инструктаж перед еженедельным техническим обслуживанием тянулся уже полчаса. Главный инженер части нудно втолковывал давно всем известные требования. Арнольдыч краем глаза заметил какое-то шевеление в глубине строя. Искоса глянул: Юрик Девяткин настойчиво жестикулирует. Сначала три пальца, потом колечко-ноль и два пальца. Арнольдыч вздохнул и обречённо кивнул. Тут и понимать нечего: играем в преферанс, пуля – тридцать, две копейки за вист. Теперь от Юрика не отвертишься, прошлый раз он проигрался и требует реванша. Отказать невозможно – обидится, злодей.
К заветной лужайке в глубине зарослей орешника подошли с четырёх сторон, соблюдая правила элементарной конспирации, деловито расстелили плащ-палатку. Алик Локтев уже перетасовал колоду, Мишка Шлыков сбросил с плеча солдатский вещь-мешок и наскоро расчертил мятый тетрадный лист.
- Военных бойцов озадачили? – на правах старшего спросил Арнольдыч.
- Да. Листву метут, гидравлику оттирают. Прапора – на контроле. Всё нормально, - отчитался за всех Девяткин.
- Ладно, на контроле, так на контроле, - проворчал Арнольдыч, отлично зная, что прапорщики сейчас тоже тасуют колоду, только в другом месте. И игры у них попроще, в дурака или в очко режутся, - Поехали, раздавай.
- Мишка, а что это ты за мешок приволок? Грибы что ли собирал?
- Это он, наверное, сапоги. Сапогами будет рассчитываться, за прошлый раз, когда на замполитовской стенгазете в канцелярии пулю писали...
Тогда славно поиграли. Расчертили огромную пулю на обороте ватманского листа и условия приняли какие-то сатанинские. Шлыков в результате проиграл почти тридцать пять рублей – стоимость хромовых сапог в военторге. Немалые деньги при месячной зарплате двести пятьдесят советских рублей…      
Но больше всего Арнольдычу запомнился случай, когда играли во время полевых учений. Юрик Девяткин недалеко от палаточного городка в укромном месте с помощью солдат смастерил столик и пару скамеек. Там и собирались каждую свободную минуту преферансисты-пулемётчики, они же сочинцы, они же – исследователи тайного хода карт. Не то, чтобы до темноты, даже впотьмах резались, подвесив на ветку карманный фонарик.
И день возвращения в часть тоже решили отметить большой игрой. Партия выдалась интересной и захватывающей. Так захватила, что и не заметили как стемнело… О том, что их забыли, картёжники смекнули только тогда, когда услышали вдалеке отчётливый рёв моторов уходящей колонны. Звук удалился и стих. Наступила тревожная тишина ночного летнего леса. Мать честная! До ближайшего хутора – пять километров. Транспорта в это время – никакого. Девяткин деловито рассчитал пулю, для него это было превыше всего, мужики вскочили и на ходу стали соображать. Лагеря уже нет! Куда бежать? Арнольдыч предложил не паниковать, а послушать – вдруг чего и звякнет. И точно! Где-то послышался лёгкий скрежет. Где-то в районе боевой позиции. Ура! Группа разведки ещё должна была остаться – следы заметать. А в другой стороне послышался шум приближающейся машины. О! Комендантский пост едут снимать на развилке. Арнольдыч быстрым шагом направился к разведчикам, остальные трое метнулись через чащу напрямик к комендантскому посту… В общем, в полном хаосе и неразберихе передислокации, все шалопаи отделались лёгким испугом. Только Женька Вихров, бывший тогда четвёртым вместо Локтева, попался. Он должен был старшим в какой-то машине в колонне ехать…
Юрик Девяткин, тот вообще безбашенный, когда дело преферанса касается. Он часто с восторгом вспоминает одну байку. Историю, которая  якобы произошла в той части, где он раньше служил. Играли на командном пункте. Начальником смены был некий майор Бердышев, который принимал непосредственное участие в игре. И вот после очередной раздачи видит майор, что карта привалила шикарная, а до этого всю игру не пёрло, ну ни в какую! И вот, в этот самый момент, дневальный с КПП докладывает: «На командный пункт прибыл командир части с проверяющим из штаба дивизии!» Все соучастники сразу заветрелись, карты – по карманам, бумагу – в стол… «Отставить! – как заорёт Бердышев, - господа офицеры, да для вас, я вижу, ничего святого уже нет! Отставить, я сказал! Карты розданы!!!...» Так вот это «Карты розданы!» из Юриковой байки – для него наиглавнейший девиз во всём, что касается любимой игры.      
Где только не играли, где только не писали пулю. В общаге и в канцелярии, в машинах - и в кабине, и в кузове, на складе и в дизельной электростанции, в электрощитовой и в дымной палатке, в автобусе по дороге на какое-нибудь совещание… Играли в основном «по маленькой». Так, чтобы и не скучно было, и никто «дурака не валял»… 
…А игра на лужайке пока продвигалась ни шатко, ни валко. Карта что-то никому не шла.
- Сталинград, – обречённо провозгласил после очередной раздачи Локтев и уточнил, - шесть пик.
- Оба-на! Всем окопаться и одеть каски! – Мишка, ухмыляясь, развязал свой вещь-мешок, торжественно извлёк из него и напялил на голову строительную каску ядовито-оранжевого цвета, скорчив при этом уморительную рожу. Хохотали от души, особенно сам Мишка.
- Во, даёт! Специально, что ли, припас и берёг для случая.
Хохот ещё не стих, когда послышались шуршащие шаги и треск сломанной ветки. Обернулись все, кроме Арнольдыча, который и так уже всё видел:
- Шухер! Поздно…
Карты и тетрадный лист мгновенно исчезли в карманах. Офицеры дружно вскочили, Шлыков – как был, в строительной каске. Перед ними, посверкивая очками в роговой оправе и топорща фюрерские усики, монументально возвышалась фигура главного инженера части:
- Вот так, товарищи офицеры, регламентные работы проводим! Солдаты брошены – дурака валяют, прапорщики – вообще чёрт-те где! Все – за мной. Буду учить вас Родину любить, мать вашу!
Шлыков в сердцах забросил каску и вся четвёрка, понурившись, побрела за подполковником.
Арнольдыч беспокойно соображал: «Заметил? Не заметил? Всё равно не докажет, не будет же офицеров обыскивать. Один чёрт, если доложит командиру части, кисло будет. Полкан умеет шкуру спускать. Без анестезии!» В раздумьях миновали закончивших работу и смирно сидящих в курилке солдат, что-то обсуждающих прапорщиков. «Куда ж это он нас? Неужто прямиком к командиру? Тот может заставить и карманы вывернуть, с него станется!» Нет. Повернули и подошли к недавно построенному одноэтажному зданию.
- Вот вам – фронт работ! Вам ведь всё равно делать не хрена, - ухмыляясь в усы, торжественно промычал главный инженер. Зайдя внутрь здания, повернулся и ткнул пальцем в Арнольдыча, - Ты, капитан, старший. Вот ключи. За вами отделка: полы, потолки, стены, окна, двери. Здесь будет пункт управления и контроля за регламентными работам, сокращенно – ПУКРР. Я лично помещение выбил, через неделю мебель завезут. Так что сроку вам – шесть дней. Точнее, шесть суток.  И только попробуйте сорвать работы! И к командиру, и на партком пойдёте. Там вам все грехи отпустят. Я походатайствую. 
«Вот гад! – сгоряча подумал Арнольдыч, - Подловил, Удав Анакондович! И не поспоришь. Хотя... хотя! Ключи – это не так уж и плохо»…
Что бы ни делалось, всё к лучшему. Сославшись на задание особой важности лично от главного инженера части, картёжники под шумок сачконули от какой-то дурацкой проверки и неделю не привлекались к дежурствам, истребовали рабочую силу из числа рядового состава и выбили на складе отделочные материалы…
Через неделю из приоткрытого окна свежеотремонтированного, попахивающего лаком и краской здания доносилось:
- Хода нет – ходи с бубей. А нет бубей – хоть мухобойкой бей! … Без лапы! …Сталинград! …Каски!!! 
И разве важно кто выиграл, а кто – при своих? Живое общение! Его никой компьютерный marriage не заменит!
Очередную партию в преферанс господа офицеры, комфортно воспользовавшись новенькой мебелью, расписывали уже на ПУКРРе. А на стрёме покуривал военный боец, опершись на метлу и зорко осматривая «танкоопасные» направления. В случае обнаружения «противника» он должен был активно зашуршать по асфальту уборочным инвентарём или подойти к окну и попросить что-нибудь… К примеру, спички…